По инерции еще в течение трех дней (14-16 декабря) в Баграме продолжалась работа по подготовке к захвату дворца в центре Кабула силами спецслужб и "мусульманского" батальона (рекогносцировка, отработка деталей штурма, взаимодействия - вплоть до мелочей), но это была подготовка к действиям, которые предполагалось начать в случае успеха новой подрывной акции против Амина.
Однако и очередное покушение на него 16 декабря окончилось неудачей. Хафизуллу Амина и его племянника Асадуллу, шефа контрразведывательной службы безопасности, пытались нейтрализовать при помощи заранее внедренного в его окружение агента-нелегала. Мероприятие было проведено днем против обоих одновременно. Рассчитывали, что когда средство начнет действовать, то во дворце начнется паника, звонки в советское посольство. Однако все было спокойно. Только к утру Асадулле Амину стало плохо. Средство "сработало" с большой задержкой. Советские врачи оказали ему первую помощь, а днем его с тяжелейшим приступом гепатита отправили на лечение в СССР. В Москве его спасли, но после смены власти в Кабуле он оказался в Лефортовской тюрьме, где предпринимались попытки выяснить у него обстоятельства убийства Тараки и получить другие сведения, порочащие Хафизуллу Амина. Однако Асадулла Амин на допросах вел себя достойно и твердо. Затем он был депортирован в Афганистан и там казнен новым режимом.
За находившимися в Баграме членами будущего афганского правительства во главе с Б. Кармалем из Ферганы срочно прилетел самолет Ан-12, и они снова убыли в СССР.
Из воспоминаний сотрудника группы "А" Ю. Изотова: "Нам пришлось еще раз вернуться в Ташкент, когда операция не получилась, не сорвалась, а ее отложили. Там мы встретились с будущими членами Политбюро ЦК НДПА, которых охранял Шергин Валентин Иванович с ребятами. Я заметил, что афганцы мучаются от безделья, и предложил им поучиться метать ножи. Вывел их на улицу, поставил доски и начал тренировать. Затем выводил Анахиту на пруды на территории дачи, где мы с ней рыбачили. Мне хотелось их немного развеять, от всяких черных дум отвлечь. А потом уже нас посадили в самолет, который был загружен керосином и саксаулом, и снова привезли в Баграм".
Из воспоминаний генерала Н.Н. Гуськова: "Мне позвонил Председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов, и спросил - есть ли у меня самолеты, что бы срочно отправить Кармаля в Ташкент? Я сказал, что самолеты есть. Тут же перезвонил министр обороны Дмитрий Федорович Устинов и поставил задачу отправить Кармаля и его спутников в СССР. Я срочно организовал отправку двух самолетов Ан-12, и они через сорок минут вылетели в Ташкент".
Тем временем в ТуркВО и САВО продолжалось развертывание и подготовка войск для ввода их в Афганистан.
12 декабря 108-я мсд была поднята по боевой тревоге, а ее 180-й мсп выдвинули на прикрытие госграницы. Предполагалось мобилизационное развертывание и подготовку скрытно провести в пунктах постоянной дислокации. Но этого осуществить не удалось, отмобилизование происходило в учебных центрах. Большую помощь командованию дивизии оказало руководство Узбекистана и Сурхандарьинской области.
13 декабря была сформирована Оперативная группа Министерства обороны СССР (ОГ МО СССР) во главе с первым заместителем начальника Генштаба генералом армии С. Ф. Ахромеевым. В нее вошли генералы и офицеры Генерального штаба, а также представители от всех видов и родов Вооруженных Сил СССР (ВС СССР), главных и центральных управлений МО СССР. В 22.00 14 декабря ОГ МО СССР была уже в Термезе, на советско-афганской границе, начала осуществлять координацию действий по вводу войск в Афганистан. Однако вскоре генерал армии Ахромеев заболел, и руководство этой группой возложили на первого заместителя министра обороны СССР Маршала Советского Союза Сергея Леонидовича Соколова, которого в связи с этим в середине декабря Д.Ф. Устинов отозвал из отпуска. Именно С.Л. Соколову пришлось осуществлять общее руководство советскими войсками при их подготовке и вводе в Афганистан.
На начальном этапе "афганской кампании" ОГ МО СССР проделала огромную организаторскую работу. Она осуществляла руководство перегруппировкой, отмобилизованием и вводом войск на территорию Афганистана, а также проведением мероприятий по устранению от власти Х. Амина и становлению режима Б. Кармаля. В последующие годы под ее руководством проводились наиболее крупные войсковые операции, а также решались наиболее сложные вопросы военно-политического характера…
16 декабря было отдано распоряжение об отмобилизовании полевого управления 40-й армии. Командующим армией был назначен первый заместитель командующего войсками ТуркВО генерал-лейтенант Ю.В. Тухаринов, членом военного совета - начальником политотдела армии - генерал-майор А.В. Таскаев, начальником штаба армии - генерал-майор Л.Н. Зевцов-Лобанов, начальником разведки - генерал-майор А.А. Корчагин.
В Генеральном штабе план ввода войск в Афганистан заранее не разрабатывался, поэтому общая директива на отмобилизование войск и органов управления не отдавалась. Соединения и части приводились в готовность после соответствующих устных указаний министра обороны СССР Д.Ф. Устинова.
Именно с середины декабря усиленными темпами началось формирование экспедиционного контингента войск для ввода в Афганистан. Его основу составили пополненные соединения и части, дислоцированные в ТуркВО, которые почти все были кадрированные. Доукомплектовывались они за счет местных ресурсов из запаса. С учетом того, что представители Среднеазиатских республик служили, как правило, в строительных частях и мотострелковых войсках, подготовка их была невысокой. Войска приводились в готовность распорядительным порядком, на основании отдельных распоряжений Генштаба. Всего за три недели было отдано более тридцати таких распоряжений. Это свидетельствует о том, что до середины декабря в Министерстве обороны СССР не было никаких конкретных планов на ввод советских войск в ДРА.
Вечером 17 декабря "зенитовцам" и "мусульманскому" батальону поставили задачу выдвинуться в Кабул в район Дар-уль-Амана, куда перемещалась новая резиденция главы ДРА. По плану очередную акцию против Амина предполагалось осуществить после его переезда в Тадж-Бек. "Мусульманский" батальон и группа "Зенит" к исходу дня 18 декабря сосредоточились в назначенном районе. В связи с тем, что Главный военный советник генерал-полковник Магометов попытался снять с должности командира "мусульманского" батальона майора Халбаева за плохую, по его мнению, организацию марша, вечером того же дня в Москве полковник В.В. Колесник получил приказ от начальника ГРУ ГШ генерала армии П.И. Ивашутина - вылететь в гражданской одежде в Афганистан для выполнения специального правительственного задания. Вместе с ним направили подполковника О. Швеца. Быстро оформив необходимые в таких случаях документы (заграничные паспорта им привезли прямо к самолету), они в 6.30 19 декабря на самолете Ан-12 отправились с подмосковного аэродрома Чкаловский через Баку и Термез в Баграм. Вместе с ними летели сотрудники КГБ СССР генерал-майор Ю.И. Дроздов и капитан II ранга Э.Г. Козлов, а также военторговский чиновник.
Из воспоминаний начальника управления нелегальной разведки КГБ СССР генерал-майора Ю.И. Дроздова: "18 декабря 1979 года, в конце одного из совещаний начальник ПГУ В.А. Крючков сказал, что Председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов вызывает нас обоих к 19.00 к себе по важному вопросу. Поскольку уточняющие вопросы о предстоящей беседе задавать было не принято, а документы управления, требовавшие внимания Ю.В. Андропова, были доложены В.А. Крючкову, я полагал, что мог потребоваться для более подробных объяснений по содержанию докладываемых документов.
Председатель КГБ СССР приветливо поздоровался с нами, предложил горячего чая с лимоном. Он быстро рассмотрел срочные документы, касающиеся деятельности нелегальной разведки, и заговорил о положении в Афганистане. Заканчивая беседу, Юрий Владимирович Андропов попросил меня вылететь на несколько дней в Кабул, ознакомиться с обстановкой на месте, посмотреть, чем занимаются сотрудники управления, прибывшие туда в ноябре месяце. В заключение он сказал: "Обстановка там сложная, назревают серьезные события, а ты у нас один из тех, кто по-настоящему воевал".
Я спросил, когда вылетать? Юрий Владимирович посмотрел на В.А. Крючкова, который включился в беседу, и сказал: "Завтра утром в 6.30, аэропорт Чкаловский". Исходя из содержания беседы, я попросил проинформировать наше представительство в Кабуле о моем вылете и характере задания. Ю.В. Андропов сказал, что это будет сделано В. А. Крючковым, и тепло попрощался со мной.
Вернувшись в управление "С", я вызвал к себе капитана II ранга Эвальда Григорьевича Козлова, которому сказал, что завтра рано утром мы вылетаем на несколько дней в Кабул. Козлов ответил - "Есть", не задав ни одного вопроса. В его отделе следили за обстановкой в кризисной точке, без слов было ясно, что необходимо сделать до вылета. Как говаривал Александр Васильевич Суворов, "Солдатские сборы недолги. Вели закладывать бричку и поехали".
В этот день домой вернулся поздно. На вопросительный и встревоженный взгляд жены ответил, что завтра рано утром на несколько дней улетаю в Афганистан, к Новому году, уверен, что вернусь. Она ничего не ответила, только взгляд ее стал еще тревожнее.
Утром 19 декабря по дороге в аэропорт, сидя в машине, вспоминал все, что мне было известно об Афганистане. Нужно заметить, что наши предки к этой стране как району возможных операций русской армии относились весьма серьезно. Что же ожидало нас..."
На аэродроме в Москве Козлову вручили кейс, чтобы он передал его встретившему их в Афганистане сотруднику КГБ СССР.
В Баграм прилетели только поздно ночью. Дроздова и Козлова встретил сотрудник резидентуры КГБ СССР в Кабуле Л. Костромин, которому и был передан кейс. Переночевав у него в землянке на аэродроме, утром следующего дня с офицером безопасности посольства Бахтуриным они уехали в Кабул. Генерала Дроздова специальный представитель Председателя КГБ СССР в Афганистане генерал-лейтенант Б.С. Иванов встретил вопросом: "Зачем вы прилетели? " Тот ответил, что по этому поводу должна быть шифровка от В.А. Крючкова. После чего им было предложено ознакомиться с обстановкой и местом расположения бойцов из группы "Зенит". Затем Иванов поинтересовался у Козлова относительно кейса. Когда тот ответил, что кейс передан Костромину и остался в землянке на аэродроме, то генерал даже изменился в лице. Козлову пришлось срочно в сопровождении офицера безопасности Бахтурина выехать в Баграм. К счастью кейс лежал там, где он его оставил - в землянке. Как потом выяснилось, в нем находилась кассета с записью обращения Кармаля к народу. Попади она случайно в руки афганцев, и операция была бы сорвана. И таких неувязок было множество, но все они к счастью окончились для нас благополучно и не повлияли на подготовку к операции. Правда, во время нахождения Кармаля в Баграме, был сделан дубль записи его выступления.
В.В. Колесник с О.У. Швецом, переночевав в первом попавшемся капонире, утром 20 декабря тоже направились в Кабул, где представились главному военному советнику генерал-полковнику С.К. Магометову, который сразу же высказал свое недовольство действиями командира батальона, а также представителям ГРУ ГШ В.Г. Печененко и военному атташе в ДРА полковнику А.Б. Баранаеву... Полковник отмел все претензии Главного военного советника и отстоял командира батальона.
После получения задачи и изучения обстановки В. Колесник и О. Швец поехали в расположение батальона, который разместился вблизи дворца Тадж-Бек - в недостроенной казарме танкового батальона афганской бригады охраны, с окнами без стекол. Вместо них натянули плащ-палатки, поставили печки "буржуйки", койки в два яруса. Афганцы выдали им одеяла из верблюжьей шерсти. В тот год зима в Кабуле была суровая, ночью температура опускалась до 20 градусов мороза. В штате батальона были автоперевязочная, врач-анестезиолог и хирург. Для них оборудовали помещение медицинского пункта. Продукты питания покупали на базаре. В общем, кое как устроились. Заместитель командира батальона по тылу майор Джалилов проявлял чудеса изворотливости и дипломатии, чтобы накормить и обогреть личный состав в этих непростых условиях.
20 декабря Амин, сменив свою резиденцию в Арге, перебрался во дворец Тадж-Бек и оказался под "крылышком" "мусульманского" батальона. При Дауде здесь размещался штаб Центрального армейского корпуса. В этот же день генерал Николай Никитович Гуськов прибыл из Баграма в Кабул. Сюда же прилетели из Москвы офицеры Оперативной группы штаба Воздушно-десантных войск во главе с полковником В. Кукушкиным. Они приступили к подготоке проведения войсковой операции в Кабуле. Начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Н.В. Огарков, несмотря на то, что в Кабуле собралось довольно много генералов и различных начальников, поручил генералу Н.Н. Гуськову взять на себя руководство операции.
Система охраны во дворце Тадж-Бек была тщательно продумана. Она организовывалась под руководством наших специалистов из 9-го управления КГБ СССР во главе с Ю. Кутеповым. Внутри несла службу личная охрана, состоявшая из родственников, особо доверенных людей. Они и форму носили специальную, отличную от других: на фуражках белые околыши, белые ремни и кобуры, белые манжеты на рукавах. Жили в непосредственной близости от дворца в глинобитном строении, рядом с домом, где располагался штаб бригады охраны. Вторую линию составляли семь постов, на каждом из них четверка часовых, вооруженных пулеметом, гранатометом и автоматами. Сменялись через каждые два часа.
Внешнее кольцо охраны - это пункты дислокации батальонов (трех мотопехотных и одного танкового). Они располагались вокруг Тадж-Бека на небольшом удалении. На одной из господствующих высот закопаны три танка Т-54, которые могли прямой наводкой простреливать из пушек и пулеметов местность, прилегающую к дворцу. Всего в бригаде охраны насчитывалось 2,5 тысячи человек. Кроме того, неподалеку был полк, на вооружении которого находилось двенадцать 100-миллиметровых зенитных пушек и шестнадцать зенитных пулеметных установок (ЗПУ-2), а также строительный полк (около 1 тыс. человек со стрелковым оружием). В Кабуле были и другие армейские части: две дивизии, две танковые бригады, "командос"...
21 декабря полковника В.В. Колесника и майора Х.Т. Халбаева вызвали к главному военному советнику, от которого они получили приказ - усилить охрану дворца Тадж-Бек подразделениями "мусульманского" батальона. Им предписывалось занять оборону в промежутке между постами охраны и линией расположения афганских батальонов. Совместно с афганцами составить план охраны дворца и отработать порядок взаимодействия. Сразу же приступили к выполнению задачи.
Быстро установили контакт с командиром бригады охраны майором Джандадом (он же порученец Амина), согласовали с ним расположение оборонительных позиций подразделений батальона, все вопросы взаимодействия. Для связи с ним Джандад предоставил нашим миниатюрную японскую радиостанцию. Сам командир бригады довольно сносно говорил по-русски (хотя и скрывал это), поскольку учился в СССР - сначала в Рязани, в воздушно-десантном училище, а затем в академии им. М.В. Фрунзе. По легенде полковник Колесник действовал в роли "майора Колесова" - заместителя командира батальона по боевой подготовке, а подполковник О. Швец - "майора Швецова", офицера особого отдела. Один из их попутчиков (Ю. Дроздов) стал "капитаном Лебедевым" - заместителем Х. Халбаева по технической части. Афганцы еще высказывали удивление тем обстоятельством, что такой пожилой человек, а все еще капитан.
После согласования всех вопросов приступили к проведению практических мероприятий. Спланировали боевые действия, поставили задачи ротам. Отрекогносцировали маршруты выхода и позиции подразделений. В частности, на одном из маршрутов имелось естественное препятствие - арык. Совместно с солдатами бригады построили мостик - уложили бетонные фермы, а на них положили плиты. Этой работой занимались в течение двух суток. Вечером же 22 декабря пригласили командование бригады на товарищеский ужин.
Генерал-лейтенант Н.Н. Гуськов с офицерами Оперативной группы ВДВ расположился на узле связи и оттуда руководил действиями армейских частей.
22 и 23 декабря советский посол Ф.А. Табеев проинформировал Х. Амина, что в Москве его просьбу о направлении советских войск в Афганистан удовлетворили в полном объеме. Готовы начать их ввод 25 декабря. Амин выразил благодарность советскому руководству и отдал распоряжение Генеральному штабу ВС ДРА об оказании содействия вводимым советским войскам.
Тем временем, в Баграм прибывали новые подразделения, в частности, была переброшена спецгруппа КГБ СССР "Гром" (30 чел.), укомплектованная сотрудниками элитного подразделения "А" ("Альфа").
Из воспоминания майора командира группы "Гром" М. Романова: "В то время я был заместителем командира подразделения антитеррора "А". Наш командир полковник Г.Н. Зайцев находился в госпитале, и руководство поручило мне сформировать из сотрудников подразделения группу, которая гарантированно смогла бы выполнить специальное задание советского правительства в Афганистане.
Сказали об этом утром 22 декабря, в течение дня я группу сформировал, а утром следующего дня мы вылетели.
В семьях, когда мы уезжали туда, никто ничего не знал. Знала, пожалуй, только моя жена. Она чекист, сейчас майор в отставке. Но она человек привычный и мужественный. Да и ощущения опасности тогда еще не было..."
Из воспоминаний сотрудника группы "А" В. Емышева: "После отправки в Афганистан первой группы В. Шергина в начале декабря какая-то напряженность в группе была, многие считали, что этим дело не ограничится, но конкретно никому ничего не было известно.
Утром 22 декабря мне позвонил Роберт Петрович Ивон, он за командира подразделения тогда оставался, так как полковник Г.Н. Зайцев находился в госпитале, и обратился ко мне как к секретарю партийной организации, сказал, что нужна команда в количестве тридцати человек для выполнения задачи в Афганистане. Вылетать надо завтра, конкретная задача будет поставлена на месте. Во главе группы направляется майор М. М. Романов, а он сам остается на месте.
Я сразу же поехал в подразделение. Там часть людей уже собралась. Согласовали список. Начали готовиться к вылету. Готовились всю ночь, а утром с аэродрома Чкаловский на самолете Ту-134, как нам сказали - личном самолете Ю. В. Андропова, вылетели в Афганистан. Первую посадку для дозаправки сделали в Гурьеве, вторую - в Ташкенте. По прилете в Баграм нас разместили в капонирах и палатках. Там встретились со своими ребятами, которые охраняли будущих правителей Афганистана. Ю.А. Изотов попросил трех человек из состава нашей группы. Романов выделил ему Чудеснова, Виноградова и Савельева. Ночь переночевали в Баграме, а утром нас посадили в автобусы и переправили в Кабул".
Из воспоминаний сотрудника группы "А" С. Голова: "Часть ребят из нашего подразделения антитеррора выезжала в Афганистан и раньше, но был принцип секретности, и мы знали об этом немногое. Когда нашей группе была поставлена задача вылететь в Афганистан, то руководители подразделения сами отобрали кандидатов на поездку. Геннадий Зудин не должен был лететь, но уговорил Р.П. Ивона, чтобы его включили в список.
Мы предупредили родных, что выезжаем на учение в Ярославскую область, и возможно на Новый год нас не будет в Москве. Получили летнюю спецназовскую форму, зимнюю меховую, снаряжение, кейсы с оружием. На сборы ушел целый день. Утром следующего дня приехали на аэродром. Когда мы поднимались по трапу самолета, то сфотографировались. Заметив это, представитель Особого отдела забрал у фотографа фотоаппарат и засветил пленку. Прошла команда, что мы должны пролететь незаметно. Очень жестко стоял вопрос секретности.
Когда по воздуху пересекали государственную границу Советского Союза, услышали команду приготовить оружие и быть в готовности к любым неожиданностям при посадке, возможно, придется сразу принять бой.
В Баграм прилетели ночью. Там встретились с нашими ребятами из групп Ю. Изотова и В. Шергина, которые на аэродроме в капонирах охраняли новое правительство Афганистана..."
Бойцы из группы "Гром" пристреляли оружие, все-таки горные условия и новый климат. Подогнали снаряжение, бронежилеты, каски. Получили по три-четыре боекомплекта боеприпасов. На афганскую одежду нашили дополнительные карманы, чтобы удобнее было размещать гранаты и автоматные магазины.
Во второй половине дня 23 декабря полковника Колесника и майора Халбаева вызвали в советское посольство. Вместе с ними прибыл и командир подгруппы "Зенита" майор Семенов. Там они сначала доложили генерал-полковнику Магометову результаты проделанной работы, а затем прошли в кабинет на второй этаж, где размещалось представительство КГБ СССР. Находившиеся там генералы В.А. Кирпиченко и Б.С. Иванов поинтересовались, как организована охрана Тадж-Бека, посмотрели план охраны дворца. После доклада полковником Колесником решения на оборону дворца, предложили ему подумать над вариантом действий на случай, если вдруг придется не охранять, а захватывать его. При этом добавили, что часть сил батальона может выполнять другую задачу, а им еще придадут роту десантников, две специальные группы КГБ СССР. Короче, сказали, идите думайте, а завтра приезжайте и докладывайте свои соображения. Советник командира бригады охраны полковник Попышев тоже получил задачу разработать свой вариант плана действий - как человек, хорошо знающий систему охраны дворца. На том и расстались.
Ваш вопрос автору
