ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Аблазов Валерий Иванович
Его рабочими кабинетами были командные пункты.

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Афганская арена. Генерал Петр Шкидченко. Воспоминания генерал-майора Брунениекса Илмара Яновича. В 1980-1982 годах - начальник группы планированиябоевых действий Вооруженных сил ДРА.
  ЕГО РАБОЧИМИ КАБИНЕТАМИ БЫЛИ
  КОМАНДНЫЕ ПУНКТЫ
  Воспоминания генерал-майора Брунениекса Илмара Яновича.
  В 1980-1982 годах - начальник группы планирования
  боевых действий Вооруженных сил ДРА.
  Мое знакомство с генерал-лейтенантом Петром Ивановичем Шкидченко произошло в начале июля 1980 года в Москве. В те дни в распоряжение 10-го главного управления ГШ СССР прибывали офицеры и генералы из разных округов для комплектования группы, которой предстояло работать под руководством будущего Главного военного советника (ГВС) в Афганистане.
  До этого я служил в штабе Прибалтийского ВО на должности заместителя начальника оперативного управления. В день, когда мне стало известно о предстоящей командировке в ДРА, как раз собирался уходить в очередной отпуск. Причем даже успел получить отпускной билет и путевку в один из сочинских санаториев. Но когда я с радостной вестью для жены "Мы едем в отпуск на юг!" пришел домой, она сообщила: "Тебя просили срочно связаться с управлением кадров округа". Тут же позвонил кадровикам и услышал от них: "Командующий Прибалтийским военным округом генерал армии Майоров назначается Главным военным советником в Афганистане. Вы едете с ним в составе оперативной группы".
  С Александром Михайловичем Майоровым я ранее прослужил 13 лет - от капитана и до полковника, начиная еще с 38-й армии, которая дислоцировалась в Ивано-Франковске. Именно он, как выяснилось впоследствии, утвердил мою кандидатуру на должность начальника группы планирования боевых действий Вооруженных сил ДРА.
  Все необходимые документы для моей поездки за границу были оформлены в течение суток (довольно объемная анкета, помнится, насчитывала 8 страниц; в ней, в частности, надо было даже указать места захоронения дедушки и бабушки!). Очень быстро - за час - прошел медкомиссию. С целью ускорения процесса мне засчитали результаты осмотра врачей для направления в санаторий. Ну а дальше сдал все служебные документы, передал должность, распрощался с близкими, сослуживцами и вечером убыл в Москву.
  В столице, как я уже отметил, впервые встретился с Петром Ивановичем. Он, как и все мы - кандидаты на поездку в ДРА - был в гражданской одежде. Однако армейская выправка, командирский голос, манера поведения - все выдавало в нем генерала.
  В течение 5-6 дней наша группа из 13-15 человек (ее состав формировался по мере прибытия офицеров из округов) знакомилась с общей обстановкой в Афганистане, обычаями этой страны, предстоящими задачами. Разумеется, одновременно мы общались между собой, делились мыслями о предстоящей работе, пытались представить, какими будут условия службы и жизни в высокогорной, жаркой стране с летней температурой воздуха до 40-50 градусов.
  Петр Иванович Шкидченко, который, как выяснилось при заполнении документов, был участником Великой Отечественной войны, заметно выделялся среди нас как возрастом, так и жизненным опытом. При этом он ничем не подчеркивал своего старшинства по званию, не стремился верховодить в нашей группе. И в то же время Петр Иванович всячески подбадривал нас - значительно менее опытных по службе - своей улыбкой, шутками, спокойным, несуетливым отношением к предстоящей поездке. Хотя, вполне понятно, специфика предстоящей службы не была знакома и ему.
  После относительно непродолжительной подготовки (на нее ушло 5-6 дней) наша группа вылетела рейсовым самолетом "Аэрофлота" по маршруту Москва - Ташкент - Кабул. Произошло это в последних числах июня 1980 года. Каждого из нас обязали везти с собою одеяло, подушку, простыни, посуду для приготовления пищи и ряд других мелких вещей, необходимых для автономной жизни в условиях Афганистана. Со стороны мы, наверное, походили на новобранцев, которые только что получили все необходимое на полковом вещевом складе и вот теперь со всем своим имуществом направляются к новому месту службы.
  Перелет в Кабул был довольно долгим. Когда летишь в неизвестность, то в голову приходит немало тревожных мыслей. Хорошо еще, что мы летели не на военно-транспортном, а на комфортабельном пассажирском самолете, где можно было и подремать, и пригубить рюмку коньяку, и даже угоститься бутербродом с красной икрой - рейс-то был международный, и стюардессы "Аэрофлота" очень радушно опекали пассажиров.
  За время перелета у меня была возможность обменяться с Петром Ивановичем мыслями о предыдущей и будущей службе. Вспомнили общих знакомых по военным округам и Академии им. Фрунзе, какие-то эпизоды из службы в различных частях и гарнизонах. Петр Иванович поинтересовался характером генерала А. М. Майорова, его стилем работы, отношением к подчиненным и другими вопросами, которые всегда важны в преддверии совместной службы.
  Где-то к середине дня мы прибыли в Кабульский аэропорт. Обстановка там была прифронтовая. Один за другим взлетали военные самолеты и вертолеты, где-то в горах слышались звуки бомбометания и пусков ракет, на взлетном поле было очень шумно и дымно от работы двигателей авиационной и автомобильной техники.
  И, главное, вокруг перемещались советские и афганские солдаты с оружием в руках, какие-то гражданские лица. Кто из них друг, кто враг? Кто будет в тебя стрелять, а кто защитит? Буквально с первых минут пребывания в Кабуле у меня возникло ощущение, что я нахожусь в стране, где идет война. Война без фронта и тыла...
  В аэропорту нас встретил представитель аппарата Главного военного советника при МО ДРА. Автобусом доехали до центра города, где нас разместили в одной из многоэтажек. Позже мы еще дважды меняли место проживания.
  В тот же день в штабе ГВС произошла встреча с генерал-лейтенантом В. П. Черемных. Он тогда был советником начальника Генерального штаба (ГШ) афганской армии, а впоследствии стал начальником штаба - заместителем Главного военного советника. Началось изучение реальной обстановки и предстоящих задач.
  В нашу группу влились еще несколько офицеров, которые до этого служили в аппарате ГВС. Таким образом, были укомплектованы две группы по 12 человек. Одну из них - по планированию боевых действий сил афганской армии совместно с частями 40-й армии - возглавил я. Вторую - по руководству совместными боевыми действиями - генерал-лейтенант П. И. Шкидченко.
  В тот же день всех нас переодели в форму рядового состава афганской армии, выдали полевую форму. После этого некоторое время мы не сразу узнавали друг друга. Такое у меня уже было, когда в 1953 году я пришел служить в Советскую армию. Единственное, что отличало нас в первое время от афганцев - отсутствие загара. Но уже к концу первой недели поездок по гарнизонам этот "недостаток" был устранен.
  Пройдя по всем инстанциям в Москве, в начале августа в Кабул прибыл генерал армии А. М. Майоров. 9 августа 1980 года он вступил в должность Главного военного советника. К этому времени мы уже успели хорошо ознакомиться с дислокацией войск ДРА и 40-й армии, а также с общей обстановкой и способами ведения боевых действий.
  По мере знакомства с общей обстановкой в стране и в отдельных провинциях, изучения настроений жителей мы начали поиск более эффективных форм и методов борьбы с моджахедами, а также по защите от них новой власти на местах. Обсуждая предыдущий способ - рейдовые методы - пришли к выводу о необходимости проведения более масштабных совместных операций советских и афганских войск по очистке от моджахедов тех территорий, на которых отмечалось большое скопление их формирований.
  Сложность планирования таких боевых действий состояла в том, что все эти документы и схемы вначале надо было согласовывать с министром обороны ДРА и командующим 40-й армией. Затем мы докладывали свой план председателю Революционного совета ДРА Бабраку Кармалю, знакомили с ним посла СССР в Афганистане и представителя КГБ.
  И это еще далеко не все! Разработанный в Кабуле план везли в Москву для доклада начальнику Генерального штаба Вооруженных сил СССР маршалу Н. В. Огаркову, министру обороны маршалу Д. Т. Устинову, председателю КГБ Ю. В. Андропову и даже министру иностранных дел А. А. Громыко. На этот доклад в столицу прибывал Главный военный советник, начальник штаба Главного военного советника, начальник штаба Туркестанского военного округа (40-я армия находилась в подчинении этого округа).
  Вполне понятно, что такая громоздкая процедура согласований занимала много времени и отрывала руководителей от их непосредственной работы на местах.
  Уже после того, как план боевой операции утверждали, в Кабуле с ним приходилось знакомить довольно много представителей руководства афганской армии. Это вело к утечке информации, спланированные и подготовленные операции теряли смысл, так как еще до их начала об этом узнавали моджахеды. Были даже случаи, когда одни и те же люди в руководстве Вооруженных сил ДРА давали информацию о противнике обеим воюющим сторонам. Поэтому приходилось идти на определенную хитрость: делать две карты с различными сроками и районами проведения операций, указывать на них различный состав привлекаемых войск.
  Генерал Петр Иванович Шкидченко ежемесячно участвовал в подготовке и проведении одной-двух операций по уничтожению группировок моджахедов и очистке от них каких-либо из территорий. Особенно крупные операции были проведены в Кабуле и его окрестностях, в ущелье Панджшер, где моджахеды действовали под руководством Ахмад Шах Масуда. Тогда в ходе проведенной операции потери противника составили 10-12 тысяч человек.
  Группа управления боевыми действиями имела свой подвижный командный пункт (КП). Его оборудование было довольно примитивным, особенно в бытовом отношении. А ведь на этом КП Петру Ивановичу и офицерам его группы доводилось проводить от 3-4 суток и более. Были сложности с организацией питания, отдыха, обеспечением безопасности. Хотя советники и ходили в афганской форме, но получить сведения о них для моджахедов не составляло большого труда. Средства связи, охрану КП генерала Шкидченко осуществляла одна из частей 40-й армии, так как из-за угрозы предательства полагаться на солдат афганской армии было нельзя.
  А со случаями предательства мы сталкивались довольно часто. Особенно наглядно это проявилось во время боевой операции "Удар", проходившей в районе Кандагара. Все нюансы тех событий подробно описаны в книге генерала армии А.М.Майорова "Правда об Афганской войне", поэтому остановлюсь только на некоторых характерных деталях.
  Готовилась эта операция в большой тайне. О ней знали только четыре человека, в том числе генерал Шкидченко, который руководил этими боевыми действиями. Тогда в районе виноградных плантаций площадью около 300 га силами советских и афганских войск была блокирована большая группировка моджахедов. Утром 24 ноября 1980 года по решению Петра Ивановича вперед пошли 4 полка афганской армии в предбоевых порядках. Они прошли в глубину на 3-4 км, не встретив никакого сопротивления противника. Следом за ними начала действовать 70-я бригада 40-й армии, и тоже в предбоевых порядках. Однако когда ее передовой батальон углубился в виноградник, на него обрушился шквал огня. В ходе ожесточенного боя 19 советских военнослужащих погибли, 38 были ранены. А вот полки афганских дивизий и дальше продолжали движение, не встречая никакого сопротивления.
  Все свидетельствовало о том, что моджахеды были предупреждены о намерении направить вслед за афганскими войсками советские и устроили засаду именно им. Судя по всему, утечка информации произошла от кого-то из афганских офицеров, которые тогда находились на КП руководителя операции.
  В сложившейся ситуации для уничтожения противника была привлечена истребительно-бомбардировочная авиация и вертолетный полк. Перед началом авиационного удара вертолеты сбросили над виноградниками листовки с предложением моджахедам сдаться. Затем на переговоры были отправлены две группы парламентариев на бронетранспортерах во главе с офицерами политотдела советской бригады. Однако моджахеды идти на переговоры не захотели. В результате огня противника обе эти машины были сожжены, парламентарии были ранены, а двое из них - убиты. И тогда Главный военный советник дал вертолетному полку команду "К бою!". Это означало, что 32 вертолета группами по восемь машин стали проходить над виноградниками, нанося удары из всех видов оружия. Так продолжалось в течение часа. Когда после этого в предбоевых и боевых порядках пошла 70-я бригада, она уже не встретила особого сопротивления.
  В тот день силами советских войск было уничтожено 3-4 тысячи моджахедов из группировки Гульбеддина, более 1,5 тысяч бандитов были взяты в плен. Практически всю организацию боев на местности и их ведение осуществляли генерал-лейтенант П. И. Шкидченко и командующий 40-й армией генерал-лейтенант Б. И. Ткач.
  Помимо выполнения своих прямых обязанностей, Петр Иванович участвовал и в работе по повышению уровня боевой подготовки афганских войск. Так, после проведения операции "Удар" возникла необходимость ознакомить афганское руководство с возможностями Вооруженных сил ДРА. Для этого в начале 1981 года на полигоне 1-го армейского корпуса (АК) были проведены показательные учения усиленного пехотного батальона, смотр войск и показ оружия, захваченного в ходе боев с моджахедами. Используя свой богатый опыт, Петр Иванович Шкидченко вместе с министром обороны ДРА генерал-майором Мухаммедом Рафи и начальником штаба Главного военного советника генерал-лейтенантом В. П. Черемных отлично подготовили это мероприятие. В этой работе также активно участвовали советники родов войск Минобороны ДРА и 1-го АК.
  Выполняя свои должностные обязанности, Петр Иванович редко находился в Генеральном штабе афганской армии, где располагался аппарат Главного военного советника. Его рабочими кабинетами были командные и командно-наблюдательные пункты, борта вертолетов и БТРов, подвижные узлы связи.
  Сложность в работе генерала Шкидченко состояла в том, что все управление афганскими войсками шло через соответствующих советников в корпусах, дивизиях и частях, а средства связи порою не обеспечивали быструю передачу необходимых распоряжений. Кроме того, много сил уходило на согласование совместных действий советских и афганских войск, особенно когда действия пехотных подразделений поддерживались авиацией, артиллерией, десантниками.
  Согласование авиаударов по целям происходило иногда через афганский Генеральный штаб, вплоть до того, что решение принимал сам начальник Генштаба.
  А это все время, нервы, потери... И пока шло согласование необходимых вопросов, обстановка нередко менялась, и ожидаемого эффекта от наносимых ударов достигнуть не удавалось.
  Во время подготовки и проведения боевых операций Петр Иванович Шкидченко с большой ответственностью относился к возложенным на него обязанностям, проявлял незаурядные полководческие качества. Он пользовался авторитетом не только среди советских советников, но и тех афганских товарищей, с которыми работал повседневно. К его мнению прислушивался и маршал С. Л. Соколов, и генерал С. Ф. Ахромеев. В тех случаях, когда наиболее крупные операции прорабатывались в Оперативной группе Генерального штаба Вооруженных сил СССР, генерал Шкидченко высказывал свои предложения по способам ведения боевых действий, вопросам минирования, времени нанесения авиационных ударов. Как правило, все они находили поддержку и у С. Л. Соколова, и у С. Ф. Ахромеева.
  Наших советников в Вооруженных силах ДРА в то время было около 1900 человек - начиная от Главного военного советника и до советника командира отдельного батальона. Этим людям выпала нелегкая доля. Согласитесь, что во всех отношениях непросто находиться в боевой обстановке круглосуточно среди людей другой национальности, менталитета, вероисповедания, да к тому же еще и говорящих на незнакомом тебе языке. Тем более когда знаешь, что далеко не все военнослужащие ДРА одобряют советское военное присутствие в их стране.
  В составе афганской армии насчитывалось тогда 11 дивизий, 3 корпуса, 4 бригады, 3 отдельных артиллерийских полка, 7 авиационных полков, 5 пограничных бригад. Войск было довольно много. Другое дело - какими были их качественные характеристики. Штатная структура афганских частей была такой же, как и в Советской армии - батальоны, роты, взводы. Вся техника - советская.
  Комплектование афганской армии проходило путем "отлова" мужчин призывного возраста. Добровольно служить никто не шел. Поэтому, например, в одном из районов Герата, Кабула или Кандагара устраивали облаву, и затем где-нибудь на стадионе или на какой-то другой большой площадке собирали тысячи две мужчин в возрасте от 15 до 40 лет. Затем начинали проверять у них справки о службе в армии и тут же на месте решали - кто годен к службе, а кто нет.
  Тех, кого отобрали в армию, отправляли на трехмесячную подготовку, а затем - в другие районы страны. До 20% бойцов афганской армии впоследствии уходили к моджахедам. Вот с таким личным составом надо было выполнять боевые задачи, бороться с противниками государственной власти.
  Для предотвращения утечки информации о предстоящих боевых операциях нам приходилось до поры до времени скрывать от подсоветных свои замыслы. Причем так происходило на всех уровнях. Начинаем, например, какую-то операцию и только после этого докладываем министру обороны Афганистана (обычно это делал генерал В. П. Черемных или я): "Сегодня три ваши дивизии в 5:00 начали боевые действия в таком-то районе по освобождению территории (или укреплению власти). Нет ли у вас претензий?". В ответ звучало: "Не возражаю, пусть воюют".
  Начальник Генерального штаба афганской армии понимал по-русски, общение с ним происходило без переводчика. В свое время он учился во Франции, затем окончил Академию Генерального штаба в Москве. У него были плантации цитрусовых в районе Джелалабада, гектаров 50, которыми он большую часть времени и занимался.
  Первоначально после ввода советских войск в Афганистан удалось немного укрепить государственную власть в этой стране, однако в последующем особых успехов не наблюдалось. Установят на какой-то территории прокабульский режим, он подержится несколько дней, а затем приходят моджахеды и вырезают представителей новой власти.
  Отсутствие успехов в Афганистане беспокоило высшее руководство СССР.
  В конце ноября 1981 года Главный военный советник в Афганистане генерал армии А. М. Майоров был отозван из страны. На его место прибыл бывший командующий Ленинградским военным округом генерал армии Михаил Иванович Сорокин.
  С наступлением зимних холодов моджахеды стали активнее спускаться с гор, приближаясь к населенным пунктам. Это создавало угрозы для местной власти, и нам необходимо было искать пути и средства ее укрепления и поддержки.
  12 января 1982 года в Оперативную группу Генерального штаба Вооруженных сил СССР, которая находилась вблизи Кабула, пришло сообщение из провинции Пактия: "За последний месяц резко ухудшилась обстановка в уезде Чамкани. Центр уезда подвергается систематическому обстрелу. Особенно активно проводится обстрел из минометов, ДШК и стрелкового оружия, что оказывает деморализующее действие на население, представителей органов власти и гарнизон 18 пп 25 пд, в котором только за период с 1 по 10 января дезертировало 23 человека. За два месяца из полка дезертировало 85 человек. Имеет место тенденция к утрате народной власти в уезде, однако со стороны провинциальных властей конкретных мер не принимается. Население уезда находится под полным контролем мятежников, а его мужская часть составляет основу групп и отрядов мятежников. Отряд мятежников главаря Тирмахмада численностью 150 человек активно участвует в блокаде уездного центра".
  На листе бумаги с текстом этого сообщения руководитель Оперативной группы Генерального штаба Вооруженных сил СССР генерал армии С. Ф. Ахромеев написал: "Товарищу Сорокину. Маршал т. Соколов С. Л. просит послать группу от афганской стороны и наших советников для принятия срочных мер на месте".
  Далее Главный военный советник генерал армии М. И. Сорокин наложил резолюцию: "Генерал-лейтенанту Черемных В. П. с утра 17.01 направить группу офицеров и генералов. Старшим группы - Шкидченко П. И.".
  Выполняя это распоряжение, Петр Иванович Шкидченко с группой генералов и офицеров афганской армии и несколькими советскими советниками 17 января 1982 года вылетел на вертолетах в 25 пд (г. Хост, провинция Пактия) для выполнения поставленной задачи.
  К сожалению, в памяти уже не остались подробности тех событий, а документы о составе группы, работавшей в те дни вместе с генералом Шкидченко, вряд ли сохранились. Если бы я знал, что через 30 лет этим кто-то заинтересуется, то привез бы из Афганистана два или три мешка копий боевых донесений, которые мы ежедневно отправляли в Генеральный штаб Вооруженных сил СССР. "Секретки" там не было, и на момент моего отъезда из Афганистана они кучей лежали в шкафу рядом с местом несения службы оперативным дежурным по аппарату ГВС. А в этих донесениях были очень интересные сведения, начиная от обстоятельств ликвидации Амина и до подробных описаний результатов всех боевых операций.
  Что касается перемещений офицеров и генералов аппарата Главного военного советника по территории ДРА, то на большие расстояния они осуществлялись авиационным транспортом. Мне довелось много летать над Афганистаном с генералами армии С.Ф. Ахромеевым и А. М. Майоровым, с министром обороны Афганистана генерал-майором Мухаммедом Рафи, с генералами и офицерами, прибывавшими в ДРА из Москвы, а также в составе групп, в которые входили менее высокие должностные лица. Когда на борту машины находились первые лица - ее сопровождали 2 боевых вертолета, в остальных случаях полеты совершались парами.
  Надо сказать, что безопасных полетов над территорией Афганистана почти не было. В первые годы, когда у моджахедов было только стрелковое оружие, избежать поражения вертолета или самолета можно было, поднявшись на соответствующую высоту. Порой через иллюминатор можно было видеть, как пули не долетают до вертолета. Когда же на вооружении противника появился американский переносной зенитно-ракетный комплекс "Стингер", прежние высоты полетов уже перестали спасать экипажи и пассажиров от огня противника. Он поражал цели на высоте до 3800 метров.
  При полете над пустыней обычно летали на высоте 20-30 метров. Тогда звук до земли доходил одновременно с приближением вертолета. Моджахеды хватались за оружие, но поздно - вертолет уже улетел.
  Надо сказать, что и без полетов опасность в Афганистане была на каждом шагу. Семья Шкидченко, например, жила в соседнем от меня доме, в нем же находился магазин для советников, квартира министра обороны ДРА генерала Рафи. Так вот, моджахеды несколько раз пытались этот дом подорвать. К счастью, их попытки были своевременно предотвращены.
  Полеты офицеров и генералов аппарата Главного военного советника обеспечивала афганская эскадрилья, в которой было и несколько советских летчиков в ранге советников. Когда в самолете или вертолете летел кто-то из высшего руководства, тогда командиром экипажа назначался советский летчик. В остальных случаях - летчик афганских ВВС. В этом случае существовала опасность, что он может посадить машину не только в Герате или Кундузе, но и в Пешаваре - то есть на территории Пакистана.
  
  В день гибели Петра Ивановича экипаж вертолета, на котором он летел, был смешанным. Летчик - советский советник, штурман и техник - афганцы.
  Материалов расследования обстоятельств трагедии я не видел. В то время говорили, что вертолет был подбит и совершил вынужденную посадку. При этом он попал колесом в какую-то яму, перевернулся, взорвался и загорелся. Во время взрыва летчиков вроде бы выбросило из кабины, и один из них остался жив. Тела погибших так обгорели, что их опознали только по отдельным предметам. Так, Петра Ивановича опознали по часам на руке. Но вся эта информация фрагментарная и со слов других, мне не известно даже точное место падения вертолета.
  В то время существовала неофициальная версия, что утечка сведений о предстоящем прилете генерала Шкидченко в Хост произошла от кого-то из афганских офицеров 25-й пд, которые могли узнать, что Петр Иванович планирует быть 19 января 1982 года в их дивизии. Так это или нет - проверить в тех условиях было невозможно.
  Что касается утверждений о том, что автомат генерала Шкидченко якобы оказался у бен Ладена, то это не более чем весьма экстравагантная байка. Да, мы, советники, были вооружены автоматами Калашникова с откидным прикладом, пистолетами Макарова и, при желании, гранатами. Без автомата мы никуда не летали и не ходили - хоть на работу, хоть в магазин. Так же и с пистолетом. Я, например, свой носил в папке с документами, даже когда шел на доклад к министру обороны Рафи. Что касается оружия, которое было с Петром Ивановичем в вертолете, то, скорее всего, оно до неузнаваемости обгорело во время пожара и было подобрано теми, кто выезжал тогда на место падения вертолета.
  Что знаю точно: до конца 1982 года взять под контроль правительственных
  войск маршрут из Гардеза до Хоста так и не удалось. Все снабжение 25 пд, в которую летел тогда генерал Шкидченко, осуществлялось по воздуху. Были попытки доставить грузы автотранспортом, но они так и не дали желаемого результата...
  * * *
  С глубокой скорбью провожали мы гроб с телом своего боевого товарища на Родину. Очень горько было сознавать, что его нет с нами, что мы потеряли такого прекрасного человека, как Петр Иванович Шкидченко. Под впечатлением от пережитого, от тех невосполнимых потерь, которые понес Советский Союз в Афганистане, у меня впоследствии родились стихотворные строки, которые позволю себе привести:
  Там что недели черный ворон прилетал,
  Гробы по гарнизонам собирая...
  И матери старели в один миг,
  Детей своих слезами омывая...
  Считаю, что звание Героя Советского Союза генералу Шкидченко надо было присвоить сразу после его гибели. Он, вне сомнений, был достоин этой высокой награды. Но в начальный период боевых действий в Афганистане это звание почти не давали. Знаю, что в 1981 году к этой награде представили советника бригады командос, который, как и Петр Иванович, неоднократно и активно участвовал в боевых действиях, был ранен. Однако вместо наивысшей награды СССР ему вручили орден Ленина. Видимо, такая же ситуация была и с награждением генерала Шкидченко. Очень справедливо, что в 2000 году, пусть и годы спустя, ему было присвоено звание Героя Российской Федерации.
  И вот еще что хотелось бы сказать. Искренне рад, что в Украине, на Родине Петра Ивановича Шкидченко, ведется работа по сохранению памяти о моем боевом товарище, который всю свою жизнь отдал служению Отчизне. Уверен, что эта книга найдет отклик в сердцах не только сегодняшних читателей, но и последующих поколений.
  г. Рига, 2012 г.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023