Наглость вертолетчиков была беспредельной: только-только солнце поднимется над горизонтом - и они тут как тут. Заходят с востока, вдоль линии окопов, и жмут на все свои красивые красные кнопки. Прочешут от верхнего моста до устья, в море развернутся, и домой - в Бабушеру. Сидишь потом в окопе, и ножичком каменную крошку из-под кожи выковыриваешь. Видно, правду прапор генералу докладывал о тех ''самых опытных крокодилах, которые летают''.
Миша Буров был первым выпуском Уфимского Высшего Военного Авиационного Училища (УВВАУЛ) 1990 года. ''Свободный художник'' с весны 1992. Афган уже закончился, и никаких новых ''интернациональных'' сделок поблизости вроде не предвиделось. Тут, правда, братские разборки начались между армянами и азербайджанцами, и поначалу контракты были на Ми-8: летай, вози начальство, БК, изредка раненых и окочурившихся. Но чем чаще начинали летать ''иглы'', ''стрелы'' и ''стингеры'', тем чаще Михаил задумывался о нормальной работе где-нибудь в геолого-спасательной службе, подальше от всех этих горячих кучерявых ''Аликов'' и ''Эдиков''. Поэтому контракт он не продлил, хоть и предлагали платить больше (не больше жизни ведь!), и уехал из жарких краев. Поболтался в Сочи, поехал домой в Ростов. Погулял по Буденновскому, попил пива нормального (моча с этикеткой ''Жигулевское'' на юге пивом не являлась). Починил крышу на родительском доме. Работы не было, а в казацком центре только шашками махали и кричали о том, что надо бить ''…всех жидов и черномазых''. Бил уже. Меньше не стало. Прибыл в Москву и на Арбате возле грузинского представительства встретил почти однокашника с УВВАУЛ 1991 года выпуска.
- Ты! Блин! Я тебя знаю! Валера? - бросился обниматься весь из себя джинсовый парень.
- Михаил, выпуск 90-го,- подправил его Миша.
- Во! Точно, Михаил. Ты ж с Валерой Копалейшвили в группе был?
Теперь он вспомнил: парня звали Андрей, и он, как и Валера, был из ''блатных''. В увольнения они ходили в форме, пошитой на заказ из офицерского материала, уставных ботинков для них не существовало, и в казарме они спали ровно столько же ночей, сколько Миша был в увольнениях ''на ночь''. Значит, почти ни разу. Кто-то у них был генерал, или секретарь, или председатель, или все вместе - он уже не помнил.
- Ну, ты как, летаешь? В отпуске? Старлея получил?
У Андрея глаза как-то странно дергались, и было такое ощущение, что он весь какой-то пластилиновый. Михаил видел такое: чурки дуплились своей отравой чаще, чем он успевал перекурить. Из представительства вывалились трое таких же джинсовых ребят. Среди них был ''Копа'' - Валера Копалейшвили.
- Эй-ей! Миша!
Они обнялись. Друзьями они никогда не были, но четыре года все-таки вместе провели. Пару раз в нарядах, несколько патрулей по городу, групповые культпоходы и картошка - все это было в прошлом, но было не так уж и плохо.
- Ты голодный? - не дожидаясь ответа Валера что-то быстро сказал по-грузински двум парням, и те исчезли в дверях представительства.
- Слушай, идем вниз, посидим, перекусим, поболтаем. Таких слоеных хачапури, как здесь, уже даже в Тбилиси не готовят.
- Ага, - вставил Андрей. - Всех поваров оттуда в Москву перетащили, вот и не готовят.
- Не всех. Лучших, - уточнил Валера.
Они спустились вниз по красивой мраморной лестнице. На стенах висели картины. Было чисто и уютно. Их уже ждал столик с двумя сортами хачапури, стаканами холодного сока и бутылкой ''Столичной''. Андрей быстро разлил бутылку, и чувствовалось, что она уже не первая у него сегодня.
- За встречу! За улицу Союзную! - поднял тост Валера.
На Союзной в Уфе находилось их училище. Смешно, улица есть, а Союз-то уже тю-тю. Вспомнили курсовых офицеров, преподов с кафедры Летно-Методической Подготовки - Пишенина и Кадырова.
Приколы всякие. Кто, кого, когда и где. И сколько раз. Поторчали над воспоминаниями о ''курсантской маме'' - местной потаскушке, переспавшей со всеми, кто хотел, начиная с 1986 года.
Бутылка на столе появлялась каждый раз новая, и Михаил заметил, что кроме них никто спиртное не пил. Пили соки, пепси всякие, но никаких вино-водок. ''И тут они блатные'', подумал он. Наглость вертолетчиков была беспредельной.
В разбитом ''Градом'' складе лежали трубы. Хорошие такие, новые, и в них отлично влазили НУРСы. Местный электрик-эдисон приладил к трубе выключатель, батарейку, ножки к ней подварил, и получилась АПРУ (Абхазская Переносная Ракетная Установка). Надо было бы еще добавить ''неуправляемая'', но язык не поворачивался обосрать такое творение. НУРС летел куда-то. Это, пожалуй, лучшее определение для точки попадания. Если не приматывать изолентой кирпичик динамита, то летела эта хреновина с душераздирающим блеянием метров 500, или до тех пор, пока не вписывалась в какую-либо преграду. Звук напоминал вибрацию листа железа с ревом раненого ишака: ''Брреу-Брреу…'' С динамитной шашкой ''такой ракет'' давал метров триста, но взрыв был как в Хиросиме! Иногда, правда, штука падала в реку или утыкалась в ее противоположный берег. Что ж теперь делать: сколько космических ракет не долетели до ентого космоса с первых разов-то!
После того как технология запуска и прицеливания была отработана насколько это было возможно, (результаты оценивались по громкости криков на грузинском и украинском языках), племя решило охотиться на крокодила из засады, ибо вертолетчики обнаглели до беспредела.
…Решение было принято после третьей (или пятой) бутылки: едем бить сепаратистов-абхазов. С такими друзьями, как Валера и Андрей, Миша почувствовал себя боевым асом, и рассказывал спьяну о своих никогда не случавшихся подвигах в горах Карабаха. Он летал, крушил, дымил, стрелял, спасал и был народным героем среди чурок всех цветов и мастей… Андрей настойчиво колотил его под столом ногой, дико вращая покрасневшими глазами.
''Какого х… ты меня пинаешь?!'' - среагировал наконец Михаил. Он был как раз в середине атаки, после уничтожения двух танков противника, пытаясь уйти от дюжины ''стингеров''. ''Вы не понимаете, этих всех зеленщиков крошить надо без разбора!" И он ловко, по-казацки, взмахнул невидимой шашкой, сметая недопитую бутылку водки на пол. Народ вокруг, включая Валеру и двух молчаливых джинсовых ребят, как-то странно на него смотрел. Миша смутно видел их лица: смуглые, кучерявые, усатые, такие ненавистные…''Твою… Чо я, погнал спьяну? Я ж тут в Москве, на Арбате, в России!'' Мысли путались, кто-то убирал со стола, с пола. Двое мужчин в костюмах разговаривали о чем-то с Валерой. Выглядело так, что он оправдывался, показывая рукой в его сторону.
- Ну ты даешь, кабан! Переключатель у тебя в положении ''Жопа'' заклинило что ли? - Андрей стоял рядом с ним, помогая подняться. - Давай, двигаем отсюда, пока на шашлыки не порубили, герой х...ев.
Лестница уже не казалась красивой и уютной. Она вздымалась, уходя ввысь, и по ней вверх и вниз скользили Алики и Эдики…
Из окна было видно маленькое море. ''Московское водохранилище'', - подумал Михаил. На соседней кровати сидел Андрей, одетый в натовский камуфляж.
- Добро пожаловать в Тбилиси, дарагой! Как башка? Звенит?
- Че ей звенеть, кость она и есть кость, - вяло огрызнулся Михаил. - Добро пожаловать КУДА?!
Он смутно помнил ресторан, сок, долгую езду. Потом его качало и рвало. И все время что-то гудело и гудело кругом, как в самолете… В самолете! Он летел в самолете!
- Я че, облажался вчера? Сделал чего?
- Да нет, все пучком, - Андрей подошел к окну. - Мы как раз из ресторана в аэропорт ехали, а тут тебя встретили. Слово за слово, ты изъявил желание бороться за единую Грузию, мы это дело отметили, а поскольку бросать тебя без присмотра было неразумно - ты полетел с нами. Если не считать того, что ты Валеру и двух его бойцов все черножопыми называл, и рассказывал истории своего покорения Кавказа и претворения идей славянизации в жизнь - все хорошо.
- Еб..ть-колотить! Это я теперь как бы в армии снова?
- Не, просто полетаешь недельку-другую, а там твое дело: хочешь оставайся, хочешь - нет.
- Пару недель? Это что, учения какие?
- Ну, загнул я про пару недель. У нас на все про все три дня. Шеварднадзе Ельцину пообещал, что в Абхазии конституционный порядок будет наведен за выходные. Народ на дачки разъедется, а когда вернется - все уже тихо и спокойно, и везде миротворческие грузинские гарнизоны стоят. Наша задача - полетать для вида, пальнуть по их базе какой-нибудь для острастки. Может, в горах каких отмороженных долбанем НУРСами. Все дела.
- Что это за озеро такое? - спросил Михаил.
- Тбилисское море. Мы в гостинице Штаба Национальной Гвардии Грузии.
Андрей открыл две бутылки пива и протянул одну Михаилу. ''Моча, - подумал тот, - опять я на юге''.
Крокодил всегда приходил по ущелью. Потом он поднимался из него и шустро-шустро так скользил над окопами. Склон холма был покошен уже, и несколько небольших стогов сена стояли на нем, удерживаемые сухими стволами кукурузы. Вид с холма был прекрасен: внизу - речка, справа вдали - голубое море, прямо - маяцкий район. Если не обращать внимания на копоть пожаров и несмолкаемую канонаду разрывов, то было мирно и тихо.
К одному из этих стогов, самому ближнему к обрыву, и притащили АПРУ в два ночи. Прикрыв ее сеном, трое спрятались в стогу - ждать крокодила. Шанс был в том, что крокодил не блистал умом: всегда поднимался из ущелья в одном и том же месте, потом осматривался секунд 5-10, а потом двигал дальше, на охоту. Видно, хреново в крокодильей школе его учили, или может рассказали, что аборигены кроме труб и динамитных шашек ничего не имеют? Правду рассказали. Поэтому и обнаглел крокодил до беспредела.
Пошла вторая неделя ''трехдневной'' операции. Ничего интересного в ней не было. В первые пару дней Миша, правда, повеселился немного, всадив пару ракет в верхние этажи какого-то пансионата на берегу речки в центре города. По рации передали, что там сидят снайперы. Их он не видел, но здание ''подровнял'' капитально. Народ ломанулся на набережную, куда Михаил дослал еще три-четыре НУРСа. На окраине Сухуми ему приказали разогнать толпу у баррикад между жилыми высотными домами. Придурки начали пулять в него из своих мелкашек, и он показал им, как работают его два 12,7мм пулемета (летал Миша на модернизированном Ми-8 с четырьмя УВ-16-57 на узлах подвески). Боекомплект он не экономил, поэтому врубил все красивые красные кнопки. Оба-на! Баррикада разлетелась вместе с кишками! Доложил о выполнении.
По какой-то дурацкой причине они торчали здесь. Пехота не двигалась вперед, хотя отведенные Иоселиани дни на разграбление города давно прошли. Видно не учел Главный Ворюга потенциал местности: брать еще было что. ћКопуЋ Михаил не видел: тот мотался между Москвой, Тбилиси и Бабушерой, решая какие-то важные задачи снабжения. Самолеты ''туда'' улетали груженные содержимым местных коммерческих магазинов, а ''оттуда'' прибывали затаренные амуницией. Андрей подкинул ему несколько блоков ''Newport'' и ящик ''Золотого Фазана''. Это было пиво! В номере у него стояли в упаковке телевизор и видик ''Sharp'', мешок шмоток и коробка всякой ерунды, типа гондонов с усиками, щипчиков для ногтей, ручек, духов, косметических наборов и зажигалок. С женским полом проблем не было, и Миша всегда дарил местным блядям что-нибудь из этих богатств.
Теперь каждое утро они летали на прочес линии вдоль Гумисты. Идея была основана на трудах Павлова: выработать у аборигенов рефлекс - услышал вертолет, - бросай оружие и ховайся в кукурузу или в мандарины. ПЗРК (Переносной Зенитно-Ракетный Комплекс) у местных не было, и Миша чувствовал себя маленьким Зевсом, защищенным броней снизу и спереди. Для местных его машина была ''Крокодилом'', хотя до Ми-24 ей было ой как далеко.
Крокодил зашумел где-то внизу. Услышать его можно было только за секунды до появления. Инстинкты помогали ему подкрадываться почти вплотную. Сначала показался винт, а затем все его грязно-зеленое тело зависло в воздухе, прямо напротив дикарей. Хвост АПРУ торчал из соломы, и местный Эдисон, прицелившись на звук потенциального крика, щелкнул маленьким тумблером. Ракета не полетела. Видимо увидела своих 57 мм сестер, упакованных в алюминиевые контейнеры на боках крокодила. Один из летчиков повернул голову и с удивлением уставился на группу вооруженных людей, возящихся в стоге сена. На нем были крутые очки с зелеными стеклами.
''Гомики, наверное'', - решил Михаил, разворачивая машину в их сторону. В этот момент что-то длинное с огнем на конце вылетело из стога. Рванув вертолет вверх и в сторону, летчик увернулся от ракеты. В этот же момент крокодила тряхнуло. Миша увидел ниже на склоне холма парня в ''афганке'', загоняющего новую гранату в подствольник.
''Ну ни х...я себе, ребята дают: ГПэшкой по вертолету!'' Пули защелкали по обшивке. Миша начал резко набирать высоту, подставляя под огонь бронированное пузо. Поднявшись выше, он увидел, что группа ''гомиков'' уже исчезла и только дятел в ''афганке'' был еще на полпути до ближайшей зеленки.
''Шас я тя научу, как из подствольника по вертолетам стрелять, чурка недобитая'', - обрадовано подумал Миша, нажимая на гашетку. Чурка покатился по склону. Но вдруг поднялся на четвереньки и скакнул ловко, по-обезьяньи, в полу разбитый дом.
Две кассеты НУРСов ушли следом за ним.
''Ариведерчи!'' - помахал тому, что от него осталось, Миша. Теперь ему надо было быстро отстреляться по окопам от нижнего моста до моря, и на базу, к ''Золотому Фазану''… Пули застучали по металлу. Запахло маслом. Повернув, Миша увидел того же в ''афганке''.
''Живучий, падла!'' Горелое масло пахло очень плохо, почти как горелый фазан. С перьями. Надо было срочно домой. ''Увидимся еще!'' - погрозил кулаком Миша.
''Прилетай завтра!'' - помахала рука с автоматом.
Обсудите
