ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Аблазов Валерий Иванович
Записки военного советника. Февраль 1981 года

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Красоты Афганистана. Баня 66-й бригады. Призраки звезд. Война уходит на второй план и смотрится как повседневная работа.

Записки военного советника. Очередной, военный, 1981-й год.

  
   Февраль 1981 года.
  
   01.02.1981 г. По плану комкор Халиль со своим советником генералом Бровченко В.Ф. и большой свитой партийных и прочих советников должны слетать на КП 9-й пд в Гаджана и 11-й пд в Пачиро-Агам. Правда, ждали еще задачу на Асадабад, чтобы отвезти туда журналистов из ФРГ. Под эту задачу даже вымыли наши вертолеты. Но ее поручили советским авиаторам. Поэтому наши, афганские, пошли смешанными парами (Ми-8 под прикрытием Ми-25), одна - на КП, а другая - на Хугейани. Мне необходимо было отправить в Кабул захваченный накануне в качестве трофея наркотик, поэтому с этими парами я не пошел. Я стал ждать вертолеты Ми-6 для его оправки. Пара Ми-6 пришла в 10.30., но задачу им в Кабуле никто не ставил. С ними прилетел советник комэска Громов А.Н.. Командир Ми-6 нашел меня и мы с ним уточнили задачу, вариант загрузки и договорились, что в один вертолет Ми-6 N 95 посадим только четырех пленных, груз и охрану, а в другой Ми-6 - всех остальных. В вертолет с грузом наркотика ни один лишний афганец не должен садиться. Когда грузили мешочки с наркотиком, все охали и ахали, пораженные размерами грузовой кабины вертолета. Солдаты комендантского взвода (нафары) очень четко следили за сохранностью груза. Один из членов экипажа ради любопытства потянулся к мешочку, но охранник не дал ему взять мешочек в руки, молча наступив на него кованым ботинком. Позвонил штаб корпуса, попросил встретить груз в Кабуле. Одновременно ушли на Кабул вертолеты Ми-6 и пришли к нам Ми-8. Я сразу уехал в гостиницу, где базировалась оперативная группа.
   На 15.00 поставлена задача: забросить в Пачиро-Агам продовольствие и забрать оттуда комкора. Долго ждали груз, кое-как погрузились и вылетели только в 16.00. Советник начопера 11-й пд Локтюшин С. просил на обратном пути обстрелять склоны гор, с которых по афганским войскам регулярно ведут огонь из минометов. Уже в воздухе пилот Ми-8 N 288 передал ведомому: "У меня на борту комдив. Он сказал, не стрелять, раз противника не видно". Вернулись уже на пределе светлого времени.
   Советские авиаторы отвезли, но, к сожалению, забыли в Асадабаде делегацию ФРГ. Им не до немцев, они готовяться к приезду в Джелалабад Главкома ВВС Главного маршала авиации Кутахова П.С. и Главкома СВ генерала армии Петрова В.И. Пришлось экстренно посылать пару в Асадабад, а потом дрожать, сумеют ли они сесть в темноте, опыта у афганцев нет. Все закончилось хорошо.
   Вечером у комкора были два его однокашника. За ужином один из них поднял тост за советских товарищей, которые 27 декабря 1979 г. в 11.00 освободили их из тюрьмы Пули-Чархи. "Когда мы услышали слово "Товарищи!", раздался такой крик "Ура!", которого не было и в Октябрьскую революцию"- сказал он. Они оба со слезами на глазах рассказывали о зверствах аминовцев, обо всем пережитом: "На моих глазах теперешний замполит командос пустил 7 пуль в доктора. Допросами занимался и теперешний замполит Пухантуна (пехотного училища)."
  
   02.02.1981 г. Из 11-й пд из Пачиро-Агама передали: 6 раненых от обстрела минами. Используются мины замедленного действия - падают, а взрываются только через несколько минут. Послал за ранеными вертолет Ми-8. Позавчера советник Локтюшин С. передал, что коммандос убили 7 мятежников и в доказательство принесли командиру их отрезанные уши. Мы были в ужасе и нашему возмущению не было границ. Но оказалось, что это был дословный перевод доклада, в котором достоверно сообщалось об уничтожении противника: противник уничтожен, есть неопровержимые доказательства.
   Над боевыми порядками 9-й пд работали боевые вертолеты Ми-25. Авианаводчик (позывной Арча) с земли наводил и просил бить по населенному пункту, т.к. оттуда стреляли. А где цель точно, сказать не мог. Комэск спросил меня, как быть? Я сказал, что без точного целеуказания ударов по жилищам не наносить. Из радиообмена с воздуха я понял, что они эти слова передали и авианаводчику.
   Заставил подготовить схему - приказ на нанесение удара в районе н.п. Мангу. Там три цели. Одна из них - населенный пункт и рядом мечеть. Я взялся ударить по двум целям - справа и слева от Мангу, где не было мечети. Но досталась нам только одна, правая цель. Мы там уже были и даже обрабатывали это ущелье. В районе каждой цели - бандгруппа с минометом и ДШК. Регулярно, сразу после 16.00, они обстреливают местонахождение партактивистов. На это время и спланировали удар. Все подготовили: и заправили, и зарядили, и подвесили, но погода не позволила. Сидел в ожидании на вышке и готовил материалы по новой технике для преподавателей и курсантов училища. Пара Ми-8 сходила на КП 9-й пд и привезла раненого и 6 пленных душманов. Всех их и 2-х сопровождающих вместил один ГАЗик. Уплотнили.
   Маршал Кутахов П.С. и генерал Петров В.И. стоят на плане. У советских авиаторов все вымыто и вычищено, все готово к приему высокого руководства, но... в Кабуле идет сильный снег и борты из Союза не принимаются. Здесь тоже похолодало - пришлось одеть телогрейку.
   Советник Шишкин рассказывал, что в Джелалабадской тюрьме содержится 408 политзаключенных. В основном, это люди призывного возраста. Служба безопасности (ХАД) или совсем отпускает, или отправляет в мир иной ... . Советник в ХАДе Артемьев говорит, что надо разобраться и оттуда, из тюрьмы, в армию взять людей, которые не замешаны в кровавых делах.
   Советники, которые водили разведбат к пакистанской границе, доложили, что в том районе все спокойно. Подозрительно спокойно. Задержали людей из долины реки Сурхруд. Это явные душманы. Кроме того, остановили двух переправщиков имущества людей, которые раньше ушли в Пакистан. Малиши (формирования пограничных племен) сами провоцируют беспокойную обстановку в пограничном районе. Их надо оттуда убрать.
   В нашей ночлежке еще вчера советника Громова А.Н. от меня отселили на 2-й этаж. Я остался один в комнате. Он привез мне посылку из дома. Хорошо! И то, и другое хорошо.
  
   03.02.1981 г. "Хаво хараб аст. Барай ма хубаст" (Погода плохая. Для меня хорошая) - такими приветствиями мы начали день. Идет дождь. Вылетов не было. Афганские летчики поехали на аєродром, хотели подработать и на Хаскамену подбросить для гражданских соль, сахар, чай. Но местная администрация не закупила и не подвезла продовольствие. Я сидел в своей келье и готовил методические, технические материалы, обобщал предварительные итоги боевой работы. Писал, писал и писал до тех пор, пока не исписал все, что у меня было.
   После обеда поехал в Самархейль. Думал запломбировать себе зуб в тамошнем, советском медсанбате. Но попал не во-время: вчера погибла в автокатастрофе одна медсестра, а ее пьяные спутники остались живы. В госпитале ни у кого ничего не узнаешь. Сам Самархейль - какой-то чудесный зеленый оазис: могучие эвкалипты, пальмы, бананы, южная хвоя - и все в высокой концентрации. Я давно собирался сюда подъехать, но выбрал не самый удачный день. Дождь лил без остановок. Голова и плечи под телогрейкой стали мокрыми. Захотелось скорее забраться под крышу. Дождался попутной скорой помощи и добрался до аэродрома в Джелалабаде. Навстречу попалась кавалькада из двух БМД и десятка ГАЗиков. Это явно прилетел генерал Петров.
   Я зашел на аэродроме к командиру полка. Он подтвердил эту версию и сказал, что они еще ждут и маршала Кутахова П.С. Поэтому попросил срочно перерулить наши вертолеты Ми-25 с перрона у здания аэропорта на общую стоянку. Позвонил старшему группы афганцев Сарвару. Он с летчиками и техниками приехал достаточно быстро. Привели в движение и наши, и советские машины. Сарвар с подозрением стал беспокоиться, чтобы советские не поставили свои машины на освободившееся место. Я предложил пропустить их вперед.
   Все прошло нормально: только зачехлили вертолеты, как сел транспортный самолет Ан-26. Все советские полковые офицеры побежали вперед, а я с афганскими пилотами отошел в сторонку. Но прилетел не маршал Кутахов П.С., а его заместитель и генералы Казаров, Новицкий П.Д. и Шпак Г.И. Они занялись своими делами. В это время подъехал местный комдив Абдул Кадр, которого как губернатора попросили разместить советских генералов. Он предложил лучшую гостинницу "Спинзар", но подчеркнул, что охрана должна быть советской. С Абдул Кадром я и уехал с аєродрома. Доложил генералу Бровченко В.Ф. и Халилю о прибытии гостей. Готеприимный Халиль выразил готовность показать гостям зимнюю резиденцию короля. Для Бровченко В.Ф. сложилась сложная ситуация - генерал Петров В.И. для него прямой начальник, надо ли представляться ему или нет, как его пригласить в афганский корпус без согласования с Главным военным советником? Для меня это оказалось проще, решили, что завтра я передам приглашение комкора.
   Общая боевая работа идет к концу. Говорят, что 7-8 февраля 1981 г. мы уже будем в Кабуле. Ставятся задачи на чистку Джелалабада и призыв в армию новобранцев из города и его окрестностей, а также на длительное содержание гарнизонов в населенных пунктах.
  
   04.02.1981 г. Завтрак наметили на 7.30. Но в 7.00 генерал Бровченко В.Ф. и Халиль были уже на ногах. Оказывается, генерал Бровченко В.Ф. уже побывал на аэродроме в поисках генерала Петрова В.И., узнал, что он уехал в советскую бригаду в Самархейль, и теперь уговаривал Халиля ехать вместе в Самархейль, чтобы представиться советскому Главкому Сухопутных войск. Халиль страшно возражал, говорил, что от своего министра не получал на этот счет никаких указаний, программы пребывания генерала Петрова В.И. не знает и может случиться так, что он спросит, кто это такие, кому они нужны и чего они хотят. Бровченко В.Ф. уговаривал, но я понял ситуацию, что Халиль не поедет, и предложил Бровченко В.Ф. съездить одному к своему начальнику, а там решить вопрос с Халилем. Так и сделали. А потом Бровченко В.Ф. мне по-тихоньку говорил: "Хорошо, что не взял Халиля."
   На аэродроме я подошел к генералу Новицкому П.Д., с которым мы были знакомы еще с первых дней нашего пребывания в Афганистане, еще до ввода наших войск. Он и генерал-лейтенант Базанов поблагодарили за гостеприимство и приглашение осмотреть исторические достопримечательности города. Они ночевали на аэродроме в расположении полка, несколько потеснив летчиков. Т.к. для них надежную охрану "Спинзара" не смогли организовать, они никуда с аэродрома не выходили и сейчас срочно вылетают обратно. Кортеж генерала Петрова В.И. прибыл несколько позже. Все главные фигуры одеты в "гражданку". Они перед заездом на аэродром, не выходя из машин, проехали по Джелалабаду. Я передал генералу Петрову В.И. приглашение Халиля, но он вежливо поблагодарил за приглашение комкора и отказался. У них был план слетать на вертолетах в Асадабад, но погода не позволила. Они недолго пробыли здесь и улетели на Кандагар, а оттуда - на Кабул.
   После обеда советники зоны Восток и царандоя пригласили Бровченко В.Ф., Халиля и меня в баню в 66-ю бригаду. В 14.00 мы отправились туда. Бригада расположилась у подножья гор за Самархейлем на берегу реки, которая уносит свои быстрые и чистые воды в Пакистан. Это основной предмет недовольства афганцев - как бы ее остановить и всю воду забрать себе. Но наших это мало волнует. Обосновались хорошо и сразу готова банька. Вот ведь наши люди - везде умеют свою жизнь устроить по-домашнему. Хозяева все приготовили, на столе оставили к чаю свежайший белый хлеб, кусковой сахар и сливочное масло. А сами скромно исчезли ... . В холле на видном месте висел портрет популярной иранской певицы Гугуш. Мы по традиции разделись догола, а Халиль по своей традиции - не оголялся. Парились эвкалиптовыми вениками. Бровченко удивлялся, где их достали? Халиль приехал не с пустыми руками. Он, собираясь, приказал закупить рыбы и виски. Пока мы парились переводчик Салкин В.Г., большой мастер кулинарии, на костре сварил отличнейшую двойную уху. Мы уютно устроились на берегу болотца - рукава речки, заросшего 3-х метровым камышом. В очередной раз все больше всего удивлялись тому, что ... я не пью, не употребляю алкоголя, такого дефицитного в местных условиях. На обратном пути я попросил остановить командирскую "Тойоту" и показал Бровченко В.Ф., как растет эвкалипт и сколько его здесь. Халиль дал указание одну машину загрузить эвкалиптовыми вениками и отправить в Кабул. Бровченко В.Ф. уже выносил идею построить свою баню. Он попросил нас достать электрообогреватель. При этом нам будет отведено два банных дня в неделю.
   Вечером продолжали работу в штабе. Поступил доклад, что авиация хорошо поработала, в долине реки Сурхруд уничтожила душманов, напавших на нашу колонну. Сарвар запрашивал разрешения слетать в Асадабад и намекал, что было бы хорошо, если бы комкор подвел итоги работы летчиков и поблагодарил их. Я с ним согласился, но предложил ему самому организовать все это.
  
   05.02.1981 г. Работа идет на убыль. Боевые вертолеты поставлены на дежурство, Ми-8 ушли на Асадабад. Мудрый переводчик Салкин В.Г. и советник по связи (мухабера) Шартон В.В. подзадорили комкора и он принял решение вывезти весь состав оперативной группы на ГЭС Дарунта. Халиль дал команду подготовить БТР, припасы и прочие вещи для организации рыбалки и обеда. Выезд все откладывался и откладывался из-за разных визитеров к комкору. Наконец удалось вырваться.
   Мы ехали на БТРе, за нами шла охрана (энзиботы), тыл и связь, которые занимали отдельные машины. Так что управлять войсками мы могли как на марше, так и из того района, в который перемещались. Ехать оказалось совсем недалеко. По дороге встретили сожженный БТР и следы недавнего боестолкновения. Эту плотину и водохранилище я много раз видел с воздуха, а теперь приехал к ней по земле.
   На земле водохранилище и плотина Дарунта еще прекраснее. Здесь создан огромный декоративный парк, много красивых растений, цветов, беседок и могучих камней. Ну а главное - это вода. Сначала хотели развернуть лагерь до плотины на тихом берегу водохранилища. Уже расстелили ковры, стали ставить столы. Мы фотографировались, а хозяева начали глушить рыбу гранатами. Для этой цели взяли их целый ящик. Но на взрывы гранат поднималась лишь муть, да мелочь, которой можно было заполнить лишь банку из-под майонеза. Перешли за плотину на быстрину. Там гранаты дали ощутимый результат. Бросали гранаты все, кроме меня и комкора. Советник Громов А.Н. после каждого броска инстинктивно пригибался, опасаясь осколков. А стоящий рядом с ним Халиль, даже бровью не вел. Появились белые брюшины крупных рыбин. За ними без команды разделся и полез один из охранников комкора. Он плавал в холодной воде очень долго, собрав все плоды браконьерского лова, а хозяин даже спасибо ему не сказал, не поблагодарил его за это. Рыбное жарево и обед, в целом, удались. Потом комкор продемонстрировал успешную стрельбу из охотничьего ружья по голубям.
   На обратном пути Халиль предложил мне посмотреть королевский сад. Мы вышли из БТРа, пересели в командирскую машину и отделились от колонны. Комкор провез нас около гостинницы "Спинзар" и завез на территорию зимней резиденции короля. Она мне была уже знакома, но в этот раз я успел более подробно ознакомиться с дворцом и сделать несколько снимков. К себе в штаб, в гостиницу мы подъехали на машине комкора. Видимо, для этого и он и организовал нашу пересадку из боевых машин, которые пошли в расположение дивизии. Эта поездка - луч света в темном царстве!
  
   06.02.1981 г. Пришло распоряжение из Кабула сворачивать работу авиационной группы, пару боевых Ми-25 немедленно утром отправить в Кабул, экипажу второй пары предоставить отдых на месте, паре транспортных Ми-8 продолжать обеспечивать работу 1-го АК. Я запланировал утром слетать в Асадабад вместе с Халилем и Бровченко В.Ф. Но пилоты второй пары Ми-25 отказались от предоставленного отдыха в Джелалабаде. Они добивались разрешения отправиться на базу в Кабул. Круг задач сузился до одной задачи для одной пары. Мы с Сарваром подошли к Бровченко В.Ф. и окончательно решили вопрос об отлете обеих пар боевых вертолетов и о своем возвращении в Кабул. Я быстро собрался, срезал несколько веток со спелыми цитрусами - наринжами для Людочки, подарил Сарвару для детей, а их у него шестеро, конфеты и печенье, которое мне она прислала сюда. Проводив начальников в Асадабад, мы четверкой поднялись и ушли на Кабул.
   В Кабуле нас встретила настоящая зима. Снега очень много, хотя летели мы навстречу зиме всего 45 минут. В Главном штабе ВВС и ПВО как раз только что закончилось совещание. Я доложил советнику Главкома ВВС и ПВО генерал-лейтенанту Сафронову П.П. об окончании работы. Результаты ее, как обычно никого не интересовали. Раз хорошо, значит хорошо. Главное - чтобы не было претензий от сухопутчиков, а их нет. Генерал Сафронов П.П. рассказал, что у него был серьезный разговор с советником начальника Училища ВВС и ПВО по поводу расхождений в оценке моей работы им и командованием ВВС и Сухопутных войск. "Вы работаете хорошо. На Вас поступают персональные запросы из Сухопутных войск. Вас представили к награде. Вы поднимаете авторитет авиации. Так что не волнуйтесь, все нормально. Сомнения советника начальника Училища появились только от недопонимания Вашей миссии и неинформированности о ее результатах". Валентин Герасименко рассказал об этом эпизоде проще, без дипломатических оборотов: "Сафронов П.П. вызвал Балабанова Е.Х. и Попейко А.А. к себе в кабинет, ругал их и даже кричал: "Человека к ордену представили, а вы задерживаете оформление представления на очередное воинское звание! Что, зависть заела?" После этого Балабанов Е.Х. сказал, что через час принесет представление на подпись".
   Домой долго не мог выбраться, не было машины. Но и дома меня никто не ждал. Я успел сделать все свои дела, а главное - проявить фотопленки. Одна из них вызывала у меня сомнение. Я ее перезаряжал в движущемся БТРе и заметил, что пистолет в кармане куртки, в которую я завернул свои руки вместе с кассетами, оттягивал ее края и свет из открытого лючка БТРа мог попасть внутрь этого темного пакета. К радости, мои опасения оказались напрасными - пленка не засветилась. В это время Людочка пришла от Раи Герасименко. Они там сидели и вязали - обычное времяпрепровожение в отсутствии мужей. Хозяйка моментально накрыла стол и мне осталось только собирать гостей, чтобы отметить возвращение живым и здоровым. Веселились недолго, дальше застолья дело не пошло, обошлись без танцев и песен. Напились, наелись и разошлись.
  
   07.02.1981 г. Давно не бывал я в Училище. Барьер длительного отсутствия сказывается. Первым делом пригласил Добролюбова А.Н. и Кудряшова В.Ф. и выяснил у них, как идут дела на факультетах. Стало ясно, далеко они не ушли, тем более, что всю прошедшую неделю все Училище использовалось на прочесовании Кабула, набирали "добровольцев" в народную армию. Дело шло очень туго. Балабанов Е.Х. рассказал, что у него были серьезные трения с генералом Шкидченко П.И. Он очень ругал командование, а следовательно и советников Училища, оценивая результаты их мобилизационной работы. Потом мы рассматривали полугодовой план подготовки летчиков на самолет Миг-17. В это время стал настойчиво звонить телефон. Звонил дежурный по штабу Полисадов А.М. Он долго выяснял вопрос о личном оружии переводчика Муратова, а потом передал, что меня вызывает к себе на 11 февраля на 10.00 заместитель Главного военного советника генерал-лейтенант Черемных В.П. Зачем? Он не знает, но указание исходит от кадровика аппарата военных советников Малиновского Ю.Н.
   В кабинете начальника Училища Джурабека долго "месили воду в ступе" по поводу размещения служб в административном корпусе Училища. Обсуждали вопрос подготовки летчиков на Миг-17. Оказывается, для этого надо иметь 50 офицеров и 50 курсантов. Да еще для подготовки экипажей на вертолеты Ми-8 надо 25 или 50 курсантов. Где их брать? А потом, где их размещать, как кормить, как учить? Джурабек - голова! Он, основываясь на опыте Пухантуна (Училища СВ) предложил разделить авиационный факультет на самолетный и вертолетный. Я поддержал его, учитывая, что личный состав готовится по узкой специализации, техническая база у них разная, инструкторский состав тоже разный и тем более, если первоначально задачу подготовки вертолетчиков нам поставили как временную, то теперь она становится постоянной и советская сторона уже обеспечила факультет советниками. Кроме того, я предложил разработать и второй вариант - батальонной системы для курсантов с увеличением численности офицеров - командиров курсантских подразделений и сохранении общих многопрофильных кафедр, подконтрольных учебному отделу.
   В Главном штабе ВВС и ПВО, куда я зашел после училищных дел, по поводу своего вызова к генералу Черемных В.П. выяснить или уточнить ничего не смог. Валентин Герасименко улетел в командировку. Генералы Корсун В.С. и Малахов Н.В. тоже находились в разных концах страны. Генерал Сафронов П.П. - на дежурстве в Минобороны.
   Дома постригся, побрился, помылся и пошел в штаб аппарата военных советников. Но и там не повезло - Малиновского Ю.Н. на месте не оказалось. Единственное утешение - узнал в финчасти, что мой оклад увеличился на 8 инвалютных рублей и стал 289 инвалютных рублей. А в завершение - о радость! - нашел в почте письмо от Костика. Жизнь налаживается.
  
   08.02.1981 г. Мысль о том, зачем меня вызывает генерал Черемных В.П., не дает мне покоя. На работе я еле дождался начала рабочего дня в аппарате советников и из комнаты дежурного позвонил по номеру 24 372 Малиновскому Юрию Николаевичу, т.к. вызов пришел через него. Он сказал, что это нетелефонный разговор, но увидеться с генералом надо обязательно и предложил мне самому позвонить ему. Я поколебался, но позвонил. Попал на дежурного переводчика. Он подозвал Ивана Крамарева, помощника генерала Черемных В.П. Иван сказал, что Черемных В.П. сейчас занят и попросил позвонить попозже. Я подумал и звонить не стал, поскольку не трудно угадать, что он скажет то же самое - разговор нетелефонный. Взял машину и поехал к Малиновскому Ю.Н.. Он оказался на месте, но на мой вопрос о цели вызова к генералу не ответил. Я понял, что хорошего ждать не приходится. Он сказал, что на тот день, на который Черемных В.П. меня вызвал, он принять не сможет и лучше подъехать сегодня после 15.00 и добиться аудиенции, вернее дождаться ее. Я приехал в Министерство обороны (Дарламан) уже около 16.00. Поднялся на второй этаж. Через дежурного переводчика нашел Ивана Крамарева и попытался у него прозондировать, в чем же дело. Но он не знал. Когда мы с ним этот обсуждали вопрос, в разговор вмешался товарищ, который рассказал, что дело связано с тем, что на меня был подан рапорт по поводу публикации в афганском военном журнале моей статьи по методам защиты информации и криптографии. Наконец-то, все стало ясно, что в этом вызове действительно не было ничего хорошего. Случилось так, как я и предполагал - затянули с преставлением на звание, а теперь накроют взысканием и закатились мои афганские звезды. Размечтался ... . Я не стал ждать приема, надо все продумать и подготовиться к встрече. Ведь я же не нарушал правил передачи материалов подсоветной стороне и использовал только открытую информацию. Из каких соображений на меня "накапали", не знаю. Приеду в день, на который вызывали, спешить незачем.
  
   09.02.1981 г. Обычная суета кабинетного работника. Никаких проблем, которые трогали бы душу. Такое впечатление, что Балабанов Е.Х. и Попейко А.А. хотят поговорить со мной, но никак не рискнут начать разговор. Попейко А.А. рассказал о новых приключениях одного нашего коллеги. Он где-то в госпитале был в неурочное время, после комендантского часа, кому-то нагрубил и о нем сообщили Оперативному дежурному Министерства обороны. Балабанов Е.Х.объявил ему служебное несоответствие, а теперь над его головой заносят еще и партийный топор. Для меня принесли решение о том, что я должен идти дежурить по Министерству обороны вместо советника главного инженера ВВС и ПВО Сальникова Н.Я., который находится в командировке.
   На совещании у начальника политотдела Хакима с участием командующего ВВС Мир Гаусуддина обсуждали вопрос о летчиках. Увидев меня, Мир Гаусуддин оживился, искренне обрадовался и стал рассказывать, как много и хорошо мы с ним участвовали в боевых действиях. Проблема состояла в том, что для курсантов-летчиков сохранили 3-летний срок обучения, а всем остальным сократили до 21-го месяца. И вот теперь все остальные курсанты получат офицерские звания на 15 месяцев раньше, чем курсанты-летчики. Им обидно и тоже хочется стать офицерами пораньше, но это дело все откладывается. Их всего-то 10 человек. Рассмотрели все возможные варианты сокращения срока подготовки летчиков на самолет Миг-17. Пришли к выводу, что это возможно только за счет увеличения интенсивности летной работы. Командующий не одобрил идеи нашего Главкома маршала Кутахова П.С. о срочной подготовке пилотов Миг-17 из офицеров и сержантов наземных служб за 10 месяцев и из гражданской молодежи за 21 месяц без использования начальной подготовки на самолете Л-39 и подготовке пилотов на Миг-21 без использования переходной машины. Мы с Мир Гаусуддином обсуждали этот вопрос где-то в горах на боевых действиях, и здесь он снова повторил свой шуточный и нешуточный аргумент в несколько иной интерпретации: "У вас дети только родились, сразу летают на самолетах. А у нас они пол-жизни ходят за ишаком. И от кочевника, от ишака ему трудно сразу в самолет."
   Дома беседовали с прилетевшим из командировки Валентином Герасименко и Валерием Баулиным по поводу моей предстоящей встречи с генералом Черемных В.П. Оба они оптимисты, успокаивают меня, что все обойдется, что все будет хорошо.
  
   10.02.1981 г. На дежурство не заступил, т.к. из командировки прилетел Сальников Н.Я. и пошел сам. Но мое дежурство не отменили, а перенесли на завтра. За одно и встретимся с Черемных В.П.
   В Училище ВВС и ПВО сделал все, чтобы завершить проверку авиационного факультета. Контроль кафедры авиационной техники провели афганцы самостоятельно. Зам. начальника Училища - начальник учебного отдела Шах Махмуд сам не пошел, а послал Насера. С Добролюбовым А.Н. подготовили проект приказа об итогах проверки факультета и отдали переводчикам. Я проинструктировал начальника факультета Хаджи Мамада и предложил ему провести совещание с курсантами-летчиками, улетающими в учебный полк в Мазари-Шариф (43 - на вертолет Ми-8 и 23 - на самолет Л-39), что он успешно и сделал. Я в это время занялся корректировкой учебных планов и программ для нового набора курсантов. Для всех факультетов, кроме авиационного, никаких коррекций не потребовалось. Для авиационного факультета потребовалось увеличение сроков подготовки вертолетчиков с 18 месяцев до 21. С этим согласились все советники и командование Училища. Вот для них надо составлять новый учебный план и корректировать программы.
   Дежуривший по штабу ВВС и ПВО Моисеенко Э.Г. рассказал, что к Сафронову П.П. приезжал Бровченко В.Ф. выяснять, кто задерживает на меня представление на звание. Они звонили Балабанову Е.Х., который подтвердил, что вопрос решен положительно. Но мне теперь кажется, что это пустые хлопоты.
   Вечером разговаривали с Валентином Герасименко на эту же тему. Он считает, что в крайнем случае дело со званием отложится на месяц, не более. Потом подошел Валерий Баулин и рассказал, что Малиновский Ю.Н. знает обо всем, но говорить не имеет права. Генерал Черемных В.П. получил телеграмму из Москвы по результатам экспертизы и рассмотрения моего вопроса, в которой предписывается побеседовать со мной и этим ограничиться.
  
   11.02.1981 г. В штабе ВВС и ПВО дежурный советник Яскевич А.Ф. сказал мне, что Черемных В.П. улетел вместе с министром обороны в Джелалабад. Планировали, что полетит Главный военный советник генерал армии Майоров А.М., а генерал Черемных В.П. останется на хозяйстве, но потом изменили руководителя группы и Черемных В.П. полетел, а Майоров А.М. остался. Вместе с Черемных В.П. в составе группы улетели генералы Сафронов П.П., Корсун В.С., Шкидченко П.И., Бровченко В.Ф. Так что наша встреча с генералом Черемных В.П. откладывается. На дежурстве в Минобороны я менял Сальникова Н.Я. Думал, что возиться при приеме-сдаче придется долго, разрешил переводчику подъехать на машине в госпиталь. Но здесь и сдавать-то было нечего, уложились за 15 минут. Сальников Н.Я. начал нервничать, что долго нет машины, но все закончилось благополучно.
   Дворец этот называется Дарламан - это разговорное сокращение от Дар - уль - Аман (дворец Амануллы). И сейчас в кабинетах начальников очень красивые светильники и кое-где попадается старинная мебель. Очень трудно предположить, что было раньше в этих помещениях, где кругом расставлены десятки телефонов, разложены карты с нанесенной боевой обстановкой и боевые документы.
   Во время дежурства глубокой ночью я вновь встретиля со "своим" наркотиком, который забирал вертолетом из расположения 444-го полка афганских командос, а потом из Джелалабада отправлял в Кабул. Его все-таки сумели отправить в Союз в качестве подарка правительства Афганистана советской медицинской промышленности для производства обезбаливающих препаратов. Но Ташкентская таможня задержала самолет с грузом как контрабанду. Вес груза уже отличался от того, что мы привезли в Джелалабад, по сообщению из Ташкента там было 1230 кг 800гр. Летчики Ан-26, которых уговорили взять этот груз как попутный до подмосковного аэродрома Чкаловского, ругали мне по телефону наших начальников последними словами. Они спешили домой, а теперь засели вместе с грузом и вместе с ним же лишились свободы. Ночью же начали раскручивать получение разрешения на уровне Совмина. Разберутся.
   Приняли сообщение от одной из команд Ограниченного контингента из района Файзабада: разгромлена банда, убито 130, захвачено трофейного оружия 52 единицы, патронов 20 тыс. штук, 1 безоткатное орудие, мин 70 штук, взрывчатки 400 кг. Такой результат украсил бы боевые действия целого афганского корпуса. А здесь все дела решил один советский батальон. Своих потерь нет.
   Закалкин Петр Иванович рассказал, что здесь работала целая комиссия 8-го управления Генштаба и по поводу моей публикации в афганской печати принято решение меня не карать, т.к. руководство, в том числе и Черемных В.П., обо мне очень высокого мнения. В противном случае было бы очень плохо. Среди "комитетчиков " мой вопрос еще не закрыт и есть голоса за меня, но есть и против.
   Полусонная ночная мысль о дворце: за текущими делами и не замечаем красоты.
  
   12.02.1981 г. Утром генерал Малахов Н.В. приехал в отличном настроении - к нему накануне прилетели жена и сын. Он зашел в комнату дежурного и сказал мне: "Езжай домой, не жди смены, напиши, что надо: сдал - принял, и езжай. Я здесь побуду". Я написал положенный рапорт дежурного, но к этому времени подъехал советник Деревянко Юрий Дорофеевич, который сменил меня. Сдача дежурства не затянулась. В коридоре дворца встретил советников из 7-й пехотной дивизии Полояна М.П. и Иванова Ю.К. Они ждали Главного военного советника, а я его ждать не стал и поехал домой. Иванов Ю.К. сбрил бороду, значит тоже приехала жена. Дома Люда настояла, чтобы я пошел к зубному врачу. Я стойко выдержал и очередь, и саму процедуру. Докторша очень обходительная, всем нравится и манерами, и качеством работы. От начала до конца боли не было, работает очень точно.
   В 14.30 в помещении клуба в старом микрорайоне генера-лейтенант Самойленко В.Г., советник начальника Главпура афганской армии, прочитал лекцию. В ней он привел интересные цифры: офицерский состав афганской армии на 60% состоит из крестьян, 15% - интеллигенции, 2% - федалов. Численность НДПА выросла с 25 тысячи членов в июле 1980 г. до 49 тысяч - в феврале 1981 г. Кроме того, он подчеркнул то, что я и сам заметил в ходе боевых действий: в звене полк - батальон никаких разногласий, противоречий и разговоров о противоречиях в партии нет, выяснение отношений по поводу халька и парчама идет в звене штабов дивизия - корпус. Там, где реально воюют, не до внутренних конфликтов.
   Вообще командирская подготовка - это редкая возможность пообщаться друг с другом советникам из разных частей и ведомств. В этот раз встретились с земляком Рыженко Николаем Федоровичем, которого не видел с ноября месяца, и вернувшимися из отпусков другими киевлянами. Валера Калантырь передал мне посылку, в которой хорошая колбаса и конфеты. Закалкин П.И. попросил настроить ему телевизор и установить антенну для приема телевизионного сигнала. Договорились с Валентином Герасименко завтра выполнить его просьбу.
  
   13.02.1981 г. Пятница и тринадцатое число. У нас нехорошее сочетание, а у них все хорошо - выходной день, джума называется. Выглянул в окно - света белого не видно. Вернее - весь свет стал исключительно белым, валит и валит белый - белый снег. Всякие мысли о прогулке разбиваются о возможность вымокнуть в хлюпающей жижице, в месиве снега и грязи. Написал 3 письма в Москву и в Киев, поздравил всех с наступающим днем Советской армии. Вместе с Людой перебирали вещи и продукты, перекладывали с места на место. Пришли к выводу, что наших запасов хватит надолго.
   Только в 18.00 собрались с Валентином Герасименко к Закалкину П.И. регулировать его телевизор "Юность." Но после первой же попытки не стали заниматься регулировкой, решили отложить эту работу до тех пор, пока не будет хорошей антенны. Хозяин угостил нас настоящим кофе, музыкой и фотографиями семьи. В центре внимания домашнего объектива были дочка с внучкой. Поговорили и о моих проблемах. Нового Петр Иванович ничего не добавил к тому, что рассказал мне в штабе. Но я стал успокаиваться и все равно почему-то груз с души упал. Он хвалил генерала Черемных В.П., говорил, что с ним надо быть до конца честным. Он терпеть не может бездельников и всегда чувствует ложь. То, что он срывается и кричит на подчиненных, - это его недостаток. К сожалению, в службе ему не очень везет. В Академии Генштаба они учились вместе с Ахромеевым. Тот уже генерал армии, он только-только получил генерал-лейтенанта.
   Из других сообщений: при штурме дворца Амина погиб лейтенант Якушев, единственный сын особиста из Риги. Проявил себя геройски, но представление на Героя Советского Союза не утвердили, дали орден Боевого Красного Знамени. Генерал Бровченко В.Ф. просил меня сделать фотографию дворца Амина для его родителей. Героя получил полковник Бояринов, посмертно. Ему было 57 лет и он уже неоднократно руководил такими делами. Готовил он и эту группу. Пуля пробила ему горло.
  
   14.02.1981 г. Генеральская группа в Джелалабаде задерживается и волнуется. Но над Кабулом сильный туман.
   В Министерстве обороны поставили задачу на формирование в Училище ВВС и ПВО дежурного подразделения на период с 18.02 по 05.03 для поддержания порядка в районе. В его состав должны войти солдаты и автомобили из учебного парка. Балабанов Е.Х. привез хорошую весть - представление на звание подписано и передано в кадры аппарата военных советников Малиновскому Ю.Н. В Училище ВВС и ПВО решали вопросы корректировки учебных планов для набора 1981 года. Я предложил поручить это дело кафедрам, которым и придется их реализовывать. Но Балабанов Е.Х. и Шах Махмуд настаивают на том, чтобы мы сами разработали документы, а потом спустили их вниз в качестве уже решенного вопроса для исполнения. Балабанову Е.Х. как работнику учебного отдела нравится такого рода работа. Он и мне предложил потренироваться. В Киеве же составлением учебных планов и программ постоянно занимались специалисты - преподаватели кафедр. На факультете Зенитно-ракетных войск и Зенитной артиллерии я побеседовал с начальником факультета Ибрагимом и советником Полурезом Н.И. о стоящих задачах. Разработал единый план для всех специальностей по всем разделам, кроме военно-технических и военно-специальных дисциплин. Именно через них должна отражаться специфика специальности. Кроме того, подготовил предложения по унификации планов самолетчиков и вертолетчиков. По радиоэлектронному оборудованию это удалось успешно. Пришлось еще взять и работу на дом.
   С прилетом Людочки дома я на всем готовом, никаких хозяйственных забот - поел и спи. Сел готовить материалы по радиоэлектронной борьбе. Надо свои идеи реализовывать в жизнь. Главное - это необходимо использовать только ту терминологию, которая есть в открытой литературе. За воплощением идей глаза медленно закрылись.
   Поднял меня Али. Он был в старом микрорайоне, искал врача - гинеколога для своей жены. Заодно навестил и своего учителя. Попили с ним чай. Люда от нашего общества отказалась. Вспоминали Киевское училище. Потом Али рассказал о плохих людях Кандагара, об их жестокости. Рассказывают легенду о том, как двое поспорили, кто из них обладает лучшими качествами. Для этого оба опустили ногу в котел с маслом, котел поставили на огонь. Так вот, один с лучшими качествами, но без ноги живет и по сей день.
  
   15.02.1981 г. С утра начали разбирать в коллективе ЧП с нашим коллегой. Интересная психология - все мужики с ним общались и некоторые до чертиков набирались, но здесь, на собрании выглядят праведниками. Щетинкин В.Ф. предложил - строгий выговор без занесения за самовольный выезд в город и грубость с начальником госпиталя. Хорошо, что Марценюк В.В. добился исключения из формулировки слов "в нетрезвом состоянии."
   После этого сразу переключились на решение вопросов с учебными планами. Побывал на кафедрах, показывал универсальный учебный план. На кафедре Связи разговаривал с ее начальником Азизом. На кафедре РЭО говорил с доктором Гулям Хайдаром. Оба они выпускники Киевского ВВАИУ. Гулям Хайдар все время ноет - это уже натура. На мой вопрос: "Как дела?", ответил: "Плохо. Дядя умер" и продолжил в том же духе. Когда ему полковника присвоили, тоже остался недоволен - кто-то плохо поздравил. Мы с ним вместе готовим учебник по авиационной навигации на языке дари. Я попросил его убрать мою фамилию с титульных страниц из числа соавторов, ограничиться только словами благодарности в предисловии. Он удивился, потому что его роль была только в профессиональном переводе того, что я написал. Я не стал ему объяснять и рассказывать о своих неприятностях в связи с публикациями. Мне их хватило по горло.
   В Училище начала работать комиссия отдела боевой подготовки штаба ВВС и ПВО и Министерства обороны. Это уже Государственная экзаменационная комиссия. Они пришли со своими указаниями: в число экзаменов необходимо включить тактику и научный социализм. Ну, очень уж нужные дисциплины, для обучающихся по сокращенной программе авиационных специалистов.
   Вечером заходили к Иванову Ю.К. Прилетевшая из Союза его жена Люда рассказывала, как провозила мои фотопленки, как побывала у нас дома в гостях. Теперь у них тоже есть свой фотоаппарат ФЭД-5В, просят помочь освоить новую технику. Кроме нас, там в гостях были только супруги Клименко.
  
   16.02.1981 г. Не первый день с утра у меня такое состояние, что я устал. Еще не работал, не ходил никуда, а сильно устал. Голова не болит, а режет изнутри. Напряжение за ночь не спадает. Есть ничего не могу, не хочется.
   На работе с утра занялся разработкой материалов по радиоэлектронной борьбе. Пишу с конца - с методов защиты от помех, пользуясь творческим наследием Комиссарова Ю.А. и Родионова С.С. Передал прибывшему советнику Илларионову Ю.В. во временное пользование все свои наработки и конспекты по радиосвязи. Пусть пользуется и конспектирует, что хочет. Но свои рукописи хочу забрать с собой назад, в Союз. Советник Новиков А.П. подсказал, что в программы желательно включить топографию и ремесленную подготовку (минимальные трудовые навыки по работе с инструментами).
   Самый большой "сюрприз" привез из Министерства обороны Балабанов Е.Х. - "слона, которого негде ставить": надо в этом году набрать только летчиков 220 человек, да еще и на другие специальности завышены нормативы. Задача скорее нереальная, чем трудновыполнимая. Это раз. Второе - надо срочно сократить одного советника. Впервые реально заговорили о сокращении нашего присутствия здесь, в Афганистане. Раньше принимались заявки только на расширение, которые с задержкой, но всегда реализовывались. Теперь каждый советнический коллектив должен был найти счастливчика, которому досрочно предстоит уехать домой без ущерба для общего дела. У нас возникло несколько вариантов: сократить вакансию убывшего ранее досрочно по семейным обстоятельствам с факультета ЗРВ и ЗА Дерюгина В.К., или одного из советников - преподавателей кафедры общественных дисциплин, например, Недорезова Н.И., срок пребывания которого заканчивается в апреле, или Советника кафедры авиационного вооружения Моисеенко Э.Г., фамилия которого последнее время была на слуху коллектива. Подумали, обсудили, поговорили и решили сократить вакансию. Достигли единства и согласились с моими предложениями об унификации учебных планов и программ. Будет один учебный план, универсальный в большинстве разделов по всем специальностям. Завтра начнем его реализацию.
   Беседовал с членами Государственной экзаменационной комиссии, которую возглавляет Главный инженер ВВС Азиз. В ее состав входит и мой ученик, начальник отдела боевой подготовки штаба ВВС и ПВО Нурулла. Он всем в штабе и в Министерстве обороны представляет меня: "Мой учитель". Не преподаватель, а именно учитель - "усто" по - восточному. Утрясли с ними вопросы организации госэкзаменов и их расписание. Разговаривал и с другим Азизом, своим учеником, начальником кафедры связи о его проблемах.
   Вечером дома встретился с Валентином Герасименко и попросил его подготовить мне систематизированный материал по организации и техническому оснащению Войск связи и РТО ВВС и ПВО ДРА. Это уже для будущей работы по подведению итогов и обобщению опыта боевой деятельности в Афганистане. Валера Баулин успокоил: как ему известно, вопрос по поводу публикации моей статьи в афганской военной прессе остро не ставится. Теперь можно смело идти на прием к генералу Черемных В.П.
   К Людочке пришла Рая Герасименко, оранизовал им чай и оставил их для своих, девичьих разговоров. На ночь глядя читал Людочке записи о своем бытии в период ее длительного отсутствия. Воспринимает без интереса и удовольствия.
  
   17.02.1981 г. С утра успел подготовить еще один раздел по РЭБ, осветил методы повышения скрытности. В 12.00 советник начальника политотдела Училища ВВС и ПВО Попейко А.А. организовал проведение партийного и комсомольского собрания с повесткой дня о политической и идеологической работе с афганцами. Я в выступлении говорил о том, что мы сами много и долго говорим, а нашим афганским друзьям не даем рта открыть. Один из них даже сказал мне с упреком: "Вы нам все рассказываете о своей стране, которую вы любите. А почему вы не спрашиваете о достоинствах нашей страны, которую мы любим?" Далее говорил о необходимости дозирования информации, которую мы даем афганцам, т.к. насыщение у них наступает раньше, чем у нас, и они перестают воспринимать даже яркий и образный материал. И, наконец, для эффективной идеологической работы необходимо нам самим лучше знать политическую обстановку в Училище, расстановку и соотношение политических сил в ВВС и ПВО и в стране в целом. Почему-то мои предложения раздражают Попейко А.А. В ответном слове он не мог скрыть антипатии.
   Советник Полурез Н.И. принес начальству альтернативный вариант учебного плана. Обсуждение его заняло много времени, но его не приняли и все оставили без изменений.
  
   18.02.1982 г. Улетел в Москву на ХХVI съезд КПСС Бабрак Кармаль. В городе на всякий случай принят ряд мер. Утром вся дорога до аэропорта была оцеплена смешанными нарядами армии, царандоя и активистов. Дежурные силы и средства приказали держать в полной боевой готовности в период с 19.02 по 05.03.1981 г.
   В 12.00 организовали проведение теоретической конференции по идеологической работе. Мне для доклада и освещения досталась тема "Роль и место советских военных советников и переводчиков в борьбе с буржуазной и маоистской идеологией в условиях ДРА". В конференции принимали участие советские советники, переводчики и афганские офицеры.
   Я поблагодарил начальника политотдела Училища Хакима за новогодний календарь, который он мне подарил. Сказал, что он нам очень понравился и мы уже повесили его дома на стене, хотя до Нового года - Ноуруза еще больше месяца (22 марта). Хаким расцвел и сразу спросил, получил ли я награду афганского командования. Я сказал, ничего не знаю о награде и, конечно, не получил. Он сразу позвонил в Политотдел ВВС и ПВО. Через несколько минут из штаба ВВС и ПВО позвонили и попросили, чтобы я быстро пришел туда. Когда я пришел в штаб, высокого начальства там не оказалось. Офицер штаба Алиголь, спросив мою фамилию, выдал мне часы, которыми я был награжден от имени правительства за успешные боевые действия в районе Джелалабада. Я расписался за себя и за советника комэска Громова А.Н. из Баграма. Потом вместе с Алиголем пошли к советнику начальника Политотдела ВВС и ПВО Улезько Вячеславу Дмитриевичу. Тот забрал часы и сказал: "Не волнуйся, часы твои. Но вручить их тебе надо в торжественной обстановке. Тем более, что это первая награда афганского руководства советскому военному советнику."
   Вместе с руководством Училища обсуждали насущные дела: как формируется рота, которая должна войти в состав дежурных сил гарнизона, где разместить новый набор курсантов, где взять медиков в комиссии по набору курсантов, состав которых уже утвержден и которые разъедутся по зонам в ближайшее время, что делать с отчисленным курсантом, на восстановлении которого настаивает министр обороны и другие не менее влиятельные ходатаи.
  
   19.02.1981 г. Дежурство по штабу ВВС и ПВО. В комнате утренний гвалт, дежурного и не видно, здесь и пилоты, и улетающие. Из всей суеты дня трудно выделить что-либо главное. Генерал Сафронов П.П. приказал вызвать полковника Улезько В.Д. из Шинданда, генерала Корсуна В.С. из Мазари-Шарифа, а генералу Малахову Н.В. с группой приказано убыть в Баграм сегодня и до 5 марта. Улезько В.Д. прилетел аж зеленый, думал что-то случилось, у него мать болеет, боялся худшего. Но оказалось все хорошо, просто руководителей сбирают в центр. Есть сведения, что в период с 20 по 22 февраля можно ожидать выступлений против существующего режима, а также провокаций в отношении советских граждан. Созданы дежурные силы и они приводятся в повышенную готовность. Вводится дополнительное патрулирование, устанавливаются усиленные посты. Комендантский час остается прежним - с 22.00 до 05.00. Но "Дриш!" (Стой!) постовые начинают кричать раньше - с наступлением темноты.
   В планировании полетов транспортной авиации появилось нововведение - теперь обязанности принимать заявки на перевозки и их планирование передали от дежурного по штабу ВВС и ПВО в функции советника начальника Главного командного пункта (ГКП) полковника Казакова В.А. Генерал Сафронов П.П. вызвал Балабанова Е.Х. по поводу готовности дежурных сил. Завтра все собираются в штабе к 7.00. На всякий случай.
   Позвонил летчик Грищенко. Он прилетел из Джелалабада. У него в вертолете советник командира дивизии Салимов оставил портфель. Грищенко со злобой и раздражением сказал, что оставит портфель в штабе афганского авиаполка, т.к. ему некогда заниматься этим делом. Я ему говорю, что это все-таки советник и не надо у афганцев оставлять его документы. А он ответил: "Если вам надо, то пришлите кого-нибудь и забирайте, а мне некогда." Я пошел сам и забрал этот портфель. Потом Грищенко попросил машину, чтобы уехать с аэродрома, но я не нашел.
   Дежурим вместе с переводчиком лейтенантом Сашей Малышевым. Когда все начальники разошлись, я отпустил его домой на ужин. Но он дома своей жены не застал, заехал ко мне домой, привез мне письмо от мамы, а по дороге захватил шашлыков. За ночным чаем обсудили общие проблемы: мы оба ждем третьей зведы на погоны, только он маленькую, а я побольше. Прочитали все поздравления с приближающимся праздником и указания по повышению бдительности и боевой готовности в связи с ним же. Легли спать, не предупредив водителя о времени выезда за начальниками в 6.45. Саша спал сном праведника, хотя это была его обязанность, а я всю ночь дергался - боялся проспать.
   Дни проходят и исчезают. Исчезают из памяти, как этот. Только какие-то признаки-призраки остались и от этого дня.
  
   20.02.1981 г. В 03.15 ночи меня поднял звонок "Алмаза." Оперативный дежурный советник из Министерства обороны спрашивал: "Уточните, что там у вас произошло в Чарикаре. Сообщение пришло по авиационной линии." Я пошел по штабу ВВС и ПВО - никаких признаков жизни, нет ни одного офицера, в том числе и дежурного, аж жутко. Я сам дозвонился до Баграма, использовал все каналы, связался с тремя должностными лицами: диспетчером, дежурным советником и начальником гарнизона Акрамом. Суть наземной обстановки никто не знает. По сообщению губернатора, в 19.00 - 19.30 там начались какие-то беспорядки. Была попытка поджечь школу. В 23.35 подняли пару вертолетов. Они отработали и все успокоилось. Ночью обстановка была нормальной. Перепутали только с вертолетами. Я позвонил на "Помпу" оперативному дежурному по ВВС СА. Он сказал, что летали советские вертолеты из советского полка, а оказалось, что поднимались афганские вертолеты, на которых летают советские экипажи из эскадрильи советников подполковника Белова. Кстати, сам Белов уехал в отпуск и лег на комиссию на списание. В остальных районах все спокойно.
   Только утром в афганском штабе ко мне подошел нашедшийся афганский дежурный с вопросом: "Что там произошло в Чарикаре?" Ну, а я в ответ попросил его самого все узнать об этом, а потом рассказать мне. Может быть ему не положено знать, кто наносил удары.
   В ВВС и ПВО прибыли наши генералы проверять готовность дежурных сил. В готовность приводилась и училищная рота. Советником туда определили Евтеева В.В., вызвали также связистов Кудряшова В.Ф. и Владимирова В.В.
   После смены отоспался дома, а потом все пошли на торжественное собрание военных советников. Вел собрание Левченко (зам. советника начальника Главпура Самойленко В.Г.), доклад делал Шкидченко Петр Иванович. Встретились с Бровченко В.Ф. Он спросил, как дела со званием. Я пожал плечами - не знаю. Он пообещал уточнить.
   (Справка: командир 92 зрп майор Джалиль, начальник связи 99 зрбр старший капитан Ахмад Эршат)
  
   21.02.1981 г. С Шах Махмудом пошли с утра проверять готовность Училища к работе ГЭК. Нигде этой готовности нет: в расписании указаны не те аудитории, сами аудитории не готовы и т.д. Установили срок устранения недостатков - к исходу дня. Исполнение должен проверить сам Шах Махмуд, без меня, что он успешно и сделал. А я занялся кафедрой общих дисциплин. Учебных групп много, а преподаватель по технической механике всего один. Можно привлечь мобилизованного в солдаты преподавателя из политехнического института. Но официально этого сделать нельзя. Однако договорились, что он фактически будет вести занятия, а часы будем списывать на другого. Ну и надо разнести часы его занятий по семестрам, чтобы физически обеспечить решение задачи.
   Торжественное собрание в Училище ВВС и ПВО ДРА, посвященное Дню Советской армии. Докладчик Балабанов Е.Х. Он прочитал с листа первые абзацы, а затем передал остальной материал переводчику Гумбатову Чингизу для оглашения непосредственно на языке дари. В выступлениях афганских товарищей все смешалось: Гитлер попал в 1918 год, а в Отечественной войне мы победили благодаря партии под руководством Ленина. Коллеги вручили нам поздравительные открытки. А концертом художественной самодеятельности нас побаловала соседняя советская воинская часть.
   Валентин Герасименко рассказал о встрече с кадровиком Малиновским Юрием Николаевичем. Тот определенно сказал: "Пока не станут известны результаты его беседы с Черемных В.П., представление на звание на подпись не понесу." А ведь перед этим он говорил, что это на представление не повлияет. Валентин после этого обратился за поддержкой к Сафронову П.П. Он не очень уверенно, но пообещал. Все почему-то бояться Черемных В.П. Он, говорят, самодур и человек настроения. Но я решил, что завтра и только завтра, я сам должен прибыть к нему на беседу.
   По дороге домой я сошел с автобуса вместе с Балабановым Е.Х. Я напомнил ему, что мне говорил Сафронов П.П. о его оценке моей работы и подчеркнул, что факты говорят о связи его действий с желаниями моих завистников: представление на звание не подписывалось до тех пор, пока к Черемных В.П. не попала информация о публикации моей работы в афганской печати. Я предупредил его, что завтра еду в Министерство обороны к Черемных В.П.
  
   22.02.1981 г. Утром к 7.00 прибыл в штаб ВВС и ПВО вместе с нашими генералами. Утро оказалось не очень добрым: в Кандагаре при рулении после посадки потерпел аварию вертолет. У него лопнуло колесо, он решил приподняться, зависнуть и перелететь на стоянку, но при этом перевернулся. Экипаж жив, но вертолет восстановлению не подлежит.
   С генералом Сафроновым П.П. поехали в Министерство обороны. В городе все спокойно. Дежурный доложил, что в Газни в батальоне связи междуусобная возня привела к убийству 4-х офицеров и нескольких солдат, выведена из строя техника связи. Об этом доложили Черемных В.П. В Газни направлена комиссия министра обороны. Мы зашли в приемную Черемных В.П. В это время из кабинета, страшно ругаясь, вылетел его хозяин. Я понял, что мое время еще не пришло, можно попасть под горячую руку, и ушел в комнату дежурного. Сафронов П.П. побывал у Черемных, а потом с Главкомом ВВС и ПВО ДРА генералом Назар Мамадом ходил на доклад к министру обороны. А я все ждал и ждал. Все ВВС-овские советники и штабные начальники уехали готовиться к повседневному обеду и торжественному ужину. Мы остались вдвоем с Деревянко Юрием Дорофеевичем, поговорили "за жизнь" и я вышел в коридор. У Толи Зенцева, переводчика-референта, узнал, что Черемных В.П. на докладе у Главного военного советника. Наконец, он вышел от него и прошел к себе в кабинет. Первыми к нему прорвались разведчики - генерал Петрохалко А.А. с Егоровым из 7-й пехотной дивизии. Затем зашел Смирнов. Появился еще один генерал - советник начальника Пухантуна - сухопутного Училища. Но Черемных В.П. сказал, что сегодня его не примет, его дело терпит и назначил другой день для доклада. Когда Смирнов выходил, я рванулся в кабинет. Генерал Черемных В.П. был уже на средине своего кабинета, собираясь куда-то уходить. Я доложил Черемных В.П., по какому вопросу прибыл к нему. Он вернулся к своему рабочему столу, пригласил меня сесть и приготовился слушать. Я кратко доложил суть вопроса: по указанию руководства я разработал предложения по обеспечению минимальных мер скрытности и секретности передачи информации по каналам связи и в установленом порядке, получив необходимые согласования и разрешения, передал их афганской стороне. Один из моих учеников, доктор Латиф, перевел материалы и издал их в центральном военном журнале. Я доложил об этом по команде, меня серьезно предупредили и рекомендовали изъять у афганцев остальные мои рукописные материалы. Черемных В.П. выслушал меня спокойно, с интересом, не перебивая, и сказал: "Подвел Вас Ваш ученик. Ко мне тоже подходил начальник Главпура афганской армии Гуль Ака с просьбой опубликовать мой доклад о Дне Советской армии, хвалил его очень. Но я не разрешил. Ругать тебя не буду. Выполни с рукописями то, что тебе рекомендовали товарищи и будь повнимательней." Он ни разу не повысил голос, не сказал ни одного грубого слова. Я был поражен. Зачем им пугают друг друга? Спасибо, товарищ генерал.
  
   23.02.1981 г. Последние дни не летают ни самолеты, ни вертолеты. Дело в том, что враги распространили слух, что в эти дни авиация будет бомбить окраины Кабула, и призывали всех жителей стягиваться к центру города. А здесь они хотели спровоцировать массовые выступления и беспорядки. Чтобы избежать провокаций наши приняли ряд мер, в том числе и запретили полеты в районе Кабула.
   В Училище начала работу Государственная экзаменационная комиссия. Впервые знания будут оцениваться по 5 - бальной системе, раньше они изощрялись по 100 - бальной. Шах Махмуд взял на себя председателя ГЭК, главного инженера ВВС Азиза. В рабочем порядке я согласовал с ним вопрос о том, что техников по специальностям АО, РЭО и АВ мы будем в дальнейшем готовить широкого профиля одновременно на самолеты Миг-17 и Миг-21, а не только на Миг-17, как это делали раньше.
   Мы установили в Училище праздничный распорядок дня: в 11.00 заканчиваем работу и уезжаем домой на просмотр телепрограмм по открытию ХХVI съезда КПСС. А в 15.30 только руководители должны вернуться в Училище на торжественный обед, посвященный 63-й годовщине Советской армии, который давала афганская сторона. В 11.00, когда мы уезжали, экзамены были в полном разгаре.
   К 16.00 в Училище был собран круг офицеров не ниже начальника факультета. Слова и еда были стандартными и, если бы не обязанность, я бы не приехал на этот прием.
   Дома пошли к Герасименко на телевизор. Смотрели приветствие съезду партии от военнослужащих и какой-то плохенький концерт.
  
   24.02.1981 г. Дождь. Полетов по-прежнему нет. Продолжил разработку материалов по радиоэлектронной борьбе (РЭБ). Работали над учебными планами с советниками Полурезом Н.И. и Илларионовым Ю.В.
   В штабе ВВС и ПВО поговорили с полковником Дадыкиным Александром Ивановичем и генералом Корсуном В.С. Корсун В.С. интересовался, чем закончилась моя беседа с Черемных В.П. Я рассказал о встрече. А Корсун В.С. меня "обрадовал" тем, что Черемных В.П. вчера отказался подписывать представление на награждение меня орденом Красной звезды. "Раз - сказал он - дело о публикации его статьи получило такую широкую огласку, до самой Москвы, я не могу его сейчас представить, надо пока воздержаться, отложить это дело до следующей группы." Корсун В.С. говорил, что он настаивал, но Черемных В.П. так и не согласился. Так же, видимо, будет и со званием.
   Вечером Валентин Герасименко рассказывал, что Корсун В.С. и ему говорил об этом, но и у Валентина, и у меня появились сомнения, что он вообще докладывал мой вопрос Черемных В.П. А может быть начальники перестраховываются, хотя со стороны спецслужб, которые проверяли все факты, включая содержание, претензии ко мне сняты. Опять переживания... Обидно то, что реально сделал много, но один промах уничтожает все результаты работы.
   Чтобы отвлечь от грустных мыслей меня вытащили пройтись по дуканам (магазинам) в старом микрорайоне. Но купить смогли только открытку с видом святой для мусульман Мекки. Да и ее я подарил Герасименко, у которого пили чай и смотрели программу телевидения СССР.
  
   25.02.1981 г. В своей деятельности вообще потерял целенаправленность и смысл. Если бы предложили лететь домой, рванул бы сразу, без размышлений. По инерции продолжаю готовить материалы по РЭБ. Почему я не в духе? Ведь я ничего не потерял. Когда ехал сюда, ни новое звание, ни награда не планировались, думал только о работе, как с ней справиться. Эти звезды на погоны и на грудь случайно вспыхнули, мелькнули на моем небосклоне и также быстро погасли. Конечно, хотелось для сыновей приехать в славе, на белом коне. Но и без этих атрибутов у меня будет, что им рассказать. Надо успокоиться и не тратить нервы, не сокращать свою жизнь. Логично? Но я и засыпаю, и просыпаюсь с одними и теми же мыслями - обидно. Чем занять себя, чем отвлечь от этого хода мыслей? Лучше всего математикой и музыкой. Они помогут обрести душевное равновесие.
   Зашел в гости Хаджи Мамад, начальник авиационного факультета, бывший начштаба ВВС. За чаем и беседой он больше рассказывал о себе. Я старался сместить направление его рассказов к событиям и истории афганской авиации, но это удавалось с большим трудом. Пока вспоминали, кто был Главкомом и Командующим в разные годы, на разных этапах. Разговор затянулся ... Выручил Валентин - пригласил нас на чашку кофе по случаю завтрашнего отлета в Ригу его жены Раисы Николаевны.
  
   26.02.1981 г. Утро не оставляло ни каких надежд на вылет - валил густой-густой снег. Рейсовый самолет Аэрофлота с долгожданными письмами с родины тоже задерживался. Советник начальника политотдела Попейко А.А. передал указание законспектировать 1-й раздел отчетного доклада Брежнева Л.И. Материалов еще нет. В очередной раз разразился возмущением самый старший из нас (по возрасту) советник Щетинкин В.Ф. Перед этим он бурно выражал свое недовольство указаниями Попейко А.А. вести дневник съезда партии. Какие-то надуманные формы политработы, тем более здесь.
   Во время подготовки данных о работе ГЭК, что-то так грохнуло рядом на аэродроме, что посыпались стекла, а я не смог вывести ровно последние цифры. Потом тоже самое повторилось несколько раз. Похоже артиллерия работала самыми крупными калибрами.
   Сразу после окончания занятий я отпустил всех советников домой, т.к. впереди предстояла командирская подготовка. Но Балабанов Е.Х. выразил коллективу неудовольствие в связи с досрочным отъездом личного состава. Я сказал, что этот упрек относится только ко мне. "А вы не бравируйте!"- ответил он. Лекция об Афганистане была очень интересной. С удовольствием записал много новых сведений о, казалось бы, уже хорошо известной стране. Из информации о происшествиях, передаваемых из уст в уста, самым страшным был рассказ о зверском преступлении солдат-кавказцев, которые в этом месяце под Джелалабадом убили стариков-родителей и изнасиловали девочку. По линии от афганского правительства до советского правительства эта информация прошла, а командование ОКСВ в Афганистане узнало об этом в числе последних.
   В перерыве в зале меня подозвал Малиновский Ю.Н. и спросил о результатах встречи с Черемных В.П. Я рассказал. Он сказал, что в ближайшее время сделает попытку подписать у него представление на звание, а о результатах мне позвонит. Опять появилась какая-то надежда ...
   Вечером после домашней бани опять собрались у Валентина перед телевизором продолжать проважать не улетевшую домой Раю.
  
   27.02.1981 г. Выходной день. Вставать не хотелось. Но в 6.30 поднялся, посмотрел из окна на густой- прегустой туман и завалился вылеживаться дальше. К завтраку поднялись только к 9.00. Отглотнули по глотку какао и неожиданно входная дверь открылась Валентином: "Прощаться будете?" Не пили, не ели, а помчались на аэродром. Когда подъезжали к порту, попали в густой туман. Но на полосе он стал слабеть и на встречу нашим устремлениям появилось солнышко. Наш спецрейс - борт Ан-26 N 07. Отлетающих спецрейсов много, а желающих ими улететь еще больше. Один прапор умоляет экипаж: "Возьмете, всех упою в Ташкенте, сколько б вас ни было." Взяли. Раю взяли по указанию самого Лепаева Б.А., командующего ВВС 40-й армии. А перед вылетом список корректировал его заместитель Шпак. Споро загрузили всех допущенных к вылету счастливчиков и, вздыхая, проводили взглядами оторвавшийся от земли Ан. Вечером подняли тост за то время, когда все мы вместе будем по ту сторону Аму-Дарьи.
   На обратном пути заехали в штаб ВВС и ПВО ДРА. Там шум и гвалт, все наэлектризованы. В комнате дежурного полно афганских и наших, советских генералов. Дело в том, что министр обороны Рафи со своей свитой и наши советники Черемных В.П., Шкидченко П.И., Сафронов П.П., Петрохалко А.А. и другие должны вылететь в Хост и познакомиться на месте с состоянием дел в 25-й пехотной дивизии. Погода не выпускала, а лететь надо. С большим трудом и риском, по настоянию министра важная группа все-таки вылетела.
   Рейсовый самолет из Москвы тоже сумел приземлиться. Он привез письма. Говорят их много, но до нас они сегодня не дошли. Ночью за окном ревут патрульные БМД. От бессонницы начал конспектировать материалы ХХVI съезда КПСС.
  
   28.02.1981 г. В Училище советник Моисеенко Э.Г. кому-то на госэкзамене поставил двойку. Теперь все ходят и мучаются, что делать с ней: просто переписать ведомость или обозначить видимость пересдачи. Все продолжают заниматься учебными планами и конспектируют материалы съезда. Из советской воинской части заходил выпускник заочного факультета Киевского ВВАИУ капитан Толпыго, просил поменять чеки Внешпосылторга, которыми им выдают часть зарплаты, на афгани, в которых зарплату выдают советникам. Ему перед отъездом хочется купить подарки родным в афганских магазинах, а не в выездных лавках Военторга с ограниченным ассортиментом и навязанным уровнем цен. Помогли.
   Наконец-то до нас дошли письма из Союза, сразу и много: от сына Кости, от сестер Тани и Наташи, Сергея Родионова, Ювеналия Беляева, Игоря Свободы и от дяди Володи. А потом пришел еще прилетевший этим рейсом из отпуска переводчик Джума Катахонов и передал приветы и письма от родных москвичей - папы, мамы, Вали и Ириши. Весь день читали письма и весь вечер до глубокой ночи на них отвечали.
  
  
   На фотографиях:
  
   01 - 12 - Джелалабад: 01 пополнение личного боезапаса, каждый рожок - не лишний, Аблазов. 02-12 во владениях начальника связи 1-го АК, Советники Шартон, Аблазов.
   13 - 23 - Самархейль: баня 66 мотострелковой бригады, 13 Халиль и Бровченко в предбаннике под портретом певицы Гугуш; 14-18 уха на славу! Скромный автор Салкин за кадром. 20-23 после бани фото на память, Халиль, Бровченко, Аблазов, советники зоны Восток от КГБ и МВД.
   24 - 46 - Дарунта: 24-32 на водохранилище, редкий случай полюбоваться красотой природы и ... повзрывать ее; 33-36 за плотиной рыба есть ...; 37-39 рыба рыбой, а чай - в первую очередь; 40-41 архаизм на войне - охотничье ружье; 42-44 походное застолье; 45 на плотине; 46 для защиты от воздушного нападения есть и зенитки.
   47 - 52 - Джелалабад: зимняя резиденция правителей Афганистана, виды с земли, Халиль, Шартон, Громов, Аблазов.
   53 - Кабул: скоро праздник, в микрорайоне усилена охрана, советники Щетинкин, Добролюбов, Аблазов, Балабанов.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023