ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Чеботарёв Сергей Иванович
Мой третий горнострелковый батальон. Продолжение

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  5.
  
   8-я горнострелковая (мотострелковая) рота.
  
   Отношение к этой роте у меня было явно более тёплое и душевное, чем к остальным подразделениям нашего батальона. Как-то так получилось, что и командир роты, и его заместитель по политической части, и командиры взводов завоевали моё сердце сразу и бесповоротно. Скажу даже более того. Во время распределения групп от миномётной батареи для непосредственной огневой поддержки горнострелковых рот во время проведения рейдовых операций в горах, у нас с командиром миномётной батареи Пашей Бурмистровым не раз возникали короткие споры, кто пойдёт с восьмой ротой. Благо, что Паша руководил первой полубатареей, в связи с чем, ему невольно (во исполнении приказа командира батальона) приходилось поддерживать, зачастую, седьмую роту. Ну а мне доставалась, к моему огромному удовольствию, ходить с восьмой горнострелковой ротой. Хотя, Паша Бурмистров позднее, с успехом, передал руководство первой полубатареей командиру взвода управления лейтенанту Полушкину С.В., и на полном основании большую часть последующих рейдовых операций находился рядом командиром батальона, и как следствие, с командиром восьмой роты капитаном Теришевым В.Ш. Так что наша с командиром батареи любовь к этой роты была одинаковой. Наверное, именно по этой причине, восьмой горнострелковой роте я посвящу немного больше времени и внимания в своём рассказе.
  
   В нашем батальоне седьмая и восьмая рота постоянно негласно конкурировали между собой. "Социалистическое соревнование" в боевых условиях. Даже более правильным будет сказать, они находились в состоянии здоровой состязательности. Без каверз, чёрной зависти и интриг. Просто эти два подразделения батальона действительно стоили друг друга. И по заслугам, и по профессиональной подготовке. Только вот отличались роты, как и их командиры, разительно. Уравновешенной и невозмутимой седьмой роте противостояла непоседливая, жизнерадостная и готовая на всевозможные авантюры восьмая. Увлекательно было наблюдать со стороны даже сам процесс движения этих рот во время проведения рейдовых операций в горах, при следовании по двум параллельным хребтам. Седьмая неторопливо шествовала в указанном направлении, соблюдая рассчитанный темп движения и дистанции. Восьмая - то убыстряла скорость движения, как будто бы стараясь скорее войти в соприкосновение с противником, то останавливалась по приказу командира батальона, или же, начинала еле передвигаться. Седьмая рота, попав под обстрел, размерено и чётко занимала как будто бы заранее спланированные позиции, не открывала ответный огонь до тех пор, пока воочию не обнаруживала противника. Восьмая в подобной ситуации мгновенно "растворялась" на местности, ощетиниваясь огнём во всех направлениях. Оговорюсь. В восьмой роте все действия были подчинены не хаосу, а твёрдому руководству. Просто более живому и нетерпеливому, чем в седьмой. Честно говоря, во времена моего нахождения в Афгане, мне внутренне больше импонировала восьмая рота. Понятное дело, связано это было не только с моим возрастом. Хотя, я совершенно не ошибусь, сказав, что восьмая рота нравилась не только мне. Как-то так получилось, что эту роту выделяли и управление батальона, и командование полка. Ведь не зря же, после перемещения нашего батальона на охранение трубопровода и трассы Термез-Кабул, именно эта рота стала "подручной", то есть, осталась вместе с управлением батальона в Айбаке, для выполнения мероприятий по борьбе с местными бандформированиями. Да и позднее, с уходом командного пункта батальона в Хазрати-Султан, продолжила выполнять свою функцию по организации засадных действий и реализации разведывательных данных в зоне ответственности батальона. Ладно. Теперь более подробно о командном составе именно этой роты. Ладно. Теперь более подробно о командном составе именно этой роты.
  
   Командир 8-й горнострелковой роты. Совсем незадолго до меня, в мае 1981 года, на замену старшего лейтенанта Старченкова Вадима Николаевича (проживающего ныне в городе Волгоград), на должность командира этой роты прибыл капитан Тенишев Валерий Шакирович. К слову дабы потом не отвлекаться. Практически незадолго до него, в марте 1981 года в роту по замене прибыл и его заместитель по политической части старший лейтенант Шестопалов Сергей. Попросту говоря, набираться опыта ведения реальных боевых действий в Афганистане мы с ними начали почти одновременно. Видимо по этой причине, наши отношения как-то сразу стали дружественными, душевными, простыми. Почти, как у одноклассников! Валера Тенишев в то время представлял собой высокого, жилистого и довольно худощавого человека. Выносливости у него хватило бы на двоих, а то и на троих человек. С усатого, с явно выраженными признаками кавказских кровей, приятного и мужественного лица, никогда не сходило выражение доброжелательного отношения к окружающим. Вроде бы у него иногда возникало желание выглядеть солидно и неторопливо, однако, в силу конституции фигуры и характера, медленно ходить и долго сидеть не одном месте он, наверное, был не в состоянии. Интересный рассказчик, знающий офицер, всесторонне эрудированный человек, прекрасный педагог и воспитатель. Внимательный и заботливый о подчинённых, но, в то же время, весьма требовательный командир. Ротное хозяйство у Тенишева, благодаря стараниям старшины роты и постоянному контролю со стороны офицеров, было всегда на высоком уровне. В общем, это был ещё один образец настоящего отца-командира.
  
   Уже на первых порах моего становления в новой должности, Валерий Шакирович Тенишев дал мне определённый ценнейший запас знаний и навыков по чисто пехотным дисциплинам, о которых до этого я и понятия особо не имел. В чём конкретно? Буквально в течение первой недели после своего прибытия в батальон, по совету офицеров-мотострелков, я "подогнал" свой автомат под себя, сделав его, говоря попросту, продолжением своего желания и глаза. В дальнейшем, практикуясь в ведении огня из АКС-74 при каждом удобном случае, стрелял из него очень даже неплохо. Именно Валера Тенишев с замполитом роты Сергеем Шестопаловым позволили мне приобрести внушительную практику в применении всего вооружения, имевшегося по штату в мотострелковой роте. Ни для кого не секрет, что все девять с гаком лет войны в Афганистане это был настоящий огромнейший полигон по обкатке самого передового вооружения Советской Армии. Всё самое новое и современное первоначально присылали именно сюда. Командир восьмой роты капитан Валера Тенишев был истинным фанатом своего дела. На складе ракетно-артиллерийского вооружения полка, по прибытию чего-то нового и необычного, сразу же откладывали образец для командира восьмой роты. При первой возможности эта новинка оказывалась в роте. Опять же, её практическое опробование производилось как можно быстрее, что бы потом научить виртуозно использовать этот образец вооружения всеми военнослужащими роты. В силу наших дружеских с командованием роты отношений, на опробовании присутствовали и мы, отдельные заинтересованные миномётчики. И не просто присутствовали, но и сами учились применять эти образцы. Так было с автоматами АКС-74у, подствольными гранатомётами, приборами бесшумной стрельбы к 7,62-мм автоматам АКМ, новыми боеприпасами к стрелковому оружию, ручными гранатами, взрывчаткой и средствами взрывания. В это же время мне удалось научиться пользоваться обеими башенными пулемётами БТР-70, автоматической 30-мм пушкой БМП-2, автоматическим гранатомётом АГС-17 "Пламя", оптическими и ночными прицелами к автомату и снайперской винтовке СВД, да и многим другим вооружением пехоты, включая гранатомёты РПГ-16 и РПГ-18. Стоит отметить, что и Тенишев, и Шестопалов были суперпрофессионалами в использовании штатного вооружения пехоты, умевшими, не только лично применять его, но и качественно передать свои знания и опыт подчинённым. Хотя, не лишним будет отметить, что и командиры взводов в этой рота совершенно не отставали во всех вопросах от своих руководителей. И не только по той причине, что изначально были такими толковыми, а больше потому, что командир их невольно заставлял не только брать с себя пример, но и попросту "шевелиться" в любых условиях службы.
  
   Учитывая непоседливые характеры Тенишева и Шестопалова, дела и инициативы в этой роте находились всегда. То прилаживание на башню БТР-70 станка от АГС-17 с вертолётной пусковой установкой НУРС, то - подготовка очередной каверзы местным духам (а на это они были горазды!), то - апробирование какого-то нового тактического варианта действий отделений и взводов. В общем, эти офицеры без дела сидеть не умели и не хотели. А своей энергией они заражали не только своих командиров взводов, но остальных офицеров батальона. Благо, что командование батальона не только не мешало "творчеству" офицеров, но и всячески его поддерживало. В общем, можно было бы ещё долго рассказывать о Тенишеве и Шестопалове, но стоит знать меру и не злоупотреблять вашим вниманием. Тем более, что об этом я уже рассказал в своём предыдущем повествовании "На то она пехота".
  
   Без особого приукрашивания могу сказать, что командир роты со своим замполитом жили, как это говорится, душа в душу. Порой создавалось впечатление, что они только по выражению лица друг друга могут заранее сообщить, что будет сказано ныне соратником. Впрочем, это уже дело сугубо внутриколлективное. Смысл несколько в ином. Все дела и инициативы командира роты, неизменно поддерживались и воплощались в жизнь остальными офицерами роты.
  
   Тенишева на должности заменил капитан Туманян. Если говорить откровенно, его я совершенно не знал. Просто сталкиваться вплотную как-то не довелось. При мне он был всего около месяца, так как Валера уехал в Союз 5 апреля 1983 года. Хотя, до меня дошли сведения, что показал Туманян себя только с отрицательной стороны и продержался на должности ротного очень мало времени. Дело в том, что он два раза отказался выходить на боевые операции местного масштаба. Причём, именно лично. А точнее: один раз не поехал на засаду и один раз на реализацию разведданных. В результате, был снят с должности и откомандирован в Союз. Со всеми вытекающими последствиями.
  
   Невольно в голову приходит мысль, не совсем уж так оправданного содержания. Чисто в гуманных целях, может быть, стоило бы попросту умалчивать о фактах явной трусости и нечистоплотности отдельных личностей в период боевых действий советских войск в Афганистане. Ну что, ведь подобных людей, заботящихся только о своём благополучии и спасении личной жизни, было очень и очень мало. Сейчас они в возрасте, их родные и близкие, возможно, даже не подозревают об их душевной низости. К чему теперь говорить правду о них, которая может дойти до родственников и знакомых? Так-то, да не так! Разве те, кто вернулся домой в "цинковом гробу" не мечтали выжить и жить спокойно после этой войны? Так пусть же подонкам и "шкурам", сейчас будет погано, так же, как и их сослуживцам было гадко от соприкосновения с ними тогда. Мне кажется, это справедливо.
  
   Заместитель командира роты по политической части. Как мной было отмечено ранее, на этой должности практически весь срок моего пребывания в Афганистане, состоял старший лейтенант Шестопалов Сергей Вячеславович. Жилистый и худощавый, несколько ниже своего командира по росту, очень подвижный и вездесущий человек. Улыбчивое лицо постоянно излучало доброжелательность ко всему живому на свете, кроме врагов. Даже в состоянии смертельной усталость, что случалось с ним весьма не редко, пусть не улыбка на лице, а только глаза, были наполнены дружбой и заботой. Прекрасный рассказчик, обладающий тонким, без вульгарности юмором. Внимательный слушатель. Эрудированный во многих вопросах человек. Отменный воспитатель и организатор. Знаток не только своего дела, как политработника, но и всего, что касалось боевой деятельности роты. Заботливый до мелочей офицер обо всём, что относилось к подчинённому личному составу. Совершенно я не в курсе, что привело его когда-то поступить в политическое, а не командное училище. Он мог бы, после окончания общевойскового училища, стать идеальным строевым командиром. В общем, учитывая тот факт, что мы с ним были практически одногодками, в силу юношеского максимализма, подражать ему не позволяло внутреннее "Я", но пример брать было с кого. Может возникнуть вполне закономерный вопрос. Какое отношение к обучению военнослужащих срочной службы специальным предметам имеет замполит роты? Его кафедра - морально-психологическое воспитание и уровень политической подготовленности подчинённого личного состава. Скажем так. Это однобокий взгляд на обязанности заместителя командира роты по политической части. Грош цена тому политработнику, который, повествуя о профессиональном долге советского солдата, сам этот долг выполнить не в состоянии, а ещё хуже - не хочет. Примерно так же, как если командир учит подчиненного делать подъём переворотом на перекладине на пальцах, не умея сам выполнять это упражнение. Сергей, как это ни удивительно, в своей деятельности больше полагался не на язык, которым, к слову сказать, все политработники умели "работать" бойко, а на личный пример. К чему это привело? Только к тому, что с самого начала службы в Афганистане, изрядно поднатаскав его в вопросах ведения антипартизанской войны против душманов, замполита этой роты во время рейдовых операций, стали использовать в качестве командира отдельной боевой группы. Мало того, что он успешно справлялся с выполнением поставленных задач, но и удосуживался проявлять при этом изрядную сноровку и героизм. Примеров привести можно очень даже много. Хотя бы его действия во время проведения рейдовых операций в ущельях Мармоль и Вальян. Не особо удивителен и тот факт, что, если я не ошибаюсь, его одиннадцать раз (!) представляли к награждению боевыми орденами, из которых, три раза - к ордену Боевого Красного Знамени (да простят меня отдельные принципиальные читатели, именно БОЕВОГО). При мне он этих наград не получил. Насколько я в курсе дела, награждён он только одним орденом Красная звезда. Желающие, могут более подробно прочитать о Сергее в предыдущем повествовании "Замполиты, политруки...". Сергей Шестопалов в декабре 1982 года "подцепил" лихорадку и попал в госпиталь. Практически до своей замены, он там и провалялся. Уехал Сергей по замене в Союз 7 апреля 1983 года. Откуда такая точность? Просто я сам отвозил его на переправу в Хайратон. В марте 1983 года на замену ему прибыл новый замполит, который, к слову, пробыл на должности всего три дня, после чего его "убрали". Догадайтесь с трёх раз, почему. Правильно! Оказался "не на своём месте". На место замполита 8-й роты, несколько позднее, прибыл лейтенант Хафизов Рустем Эристович (Рэм). По внешности и характеру он не намного отличался от своего предшественника. Довольно высокого роста, несколько плотнее в фигуре, хотя, довольно худощавый, лицо с "восточным акцентом", менее подвижный и более серьезный. По сути дела, мне с ним и встречаться то особо не довелось. Служить совместно пришлось всего месяц. Хотя, учитывая то, что рота находилась на командном пункте батальона, в памяти Хафизов у меня таки и остался. Он больше командовал, чем занимался партийно-политической работой, ходил в засады, ездил на патрулирование, короче "совсем не замполит". Если я не ошибаюсь, умер Рустем 24 марта 2014 года в Нижнем Новгороде. Инфаркт.
  
   Командир 1-го горнострелкового взвода. Взводом с самого начала командовал старший лейтенант Халапов Эрик. Не стану врать, однако с этим офицером мне особо
  контактировать, и не пришлось. Хотя, в памяти он остался. Среднего роста, такого же среднего телосложения, серьёзный офицер. На мой взгляд, несколько молчаливый по своей натуре. Хотя, может быть, это мне только так тогда казалось. То ли я его несколько чурался, то ли он не проявлял ко мне особого интереса, только вот общаться с ним мне пришлось не часто. А что вы хотите? В июне 1981 года я прибыл в полк. Заменился Халапов, насколько я помню, в конце июля или в начале августа 1981 года. Уже после развала СССР, до печально известных событий в Нагорном Карабахе, проживал там. Потом, видимо опасаясь за свою семью, уехал в Европу. Ныне проживает на юге Франции в Каннах. Сменил его на должности командира взвода лейтенант Дюшеев Мирбек. Опять же, непосредственно с ним я стал контактировать только в начале августа 1981 года, когда мы вышли на операцию в Мармоле. Вот с Мирбеком у меня установились самые дружеские и тесные отношения. Разница в возрасте в два года, не имела никаких видимых последствий и препятствий. Общительность и весёлый нрав Мирбека, наложенный на ярко выраженную храбрость и постоянную готовность к самопожертвованию, сделали этого молодого офицера желанным гостем в любой компании батальона и полка. Впрочем, о Дюшееве я уже рассказывал несколько выше. Повторяться не имеет смысла. Ведь именно он сменил в октябре или ноябре 1982 году на должности командира 7-й горнострелковой роты капитана Свиридова. На его место взводного назначили капитана Филимонова, присланного с понижением из другого полка дивизии. К этому времени батальон уже выполнял задачу по охране трубопровода и автомобильной трассы Термез-Кабул. Подразделения нашего батальона были разбросаны по гарнизонам на протяжении более восьмидесяти пяти километров. Естественно, это явно затрудняло непосредственное общение между офицерами и прапорщиками. Хотя, учитывая тот факт, что восьмая мотострелковая рота практически в полном составе находилась на командном пункте батальона в Айбаке, с её командным составом хоть пару раз в месяц удавалось повидаться. Впрочем, капитан Филимонов, присланный к нам из-за проступков своих бывших подчинённых, как-то зримо чурался общению с офицерами батальона. Оно и понятно. Будучи снятым с должности командира роты и придя в новый воинский коллектив взводным, трудно себя пересилить и объяснять всем и каждому, что "ты не верблюд", и "слетел" с должности ротного не по своей вине, а из-за своих подчинённых, которые изволили совершить воинское преступление. Да и внутренняя обида в таком случае гложет из-за явно выраженной несправедливости начальства. Впрочем, взводным он был не очень продолжительный срок. На моей памяти, если не ошибаюсь, где-то весной 1983 года его восстановили в должности. Только вот, кто пришёл ему на смену - убей Бог, не помню.
  
   Командир 2-го горнострелкового взвода. К моменту моего вступления в должность, этим взводом командовал старший лейтенант Шпаков Сергей Иванович. Отличный офицер в полном смысле этого слова. Среднего роста, с мускулистой, кряжистой фигурой и круглым лицом. Впрочем, афганская жара и солнце, изрядно потрудились над тем, что бы несколько изменить его внешность. И излишнюю округлость "подсушили", и природную розовость кожи лица "подрумянили". Понятное дело, эти атмосферные явления, свойственные Востоку, всех нас здорово меняли. Совсем не удивительно было в конце мая приехать в Союз с чисто августовским загаром. Причём, смею вас уверить, специально, как на пляже, никто никогда не загорал. Даже наоборот. Все стремились по мере возможности сократить персональное время нахождения под солнцем. А в особо жаркий период, когда жара становилась совершенно невыносимой, на вполне законной основе изменялся даже распорядок дня в полку, делая обеденный перерыв протяженностью в три-четыре часа. Сергей Шпаков мне во всех отношениях нравился. Всё, что касалось боевой деятельности мотострелков, знал досконально. Всегда безотказно отвечал на интересующие тебя вопросы. Общительный и весёлый человек. Отличался обдуманностью действий в боевых условиях. Трудно было себе такое представить, что Шпаков способен товарища оставить в беде. Начальства не боялся и всегда своё мнение высказывал в глаза. Обдуманное, веское мнение. Сержанты и солдаты срочной службы его любили и несколько побаивались. Любили за простоту и заботу. Побаивались за неминуемость расплаты при совершении проступка. Вдобавок ко всему этому, Сергей был моим земляком из Белоруссии. Сами понимаете, нам было что вспомнить и о чём поговорить. К моему сожалению, в 1981 году, старшего лейтенанта Шпакова С.И. назначили командовать шестой мотострелковой ротой во второй мотострелковый батальон. Вместо прибывшего к нам на должность начальника штаба батальона, капитана Куроленко. Это было и хорошо и плохо. Хорошо то, что порядочный и уважаемый офицер получил повышение по службе, а плохо то, что из коллектива уходит надёжный товарищ, на которого в любых условиях обстановки, можно было полностью положиться. Благо, что до его замены нам ещё не раз довелось встречаться и общаться, так как второй батальон и его рота непосредственно, находились на маршруте нашего следования в большинстве рейдовых операций. Сергей Шпаков умер в 13 января 2013 года и похоронен в городе Слоним Беларусь. На его место прибыл старший лейтенант Шакин Анатолий Борисович. Предыдущим местом службы Толика, если я ничего не путаю, был Кремлёвский комендантский полк Москвы. Да и вообще, Шакин был коренным москвичом. Закончил Московское высшее общевойсковое командное училище и с момента выпуска до прибытия в Афган служил непосредственно в Москве. Мысленно представьте себе, каким нам довелось увидеть Толика в первый раз. Среднего роста, подтянутый, со спортивной фигурой. Идеально сшитая повседневная военная форма сидела как влитая на нем. Шитая же фуражка-аэродром, глаженые хромовые сапоги-бутылочки, вышитые звёзды на погонах. Прекрасная строевая выправка. Худощавое лицо, привыкшее скрывать свои эмоции. Этакий холодный "оловянный солдатик". Вот здесь то и может пригодиться поговорка: "Встречают по одёжке, - провожают по уму". Под "блестящей обёрткой" оказался... прекрасный офицер и товарищ. Хватило буквально пары недель, что бы показной внешний лоск Толика слез, как старая шкура со змеи. Стал он таким же, как и все мы. Всё в таком же, как и мы все, хлопчатобумажном обмундировании стандартного образца и армейских ботинках. Хороший собеседник и балагур, знающий множество анекдотов и интересных историй. Надёжный партнёр во время рейдов. Знающий специалист своего дела. В общем, через те же пару-тройку недель, да и ещё после участия в рейдовых операций, где он проявил себя с положительной стороны, внешне различить Шакина в общей массе офицеров и прапорщиков батальона стало весьма трудно. Свой человек. Анатолий Шакин умер в 2003 году и похоронен в городе Москва.
  
   Командир 3-го горнострелкового взвода. Старший лейтенант Юдин Сергей. Немного ниже среднего роста, худощавый, сплетённый из мускулов и сухожилий офицер. Серьёзный и целеустремлённый человек, с прекрасной головой, твёрдым характером, всесторонними знаниями, как по специальности, так и по основным жизненным вопросам. Личной профессиональной подготовке Сергея могли позавидовать очень многие из пехотинцев. Его основной целью в то время было желание, после замены из Афганистана, поступить в Академию Советской армии. Было такое высшее военное учебное заведение, в которое попасть было совсем даже не просто. Поэтому, всё свободное время Юдин занимался непосредственной подготовкой к поступлению. И цели своей, насколько я в курсе дела, добился. Стоит отметить, что английским языком он владел в совершенстве. С Сергеем мне общаться было несколько труднее, чем с остальными сослуживцами. У него вечно не хватало времени, что бы просто так посидеть и побалагурить в кругу сослуживцев. Все понимали его, ценили целеустремлённость и желание добиться своего, невзирая ни на какие трудности. Насколько я помню, к концу ноября 1981 года Юдин заменился в Союз в город Ковров. По переданным мне сведениям, Сергей умер в конце 2023 года. На место Юдина командовать этим взводом прибыл лейтенант Агеев Геннадий Васильевич. Разительная противоположность Шпакову. Выше среднего роста, если не сказать большего. В общем, 185-190 сантиметров в высоту у него было точно. Правильного телосложения. На концах рук размещались ладони, которые, сворачиваясь в кулак, напоминали кувалды. Выражение лица с явными признаками коренного выходца "Золотого кольца" России. Несколько медлительный, не только в движениях, но и в разговоре. В компаниях Гена больше предпочитал слушать, чем говорить. При несколько запугивающей внешности, это был человек, исключительной доброты и душевности. В своей исполнительности он мог бы явно посостязаться с немцами и японцами. В то же время, в нужный момент, он совершенно не боялся проявлять разумную инициативу. На первых же рейдовых операциях, Гена Агеев зарекомендовал себя надёжным напарником и хорошим командиром. Совсем не удивительно, что уже в конце 1981 года его взвод во время проведения рейдовых операций успешно выполнял самостоятельные, в отрыве от роты задачи. В общем, Гена сразу же уверено стал неотъемлемой составной частью коллектива роты и батальона. Вдобавок к этому - любимцем компаний. Особенно любили над ним беззлобно пошутить. Хотя, отдельные грубые шутки с Агеевым могли окончиться для юмориста весьма плачевно. Что удивительно, так это неимоверное везение Гены Агеева в период его службы в Афганистане. Даже тогда, когда в непосредственной близости от него боевые группы роты попадали в весьма тяжёлое положение, группа Гены умудрялась избежать подобных каверзных ситуаций. Не подумайте только, что Агеев прятался за спины других. Совсем наоборот. И любую задачу он выполнял добросовестно, и на помощь попавшим в тяжёлое положение сослуживцам, спешил без каких-то дополнительных указаний. Просто, казалось, что сама смертельная опасность избегает встречи с Агеевым. Боится его. В определённых пределах. Всё-таки и ему множество раз доводилось участвовать в непосредственном бою с "духами". Без существенных для его взвода потерь. Агеев Гена погиб в 1984 году в автокатастрофе уже после замены в Союз в Среднеазиатском военном округе в городе Панфилов. Похоронен он в населённом пункте Прохладный.
  
   Командир пулемётно-гранитомётного взвода. Прапорщик Глива Вася. Не скажу даже, что знал я этого человека достаточно хорошо. Натуральный хохол, со всеми своими положительными и отрицательными качествами. Среднего роста, крепкого телосложения, неплохо развитый физически. Как-то так получалось, что большую часть времени нахождения батальона в пункте постоянной дислокации полка, Глива находился вместе с техником роты в парке боевой техники. Если конечно, не выпадала ему очередь заступать в наряд или караул. Во время операций его взвод усиливал горнострелковые взвода роты и крайне редко действовал в полном составе. Понятное дело, что командир этого взвода был прикомандирован к одной из боевых групп (взводов), не только контролируя действия своих подчинённых, но и усиливая данную группу ещё одним автоматом. Соответственно, как-то особо в глаза он и не бросался. Да и в компаниях во время вечерних посиделок офицеров и прапорщиков батальона, особо не выделялся. Заменился он в декабре 1981 года. Кто прибыл вместо него, я уже и вспомнить не могу.
  
   Старший техник роты. Техника роты прапорщика Юсупова Рому по причине его постоянной занятости с боевыми машинами роты, особо видеть мне не доводилось. Если не считать вида спины и задней части тела, высовывающихся из двигательного отсека БТР. Да и заменился он в Союз где-то в середине 1981 года. Во время рейдовых операций в горах, постоянным местом нахождения техника роты была стоянка бронегруппы. Вполне естественно, в горы в пешем порядке он никогда не ходил. В общем и целом, именно в его ведении находились все механики-водители роты, а также, башенные стрелки БТР-70. Прапорщика Юсупова заменил прапорщик Правоторов Витя. Стоит отметить, что как таковой "замены" таки и не было. Юсупов убыл в Союз без замены, в результате чего, должность определённый промежуток времени попросту "пустовала". Это могло бы продолжаться ещё долго, если бы командир роты Валера Тенишев в августе 1981 года попросту не "украл" бы Витю в полку. Сейчас я даже и не вспомню, с какой должности. Понятное дело, что в армии просто так "взять и украсть" человека совершенно не мыслимо. Валере, каким-то образом удалось договориться с полковым начальством. Вот с Витей мне довелось контактировать довольно много и часто. И в меньшей мере по служебным вопросам. Среднего роста, плотного телосложения. Впрочем, не толстый и не худой. С ничем не выдающейся внешностью обычного русского человека. Вечно вымазанные в смазке хлопчато-бумажное обмундирование и руки, которые, даже в парилке бани не теряли своего тёмного налёта в каждой трещинке и складке. В общем, настоящий действующий технарь. В любое время дня его можно было найти на стоянке техники роты или в машине технической помощи хозяйственного взвода батальона. У Вити была идеально развита природная русская жилка, связанная с изобретательством. Даже скажу несколько иначе. Имея "золотые руки", Правоторов мог из любого подручного материала, зачастую бросового, создать нужную в хозяйстве вещь. Достаточно ему было подкинуть вскользь какую-то идею технического плана, как он начинал обдумывать и претворять данную идею в реальность. Да что там подкидывать! Ему и "подкидывать" ничего не требовалось. Сами понимаете, иметь техником роты такого человека - идеальный вариант для любого командира. О Вите говорили, что он, как истинный умелец, может быть, коня на скаку подковать не сумеет, но вот в движении БТР-70 на одном двигателе, запросто отремонтирует второй, вышедший из строя. Вообще-то работы доставалось ему много. Часто из выездов бронетранспортёры восьмой роты возвращались в парк, мягко говоря, не совсем таки "исправными". Как-то даже машина командира роты No 320, возвратилась в Айбак, нарвавшись на гранатомётную засаду "духов", с тремя отметинами от противотанковых гранат и даже хвостовиком гранаты ПГ-7 в колесе. Уже на следующий день, благодаря стараниям техника роты и водителей, все зримые следы этого выезда исчезли полностью. В рамках возможностей в полевых условиях. А сколько было подрывов боевых машин на минах? Вроде бы, начего сташного в этом и не было. Подумаешь, резина колеса улетела метров на тридцать в сторону. Сними оставшийся диск, установи новое колесо и всё готово. Однако, зачастую взрывом корёжило болты крепления дисков к ступицам. Требовалось приложить неимоверные усилия даже к тому, что бы "сорвать" гайку с места. В общем, это уже подробности, доступные пониманию того, кто имел возможность лично ремонтировать подобные транспортные средства. В свободное же от основных обязанностей время Правоторов не сидел сложа руки, а занимался решением всё тех же технических вопросов. Или продумывал, как закрепить на треногу гранатомёта АГС-17 "Пламя" вертолётный пакет НУРС. Или разрабатывал схему наилучшего использования прибора ночного видения с прицелом башни БТР. Да, мало ли всяческих задумок было в этой голове? Даже изготовление подпольного самогонного аппарата универсальной разборной конструкции было продумано и осуществлено его руками. Как потом использовался этот аппарат на практике, было мной поведано в предыдущих рассказах. В общем, прапорщик Витя Правоторов лично мне нравился и испытывал я к нему искренние дружеские чувства. Заменился он уже после моего убытия в Союз в 1983 году в город Солнечногорск. На настоящее время сведениями ни о Роме, ни о Вите я не располагаю. К величайшему моему сожалению.
  
   Старшина роты. Первым в Афганистане старшиной восьмой роты был прапорщик Зеньковский Юра. В июне 1981 года я застал его уже в роли секретаря комитета комсомола батальона. Говоря откровенно, мне не совсем было понятно, как может руководить комсомольцами батальона человек, явно далеко перешагнувший пределы комсомольского возраста. Ну да, "партия приказала, комсомол ответил "Есть". Так как я уже о нём говорил выше, повторяться нет смысла. Заменил его на должности старшины восьмой горнострелковой роты прапорщик Прошкин Миша. Небольшого росточка, худощавый, с казацкими усищами на лице, обтянутом смуглой кожей, довольно общительный и совершенно не конфликтный человек. В меру подвижный. Как и всякий старшина, хозяйственник и жмот, способный за потерянную солдатом портянку полчаса ругать его последними словами, после чего выдать новую из своего запаса, которого, впрочем, хватило бы на то, что бы одеть ещё две-три такие же роты. Как у всех настоящих старшин в Афганистане, за старшиной роты числилось, в лучшем случае, только то, что было надето на солдатах. Да и то, по книгам учёта можно было подумать, что трое военнослужащих спали только на двух матрасах, биноклей в роте не было вообще, а из одного котелка ели сразу два человека. Это, по книгам. В реальности, в подвале под кладовой роты, о которой знало только ограниченное число людей в роте, новенького имущества хватило бы на пол батальона. Во всяком случае, эта запасливость помогала в любой момент одеть и экипировать роту "с иголочки". Так было практически во всех подразделениях нашего батальона. Благо, старшины не ленились, после каждого выезда в рейдовую операцию, составлять акты на списание всего того, что, якобы пришло в негодность или утеряно в ходе передвижения по горам. На моей памяти, старшиной роты он пробыл не особо долго. Уже в период нахождения батальона на охранении трассы, во время выполнения патрулирования в районе Айбака, его БТР был обстрелян басмачами из гранатомёта. Миша получил серьёзное ранение в ногу, был отправлен в госпиталь. Долго он на излечении не находился, так как удрал из госпиталя, на попутных машинах добрался до батальона и около суток отсиживался на гарнизоне Хозрати-Султан. О чём имеется подтверждение в виде фотографии. Заменился в город Самарканд в марте 1983 года. Вместо Прошкина хозяйством восьмой горнострелковой роты стал руководить прапорщик Лисицин Валера. Валера к нам был переведён с должности старшины разведывательной роты нашего полка. Что там произошло и по какой причине Лисицина убрали из этого элитного подразделения, я не знаю, да знать не хочу. Понятное дело, что подобные переводы особого доверия в новом коллективе не внушали никогда. К человеку они вызывали определённое осторожное отношение. Впрочем, это недоверие к Валере испарилось быстро. Оказался он порядочным человеком и надёжным товарищем. Внешне, совершенная противоположность предыдущего старшины. Высокого роста, плотный, без лишнего веса, с громким голосом. Имея привычку брить голову да ещё и с чертами лица, явно имеющего оттенок восточных кровей, Лисицин довольно сильно смахивал на местных жителей Афганистана. Ему бы отрастить бороду и усы, надеть чалму, одеться в халат и калоши, взять в руки "Бур", и местные братки уверенно могли взять к себе в банду. Только за внешность. Хозяйственные дела в восьмой роте были всегда на высоком уровне, так что что-то ломать и изменять было излишним. Сержанты и солдаты срочной службы отличались дисциплиной. По этим всем причинам, Валере не требовалось особых усилий, что бы исполнять свои служебные обязанности с должным качеством. Зато уж голос старшины можно было слышать везде, даже там, где его и не ожидали услышать. Балагур и очень общительный человек, Лисицин мог одновременно находиться сразу в нескольких компаниях офицеров и прапорщиков батальона, не засиживаясь долго на одном месте. Обладая изрядной коммуникабельностью, находясь в дружеских отношениях практически со всеми, с кем ему приходилось контактировать, Валера везде был желанным гостем, которому отказать в чём-то, просто не поворачивался язык. Да и сам он был безотказен. В общем, как ни посмотри, в батальоне это был свой человек. Благодаря Валере, у его однополчан всегда были свежие и достоверные сведения о сослуживцах. К сожалению, 28 декабря 2024 года он ушел из жизни. Прискорбно, но что уж тут поделаешь, смерть товарища не только печальная для всех новость, но и невосполнимая утрата. Именно, невосполнимая. Валера, не лишним будет отметить, был в какой-то мере, "цементирующим составом" для нашего батальона в обстановке нынешнего времени. Я совершенно не утрирую. Он обладал в полной мере теми сведениями, которыми без него и обладать никто не мог. Знаете, существуют такие люди, которым всё нужно знать. Примерно, как бабуськам, сидящим на скамейках возле своих подъездов. Если убрать ненужную составляющую "сплетни", то обладание сведениями о наших сослуживцах, соответствует характеристике Валеры Лисицина. Он знал о почти всех служивших с ним практически всё. С его уходом огромная часть информации о батальоне полностью утрачена. Это, несомненно, невосполнимо. Что же делать? Приходится с этим смириться!
  
  6.
  
   9-я мотострелковая рота.
  
   Эта рота, как на это ни посмотри, большую часть времени лично моей службы в Афганистане, находилась в отрыве от основного состава батальона. Да и в рейдовых операциях эта рота совсем не участвовала. Я совершенно не в праве обвинять её в чём-то предосудительном. У каждого имеется своя стезя в жизненном пути. Кроме того, не стоит сбрасывать со счетов, что опыта ведения реальных боевых действий у этой роты не имелось совершенно. Обычная "караульная рота", только что, находившаяся, как и все в Афганистане, в условиях боевой обстановки. Особо завидовать ей, впрочем, не приходилось. По принципу: "подальше от начальства - поближе к кухне". Да вот всевозможного начальства вокруг этой роты всегда хватало. С излишком. Главный военный советник Северной зоны Афганистана - генерал, постоянно был рядышком. Да и просто сотрудников Департамента с большими звёздами на погонах хватало с избытком. Конечно, человек привыкает ко всему. Однако же, лучше принять участие пару-тройку лишних раз в рейдовых операциях, чем выслушивать нотации начальства по поводу и без повода. Али я не совсем прав? Реально я сейчас даже затрудняюсь с достоверностью сообщить, что же в Мазари-Шариф делали около сотни наших военнослужащих. В период кратковременных посещений расположения этой роты, я только мог видеть, что они в полном смысле слова от безделий все дурели, от командира роты и до последнего военнослужащего срочной службы. Ведь, как ни прикинь, в карауле на постах задействовалось в сутки не более двух десятков человек. Как таковых занятий с ними проводить было трудно. В связи с отсутствием для этого соответствующего места. А со временем, командиры попросту с этим свыклись и даже неких поползновений к проведению занятий не делали. В конце августа 1982 года, вернувшись под непосредственное подчинение командиру батальона, эта рота, хоть и сменила комфортабельное проживание в Департаменте на проживание в землянках, суть своих действий оставила прежней. По принципу черепахи: "не высовывайся без нужды". Даже с занимаемых ими гарнизонов. Если, конечно, нужда не заставляла выезжать на "пробоины" трубопровода и патрулирование своего участка трассы.
  
   Командир 9-й роты. Командир девятой мотострелковой роты капитан Скибинский Александр Александрович прибыл в Афганистан одновременно со мной. Причём, не просто в один и тот же день и месяц, но и на одном и том же самолёте. У меня с ним отношения всегда были только дружеские. В меру существующей субординации. Практически до сентября 1982 года эта рота находилась в отрыве от батальона. Поэтому, не лишним будет отметить, встречаться с ним приходилось не особо часто. У него были свои служебные задачи, далёкие от всего того, чем в то время жил весь остальной личный состав нашего батальона. Что собой представлял Сан Саныч? Среднего роста, довольно плотный, подтянутый, со спортивного вида фигурой человек. Светловолосый, с несколько округлым лицом и выражения явно казацкого типа, на котором выделялись совсем уж нестандартного вида бакенбарды. Даже полевая форма на нём сидела как влитая, с оттенком щегольства. Это он мог себе явно позволить. По своему возрасту, он уже явно должен был быть если и не командиром батальона, то уж начальником штаба, точно. Во всяком случае, было явно видно, что время, когда он переживал о не совсем удачном карьерном росте, осталось позади. В то же время, своего оптимизма он тогда не потерял. Каким он был командиром, на самом деле, судить не берусь. Как-то не довелось видеть в деле его командирские качества. В бытность батальона в качестве рейдового, как уже было сказано выше, его рота выполняла отдельную задачу по охране главного военного советника Северной зоны Афганистана, находясь, даже по сравнению с подразделениями, всё время размещавшимися в пункте постоянной дислокации нашего полка, в более комфортабельных условиях, и заезжая в полк только для того, что бы пополнить запасы материальных средств в виде продовольствия, горюче-смазочных материалов, боеприпасов и вещевого имущества. Да ещё и для удовлетворения денежным довольствием. По сути дела, подчинение роты командованию полка и батальона было тогда только номинальным. Никто и не под каким предлогом не в силах был задействовать личный состав и боевую технику девятой мотострелковой роты в интересах полка. Здесь можно было нарваться на крупные неприятности, так как советские специалисты и советники Департамента могли пожаловаться непосредственно в штаб армии в Кабуле. А там долго разбираться никто бы не стал бы. В общем, как это говорится, это было "государство в государстве". С конца августа 1982 года, влившись в состав батальона, девятая мотострелковая рота была разбросана по гарнизонам от Хазрати-Султан почти до самого Айбака. Условия жизни у личного состава роты стали несравненно более худшими, а вот суть задачи не изменилась. Всё, то же охранение. С этой ротой мне вообще общаться пришлось крайне редко. Если бы капитан Скибинский С.С. не летел в Афганистан в одном со мной самолёте, если бы мы не были с ним так долго знакомы, то и его бы я знал только наглядно. В то же время, если выпадала такая возможность, я не упускал её, что бы заехать к Сан Санычу. Хотя, насколько я помню, с сентября 1982 года и до мая 1983 года, у себя на гарнизоне я Скибинского так ни разу и не видел. Сан Саныча Скибинского поменял на должности капитан Жигалов Владимир. Мужик в возрасте, по сравнению с нами, видно долго и успешно штурмовал взводом и ротой "высоту Огурец " во внутренних округах. Спокойный, флегматичный, среднего роста, крепкого телосложения, с типично русским лицом. Если же его сравнивать со Скибинским, то человеком он был "не рыба, ни мясо". Эт о уж моё, субъективное мнение. Военнослужащим срочной службы роты он почему то не нравился, скорее всего из-за нудных воспитательных бесед на ежедневных построениях. Что ж, за эту привычку его винить просто не приходится. Долгое время нахождения в должности ротного, наложило свой отпечаток на внутренние привычки этого командира.
  
   Заместитель командира роты по политической части. Старшего лейтенанта Лысенко Володю вспоминаю как-то довольно смутно. Хотя, прибыли в батальон мы практически одновременно. Чуть ниже среднего роста, с довольно плотной фигурой, с круглым и улыбчивым лицом, какой-то не в меру суетливый офицер мало напоминал знакомый с детства образ комиссара. Особенно, если доводилось его сравнивать с тем же замполитом восьмой роты Сергеем Шестопаловым. Хотя, стоит сказать, что Володю в практической работе, а, тем более, в бою, мне наблюдать таки и не пришлось. В то же время, если нам изредка доводилось встречаться, с ним можно было постоять, покурить и запросто потрепаться на отвлечённые темы. Почему так? Да по той простой причине, что злободневные проблемы батальона и полка были для него, явно не в тему. Разве можно с человеком на равных говорить о трудностях пешего перехода по горам во время рейдовых операций, если он ни сном, ни духом в этих переходах не участвовал? Посочувствовать - может. Понять - нет. Вот о том, как и где прикупить товар перед отпуском: джинсы или батник, - с ним можно было успешно посоветоваться. Находясь в Мазари-Шариф, где имелось масса духанов, он знал о ценах, качестве и спросе на ходовой товар лучше, чем кто-либо другой. Да и обменный курс "чеки-афгани" был ему известен прекрасно, благо, что обменом денег успешно и с желанием занимались все наши специалисты в Департаменте, для которых выгоднее в Союз было везти именно чеки, которые они, кстати-то, и не получали. Всё это сказано не в качестве осуждения, а для констатации фактов. Каждому своё. На замену ему во второй половине 1983 года прибыл лейтенант Алиев Виктор. Чуть ниже среднего роста, пропорционального телосложения, темноволосый, усатый молодой человек, с чертами лица явно свидетельствующими о наличии закавказской крови. О его практической деятельности судить не берусь, так как воочию зреть не довелось.
  
   Командиров взводов, к сожалению, помню довольно смутно. Попросту постараюсь передать те скудные сведения, которыми сам владею. Больше со слов других. Тех, кому довелось с ними контактировать непосредстьвенно.
  
   Командир 1-го мотострелкового взвода. На момент описываемого мной временного отрезка, взводом командовал лейтенант Филипович Георгий. Худой и круглолицый. Особо ничем не выделялся, просто добросовестно тащил лямку командира взвода. По сути дела, в Афганистан он прибыл сразу же после окончания Ленинградского общевойскового училища. Понятное дело, кроме базовых знаний, за его плечами ничего-то и не имелось. О боевом опыте и вообще говорить не берусь. Благо, что в период до сентября 1982 года рота выполняла второстепенные задачи, более связанные с несением караульной службы. После воссоединения с батальоном, конкретно этот взвод выполнял задачи по охране участка трассы и трубопровода в районе командного пункта трубопроводного батальона. На боевые задания взвод не привлекался, выезжал только на "пробоины" и патрулирование трассы. Заменился он в конце 1983 года. На его место по замене прибыл старший лейтенант Сергей Кашпиров, Этот офицер в корне отличался от всех прочих взводных роты, по характеру чем-то более похож на Никиту Юркова, такой же "шебутной", немного "безбашенный" как сейчас говорят. Подчинёнными управлял толково, постоянно с желанием выезжал на патрулирование. С ним произошла довольно "интересная" история. Во время патрулирования, днём, на 2 БТР с 8 бойцами. В это время в Ташкургане между крепостью и входом в ущелье местные басмачи довольно сильно начали метелить нашу колонну. Кашпиров силами указанной группы пришёл на помощь. Один БТР остался с упомянутой колонной, а второй он послал в крепость к пограничникам ММГ, стоявшим в крепости Ташкургана за помощью. Положение было крайне скверное, так как колонна встала, первые машины духи обездвижили, а остальные попросту уже не могли развернуться. Дорога в этом месте проходит через ущелье - с одной стороны отвесные горы, а с другой стороны река, дувалы и гранатовые сады. С момента начала обстрела колонны, уже прошло минут 20, а от пограничников никакой помощи не было, не смотря на то, что от крепости до колонны было менее чем километр. Учитывая, что на стенах крепости всегда находилось охранение пограничников, наблюдавшее за дорогой и окрестностями, в ММГ не могли не знать о нападении на колонну. Пока один БТР ушел к крепости, Серега Кашпиров с четверкой спешившихся солдат, оставив в БТР только механика-водителя и башенного стрелка, вступили с басмачами в бой. В результате они в саду положили 4 духов, в том числе одного гранатомётчика. Его Кашпиров уничтожил в проёме дувалов с 5 метров. Когда второй БТР подъехал к крепости ММГ, выяснилось, что те и не думали выходить из крепости и им вообще было, грубо говоря, наплевать на происходящее вокруг, так как у них была указивка свыше, выполнять только свои задачи, не вступая во взаимодействие с другими местными войсками. Как выразился их дежурный офицер "это дело Вооруженных сил, поэтому, сами влипли, сами и расхлёбывайте". Так сержант с посланного Кашпировым БТР-70 и передал. Минут через 10 пришла помощь из полка и с гарнизона нашего ПТОВ. А ещё через минут 20 подоспела помощь из 154 ооСпН (он ещё тогда не ушёл в Джелалабад). О последовавшим после этого инцидента последствиях, упоминать не стану. Несколько позднее Кашпирова назначили командиром роты в 1 мотострелковый батальон. Вполне заслужено.
  
   Командир 2-го мотострелкового взвода. В мою бытность взводом командовал лейтенант Щедров Андрей. Невысокого роста, худощавый, с кучерявыми волосами, по службе такой же равнодушный, как и командир первого взвода. Выпускник МКПУ (Московского командного пехотного училища, или в армейской среде- "мало кормят - плохо учат") 1980 года. Затрудняюсь даже сказать, где он служил больше года до Афганистана, так как сюда он прибыл уже в первой половине 1982 года. Представить его деятельность даже и не могу. Хотя, вполне возможно, встречаться нам доводилось. Ведь гарнизоны этой роты располагались в непосредственной близости от Хазрати Султана - моего тогдашнего гарнизона. После проведения передислокации командного пункта батальона под Хазрати-Султан, его взвод стоял вместе с управлением роты в Айбаке.
  
   Командир 3-го мотострелкового взвода. Эту должность занимал старший лейтенант Бабий Владимир Ильич. Крепко сбитый, коренастый, чуть ниже среднего роста. Как и Филиппович, выпускник Ленинградского общевойскового училища, только выпуском на год раньше. Так уж получилось, что все офицеры 9-й мотострелковой роты прибыли "за речку" практически в одно время, иногда с разрывом около года. Передавать опыт ведения боевых действий с практической стороны, им было некому. Заменяемые офицеры покидали свои подразделения через три, максимум шесть дней. Благо, что этого в течение 1981 - первой половины 1982 года и не требовалось. А потом? При расположении на отдельных гарнизонах, никто из сослуживцев батальона уже приезжать в эту роту и обучать офицеров не собирался. В лучшем случае, могли заскочить "в гости", посмотреть, подсказать какой-то момент. И всё. В целом, командному составу роты позавидовать мог только идиот. Заменился Бабий в конце 83 года. Вместо него прибыл по замене лейтенант Мещеряков. Крепкий, высокий, с несколько вытянутым лицом. Как он себя показал в деле, не могу сказать, так как большую часть времени он был постоянно на своём гарнизоне. Первоначально с сентября 1982 года взвод стоял на командном пункте трубопроводного батальона, потом его переместили под Айбак. Задачи - патрулирование, "пробоины" и прочее.
  
   Командир пулемётно-гранитомётного взвода. Не помню я, кто состоял на этой должности первоначально. Не только имя и фамилию, но и внешность. Да и сведений таких не имею совершенно. А ведь кто-то же этим взводом командовал в 1981-1982 годах? Уже после перемещения батальона в провинцию Саманган, знаю что на этой должности находился старший прапорщик Цопа. Среднего роста, довольно плотный, круглолицый мужчина, в возрасте перехода с третьего на четвёртый десяток лет. Его взвод, как таковой, был практически весь роздан на усиление мотострелковых взводов роты. В его ведении оставались только механики-водители и башенные стрелки на БТР-70, поэтому он, в большей мере, занимался только своей техникой, находясь вместе с управлением роты.
  
   Старший техник роты. На этой должности с начала 1983 года находился прапорщик Селезнёв Виталий Евгеньевич. Его-то я отлично помню и был с ним в дружеских отношениях. Довелось с Виталиком неоднократно встречаться и на командно-наблюдательном пункте роты, и в гостях на моём гарнизоне. Его БТР-70 с бортовым номером 333, знали все в полосе ответственности третьего мотострелкового батальона. Не многие "головы шурави" в Афганистане оценивались духами солидными суммами денег. Незаурядный человек, вписавший не одну яркую страницу в историю нашего третьего мотострелкового батальона. Только боевые награды, которые он получил всего за год службы в Афганистане, говорят сами за себя: ордена Красного Знамени и Красной Звезды, медаль "За отвагу". Можно было бы довольно много рассказывать об этом человеке. Однако, я о нём уже дал полную, известную мне информация в своём рассказе: "Всего один год". Не стану повторяться. Погиб Виталик 17 февраля 1984 года во время проведения операции местного масштаба. На место Селезнёва прибыл прапорщик Хырдолайнен Сергей. Худощавый, среднего роста, рыжеволосый и с рыжими же усами, и внушительной заплешиной, довольно простой парень. Технику роты знал и участвовал в её ремонте по мере своих возможностей, так как в Айбак притаскивали только те БТР-70, которые испытывали необходимость в серьёзном ремонте. Участвовал в поисках сбежавшего подполковника Зайца в составе сводной бронегруппы батальона, собранной из выделенных БТРов с 7 и 9 мотострелковых рот.
  
   Старшина роты. О первом старшине этой роты ничего вразумительного сказать не могу. Не знаю. Не помню. Сведениями не располагаю. А вот несколько позднее, эту должность занимал прапорщик Воронцов. Чуть ниже среднего роста, нормального телосложения, с типичной для славянина физиономией, в возрасте чуть старше двадцати пяти лет. Его увидеть было несколько проблематично, так как хозяйственные дела роты заставляли его вечно "крутиться".
  
   По сути дела, моё повествование о командном составе 9-й мотострелковой роты получилось несколько даже кратким. Однако, ничего здесь не поделаешь. Слишком уж редко довелось с ними всеми встречаться. У нас не имелось времени заезжать к ним в Мазари-Шариф, а у них - не было желания к нам. Да и позднее, уже когда стояли на охранении трассы и трубопровода, я к ним не заезжал, а уж они ко мне - тем более. Ну и ладно! Какую информацию имею - той и поделился. Оставляю возможность дополнять моё повествование всем, кто этого желает. Впрочем, это не только моё личное желание, но и потребность.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2025