До 1985 года пуштун Муслим Исматулла, как опасный и непримиримый главарь многочисленного бандформирования, являлся одним из основных кандидатов на ликвидацию. За ним охотились все спецслужбы зоны "Юг", афганские и советские.
Муслим базировался в приграничной полосе и в случае возникновения опасности отходил со своей бандой в Пакистан. Будучи в 81-82 годах в "Каскаде", мне пришлось дважды вылетать на вертолете для обеспечения бомбоштурмовых ударов по его стоянкам под Кандагаром. Но, несмотря на все усилия, Муслим оставался неуязвим, и продолжал бесчинствовать.
Моему удивлению не было предела, когда в 1987 году, вновь оказавшись в Кандагаре, я узнал, что мой давний знакомый уже не бандглаварь, а генерал вооруженных сил ДРА, а его головорезы преобразились в малишей - пуштунских пограничных стражников.
Метаморфоза объяснялась довольно просто. В 1984-85 годах резко обострилась вражда между Муслимом и рядом других бандглаварей. Дело дошло до ожесточенных стычек. В итоге исматовцев окружили, их положение стало катастрофическим.
Вот тут-то Муслиму через оперативные каналы довели предложение властей относительно плодотворного сотрудничества с государством при условии, что он навсегда прекратит бандитскую деятельность. Деваться ему было действительно некуда, и он был вынужден пойти на компромисс.
Согласно договоренностям, Муслиму была оказана вооруженная помощь, чтобы он достойно разобрался со своими врагами.
Переход исматовцев на сторону государства был обставлен торжественно, с максимальным пропагандистским размахом. Муслим был признан не только руководством Кандагарской провинции, но и Кабулом. Ему вручили генеральские погоны, предоставили приличные властные полномочия, оснастили боевой техникой, поручив охрану участка афгано-пакистанской границы в районе Спинбульдака.
Став генералом, Муслим однако продолжал оставаться по натуре "духом", как и большинство его бойцов. Вообще-то пограничные пуштуны во все времена были отпетыми грабителями и мздоимцами, а с учетом недавнего бандитского прошлого эти моральные издержки приобрели у исматовцев еще более уродливые формы. На этой почве у кандагарского руководства сразу же появились серьезные проблемы в лице Муслима и его воинства. Он стал форменным образом узурпировать власть. Постоянно возникали инциденты с применением оружия и жертвами. Словом, имела место самая настоящая махновщина.
Весной 88-го года обстановка накалилась до предела. Муслим грозился захватом Кандагара, чтобы отстранить от власти губернатора и занять его место. Затем поступила информация о его намерении предпринять нападение на аэродром.
Ожидая любой выходки со стороны Муслима, было принято решение силами советской 70-й мотострелковой бригады надежно заблокировать возможные пути движения исматовцев на аэродром и Кандагар. Учитывая наличие у них большого количества бронетехники, такие меры были вполне оправданы.
Мне пришлось находиться на одном из участков трассы Кандагар - Герат. Дорога в этом месте круто шла на подъем и пронизывала гряду высоких холмов. С позиции прекрасно просматривалась дорога на Спинбульдак, откуда исходила угроза. На склонах окопали пару танков, несколько БМП и БТРов. В томительном ожидании прошли день и ночь. Когда время вторых суток подходило к обеду, разбитной сержант - "хозяин" противотанкового комплекса "Фагот", с кем, как с сыном родным, удалось пообщаться за пару дней, предложил сварганить по быстрому что-нибудь горячее. Варево уже закипало, и были приготовлены ложки, но в этот момент на горизонте, где дорога пропадала из поля зрения, появилось небольшое облако дыма. Затем появилась точка. Посмотрев в прицел "Фагота", определили объект - БМП-1.
Одна единственная бронемашина. Разведка, наверное. Сыграли тревогу, все разбежались по своим местам. Танки и БМП навели стволы на приближавшуюся цель.
Сержант, мой кормилец, приник к прицелу. Минут через пятнадцать непонятная БМПэшка почти достигла наших позиций и резко сбросила скорость. Она ползла, словно принюхивавшийся к опасности зверь. Затем и вовсе остановилась, не заглушая мотор. Через несколько секунд открылся башенный люк и оттуда появился никто иной, как сам Исматулла Муслим, которого, кроме меня, естественно, никто не признал. Он спокойно сел на башню, сдвинув танкистский шлем на затылок. Несколько мгновений все пребывали в оцепенении.
Не давая себе никакого отчета, чисто машинально, я поднялся из укрытия и сделал пару шагов к дороге. Муслим, признав во мне знакомого, приветливо помахал рукой, после чего совершенно неожиданно что-то прокричал в чрево БМП, моментально скрывшись в башне. Мотор бронемашины взревел, и она, чуть ли не встав на задние катки, понеслась с бешеной скоростью вперед, в сторону аэродрома и Кандагара. Через несколько секунд БМП перемахнула горб дороги, и исчезла из виду.
Что дальше творилось на позиции, убей меня, не помню.
В голове была лишь одна мысль - сейчас, через 20-30 минут, Муслим ворвется на территорию аэродрома, и беспрепятственно расстреляет самолеты, склады и все прочее. Будет море огня, взрывы авиабомб, жертвы...
И все по нашей, вернее по моей беспечности, глупости и разгильдяйству. Да за это под трибунал отдать мало.
Далее все происходило на автомате.
Сержант - "фаготчик" забросил свой аппарат на БРДМку, прихватив с собой дополнительный контейнер с выстрелом. Машина, простоявшая почти двое суток без движения, с грехом пополам завелась и рывками стала выползать на трассу. Когда перевалили через хребет, исматовская БМПэшка была едва видна, размером не более спичечного коробка. Тем не менее "фаготчик" заверил: "Товарищ подполковник, сниму я еЈ без проблем, только бы проволока не оборвалась!"
Через мгновение грохнул выстрел, и ракета понеслась в цель огненной стрелой. И надо же себе представить - проволока, поводырь снаряда, оборвалась в самый неподходящий момент, и взрыв чудовищной силы грянул сбоку, метрах в пятидесяти от БМП, скрыв еЈ в дыму и пламени. Сержант, в сердцах посылая проклятия в адрес всех святых, мгновенно сменил контейнер и тут же, как только сквозь пыльную мглу появился объект, послал ему вслед следующий снаряд.
По его восторженному воплю я понял, что на сей раз все получилось путем. Подтверждением тому был повторный взрыв - рванул боекомплект и топливо, к небу взметнулся огненный шар.
А БРДМка наша, промежду прочим, продолжала лететь вперед, сокращая расстояние до пылающей бронемашины, в окружении высоченных камышей по обеим сторонам дороги. Обернувшись назад, я не увидел, чтобы за нами кто-нибудь следовал из наших.
Это обстоятельство заставило довольно-таки быстро вернуться к реальности. Оказалось, что нас всего-то трое, на всех один автомат и ПМ, а бортовое вооружение находилось в густейшей смазке.
А потом подъехала пехота и принялась прочесывать на всякий случай камыши. От души отлегло - слава Богу, не доехал Исмат до аэродрома.
На всю последующую службу запомнил - надо в любой ситуации предусматривать самые невероятные маневры противника и не давать ему ни малейшего шанса ими воспользоваться.
Что же касается Исмата, то он, опытный боец, остался в живых, успев выскочить из БМП не дожидаясь второго выстрела "фагота".
Он долго скрывался от возмездия, выжидая снижения накала страстей вокруг его личности. Затем он тайно добрался до Кабула и явился с повинной к самому высокопоставленному руководству страны.
Его, естественно, простили.
На радостях вся исматовская братва и в Спинбульдаке, и в Кандагаре, и в Кабуле кутила не одну неделю.
В Кандагар Муслим вернулся летом, но нас, советников, там уже не было.
Что с ним, Кандагарским Махно, стало после нашего ухода в июле 1988 года, одному Аллаху известно. Но не думаю, что он мог бы пойти на союз с талибами. Уж больно грешен был, и не любил, чтобы им управляли.
Ваш отзыв
Напишите на ArtOfWar
