Кто самый сильный из людей?
Тот, кто сильней своих страстей!
Восточная мудрость.

У подножия величественного Гундукуша, в одном из ущелий по автотрассе Термез-Кабул утопает в зелени провинциальный центр Хинджан.
Здесь расположился один из мотострелковых батальонов ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Задача батальона - охрана дороги и мостов от диверсий на участке от кишлака Доши до перевала Саланг..
Младшие сержанты Александр Набатов и Александр Федотов в составе отделения охраняли мост, расположенный в самом кишлаке Хинджан.
Саня Федотов недавно приехал из краткосрочного отпуска домой. У него родился второй сын. На вопросы ребят, почему он не остался дома (ведь тех, у кого есть двое детей, в армию не призывают), он, шутя, отвечал: "В Афганистане лучше, чем дома с женой и двумя детьми-малогодками. Здесь тебя оденут, обуют, накормят. Ну, а смерть? Год прошел - живой остался, а оставшиеся полгода - это не год."
Из Союза Саня привез фотоаппарат "Зенит". И в последнее время он тем только и занимался, что фотографировал. Когда запас пленок иссяк, Саня попросил кого-то проявить пленки, а потом с большим трудом достал единственный в батальоне, переходящий из рук в руки, фотоувеличитель. Дали его ребята всего на одну ночь. Проявитель и закрепитель у Сани.был, оставалось достать фотобумагу. Она осталась у ребят их взвода, охранявших последний мост перед перевалом Саланг, что находился в двадцати километрах от кишлака Хинджан.
Вечерние сумерки спускались в долину. Ездить в такое время по трассе было небезопасно. На любом повороте горного серпантина в это время суток можно было встретиться с верной пулей душманов. Но огромное желание получить фотографии со своими физиономиями на фоне восточной экзотики оказалось сильнее страха смерти, и двое отчаянных ребят - Саня Федотов и Саня Набатов, сев в кабину попутной ярко разрисованной "борубохайки", направились в сторону Саланга. К счастью, до нужного моста добрались удачно. Взяв с собой фотобумагу, на одном из взводных БТРов подъехали вниз, к штабу роты. До Хинджана оставалось еще девять километров пути.
Горы окутала теплая южная ночь. Мириады звезд мерцали где-то недалеко, было такое впечатление, что они совсем рядом и их можно достать руками.
Вниз, с перевала, не ехала ни одна машина. Офицеры роты, как на зло, не собирались ехать в штаб батальона, находящийся в Хинджане. Сами ребята не хотели подвергать опасности кого-либо из водителей БТРов и обременять их просьбами.
Два Александра решило идти пешком.
Поставив автоматы на боевой взвод, они зашагали по дороге вниз. Идти было легко, потому что дорога была все время под гору. Они шли молча, на приличном расстоянии друг от друга, по

обе стороны дороги, чтобы не быть прошитыми одной душманской очередью, готовые в любую секунду отразить нападение.
Пройдя приличное расстояние, они увидели невысоко в горах светящиеся огоньки небольших оконных проемов одиноко стоящей
сакли.
- Давай поднимемся туда.- раздался в ночной темноте голос Сани Федотова. - Может там есть девчонка. Всех перестреляем, а ее трахнем. Бабу хочется, помираю. Набатов, остановившись, всматривался в лицо своего товарища:"Шутит он или серьезно говорит?"
Они были земляками. Оба из Харьковской области. Но Набатов там только родился и практически не жил, а Федотов там вырос, женился, заимел двоих детей. Они были одного года рождения, одного, весеннего, призыва.
Глаза Федотова сверкали в освещенной луной ночи и были подобны глазам голодного серого волка.
- Ты что, совсем озверел? Пошли. И даже не думай об этом - помедлив, ответил шокированый его предложением Набатов. - Представь, что там живут твои родители, жена, дети. Ты же не фашист. Неужели желание поиметь бабу убивает в тебе все человеческое?

* * *
Операция проходила в провинции Парван. Афганскими и советскими подразделениями прочесывался один из кишлаков.
Отделению младшего сержанта Набатова было приказано занять один из домов-крепостей, проверить там наличие оружия, занять оборону и ждать указаний по рации. К отделению был прикреплен связист из взвода связи.
Прочесывая огромный дом-крепость, в одном из темных маленьких конур, рядом с хлевом, где мирно жевал сено осел, Александр увидел забившуюся в угол женщину. Сидела она на корточках в темном длинном платье, лицо было открытым. Глаза у нее были большие, смотрели призывно, они как-будто говорили: "Возьми меня!" И Александр сделал шаг навстречу, чтобы поднять ее, обнять, поцеловать и...
Но вдруг он вспомнил о приказе, зачитанном замполитом полка, о том, что многие офицеры, прапорщики и солдаты, лежат в госпиталях с венерическими заболевениями, что душманы специально заражают некоторых женщин и подсылают их к "шурави".
Александр с трудом переборол в себе желание. Не отрывая глаз от женщины, вышел назад и осторожно закрыл за собой дощатую дверь.
Ребята из отделения показали ему одну из комнат глинобитного дома. Вся она была забита женщинами от грудного возраста до пожилого. Их было человек тридцать-сорок. Такого количества женщин они не видели уже давным-давно. Они их вообще практически не видели. И поэтому такое зрелище было им в диковинку.
"Несчастные", - подумал про себя Александр. - Зачем им эта война?"
-Давай, обыщем их, - предложил связист, лукаво щуря глаза, сладостно улыбаясь. Может они под платьем прячут оружие?
Набатов строго посмотрел на него:
- Нет. Оставим их в покое. Выходите.
Выходя последним, он еще раз посмотрел на женщин, как бы спрашивая их: " Можем ли мы ожидать от вас чего-то плохого, неожиданного?" Какой-то внутренний голос ему отвечал: "Будь спокоен. Все будет хорошо."
Он плотно закрыл за собой дверь и поднялся на террасу, с которой хорошо просматривались все ходы-выходы из дома-крепости и хорошо просматривались окрестности.
Соседний, такой же большой дом, расположенный в ста метрах от этого, бомбили нурсами вертолеты. Набатов сидел на глиняных ступеньках, ведущих на террасу, и наблюдал за действиями вертолетов, когда к нему подошел связист с рацией на спине и спросил:
- Слушай, сержант, ты до службы в армии с женщинами в постели был?
- Был.
-Неужели тебе не хочется получить удовольствие сейчас? Женщина, - сладостно потянулся он - ведь это так прекрасно. Давай пойдем к ним, попросим, чтобы они нам дали одну "на растерзание". Посмотри, сколько их там. Ведь одну-то выделят, я уверен.
- Наверное, выделят. Ведь ты же с автоматом. Их жизнь в твоих руках, что хочешь, то и делай, но ведь это подло. Я не люблю брать женщину силой . Мне нравится, когда она меня сама об этом просит.
- Но ты здесь не один. Нас здесь много и мы хотим женщину.
- Я здесь старший, и я отвечаю за то, что происходит в этом доме. Я говорю - нет! - твердо, со злостью отвечал наглевшему связисту Александр.

* * *
Весенний призыв готовился к демобилизации. В один из дней замполит батальона зачитал несколько приказов по армии.
1. Рядовой мотострелкового полка Иванов Ю.Д. в нетрезвом состоянии вышел вечером в город Кабул, открыл огонь по прохожим, убив и ранив при этом несколько человек. Приговор трибунала - расстрел.
2. Трое ребят-мотострелков решили съездить на соседний мост. Остановив попутную "Борубохайку", они сели в кузов над кабиной. В дороге машина была остановлена душманами, кузов был обстрелян. Все трое погибли.
3. Пятеро бойцов десантно-штурмовой бригады, находящейся в районе Баграма, на двух водовозках поехали к колодцу за водой. Возвращаясь назад, они подъехали к одному из домов. Убили старика, женщину сорока лет, девочку пяти лет, изнасиловали и убили девушку восемнадцати лет.
Приговор трибунала: двоим - расстрел, троим - различные сроки тюремного заключения в исправительно-трудовом лагере строгого режима: пятнадцать, четырнадцать и тринадцать лет.

Примечания:
1. "Борубохайка" - грузовые машины и автобусы местного производства, ярко раскрашенные, расписанные и разрисованные, называемые так советскими солдатами. "Борубохай" - так кричат келикеры - помощники шоферов, трогаясь в путь.
2. "Шурави" - так называют афганцы советских солдат.
3. Нурсы - неуправляемые реактивные снаряды.