ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Аблазов Валерий Иванович
Записки военного советника. Январь 1981 года.

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Второй Новый год встречаем в Афганистане. Не все понимают, кто в доме хозяин ....

   Записки военного советника. Очередной, военный, 1981-й год.
  
   Январь 1981 года.
  
   01.01.1981. Второй раз Новый год мы встретили в Афганистане. По установившейся традиции, в зависимости от состава участников, начали провожать старый 1980-й и встречать новый 1981-й год сначала по кабульскому времени, потом по тбилисскому и уж только затем очередь дошла до московского. К третьему случаю я сходил к себе домой и принес из своего арсенала сигнальные ракеты. Моя зеленая ракета оказалась первой в новогоднем кабульском небе. Но уже через несколько минут, первых минут Нового года по московскому времени, над чужой столицей взлетали десятками и сотнями ракеты всех основных цветов радуги, прорезали небо трассеры, оставляя лишь кратковременный след восходящей, но не взошедшей звезды. Второй пакет я тоже нацелил для запуска вверх, но из него повалил темный оранжевый дым, который быстро окутал все окрестности. В четвертом часу зашел Иванов Ю.К., который накануне проводил домой жену, и рассказал, что ее багаж на посадке проверяли, у остальных советских пассажиров - тоже. Теперь и у меня зародилось беспокойство, сверлит одна и та же мысль, удалось ли ей провезти фотопленки, которые я переправлял с ней в Москву.
   С трудом засыпал после обильного праздничного стола, но с еще большим трудом поднимался по сигналу будильника в 7.00. Тяжело... А как же тяжко тем, кто пил не только чай! Кое-кто так и не успел к общему выезду в 8.10, подтянулись попозже.
   В Штабе ВВС ПВО генерал Малахов Н.В. отправил всех домой опохмеляться. Я передал эту добрую весть в Училище. Немного поколебавшись, разрешили и отсюда советникам убыть на указанную процедуру в 12.00. Я успел обойти ряд кафедр, дольше всего разговор затянулся на кафедре авиционного вооружения с ее начальником Шер Хасаном.
   Все уже удобно устроились в автобусе, но нас троих руководителей, Балабанова Е.Х., Попейко А.А. и меня, к 13.00 пригласили на торжественный афганский обед, посвященный годовщине НДПА. Кстати, Джурабек оказался прав, когда посоветовал воздержаться до утра с принятием решения о форме проведения торжеств: утром пришел Хаким и сказал, что начальник политотдела ВВС И ПВО Дуст Мамад не дал указания на проведение общего собрания. Стол, без преувелечения, был накрыт просто шикарно. В этот раз даже водка была за счет хозяев. Обычно афганцы брали на себя закуску, а добывать спиртное приходилось советникам. Джурабек несколько раз подчеркнул, что этот обед организован на личные средства товарищей. Нам обед после бессонной ночи в тягость - очень хотелось домой и спать. Но и с афганской стороны на обеде немноголюдно: Джурабек, Садруддин и две не известные нам фигуры. Как оказалось потом, это был начпрод и его подчиненный. Чуть позже подошел Хаким. Остальных или не приглашали, или они сами демонстративно не прибыли. Говорят, что командование ВВС убыло наверх по вызову или по собственной инициативе с поздравлениями, а об остальных - никаких разговоров. Было много тостов, но образнее всех высказался Хаким: "...Если бы не советские товарищи, мы бы друг друга съели...". По дороге домой, уже в машине Джурабек еще раз обратил наше внимание на эти слова.
   Дома весь в тревоге мечется Иванов Ю.К., не может найти свой пистолет ПМ. А сам по моей рекомендации на трезвую голову уложил его в папку. Сбегал, успокоил его. Показал ему, где хранится его пропажа. Вечерние посиделки и веселье второго дня празднества не удались. Надоело. Только заснул под пьяную песню соседа, как разбудил их истеричный скандал с криками и руганью, а потом рыданьями. Вспоминали всех, в том числе и меня. Не разобрал, по-хорошему или по-плохому упоминалось в суе мое имя...
  
   02.01.1981. Встал в 8.30 с больной головой. Начал с таблетки анальгина. Полежал под музыку. Понял, что больше не усну, поднялся, попил хорошего чая и выходной день начался. Сегодня день рождения моей младшенькой сестренки, ей 31! Дома в Киеве праздник. У Натули всегда полно гостей жданных и нежданных, но всегда желанных. А у нас продолжение новогодней канители: то к нам гости, то мы в гости. Благо все в одном доме. Уединиться и отдохнуть не удается, а работать - грех. Вчера по телевизору показывали, как Бабрак Кармаль вручал ордена первым награжденным кавалерам. В ВВС и ПВО награждены: Главком Назар Мамад, Начальник ГШ Абдул Кадыр, Командующий ВВС Мир Гаусуддин, командиры полков - из Кабула Хамза и из Баграма Фаттах. Стремительное выдвижение последнего вызвало у всех удивление и пересуды. Одни говорят, что особых военных и революционных заслуг у него нет, другие - что он умный парень.
  
   03.01.1981. В автобусе по дороге в Училище Балабанов Е.Х. рассказал, что у переводчика Азима появились какие-то неприятности, его задержал патруль. Оказалось, что вчера вечером около 20.30 некто, похожий на таджика, в микрорайоне в районе 102-го дома остановил такси и, угрожая оружием, заставил ехать за водкой, а потом отнял выручку у водителя и стрелял по машине. Азима взяли по подозрению, но проверили боекомплект его личного оружия и отпустили, т.к. все патроны оказались в наличии. Но утром всех восточных переводчиков вызвали на опознание.
   У Садруддина я спросил, почему на праздничном обеде не было офицеров. Он сказал откровенно: из-за разногласий. Не пришли, сославшись на разные причины, Шах Махмуд, Ибрагим, Эбади. А Хаджи Мамад объяснил, что начальник Училища ничего ему не сказал. Шах Махмуд с обидою изрек: "Без меня решили, пусть без меня и гуляют". Лебедь, рак и щука.
   Я поздравил Главкома ВВС и ПВО, Начальника ГШ, Командующего ВВС, командира полка Хамзу с наградами, подарил им сувениры - наборы значков с самолетами. Все были очень довольны и тронуты проявленным вниманием.
   Мой новый подсоветный - заместитель начальника Училища Шах Махмуд назадавал столько вопросов, что ни один умный сразу и не ответит. Я сказал, что на все его вопросы ответы будем готовить постепенно вместе. Порекомендовал ему, чтобы он брал с собой начальника тыла Училища, когда идет с какими-либо просьбами к начальнику тыла ВВС и ПВО, и начальника техотдела - при походе к Главному инженеру ВВС и ПВО.
   Вечер провели в задушевных беседах у Валентина Герасименко, но письма в Киев и в Москву написать успел.
  
   04.01.1981. Дежурство по Штабу ВВС и ПВО. Прекрасные условия для спокойного дежурства - погода нелетная, идет прегустой снег, видимость - ноль и просветов не видно. Я всем страждущим говорил, что вылеты и не пласируються, и их не может быть, и не будет. А здесь вдруг, вне всяких правил, не запрашивая нашего разрешения, советский самолет Ан-26 РТ, бортовой N 04 взлетел и ушел на Ташкент. Пришлось выслушать непривычно интеллигентные по форме, но очень жесткие по содержанию упреки именитого штабного генерала из Москвы. Ему очень хотелось вырваться отсюда. Но кто же мог подумать: полоса не чистилась, видимость - ноль, шансов-ноль, а он взял и взлетел.
   Дежурство, действительно, проходило спокойно. За сутки по всей стране, кроме улетевшего советского АН-26РТ, было всего 3 вылета: 2 самолета Л-39 из Мазари-Шарифа летали на разведку в район Меймене и афганский Ан-26 отвез людей из Шинданда в Герат. Много беседовали с переводчиком Джумой Катахоновым, очень образованным, культурным, относительно молодым человеком. Я рассказал ему о сложностях наших служебных (производственных) отношений. Джума поведал о том, что же на самом деле случилось с тем такси, из-за которого задержали Азима Юсупова. Гуляли у советника, обмывали полковника, как обычно - не хватило спиртного, за ним и послали переводчика. Он знал, где можно достать виски, взял такси и поехал. Сам он в Кабуле недавно, город знает плохо, а здесь еще в темноте, да и сам "под мухой". Когда они заехали за маркет (торговую площадь), переводчик потерял ориентировку и испугался, думая, что его куда-то завозят, стал требовать остановить машину. Водитель промедлил, сразу не выполнил требования, тогда-то переводчик и открыл стрельбу - выстрелил дважды из своего пистолета ТТ. Водитель резко нажал на тормоза, живо выскочил из машины и удрал. Переводчик тоже моментально исчез с места происшествия. А здесь подвернулся Азим Юсупов, который возвращался домой с какого-то земляческого торжества. Задержали его афганцы, отвезли в свой штаб, но потом отпустили. Провинившийся переводчик на следующий день пошел к своему советнику, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Но советник отрекся от него, сказал, что защищать его не будет. Тогда совет землячества таджиков решил, что ему самому надо признаться, потому что все равно его найдут. Но он не согласился с решением и не признался. От него можно было ожидать любой выходки, у него склад характера хулиганский. Он из обеспеченной семьи - отец завкафедрой ботаники ТГУ. Самая большая потеря для нас это то , что Азим поплатился за свои ночные прохождения по Кабулу: его из Училища ВВС и ПВО, где он стал квалифицированным специалистом-переводчиком, перевели в один из пехотных полков 7-й пехотной дивизии. Никакие наши ходатайства не помогли.
   В Генштабе дежурил Балабанов Е.Х. Он во время доклада о боевых вылетах авиации нарвался на неудовольствие сухопутного начальства. По их планам боевые действия не велись, а на деле войска перемещались, работали и, соответственно, требовали прикрытия. Из Хоста доложили, что два вертолета Ми-25 прикрыли батальон и после успешного выполнения задания командир 25-й пехотной дивизии вручил каждому экипажу по 3 тысячи афгани. При чем тут Балабанов?
  
   05.01.1981. После беспроблемной смены с дежурства, меня в качестве вооруженного охранника направили сопровождать жен советников Герасименко Р.Н., Новикову Н.П. и других в центр Кабула по магазинам. Давненько не хаживал я по магазинам. Ничего привлекательного не было и в этот раз. Женщины ходили и рассматривали в магазинах шубы из каракуля и каракульчи. Цена на них колебалась в широком диапазоне: из лапок - 7-10 тысяч афгани, из каракуля - 20-25 тысяч, из каракульчи - 35-45 тысяч. Но Герасименко Р.Н. сумела доторговаться и заказать у ремесленников в дубленочном ряду каракулевую шубу за 2 тысячи 800 афгани. Восточный рынок! Мне купили в итльянском ряду 20 мотков серых шерстяных ниток для свитера. Поражают изобилием и многообразием изделий ювелирные магазины и лавки. Золота, драгоценных и полудрагоценных камней в Афганистане много, но на этом рынке никто не застрахован от подделки.
   Дома соседка накормила обедом и пожаловалась на мужа, что он не дает денег и не разрешает ей тратить деньги на себя. Валентин Герасименко предложил ей купить то, что она хочет на наши деньги, а мы найдем способ получить их с ее скупого мужа. Вечером занялся стиркой и кипячением постельного белья - скоро и мою хозяйку обещали пропустить ко мне в Кабул, надо подготовиться. Закончив хозработы, зашел к переводчикам и попал на праздник. Ребята уже норму перешагнули и согласились со мной, что пора переходить к дессерту и чаю или кофе.
   В одном из населенных пунктов в районе Меймене душманы симитировали нападение, а местные власти быстренько проинформировали Центр. Отряд правительственных войск, двинутый на уничтожение противника с большим запасом боеприпасов, попал в засаду. Итоги плачевны: 7 солдат сдались в плен, столько же пропало без вести, боеприпасы полностью захвачены, а после этого сожжены машины, на которых доблестное войско догоняло душманов,
   Согласовали с советником начальника связи 7-й пехотной дивизии Ивановым Ю.К. задание и план работы по обобщению боевого опыта дивизии.
  
   06.01.1981. С заместителем начальника Училища - начальником учебного отдела Шах Махмудом начали проверку Авиационного факультета. Побеседовали с начальником факультета Хаджи Мамадом. Им очень понравилось введение расписания на кафедре как обязательного документа и утренние доклады начальников кафедр. Для детального контроля выбрали кафедру авиационного вооружения. Вызвали ее начальника Шер Хасана и предупредили о предстоящем контроле. Я задержался и детально растолковал ему, что от него будет требоваться завтра и в какой форме надо представлять материал. На кафедре самолетов и двигателей (СД) познакомились с конспектами преподавателя Сарвара, подготовленные при участии советника Ткача Н.В. Обсудили с начальником Училища Джурабеком и его советником Балабановым Е.Х. вопросы материально-технического обеспечения. Деньги у Училища есть, но потратить их в нужном направлении нельзя. Далее должны были провести совещание у начальника учебного отдела, но докладчик-начальник планового отдела Насер в очередной раз не прибыл на службу, не предупредив своих начальников.
   Дома с Ивановым Ю.К. обсудили уже имеющиеся у нас материалы по опыту боевых действий. Затем подготовил для передачи с Джумой посылку-афганские журналы, чай "седой граф" и сувениры. Большего он взять не смог, т.к. его уже нагрузили дубленками Балабанов Е.Х. и Илларионов. Костя Кузьмин не смог об'яснить, почему из его окружения исчезли Детковы и Скрипкины, его лучшие друзья. Перед сном прогладил все постиранное вчера белье.
  
   07.01.1981. Контроль кафедры авиационного вооружения прошел по-деловому хорошо. Шер Хасан встретил проверяющих докладом. Шах Махмуд и Хаджи Мамад проверили афганских преподавателей и документацию, а я - советников Щетинкина и Моисеенко. Договорились, что Шер Хасан будет пугать своих преподавателей новой комиссией, чтобы потребовать от них выполнения обязанностей в полном объеме. Других рычагов воздействия у него нет. Нас не удовлетворило состояние лабораторной базы - установили сроки подготовки ее эскизов и проектов.
   Во второй половине дня перед началом общей специальной (командирской) подготовки советников ко мне подошли советники из штаба 1-го армейского корпуса (1-го АК) и сказали, что в планах боевых действий на ближайший период по личному предложению командира корпуса Халиля, поддержанному его советником генералом Бровченко В.Ф., мне поставлена задача возглавить Группу боевого управления авиацией. Состав группы надо определить мне самому и уже пора собираться в дорогу. В перерыве занятий советник командующего ВВС ДРА генерал Корсун В.С. уточнил очередную неожиданную задачу: "Вылетаешь ориентировочно 14 января в знакомые места - в район Хоста для обеспечения действий 1-го АК." Я попросил, чтобы такие задачи как-то оформлялись документально и соответствующим образом ставились задачи перед моими непосредственными начальниками, поскольку мое отсутствие в Кабуле не всем нравится. "Да, ты мне только скажи, кто это недоволен. Я завтра же разнесу всех этих ... . Это же не работа с 9.00 до 15.00. Там круглые сутки, днем и ночью, не в штабах и классах, а в горах и с противником, с бандитами! - возмутился Корсун В.С. - Кому это мало плана, утвержденного Главным военным советником? О Вас высоко отзываются в Сухопутных войсках. На Вас лично постоянно поступает заявка из штаба 1-го АК. Да из них никто не справится с теми задачами. Ну, ладно, ты собирайся, а мы все решим". После этой тирады я подошел к советнику главного штурмана ВВС ДРА Яскевичу А.Ф., который более конкретно знал планы и задачи. Его версия несколько отличалась в деталях: "По заявке штаба 1-го АК Вы летите туда единственным авиационным представителем. Оперативная группа штаба будет размещаться в Джелалабаде, работа войск планируется в районе Митерлама. Конечно, желательно, чтобы кто-то еще постоянно находился на аэродроме". В Училище и в этот раз встретили информацию о моей предстоящей командировке без радости, но перечить принятому решению советника Главкома ВВС и ПВО ДРА генерала Сафронова П.П. не стали. Мои личные планы встретить в Кабуле следующим рейсом прилетающую Людочку рушились, но отказываться от реального боевого задания нельзя.
   Из посольства Закалкин П.И. запросил у меня афганские журналы, в которых оказались мои публикации. Улетел домой Джума. Следующий рейс наш, должен доставить мне драгоценный груз. Получил письмо из Киева от Родионова С.С.
  
   08.01.1981. С Шах Махмудом мы обсуждали вопросы планирования. Годовой план не утвержден. Штаб ВВС и ПВО потребовал включения в учебные планы и программы разделов боевой учебы. Хотя это было предусмотрено нами в разделе командирской подготовки. Но это же надо было знать тому, кто представлял этот план. Начальник отдела планирования Насер не смог подготовить даже месячного плана. Начальник кафедры связи Азиз просит поддержать его кандидатуру для направления в адъюнктуру. Кандидатура достойная, но мой подсоветный не дает согласия. Думаю, что сумеем договориться с ним о принятии положительного решения.
   Подведение итогов работы на совещании советников проводили по-новому: я докладывал за всех советников спецдисциплин, а Круковский Б.И. - за преподавателей общественных дисциплин. Учебная нагрузка временно снизилась, т.к. курсанты выпускного курса уехали на стажировку: 33 курсанта в Шинданд (РЭО -17, АО - 16), 18 - в Баграм (СД - 10, АВ - 8), 14 - в Кандагар. К сожалению, нет позитивных сдвигов в развитии лабораторной базы.
   С обедами для "холостяков" возникла проблема - открытая недавно столовая в микрорайоне работает с 12.30 до 14.00, а мы выезжаем только в 14.15. Тем, к кому уже приехали жены, проще - их ждут, а остальным - надо еще успеть что-нибудь приготовить самим. Дома продолжил утепление жилища, навел небольшой порядок. Дали горячую воду, постирал свои вещички и сам забрался в ванну, заварив ее листьями эвкалипта, которые мы привезли из Хоста. Приехал посланец от Хаджи Мамада с новогодним подарком - двумя свежими(!) арбузами. Другой гонец доставил записку от начальника факультета тыла Имамуддина Эбади, выпускника Киевского ВВАИУ, с просьбой прислать ему советником преподавателя из Киева полковника Омельченко Ивана Романовича. Со своим арбузом поднялся в гости к Герасименко, на что он встречно выставил бутылку шампанского за приезд Людочки в Москву. Будем и дальше следить за ее перемещением. Валентин рассказал, что сегодня в штабе ВВС и ПВО вновь затрагивался вопрос о представлении меня к очередному званию досрочно. Он уверен, что вопрос решится и звание будет к 23 февраля.
  
   09.01.1981. Выходной день. С Герасименко В.Д. прошлись и фотографировались в старом микрорайоне. Сразу проявил пленку и остался доволен результатом. За это время Валентин приготовил обед, как всегда бесподобный и по форме, и по содержанию. Неожиданно ко мне пришел Хаджи Мамад, не зря же он накануне прислал подарок. Сели с ним вдвоем и долго-долго разговаривали. Его монолог без перерыва продолжался более 4-х часов, можно было и утомиться. Но рассказывал он о многих интересных страницах из своей биографии: о том, как он пешком обследовал и находил площадки для вертолетов в Нуристане при поиске каких-то ценных полезных ископаемых, о том, как он в пустыне облетывал месторождение урана. Хаджи Мамад дал несколько интересных оценок Саурской революции: "Она произошла своевременно и несвоевременно. Своевременно потому, что если бы она не произошла, то другие силы сумели бы укрепиться, особенно китайцы и сторонники Хомейни, которых много среди хазарийцев, и тогда они все вместе задушили бы ростки революции. Дауд ведь тоже хотел разгромить партию. А несвоевременно потому, что нет и не было поддержки революции от народа. Рабочих нет, а крестьяне долго спят. Но хорошо, что революция произошла сейчас, иначе она не произошла бы совсем. Рабочий класс в Афганистане долго не мог сформироваться потому, что все рабочие уходили на заработки в Иран или в Пакистан, а еще больше в Саудовскую Аравию и больше обратно не возвращались, и здесь число рабочих не росло. Это тоже давало мало надежды на то, что революционная масса со временем вырастет." Он еще дал мне совет: "Вы заведите тетрадочку и я Вам буду рассказывать интересные вещи об Афганистане, чтобы Вы в Союзе могли рассказывать своим товарищам." Хаджи Мамад был при полном параде, но сидел так, что его ноги все время оказывались на уровне стола. Он их как-то складывал одну на другую, что казалось, что он свивает их несколько раз. Поговорили с ним и о работе: как укрепить дисциплину и как достать документ, в содержании которого были слова "... банда Амина - Тараки."
  
   10.01.1981. Дежурство по Главному штабу ВВС и ПВО. Специально увеличил себе количество дежурств в первой половине месяца, чтобы после 14 января, когда ожидается прилет Людочки, не ходить на дежурства, а почаще и подольше бывать дома. Но все зря. Звонит советник командира 1-го АК генерал Бровченко В.Ф. и спрашивает, готов ли я к отправке. Я доложил о своей готовности, но сказал, что советник Главкома ВВС и ПВО генерал Сафронов П.П. мне задачу еще не поставил. Через несколько минут до меня довели решение Сафронова П.П.: с 12 января 1981 года Группе боевого управления авиацией (Аблазов В.И., Громов А.Н.) приступить к работе в составе Оперативной группы штаба 1-го АК в Джелалабаде. Из штаба 1-го АК мне сообщили советники, что колонна на Джелалабад выходит 11 января и им уже нужны авианаводчик и радист для обеспечения прикрытия колонны на маршруте следования. К сожалению, нашим афганским коллегам задача до сих пор поставлена не была. Нет карт района действий, не известен состав авиационной группы, которой предстоит перебазироваться на аэродром Джелалабада. Пользуясь возможностями дежурного, вышел прямо на Командующего ВВС. Он быстро навел порядок: уже через пол-часа ко мне для уточнения задачи прибыл афганский офицер, который сразу после инструктажа вместе с радистом убыл в штаб 1-го АК. Кроме того, Командующий определил, кто из офицеров его штаба будет работать вместе с нами в Джелалабаде и дал поручение до исхода дня решить все остальные вопросы. В остальном дежурство проходит относительно спокойно. У генерала Сафронова П.П. хорошее настроение. Генерал Малахов Н.В. грозно шутит. Много звонков от дежурящего в Минобороны Балабанова Е.Х. Во время предыдущего дежурства его напугали необоснованными претензиями и теперь постоянно требуют каких-то данных, без которых вполне можно было бы обойтись. Вооруженцы из ВВС СА ждали прилета самолетов Ил-76 со своим грузом, не дождались, ушли со связи. А груз пришел самолетами Ан-22, т.к. вылеты Ил-76 запретили. Самолеты не разгрузили, оставили их на ночлег до завтра. А у нас завтра два плановых авиационных удара в районе Шинданда. Действовать предстоит совместно ВВС СА и ВВС ДРА. Подготовили шифровку, а связь не работает, время прибытия советских вертолетов Ми-8МТ сообщить афганцам не удалось. Заходил Азиз, грамотно и обстоятельно разъяснил мне ситуацию, сложившуюся в партии (НДПА). После того, как уехали начальники и прекратились звонки по телефону, записал на бумагу вчерашние рассказы Хаджи Мамада. Дежурный переводчик Саттар Комолов заснул рано, а я дописался до 0.30, подготовил доклад о работе авиации за сутки и мгновенно выключился.
  
   11.01.1981. Проснулся от стука в дверь в 6.40, а уже в 7.00 прибыл генерал Сафронов П.П. Он ознакомился с докладом, отругал за нечеткое написание названий населенных пунктов. Сменился я с дежурства быстро, без задержек, и сразу пошел в Училище ВВС и ПВО. Тороплюсь, т.к. завтра, возможно, придется улететь в Джелалабад, поэтому надо надавать заданий всем на неделю вперед по контролю кафедр, по планированию. Шах Махмуду предложил, чтобы он лично сходил к начальнику отдела боевой подготовки Главного штаба ВВС и ПВО ДРА Нурулле и разъяснил ему содержание годового плана работы Училища, показал, где в нем текущая, а где боевая учеба. Хаджи Мамаду представил его нового советника и сориентировал на контроль кафедр авиационного и радиоэлектронного оборудования, подчеркнул, что конкретную задачу ему поставит Шах Махмуд.
   Дома ко мне зашел Валентин Герасименко и сказал, что завтра ему тоже предстоит вылет в составе другой группы боевого управления на новые дела. На днях он спросил Балабанова Е.Х., почему тот задерживает представление на меня на звание. Тот начал объяснять, что по его мнению звание должны были бы получить сначала другие советники. Валентин разъяснил ему то, что он и сам должен был знать хорошо, что звание присваивается по категории, которую имел советник на своей должности до отправки в Афганистан, или по категории подсоветного здесь в Афганистане. Поэтому единственной кандидатурой на присвоение очередного звания является кандидатура Аблазова и искусственное безосновательное затягивание оформления документов, мягко выражаясь, вызывает недоумение. "Я не спрашиваю Вас, напишите или не напишите Вы представление. Я спрашиваю, когда Вы его напишите? Или Вы хотите, чтобы Вам напомнили о Ваших обязанностях?"- вышел из себя Валентин. После этого Балабанов Е.Х. пообещал, что, как только освободится, сразу подготовит представление. Посмотрим. Но в связи с отбытием и меня, и Валентина, кто же встретит в Кабуле Людочку?
  
   12.01.1981. Никаких сроков на отправку в Джелалабад никто не сообщает. Рабочий день начал в Училище. Контроль кафедр уже раскрутили, подсоветные сами справляются с процедурой. При обсуждении итогов я сказал Шах Махмуду и Хаджи Мамаду, что каждое их выступление перед офицерами это не только возможность учить других, но и возможность показать себя, т.к. подчиненные смотрят и оценивают их. Во время этой беседы подошел дежурный переводчик и передал мне приказание прибыть в Главный штаб ВВС и ПВО к генералу Малахову Н.В. Там мне поставили задачу срочно вылетать в Джелалабад. Оказывается, что Оперативная группа штаба 1-го АК уже улетела на самолете Ан-26, нас ждали, искали, но не нашли. Наши авиационные генералы-советники уже начали волноваться, потому что задача по формированию группы боевого управления авиацией так и не была решена окончательно. Генерал Малахов Н.В. назвал мне состав группы: от советников - Громов А.Н. (советник комэска из Баграма), от штаба ВВС - подполковник Мухаммед Сарвар (начальник планового отдела) и подполковник Амин (инспектор службы безопасности полетов). Громова А.Н. срочно вызвали и он уже прилетел из Баграма, а оба афганца оказались не готовыми к вылету. Я взял радиста. Командующий ВВС выделил нам самолет Ан-2, но в это время выяснилось, что Ан-26 будет делать второй рейс на Джелалабад. Его задержали, мы сели и он взлетел. Я успокоился, вздремнул и открыл глаза, когда самолет заходил на посадку.
   В Оперативной группе штаба 1-го АК нас встретили очень тепло. И комкор Халиль, и его советник генерал Бровченко В.Ф. говорили много хороших слов в наш адрес. Другие товарищи тоже приняли нас, как старых знакомых. Халиль сказал, что он направил нам "поздравления", а чтобы они имели еще больший вес, сделал это через Министерство обороны. А для меня лично он подготовил подарок, но не взял его с собой сюда. Нас разместили отдельно. Днем здесь еще сравнительно тепло, но всего стало меньше: и роз, и цитрусов, и солнца. Доложил генералу Бровченко В.Ф. наши возможности и предложения по авиации и попросил разрешения завтра убыть в Кабул. Бровченко В.Ф. не возражал, т.к. нагрузка на авиацию в эти дни не планировалась. Он отпустил меня до субботы, пожелав хорошей встречи с женой.
   Ночью из Кабула поступила информация о том, что было нападение на аэродром, сожгли советский самолет Ан-12. Потом выяснилось, что рядом с восточной стоянкой проходит дорога, по которой движение не ограничивалось. Душманы-диверсанты прямо из машины с дороги выстрелили из гранатомета и попали по фюзеляжу самолета, сделав две огромные дырки-пробоины. Слава Богу, самолет не загорелся, никто не пострадал.
  
   13.01.1981. Утром после завтрака я уехал на аэродром. Представился начальнику штаба советского авиаполка, который исполнял обязанности убывшего на совещание командира, сообщил ему, что здесь снова будет работать 1-й АК и наша Группа боевого управления. Один из офицеров штаба, наверное, тыловик, попросил: "Привлекайте и нас для нанесения мощных бомбовых ударов. Бомб запасено много, расходуются они мало, а для обустройства полка нужна бомботара. В ней очень хороший строительный брус".
   На аэродроме в Джелалабаде я узнал у диспетчера, что в плане на Кабул стоит пара советских вертолетов Ми-8. Дождался их прилета, нашел командира ведущего пары, попросил разрешения вылететь с ними. Он дал добро. В ожидании вылета наблюдал за летной подготовкой полка, учебно-тренировочными полетами на вертолетах Ми-24 и новых модификациях вертолетов Ми-8 с более мощными двигателями, защищенными от пыли (ПЗУ), бронезащитой экипажа, дополнительными пулеметами, автоматами отстрела тепловых ловушек (АСО-2В). Они садились то по самолетному, то по вертолетному и только по вертолетному взлетали. Мы улетали на вертолете Ми-8МТ. Только запустили двигатели, пришла команда принять на борт попутный груз - раненых. Заглушили двигатели, освободили для раненых ведущий вертолет и стали ждать. Наконец привезли раненных. Все они ходячие, легкораненые, быстро заняли места в вертолете без посторонней помощи, и через несколько мгновений - колеса в воздухе! По Джелалабадской дороге я впервые видел горы и ущелья в снегу. Гром грянул - мужик перекрестился и, когда мы в садились в Кабуле, на восточной стоянке не было ни одного самолета. В Кабуле вертолеты разгрузились, не выключая двигателей, и ушли на свою базу в Баграм.
   Домой меня подвез генерал Малахов Н.В. Мое возвращение стало неожиданностью. Зашел Детков. Оказывается, он срочно вылетал на похороны отца как раз на Новый год. Посочувствовали, помянули хорошего человека и начали готовиться отметить Новый год по старому стилю, но рано погас свет и его не было до утра.
  
   14.01.1981. Основная задача дня - встретить рейс из Москвы с Людочкой. Но в таких беспросветных погодных условиях она нерешаема. Самый благоприятный прогноз на завтра обещает только кратковременные небольшие окна, а улучшение погоды в целом - не ранее послезавтра. Начальник кафедры связи Азиз прислал гонца - Амина с двумя букетами нарциссов для встречи, один для меня, другой - для Герасименко.
   Очень тревожно и грустно. Все время вспоминаю, как меня провожали из Киева на вокзале. Я смотрел из окна вагона, как Костик стоял в своей болониевой курточке, немного ссутулившийся, такой притихший и родной... А я ... сорвался и отругал его накануне за какую-то запись в школьном дневнике. И эта моя вина не дает мне покоя уже долгие месяцы. Как только вспомню об этом, комок к горлу подкатывает... Скоро год, как я с ними расстался. Хочется скорее к ним, Костику, Ванечке, а пока встреча с Людочкой откладывается. Расставил цветы по вазам - латунным гильзам, еще раз критично оглянул жилище и удовлетворенный прикинулся спящим, чтобы соседи не доставали, да так и заснул по-настоящему.
   Пришел Балабанов Е.Х. и рассказал, что позавчера от него потребовали сформировать из офицеров и курсантов Училища батальон для участия в боевых действиях в составе Сухопутных войск. То есть все ВУЗы, подчиненные одному управлению Министерства обороны, решили стричь "под одну гребенку". Зашевелились. Видимо, мобресурсов и резервов уже не хватает. Толку от этого воинства в наземных боях ожидать не приходится - ни подготовки, ни навыков. У них даже личного оружия предусмотрено только на 20-25% личного состава, а стрельбы вообще не проводились и не планировались. По сокращенной программе готовились только узкие авиационные специалисты, чтобы свои профессиональные дыры закрывать. Мы обсуждали и прогнозировали возможность принятия таких решений, которые использовали опыт предыдущих войн - затыкать курсантами бреши в обороне. Очень просто всех курсантов сделать солдатами, а командирами отделений и взводов назначить полковников - преподавателей. Так те, советские, курсанты в период Великой Отечественной войны имели какой боевой дух! А здесь можно было рассчитывать только на неоправданные потери. Поэтому мы заранее подготовили предложения по боевому расписанию офицеров и курсантов Училища ВВС и ПВО в экстренных случаях. Предлагалось заполнить ими все вакансии летчиков, техников и младших специалистов в боевых частях ВВС и ПВО в соответствии с уровнем их подготовки на момент принятия решения. Система, конечно, динамичная, требует постоянного отслеживания ситуации и внесения изменений, но является эффективной. Авиационное командование было "за", но отстоять проект не смогло или не стало возражать министерскому начальству. Для эксперимента кафедра связи доукомплектовала курсантами первого курса экипажи наземных авиационных радиостанций. От этого оказалась двойная польза: вечером электричество в учебные корпуса не подавалось, самоподготовка не проводилась, а в составе экипажей и погреться, и почитать можно, получая и тепло, и свет от автономных источников питания. Балабанов Е.Х. сказал, что его мнение по этому вопросу не изменилось и ни одного человека из Училища для этих целей добровольно он не даст. К общему удовлетворению на этот раз Минобороны отменило свою заявку и оставило курсантов в покое.
   Начальник Политотдела Училища Хаким отрицательно отреагировал на возможность направления в адъюнктуру Киевского ВВАИУ начальника кафедры связи Азиза. Классовый подход: Азиз из аристократов. На советников преподавателей общественных дисциплин готовят выходные характеристики - выходит их срок пребывания.
   Сел готовить доклад на партсобрание. Вопросов больше, чем ответов. В 21.30 один за другим раздались два взрыва. Работе они не помешали. Днем я хорошо выспался, поэтому заряда бодрости хватило допоздна, точку поставил во втором часу ночи. А утром сначала ощутил, а потом узнал, что душманы двумя выстрелами из гранатомета подорвали котельную, вывели ее из строя, есть жертвы, в дома перестало поступать тепло. Находят же бандиты жизненно важные точки.
  
   15.01.1981. Опять с утра туман и снег. В штабе слегка обнадежили: к 15.00 должно проясниться. Но чем ближе к 15.00, тем меньше надежды. В Училище подводили итоги. Я проинформировал, что нахожусь в командировке в Джелалабаде в Опергруппе штаба 1-го АК. Советник начальника Политотдела Попейко А.А. в очередной раз пугал текущим положением: по одному не ходить, у окон не стоять и т.д. И как ему за полтора года не надоела одна и та же песня? Балабанов Е.Х. рассказал, что только за прошлый год 34 советника и переводчика были досрочно выдворены из ДРА за разнородные художества. Уже в этом году 4-х человек отправляют в Союз: переводчик, который по просьбе советника ездил за водкой и открыл стрельбу, (советнику объявлено служебное несоответствие); прапорщик украл в дукане кассету, а при задержании угрожал оружием, офицер сразу же за него заплатил, чтобы избежать эксцесса с афганцами; другой прапорщик, муж продавщицы из магазина, был задержан на "семейном подряде"- перепродавали продукты, предназначенные для советников, в афганские дуканы, при обыске у них обнаружили 20 тысяч чеков Внешпосылторга, на две "Волги" хватило бы; советник не дошел до дому со своего дня рождения, которое отмечал в шашлычной.
   Училище ВВС и ПВО все-таки заставили формировать и готовить батальон для действий в сухопутных порядках. Сейчас решаются вопросы его материального обеспечения.
   Азиз еще раз просил помочь с направлением в адъюнктуру, препятствие видит только в Шах Махмуде. Азиз говорит, что его самого в ближайшее время могут перевести на заметную должность в политаппарат Минобороны, а оттуда вырваться в адъюнктуру станет невозможным, т.к. они отправляют в Союз только тех людей, которые не нужны здесь.
   Сходил в афганский транспортный полк, с которым мы взаимодействуем в Джелалабаде, с надеждой, что в субботу, в религиозный праздник, они не будут работать. Но там сказали, если погода будет, то летать будут.
   Местные коммунальные службы просто молодцы - еще днем успели дать в дома тепло, а вечером - даже горячую воду. Душманам не удалась затея оставить без тепла большой микрорайон столицы.
  
   16.01.1981. Утро не оставляет никаких надежд. Я напрягал глаза, всматривался вдаль, но не видел ни аэродромных построек, ни окружающих гор. Вдруг я уловил звук турбореактивного двигателя. Мелькнула мысль - а вдруг это наш! Валера Баулин предложил подбросить меня в аэропорт и даже подождать там, если это будет наш самолет. По дороге заехали в штаб к дежурному. Добролюбов А.Н. рассказал, что сегодня взлетело всего три самолета: один Ан-26 ушел на Шинданд, другой Ан-26 повез Посла на Душанбе, а гудит в небе Боинг, уходящий на Дели. Больше ничего не будет и погоды тоже. Он заверил, что если, вдруг, что-нибудь и появится, он пришлет за мной машину. Я понял, что ждать мне сегодня нечего, а времени для общения с женой совсем не остается, хотя бы уж встретить. Как мне быть? По срокам мне завтра надо лететь в Джелалабад. Видимо позвоню дежурному по штабу 1-го АК и сообщу, что самолета еще нет и Кабул закрыт. Хотя они знают это и без меня.
  
   17.01.1981. Наконец-то! На небе ни облачка. Воздушные ворота Кабула распахнуты. Утром в штабе зашел к своему ученику, выпускнику Киевского ВВАИУ Вакилю, начальнику тыла ВВС и ПВО ДРА, с просьбой дать машину съездить в город за цветами. Вакиль выделил мне машину на весь день. Благо в штабе работы немного - в стране мусульманский праздник, день рождения пророка Мухаммеда, выходной день. Уточнили, что Кабул уже принимает, но Ташкент, где отсиживается наш самолет, еще не выпускает. Чтобы снять напряжение ожидания, занялся делом - подготовкой материалов по навигации. Вдруг заходит переводчик Бирюков и говорит: "А самолет Ту-154 уже сидит". Мы с Валентином быстро выскочили, хорошо хоть машина под рукой, и погнали на полосу. Долго - долго ждали, пока самолет выруливал на стоянку. Но он оказался совсем не тот, которого мы ждали. Этого самолета с еще большим нетерпением ждали солдаты, которым предстояло на нем вернуться в Союз. Уточнили на "вышке", что наш самолет вылетел из Ташкента в 7.35 по Гринвичу, но никто не смог перевести это в местное время. Прикинули сами, что самолет должен приземлиться в Кабуле в 11.15 местного времени. Вернулись в штаб, где я продолжил работу, а Валентин настроил одну из радиостанций на стартовый канал (118,5 МГц) и стал ждать, когда наш самолет запросится на посадку. Наш час настал! Мы прыгнули в ГАЗик и погнали на исходный рубеж к той восточной стоянке, которая пустовала после случая обстрела душманами самолета Ан-12. Там мы выждали момент, когда прибывший лайнер развернется, прорвались через многочисленное, но жидкое афганское оцепление, и сопровождали самолет на машине до самой стоянки перед центральным входом в здание аэропорта.
   Встретили долгожданную гостью прямо у трапа самолета. На самолетах еще остается олимпийская символика и надписи. Сколько радости! Дальше уже известным путем зашли в здание аэропорта, нашли свои вещи и поехали домой. Дома сразу распаковали коробки с гостинцами и стали готовиться к традиционному в таких случаях приему гостей. Пошли за картошкой на маркет в старый микрорайон. По дороге я рассказал, что мой отпуск по семейным обстоятельствам сегодня заканчивается и завтра с рассветом я улетаю в Джелалабад. Людочка по своей, женской, логике сначала сердилась, потом возмущалась, но когда встретилась и поговорили в микрорайоне с женой генерала Бровченко, которая после прилета в Кабул видела мужа считанные дни, который и сейчас сидел под Джелалабадом, немного успокоилась - обижают не только ее мужа, значит так нужно. Получили почту в мой адрес, которую привезли этим же рейсом, - 21 письмо и поздравление с Новым годом. К 18.10 собрались у нас Герасименки, Новиковы, Кузьмины, Ткачи, все из одного дома, перемещаться после праздника по городу никому не нужно было. Все было хорошо до тех пор, пока не перебрал сосед, который сначала нагрубил Герасименко, а потом в 22.00 занял санблок и выкурить его до 01.00 не удалось никому. Как по-Горькому: "Испортил песню, дурак".
  
   18.01.1981. Утром вставать совсем не хотелось, тем более, что ночь практически не спали. Но, "надо, Федя, надо!" Надо лететь в Джелалабад. Герасименко В.Д. дома уже нет, он в штабе. Самолет на Джелалабад есть: Ан-26, борт N 228. Вместо запланированного времени 8.00 взлетели в 10.00.
   На аэродроме в Джелалабаде меня встретил Громов А.Н.. Он рассказал, что Опергруппа штаба 1-го АК во главе с Халилем и Бровченко В.Ф. переместилась в Митерлам. Здесь осталось всего 4 человека от 1-го АК. Характер операции известный - прочесывание, особой интенсивности не наблюдается, а потому работа авиации не очень напряженная. Всем пытается управлять советник начальника разведки Симоненко К.А., пытается даже давать команды авиации, минуя авиационных представителей и советников. Включиться в работу пришлось без пауз. Вызвали пару боевых вертолетов Ми-25 на прикрытие разведбата, который встретил сопротивление в районе населенного пункта Миндравур. На Митерлам подготовили пару вертолетов Ми-8. Хотели загрузить их попутным грузом - бочками с горючим, но их своевременно не подвезли.
   Я поставил в вертолет свой безразмерный портфель, в который в этот раз, кроме запасов боекомплекта, медикаментов, фотоаппаратов, бумаг, вошли еще и киевские гостинцы и сувениры, а сам вышел с командиром уточнять маршрут и задачу. В 14.30 мы взлетели и я полез в портфель за фотоаппаратом. К своему ужасу я не обнаружил в нем самого ценного подарка, предназначенного коллективу - бутылки Украинской горилки емкостью 0,75 л. Шерстяной носок, в который она была упакована, лежал в портфеле, а ее, родимой, не было. Сначала подумал, что это Громов А.Н. подшутил, но потом пришел к выводу, что это дело рук афганского экипажа. Портфель я не выпускал из рук, пока не поставил его в вертолет. Когда мы разговаривали с командиром экипажа, я стоял лицом к вертолету. Никто в него не заходил и никто из него не выходил. Затем мы с командиром сели и сразу пошли на взлет. Значит - бутылка в вертолете. Такого нахальства от афганцев я не ожидал - шарить в вещах советника. Приглушив в себе возмущение, решил, что я их не выпущу из вертолета после приземления, пока не получу похищенное. Ну а сейчас лучше их не трогать, пусть радуются своей добыче и спокойно сажают вертолет в Митерламе. В салон никто из них не выходил и я решил провести досмотр мест, где можно было спрятать бутылку. К великой радости я быстро нашел свою похищенную ценность в хвостовом отсеке в ящике для запасного имущества, на который похитители набросали чехлы. Упаковал в носок находку, которая теперь стала еще более дорогой, положил ее в портфель и полетел дальше, "как ни в чем не бывало". Только сели в Митерламе, услужливый борттехник помог мне быстро покинуть вертолет. А мне это только и надо! Нет, это ж надо, до чего дошли афганцы! Ладно, работа есть работа. Некогда поддаваться эмоциям.
   Из Митерлама нас перенацелили в улусвали Алингар за ранеными. Перевезли их. На обратном пути в Джелалабад забрали комиссию (делегацию) во главе с Сулейманом Лаеком, членом правительства, который отвечает за нашу зону "Восток". Рассказывали, что он известный поэт, прекрасный оратор, произнес в этот раз такую зажигательную речь, что все рты пораскрывали и готовы были бежать за ним туда, куда он позовет. В охране у него и в помощниках те самые малолетние сыновья, которые с нами не хотели играть в волейбол на площадке около дома в Кабуле. А здесь опять бросились обниматься, как к родному. Пилот вел машину на предельно малой высоте. Лететь красиво, захватывающе, но опасно. Поучать его бесполезно, я помню его еще по прошлому разу - не признает никаких авторитетов.
   Вечером в Джелалабаде этот экипаж косил на меня глазами и даже заглядывал в мою келью, пожалуюсь я комкору на них или нет. Но я сделал вид, что ничего не произошло, с ними ж надо и дальше воевать... Электричество вырубили рано. Уже при свете керосиновых ламп провели совещание по подведению итогов и постановке задач назавтра. Начальник Политотдела корпуса Насим сообщил, что подвергается обработке и запугиванию личный состав батальона, который дислоцируется в населенном пункте Кондай в ущелье Баркондай. Там от мятежников подбросили послание: "Нас 2000, а вас мало. Сдавайтесь и переходите на нашу сторону. Мы придем и никто вас не спасет " и т.д. Приняли решение направить туда группу офицеров из штаба корпуса, разобраться на месте, провести контрпропаганду, которую подкрепить дополнительной подброской продовольствия и боеприпасов. Причем, продовольствие предусмотреть не только для войск, но и для местного населения.
  
   19.01.1981. Утром парой вертолетов Ми-8 пошли на Асадабад. Летели вдоль реки Кунар. Природа и места очень интересные и живописные. В Асадабаде хорошая бетонная площадка, сели без проблем. Начальник политотдела корпуса Насим вместе с представителем ХАДа и советником по пропаганде Поплавским поехали в штаб 9-й пехотной дивизии уточнять обстановку. А я занялся авиационными заявками и задачами. Желающих полетать и повозить на вертолетах всегда более, чем достаточно: на Барикут, на Кондай, на Асмар и т.д. Главная задача как-то стала расплываться. Закончив с этим, поехал по незнакомому городу разыскивать штаб дивизии. Нашел клуб и в нем знакомого дежурного советника. Он помог отправить на Асмар советника и замполита батальона не по воздуху, а на советской попутной БМП. К этому времени за мной из штаба прислали переводчика и мы вместе с ним быстро соединились со всей командной группой. Приняли единственно верное решение - не распыляться, а выполнить главную задачу, а потом по остатку времени и ресурсов поработать в интересах 9-й пехотной дивизии. Т.е. летим на Кондай, проводим совещание командного состава и митинг с солдатами и местным населением, оставляем там одного представителя штаба дивизии. Я попросил предупредить по радио командира того батальона о нашем прилете и наших планах, чтобы он подготовился к встрече, а мы не тратили много времени.
   Ущелье Баркондай еще более живописное, узкое, извилистое, все склоны, как рыба чешуей, покрыты строгими горизонтальными террасами, для хозяйства используется каждый клочок земли. Вершины гор заросли лесом и сейчас припорошены снегом. Каждый вертолет сел на свою, отдельную террасу, один чуть выше, а другой пониже. Двигатели выключать не стали, на всякий случай, не известно, с каким настроением нас здесь встретят. Но опасения оказались напрасными. Радостный народ всех возрастов сбежался со всей округи. Солдаты ополчения и царандоя пришли с оружием. Редкое событие и зрелище и для них, и для нас. Конечно, никто никого не предупреждал и поэтому теперь разыскивали и ждали командира. Потом беседовали, передавали патроны, раздавали продовольствие, уясняли, что здесь все нормально и боевой дух батальона выше, чем у нас, как сравнил Насим. Пилот вертолета Ми-8, который сел на нижней площадке, рассказал, что из-за перегруза машины он еле справился с посадкой, показал сломанное им каменное ограждение террасы. Он пожаловался, что в его вертолет набилось столько людей, что он не сможет взлететь. Его требований никто не выполняет, ну а он взлетать не будет. Пришлось мне обратиться к начальнику штаба 9-й пехотной дивизии, который, не церемонясь, грубо вытолкал из вертолета двух военных пассажиров. Но они потом лезли в наш вертолет, а начштаба, стоя в дверях, отталкивал их ногой в грудь, но они настырно лезли и все-таки заползли в салон. Я с тревогой наблюдал за отрывом вертолета с нижней площадки. Он раскручивал винты, но чувствовалось, мощности у него не хватает. Еле-еле он оторвался от площадки, завис, развернулся на месте, еще чуть-чуть приподнялся, а потом с небольшим креном двинулся вперед и вниз по ущелью, набирая скорость. Вдруг, из-под его переднего колеса взметнулось тело человека в голубых одеждах и, разбросав руки, безжизненно шлепнулось на землю. Вертолет едва не врезался в каменное ограждение следующей террасы, но выровнялся, вырвался из объятий неустойчивости и ушел вниз по ущелью. Свой вертолет мы задержали. Теперь уже я освобождал салон от лишних пассажиров для травмированного афганского парня. Мы взяли его на борт, уложили аккуратно на чехлы. У этого красивого, крепкого парнишки не было никаких внешних повреждений, но ему было очень плохо. Он испугался падающего на него вертолета, выскочил из своего укрытия и ... С борта вертолета мы вызвали "амбуланс" (скорую помощь).
   В Асадабаде мальчишку сразу отвезли в госпиталь. Наши оба борта под завязку набили людьми и грузом и мы без задержки ушли на Джелалабад. Опять пилот шел на небезопасно малой высоте. Но как это чертовски красиво! Бурлящие, пенистые потоки горной реки, паромные и висячие пешеходные переправы через нее, местные жители целыми семьями копошащиеся на своих участках.
   В Джелалабаде сразу после посадки получили новую задачу на Митерлам, комкор соскучился без авиации. Вернувшись, я подготовил донесение по итогам работы и отправил его в Кабул попутным самолетом Ан-26.
   Ближе к ночи ко мне в полном составе пришли оба афганских экипажа. Они сообщили, что парень, которого травмировали при взлете, умер в Асадабаде. Чтобы уладить дело в местных традициях, необходимо завтра утром доставить в Кондай тело умершего парня и родственников на похороны, а также денежную компенсацию родителям за его гибель. Этими шагами вопрос будет закрыт без осложнений, ведь все понимают, что это несчастный случай. Они заверили, что возмущений местных жителей не будет и вопрос безопасности не стоит, но попросили советника не летать с ними. Конечно, такой наш отлет из Кондая стал ложкой дегтя в нашем бравурном агитполете: ногами начштаба по головам желающих оттуда улететь, а в завершение еще и убитым местным парнем. Осадок неприятный - совесть неспокойна, хотя нареканий никаких. На полет я дал им согласие, но попросил, чтобы они сделали все, как можно раньше, и к 8.00, когда должны начаться запланированные полеты, были здесь в полной боевой готовности. Они меня клятвенно заверили, что все будет хорошо. Начальник политотдела корпуса Насим поддержал такое решение, но я решил доложить комкору и его советнику в Митерлам. Но там бодрствовал только дежурный связист. Он сказал, что после трудного дня командиры спят и запретили ему их будить, разрешили соединять их только при вызовах сверху. До глубокой ночи связи с руководством так и не было.
  
   20.01.1981. Утром рано вертолеты ушли на Асадабад - Кондай, но не в 6.00, как договаривались, а после 7.00. Ждать их к 8.00 уже не приходилось. Первым ко мне с пеной у рта ворвался советник начальника разведки корпуса Симоненко К.А.: "Я говорил, не отправлять вертолеты! А теперь надо лететь за ранеными, а вертолетов нет. Кто отвечать будет?" Я ему рассказал, что отвечать буду я, но вопрос согласован с начальником политотдела Насимом. Но он мотал душу все утро. Появился повод поуправлять авиацией - ведь он остался здесь старшим советником от штаба корпуса. Аппетит он нам не испортил, но настроение подавлено. На аэродроме в нашем распоряжении были две пары боевых вертолетов и, как обычно, дефицит транспорных. А они недопустимо опаздывали. Я пошел к соседям - советским вертолетчикам. Комполка сказал, что готов помочь мне всем, чем угодно, но стоящую на дежурстве пару Ми-8МТ за нашими раненными послать не может, потому что она обеспечивает работу группы спецназа и рисковать здесь нельзя. Как только вернется с задания другая пара, раненных афганцев вывезут.
   Наконец-то вернулась наша пара транспортных Ми-8. Буквально сразу Симоненко К.А. привез новую задачу: всей шестеркой с максимально возможным боекомплектом нанести удар по цели в районе населенного пункта Алишанг и Карандали, 16 км севернее Митерлама. Экстренно к вылету сумели подготовить две пары - одну Ми-25, другую - Ми-8. С первой парой пошел я, а с другой - Громов А.Н. Он должен был подсесть в Митерламе, уточнить задачу и в воздухе нам ее передать. После удара Ми-8 должны были сесть на указанную площадку, оставить груз и забрать раненых. Мы наблюдали с воздуха и ждали, когда поднимутся Ми-8, но они делали совсем не то, что от них ожидалось. Задачу нам не передали, в Алишанг не пошли, на цель не вышли, груз оставили совсем не там, где требовалось, раненых брать отказывались. Потом на земле говорили, что им задачу поставило высшее руководство, минуя советников. А Громов этого подтвердить не мог - никто им задачу не ставил. Очень похоже на саботаж. Пусть сами разбираются. Вот, что значит дефицит авиационных радиостанций в Сухопутных войсках. Тем временем мы решили действовать самостоятельно. Прошли над войсками, колонна которых с трудом преодолевала крутые подъемы и повороты. Для безопасности ее прохода обстреляли и нанесли удары по потенциально возможным укрытиям душманов на продолжении ее маршрута. По возвращению дело все-таки доделали. В 14.30 подняли оставшуюся пару Ми-25 с наводчиком на борту и нанесли удар по 4-м обособленным строениям в Карандали. По отчетам сухопутчиков результаты оказались неплохими. Именно там скрывалась банда, которая устроила несколько засад полку коммандос. Что случилось с коммандос? Очень много раненных: 20 уже привезли и еще столько же предстоит. Генерал Бровченко В.Ф. просил до выяснения полной картины доклад по авиационной линии о перевозке раненых отложить до завтра. Сами они с комкором из-за этого остались в Митерламе до завтра, хотя уже сегодня планировали перебираться на Джелалабадскую базу. Какой длинный день!
  
   21.01.1981. До возвращения комкора в Джелалабад нам нет никаких задач. Встретил Халиля и Бровченко В.Ф. на аэродроме. Комкор мягко пожурил за вчерашнюю задержку с выделением вертолетов, причина ему известна, но в следующий раз разрешение на задействование вертолетов надо брать у него лично. Симонеко К.А. напомнил о случившемся Бровченко В.Ф., но его этот вопрос уже не волновал и он пропустил его мимо ушей. Его волновали потери полка коммандос, их причины и обоснование, а не прошлогодний снег. Советник начальника оперативного отдела штаба 9-й пехотной дивизии Локтюшин С. привез заявку на подброску продовольствия и боеприпасов в Хугейани (Ново-Каза) в 10 км северо-западнее Джелалабада. Бровченко В.Ф. разрешил, но сказал, что к 15.00 вертолеты должны быть готовы к выполнению другой задачи. Экипажи найти не удалось. Они явно уклонялись от работы. Громов А.Н. по телефону передал, что комкор Халиль нацелил их на полет в Кабул в 13.00 и добавил, что попутно они забросят груз в Хугейани. Комкор Халиль хотел в Минобороны решить вопрос корректировки планов дальнейшего проведения операции с тем, чтобы привести в порядок растянувшиеся и потрепанные войска. Для нас это тоже было бы здорово - можно было бы провести регламентные работы на вертолетах, которые выработали межрегламентный ресурс.
   А пока комкор пригласил всех на обед. Вот здесь я и выставил подарок из Киева - Украинскую горилку и попал в десятку - всем нужна была легкая разрядка. Ну и в ответ благодарный советник командира корпуса Бровченко В.Ф., прислушавшись к мнению коллектива, отпустил меня вместе с Халилем в Кабул, понимая, что до его возвращения здесь не будет никаких движений. На аэродроме я спросил разрешения загрузить попутным грузом вертолеты, но Халиль сказал, что мы пойдем без посадок прямо на Кабул. Славный Локтюшин, который к этому времени уже подогнал машины с грузом поближе к вертолетам, безнадежно махнул рукой и заругался. Теперь все это придется тащить по земле, обеспечивать охрану и сопровождение.
   Дома меня сегодня не ждали. Людочка сидела и вязала шарфик. Тем больше было радости. Потом организовали большой чай, пригласили гостей - Герасименко.
  
   22.01.1981. Работаю на дому. Подготовил и отправил доклад о работе авиации за истекший период в Джелалабаде. Отвечал на письма, писал много. Запечатал 7 конвертов, да еще плюс еще 5, которые написал в Джелалабаде, отнес в старый микрорайон в аппарат советников для отправки. От дежурного по аппарату позвонил в штаб 1-го АК, в кабинет Халиля и в штаб ВВС. И там, и там сказали, что лететь надо завтра в 9.00. Значит, отсрочки и отдыха для корпуса не добились, будут добивать... свои войска. В аппарате советников человек со знакомым лицом стал спрашивать, как мои дела с должностью. Я ответил, что хорошо, но только позже вспомнил, что это представитель из "десятки", из Москвы.
   В Кандагаре микроавтобус, на котором ехали советники, попал в засаду и был обстрелян из автоматов и пулеметов. Советник командира артполка убит, 3 тяжело ранены, в том числе и советник начальника политотдела дивизии.
   В провинции Нангархар, где мы сейчас работаем, душманы пользуются такой тактикой: затеют провокационную перестрелку с каким-то подразделением, те сразу вызывают подмогу. А подмогу уже ждет мощная засада. Так в последнее время подбили 2 танка, расстреляли машину с афганскими офицерами, и на том же участке дороги убили 3 советских десантников.
   Гражданские власти поставили вопрос об охране при производстве работ на ирригационном комплексе в Джелалабадской долине. Комкор говорил, что рыба, которая расплодилась в каналах, стала постоянной добычей душманов. Они вылавливают ее сетками. Кроме того, главный канал соединен с рекой и вся рыба уходит в Пакистан. Комкор поставил задачу на охрану корпусному разведбату, добавил им еще работы.
   С приездом моей хозяйки дом преобразился, с меня слетели все заботы и, наконец-то стали заботиться и обо мне. Оказалось, что в доме нет многих нужных вещей и приличной одежды, нет даже минимальных запасов продуктов. Все у меня было на один раз. Вечером, теперь уже нас с Людой в ответ пригласили на чай. Женщины в восторге - мужики второй вечер веселятся без водки.
  
   23.01.1981. Утром к дому машина пришла во время. Когда мы подъехали к штабу ВВС и ПВО, там уже стояли "Джипы" группы генерала Шкидченко П.И. Но оказывается они уже получили отбой. Я сам дополнительно уточнил прогноз погоды: обещали улучшение только завтра после 12.00. Встретил и отправил назад, в штаб комкора Халиля. У советника командира вертолетного полка Абрамова узнал, что на нашей паре вертолетов регламентные работы не проводили. Почему? Их успели провести только на паре, которая будет работать в районе Хоста. Там нет другой возможности. А нам в Джелалабаде, где базируются советские авиаторы, они обязательно помогут. Плохо, конечно, ведь основным заданием для меня в Кабуле было организация проведения регламентных работ, а оно не выполнено. Я все-таки настоял на том, чтобы работы провели здесь, в Кабуле, и чтобы вертолеты были готовы завтра утром.
   Дома слушали записи советской эстрады, песни в исполнении Кобзона и других, все остальное уже надоело. Пошли в старый микрорайон в библиотеку, оказалось, что у меня долг - книга Зощенко. Видимо кто-то из соратников зачитал.
   Погода наладилась еще к 16-17.00. В небе над Кабулом появилась пара вертолетов Ми-8. Я позвонил в штаб 1-го армейского корпуса. Дежурный ответил, что комкора там нет и не было. Стало понятно, что сегодня он лететь не собирается. Установил время вылета на завтра - 9.00.
  
   24.01.1981. В 9.00 я уже был на аэродроме, стоял около своей пары вертолетов в готовности к вылету. Но погоды теперь не было в Джелалабаде. Поехал в штаб выяснять обстановку. В это время туда же подъехал "Шевроле" комкора. Халиль, как обычно, тепло поздоровался и согласился подождать в машине, пока я выясню обстановку. Обстановка такова: вчера в Джелалабаде прошел сильный дождь, а сейчас стоит плотный туман и раньше 12.00 ожидать улучшения нельзя. Летчики, правда, выражали готовность и соглашались лететь, но разрешения им не дали. Все разъехались, одни по рабочим местам, другие - по домам. Я успел получить зарплату за себя и Герасименко В.Д. и завез ее домой. В 12.30 я снова был на аэродроме. Джелалабад открыли. Но только к 13.30 собрались вместе и люди, и грузы, а начальник разведки догонял вертолет уже на взлетной полосе. Прошли через заснеженные хребты, у которых с одной стороны лето, а с другой - зима, и оказались опять в теплых краях.
   На аэродроме нас встретили дружной толпой афганские офицеры, а наши советники вышли встречать начальство на порог гостиницы. После обмена приветствиями все разошлись устраиваться по отведенным местам. Оставив портфель в своей келье, я зашел в холл. Туда же несколько позже пришел Халиль. Он показал мне цветные фотографии своих детей в компании с космонавтом Климуком П.И. и рассказал, как встречал его, когда он вместе с Пастуховым Б.Н. прилетал в Кабул на международную встречу молодежи. Халиль рассказал, что подарил Климку П.И. три ствола старинного оружия и маленький пистолет. Потом он водил их по дуканам. Климук П.И. выбирал различный антиквариат, а Халиль расплачивался. Пастухов Б.Н. даже на него обиделся - все Климуку П.И., а ему ничего. Халиль ему прямо сказал: "Я вас очень уважаю, но Климук П.И. - дважды Герой Советского Союза, космонавт и авиатор, которых я не просто уважаю, а люблю." Я напомнил ему, что присутствовал при встрече гостей в Баграме и был восхищен поступком комкора, когда он подарил офицерам гарнизона на этот праздник крупную сумму личных денег. В нашей армии такие жесты командиры не делают. Мы с большим трудом проговорили около часа. Втянулись в разговор без переводчика, а при обоюдном слабом знании языка собеседника это было связано с большим напряжением. Мы оба мучались, задушевная беседа не получалась, но уйти первым никто не решался. Потом, наконец, Халиль сказал, что ему нужно проконтролировать оперативный отдел, и мы оба облегченно вздохнули.
   События же в зоне ответственности корпуса развивались своим чередом. На подходе к Асадабаду душманы обстреляли войска на марше. Они вызвали авиацию. Мы без промедления подняли вертолеты, но было уже поздно - противник успел скрыться. Около 21.30 обстреляли из минометов КП 11-й пехотной дивизии. Мины легли с недолетом в несколько десятков метров. В ответ был организован артогонь.
   Поздно вечером, ближе к ночи Халиль дал большой ужин. Он очень высоко оценил работу советников: "Ваша работа в интересах Афганистана, за наше дело, в отрыве от своего дома, от своих семей - это самая лучшая агитация. Я встречался с Бабраком Кармалем и министром обороны Мухаммедом Рафи, докладовал им о нашей работе, отмечал, что Оперативная группа 1-го АК самая лучшая и ее надо, как можно дольше, сохранить в этом составе." Мы подняли тост за командира корпуса и за его орден Красного Знамени N 83, который накануне вручил ему глава государства. Когда перешли к чаю, я принес конфеты, привезенные из Киева. Этот сюрприз всем понравился.
  
   25.01.1981. Когда улетали из Кабула, пилот вертолета Ми-8 N 288 сказал, что у него еще есть 10 часов межрегламентного ресурса. А здесь, в Делалабаде он уже говорит другое, что летать нельзя и надо срочно вставать на регламентные работы. Удалось договориться с экипажем о том, что сегодня отлетаем, а завтра встанем на регламент. Но договор не выполнили и они все-таки встали сегодня. Мы рассчитывали на проведение 50-часовых регламентных работ. По указанию инженера советского авиационного полка Акушева в ТЭЧ осмотрели вертолет и обнаружили целый ряд неисправностей. По техническому состоянию его поставили на внеочередные 200-часовые регламентные работы. Акушев стыдил нас за такое состояние техники, а когда я попросил провести работы побыстрее, он даже рассердился и серьезно сказал: "Или сейчас забирайте машину, или мы проведем на ней полный комплекс робот. У нас "как-нибудь" или халтуры не бывает. Я за свою марку и свою работу отвечаю. Я не могу выпустить вертолет, пока он не будет полностью исправным. Если с ним что-нибудь случится, то будут говорить, что это после работ, выполненных в советской ТЭЧ. Я этого допустить не могу. Раз ко мне техника попала, я должен сделать все до конца." Вертолет на несколько дней ушел с боевой работы, а мы на это не рассчитывали. Конечно мы горды за наших, советских авиаторов, которые даже в боевой обстановке не забывают об эксплуатации техники. А что делать нам с афганцами, если даже на основной базе в Кабуле в эскадрильи вертолетов Ми-25 на 12 машин всего 8 экипажей и 9 техников. Машины оказываются условно закрепленными, бесхозными.
   Работать начали смешанной парой (Ми-8 и Ми-25). Первым рейсом я полетел на Хугейани (Нове-Каза) на юг от Джелалабада. Там сейчас стоит КП 11-й пехотной дивизии. Советник Шелудько даже не знает, что у него есть авиационный наводчик. Тот тихонько прибыл и, чтобы его не очень тревожили, представляться не спешил. К разгрузке вертолета сразу не приступили, пришлось шуметь. На второй рейс не пошел, остался на вышке управления полетами. Этим рейсом привезли пленных душманов и раненого солдата. После обеда комкор Халиль со своим советником генералом Бровченко В.Ф. полетели на КП 9-й пехотной дивизии в Сурхрут. Я пошел на Ми-25. Мы прикрывали посадку Ми-8, крутились над КП целый час, пока комкор ставил задачи и проводил совещание. На обратном пути с вертолета Ми-8 бросали листовки над мятежными кишлаками. Если б там еще и читать кто-нибудь умел... После нашего возвращения в штаб заехал партийный советник зоны Восток и доложил о положении дел. Оно далеко не блестяще: душманы контролируют дорогу, после отхода войск из района они тоже возвращаются, особенно в районе Аленгара. В 8 км от Аленгара в населенном пункте Мангу один партактивист убит и 5 ранено. Их надо забрать. Дорога на Алишанг имеет укрепления душманов. В других ущельях тоже сосредоточены банды, в которых имеются иностранные советники. В это время позвонили опять из Хугейани и попросили забрать раненного партийца. Собрались и вылетели быстро. Жаль не подготовили попутного груза. Товарищ был ранен в голову. Его сопровождал медик, держал в руках сосуд и вливал раненому через трубку жидкость.
   По возвращении отужинали, чем Аллах послал. Разгоряченный Халиль доверительно рассказал мне, как в молодости он ехал в одной коляске с женщиной, укрытой паранджей, в темноте взял ее за руку и стал гладить. Она ему тихо прошептала: "Я тебя знаю, ты Халиль." Лица ее он так и не увидел. "И вот прошло уже 11 лет с тех пор, а я все думаю о ней"- закончил он свою лирическую историю.
  
   26.01.1981. Начали летать сами без дополнительных указаний. Пара боевых ушла на прикрытие 11-й пехотной дивизии в район Мемла. Оттуда позже доложили хорошие результаты: мятежники окружены, у них 4 убито, 16 ранено, 22 пленено, взято 14 стволов оружия. Смешанная пара сходила в Хугейани и готовилась на Мангу. Советник начопера штаба 11-й п.д. Локтюшин С. Рассказал о замысле и задачах совместных действий по выполнению указаний партийного советника зоны Восток. Авиация смешанной парой вылетает из Джелалабада на Аленгар. Рота 11-й п.д. из Аленгара на автомобилях идет на Мангу под прикрытием наших вертолетов. Там она обеспечивает охрану площадки, на которую должен сесть транспортный вертолет Ми-8 и забрать раненных. Боевой вертолет Ми-25 прикрывает с воздуха процесс эвакуации и блокирует возможность подхода противника или нанесения им удара со стороны гор. Я был на боевом Ми-25 старшим группы. Когда мы выруливали для взлета на Мангу и были еще на полосе, афганский комэск по радио сообщил, что 11-я п.д. ведет бой и потребовал вторую пару на поддержку 11-й п.д. Я передал ему, что по приказу комкора мы должны лететь на Мангу, а на прикрытие 11-й п.д. после заправки повторно придется лететь ему самому. Комкор отдал этот приказ после вчерашнего доклада партийного советника и военного советника зоны Восток. Мы вышли на Аленгар в 9.30, делали над ним круг за кругом, "брили " крыши домов, видели, что какие-то войска садились на машины, но не трогались в путь. Связи с землей у нас не было. А когда колонна доблестных войск двинулась совсем в другом направлении, я приказал лететь прямо на Мангу, надеясь только на собственные возможности прикрытия с воздуха и посадки Ми-8 на неохраняемую площадку. Риск, конечно, большой - по предварительной информации эта площадка неоднократно обстреливалась противником. Но не выполнить поставленную задачу и не забрать раненых - это еще хуже. При подходе мы обработали НУРС-ами выходы из ближайшего ущелья. Ми-8 сел поближе к крепости, не выключая двигателей. Мы барражировали над площадкой и напряженно с тревогой наблюдали за округой. После взлета Ми-8 все облегченно вздохнули и мы вместе пошли домой, в Джелалабад.
   По возвращении доложил советнику комкора генералу Бровченко В.Ф. результаты работы. Никаких раненных, подлежащих срочной эвакуации, там не оказалось, привезли только одного легкораненого. Это уже не первый случай, когда из Мангу идут ложные доклады. Партсоветник был несколько смущен, от вчерашней уверенности не осталось и следа. Кажется, он понял, что в военные дела лучше не вмешиваться. Мне тоже досталось от афганских экипажей. Они мне сказали, что риск был неоправданным. Зря мы садились на неохраняемую площадку. Садиться надо только там, где на земле есть авианаводчик и радист (позывной "Арча"), т.е. на КП дивизии. А туда пусть они сами подтягивают своих раненых. "Задним умом" все мы сильны. Я понимал и то, что в составе смешанной пары еще больше ограничений. Ведь в сложном случае тяжелый Ми-25 не смог бы сесть на ту же площадку, чтобы помочь своим и забрать их оттуда. Но умные решения хорошо принимать, когда есть время на размышления.
   Зашел к инженеру советского полка Акушеву, передал им приглашение в гости к афганскому комкору. Халиль был им благодарен за помощь и поддержку, о которой я ему доложил. Акушев сказал, что они с удовольствием воспользуются приглашением, но только после 29.01.1980 г., когда здесь побывает Главком ВВС СА маршал Кутахов П.С..
   Вечером в штаб заехал партийный секретарь из Лагмана. Комкор подмигнул мне и стал рассказывать ему, что операция заканчивается и через два дня все войска двинутся на север. Он еще вчера говорил, что при гражданских товарищах мы не будем обсуждать наших планов, потому что некоторые из них не заслуживают доверия и от них информация уходит к врагу.
   Собрался улетать в Кабул советник комэска Громов А.Н., но погода резко испортилась и он не улетел. Моросил мелкий дождик. Ближе к ночи сели играть в преферанс. Не везло советнику начальника инженерной службы корпуса Николаю Ивановичу, он всю игру брызгал желчью. Переводчик Юра играл легко и зондировал, можно ли здесь устроить на работу жену. У него еще нет жены, но он уже все рассчитывает. "Таких переводчиков у нас еще не было"- шепнул мне Игорь.
  
   27.01.1981. Метеоусловия радуют - погода плохая. Вот ведь какое разное восприятие одной и той же погоды. Советник начальника разведки корпуса Симоненко К.А. сразу стал настаивать на вылете вертолетов на прикрытие 11-й п.д., хотя, по моему мнению, нужды в этом не было. Я попридержал заявку, но прошла команда по афганской линии и пара боевых вертолетов Ми-25 сходила на прикрытие. Войска двигались крайне медленно. Транспортный вертолет доставил в Хесарак груз. После обеда погода еще ухудшилась. Но штабные работники опять требовали вылета боевых вертолетов Ми-25, ссылаясь на то, что советские же летают. После вчерашних полетов совсем не хотелось даже в малом рисковать ни людьми, ни техникой. Пришлось объяснить им, что у летчиков в зависимости от уровня подготовки тоже есть свой минимум и вот у нас нет таких летчиков, которые смогли бы сегодня, при такой погоде летать. Отстали и от нас, и от афганских летчиков.
   Пользуясь ситуацией, устроили соревнования по волейболу. Выступление не было успешным, но порезвились хорошо, давно не играл в волейбол и не получал такого удовольствия. Ближе к вечеру генерал Бровченко В.Ф. организовал стрельбы из личного оружия. Пострелял хорошо, лучше большинства сухопутчиков. Этим обратил на себя внимание комкора Халиля. Вечером он с восточным красноречием, к моему великому смущению, высказал мне множество завышенных оценок: и культурный, и спортивный, и стрелок отличный, и внешне хорошо выглядящий, всегда аккуратный и опрятный, а главное - высококлассный специалист. Он поинтересовался, в каком я воинском звании. Генерал Бровченко В.Ф. согласился с такой характеристикой и сказал, что доложит обо всем руководителю операции генералу Шкидченко П.И. и моим авиационным генералам Корсуну В.С. и Сафронову П.П. и попросит их ускорить решение вопроса о присвоении мне очередного воинского звания. Неожиданно он предложил мне привезти из Кабула в Джелалабад жену. Я поблагодарил и уклонился от предложения, сославшись на то, что операция уже заканчивается. Но оказалось, что заканчивается только один этап операции. Конец следующего этапа планируется на 10.02.1980 г.
   Сегодня на совещании обсуждали итоги 2-го этапа и планы 3-го этапа операции. Комкор Халиль сделал доклад по итогам. Он отметил, что большие группы бандитов по 40-50 человек находятся в горах, а в селения спускаются по 10-15 бандитов. Они дерзки и маневренны, быстро делают свое дело и скрываются. Большой недостаток в армии - это отсутствие своевременной и достоверной информации. Для улучшения управления в зоне действия требуется укрепить взаимодействие всех ведомств и создать координационную группу из партийных работников, представителей царандоя, ХАД (спецслужбы) и армии. Характер планируемых боевых действий остается прежним - традиционная чистка территории и населенных пунктов, изменяются только районы и направления, работать будем на юге и юго-западе. Представитель высшего руководства Сулейман Лаек поддержал идеи комкора, но предложил сосредоточить усилия на другом направлении - на юго - востоке, в районе Лалпур. Но план уже утвержден и в нем можно изменять только детали, формы применения войск для достижения поставленных целей. Предложение комкора о координации действий реализовали незамедлительно: провели совещание представителей всех ведомств и обменялись имеющимися данными.
  
   28.01.1981. Войска получили выходной день. Афганские авиаторы устроили парковый день - моют и драят свои вертолеты Ми-25. Советские даже удивились - что это с ними? Наш, афганский Ми-8 получили из советской ТЭЧ с длинным перечнем обнаруженных неисправностей. Плановых полетов и боевых вылетов не было, поэтому стали облетывать наш Ми-8. Он же заодно слетал и на разведку погоды. Над аэродромом все хорошо, а на горах лежит туман, все ущелья закрыты. Я предложил афганскому комэску джаграну (майору) Шаибу, чтобы он сам доложил комкору и о работе, и о погоде, т.к. уже поступила заявка из корпуса на работу в районе Асадабад, Барикот, Кондай.
   В штабе с утра до обеда продолжалось большое совещание. Теперь там уже ставились задачи на 3-й этап операции. На обед всех именитых участников совещания пригласил комдив, которому недавно были переданы по совместительству и полномочия губернатора провинции Нангархар. Стол был накрыт в доме комдива. Угощение можно без преувеличения назвать самым шикарным из всех виденных здесь ранее. Выступали Лаек, Халиль, Бровченко В.Ф., комдив. Потом Халиль предоставил слово авиатору. Я понял, что он имел в виду меня. Но меня опередил старший из афганцев-авиаторов подполковник Сарвар. Он заверил, что авиация выполнит все поставленные задачи. Комкор любит авиацию и всегда отдает ей должное, чего не делают остальные сухопутные начальники. В перерыве все вышли во двор на фотографирование. Центральными фигурами были члены Ревсовета комкор Халиль и министр, президент Академии наук ДРА Сулейман Лаек. Попали в кадр и советники из штаба корпуса Шартон В.В. (связь) и Симоненко К.А. (разведка). Они заросли давно небритой щетиной, считая, что отпустили бороды, но явно переоценили результат - бороды не получились.
   Я уехал на аэродром - надо было выпроводить на Кабул каких-то чилийцев, которые завтра должны встречаться с Кармалем Бабраком. Отправил вместе с ними советника комэска из Баграма Громова А.Н. и старшего переводчика 1-го АК Салкина.
   Советские товарищи здесь, на аэродроме заканчивают строительство памятника погибшим пилотам, хотя существует какой-то запрет на их возведение. Заместитель командира полка сказал, что для журнала учета боевых потерь он, в отличие от других гроссбухов, специально завел маленькую тоненькую ученическую тетрадочку.
   Поступил вызов на вывоз больного афганского солдата из Митерлама - аппендицит. Афганские летчики расслабились, на месте их не было. Пока собирал экипаж, светлое время кончилось и афганцы не смогли вылететь. Но помочь они и так не смогли бы - пришло сообщение, что больной уже умер. Вот ведь парадокс - кругом идет война, а умереть можно и от аппендицита... .
   Вечером Бровченко В.Ф. увез Халиля в Самархейль в баню в советскую бригаду. Оттуда Халиль по телефону дал указание готовить пару на завтра на Асадабад - Барикот. Баня была хороша.
   Я воспользовался паузой и долго-долго писал и отчеты, и пособия для Училища. Потом с начальником артиллерии корпуса (омер тупчи) и Сарваром обсуждали планы на завтра. Я предложил до начала выступления войск для авиации не планировать других задач. Так оно и получилось.
  
   29.01.1981. Солнце разгулялось. Установилась хорошая погода. Начали работать по правилам: отправили на задание вертолеты Ми-8 парой. Сначала сходили здесь в округе: Хесарак, Хугейани. Войска начали движение. В 11.00 генерал Бровченко В.Ф. отправил пару Ми-8 на Асадабад, Барикот, Кондай. При той задаче, которую им поставили, я ждал их только к исходу дня. Но начальники надеялись, что они вернутся к 14.00, и уже на 14.30 - 15.00 поставили задачу на вывоз раненного с КП 11 - й пд и больного советника Салимова с КП 9 - й пд. Но к 15.00 вертолеты еще не прилетели. К этому времени удалось только связаться с ними. Они сообщили, что один Ми-8 не запускается (сломалась панель "Запуск"), делаются попытки восстановить вертолет с помощью советских товарищей. Опять напряженное ожидание и, наконец, облегчающий напряжение гул двигателей возвращающихся вертолетов. К сожалению, вернулся только один вертолет.
   К этому времени пришла еще одна очень срочная заявка из полка афганских коммандос - забрать раненных и груз, который ни в коем случае нельзя оставлять в полку на ночь. Я послал Сарвара к пилоту прилетевшего Ми-8 уговорить его еще на один вылет. Еле-еле уговорили, мотивируя тем, что мы идем вместе с ними. Пошли смешанной парой: я на Ми-8, а Сарвар на Ми-25, мне садиться на точке, а ему прикрывать. Пилот спрашивает: "Куда лететь?" Я показал на карте точку и предложил маршрут. А он продолжает задавать вопросы: "А вы там были?" Оказалось, что ни я, ни он в этом районе не были. Или он делал вид, что не знает, как туда добраться, или решил поиздеваться над советником. Хотя они действительно летают по всем районам не по картам, а по знакомым ориентирам. После взлета связались с Ми-25. Командир его хорошо знал эту точку и мы уже спокойно пристроились к нему ведомыми. Он точно и быстро вывел нас в заданный район. Полк коммандос хорошо обозначил площадку: заметив вертолеты, дали ракеты и белыми простынями выложили посадочную букву "Т". Советник командира полка Пашковский все хорошо организовал. Сразу же подвезли двух пострадавших. Раненый и контуженый солдаты - результат подрыва на мине автомашины. Груз, о котором они так волновались, - это почти полторы тонны наркотиков. Коммандос обнаружили хозяйство, где его производили, и склад готовой продукции. Но очень боялись оставлять его у себя на ночь - вдруг попробуют отбить. Я построил живой конвейер из солдат и мы быстро уложили в вертолет дурман, аккуратно упакованный в мешочки по 7 килограмм. Мешочков оказалось 215. Пашковский просил, чтобы этот груз не ушел из-под нашего контроля. Оценивают эту находку в 40-50 млн афгани. Кроме груза забрали с собой под охраной и его хозяина. В пилотской кабине нечем было дышать от мелкой дурманящей пыли. Мы закрылись и проветрили свое рабочее помещение. На КП 9 - й пд не пошли. Сажать перегруженный вертолет в сумерках на незнакомую площадку без острой нужды не отважились. Замена советнику Салимову вернулась с нами и осталась в Джелалабаде до завтра, до утра. На аэродроме нас никто не встречал. Пришлось самому бегать и организовывать охрану груза на ночь. Нам очень не хотелось оставлять его в вертолете. Но нас убедили, что если мы сейчас займемся его разгрузкой, слишком много лишних людей узнает о характере груза и охранять его будет во много раз сложнее. Мы согласились на усиленный пост у вертолета.
   Когда мы заканчивали свои дела, на аэродроме неожиданно появились Халиль и Бровченко В.Ф. Я доложил Бровченко В.Ф. о выполнении задания. Как раз в это время приземлился самолет Ан-26. На нем из Кабула прилетели семьи Халиля и Бровченко В.Ф. Сначала из-под крыла Ан-26 выскочила перегруженная "Тойота" с кучей детей и Халилем за рулем, а за ним пролетел "ГАЗик" с рулевым генералом. Мне тоже радость - привезли привет. В Кабуле все в порядке, но холодно. Счастливые начальники устроили общий торжественный ужин. Мы подняли тост за женщин, которые дают нам жизнь, вдохновляют нас на подвиги, на великие подвиги во имя высоких идеалов, без которых не может быть никакого будущего, а тем более светлого будущего, и у Халиля больше поводов для такого тоста - у него 5 дочерей.
   К подготовке донесения по итогам работы подключил сына Бровченко. Смышленый парень, освободил меня от технической работы.
  
   30.01.1981. Утро выходного дня. После чая помчался на аэродром выяснять, нет ли возможной оказии для возвращения семьи Бровченко В.Ф. в Кабул. Никаких возможностей не оказалось. Летчики работают по плану. Привезли советника Салимова. Он рвался в Асадабад. У нас на Асадабад тоже был свой замысел. Решили слетать туда парой боевых с посадкой и с задачей восстановить свой Ми-8. Но замысел не удался и решить задачу не удалось, т.к. полоса была занята советскими вертолетами и сесть наши не смогли.
   После возвращения афганской пары боевых вертолетов с задания произошел конфликт. Советский командир полка без всякого предупреждения приказал не пускать их на привычное место стоянки непосредственно у здания аэровокзала и штаба, с которого они уходили на задание. Для этого на место стоянки подогнали автомобиль и выставили часового. Разъяренные афганские летчики, подрулили к стоянке, не глушили двигателей и по их настроению ощущалось, что не хватало маленькой искры, чтобы они применили оружие. Даже всегда спокойный и доброжелательный афганский комэск майор (джагран) Шаиб не сдержался в оценке советской беспардонности. Он сказал, что, если советские поставят на их место вертолеты, то они их уничтожат. Пришлось в очередной раз гасить пламя международного конфликта, которое организовывал наш родной великий полководец - командир полка. Его требования по сути были справедливыми. Советский полк здесь находился на постоянном базировании, каждая эскадрилья имела свои стоянки и никому в голову не приходило подгонять вертолеты прямо под окна штаба, запускать и глушить там двигатели, грохоча и поднимая тучи пыли. Наша, афганская группа была прикомандирована для обеспечения боевых действий 1-го АК. Афганские летчики и до ввода советских войск работали с этого аэродрома и занимали на нем привычные места. Советский командир считает, что он здесь хозяин. Но хозяева-то здесь афганцы и надо их уважать или хотя бы уметь с ними договариваться. В итоге договорились, встали на отведенную стоянку, но желчь осталась.
   Офицеры штаба корпуса и их советники организовали стрельбы из пистолета Макарова (ПМ). Стреляют слабо, нам и в этот раз удалось показать лучшие результаты. Потом прямо в рабочей форме играли в волейбол. Комкор опять организовал торжественный обед и ужин. Наши добавили к нему питье в виде "огненной воды". Все прошло в хорошей дружеской атмосфере без громких тостов и длинных речей. Игорь рассказал Халилю, что я совсем не пью алкогольных напитков, как истинный мусульманин. Он посмеялся, но приставать ко мне с предложениями перестали. В послеобеденную паузу я сделал небольшой сувенир для девочек Халиля. Со всех конвертов писем, которые я возил с собой, аккуратно отмочил почтовые марки. Их хватило на небольшую коллекцию с несколькими сериями: на первой странице - политическая, а дальше - космос, авиация, флот, искусство и другие. Хотел добавить к сувениру еще и киевских конфет, но, к сожалению их осталось очень мало для пятерых. После ужина собрали четверку для преферанса. Продул.
  
   31.01.1981. Обычная работа смешанной парой, чего не допускается в ВВС СА. У Ми-8 разряжены аккумуляторы - резервная энергосистема. Взлететь может, но безопасность не гарантируется. Партсоветники просили пару на Кабул. Отказал. По нашему вызову прибыл самолет Ан-26 за трофейным наркотиком. Но его загрузили людьми - партсоветниками, семьей Бровченко В.Ф. и другими. Генерал не разрешил объединять этот рейс с транспортировкой наркотика: "Украдут ради наркотика самолет вместе с людьми. Заказывай для него отдельный рейс". Так и сделали, но заявку приняли на завтра. Потом смешанной парой отправили на Асадабад губернатора и два мешка денег. Стоянку около здания аэровокзала для двух Ми-25 нам вернули без боя. Никто и не вспоминал о вчерашнем инциденте. Знали бы они, чего это мне стоило.
  
   На фотографиях:
  
   01 - 16 - Кабул: "У солдата выходной - .... " Все пошли по лавкам (дуканам): 01-Владимировы,
   02-Дыхи, 03-Балабановы и Попейки, 04-Илларионовы, 05-Новиков, Шевцовы,
   06-Кузьмины, 07-12 - Герасименки, 13-Иванов, 14-16 -Аблазов.
   17 - 21 - Кабул: 17-у знака Училища ВВС и ПВО, 18-20-встреча в аэропорту, 21- пора на вылет
   Аблазов.
   22 - Джелалабад: готовы к вылету с радистом.
   23 -24 - Асадабад: вертолетная площадка.
   25 - 32 - Баркондай: встречи с местными жителями.
   33 - 36 - Джелалабад: советники 1-го АК и авиаторы Громов, Аблазов.
   37 - 46 - Джелалабад: над городом и его окрестностями, 40 - зимняя резиденция правителей
   Афганистана.
   47 - 49 - Джелалабад: 47,48 - советники Локтюшин, Громов, Аблазов, 49 - группа авиаторов на
   аэродроме.
   50 - 64 - Мангу: полет туда и обратно, вид сверху.
   65 - 68 - Джелалабад: стрельбы из личного оружия, стреляют все ...
   69 - 72 - Джелалабад: советники Салимов, Шартон, Аблазов ....
   73 - 83 - Джелалабад: прием в честь высоких гостей, Сулейман Лаек, Халиль, Бровченко, Аблазов,
   Громов, Симоненко, Шартон, ...., 73, 74 - торжественное застолье, 75-83 - фото на память.
   84 - 91 - Джелалабад: советники Симоненко, Аблазов 84 - у орудия, 85,86 - с афганскими детьми,
   советники Бровченко, Калугин, Аблазов 87,88 - чай везде, 89 - 91 авиационная группа.
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023