Началось все с того, что километров за 60 от нашего полка – в глухом ущелье – решили, вроде бы, сдаваться властям полсотни душманов. Власти отправили туда афганский батальон. Однако, на месте оказалось, что духов не 50, а 500, и собираются они не сдаваться, а брать в плен. Афганские бойцы относились к частям госбезопасности и перспектива плена им не светила. В общем, их окружили и начали громить. Дело было в нашей зоне ответственности. Подняли по тревоге бронегруппу, дали два часа на подготовку и – вперед.
Колонна из БМП, бронетранспортеров, самоходок и нескольких автомашин обеспечения шла прямо по дну обмелевшего к зиме Панджшера, а потом – по дну его пересохшего притока, то есть, прямо по валунам, булыжникам, гальке и ямам. Испытание для техники и людей было приличное и шли мы эти 60 километров целый день. Прибыв, немедленно загнали духов огнем за гребни гор, высившихся по обе стороны ущелья, стряхнули с "жилеток" слезы спасенных афганских бойцов и призадумались. Отогнанные душманы далеко не ушли, висели над нами и готовили всякие пакости. Теперь, чтобы вылезти самим и вытащить "зеленых", надо было с боем седлать гребни и, прикрываясь группами, идущими по ним, медленно ползти к Панджшеру. Надежды на деморализованных афганцев не было, дело валилось на наши плечи и сулило много неприятностей, а, главное – потери. Однако, делать было нечего, внизу остались только самые необходимые люди: водители, наводчики-операторы, расчеты орудий и минометов и часть связистов. Остальные, разделенные на две группы, в предрассветных сумерках полезли в горы.
Не буду рассказывать о том, как вышли, о двенадцати убитых, о старшем лейтенанте Шахворостове, получившим за тот бой Героя посмертно, о другом, тяжело контуженном старшем лейтенанте, который при эвакуации раненых сунулся под хвостовой винт вертолета и погиб. Расскажу о счастливом случае.
Старший лейтенант Саша К. Командовал радиовзводом роты связи. Он был оставлен внизу для обеспечения связи с командованием и снабжения питанием переносных радиостанций. Пришлось ему отлучиться по нужде. Только он присел между валунами, начался минометный обстрел. Что-то просвистело, обдав его жаром, земля вздрогнула, и по обнаженной части тела больно хлестнули камешки. Обернулся Саша, а в метре от него лежит расколовшаяся мина и дымит. Через секунду бойцы увидели смертельно бледного командира, поддерживающего одной рукой спущенные до колен штаны, а другой указывающего куда-то назад и икающего.
Бойцы сходили, посмотрели. И правда: вот она – куча, вот она – мина. Молва об этом случае распространения не получила, не до того было, а Саша стабилизатор от той мины увез в Союз, отникелировал и смастерил подсвечник. И, думается мне, что иногда зажигает Саша свечу и, глядя на тускло мерцающее в колеблещемся пламени оперенье, вспоминает. А вспомнить ему есть что.
Ваш вопрос автору
