Art Of War HomeПроза. Prose.
Олег Маков, Вячеслав Миронов     Часть четырнадцатая    Не моя война


     -51-
     
     Около трех часов ночи на плацу раздались крики, вопли, нас разбудила охрана. Мы построились. Выступил Гусейнов.
     - Братья! Наступил тот день, ради которого мы все здесь занимались, тренировались! Поэтому приказываю колонной выступить в сторону Касум-Исмаилы!
     В крови бушует адреналин, вкус железа во рту, кровь стучит в висках. Блин. Никогда не воевал, никогда не принимал участие в боях. А тут такое!!! Я чувствую, что начинаю психовать, заводится, движения становятся суетливыми.
     Спокойно, Олег, спокойно. Дыши. Раз, два, три. Медленно, нарочито медленно обвожу вокруг взглядом. Все также суетятся, все заражены вирусом повального психоза. Неровный, мертвый свет от прожекторов "кобра" заливает все вокруг. Неестественная, сюрреалистическая картина военного городка, луна-тарелка висит на небе, добавляя в эту палитру мертвых красок свой равнодушный холод. Внутри меня начинает бить озноб, нервы на пределе. Эх, выпить бы сейчас, или морду кому-нибудь набить!
     Мои товарищи по несчастью пошли в казарму паковать вещи. В голове билась одна мысль: "Не забыть коньяк". Витька уже метался с выпученными глазами, рядом стояла Аида. Оба были, как все, растеряны.
     - Ну что, пошли собираться, Витек.
     - Куда?
     - Все, отправка. Кондуктор прозвенел в звонок.
     - А мы?
     - Туда же, на фронт. И не вздумай дергаться. Охрана пришьет. Сейчас все на взводе, - я не говорил, а орал, нарастал грохот, нервная дрожь колотила все тело.
     - А мы?
     - Ты что, глухой? - я не понял вопроса.
     - Мы, с Аидой?
     - Тоже туда же. Езжай с ней, там встретимся.
     Тем временем на плац стали въезжать грузовые машины. Тут были и КАМАЗы и УРАЛы, ГАЗ-66, ГАЗ-53, автобусы ПАЗ, потом из парка стали выезжать тяжелые тягачи, на платформах стояли БМП.
     Я вбежал в свою комнату. Что брать? Что на войне надо? Открываю солдатский вещмешок, в простонародье - "сидор". Кидаю кожаные перчатки - Вели подарил намедни - на самое дно, пригодятся, мыльно-рыльные принадлежности туда же, пару непрочитанных книг, выгребаю все сигареты, полные и початые пачки, спички, сапожную щетку, крем для обуви. Все это утрамбовываю ногой. Пешком не идти, спину не набьет. Из-под кровати достаю канистру с коньяком. Поболтал, открыл, понюхал. Не тот коньяк, достаю другой. Этот лучше. С тумбочку фляжку, пытаюсь перелить во фляжку, канистра слишком полна, не получается. Через открытую дверь кричу:
     - Эй, мужики, помогите!
     В комнату забегает Сашка.
     - Надо перелить. Не с канистрой же таскаться!
     - Давай.
     Мы вдвоем переливаем коньяк во фляжку. Затем он приносит еще четыре фляжки, мы их тоже наполняем. Канистры с оставшимся коньяком - в БМП. Там надежнее будет.
     Все выходим на улицу. Для нас с охраной и Аиды выделен КАМАЗ с кунгом. Забираемся внутрь. Мишку мы отправили к комбату, но его туда не пустили, пришлось ехать с нами. Витьку и Аиду разместили поближе к кабине, там меньше трясет. Меня продолжал бить мелкий, нервный озноб, правда, уже меньше, но нервное возбуждение не проходило.
     На фронт! На войну! Одно дело просто к ней готовится, а другое - вот так. Смотрю на остальных. Все крепятся, не показывают вида, но возбуждение и страх проступают пятнами на лицах, желваки перекатываются под кожей, глаза блестят, движения нервные, суетливые. Охранники наши тоже не спокойны. С опаской поглядывают на нас. Мы также опасаемся их. Сейчас хватит искры, чтобы вспыхнула перестрелка. Только у них автоматы в руках. А у нас - Стечкины в кобурах, большие пистолеты, сидя их вынимать неудобно. Поэтому не будем их провоцировать. Витька от Аиды не отходит. Что-то ей шепчет, успокаивает, гладит руки. Не отпускает ее от себя ни на миг.
     Нас к формированию колонны не допускают, сами потом будут мучаться. Все идем сплошной колонной, ни разведки, ни технического замыкания, ни прикрытия от воздушного налета. Мы научили ополченцев, как пользоваться и стрелять из переносного зенитно-ракетного комплекса "Стрела". Сами, правда, долго не могли сообразить, как производить пуски, но потом разобрались.
     Понемногу нервная дрожь улеглась. Ехали мы третьей машиной от головы колонны. Командование батальона уселось на головную машину. Хрен с ними, если попадут под обстрел. Нам их не жалко. Постепенно мерная качка, малая скорость движения стала убаюкивать. Внутри все успокоилось, плюс немного выпили за начало пути. Пить больше не хотелось, разговаривать тоже. Я привалился к стенке и закрыл глаза.
     Как назло зарядил дождь. Октябрь все-таки. Подумалось, что скоро Новый Год. Эх, мне бы телефон, хотя бы один звонок. В Герани переговорный пункт не работал. Может, еще откуда-нибудь удастся позвонить. Как там Ирина и сын? Будем надеяться, что все у них хорошо. Мерный рокот двигателя, монотонное покачивание меня сморило, я уснул.
     
     -52-
     
     Меня разбудили. Темнело, мы заехали на ночевку в деревню Касум-Исмаилы. Весь батальон разместили в школе. Почему-то военные любят школы. Чуть что, так и занимают их. В школьной столовой уже готовили ужин. Надо отдать должное Гусейнову, организация у него действует. Вокруг меня носился возбужденный Виктор.
     Я поймал его за рукав.
     - Ты чего такой заведенный?
     - Олег, только тихо, никому не говори. Ладно? - Витя не мог даже стоять на месте, его глаза лихорадочно блестели.
     - Мы перешли в наступление и завтра будем уже в Степанакерте или Ереване?
     - Да нет, это все ерунда, - кажется, Аида беременна! - Виктор мне это так прошептал на ухо, что его заложило.
     - Не ори, оглохнуть можно.
     - Нет, ты понимаешь, что это значит? - он тряс меня.
     - Что сматываться надо побыстрее вместе с тобой и беременной женой.
     - Я буду отцом! Это же здорово!
     - Радуйся, только сначала выберемся отсюда.
     - Как думаешь, Олег, на кого будет ребенок похож?
     - Тебе не все равно? Главное, чтобы был здоровый. Может, она еще и не беременна.
     - Может, но так хочется! Только никому не говори.
     - Ладно, никому не скажу.
     Я закурил. Теперь еще надо заботиться и о беременной Аиде. Хреново. Когда пять мужиков будут уходить - это сложно, но когда еще и беременная женщина - это сильно осложняет задачу. Хотя, может и все обойдется. У этих женщин семь пятниц на неделе.
     Легкий солдатский ужин, прерывистый сон. Я уже не вмешивался в ход операции. Мишку вызвали в штаб, он разместился в сельсовете. Через час он рассказал, что завтра мы должны вступить в бой и сходу атаковать село Шаумяновск.
     Поехали утром. Был соблюден такой же порядок построения колонны. Просто чудо, что нас никто не атаковал на марше.
     
     -53-
     
     Где-то около четырех часов мы подъехали к разрушенному селу Гюльсары. Больше половины домов были разрушены или полуразрушены. Над сельсоветом развевался азербайджанский флаг. Навстречу нам вышли ополченцы, которые уже три дня удерживали эту деревню. От их батальона осталось лишь семьдесят человек, если бы мы не подоспели, то они бы ушли под покровом ночи. Ополченцы даже не верили, что мы пришли, что им так повезло.
     На Востоке у всех везде есть родственники, тут же начались расспросы. Много погибло. Три инструктора из наших пленных офицеров были убиты при обстреле из градобойных орудий. Узнали имена двоих, никто из наших их раньше не знал. Один был лейтенант Обатурин Вячеслав Георгиевич, второй - майор Моштяну Стефан Егорович. Оба из Ставки в Баку. Были похоронены на православном кладбище на окраине села.
     Мы переписали данные наших погибших. Вырвемся -сообщим в Ставку. Сами мы уже давно обменялись адресами. Будет плохо, если кому-то придется из нас навещать родных и близких. От этой мысли мурашки пробежали по телу.
     По оценке оборонявшихся, против нас стояло около двух батальонов. Веселая ситуация. Для успешного наступления необходимо, чтобы было троекратное численное превосходство, а получалось, что мы еще и уступаем им в этой категории.
     По селу ходили люди. Лица их были серы, впалые глаза, казалось, ничего не видели. Люди-тени в деревне-призраке. Бывшие жители бывшей деревни. Они не были рады встрече с нами. Теперь у них нет национальности. Этнические чистки с обеих сторон уравняли их всех. Теперь у них одна национальность на всех - беженцы.
     Да и мы не ощущали себя освободителями. Нервозность вновь охватила всех. Мы не рвались в бой.
     Вели с Ахметом отозвали меня в сторону. Сами они были возбуждены как остальные, они смотрели на меня, как будто я мог спасти их и всех родственников. А я сам себя не знал как спасти. Но надо было поддержать марку, я солидно пыжился и кивал головой.
     В голове крутилась мысль, что нет у нас связи. Связи нет. Нет связи. Ни по вертикали, ни тем паче по горизонтали. На БМП стояли радиостанции Р-123, но они были лишь для координации действий в бою для техники, мы же как бараны были. Господи, хочу жить, просто жить! Помоги! Если ты раньше не дал нас убить, то помоги выжить здесь и сейчас!
     Я ходил по деревне, лихорадочно курил сигарету за сигаретой. Я не замечал происходившего вокруг, так хотелось уйти подальше, на край света от этого кошмара. Было желание удрать, плевать, что нет документов, денег, просто удрать с этой долбанной войны! Озноб вновь начал бить меня, нервная дрожь не унималась. Я снял с пояса фляжку, выдохнул, сделал глубокий глоток коньяка, затянулся. Подождал, пока желудок примет коньяк и снова сделал приличный глоток. Дрожь стала отступать, на лбу появилась испарина.
     Неподалеку от меня топтался Вели. Видимо, видя мое состояние, он не торопился, лишь поглядывал на часы, зорко следя за моими упражнениями в приеме спиртного. Потом подошел и сказал, что через десять минут совещание у комбата.
     
     -54-
     
     Комбат собрал первое после выхода из лагеря совещание. Присутствовали все командиры рот, мы - офицеры-инструкторы, охрана. На удивление комбат был трезв. Не видал я его таким еще. Он был сосредоточен, испуган, от этого потел и вонял еще больше.
     - Мы пойдем вот здесь! - он ткнул в карту, показывая коридор.
     - М-да! А как пойдем? Просто вот взяли и пошли? - послышался голос Владимира.
     - А что тут такого? Там русских войск нет. Они все уже давно ушли.
     - А кроме русских с вами больше никто не воюет? - Сашка начинал кипятиться.
     - Мы с Виктором ждали. Знали, что все это пока бесполезно.
     - А у вас есть другие предложения? - на помощь комбату спешил его верный оруженосец Модаев. - Как вы еще предлагаете идти? По горам что ли?
     - Кто стоит против нас?
     - Как кто? Бандиты, сепаратисты, армяне, - Модаев был удивлен.
     - Приблизительно, хотя бы подразделение какой численностью? Батальон, рота, полк?
     - Не знаю.
     - Так узнай же!
     - А как?
     - Опроси местное население, которое осталось здесь. Мы не поленились, спросили у тех, кого сменили. Оказывается, порядка двух батальонов. А знаешь, что это такое?
     - Знаю, - пробурчал Модаев.
     - И что?
     - То, что они численно превосходят нас.
     - Правильно. А также то, что они обороняются. Хреново нам будет. Ты хоть перенес на карту то, что тебе рассказали?
     - Не успел.
     - Я перенес, - Мишка выступил вперед и развернул свою карту. Там была нанесена обстановка.
     - Молодец, Михаил. Давай посмотрим.
     Все углубились в изучение карты. Ситуация получалась не слишком веселая, но жить можно было. Получалось, что коридор между двух высоких холмов обороняла рота, остальные силы были сосредоточены в деревне.
     - Можно сделать ход конем, - нарушил дружное сопение Сашка.
     - Это как?
     - Запускаем первую роту вокруг левого холма, чуть попозже, чтобы они обошли деревню. Когда мы все попремся на доты по коридору, к ним на помощь поспешат силы, что в деревне, вот тут-то первая рота и ударит им в спину. Шансов мало, но чем черт не шутит.
     - А как они узнают, что пора ударить? Связи-то нет.
     - Можно что-нибудь вроде костра с дымами сообразить.
     - Когда заваруха начнется, там дыма будет предостаточно.
     - Я очередью из БМП "SOS" выбью. Короткая, длинная, короткая. Строенные и сдвоенные не обещаю, но попробую что-нибудь изобразить.
     - Ага, тут такой грохот поднимется, что твои сдвоенные-строенные очереди никто не услышит.
     - Единственное остается, - если услышите грохот боя, то и начинать.
     - А услышим?
     - Не переживай, начнется маленький ад в отдельно взятом месте.
     - Пойдет? - вмешался Володя.
     - В принципе, пойдет, на всякий случай три красных ракеты подряд выпустим.
     - Годится.
     Мы вновь начали обсуждать детали предстоящей боевой операции. Просидели где-то еще полчаса. Потом поняли, что начинаем повторяться, и прекратили обсуждение, разошлись.
     На улице уже стемнело. На наше счастье небо было затянуто тучами, звезд не видно. Луна-предательница тоже не висела фонарем в небе.
     
     -55-
     
     В помещении мы все накурили, а на улице воздух был свеж и тих. Только отдельные очереди часовых, разрывали тишину.
     Я потянулся, все суставы начали хрустеть, кровь веселее побежала по телу. Хорошо. Но тут мне стало тоскливо. Не было ни малейшего желания идти завтра воевать. Вот не хочется и все тут. На душе тоска. Тут вывалился Мишка, Сашка и Володя. Витька ушел чуть раньше, побежал к Аиде. Наверное, я также поступил бы. Беременная жена на войне. Такое только в дешевых романах и кошмарах бывает.
     - Ну, что, мужики, делать будем? - спросил я, закуривая.
     - А что, есть предложения? - Мишка оживился. - Сейчас бы по бабам.
     - Точно. Только сначала в баньку попарится, по соточке врезать, а потом по бабам, - Сашка глубоко вздохнул.
     - Только не коньяка, а водочки, а то местный производитель уже вот где сидит, - Володя повел ребром ладони по горлу.
     - Из всего перечисленного могу лишь предложить коньяк местного разлива, - подытожил я.
     - За неимением гербовой пишут на обычной, - Мишка тяжело вздохнул. - У вас есть что-нибудь? А то мне общество комбата и предателя осточертело хуже горькой редьки.
     - Пойдем к нам. Чуть выпьем, да пару часов поспим, - мы зашагали к нашему пристанищу.
     - А Витек где? - Мишка покрутил головой.
     - К Аиде пошел.
     - Ясно, настырный он. Своего добился. И не боится, что местная.
     - А чего бояться, женщина как женщина. Красивая, умная, порядочная, и если у них любовь, то какая хрен разница, местная или не местная.
     - Я вот тоже думаю, - Мишка присел к столу, - остаться здесь, женится, а еще лучше гаремом обзавестись. Буду с войнушек приходить, с кучей трофеев, я ведь умный, Гусейнов мне сразу полковника даст, а там, глядишь, своим заместителем сделает. Буду полковником Домбровским Михаил-оглы. А что, звучит!
     - Ты еще долго глумиться будешь? - я не выдержал.
     - А что, Олежа, нервничаешь?
     - Есть немного.
     - Так выпей, помогает. Если уж мы из застенок местного гестапо вырвались, то неужели в бою сгинем? Нет, ребята, Домбровские просто так не сдаются. Приедете ко мне в Москву, погуляем. Я вам такие места покажу, все кабаки обойдем, свалимся, а потом снова обойдем. С девчонками познакомлю. Ноги - от коренных зубов, глаза - во! Классные девочки. Таких вы еще не видели.
     - Врешь ты, Мишка. Самые красивые девочки в Рязани, - встрял Сашка, разливая коньяк из канистры.
     Коньяк расплескивался по всему столу, пошел густой, настоянный запах.
     - Почему это в Рязани? - Володя возмутился.
     - Поясняю. Там училище ВДВ. Там учатся и служат самые сильные и красивые мужчины. Они же не дураки, и встречаются только с самыми красивыми женщинами, от них и идет род красивых людей. Вопросы есть?
     - Я это слышал, только много раньше, - я открывал консервы.
     - Где это?
     - Гитлер тоже что-то подобное говорил. Так те, кто служил в ГДР, рассказывали, что бабы их страшнее атомной войны. Видимо тоже последствия подобной селекции.
     - Ладно, мужики, на вкус и цвет товарища нет, - Мишка взял стакан. - Будем живы, а наш женский батальон никуда не уйдет. Чтобы нам всегда везло!
     Мы все выпили, а я даже и не почувствовал вкуса алкоголя. Есть не хотелось. Я закурил.
     Повисла тишина. Мысль о завтрашнем дне билась в голове. Мишка попытался еще что-то рассказывать, балагурить, но у него ничего не получалось. Потом он разлил еще по полстакана коньяку. Дрожь, что была внутри, вышла наружу. Я взял стакан, рука заметно подрагивала. Янтарная жидкость колыхалась. Я посмотрел на других. У Сашки и Володи тоже самое. Лишь Мишка был невозмутим и спокоен. Выпили, разговор не клеился.
     Пошли спать. Попросили охрану, чтобы разбудили через два часа. Сашка ушел в роту. Ему предстояло выдвигаться уже через полчаса. Если его обнаружат, то несладко придется. Могут всех положить. Сначала первую роту, а затем и нас. Сил у них хватит.
     Сон не шел. Просто лежал и глядел в потолок. Не было в голове мыслей, просто ступор. Время пролетело незаметно, скрипнула дверь. Пора. Пора. Пора!!!
     
     -56-
     
     Когда надевал куртку, ремень, зашнуровывал ботинки, руки уже не просто дрожали, - они ходили ходуном. Начали лязгать зубы. Прошиб пот, противно побежал по спине. Капал со лба, выступал на груди, животе темными пятнами.
     Спокойно, Олег, спокойно, надо собраться с мыслями. Вдох и выдох. Это всего лишь собственный страх. Ничего еще не происходит. Ты все знаешь и умеешь, не надо боятся. Все хорошо. Никто от тебя не требует подвигов. На амбразуру ложиться тоже не надо. Ни к чему это. Надо всего лишь выжить и вернуться домой, а там пусть они разбираются сами что почем.
     Я энергично замахал руками, сделал несколько приседаний, не хватало еще, чтобы ополченцы увидели мой страх.
     На улице зашагал к своей роте. Из темноты вынырнул Витька. Вид у него тоже был не лучше.
     - Здорово, Витя. Как дела?
     - Так же как и у тебя, - огрызнулся он.
     - Страшно?
     - Чуть не обделался от страха. Неудобно перед Аидой показать, что трус.
     - Это не трусость, просто нормальная реакция организма на ненормальные обстоятельства. Как она?
     - Как-как! Только одного мужа потеряла, сейчас второго может тоже потерять. Как она? Ревет белугой. Уходил, цеплялась за форму, еле оторвал. Хреново все это. Тьфу.
     Оставшийся путь проделали не проронив ни слова. Лишь отчаянно курили.
     Оставшиеся две роты уже построилась. Ополченцы курили, разговаривали, подгоняли оружие. Шум стоял большой. Невдалеке стояли комбат, Серега-предатель, мулла, Мишка Домбровский. Мы подошли к ним.
     - Ну что, готовы? - спросил комбат, дыша на нас свежим перегаром.
     - Мы-то готовы, но представь себе, что сейчас за всем этим гвалтом наблюдет какой-нибудь лазутчик и по станции передает противнику о нашем культпоходе, а?
     - И что предлагаешь?
     - Ничего. Просто рассуждаю вслух.
     Постепенно к нам стали подтягиваться другие роты. В темноте урчала бронетехника. Иногда кто-то из механиков делал перегазовку и темнота взрывалась шумными звуками. Кто-то матерился в темноте, мешая русские и азербайджанские маты.
     Личный состав построился. Первой роты не было, она уже ушла в ночь. Мужикам предстояло пройти скрытно около пятидесяти километров. Храни их, Господи!
     Комбат начал свою речь. Ничего нового и интересного не было. Да и не то у меня тогда было состояние души, чтобы слушать весь этот пропагандистский треп. На занятиях по ППР наслушался. Самому неоднократно приходилось заниматься этим онанизмом.
     Колотун не унимался, я отстегнул от пояса флягу с коньяком и отхлебнул. Пока не помогало. Но и напиваться тоже не следовало. Бежать вряд ли мы будем, но все равно предстояло пройти километров пятнадцать, не считая всего остального. И поэтому башка нужна светлая. О предстоящем бое старался не думать.
     Пошли! Пошли! Пошли!!! Вперед, вперед! В темноту. Топот многих сотен ног, бряцанье оружия, амуниции, грохот бронетехники, казалось, рвал воздух на многие тысячи осколков. Блин! Нас так услышат, заметят, замесят!!! Какие тут лазутчики! Тут и глухой не услышит, так почувствует, как вибрирует, подпрыгивает земля. И тут не надо прикладывать ухо к земле, тебя просто будет подкидывать от вибрации.
     Вперед! Вперед!!! Моя рота шла первой, затем техника, потом остальные. Штаб во главе с комбатом, начальником штаба, муллой и Домбровским на двух УАЗиках позади всех, в километре.
     А я - на острие первого удара. Ротный мой - замыкающий в своей колонне. Я поначалу шел за первым взводом, но надоело глотать пыль, и ушел вперед. Рядом со мной Вели и Ахмед. Лица их сосредоточены.
     Жарко. Пот льет ручьем. Дорога здесь одна. Не собьешься. В темноте она вьется желтой лентой, заметно контрастируя с обочинами, поросшими травой. Жарко, во рту пересохло. Снимаю кепи, засовываю под погон, расстегиваю куртку, закатываю рукава до локтя, так легче. Жаль, что нельзя штаны закатать по колено. Автомат висит стволом вниз на правом плече. Патрон в патроннике, магазин полный. Сдвоенный, перемотан изолентой. Сзади на ремне болтается подсумок с тремя магазинами. В накладном правом кармане брюк две гранаты РГД-5, запалы вывернуты, лежат рядом. В левом кармане - еще одна РГДэшка. Вперед, вперед!!!
     Дрожь унялась. Теперь кажется, что весь я превратился в одно большое ухо. Раньше не понимал, как можно вглядываться до боли в глазах. Казалось бы, чего проще, смотри, да смотри. Оказывается можно, так, что глазные яблоки ломит от боли. И слушаешь не только ушами, но и каждой клеткой кожи, каждым волоском на голове, груди, руках. Вперед.
     Вот и небольшая развилка. По ней направо, и теперь мы вообще никуда сворачивать не будем. Если раньше нас от противника отгораживал холм, то теперь мы у него как на ладони. У развилки нас встречает разведка - два человека из числа охранников. Бывшие телохранители Сашки и Володи. Показывают на три мертвых тела. Часовые. Спали. Пока нам везет. Вот только они их сразу зарезали. Не спросили дальнейшее расположение часовых, секретов, поторопились убить. Вперед, вперед!!!
     Вид мертвых тел противника на меня действует возбуждающе, я жму руки разведчикам. Значит, не зря их турки обучали! Ай да молодцы! Вперед!!!
     Кровь бурлит в венах, идти легче. Только вперед. Теперь осталось не больше пяти километров. Большие переходы для меня не в новинку, вперед, фас, ату, у-хо!
     Первый выстрел прогремел неожиданно. Что-то ухнуло впереди, короткий свист, далеко слева впереди взрыв. Мина! Артиллерийская мина. Я остановился как вкопанный. Что делать!!! Что делать! Бежать в поле. А вдруг там мины!
     Кровь уже не шумит, а бурлит в голове, кажется, что еще секунда, и она порвет череп, выдавит наружу глаза, пот уже не градом, а рекой бежит по спине, в паху все сжалось от страха, во рту сухо, воздуха мало.
     А-а-а-а-а-а!!! Я побежал вперед, поливая из автомата прямо перед собой. Ничего не вижу. Только вперед!!! А-а-а-а!
     С военной точки зрения - это глупо. Плевать, только вперед!!! С нами Аллах и четыре пулемета. Сзади ударила пушка на БМП. Наобум Лазаря. Но теперь глупо скрывать наше присутствие. А-а-а-а-а!!!! Во рту все пересохло. Ничего не слышу из-за собственного крика. Только вперед!!! Беречь патроны. Боковым, даже задним зрением вижу, чувствую, как за моей спиной рота расходится, растекается по полю, но она бежит! Она бежит вперед!!! Она не упала и не стала окапываться! А-а-а-а!!!
     Впереди какие-то огоньки, они мигают, они зовут! Не сразу понимаю, что эти огоньки - выстрелы по нам.
     Вскидываю автомат, стреляю по этим огонькам! Бля, а ведь так и убить могут! Не хватает воздуха, в правом боку уже не колет, а ломит жуткой болью, падаю со всего размаха на дорогу и перекатываюсь на обочину. Стреляю. Рядом падает, задыхаясь, Ахмед.
     - Жив, Олег?
     - Ага, - я не могу восстановить дыхание.
     - Хорошо бегаешь. А что дальше?
     - Отдохнем и дальше побежим.
     - Вперед?
     - Как масть пойдет. Никто не испугался?
     - Нет, все за тобой побежали.
     - Ну вот, у меня оказывается "желтая майка" лидера.
     Перестрелка набирала силу. Казалось, что нам отвечает не несколько батальонов противника, а минимум дивизия. Мины стали ложиться ближе, шквал огня нарастал. Вовкины стрелки тоже не отставали и поливали из своих пушек позиции противника.
     Оставаться здесь было опасно. Я пострелял еще немного. Потом облизал палец, поднял его вверх. Ветер вроде нам в спину. Осветительных ракет у противника не было. Отдельные ракеты взлетали в воздух, но толку от них не было. Луны тоже не видать, дымы ставить рано. До рассвета еще час. Если и делать рывок, то только сейчас. Только вперед! Потом поздно будет. Но как командовать войсками без связи?!
     Я сделал несколько глубоких вздохов, прочищая легкие. Автомат в правой руке, руки под себя, ноги подтянуть. Заметил, где строчка из пуль прочертила пыльный след, рванул вперед.
     - Ур-р-ра! Вперед!
     До противника было минимум метров триста, но темнота искажает расстояние. Все кажется ближе.
     Вели что-то заорал на азербайджанском. Его крик подхватили и покатили дальше, он дробился, повторялся. Но кто-то кричал русское "Ура"! Противник усилил огонь, я бежал, я летел, я не дышал, только вперед!!! Какой там бег зигзагами!!! Я забыл все, что сам знал, и чему учил ополченцев. Только вперед!!! А-а-а! Мыслей нет! Только бушующая кровь. Она уже во рту. Слюна, пена летит из открытого рта. Осталось пятьдесят метров до первых окопов противника. Мне кажется, что я даже вижу их лица, озаряемые вспышками, разрывами.
     Только вперед! Автомат вскидываю, выстрел, очередью короткой в ту сторону, где была вспышка. Что-то прошелестело возле левого плеча, упал, перекатился. Начал себя ощупывать. Цел, но что-то было не так. Вытаскиваю из-под погона кепи. Пуля прошла сквозь него. Повертел в руке, вытер им потное лицо, выбросил. Еще немного и начнется рассвет, но и лежать тут тоже долго нельзя. Или окапываться, или вперед. Но нарываться на пулю не хочется. Из-за спины лупят пушки Володькиных молодцов. Потом они смолкли. Замолк и противник. И все услышали какой-то захлебывающийся, прерывистый вой, крик. Это же Сашка!!!
     Я вскакиваю, вперед! Видна перестрелка в тылу противника, зарево, всполохи. Достаю гранату, вворачиваю запал, рву кольцо. Автомат в левой руке, граната в правой. Эх, не докину!
     Бегу вперед. Все ближе и ближе, кожей чувствую, что я уже не первый. Далеко на левом фланге уже идет бой в окопах. Вижу всполох впереди меня. Размахиваюсь правой рукой. Резко останавливаюсь, кидаю гранату вперед. Автомат в правую руку, низко нагибаю голову. Так в училище нас учили, но там башка была в каске, а тут лишь волосы. Взрыв. Вперед.
     Вели, Ахмед топают сзади. Вот и окопчик. Вижу мертвое тело. Прыгаю туда. На всякий случай тыкаю тело автоматом. Не двигается, но чтобы не рисковать всаживаю короткую очередь в бок. Тело вздрагивает в такт выстрелов. Но положения не меняет. Эта короткая очередь опустошила мой магазин. Достал последний. Когда я их менял не помню, не время сейчас освежать в памяти, но то, что я выбрасывал пустые - это плохо, надо учесть на будущее, машинально отмечаю про себя.
     Шарю у покойного на поясе. Вот и подсумок. Главное, чтобы калибр подходил. Тоже один магазин. Пальцем ощупываю патрон. Вроде мой калибр. Пристегиваю к своему автомату. Вперед!
     Бой в тылу противника разгорался не шуточный. Но наших там была всего рота, а против нее минимум батальон!
     Держись, Сашка! Я рванул вперед, пока разбирался с покойником и магазинами, многие уже ушли вперед. Охрана моя тоже убежали куда-то вперед. Защитнички хреновы. А кто же мое тело будет оборонять?! Мы были уже на окраине села. Темными пятнами стояли дома. Их-то я боялся больше всего. Там можно было спрятать целое отделение и держать оборону долго.
     Но молчали дома, зато за ними, на соседней улице слышны были выстрелы, видимо, там вторая линия обороны. Я достал вторую гранату, запал - туда, где ему положено, снаряженную гранату - в карман. Вытираю тыльной стороной ладони пот со лба. Сзади слышен топот и грохот. Подтягиваются остальные подразделения, и техника въезжает в деревню.


Ваш отзыв
Напишите на ArtOfWar      

Часть тринадцатая

Часть пятнадцатая


(с) Олег Маков, Вячеслав Миронов, 2001