Art Of War HomeПроза. Prose.
Юрий Гирченко      Армия Государства, которого нет

Глава седьмая

Безумие


     В течение трех дней убывающие офицеры сдавали свои должности тем, кто оставался в части. И вечером 23 февраля, когда все акты и рапорта о сдаче должностей были подписаны комбатом, подполковником Азаровым, все офицеры собрались в солдатской столовой. Собрались не просто так, а для того, чтобы попрощаться и отметить очередную, семьдесят четвертую годовщину Вооруженных Сил СССР. И пусть уже нет Советской Армии, а есть Российская Армия. Пусть уже нет Вооруженных Сил Союза Советских Социалистических Республик, а есть Объединенные Вооруженные Силы Союза Независимых Государств. Но традиция - есть традиция! 23 февраля - это праздник военных. Это наш праздник!
     Комбат пожелал всем удачи, и мы дружно выпили... Потом еще выпили... И еще...
     На следующий день ближе к обеду начальник штаба батальона, новоиспеченный майор Александр Лагов начал выписывать предписания и проездные документы убывающим. Работа шла медленно... Ну, все-таки накануне было застолье. Но к вечеру все документы были готовы и выданы на руки офицерам.
     Утром 25 февраля ребята попрощались с нами и уехали.
     В части нас осталось: десять офицеров и около шестидесяти солдат.
     Нет, конечно же, по территории части еще и прапорщики бродили. Но они просто бродили без лишних эмоций. Не все прапорщики одинаковые, совсем нет. Были и толковые ребята, но они как бы растворились в общей серой массе, и просто были незаметны. А основная масса ходила с наглыми ухмылками, ожидая, что же будет дальше, не забывая при этом что-нибудь утащить домой. Как говорил наш зам по тылу капитан Витя Круглов: ''Прапорщики - это кровавые клещи на теле армии!''
     Конечно, это преувеличение, но в нашей ситуации фраза эта была, как говорят, ''в точку!''
     В ночь с 25 на 26 февраля армянские вооруженные формирования при поддержке танков, БМП и личного состава Степанакертского 366-го мотострелкового полка осуществили захват города Ходжалы.
     Нет-нет, не весь полк принимал в этом участие, а только второй батальон. Командование полка не знало о происходящем. Подготовка к штурму происходила в тайне. Но все же одним из руководителей штурма был именно командир второго батальона.
     Почему так произошло? А все очень просто!
     Командир второго батальона, почти все офицеры, а так же все прапорщики в батальоне были армянами. В эту ночь они собрали всех солдат армян в полку, а так же несколько добровольцев других национальностей, и по предварительной договоренности с руководителями Национально-освободительной Армии Арцаха приступили к совместному штурму Ходжалы.
     В 23.00 начался двухчасовой массированный артобстрел города из танков, БМП, БТР и модифицированных установок ''Алазань''. Затем с часа ночи до четырех часов утра армянские вооруженные отряды начали наступление на город. Солдаты 366-го полка при этом в город не входили.
     Сопротивление гарнизона Ходжалы было быстро сломлено. К пяти часам утра в городе вспыхнул большой пожар. Горел почти весь город...
     Еще до начала артобстрела армяне кричали в громкоговорители, установленные на БТР, о том, что создан ''свободный коридор'' для выхода населения из Ходжалы в сторону Агдама. Армяне предупредили, что выпускать будут только невооруженных людей. И вскоре после начала штурма часть населения стала покидать город, пытаясь уйти в направлении Агдама. В некоторых группах бегущих находились азербайджанские омоновцы и просто вооруженные люди из гарнизона города. Эти вооруженные джигиты, увидев армянские заставы, открыли по ним огонь... Армяне ответили тем же. Количество жертв росло...
     Азербайджанцы из Агдама предприняли попытку вооруженного прорыва по направлению ''свободного коридора''. В этом прорыве по своей инициативе принимали участие несколько прапорщиков из нашего саперного батальона. Двое из них погибло. Погиб там же и наш участковый, старший лейтенант милиции Вагиф Искендеров.
     В момент, когда армянские заставы отбивали эту атаку, к ним в тыл подошли первые группы беженцев из Ходжалы. Среди этих групп были омоновцы. Они открыли огонь по заставе... В результате чего один пост этой заставы был полностью уничтожен. Но был второй пост, о существовании которого азербайджанцы не подозревали. И из этого поста с близкого расстояния армяне начали из пулеметов расстреливать ходжалинских беженцев. Причем, убивали без разбора, как вооруженных, так и безоружных азербайджанцев. Убивали как взрослых, так и детей, как молодых, так и стариков...
     Дорога постепенно превращалась в кроваво-снежное месиво, усеянное трупами людей...
     Около армянского села Нахичеваник беженцы попали под шквальный огонь армянских БТР... Окровавленные трупы лежали вповалку, друг на друге...
     Часть азербайджанской колонны ушла в сторону села Гюлаблы, и там около двухсот человек было захвачено в плен.
     Уцелевшие, почти обезумевшие люди все-таки прорвались в Агдам. Но это судьба только тех, кто из Ходжалы пошел в Агдам по маршруту, оставляя армянский поселок Аскеран слева. Но был еще и второй поток беженцев.
     Люди, идущие этим маршрутом, обходили Аскеран с правой стороны. Их тоже обстреливали армяне. Обстреливали так же, не выискивая среди бегущих вооруженных джигитов. Среди этого потока армяне брали заложников, при этом некоторых из них убивали на месте, а азербайджанским омоновцам топорами рубили головы. Кое-кому из заложников выкалывали глаза, отрезали уши, скальпировали, а потом уже убивали.
     Во, блин, индейцы хреновы!
     Многие беженцы сбились с пути и просто замерзли по дороге. А те, кто все-таки добрались до Агдама, были с сильными обморожениями.
     После того, как город Ходжалы был взят армянами, в нем оставалось около трехсот азербайджанских мирных жителей. Все они были взяты в заложники, и вывезены в течение трех суток в Степанакерт и Аскеран. Город Ходжалы был разграблен, а затем в него стали вселяться армяне - беженцы из Азербайджана.
     В Агдаме постоянно увеличивалось число беженцев из Ходжалы. Люди были обозлены до предела, и в своем гневе они уже не разбирали кто виноват, а кто нет. И уже к концу 27 февраля азербайджанцы начали через забор забрасывать территорию нашего батальона камнями. Так продолжалось до позднего вечера.
     28 февраля произошло сразу два события. Во-первых, ночью из батальона дезертировали все солдаты азербайджанцы. А ведь до этого ни один азербайджанец не убегал. В части нас осталось тридцать один человек: десять офицеров и двадцать один боец - сержанты и солдаты срочной службы. Все оставшиеся бойцы были славяне: русские, украинцы и белорусы.
     Вторым, не менее потрясающим событием, было следующее. Ближе к обеду в батальон на ''УАЗике'' вместе с солдатом-водителем приехал полковник из штаба 4-й Армии. Причем оба, как полковник, так и его водитель, были без оружия.
     Полковник собрал всех офицеров на совещание. Собрались мы в кабинете комбата. Около получаса полковник объяснял нам сложившееся положение. Как будто, мы сами ничего не видим! Но мнение начальства однозначно: ''Мы - слепы!'' А если и видим, то недопонимаем, и проанализировать правильно не в состоянии.
     Армейский принцип: ''Чем выше начальник, тем он умней!'' К сожалению, это не всегда так, но по уставу - все именно так! Устав - это армейский закон. А закон нарушать нельзя!
     В конечном итоге полковник отдал приказ все личное оружие сдать на склад части. И стал убедительно говорить о том, что хватит уже кровопролития, все вопросы можно решить мирным путем. В подтверждение своих слов он добавил:
     - Не волнуйтесь, товарищи офицеры, я остаюсь у вас в части. И вы увидите, что все будет хорошо!
     Я и капитан Круглов попытались переубедить начальника, но он не стал вступать в полемику, а только повторил приказ:
     - Все оружие - на склад!
     Совещание временно прервалось для немедленного выполнения приказа полковника. Оружие на склад мы сдавали с большой неохотой. Выполнять приказы, если вы их понимаете и принципиально согласны с ними, - это одно. Но если беспрекословно выполнять приказ необдуманный, а в данной ситуации просто глупый - это совершенно обескураживает, потрясает и вызывает чувство полного недоумения. Неопределенность тревожила нас. Предчувствие... Мысли лезли в голову... Нет, полковника трусом назвать нельзя - он остается с нами. Но главным достоинством храбрости является осторожность. Мы же, сдав оружие на склад, поступали крайне неосторожно. Да что там неосторожно, мы поступали глупо!
     Но глупцом назвать полковника не позволяет устав. Да и не глупец он, а просто четко и безукоризненно выполняет приказы и инструкции своего начальства. А высокому начальству было глубоко на нас наплевать. Возможно, начальство преследовало какие-то свои, непонятные нам, цели.
     Эх, если бы знал полковник, что с ним произойдет!


Ваш вопрос автору      

Глава шестая

Продолжение

(с) Юрий Гирченко, 2001