"Неужели же уверены те, которые ухищрялись во зле, что Аллах не заставит землю поглотить их или не придет к ним наказание оттуда, откуда они не знают?"
Коран, Стих 47, Сура 16.

Черное узкое полотно асфальтированной автомобильной дороги петляет между огромными скалистыми горными массивами, серпантином уходит к перевалу Саланг.
По каменистому дну ущелья мчится бешеным потоком, разбиваясь в мириады брызг об огромные гладкие валуны, неглубокая гремучая река. Современный металлический мост соединяет два крутых берега. Невдалеке от моста, буквально у самой дороги одиноко стоит заброшенная каменно-глинобитная сакля. Здесь расположился третий мотострелковый взвод, охраняющий один из участков афганской "дороги жизни" Термез-Кабул.
Заместитель командира взвода гвардии младший сержант Гайдуков Алексей, созерцая живописные вершины величественного Гиндукуша, не однажды задавал себе вопросы: "А что там, за крутыми, почти отвесными, уходящими высоко в небо серо-коричневатыми склонами гор? Есть ли там какие-либо поселения? Возможен ли оттуда внезапный приход банды душманов? Надо бы подняться туда, разведать!"
В одно прекрасное весеннее солнечное утро Алексей решил осуществить восхождение на одну из вершин. Вместе с ним вызвался идти гвардии младший сержант Беслан Эмиров - адыгеец по национальности, крепкого телосложения парень, занимавшийся до призыва в армию борьбой самбо. Земляки-кавказцы нежно звали его "Бык", "Адыга".
Прихватив с собой по фляжке воды и АКМ-74 с рожками, перевязанными изолентой, они начали взбираться по крутому склону. Они поднимались по узкой ложбине, по которой с вершины в непогоду скатывались камни - это было сплошное нагромождение камней: внизу маленьких, а чем выше, тем больше. Шли они по обе стороны этой ложбинки, чтобы в случае обвала камней можно было увернуться за ближайшие скалы. Время от времени они останавливались, запыхавшись, чтобы передохнуть.
Через три часа подъема Алексей и Беслан, остановившись и взглянув на дорогу, обнаружили, что ребята из их взвода, находящиеся внизу, такие маленькие, что напоминают муравьев, а проходящие по трассе машины больше похожи на игрушечные. Это было забавное зрелище.
Выпив по глотку воды, они продолжили подъём.
-Смотри! - вдруг закричал Беслану потрясенный увиденным Алексей. Среди голых серых скал и камней тянулся к солнцу нежный бело-желто-фиолетовый цветок.
-Может, это эдельвейс!? А, Беслан? - Алексей, присев на одно колено, восторженно наблюдал за жизнью прекрасного творения природы, не веря в реальность происходящего. - Говорят, кто найдет в горах цветок эдельвейса, тому будет сопутствовать счастье.
Беслан молча, с безразличием пожал плечами. Налюбовавшись этим чудом природы, Алексей решительно оказал: - Сорву и пошлю в конверте матери домой. И тебе сейчас, Беслан, найдем такой же. Хотя, говорят, - начал сомневаться в обещанном Алексей, - что эдельвейс - очень редкий цветок.

Поднимаясь все выше и выше, они встретили еще несколько подобных цветков. "Наверное, это все-таки не эдельвейс, раз он так часто встречается" - подумал про себя Алексей, еще не решаясь признаться в этом вслух.
И, вдруг, в окружавшей их гробовой тишине послышались где-то внизу на дороге автоматные и пулеметные беспорядочные очереди.
- Черт возьми, что там случилось?! - встревожился, прислушиваясь к выстрелам, Алексей, вопросительно посмотрел в глаза Беслану и повернулся в сторону дороги. Но ее уже не было видно. Алексей, осмотревшись, побежал по скалам вправо, стремительно перепрыгивая с одной на другую, как горный козел, выбирая ту, с которой он мог увидеть, что происходит на дороге.
Наконец он остановился. Там, внизу, кто-то из взвода бежал вдоль берега реки в ту сторону, откуда была слышна стрельба, кто-то останавливал и не пропускал к перевалу автобусы и машины, ехавшие в сторону Кабула.
"Фу ты, черт! - облегченно вздохнул Алексей, - Значит не на нашем мосту. Еще этого не хватало - там нападение душманов на взвод, а мы, два сержанта, здесь - высоко в горах прохлаждаемся."
Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась. Со стороны перевала появился БТР, на несколько секунд приостановился возле моста - оттуда кто-то вылез, что-то сказал ребятам, регулирующим движение, и БТР помчался на огромной скорости дальше.
Задержавшийся транспорт неторопливо тронулся к Салангу.
-Что-то случилось на соседнем мосту! - крикнул Алексей появившемуся на одной из соседних скал Беслану. - Но, по-моему, все страшное уже позади. Машины пропускают - значит все нормально!
Алексей, успокоившись, окинул взглядом раскинувшийся перед ним живописный ландшафт. Высоко в небе кружил, широко раскинув крылья, орел. Сиял, искрился в лучах золотого солнца девственно белый снег, еще лежавший на вершинах окрестных гор. Внизу в узкой изумрудной долине серебрилась речка. Слева и справа зелеными пятнами виднелись низкорослые вечнозеленые деревья - туи, сосны.
Алексей глубоко, с наслаждением втянул воздух. "Наверное, как на курорте в Швейцарии - подумал про себя Алексей, видевший подобное на видовых открытках. - Только здесь постреливают."
-Пойдем, командир! - требовательный оклик Беслана вывел его из задумчивости. Он повернулся, хотел было пройти к нему, но с ужасом обнаружил, что стоит на отдельно возвышающейся, огромной выдавшейся скале и, чтобы добраться до Беслана, надо прыгнуть на небольшой уступ противоположной скалы, что было вряд ли возможным, потому что, прыгая, он рисковал сорваться вниз на острые камни. Сердце у него забилось чаще, мысль заработала лихорадочно, по коже пробежали мурашки. "Сколько мне здесь придется куковать?" - с тревогой подумал Алексей, глядевший вниз, на камни.
- Давай руку! - вывел его из оцепенения твердый, волевой голос Беслана, увидевшего растерянность Алексея.
Спиной прижавшись к скале, левой ногой повиснув над пропастью, правой рукой держась за один из скальных выступов, левую руку он подавал стоявшему в нерешительности Алексею.
- Давай, но бойся! - еще тверже повторил Беслан. Алексей, собравшись с духом, протянул ему руку и прыгнул, плотно прижавшись к его телу. Посмотрев вниз, на острые выступы камней, он, трудно дыша, произнес: - Ну теперь, Беслан, я тебе по гроб обязан. Ты мне, можно сказать, жизнь спас. - Да ну-у, что ты, - с иронией и присущей ому скромностью ответил Беслан, пробираясь между скал. От переполняющих чувств признательности Алексей обнял Беслана за плечи, улыбаясь, с нежностью произнес: -Скромня-я-яга ты наш!
Вернувшись к тому мосту, где они остановились, услышав выстрелы, Алексей с Бесланом увидели, что на вершине повисло пригнанное северным ветром огромное серое облако.
- Ну что, пойдем дальше или будем спускаться вниз? - испытующе посмотрев в глаза Беслану, опросил Алексей.
- Я дальше не пойду, устал, - сказал Беслан, присев на склон горы, прислонившись спиной к скале и поставив автомат между ног.
- До вершины осталось совсем немного, Беслан, - с надеждой, что он все-таки передумает, начал его уговаривать Алексей. - Может все же пойдешь?
Нет, я не пойду дальше, - спокойно и решительно ответил Беслан, - буду ждать тебя здесь.
Алексей с грустью посмотрел на Беслана, медленно перевел взгляд на громадное мокрое облако, спрятавшее вершину.
- Все-таки я хотел бы дойти до конца. Стыдно останавливаться на полдороге, - тихо промолвил Алексей и уже громче и уверенней продолжил: - Жди меня здесь. Постараюсь вернуться побыстрее.
Он быстрым твердым шагом пошел навстречу густому моросящему мареву.
Мелкие дождевые капли садились ему на разгоряченное лицо, скатываясь к засохшим губам, на "хэбэ", кирзовые сапоги,автомат. Идти было легко, но все чаще, задыхаясь, приходилось останавливаться - в ногах накапливалась какая-то свинцовая усталось.
Наконец, он увидел огромных размеров скалу, которая была видна с моста, и оттуда, с моста, казалось, что за ней уже начинается спуск. Именно к ней и стремились Алексей с Бесланом.
Алексей взобрался на гребень скалы и сквозь легкую дымку облака увидел, что за скалой начинается небольшой пологий спуск, но горные склоны, залитые палящими лучами полуденного солнца, уходят дальше ввысь.
На дальнейший подъем Алексей уже не расчитывал. Горечь и обида разъедали его сердце от того, что у него не было реальной возможности продолжить восхождение. Надо было спускаться вниз, где его ждал Беслан, да и ребята из взвода будут волноваться, ведь они обещали к обеду вернуться.
Алексей встал лицом к дороге - ее он не видел - перед ним была густая завеса из мелких водяных капель, он поднял правой рукой автомат и с громким торжествующим криком "ура!" дал несколько коротких очередей вверх в честь завершения маленького путешествия, обернувшись назад, с грустью посмотрел на непокоренную вершину и начал спуск.
Спускаться было намного легче. Весь склон, по которому они о Бесланом поднимались, был усеян крупными камнями и надо было только ловко прыгать с камня на камень, не подвернув ноги. А последние сотни метров спуска, так как камни были очень мелкими, они с Бесланом преодолевали прыжками, как бы на двух связанных ногах, держа равновесие, почти касаясь спиной склона горы. И если на восхождение им потребовалось около пяти часов, то спускались они минут тридцать-сорок.
Во взводе они выяснили, что на соседнем мосту, которыЙ находился в двух километрах от их моста, был тяжело ранен душманами командир роты, охранявшей тот мост. Капитан получил три пулевых ранения ниже пояса. По дорого в полковой госпиталь он скончался.
Было странным, что капитану стреляли ниже пояса. Из рассказанного было ясно, что нападение было не случайным, заранее подготовленным - душманы в таких случаях стреляют прямо в лоб или в сердце. Так же было странным, что не был убит или ранен ни один из солдат роты, а ведь многие ребята находились на открытой простреливаемой местности.
Буквально через несколько дней после этого печального события командование батальона провело передислокацию подразделений, охранявших дорогу на участке от города Пули-Хумри до перевала Саланг.
Третий мотострелковый взвод снялся с прежнего моста дислокации и на трех бронетранспортерах направился в сторону перевала Саланг. Вел колонну командир роты капитан Кобелев, ехавший впереди на своем БТРе. Через несколько минут колонна остановилась возле моста, где был убит капитан.
Алексей, сидевший на командирской рации в своей машине, услышал команду ротного:"Первое отделение, к машине!" "К машине!" - громко продублировал он команду, повернувшись лицом к своим ребятам.
Вскоре вcе восемь человек отделения стояли в одной шеренге возле своего БТРа. Порывы холодного колючего ветра "афганца" больно хлестали по их юным, но уже возмужавшим лицам. Теплое солнце еще только пробиралось сюда через неприступные горы Гиндукуша.
Поджарый, стройный капитан Кобелев с черными усиками на худом, с заостренными чертами лице нервно расхаживал возле моста, все время зачем-то поправляя кобуру с пистолетом. Собравшись с мыслями, он подошел к отделению.
- Отделение, смирно! - громко и протяжно подал команду Алексей.
- Слушай боевую задачу! - резким, хриплым голосом, чеканя каждое слово, начал говорить Кобелев, сосредоточив свой взгляд куда-то в сторону. - Этот мост вы будете охранять отделением. Ваша задача - сохранить в целости и сохранности стратегически важный мост - его значение, как и значение каждого моста на этой дороге для нормальной жизнедеятельности провинций, да и всей страны в целом, надеюсь, вам объяснять не надо. При нападении душманов на мост отбивать атаки до последнего патрона, ждать подкрепления. Сигнал тревоги - красная ракета. Связь по рации. - Испытующим взглядом осмотрев отделение, он долго смотрел на дорогу, петляющую междуу гор, и тихим голосом продолжал: - За сохранность моста отвечаете головой. - Медленно перевел взгляд на отделение и уже резко и строго спросил: - Всем ясно!?
Молодые солдаты не по-уставному закивали в знак согласия, внимательно наблюдая за ротным. И он, увидев в этих взглядах, что поставленная задача до их сознания дошла, не требуя четкого уставного ответа, закончил спокойным, уверенным голосом: - Располагайтесь.
Резко развернувшись, капитан быстро запрыгнул в свой БТР и с двумя другими отделениями взвода поехал к следующему мосту, который те должны были взять под охрану.
- Как на войне, - улыбаясь, оказал Алексей, всматриваясь в лица ребят, опешивших, как и он, от такой постановки задачи.
- А замполит роты все это называет тактико-техническими учениями с боевой стрельбой, - с иронией в голосе заметил, пулеметчик Юра Барчуков.
Капитана Кобелева в роте уважали. До заступления в должность командира роты он командовал ротой "партизан", которые вошли в Афганистан одними из первых. Как они рассказывали, в атаку на душманов старший лейтенант Кобелев шел всегда первым. Отличался храбростью и умением понять каждого солдата. Дорожил их жизнями и зря не рисковал. За полтора месяца пребывания в Афганистане он получил очередное звание - капитан и был награжден боевым орденом Красного Знамени.
Приказ есть приказ - его надо выполнять. Но все ребята недоумевали - вчера здесь стояла целая рота, было странное покушение на командира роты, а сегодня этот мост доверяют охранять одному отделению.
- Ну что ж, - успокаивал ребят Алексей, - как говорится: "Где наша не пропадала". Командир у нас толковый, боевой - знает, что делает.
Мост был расположен у подножия высокой голой каменистой вершины. В ста метрах от моста находилась двухэтажная глинобитно-деревянная гостиница-чайхана. Между ней и мостом на открытой площадке останавливались афганские автобусы, машины и шоферы с пассажирами выходили перекусить.
Здесь же, с обеих сторон дороги, вверх к перевалу, разместились деревянные духаны, где можно было купить свежие овощи, сухофрукты, всегда прохладную кока-колу, фанту, пепси-колу, а также различную бытовую мелочь. За духанами были видны жилые небольшие каменно-глинобитные сакли жителей местного маленького кишлака.
Между мостом и гостиницей-чайханой, на противоположном берегу горной речки, несущей по неглубокой, узкой впадине свои бурные воды, каким-то невероятным образом на крутом склоне горы прилепился как ласточкино гнездо низкий каменный домик. Он был недостроен - на нем не было кровли, окна и двери зияли пустотой. После покушения на капитана домик был наполовину разрушен.
Очевидцы рассказывали, что когда капитан, выйдя из строительного вагончика, стоявшего тогда на открытой площадке напротив этого домика, был ранен, советскими солдатами была открыта ответная беспорядочная стрельба по горному склону, а потом весь автоматный, пулеметный и гранатометный огонь сконцентрировался на этом домике. Но ни автоматные, ни пулеметные пули, ни выстрелы гранатомета не причиняли домику никакого вреда. Невозмутимые афганцы, сидящие на корточках вдоль торцевой стены гостиницы-чайханы и наблюдавшие за происходящим, тихонько посмеивались между собой над жалкими попытками "шурави аскар".
Через несколько минут прибыл танк, специально прикрепленный к мотострелковой роте для огневой поддержки - двумя выстрелами из пушки он превратил домик в полуразвалины.
После выстрелов из танка домик был обследован, но никаких трупов там не оказалось, стрелявшим в капитана удалось уйти незамеченными у всех на глазах. Но как!? Это оставалось тайной.
Возле моста стройбатом был сооружен мэ железобетонных плит СПС. В нем, постелив на бетонный пол матрацы, подушки и одеяла, поселились четыре человека из отделения. БТР поставили метрах в пятидесяти от моста, в небольшой долине, с таким расчетом, чтобы удобно было выезжать на дорогу и чтобы хорошо просматривались внутренности мостовых балок - из фильмов о войне они знали, что именно туда враги могут заложить динамит. Жить внутри БТРа согласились остальные четыре человека. Охрану моста организовали круглосуточную: ночью вели наблюдение с БТРа, так как там был прибор ночного видения,. а днем наблюдение вели с СПСа, так как в дневное время это было наиболее безопасное место.
Буквально в ста метрах от СПСа находилась небольшая пекарня, где два местных хлебопека пекли ароматные лепешки. В первый же день дружелюбный Беслан с пулеметчиком Сергеем Костоломовым пошли познакомиться с ними, нашли общий язык, и на ужин принесли несколько свежих, горячих, душистых лепешек.
Алексей по характеру был доброжелательным, покладистым, но угрюмым и неразговорчивым, в контакт с незнакомыми людьми вступал в крайнем случае. Беслан же был широкой души парень, откровенный, благородный, и вскоре его знали не только хлебопеки, но и все духанщики, а наилучшие отношения у него сложились о хозяином гостиницы-чайханы - худощавым пятнадцатилетним Оймяконом, скромно одетым, неплохо владеющим русским языком. Отец Оймякона был владельцем крупного ресторана в Кабуле, а этот "мини-ресторан" возле перевала Саланг доверил своему сыну.
Для советских ребят было удивительным, что такой молодой парень уже руководит довольно солидным заведением.
Беслан иногда заходил с ребятами в чайхану к Оймякону поесть рассыпчатого, тающего во рту плова и всегда прекрасно приготовленного шашлыка из баранины, запив все это крепким ароматным зеленым чаем.
Придорожная чайхана была как бы разбита на два небольших зала массивными глинобитными колоннами: один зал для афганцев, где на возвышениях из самана. были разостланы дешевые ковры и плетеные циновки; второй зал для европейцев - там стояло несколько простых кухонных столиков и стульев.
Алексей, сидя за столиком, любил наблюдать из-за колонны за мужчинами, сидящими, поджав под.собя ноги, на возвышениях группами и в одиночку, без обуви - они курили кальян, о чем-то спокойно разговаривали, пили чай. Алексея поразил их ритуал чаепития: из заварного чайника чай они наливали в глубокую чашку.а потом из нее обратно в чайник, и так три раза - чтобы нижний, более заваренный, перемешался с верхним; а потом, бросив в чай несколько ложек сахару, они его пили, не размешивая , наслаждаясь букетом ароматных запахов. И на их лицах появлялось такое блаженство, как будто они пили какой-то божественный напиток.
Афганцы никогда никуда не бежали, не торопились, не спешили, не мельтишили - все делали спокойно, с достоинством. Это были мужественные, трудолюбивые люди.
Возле моста, который охраняли два других отделения третьего взвода, были очень крутой спуск с перевала Саланг и очень крутые повороты - там довольно часто разбивались КАМАЗы, ЗИЛы, Уралы. Молодые ребята - лихачи, не справившись с управлением, улетали с машинами под мост.
Беслан о ребятами, сняв с этих машин дефицитные запчасти, колеса, продавал их Оймякону. На вырученные деньги Беслан устраивал в отделении "праздники живота" - закупал шашлыки из маленьких, нежных кусочков баранины, завернутых в горячие лепешки, мандарины, апельсины, грецкие орехи, пряности, фанту, кока-колу, американские сигареты.
Однажды поздно вечером Беслан, приЙдя от Оймякона, залез в БТР, где готовились ко сну ребята, лег, сняв сапоги и портянки, на свое место посередине устроенного сзади лежбища, открыл одну из бойниц и, закурив ароматную американскую сигарету "Ричмонд", задумчиво сказал:
- А вы знаете, что капитан, командир роты, охранявшей этот мост до нас, был убит не из того домика, по которому все стреляли, а из окна второго этажа гостиницы? Спокойно, хладнокровно убили капитана, не торопясь спустились вниз, сели в машину и укатили.
- Откуда у тебя такие сведения? - удивленно спросил его лежавший рядом Алексей.
- Интересно, интересно! - воскликнул автоматчик Саня Хахилев, аж привстав на локоть.
Молчаливый водитель БТРа Миша Шаландин, наблюдавший за местностью в прибор ночного видения, тоже отвлекся, с любопытством посмотрел на Беслана, цокнув языком между зубами, сказал: - Не может быть.
- Хм! Не может этого быть, - зло передразнил Беслан недоверчивого Мишу и, немного помолчав, успокоившись, продолжил:- Мне только что Оймякон рассказал о том, как все это тогда произошло. А ему верить можно.
- Ну, и что же он тебе рассказал, - торопил события неугомонный Саня Хахилев.
- Беслан, с наслаждением затянувшись, продолжал: - Вместе с другими офицерами этот капитан был по каким-то делам в Мазари-Шарифе. В одной из полуразрушенных мечетей он помочился. Все это происходило среди белого дня на глазах у многих местных жителей. Мусульмане такие проступки не прощают. Его больше месяца искали по дорогам Афганистана. Представляете, где Саланг, а где Мазари-Шариф - разделяет не одна сотня километров, и все-таки нашли! - восхищался настойчивостью неизвестных мстителей Беслан.
- Так вот почему они стреляли ниже пояса, - осенила догадка Саню Хахилева. - Да-а, изощренная месть.
- Чтобы другим повадно не было, - в гневе кипел голос Алексея. - Нас не за тем сюда позвали, чтобы мы оскверняли мечети! Ведь он оскорбил тем самым истинные чувства мусульман. И разве неправильно они поступили?