РОКОВАЯ ГРАНАТА
Блаженство мое продолжалось не долго, его нарушил негромкий всплеск, очень похожий на брошенный в воду камешек. Я резко приподнял голову, озираясь по сторонам, было такое ощущение, будто оборвался приятный сон.
На берегу стоял Бабай, он махнул мне рукой и крикнул:
- Давай вылезай, баня закрывается!
Все волшебные грезы мгновенно улетучились, и я снова оказался в реальном мире, куда совсем недавно мне так не хотелось возвращаться.
- Бабай, сука. Откуда ты взялся? - прошипел я сквозь зубы.
Бауржан, присев на корточки, продолжал бросать в воду камешки.
Преодолевая злость и досаду, я крикнул ему:
- Бабай, нафига кайфоломишь?! Че, делать больше нех...й?!
- Хасан там на рации сидит, просил передать, чтоб ты пулей летел на блок. Комбат вызывает.
- Пусть не пиз...ит! Какой еще комбат? Придумал бы, чего-нибудь посмешнее, - возмутился я, и не торопясь поплыл к берегу.
- Ну, я не знаю, че там у вас, как мне сказали, так я и передаю, - высказался Бауржан, когда я подплыл поближе.
- Жрать, наверно зовут. Ладно, передай, что иду уже, - ответил я, вылезая из воды на берег.
- Мы там пару рыбешек тебе оставили. Заскочишь?
- Обязательно, от печеной рыбы не откажусь. Думаю, Хасан не сдохнет с голоду, если я задержусь у вас на пять минут.
Немного обтершись от воды тельником, я стал одеваться. Бауржан встал с корточек, потряс ногой, сначала одной, потом другой, разминая их по очереди, после чего не спеша направился в сторону своего блока.
Бауржан отошел от меня примерно шагов на десять, я в это время как раз заканчивал одеваться, и застегивал пуговицы на куртке, как вдруг сзади послышался до боли знакомый свист летящей гранаты, выпущенной из гранатомета. Сомнений не могло быть - это граната. Мне приходилось неоднократно слышать этот страшный свист. Но чтоб вот так, когда граната летит не мимо, а прямо на тебя, и с каждой долей секунды этот звук с устрашающей силой нарастает, такое со мной происходило в первый раз.
Я не успел ничего толком сообразить, не успел даже испугаться, только инстинктивно пригнулся от неожиданности, и весь напрягся. Справа от меня мелькнула вспышка, и в то же мгновение прогремел взрыв, я почувствовал глухой удар в голову в районе затылка, и меня отбросило в сторону. Каким-то образом я оказался на коленях, то ли вскочил на колени в горячке, то ли сразу упал, я не знаю. В голове страшно гудело, в ушах стоял непонятный перезвон. По шее потекло что-то теплое, я провел по ней ладонью и посмотрел на руку, ладонь была вся в крови. Земля подо мной сначала качнулась, потом накренилась на один бок, как палуба корабля во время шторма. Единственное, что я успел сообразить в последнюю секунду, так это то, что граната летела не со стороны кишлака, а почему-то оттуда, где располагались наши блоки.
- Но почему? - прошептал я и, теряя равновесие, вытянул руку в сторону, чтоб опереться о землю, перед глазами поплыли мутные красно-желтые круги, а дальше все оборвалось, я провалился в пустоту.
Придя в сознание, я сразу открыл глаза: вокруг кромешная темнота, где-то вдалеке слышны взрывы и стрельба. Первым ощущением, которое я испытал, был панический страх: "Где я? Что со мной? Может в гробу! Может в морге! Может в аду! Хотя нет, если что-то соображаю, значит жив. А вот цел ли?" Я пошевелил руками и ногами, вроде все на месте, ощупал голову, голова забинтована, в затылке какая-то тупая боль, будто по нему шарахнули обухом топора. Шея туго замотана бинтами, они сдавливали горло, и было трудно дышать.
"Да где же я, черт возьми?!" Мысли путались в голове, я пытался восстановить картину происшедшего. Помню, плавал в озере, потом свист гранаты и взрыв, а дальше как отрезало. Сколько прошло времени с тех пор, я не знал. Для меня будто бы никакого промежутка времени с момента взрыва не было вообще. Казалось, что я отключился, и тут же очнулся.
"Но почему вокруг темно?" Я попытался приподняться, но острая боль за ухом, заставила меня обратно лечь на место. Страх снова подкатил к горлу. "Не у духов ли я, в каком ни будь подвале?! Нет, нет, это не духи, духи не перевязали бы раны", - я в панике отгонял от себя эти страшные мысли.
Пошарив вокруг руками, я нащупал под собой толстую материю, похожую на брезент, и какие то две трубы по бокам, расположенные вдоль тела. "Черт! Да это же медицинские носилки! - обрадовался я, - это полевой госпиталь! Значит, я нахожусь у своих! Ну, слава богу", - вздохнул я с облегчением.
Глаза потихоньку привыкли к темноте, и я начал различать некие контуры, а немного оглядевшись, догадался, что нахожусь в небольшой палатке.
Где-то рядом с палаткой послышались голоса и шаги.
- Есть здесь кто? - выдавил я подобие звука, и закашлялся.
Я не узнал свой собственный голос, это был скорей не голос, а какое-то хрипящее шипение. Немного откашлявшись, я снова попытался кого-нибудь окликнуть:
- Есть кто?! Черт побери!
На этот раз голос был более или менее похож на человеческий. Во рту сушняк, как после чарса, и ужасно хочется пить. Все тело, как свинцом налито, чувствовалась сильная слабость, как будто я целый день мешки с песком таскал. Я осторожно приподнял голову и повертел ею, сначала в стороны, потом вверх-вниз, рана за ухом уже не так отдавала болью как в первый раз, но все еще болела, боль пульсировала в такт биению сердца.
"Зачем же так туго перевязали горло?" - подумал я, ни в шее, ни в горле боли не ощущалось.
- Вроде, раненый боец очнулся. Вадим, иди проверь, как он, - услышал я чей-то голос рядом с палаткой.
Сбоку послышался шелест палаточной занавески, я повернул голову и заметил силуэт человека.
- Ну что, оклемался? - спросил меня вошедший.
Я узнал этот голос, он принадлежал капитану медиков, который принимал у нас раненого Качка. В полку мне приходилось несколько раз встречаться с этим капитаном, он полгода назад перевелся в наш полк из Шинданда. Я слышал, что капитан этот служит в Афгане с самого ввода войск. Естественно, что врачом он был профессиональным, и знал, как обходиться с ранеными.
- Да вроде живой, - негромко ответил я.
- Да-а, повезло тебе мужик, ты даже не представляешь как. Лежал ты в двух метрах от воронки, редко кому удается выжить в подобной ситуации. Я даже не знаю... Провидение какое-то. Ты, наверное, в бронежилете родился. Самочувствие-то как?
- Нормально. Пить только охота. Вода есть?
- Сейчас принесу.
Капитан вышел из палатки, и через пару минут вернулся обратно. Он присел на корточки и протянул мне фляжку с водой.
- На, держи.
Я взял у него из рук флягу и медленно приподнялся, опираясь на локоть. Выпив не торопясь несколько глотков, я протянул флягу капитану.
- Положи рядом с собой, может за ночь еще пить захочешь, - предложил капитан, и сунул мне в руку пробку.
Я завернул пробку на место, и положил флягу рядом с собой. Я попытался еще раз припомнить все подробности произошедшего, но в голове все путалось.
- Что со мной, капитан? - спросил я, после небольшой паузы.
- Ничего страшного, осколок полоснул по шее, и застрял за ухом. Рана сама по себе неглубокая, так что не переживай, до свадьбы заживет, - успокоил меня капитан.
- Еще затылок почему-то болит, и слабость какая-то, аж голова кружится.
- По затылку тебя чем-то садануло, но черепок вроде цел. А слабость от потери крови, - ответил капитан, и добавил с сожалением в голосе: - А вот приятелю твоему не повезло. Ему осколок выбил глаз, и застрял глубоко в голове. Когда мы подъехали, он был еще в сознании, ребята сказали, что даже до танка сам дошел. К сожалению, спасти его не удалось, условия не те для подобных операций.
И тут в памяти начали всплывать детали, я вспомнил, что в момент взрыва рядом был Бауржан.
- Кто, Бауржан? Бауржан погиб?! - произнес я, не веря своим ушам.
- Фамилию не помню, на вид вроде узбек, - произнес капитан.
- Казах, Абаев его фамилия, - уточнил я.
- Тут друг твой дюже разорялся. Ваш ротный с водилой еле его угомонили.
- Гараев наверно, больше не кому, - произнес я, слегка улыбнувшись.
- Ну, я не знаю, как его там, но пацан нервный. Размахивал автоматом, какого-то "козла" хотел пристрелить, и, судя по всему, этот "козел" не дух.
- А кого именно? - проявил я любопытство. Мне стало интересно, кого и за что Хасан собрался порешить.
- А вот кого, я так и не понял, но настроен этот ваш Гараев был серьезно. Кричал, если ты не выживешь, то все, пизд...ц этому "козлу". Нас, медиков облаял ни за х...й собачий.
- А вы то ему чем не угодили? -Поинтересовался я. Хотя о причине, мне догадаться было не трудно, если Хасан разозлится, то ему все вокруг виноваты.
- А поди спроси. Ему объясняешь, что все нормально, мол, с твоим товарищем, раны не серьезные, просто он без сознания. А тот ни в какую, уперся рогом, вы все пизд...те, говорит, и точка. Пульс твой щупал раз десять, все никак поверить не мог, что ты живой. Пока ваш ротный подъехал, он нам тут все мозги выеб...л.
- Ну, на Хасана это похоже, - произнес я в полголоса, и спросил:
- А че там за пальба?
- Кишлак молотят.
- Какой кишлак? - удивился я.
- Да тот самый, откуда тебя подстрелили.
- Подождите! Как это так? Стреляли же не с кишлака. С блоков граната летела. Зачем кишлак то утюжат? - недоумевал я.
- Не знаю, я там не был. Но командиру в эфир доложили, что стреляли с кишлака. Командир тут же отдал приказ артдивизиону и танкистам открыть огонь по кишлаку и готовить пехоту на проческу. Около часа пахали артиллерией, потом разведка с пехотой его прочесали.
- А какая рота была на проческе?
- Первая рота и разведчики. А вторая и третья, взяли в полукольцо дальний кишлак.
- А кто передал командиру, что стреляли с кишлака?
- А я откуда знаю.
Мне стало как-то не по себе. Что же это такое происходит? Кишлак тут вообще не причем. Неужели танкисты чего-то там напутали и передали в эфир, будто стреляли с кишлака?
- Не было духов в кишлаке. Понимаете? Не было, и быть не могло, - произнес я с сожалением.
- Этот ваш Гараев уже пытался всех убедить, что стреляли не из кишлака. Он и командиру по рации об этом докладывал. Да и танкисты подтвердили, что граната летела с другой стороны.
- И что?!
- А ничего. Поздно уже было, что-либо менять. К тому же поступил сигнал, что духи с гор обстреляли наши блоки, ну и пошло-поехало.
- Товарищ капитан, может, вызовете по рации 472-ю машину, да отпустите меня к своим, - попросил я, хотя прекрасно понимал, что это бесполезно.
- Ага, ща-ас! Тебе отлежаться надо, крови много потерял. В ушах не звенит?
- Да нет, не звенит, все нормально. Утром наверно борт прилетит за грузом?
- Обязательно.
- Вы меня не отправляйте, ладно?
- Тебе сейчас не помешало бы хорошо выспаться. Так что давай, спи. Если что надо будет, позовешь, наша палатка здесь, рядом, - разъяснил капитан, проигнорировав мою просьбу.
- Так вы меня оставите? - не унимался я. Мне совсем не хотелось завтра лететь в Шинданд, и ложиться в госпиталь, да еще перед самым дембелем.
- Завтра видно будет, - неопределенно ответил капитан и вышел из палатки.
Ну надо же такому случится! Какой-то пьяный или обдолбленный дурак выстрелил гранату куда попало. А что в итоге: Абаев погиб, я ранен, кишлак громят, духи с гор спустились и обстреляли блоки, теперь весь полк на ушах.
Из рассказа капитана, я понял, что Хасан наверняка знает, кто выпустил эту бедовую гранату, а перевели все стрелки на кишлак.
Первое, на кого я подумал, это на блок взводного, только оттуда могла прилететь граната. Хотя могли быть и другие варианты.
Единственное, во что мне совсем не верилось, так это в то, что гранату выпустили духи. Граната летела со стороны блоков, и духов в том районе никак не могло быть.
Я стал прикидывать в уме, откуда еще могла прилететь эта граната. Могли выпустить из нашего блока, но это вряд ли, блок наш стоял недалеко от озера, и все знали, что я пошел туда купаться. Урал не настолько идиот, чтоб палить из трубы в сторону озера. Из блока Грека граната прилететь не могла, мешала гора. Блок ротного тоже отпадает, он находился слева, а граната прилетела сзади. Значит, все-таки из блока взводного, других вариантов просто нет.
Черт! Хоть бы Хасан дров не наломал, у него со взводным и без того отношения не очень клеятся. Но буду надеяться, что Туркмен с ротным не позволят Хасану напороть глупостей.
Предаваясь размышлениям, я даже не заметил, как уснул.
Мне опять снился все тот же сон - девушка-мусульманка с длинными черными волосами. Я снова пытаюсь разглядеть ее лицо, но безрезультатно, оно расплывчато, как туман. Только на этот раз, мне известно, кто эта девушка, ее зовут Лейла. Я приближаюсь к ней, пытаюсь выкрикнуть ее имя, но голоса своего не слышу, а она, как и прежде, отдаляется от меня, ее звонкий и знакомый смех разносится эхом в горах. Я замечаю впереди все ту же пропасть, и вижу, что Лейла приближается к ней. Только на этот раз я почему-то не боюсь, что она упадет в эту пропасть. Я быстро и решительно подхожу к этой пропасти, и останавливаюсь у самого ее края. А Лейла как силуэт парит над бездной, отдаляясь от меня дальше и дальше. Непонятно откуда рядом с Лейлой появился Хасан, он улыбается и манит меня рукой. Мне кажется, что, сделав шаг вперед, я не упаду в пропасть, а буду парить над ней, как Лейла с Хасаном. И я уже собираюсь сделать этот шаг, как вдруг мне становится страшно, и причина этого страха не пропасть. Такое чувство, что, шагнув, я переступлю какую-то запретную черту, которую переступать нельзя, не знаю почему, но ощущаю всей своей сущностью, что мне туда нельзя. Я оборачиваюсь, и вижу свой БТР, рядом с ним стоит Туркмен и пристально смотрит мне в глаза, у него какой-то подавленный взгляд, осунувшееся лицо и очень грустные глаза, со стороны он похож на старика. Туркмен молча смотрит на меня, в его взгляде я слышу отчаянный крик: "Юра, не делай этого!". И в тоже время, я отчетливо слышу сзади голос Хасана: "Юра не бойся, пошли с нами. Ну, чего же ты ждешь?".
Отведя взгляд от Туркмена, я посмотрел сначала в пропасть, потом на Хасана с Лейлой, и не задумываясь шагнул вперед. Но не воспарил над пропастью, как мне думалось, а камнем сорвался вниз, осознавая, что совершил что-то ужасное.
Падая в пропасть, я проснулся, весь в холодном поту.
Оглядевшись вокруг, я понял, что это был всего лишь сон, хотя легче от этого не становилось. Сон прервался, но чувство чего-то ужасного витало в воздухе. Я медленно приподнялся и сел, обхватив голову руками, этот сон отчетливо запечатлелся в моем сознании. Не хотелось думать ни о чем плохом, но вряд ли я смогу обмануть свое предчувствие. Пророком себя не считаю, но в том, что произошло что-то страшное, или вот-вот произойдет, - в этом я почему-то был уверен.
Наша судьба - загадка, мы все марионетки в ее руках. Возможно ли, изменить свою судьбу? Не знаю.
Я уже пытался поиграть с судьбой, если вспомнить тот случай, с миной на дороге. Тогда не получилось, значит не судьба. А что будет дальше, покажет время.
"Не горюй о минувшем: что было, то сплыло. Не горюй о грядущем: туман впереди..." - писал Омар Хайям.
Ваш вопрос автору
Часть двадцать первая
Часть двадцать третья
