Art Of War HomeПроза. Prose.
Юрий Гирченко      Армия Государства, которого нет

Глава третья

Предположение


     Как-то в двадцатых числах декабря три наших офицера, - два старших лейтенанта и один лейтенант, вышли с территории жилого городка батальона и направились в ближайший киоск купить сигарет. Они шли налегке, в смысле, без оружия, и вообще как-то было заведено по городу ходить без него, если, конечно, не в патруле. Ходить с автоматом - значит привлекать к себе внимание, точнее даже не к себе, а к оружию. А разве есть гарантия, что пьяная или обкуренная наркотой толпа местных джигитов не захочет завладеть вашим автоматом? Такой гарантии нет. А если вы идете спокойно, никого не задевая, то нет до вас никому никакого дела. Вот поэтому оружие старались не брать, а брали его только в крайнем случае.
     Но это было раньше, когда по городу ездил патруль внутренних войск. Теперь же вэвэшники были выведены, а наш патруль отменен. Но, знаете, привычка - дело устойчивое. И вот, по привычке наши ребятки и пошли за сигаретами налегке.
     Подошли к одной ''точке'', а она закрыта. Подошли к другой ''точке'', все с тем же успехом. Вот так и добрались они до центра города, к ''Дому чая''. Была в Агдаме такая трехэтажная чайная. Здание очень красивое, и можно с полной уверенностью сказать, что ''Дом чая'' был достопримечательностью не только местного масштаба. Это заведение стояло напротив местной мечети.
     Купили сигареты в ближайшем ларьке и закурили.
     Вдруг из ''Дома чая'' вываливает вооруженная толпа азербайджанцев, человек двадцать, и сразу направляется к нашим лейтенантам. Угрожая оружием, прижали их к стене чайной.
     После этого один из азербайджанцев, наверное, самый главный, начал произносить тираду на повышенных тонах о том, что все военные помогают армянам, потому что все военные христиане и не любят мусульман - азербайджанцев.
     Да, действительно двое наших офицеров были славяне: русский и белорус. Но третий, старший лейтенант Ялубеков, был казах. Он начал убеждать вооруженных джигитов, что они заблуждаются, что сам он мусульманин, и что ничего плохого никто не хотел делать, просто за сигаретами пришли.
     Азербайджанцы немного приутихли. И не знаю, чем все закончилось бы, но тут к ''Дому чая'' подъехали ''Жигули'' и из них вылез старший лейтенант милиции, участковый именно того района города, где находилась наша часть. Милиционер поговорил с мусульманскими ''героями'', и те расступились, давая возможность пройти нашим ребяткам. Но все же напоследок кто-то из джигитов сильно ударил в ухо лейтенанта - белоруса.
     Участковый посадил наших лейтенантов к себе в машину и повез в часть.
     Когда '' Жигули'' уже приближались к воротам жилого городка, я выходил с КПП части, и направлялся домой.
     Машина остановилась у ворот, наши офицеры вышли из нее, попрощались с участковым и отправились в общежитие.
     Из окна ''Жигулей'' высунулся участковый и прокричал:
     - Толик, здравствуй!
     - О! Привет, Вагиф! - ответил я и подошел к машине.
     - Толик, садись в машину. Посидим, покурим, - предложил участковый.
     Я сел в машину и закуривая сигарету, спросил:
     - Слушай, а что это ты лейтенантов привез - каких-то, вроде, взъерошенных?
     - А, ничего. Просто сцепились с боевиками.
     - Вот как! А они ведь сейчас у вас бойцами национальной армии называются. А ты так грубо про героев.
     - Какая армия, Толик? Армия - это те, что за свободу и независимость борются, а это просто уголовники. Причем, не местные уголовники, - проговорив это, он сплюнул в окно.
     - А откуда они? - задал я вопрос.
     Вагиф тяжело вздохнув, сказал:
     - Вспомни, Толик, как раньше было хорошо! Ты же давно здесь, да?
     - С восемьдесят седьмого года. А в восемьдесят восьмом звездочки мои майорские обмывали. Неужели забыл?
     - Ну что ты, как можно забыть! Хорошее время было. И люди были не злые.
     Я, делая очередную затяжку, посмотрел на него. А он, еще раз вздохнув, продолжил:
     - Сейчас сюда много народа приедет. На армян будут идти.
     - Но, зачем? - спросил я.
     - Они наш народ из Карабаха выселяют.
     - Но и вы их выселяете.
     - Да, и будем выселять. И это уже не остановишь.
     - Но кому это нужно? А договориться нельзя?
     - Странный ты Толик, и невнимательный. Простому народу это не нужно. Ты по трассе из Агдама в Степанакерт ездил?
     - Приходилось, несколько раз.
     - А если ездил, то все-таки видел, что с левой стороны дороги от Аскерана до самого Ходжалы мак посеян.
     - Так, ты думаешь это...
     Вагиф, не слушая меня, продолжал:
     - И кто-то очень любит булки с маком. А точнее мак с этих булочек.
     - Нет, Вагиф, скорее ''капусту'', которую за этот мак получают.
     Я затушил сигарету и спросил:
     - А ты не ошибаешься, ты уверен в этом?
     Вагиф посмотрел на меня, и произнес:
     - Нет, Толик, я ни в чем не уверен. Я просто так подумал.
     - Что-то ты темнишь, - сказал я, пристально посмотрев на участкового.
     - Извини, мне пора ехать, - ответил он и завел мотор.
     Я вылез из машины и, попрощавшись, зашел в ворота жилого городка. А Вагиф поехал по своим делам.
     То, что сказал участковый, вызвало у меня какое-то странное чувство. Первое впечатление - потрясение. Затем, я стал думать. Думал до самого вечера. Думал не так, как думают философы, выискивающие всевозможные причины и делающие сногсшибательные и никому ненужные выводы ни из чего. Я просто сопоставил ряд фактов и пришел к выводу, что слова Вагифа, скорее всего, преувеличение. Гротеск, так сказать... За годы моей службы в Азербайджане как-то влезло в сознание одно наблюдение. А заключалось оно в следующем: умные и образованные азербайджанцы, я имею ввиду только образованных и умных, весьма склонны к артистизму. И если бы этот гротеск проявлялся только на сцене театра, то все было бы прекрасно. Но очень часто их преувеличения встречаются в повседневной жизни. Постороннему человеку это бросается в глаза. Примеров этому множество, но остановлюсь только на одном. Как-то, еще летом 1989 года, я возвращался из Баку в Агдам на поезде Баку - Степанакерт. Поезд этот уже в то время до Степанакерта не доходил, только до Агдама. А мне дальше и не нужно. Так вот, еду в поезде. Со мной в одном купе едет такой солидный, в пиджаке и галстуке азербайджанец. За время дороги мы разговорились. Оказалось, что работает он на одном из заводов республики заместителем главного инженера. Общаться с ним было интересно, рассказывал он очень любопытные вещи. Одна из тем разговора была: в здоровом теле - здоровый дух... Но тут кто-то с пригорка бросил камень по нашему вагону, и он, разбив со звоном стекло, влетел в наше купе... Что тут началось! Мой собеседник, активно ведущий здоровый образ жизни, постоянно занимающийся спортом, выдерживающий, с его слов, большие физические нагрузки, картинно рукой схватился за сердце. Затем, поинтересовался у меня: нет ли валидола? Я ответил, что такого не имею. Тогда мой попутчик вскочил, выбежал в коридор и стал кричать на весь вагон, что какие-то бандиты разбили окно в его купе, а он сам сердечник и у него уже был инфаркт, и передвигается он с трудом, и что волноваться ему нельзя, а то может умереть... Вот так! Но это только пример.
     Так что информацию Вагифа я принял к сведению, но не придал ей особого значения. Но все же на следующий день я рассказал о своем разговоре с участковым нашему начальнику особого отдела. Капитан Сердюк, выслушав меня, сказал:
     - Такую версию, я уже слышал, но знаешь, Толя, доказать ничего нельзя. И в данной ситуации наша самая главная задача: остаться в живых.
     - Согласен! - ответил я.


Ваш вопрос автору      

Глава вторая

Продолжение

(с) Юрий Гирченко, 2001