ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Аблазов Валерий Иванович
Афганская арена. Революция или переворот? Часть 2. Свидетельства очевидцев и участников.

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Воспоминания участников и очевидцев событий, которые много раз субъективно, иногда тенденциозно, описаны политиками и историками, но еще не показаны изнутри на уровне их личностного восприятия.

   Афганская арена. Революция или переворот.
  
   Часть 2. Свидетельства участников и очевидцев.
  
   Очередная годовщина афганской Саурской (апрельской) революции отмечалась в наших, советских, традициях. Лица Ленина и Брежнева, Тараки и Амина заполнили собой первые страницы всех центральных изданий. Одна из центральных газет напечатала портрет Брежнева, перевернув негатив наоборот: там, где лево, стало право, а где право - стало лево. Правда, заметить это можно было только сравнив два портрета вместе.
   Вечером прошли торжественные собрания личного состава, а потом руководители афганской армии, новые генералы и офицеры со своими советскими военными советниками собрались на при­еме у министра обороны. В праздничный день этим офи­церам трудно было объективно оценить ту роль, которую каждый из них играл в событиях, ставших историческими, ставших прологом, как оказалось потом, трагедии. Рассказы с подробностями недавних ярких дней были различными по глубине обобщения и степени детализации обстановки, но все они были несомненно интересными.
  
   Орлов Олег Гаврилович, генерал-майор авиации, в 1978-1980 годах работал консультантом (советником) начальника Главного штаба ВВС и ПВО Афганистана, был старшим начальником коллектива военных советников ВВС и ПВО. По одной из версий решение о присвоении ему генеральского звания было согласовано в личной беседе Тараки и Брежнева. Так была оценена роль авиации в победе революции. Вместе с Орловым генеральские звания в августе 1979 года получили еще два авиатора: Егоров и Аревшетян. Рассказывали, что подсказал эту идею афганскому лидеру его адъютант, С.Д.Тарун, активист революционного движения. Все документы для официального представления готовил начальник авиагарнизона Баграм полковник Гулям Сахи, занявший после революции пост Главкома ВВС и ПВО Демократической республики Афганистан. Олег Гаврилович часто шутливо говорил: "Мы - генералы Тараки!"
   О. Г. Орлов сыпал цифрами, как из рога изобилия. Ему уже не один раз пришлось их докладывать всем эшелонам власти и он с нескрываемой обидой говорил, что сухопутчики почему-то не заметили роли авиации в револю­ционных событиях. А оказалось, что авиаторы поработали достойно, кроме того, надо учесть и то обстоятельство, что все штабы революции размещались на авиационных базах и руководство началом действий было возложено на авиационных офицеров.
   Накануне Саурской революции политическая обстановка в Афганистане была достаточно сложной. Очень популярен был в то время анекдот: Дауд следует на автомобиле за лидерами двух других держав. На развилке дороги, где каждый должен ехать своим путем, един лидер повернул направо, другой - на­лево, а Дауд включил левый поворот и поехал... направо.
   Мы, советские специалисты, продолжал О.Г.Орлов, имели прямые указания Главно­го военного консультанта генерала Л.Н.Горелова, не вмеши­ваться во внутриполитические процессы и воздерживаться от политической оценки происходящих в Афганистане событий. Од­нако, в условиях непосредственного общения с афганскими офицерами происходило взаимное влияние друг на друга. Довери­тельные разговоры и обмен мнениями были крайне редкими. Все: и мы, и они были очень осторожны. Но по реакции на наши предложе­ния и отношению к их реализации можно было делать определен­ные предположения. Наши взаимные симпатии и антипатии опреде­лялись, главным образом, чисто человеческими качествами - по­рядочностью, нравственностью, моралью, офицерской честью и профессиональной компетентностью, и совсем не затрагивали политической ориентации и партийной принадлежности.
   Относились к нам по-разному. Принимали везде вежливо. Но выезд наших специалистов в войска ограничивался. Наша во­енная техника работала в условиях Афганистана надежно, пос­тавлялась на очень льготных условиях. Весь самолетный и вер­толетный парк был укомплектован советской техникой. Практи­чески все авиаторы были подготовлены в советских ВУЗах: летчи­ки - в Киргизии и на Кубани, инженеры и высший командный состав авиации - в Украине. Они хоро­шо владели русским языком, понимали нашу культуру и взаимо­отношения, переняли многие наши традиции.
   Однако, часть руководства ВВС и ПВО во главе с заместителем Главкома генерал-лейтенантом Саттар-ханом противодействовала развитию нашего военного сотрудничества, вела к его сворачиванию и переориентации на Запад.
   За два дня до революции, 25 апреля 1978 года, мы с Ко­мандующим ВВС полковником Дин-Маматом вылетели в командиров­ку в Кандагар. Дин-Мамат был родственником Министра обороны в правительстве Дауда. С должности командира аэродромной технической части (АТЧ) его направили в СССР в Академию ПВО (г. Ка­линин), а после ее, традиционного для иностранцев, ускорен­ного и успешного окончания назначили Командующим ВВС. Специалисты пони­мают всю противоестественность такого назначения. Он не ста­рался обременять себя служебными обязанностями. Главной сфе­рой его деятельности была торговля. В его кабинете гораздо чаще, чем подчиненных офицеров с боевыми документами и рабо­чими картами, можно было встретить за чаем представителей торговых компаний и фирм с контрактами и подарками (бакшишами). Поэтому Дин-Мамат разрешал от его имени отдавать рас­поряжения войскам. Мы активно пользовались этим обстоятель­ством и приказы отдавались как по афганской системе управле­ния, так и по линии советских специалистов. Это приводило к тому, что мы постепенно привыкали непосредственно управлять афганскими войсками и подменять афганских командиров и спе­циалистов. Оказывалось проще сделать самому, чем научить, чем добиваться исполнения, и мы этим пользовались. Доверие аф­ганцев к нам, а потом и их иждивенчество не всегда было на пользу общему делу - формированию боеспособной и боеготовной армии Афганистана. В этот раз о боевой готовности авиационного полка, вооруженного самолетами Миг-17, мы узнали только из доклада консуль­танта полковника Долготелесова. Командир полка подполковник Абдул Кахар со всем был согласен. Остальное время ушло на нанесение обязательных визитов к руководству провинции и ко­мандиру кандагарского армейского корпуса, реальному ее хозя­ину.
   26 апреля 1978 года мы связались с начальником штаба ВВС и ПВО полковником Абдул Кадыром. Он учился и "встал на крыло" в Советском Союзе, на курсах повышения квалификации летного состава в Краснодаре успешно сдал на классность - стал летчиком 1-го класса. Он так же, как и многие другие, полностью переложил свои служебные обязанности на консультан­тов. Но причина этому была совсем иная. О ней мы узнали позже, уже после революции. Абдул Кадыр усиленно занимался орга­низаторской, политической работой в армии, был в числе ак­тивистов и руководителей революции, а поэтому ему просто не хватало ни времени, ни возможности для самостоятельного уп­равления процессами боевой подготовки ВВС и ПВО. Абдул Кадыр посоветовал нам вернуться в Кабул. Мы выполнили это приказа­ние и 27-го апреля утром были на Кабульском аэродроме. У зда­ния Штаба ВВС и ПВО в это же время по команде сверху проводил­ся митинг военнослужащих в поддержку Правительства и Президен­та Дауда. Звучали пламенные речи, играла национальная музыка, офицеры и сержанты исполняли какой-то коллективный торжествен­ный танец. Ни с кем из руководителей ВВС и ПВО нам детально побеседовать не удалось. Кто-то был занят на митинге, кого-то не было на месте. Как обычно, сразу после полудня консультан­ты Штаба ВВС и ПВО на автобусе поехали по своим домам гото­вить себе обед и без жалоб на поваров съедать все, что самими и приготовлено, затем по распорядку дня предполагалось возвращение на рабочие места. Но в этот день автобус после обеда не прислали и все остались дома, пытаясь выяснить друг у дру­га, что же происходит. Совершенно случайно в этот день на Ка­бульском аэродроме остались только два советских консультан­та - капитан Дмитренко и инженер Булкин. Они подробно расска­зали о событиях, которые происходили в субъективном восприя­тии на их глазах в Хаджероваше, в районе расположения аэро­дрома, Штаба и Училища ВВС и ПВО.
   Реально боевые действия ВВС начались 27 апреля в 13 ча­сов 30 минут и непрерывно продолжались до 10 часов утра 28 апреля. Боевая работа в поддержку революции проводилась во всех авиационных гарнизонах. Сначала только в Кабуле работали самолеты и вертолеты транспортного полка, обеспечивая необхо­димую связь и перевозки. С аэродрома Шинданд и несколько позже - с аэродрома Кандагар были перебазированы группы самолетов на аэродром Баграм. В авиагарнизоне Баграм, которым командо­вал полковник Гулям Сахи, были задействованы оба полка: истре­бителей и истребителей-бомбардировщиков. На них и легла ос­новная нагрузка боевых действий, в которых участвовало 65-70 процентов летного состава. В полку на самолетах МиГ-21, кото­рыми командовал подполковник Латиф, летали 11 летчиков. Они сделали 50 боевых вылетов. Нагрузка на одного летчика была неравномерной - от 1 до 14 вылетов. Больше всех летал инспек­тор Отдела боевой подготовки ВВС майор Мир Гаусуддин. Это он 14 раз вылетал на боевое задание. В полку на самолетах Су-7Б, которым командовал подполковник Акрам-хан, летали 12 летчиков. Они сделали 45 боевых вылетов. На каждого летчика приходилось от 2 до 6 боевых вылетов.
   Несмотря на длительный перерыв в тренировках 7 летчиков провели 21 боевой вылет ночью (4 летчика на самолетах МиГ-21, 3 летчика на самолетах Су-7Б). В целом налет (время само­летов в воздухе) составил около 53 часов, из них 11 часов - ночью.
   Из самолетного парка аэродрома Баграм в боевых действи­ях участвовало 70 процентов исправных самолетов МиГ-21 и все 100 процентов - СУ-7Б.
   В течение суток потери составили два самолета: самолет МиГ-21УТ был поврежден огнем зенитной артиллерии, летчик катапультировался, и самолет СУ-7Б, пилот которого на взлете плохо себя почувствовал, стал те­рять сознание из-за переутомления и вынужден был катапульти­роваться, оставив самолет. Кроме того, от стрельбы различными видами оружия повреждены в воздухе три МиГ-21, четыре Су-7Б, вертолет Ми-8, два транспортных самолета Ан-26 и Ил-14. Толь­ко в Ан-26 техники после посадки насчитали 16 пробоин.
   Авиация израсходовала при нанесении ударов 48 бомб (ОФАБ-250), белее 3000 неуправляемых реактивных снарядов (НУРС С-5), и более 3000 снарядов было выпущено из авиацион­ных пушек.
   Основные цели авиации располагались в 2-х районах. В пер­вом районе в центре города, где расположен Президентский дво­рец, Посольства, жилые дома, действовать приходилось осторож­но и с высокой точностью. Летчики здесь пользовались только пушками и НУРСами. Во втором районе, за городом, где размещал­ся штаб Центрального армейского корпуса (ЦАК), эти ограниче­ния отсутствовали и стало возможным массированное использова­ние авиации и применение бомб.
   Части ПВО Афганистана также участвовали в те дни в бое­вых действиях. Личный состав 99-й зенитно-ракетной бригады (ЗРБР) отразил нападение частей 8-й пехотной дивизии. А огонь 100-мм зенитных орудий одной из зенитно-артиллерийских батарей не дал частям 7-й пехотной дивизии выйти на под­держку войск, верных Президенту.
   Управление боевыми действиями осуществлялось с Главного командного пункта (ГКП) ВВС и ПВО. Поддерживалась связь со всеми гарни­зонами, штабами 4-й и 15-й танковых бригад, с самолетами в воздухе, а также с группой, которая находилась в районе Дома радио и передавала информацию непосредственно с поля боя.
   Обстановка в эти дни в других гарнизонах была относитель­но спокойная. Так в Шинданде, по сообщению консультанта ГКП подполковника Шестакова, не было ни стрельбы, ни жертв. Лич­ный состав гарнизона поддержал Военно-революционный совет, заявил о переходе на сторону восставших, арестовал начальника гарнизона. Советским специалистам рекомендовали находиться в своих домах.
   Утром 28 апреля самолетом Ан-26 были доставлены в Кабул, арестованные военноначальники, не принявшие революцию. Это были командир 17-й пехотной дивизии из Герата, командир и начальник штаба армейского корпуса и командир одной из дивизий из Кандагара. Сопровождали их вооруженные авиаторы, а встре­чал в Кабуле - полковник Абдул Кадыр, который и переправил их в Министерство обороны.
   6 мая 1978 г. новое руководство Афганистана организовало первую встречу с иностранными журналистами. Нур Мухаммед Тараки, глава Демократической республики Афганистан (ДРА) под­черкнул, "...что события эти были не переворотом, совершенным группой офицеров и руководящих кадров, а революцией, начатой партией".
   Всех, конечно, интересовали ответы на вопросы о жертвах революции:
   - Сколько человек погибло во время переворота?
   - С нашей стороны и со стороны тирана было убито не более 72-73 человек.
   - Сколько человек арестовано?
   - Их количество не превышает 20-25 человек.
   - Сколько человек казнено?
   - Большая часть бывших министров освобождена. Генералам ска­зали - идите домой, сидите дома, не занимайтесь злонамерен­ной пропагандой против нас и мы не будем вмешиваться в Вашу жизнь.
   30 мая 1978 года новый Министр обороны полковник Абдул Кадыр представил меня руководителю ДРА Нур Мухаммеду Тараки.
   Условия нашей работы и характер взаимоотношений с аф­ганцами резко изменился. Существенно возрос объем работы и степень нашего участия в боевых действиях. Нам изменили кате­горию: мы стали военными советниками, а не специалистами и консультантами, как раньше.
   Начала активно разворачивать свои силы контрреволюция, обострялась фракционная борьба в руководстве страны. Постепен­но разгорался огонь гражданской войны... .
  
   Дмитренко, капитан, консультант старшего инженера транспортного полка ВВС Афганистана. 27 апреля 1978 года транспортный полк, который размещал­ся на аэродроме Кабул, к полудню, как и обычно, завершил пла­новые полеты. Были осмотрены и зачехлены все самолеты и вер­толеты. Автобусы для развозки личного состава подошли в при­вычное время - в 12 часов 50 минут. Но на контрольно-пропуск­ном пункте (КПП) автобусы не пропустили, передали командиру указание повернуть обратно к штабу полка. Из советских специалистов нас было двое - я и инженер Булкин Михаил Петрович, который пред­ставлял конструкторское бюро Миля. Командир полка майор Мухам­мед Акбар, оставив в штабе своих офицеров, выделил для нас микроавтобус "Латвия". Мы доехали вдвоем опять только до КПП, откуда нас вернули к штабу полка. И афганские офицеры, и мы те­рялись в догадках, что же происходит? Неожиданно со стороны аэропорта в нашу сторону по рулежной дорожке двинулись две бое­вые машины пехоты (БМП). Они беспрепятственно добрались до пол­ка и заняли позицию у стоянки транспортных вертолетов Ми-4.
   Через 20-30 минут со стороны Баграма показалась пара само­летов Су-7Б. Она сделала круг над аэродромом и затем атаковала и обстреляла из пушек БМП. Зеленые бронированные машины покину­ли свои позиции и стали маневрировать, уклоняясь от огня авиа­ции и отвечать огнем своих пулеметов. Самолеты после первой атаки парой разошлись, но действовали согласованно. Каждый от­дельно выбирал себе цель и ее атаковал, обстреливая ее в каж­дом заходе короткими очередями по 10-15 снарядов. Так продолжа­лось минут 30-40, после чего самолеты улетели, так и не причи­нив вреда наземной технике. К счастью, повреждений от огня не было ни в БМП, ни в самолетах и вертолетах, которые находились на стоянках. А их там было немало - 51 единица.
   Личный состав полка по-прежнему находился в неведении и никаких попыток по подготовке техники к вылету не предпринимал. Командир полка никаких команд в этом направлении не отдавал. Примерно в 15 часов прямо со стоянки, без руления поднялся вертолет Ми-8 (бортовой номер 269), который ближе других был расположен к зданию аэропорта. На вертолете оказались подвешен­ными блоки НУРС. До этого ни на одном вертолете их не было. Все они хранились в законсервированном виде на складе. Старший капитан Ахмад Шах сообщил, что на вертолете улетел начальник Шта­ба ВВС и ПВО полковник Абдул Кадыр. Вертолет не набирая высоты более 10 метров, перевалил через горы и ушел в направлении на Баграм.
   Через некоторое время со стороны Баграма в небе над Кабу­лом появились самолеты МиГ-21 и Су-7Б. Они обстреливали из пу­шек и НУРСами объекты в городе. За всем этим мы наблюдали вмес­те с группой офицеров полка, его командиром и старшим инженером. Самолеты из Баграма продолжали свою работу. В это время к штабу полка с мощным ревом подкатил танк Т-54 на его броне, вооружен­ные карабинами, сидели 8 офицеров полка. Старшим группы был бор­товой техник самолета Ан-2. Угрожая оружием, они заставили всех офицеров войти в коридор штаба и поднять руки вверх. Мы с Булкиным зашли в комнату советских специалистов и стали у стены по­дальше от двери. Вдруг раздалось несколько выстрелов, сначала один, потом еще три. Из коридора доносились возбужденные голоса и шум. Затем все офицеры с поднятыми руками вышли из штаба. Тех­ник Ан-2 что-то им возбужденно объяснял, что-то прокричал им. Все офицеры в ответ дружно его поприветствовали, раздались радостные крики и теперь уже руки поднимали сжатые в кулаки в знак соли­дарности с приехавшими на броне офицерами. Сразу после этого танк уехал, а офицеры разошлись кто куда, прочь от здания штаба. Мы выглянули за двери нашей комнаты. Возле нее в коридоре в лу­же крови лежал старший инженер полка старший капитан Ахмад Шах. Он уже не подавал никаких признаков жизни. Через какое-то время его труп увезли на санитарной машине, а мы вернулись и продолжа­ли наблюдать за происходящими событиями из окна своего убежища. С разных сторон до нас доносились звуки стрельбы изо всех видов оружия.
   Около 21 часа к нам заглянули знакомые офицеры. Они были в радостном возбуждении, сообщили о победе революции. Успокоили, что все опасения и тревоги позади. Нас перевели в другую комна­ту с кроватями и телефоном, но связи с городом не было.
   В первом часу ночи, это уже 28 апреля, к нам пришел тот са­мый техник Ан-2, который заправлял всеми делами во время событий в районе штаба полка. Он сообщил нам, что убиты Командующий ВВС и ПВО генерал-полковник Муса-хан, его заместитель Саттар-хан, начальник тыла полковник Тимур-хан, главный инженер ВВС Муртаза Коль, начальник разведки подполковник Фаиз Мухаммад, начальник особого отдела подполковник Мамад Касым, командир транспортного полка майор Мухаммад Акбар, старший инженер транспортного полка старший капитан Ахмад-Шах. На стоянке самолета Ил-14 убиты Ми­нистр внутренних дел и начальник жандармерии, которые пытались улететь из Кабула. Утром уточнили, что начальник жандармерии был ранен и находился в госпитале. Арестованы Командующий ВВС, коман­дир зенитно-ракетной бригады и другие руководители ВВС и ПВО.
   "Убиты только плохие люди", - прокомментировал свое сообще­ние офицер.
   Позже мы узнали, что Командующего ВВС освободили и он сра­зу же скрылся в своей родной провинции Нуристан.
   Далее активист революции разъяснил нам, что руководители партии освобождены, аэродром в руках восставших и хорошо охра­няется, можно быть спокойными и отдохнуть. Те, кто участвовал в революции были оповещены заранее и уже вторые сутки без сна на­ходились на своих местах. "Теперь в стране будет демократия и социализм. Только Советский Союз должен нам помогать" - заклю­чил свой монолог наш ночной гость.
   А транспортный полк тем временем активизировал свои дейст­вия. В течение ночи три вертолета Ми-8, два вертолета Ми-4 и самолет Ан-26 летали над городом. Вертолеты обстреливали объекты из пулеметов и залпами неуправляемых реактивных снарядов. Было ясно, что НУРСы подвезли из Баграма, т.к. на складах в Кабуле их число было очень ограничено.
   Мы с Булкиным к вертолетам не подходили и в подготовке их к вылетам не участвовали, чтобы не было повода обвинить нашу страну во вмешательстве во внутренние дела Афганистана.
   В 5 часов утра к нам зашел майор Фазыл Кадыр и предложил сопровождать нас домой. Он, видимо, получил такое указание. По дороге Фазыл Кадыр еще раз перечислил всех казненных, доба­вив, что генерал-лейтенант Саттар-хан был связан и с определен­ными кругами Ирана, и с разведкой империалистических государств. Из "плохих людей", по его словам, "повезло" только заместителю главного инженера ВВС Мухаммаду Касыму, т.к. он накануне улетел в СССР сдавать в ремонт вертолет.
   По дороге нашу машину 6 раз останавливали патрули и сопро­вождающий каждый раз называл новый пароль.
   Здание Штаба ВВС и ПВО было повреждено. На уровне второго этажа зияла пробоина от снаряда, все стены вокруг окон иссечены пулями. У входа в штаб стоял танк.
   Фазыл Кадыр довел нас до дежурного по аппарату военных спе­циалистов и вежливо попрощался...
  
   Мир Гаусуддин, военный летчик, активный участник Саурской революции, в январе 1980 года назначен командующим ВВС ДРА. Он первым написал рапорт с просьбой о направлении его в отряд космонавтов и формировании советско-афганской космической программы. Тогда, в 1980 году, это было признано несвоевременным. Несколько лет находился на военно-дипломатической работе, а потом, как и большинству активистов, ему была уготована судьба эмигранта.
   Но в тот апрельский вечер 1980 года темперамент юга и напитки с севера сделали рассказ Мир Гаусуддина очень эмоциональным. Он энергично жестикулировал руками, несколько раз резко поднимался, говорил с азартом. Складывалось впечатление, что это он, Мир Гаусуддин - главное действующее лицо и непременно - герой революции.
   Я был инспектором ВВС. О моем участии в революционном движении знали только двое - Гулябзой и Тараки и еще Амин. Я был засекречен. В ту ночь, когда были арестованы Тараки, Амин, Бабрак, мы поняли, что момент настал. Все бумаги оказались у Дауда. Мы боялись, чтобы Дауд сразу не убил их. Без них ре­волюция погибла бы и Афганистан был бы отброшен на 50 лет назад. Опять бы все пришлось организовывать сначала. Товарищи гово­рили, что этого не будет. Дауд не решится их убить, потому что их знает весь мир. Ну а ему что до всего мира? Он может и убить. Я не знал, что делать. Когда я уходил из дома, жене оставил пистолет и сказал никого не пускай, стреляй, а куда пошел, не сказал. Стал искать Гулябзоя. На одной из секретных квартир его мать показала мне записку "Начало в 9 часов". Я взял такси и поехал в Баграм. Там было все спокойно. Никто ни о чем не догадывался. Время шло, а никакого сигнала не было. Около 11 часов все стали расходиться по домам. Я тоже ушел. Выпил кислого молока и лежал.
   Вдруг вызывают - говорят, есть приказ на вылет. Поехал на аэродром. Это приказ от Глав­кома. Появилась цель - надо уничтожить. Цель - танки на подхо­де к Кабулу. Это были танки, которые вел в Кабул Ватанджар.Мы вылетели парой с Тимур Шахом. Он был ведомым. Вылетели парой самолетов МиГ-21 ПФМ. Нашли цель в районе Карти-Парван. Я сделал один круг, другой - передаю, что танков не вижу, идут одни машины. А сам вижу, танки стоят, видимо, кончилась горючее. Пролетел низко-низко так, что видел черные шлемы на головах танкистов. Уничтожить их мне было очень просто. Мы сделали 5 виражей, но по танкам не стреляли. Я Тимур Шаху ска­зал - стрелять только парой - для эффективности. Поэтому он тоже не стрелял. Но он ничего не понимал и поэтому начал гово­рить - "вижу, вижу танки!". Нам с КП приказывают их уничто­жить. Тогда я приказал сократить дистанцию ведомому и вывел его на пустырь так, что танки сказались под жи­вотом, а все снаряды ушли в пустое место. Когда вернулись на аэро­дром, Тимур Шах стал всем рассказывать, как дело было. Этим заинтересовалась и контрразведка. Я сказал Тимур Шаху, чтобы он не болтал. А на вопросы о результатах обстрела отвечал - не знаю, не ваше дело.
   Около 14.00 появился вертолет. Время было очень тяжелое. Казалось, что все уже разгромлено и это уже идут за нами. Но Кадыр сказал, что все будет хорошо. Он подогнал счетверенные установки, взял на прицел подлетающий вертолет. Но вертолет шел без связи, а когда сел, там оказался наш представитель, который привез команду от революционного командования лететь на атаку Двореца. Стали думать, кто может лететь. Поручить это дело можно было только членам партии. Но доверить было некому. Поручили мне. Я взлетел и пошел на Кабул. Быстро нашел цель и стал выбирать, с какой стороны атаковать: с Востока на Запад или с Запада на Восток. Если атаковать с Запада на Восток, то можно разрушить район, в котором живут бедняки. Поэтому я атаковал с Востока на Запад. Сделал заход и ушел на Баграм. Там пересаживался на другие, уже подготовленные к вылету, самолеты и опять взлетал. Последний вылет делал, под­цепив бомбу 250 килограмм. Дал так, что брызги полетели. Но садиться пришлось ночью. Пришел к аэродрому, прошу включить прожектора, а Латиф говорит - "Какие прожектора? Не могу найти солдат". Я ночью уже три года не летал. Пришел на подбитой машине. Снаряд попал в колпак и появились трудности в управлении. Ле­таю над аэродромом, а сесть не могу. По радио мне передали, что революция победила. Настроение стало лучше. Сделал еще заход на посадку, но проскочил. Погода весь день была очень плохая, а теперь стала еще хуже. Хлестал дождь и ветер до 18 метров в секунду дул совсем не с той стороны, как обычно. Сделал еще заход, почти вслепую прошел на высоте 30 м над приводом, выключил двигатель и сел. Меня подбросило, но потом покатил­ся и остановился. Открыл фонарь, вылез и сразу захотелось пить, а во рту была странная горечь, самая горькая - целый день не ел, а только курил при смене самолетов. Прислонил ладони к мокрому бетону и стал ждать, когда за мной пришлют машину. Но авто­бус проехал туда-сюда и не заметил меня. Потом подъехал "Газик", осве­тил и увидел.
   Я стал спрашивать у Кадыра, как дела? Он сказал, не волнуйся, не твое дело - иди отдыхай. Я попросил есть. Мне принесли чашку шурпы и две ноги курицы. Я мигом проглотил это. Ушел и лег, но сон не шел, я смотрел в окно и ждал, ког­да выйдет луна.
   В 2 часа ЗО минут ночи Кадыр вызвал и сказал, что надо лететь, во дворце еще сопротивляются. Гулям Сахи и другие отказались. Гулям Сахи был начальником гарнизона и командовал полком самолетов Су-7БМК. Он даже не дал никакой команды.
   Я полетел. Кабул как вымер. Света ниг­де не было, все выключили. Нашел Дворец по двум фонарикам у фонтана и дело свое сделал.
   Мы сделали еще 9 вылетов, а всего за эти сутки я сделал 17 вылетов.
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023