Глава 1. Гайджунай
12 мая 1985 года, 18 часов 00 минут. Меня встречает районный военкомат, толпящиеся призывники и их провожающие, смех, слезы, звон бутылок с водкой и, конечно, гитара. Через несколько минут после переклички автобусы увезут нас в неизвестность, а сейчас об этом думать не хочется, прощание с родными, крепкие рукопожатия с друзьями, шумные тосты.
Уже темнеет, автобусы плавно катят по пустеющим улицам города. Через два перекрестка мы на республиканском сборном пункте, где нас передадут на поруки Lпокупателямі.
А вот и наш - все как представлялось - подтянутый сержант воздушно-десантных войск дает команду на построение, нет, это еще не армия, но уже и не гражданка, отсюда нет свободного выхода.
Январь 1985 года, районный военкомат, не в меру жесткий капитан воздушно-десантных войск делает предложение, от которого у меня начинает кружиться голова. Да! Это то, о чем мечтала добрая половина моих сверстников, кто из нас не хотел попасть в ВДВ, спецназ, морскую пехоту или, в крайнем случае, погранвойска. Это та единственная возможность, которая исполняет твою мечту служить там, где хотелось. 25 восемнадцатилетних парней в холодной неотапливаемой казарме, что это? Нет, это тоже еще не армия - это учебный центр, на котором мы проходим парашютную подготовку. На первых же занятиях по странному стечению обстоятельств я становлюсь старшиной группы. Смешанные чувства, я иду, и не просто иду, а справа от строя таких же как и я мальчишек, я веду их в столовую. Но всего этого мало чтобы понять, что такое армия. Незаметно пролетели три недели, укладка парашюта уже не напоминает манипуляции фокусника, а второй прыжок приводит на верх блаженства.
Да, капитан десантник не обманул, практически вся наша группа попала в команду под таинственным номером 280. Еще в районном военкомате Lсведущиеі друзья говорили, что это команда в Афганистан, откуда им было знать? LПокупательі успокоил - едем в Гайджунай. Теперь ближайшие несколько недель начинали прорисовываться, мы едем в учебную Воздушно-десантную дивизию. Полночь, спящий город и прощальный дождь на железнодорожном вокзале успокаивали. Дождь перед дорогой - это к удаче! Значит, у нас есть шанс вернуться домой.
Что там нас ждет, никто не знал, а поведать было некому. Едем мы сейчас одной дорогой, но у каждого из нас она своя собственная, единственная, и никого на этой дороге нет, кроме тебя самого.
Военный эшелон по северной ветке через город Киров, мерно постукивая колесами, увозит нас в будущее, нас уже человек восемьсот, а может и больше, сколько выпито водки и съедено тушенки - никто не знает, сейчас об этом никто и не думает. Мы отрываемся, пытаемся надышаться, урвать побольше, чтобы хватило на все 730 дней. На полустанках эшелон оцепляет караул, и это придает нам гордости, нас охраняют десантники. Но что это у них? Вроде бы привычный калашников, но только какой-то уж очень короткий, и ползет по вагонам и полупьяным призывникам слух о новом и почти Lсекретномі оружии. Мы еще совсем мальчишки, как губка впитываем и принимаем на веру самые небывалые слухи. Нам только предстоит пройти самое серьезное испытание, испытание армией.
Незнакомая станция, под ногами песок, кругом сосны, это Литва. Утренний воздух пропитан морем и свежестью, здесь уже лето, а у нас на Урале только-только листочки на деревьях пробились. Едем недолго, около часа. Никак не мог предположить, что на распределительном пункте меня будут спрашивать, кем я хочу служить. Говорю: механиком-водителем. Выхожу из палатки, крепкого телосложения лейтенант с приятной внешностью отводит меня в сторону, где уже сидят человек десять.
Солнце клонится к западу, поют птицы, погода хорошая, настроение тоже. Нас уже ждет баня, очень кстати, если учесть, что предыдущие три дня нам пришлось ехать в поезде без проводников. Последнее, что у нас осталось от гражданской жизни, наша одежда, летит под Lтопорі, а мы как LЖигулиі с конвейера из бани выходим абсолютно одинаковые.
Это еще не все. Чистых и приодетых нас ведут в спортзал 85-го полка. Нашу группу разделили еще на распределительном пункте, кто-то попал в 26-й полк, а кто-то в 310-й. Моим домом стал 3-й батальон 10-й ПДР, а командиром взвода оказался тот самый лейтенант крепкого телосложения. Еще непривычно ложиться спать, когда на улице день, и тяжело вставать, когда часы показывают 6 часов утра. Но это только несколько дней, потом не помнишь, как уснул, а утром с закрытыми глазами ждешь команды подъем. Но голос сержанта еще долго будет казаться противным. Шесть месяцев пролетели, как обычно пролетает лето - легко и незаметно. И экзамены по физической подготовке уже не кажутся такими страшными. За спиной уже шесть прыжков. Но из ста двадцати человек только 1-й и 4-й взвода едут стрелять из гранатомета, кидают боевые гранаты, и стрелковые упражнения не такие как у всех. Замкомвзвода по секрету рассказывает, что учеба наших взводов идет по какой-то иной программе, под названием ДШБ. Оказывается, что и такие войска есть, от этого нас охватывает гордость. И тактика у них другая, и с парашютом они не десантируются. А наши два взвода еще к тому же и Афганские, и откуда Lсведущиеі друзья могли знать об Афганистане?
ВДК - это воздушно-десантный комплекс, кто прыгал, знает, что это такое, но на нашем комплексе еще есть и Афганский городок. Построенный умелыми солдатскими руками он напоминает кишлак из революционного фильма про басмачей. Все очень Lпростоі: кидаем в дверь деревянные гранаты и штурмуем. Эта игра на мгновение возвращает меня в детство. Игра в войну в школьном саду. Но это не детство, и чем наша игра может закончиться, мы не думаем, мы играем - и нам это нравится.
Мы уже привыкли к десятикилометровым марш-броскам по воскресеньям в честь спортивного праздника, взвод у нас дружный, а служба как в кино 50-х годов, взаимоотношения уставные и от этого на душе покой. Физические нагрузки для меня не новость. Три года тренировок в секции бокса не прошли даром, но и больших успехов не принесли, может это потому, что у меня никогда не было тяги к званию чемпиона.
Сегодня у нас особый день, в дивизии проводятся соревнования по рукопашному бою, но это не рукопашный бой, а самый обыкновенный бокс, с рингом и боксерскими перчатками. Самым смешным в этот день был процесс отбора участников. Не обошлось и без искрометного армейского юмора. Конечно, сначала предложили выйти добровольцам, а потом, когда оказалось, что честь роты защищать почти некому, жребий пал на тех, у кого кулаки побольше. И неважно, что коленки слабые и ноги стертые - мы уже выучили, что в ВДВ нет больных, есть живые и мертвые.
Всегда, когда оглядываешься назад, невольно появляется чувство сожаления, что позади что-то хорошее, и его уже не вернуть. И остается только надеяться, что жизнь не подкинет тебе свинью в самый неподходящий момент.
Прощай, Гайджунай. Это наше последнее построение в учебке, сейчас проверят нашу укомплектованность носками и продпайком, посадят в LУралыі и-
Что нам дали шесть месяцев? И много и ничего, мы умеем стрелять из автомата, умеем водить БМД, умеем бегать и делать подъем с переворотом. Еще полгода назад мы ничего этого не умели, и для нас это много, но хватит ли нам этого, чтобы выжить. Неведомый крупье растасовал наши два взвода на две команды под непонятными для нас названиями LБаграмі и LТУРКВОі. Мне досталось второе. И опять как в мае никто не может отчетливо объяснить, что нас ждет в этом LТУРКВОі. Кто-то предположил, что там нас еще два месяца будут переучивать на БМП. Ну что ж, если Родина прикажет - переучимся.
Вот такого никто не ожидал, сто двадцать десантников вверили капитану с общевойсковыми петлицами. Но он оказался нормальным мужиком и не стал выпендриваться.
Общий вагон конечно не СВ, но солдату все равно, где спать, и мы спим, а если быть точным - отсыпаемся. Никогда не был в городе Рига, спасибо министерству обороны, что бы мы без него делали. ТУ-154 с симпатичными стюардессами и легким завтраком рейсом Рига-Ташкент уносит нас в LТУРКВОі. Все знают, куда мы едем. Из разговоров с сослуживцами становится понятно, что близким мало кто об этом написал, многие обманывали близких.
Мне нравится мое поколение, его самосознание, его патриотизм и жажда подвига. Сто двадцать человек, никем не контролируемые, едут в страну, где идет война, и ни у одного не появляется мысли сбежать, уехать, спрятаться. Женька случайно упал и сломал ногу, как только его не уговаривали остаться в Чирчике, написать рапорт о переводе, жаловались, что им позарез нужен тракторист, но его ждала другая участь.
Чирчик. На календаре двадцать первое октября, из промозглой Прибалтики мы попадаем в Азию, где тридцать градусов жары, и увидеть днем на небе облако - это означает победу галлюцинаций над разумом. Первое, что вызывает сильное впечатление - это горы, какие-то нереальные, величественные проглядывают из-за дымки, и становится непонятно, как можно подниматься в такие горы, от одной мысли об этом перехватывает дыхание.
Нас командование части гражданской обороны дружелюбно селит в своем расположении. И никто не знает, когда будет отправка, и слышим только одно слово - скоро.
Условия оставляют желать лучшего, общий вагон уже кажется очень комфортабельным. Спим на голых матрацах, лежащих на полу, есть то, что нам предлагают в столовой, мы не можем, бурда под названием суп из учебки вспоминается нами как деликатес. Замкомандира части как-то зашел к нам с рассветом и сделал несколько навязчивых попыток поднять на построение, но отсутствие на его петлицах Lтошнотикові гарантировало ему поражение. После этого у нас был выбран временный LСтаршинаі по кличке Маг, производной от имени, потому как десантник подчиняется только десантнику. У нас уже сформировались группы для совместных походов за местным виноградным вином. Появились и друзья из стоящей по соседству учебки спецназа.
Нагрудные знаки были в один миг распроданы, а пирожки и ватрушки в армейском магазине раскуплены. Эта никем не управляемая дикая рота пребывала в гостеприимном Чирчике семь дней, а на восьмой началась погрузка, но не всех, а только половины, и практически все мои друзья, с кем служили в одном взводе и с кем успели сдружиться здесь, уехали в первую партию. Оставшиеся не долго горевали. Нас привезли в Ташкент уже через три дня.
ТУ-154 с какой-то странной раскраской, проглотив нас, плавно разбежавшись по взлетной полосе, чуть дрогнул и замер, набирая высоту. Четыре долгих часа мы болтались в воздухе над желтой, выжженной беспощадным солнцем землей, с горными хребтами и полосками рек, этот полет больше напоминал выход на финишную прямую, и я начал понимать, что настоящая армейская служба еще впереди.
Обсудить
Напишите на ArtOfWar
Продолжение
