ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Аблазов Валерий Иванович
Афганская арена. Военачальники Ссср 1972 - 1992 гг. Руководители Оперативных групп Мо Ссср. Генерал - полковник Меримский В.А

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение публикаций о личностях, деятельность которых была заметна на Афганской арене в период двух десятилетий. Материалы вошли в книгу "Афганская арена. Военачальники СССР 1972 - 1982 гг и НАТО 2001-2015 гг." которую не удалось издать в Украине. Публикация в этом разделе "Афганская арена. Военачальники СССР 1972 - 1992 гг. Руководители Оперативных групп МО СССР" посвящена генерал-полковнику Меримскому В.А.
  Афганская арена. Военачальники СССР 1972 - 1992 гг.
  Руководители Оперативных групп МО СССР.
  Генерал - полковник Меримский В.А.
  
   Из биографии.
   Меримский Виктор Аркадьевич - генерал - полковник.
   Родился в 1919 г. Воинскую службу начал в 1937 г. курсантом танкового военного училища. Участвовал в советско-финляндской войне (1939-1940 гг.), Великой Отечественной войне (1941-1945 гг.). За пятьдесят лет службы прошел путь от командира взвода до заместителя главкома Сухопутных войск по боевой подготовке - начальника Главного управления боевой подготовки Сухопутных войск (1985-1988 гг.). Генерал-полковник. Окончил Военную академию бронетанковых войск и Военную академию Генерального штаба.
   С 1979 г. по 1984 год - заместитель начальника Оперативной группы МО СССР в Демократической Республике Афганистан. Отвечал за подготовку и руководство боевыми действиями частей и подразделений Ограниченного контингента советских войск и афганской армии.
   Награды: орден Ленина, два ордена Октябрьской Революции, два ордена Красного Знамени, два ордена Отечественной войны 1-й степени, три ордена Красной Звезды, орден "За службу Родине в Вооруженных силах СССР" 3-й степени, медали СССР, а также ордена и медали иностранных государств.
  Умер в 2003 г.
  
  Документы
  
  НАГРАДНОЙ ЛИСТ
  1.Фамилия, имя, отчество: Меримский Виктор Аркадьевич.
  2. Звание: Майор. 3. Должность и часть: Начальник оперативного отдела 17 Танкового корпуса.
  Представляется к ордену "Красная Звезда".
  4. Год рождения: 1919 год. 5. Национальность: Русский. 6. Партийность: Член ВКП (б) .
  7. Участие в гражданской войне, последующих боевых действиях по защите СССР и отечественной войне (где, когда): В-Зимина, Развитое, Любалов, Глухов, Хинель, Шиманово, Мцынск, Подклетное.
  8. Имеет ли ранения и контузии: Имел ранение и контужен.
  9. С какого времени в Красной Армии: С 1937 г.
  10. Каким РВК призван: Добровольно поступил в танк. Училище им. Сталина.
  11. Чем ранее награжден (за какие отличия): Не награжден.
  12. Постоянный домашний адрес представляемого к награждению и адрес его семьи.
  
   I. Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг
   Тов. Меримский на фронте с первого дня войны. Начав войну командиром взвода, он за год два месяца сумел вырасти в старшего помощника начальника оперативного отдела Штаба Корпуса.
   Молодой, смелый, энергичный командир. Очень быстро растет. Не теряется в любой обстановке. Будучи ранен в голову и дважды контужен, оставался в строю.
   Неоднократно выполнял самые ответственные поручения командования в бою. Переведенный на штабную работу тов. Меримский сумел в короткий срок овладеть масштабом работы Штаба Корпуса и будучи врид. Начальником Оперативного Отдела поставил работу в соответствии с требованиями боевой обстановки.
  Достоин награждения орденом Красная Звезда.
  Начальник Штаба 17 тк Комиссар Штаба
  Полковник Бахаров Батальонный комиссар Кагановский
  
  
  II. Заключение вышестоящих начальников
  С представленим к правительственной награде орденом "Красная звезда"cогласен.
  Командир 17 тк Комиссар 17 тк
  Полковник Полубояров Полковой комиссар Гуляев
  30.8.42
  
   III. Заключение Военного Совета Армии
   Достоин правительственной награды орденом "Красная звезда".
   Зам Командующего войсками Военный комиссар АБТУ
   Воронежского фронта по Воронежского фронта
   Танковым войскам полковой комиссар Швеков.
   Генерал - майор Яркин.
   23 октября 1942 года
  
   IV. Заключение Военного Совета Фронта
   Достоин правительственной награды "Красная звезда".
   Командующий войсками Член Военного Совета
   Воронежского фронта Воронежского фронта
   Генерал-лейтенант Ватутин корпусной комиссар Сусалков.
   27 октября 1942 г.
  
  НАГРАДНОЙ ЛИСТ
  1.Фамилия, имя, отчество: Меримский Виктор Аркадьевич.
  2. Звание: Майор. 3. Должность и часть: Старший помощник начальника оперативного отдела 17 танкового корпуса.
  Представляется к ордену "Красное Знамя".
  4.Год рождения: 1919 год. 5. Национальность: Русский. 6. Партийность: Член ВКП (б) с 1940 г.
  7. Участие в гражданской войне, последующих боевых действиях по защите СССР и отечественной войне (где, когда): Финская компания 1939 - 1940 гг., Отечественная война с 26.6.1941 года.
  8. Имеет ли ранения и контузии: Ранение - 17.7.41 ( остался в строю), контужен 15.8.42 г.
  9. С какого времени в Красной Армии: С 1937 г.
  10. Каким РВК призван: Кадровый.
  11. Чем ранее награжден (за какие отличия): Не награждался.
  12. Постоянный домашний адрес представляемого к награждению и адрес его семьи.
  
   I. Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг
   Майор Меримский в должности ст. пом. нач. оперотдела штакора участвовал с июня 1942 г. В летних боях на Воронежском фронте. Оперативный, мобильный командир умело осуществлявший руководство штаба во время боевых действий, постоянно бывая в бригадах. Вместе с командиром корпуса участвовал в боевых порядках танковых батальонов бригад. Лично был в боях с бригадами, храбрый, энергичный , волевой командир. Заслуживает награждения орденом Красное Знамя.
  Начштаба 17 тк
  Полковник подпись
  27.12.42 г.
  
   II. Заключение вышестоящих начальников
   Достоин правительственной награды орденом Красного Знамени
   Командир 17 тк
   Генерал - майор танковых войск Полубояров
   27 декабря 1942 года
  
   III. Заключение Военного Совета Армии
   Достоин награждения орденом Красная Звезда
   Командующий войсками 6 Армии Член Военного Совета 6 Армии
   Генерал - лейтенант Ф.Харитонов генерал - майор авиации Клоков
   31 декабря 1942 года.
   IV. Заключение Военного Совета Фронта
   V. Заключение наградной комиссии НКО
   Отметка о награждении
  
  НАГРАДНОЙ ЛИСТ
  1.Фамилия, имя, отчество: Меримский Виктор Аркадьевич.
  2. Звание: Гвардии майор. 3. Должность и часть: Старший помощник начальника оперативного отдела штаба 4-го Гв. танкового Кантемировского корпуса.
  Представляется к ордену "Красного Знамени".
  4.Год рождения: 1919 год. 5. Национальность: Русский. 6. Партийность: Член ВКП (б) с 1940 г.
  7. Участие в гражданской войне, последующих боевых действиях по защите СССР и отечественной войне (где, когда): Финская компания 1939 - 1940 гг., Юго -Зап. и Воронеж. фр. 6.41 г. по 10.42 г., Юго - Зап. Фр. 12.42 - 3.43 г., Воронеж. Фр. 8.43 - 943 г., 1 Укр. Фр.10.43 г..
  8. Имеет ли ранения и контузии: Ранение - 17.7.41 г. Воронеж. фр., контужен 15.8.42 г. Воронеж. фр.
  9. С какого времени в Красной Армии: С 1937 г.
  10. Каким РВК призван: Кадровый.
  11. Чем ранее награжден (за какие отличия): Орд. "Кр. Звезда", 31.2.44 г., Орд. "Кр. Звезда", 20.2.43 г., Орд. "Отечественной войны 1 степ.", 18.12.42.
  12. Постоянный домашний адрес представляемого к награждению и адрес его семьи.
  
   I. Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг
   Гвардии майор Меримский В.А. в период боевых действий корпуса зимой 1943 - 1944 гг. в оборонительных боях за г. Малин и ст. Чеповичи находился непосредственно в в боевых порядках танковых частей корпуса, умело руководя боем по отражению неоднократных танковых атак противника.
   Во время сложной операции по окружению Житомирской группировки войск противника и боев по овладению г. Шепетовка тов. Меримский находился на НП, выполняя ответственное задание командира корпуса.
   В боях по овладению г. Збаранж и г. Тарнополь возглавлял оперативную группу штакора, умело руководя боевой операцией и четко выполняя все задания командира корпуса.
   За умелое руководство оперативной группой, личную храбрость в боях гвардии майор Меримский достоин правительственной награды - орденом Красного Знамени.
   Начальник Оперативного Отдела
   Штаба 4-го гв. танкового Кантемировского корпуса
   Достоин правительственной награды - орденом "Красного Знамени".
   Начальник Штаба 4-го гв. танкового Кантемировского корпуса
   Гвардии полковник Кагайбаков
   25 марта 1944 года
   Достоин правительственной награды - орденом "Красного Знамени".
   Командир 4-го гв. танкового Кантемировского корпуса
   Гвардии генерал - лейтенант Полубояров
   26 марта 1944 г.
   Достоин правительственной награды - орденом "Красного Знамени".
   Командующий Бронетанковыми и
   Механизированными войсками 60-й Армии
   Гвардии генерал - майор танковых войск Романов
   21 апреля 1944 г.
  
  Материалы СМИ и публикации.
  
   Из книги: Меримский В.А. Загадки афганской войны. - М.: 2006. - 384 с.
   Визит в Афганистан. В солнечное августовское утро 1979 года Маршал Советского Союза Сергей Леонидович Соколов пригласил меня к себе и после обычных расспросов о здоровье, службе и семье спросил: "Что ты знаешь об Афганистане? Рекомендую тебе внимательно ознакомиться с этой страной и происходящими там событиями. Руководство Афганистана шлет нам непрерывные просьбы о поставках оружия, боевой техники и различного военного имущества, необходимых якобы для повышения боеспособности своей армии. И даже, более того, поднимает вопрос о вводе наших войск в Афганистан. Наши военные советники и посол также подтверждают необходимость оказания военной помощи, но в гораздо меньших размерах. Информация о боевых действиях афганской армии весьма разноречива. Поэтому принято решение направить в Афганистан нашу неофициальную военную делегацию во главе с главкомом Сухопутных войск Иваном Григорьевичем Павловским. Она должна разобраться во всем на месте. Ты включен в состав этой делегации. Подбери двух-трех ребят из своего управления и вместе с ними приступай к изучению обстановки в стране. Материалы возьми у наших операторов. После возвращения И.Г.Павловского из командировки я приглашу всех членов делегации и конкретно поставлю задачу".
   Скоро вся наша делегация была приглашена в Генеральный штаб, где С.Л.Соколов достаточно подробно проинформировал нас о военно-политической обстановке в Афганистане и определил содержание нашей работы. Нам предстояло определить степень боеспособности афганской армии, установить объем необходимой военной помощи для ее повышения, уточнить военно-политическую обстановку в стране, оказать содействие командованию афганской армии в планировании и подготовке боевых действий по разгрому мятежников в определенных районах. В конце инструктажа Сергей Леонидович подчеркнул, чтобы в беседах с афганскими офицерами мы не давали им никаких обещаний, а на официальных встречах не вступали в обсуждение возможности ввода наших войск в Афганистан. Меня несколько насторожило указание о помощи в планировании и подготовке боевых действий афганской армии. По сути дела, нас обязывали готовить, организовывать и, может даже, руководить боевыми действиями ее частей и подразделений. Кстати, впоследствии так и произошло.
   В Кабул мы прилетели в полдень. При выходе из самолета сразу как бы натолкнулись на стену горячего сухого воздуха. В столице было около 35 градусов жары. На аэродроме нас встречали советский посол А.М. Пузанов, главный военный советник генерал-лейтенант Л.Н.Горелов, начальник генерального штаба афганской армии майор Мухаммед Якуб и другие официальные лица. Оттуда мы отправились в отведенную нам резиденцию, которая находилась рядом с министерством обороны. После завершения официальной части наша делегация в сопровождении главного военного советника Л.Н.Горелова поехала в советское посольство. Размещалось оно на окраине города, в стороне от "посольского квартала" и занимало довольно большую территорию. Расположившись в просторном зале, где кондиционеры создавали приятную прохладу, мы заслушали информацию нашего посла А.М.Пузанова, главного военного советника Л.Н.Горелова и представителя КГБ СССР Б.С.Иванова. После беседы ко мне подошел Борис Семенович Иванов и сказал: "Мы располагаем материалом, который, по нашему мнению, будет представлять для вас определенный интерес. Если вы согласны с ним ознакомиться, то вам придется пройти ко мне". Поданный мне материал касался X.Амина - премьер-министра и министра обороны страны. В основном его содержание сводилось к тому, что Амин во время учебы в США состоял в руководстве землячества афганских студентов и это привлекало к нему внимание ЦРУ. Высказывалось предположение о возможности его вербовки. Обращалось внимание на то, что X.Амин стремится к единоличной власти и рассчитывает на поддержку США. Закончив читать, я посмотрел на Иванова, который тут же спросил: "Каково ваше мнение? Прошу вас пока не распространяться о прочитанном. А когда придет время, посвятим и остальных." В чем-либо сомневаться, подтвердить или опровергнуть эти доводы у меня нет оснований. Вместе с тем мне не совсем понятно, почему вы сочли необходимым ознакомить с таким материалом только меня?
   На этом беседа закончилась. Я уехал к себе. Рассказал лишь Павловскому о встрече с Ивановым, упомянув, что он просил никому не говорить о содержании доверенного мне материала. "Прочел и молчи", - посоветовал Иван Григорьевич.
   На следующий день я со своими офицерами приступил к работе. К нам присоединились другие военные советники: П.Г.Костенко, А.Д.Рябов, А.С.Рыков. Мы изучали организационно-штатную структуру частей и соединений афганской армии, степень их боеспособности, а также опыт вооруженной борьбы с отрядами мятежников и планами ее активизации. На второй или третий день после нашего прилета Павловський, я и еще несколько товарищей были приглашены на встречу с главой государства - генеральным секретарем НДПА Hyp Мухаммедом Тараки. Поздоровавшись с каждым из нас за руку и поинтересовавшись самочувствием, он пригласил всех к столу.
  Обращаясь к И.Г.Павловскому, Тараки сказал: "Я рад вашему приезду в нашу страну. Обстановка у нас в последнее время значительно обострилась, что сильно осложнило практическое осуществление законодательных решений и во многом даже их приостановило. В создавшейся ситуации для правительства Афганистана на первый план встала задача решительной вооруженной защиты революции. В связи с этим я обратился к правительству Советского Союза с просьбой оказать Афганистану помощь в его борьбе.
  Афганскую армию нужно поставить на ноги. Она сейчас очищена от враждебных элементов. Это ее одновременно укрепило и ослабило. Наша армия находится, если так можно выразиться, в послеоперационном периоде. Она нуждается в боевой технике, вооружении и организованном обучении. Большое значение мы придаем повышению морального духа личного состава. Мы хотим в ближайшие два года создать самую сильную армию в данном регионе. В вас я вижу врачей, которые должны выписать нужный рецепт. Я еще раз выражаю удовлетворение в связи с приездом такой высокой делегации".
   Лидер НДПА произвел на меня двоякое впечатление. С одной стороны, он, бесспорно, являлся одним из наиболее подготовленных в научно-теоретическом отношении людей среди высокопоставленных деятелей Афганистана. С другой же, следует признать, аргументация высказываемых им положений не всегда убеждала.
   C другой стороны я увидел недостаточно решительного человека. Бесстрастность его речи создавала впечатление, что беседу ведет посторонний, а не стоящий в центре бурных событий человек. В его поведении не чувствовалось уверенности в благополучном завершении происшедшей революции без всесторонней помощи извне. Очевидно, он понимал трагическую сложность ситуации, неготовность страны к радикальным революционным преобразованиям из-за отсутствия объективных и субъективных условий.
   В тот же день у нас состоялась встреча с премьер-министром и министром обороны Хафизуллой Амином. В отличие от Тараки он был невысокого роста, быстр, энергичен, со спортивной фигурой. Глаза, устремленные на собеседника, буквально пронзали. Даже когда на его лице играла улыбка, глаза не улыбались, а чрезвычайно внимательно следили за происходящим. После взаимных приветствий Иван Григорьевич поздравил X. Амина с наступающим праздником 60-летиея независимости Афганистана и передал привет от министра обороны СССР Маршала Советского Союза Д.Ф.Устинова. X.Амин, приложив руку к сердцу, поблагодарил за поздравления, после чего произнес: "Я рад вашему приезду. Я читал марксистские книги и утверждаю, что с помощью Советского Союза мы победим. Дружба наших народов существует давно, еще со времен Ленина. Мы рады, что ваша страна помогает нам. Борьба, которую мы ведем с контрреволюцией, направлена на закрепление и развитие результатов революции. Мы возлагаем большие надежды на помощь вашей страны. Своих офицеров мы воспитываем в духе марксизма, стойкости и верности делу революции. Наша революция своими корнями уходит в Октябрьскую революцию, мы перенимаем опыт вашей партии. У нас с вами общие задачи, и мы в одних окопах будем защищать Апрельскую революцию, которая находится в зачаточном состоянии, как дитя в лоне матери. Мы должны защищать эту революцию от внутренних и внешних врагов. Наши товарищи, воспитанные в духе советизма, будут оказывать вашей делегации всяческую помощь. Что касается решения вопросов, возникающих в ходе работы, то я всегда к вашим услугам. У меня нет военного образования и я учусь военному делу у ваших советников и наших офицеров. Мы создадим для вашей работы все условия. От вас я ничего не скрываю. Пропагандистская машина работает против союза Афганистана и СССР, но мы гордимся этой дружбой, которая перешла границу своего 60-летия."
   В ходе этой беседы я обратил внимание на то, что если Тараки выступал как теоретик, пытаясь под каждый выдвинутый им тезис подвести свою теорию, то Амин подкреплял свои взгляды ссылками на труды В.И.Ленина и других классиков марксизма-ленинизма. Мне кажется, что, поступая так, он подчеркивал свою независимость от Тараки и в то же время показывал, что стоит с ним на одних позициях - марксизма-ленинизма.
   В заключение Амин сказал: "Было бы очень хорошо, если бы Советский Союз согласился ввести в Афганистан небольшой контингент своих войск. Это позволило бы освободить части афганской армии от охранных функций и использовать их для борьбы с контрреволюцией. Я могу вас заверить, что введенные войска не будут привлекаться для вооруженной борьбы с мятежниками."
   "Наша делегация не имеет полномочий не только решать, но даже обсуждать вопрос о вводе советских войск в Афганiстан", - ответил И.Г.Павловский.
   После встречи я спросил Ивана Григорьевича, действительно ли будут вводиться наши войска. Он ответил, что такой же вопрос задавал перед отлетом Д.Ф.Устинову и тот его заверил: "Ни в коем случае...". Правда, тогда я еще не знал, что посол А.М.Пузанов и представитель КГБ СССР Б.С.Иванов поддерживали точку зрения Хафизуллы Амина.
   X.Амин произвел на меня впечатление волевого, властного и умного человека, обладающего большой энергией и знающего себе цену. Твердость и целеустремленность позволяли ему, в отличие от Тараки, чувствовать себя уверенно. Все бразды правления страной находились у него в руках. Кроме того, он мог рассчитывать на поддержку своих сторонников, которые были во всех звеньях государственного аппарата, особенно в армии. Этот деятель умел расположить к себе людей и подчинить их. Однако, мне показалось, что ему в определенной степени свойственны авантюризм и интриганство. Он был вторым лицом в государстве, но отдельные штрихи в его поведении указывали на желание стать первым.
   Получив разрешение от высоких афганских инстанций, мы приступили к выполнению поставленных перед нами задач. Для своей работы мы избрали семь из одиннадцати пехотных дивизий. После ее завершения группа должна была не только определить степень боеспособности этих дивизий, но и предложить меры, которые следует принять, чтобы ее повысить. Во время поездок и работы в афганских дивизиях меня поразила удручающая бедность и неустроенность личного состава. Казармы представляли собой невысокие глинобитные постройки, очень темные и неуютные. Кровати у большинства солдат отсутствовали. Спали они на полу или во дворе на матрацах, которые вместе с постельными принадлежностями, приносили из дома.
  Столовая, кухня и баня отсутствовали. Пищу солдаты готовили себе сами на кострах в небольших котлах. Такие немыслимые, на наш взгляд, условия не могли не оказать негативного влияния на моральное состояние солдат и офицеров. Вместе с тем везде нас принимали доброжелательно, стараясь подчеркнуть уважение к советскому народу. Нам было приятно, что в афганской армии были добрые чувства к нашей стране. Такая обстановка способствовала ведению откровенных разговоров, благодаря которым мы многое узнали. Отношение различных категорий офицеров к Апрельской революции было неоднозначным. Большинство офицеров, особенно младшего звена, членов НДПА (фракции Хальк), о революции высказывались восторженно, безоговорочно поддерживали и возлагали на нее большие надежды. Наиболее материально обеспеченная часть офицерского корпуса сразу же после совершения Апрельской революции оставила армию и заняла выжидательную позицию. Отдельные офицеры эмигрировали или перешли на сторону контрреволюции. Бросалось в глаза, что очень часто старшие офицеры занимали хозяйственные или штабные должности, не соответствовавшие их чину. Один из командиров дивизии майор Мухаммед Джафар попытался объяснить, с чем это связано: "Видите ли, система оплаты труда офицеров в нашей армии сильно отличается от принятой у вас. Офицерский оклад у нас определяется не занимаемой должностью, а званием. Поэтому, находясь на любой должности, офицер материально не страдает. Например, полковник - помощник начальника разведки нашей дивизии - получает значительно больше, чем я, командир дивизии, майор..."
   Работа в дивизиях афганской армии подходила к концу. Мы изучали не только степень укомплектованности частей личным составом, его политико-моральное состояние и уровень обученности. Серьезное внимание уделялось также определению наличия и техническому состоянию вооружения и боевой техники.
   Афганская армия была основательно оснащена боевой техникой советского производства. Однако при проверке на функционирование оказалось, что значительная ее часть неисправна. Одной из причин этого являлось грубое нарушение правил эксплуатации и периодичности технического обслуживания. Обращало на себя внимание и пренебрежительное отношение личного состава к сбережению вооружения и техники. При малейшей неисправности боевой техники она оставлялась без присмотра, мер к ее восстановлению не принималось, она разукомплектовывалась, разворовывалась и к дальнейшей эксплуатации оказывалась уже непригодна. Такое положение, по моему мнению, объяснялось не только низким уровнем технической подготовки личного состава. Главную причину я усматривал в том, что афганцы знали: Советский Союз поставляет технику за символическую плату или бесплатно, а значит, она для него никакой ценности не представляет. Если так, то зачем заниматься ремонтом. Лучше попросить - пришлют новую.
   Через некоторое время И.Г.Павловского вновь пригласил к себе Амин. Иван Григорьевич взял меня с собой. Наши соображения и пожелания он доложил Амину. Тот с ними согласился, а предложения одобрил, за исключением прекращения демобилизации и досрочного присвоения воинских званий офицерам, сказав, что ему с этими вопросами нужно разобраться более детально, после чего он и примет решение. В ходе беседы вновь был затронут вопрос о возможности ввода наших войск в Афганистан.
   Амин говорил: "Вы, дав оценку положения в армии, подтвердили, что вооруженная борьба мятежников против существующего строя обостряется и принимает более организованный характер. По вашему заключению, наша армия значительно ослаблена. Мне трудно что-либо возразить, и я согласен с вашей оценкой. Мы примем все зависящие от нас меры, чтобы ее усилить. Но нам нужна помощь не только материальная, но и Советских Вооруженных Сил".
   Перебивая его Павловский ответил: "Я уже вам говорил и должен повторить, что вести такие переговоры не уполномочен".
   "Тогда я прошу вас проинформировать ваше правительство о моей просьбе",- настаивал афганский руководитель.
   "Это мною будет обязательно сделано. Я доложу министру обороны СССР" - заверил И.Г.Павловский.
   В заключение беседы Амин вдруг спросил: " Скажите, почему ваше правительство не соглашается на встречу со мной для решения неотложных вопросов? На неоднократные мои просьбы об этом я, к сожалению, не получил ответа".
   "Очевидно, наше правительство обеспокоено широким применением репрессий над инакомыслящими, но это мое личное мнение", - нашелся Павловский.
   "Уважаемый генерал, у нас есть враги революции, но их не так много. Если мы их уничтожим, то и вопрос будет решен", - прозвучало в ответ.
   Наше предложение об активизации вооруженной борьбы с мятежниками было одобрено руководством страны. Мне было поручено совместно с начальником оперативного управления генерального штаба афганской армии генерал-лейтенантом Бабаджаном и его советником определить, по каким вооруженным группировкам оппозиции наиболее целесообразно нанести удары. Прежде чем приступить к работе, я ознакомился с материалами о действиях мятежников, которые имелись в разведывательном управлении генерального штаба. Особый интерес вызвала захваченная у них инструкция. Интересная деталь: в справке об использованной при разработке данной инструкции литературе указан и "Опыт вооруженной борьбы советских партизан против немецких войск". Существование подобной инструкции доказывает, что руководство оппозиции серьезно готовилось к вооруженной борьбе и афганской армии нельзя было рассчитывать на легкий успех. Вместе с генералом П.Г.Костенко, советником при генеральном штабе афганской армии и начальником оперативного управления генерал-лейтенантом Бабаджаном мы изучили обстановку и пришли к заключению, что боевые действия по разгрому мятежников наиболее целесообразно провести в провинциях Пактика и Пактия. Предусматривалось нанести два последовательных удара. Вначале силами двух пехотных дивизий разгромить отряды мятежников в провинции Пактия, освободить Зурматскую долину, затем деблокировать гарнизон города Ургун силами одной дивизии. Наши предложения были одобрены И.Г.Павловским и утверждены начальником генерального штаба афганской армии.
   Параллельно с работой в дивизии мы завершили планирование боевых действий в провинциях Пактия и Пактика, решали другие вопросы.
   13 сентября вечером я вылетел в Кабул для доклада о результатах боевых действий и уточнения дальнейшей задачи. Прибыв в свою резиденцию, я почувствовал какую-то напряженность среди наших товарищей. Оказывается, утром Амин после длительного перерыва приехал к Тараки с жалобой на министров МВД, связи, ОКСА (государственной безопасности) и по делам границ.
   Тараки успокаивал Амина, пытаясь убедить, что не нужно прибегать к крайним мерам. Он уверял, что заставит министров извиниться перед ним публично. Однако это не удовлетворило премьера, и он заявил, что будет вынужден уйти в отставку, после чего уехал.
   Узнав о происходящих событиях, Павловский и советский посол Пузанов поехали к Тараки в надежде помирить двух лидеров. Они попросили его пригласить к себе Амина. Вскоре тот прибыл. Оба выглядели уставшими. Посол СССР передал им просьбу руководства нашей страны об их примирении, подчеркнув, что сейчас не время для ссор и раздоров и нужно стремиться к единству внутри партии и ее руководителей.
  Как один, так и другой заверили Пузанова, что примут все возможные меры для сохранения единства. Амин заявил, что если он уйдет из этого мира раньше Тараки, то уйдет как верный его ученик. Если же, не дай бог, произойдет иначе, он будет верным последователем Тараки. На этом разговор был закончен.
   Утром 14 сентября я работал в генеральном штабе над уточнением плана предстоящих
  боевых действий. Ничто не предвещало неприятностей. Но после обеда события стали развиваться с головокружительной быстротой. Вначале поступило сообщение об убийстве в своем кабинете заместителя министра госбезопасности (ОКСА), который поддерживал четырех опальных министров и был связующим звеном между ними и нашим посольством. Последние исчезли, и место их нахождения было неизвестно. Затем прошли слухи, что на Амина совершено покушение, но он не пострадал, а убит его адъютант - подполковник Тарун. Вечером Кабульское телевидение передало сообщение об отставке четырех министров. Посол СССР в Афганистане и И.Г.Павловский беспрерывно курсировали между резиденциями Амина и Тараки. Обстановка оставалась неясной, а город был заполнен войсками. Мы тоже пребывали в неведении, так как Иван Григорьевич ночевал в посольстве.
   Наступило утро 15 сентября 1979 года. Вернулся Павловский и рассказал о событиях,
  происходивших накануне. Утром он вместе с послом прибыл к Тараки, стараясь уладить конфликт. После продолжительных переговоров Тараки вновь согласился встретиться с Амином. Позвонив ему, он пригласил его к себе, сказав, что предложение исходит от советских товарищей. Во второй половине дня подъехал Амин, но, когда он в сопровождении адъютанта стал подниматься по лестнице, раздалась автоматная очередь. Подхватив своего смертельно раненного адъютанта, премьер сел в машину и уехал.
  В комнату вбежала перепуганная жена Тараки и сообщила о происшедшем. Побледневший Тараки, видя в окно отъезд Амина, сокрушенно произнес: "Это все, это конец..." Чему конец, было неясно. Амин, прибыв в министерство обороны и отправив своего адъютанта в госпиталь, где тот вскоре скончался, отдал распоряжения командирам 7-й и 8-й пехотных дивизий, 4-й и 15-й танковых бригад войти в город, занять свои районы ответственности и блокировать резиденцию Тараки, а начальнику генерального штаба - содержать под домашним арестом офицеров, не внушающих доверия, и отключить всю связь с резиденцией Тараки, кроме одного прямого телефона. Связавшись по нему с Тараки, он сказал: "Я избежал твоей мести потому, что у меня быстрые ноги".
  Последующие попытки А.М.Пузанова и И.Г.Павловского примирить Амина и Тараки успеха не имели. Амин категорически отказался идти на уступки, заявив, что соберет пленум ЦК НДПА и Революционный совет, на которых лишит Тараки всех занимаемых им постов. Несмотря на напряженность обстановки, внешне в Кабуле было спокойно. Никаких выступлений населения и войск не отмечалось. Армия в своем большинстве поддерживала Амина. Вечером 15 сентября по телевидению было передано сообщение о состоявшемся пленуме ЦК НДПА, на котором Амин был избран генеральным секретарем, а Тараки снят с этого поста и исключен из партии. На заседании Революционного совета Амин был назначен его председателем вместо Тараки. Таким образом, вся партийная, государственная и военная власть сосредоточились в одних руках. Амин стал главой государства, генеральным секретарем партии, премьер-министром и министром обороны.
  Происшедший переворот совершился фактически бескровно, и открытых выступлений против него не было. До стабилизации обстановки нам не разрешалось покидать Кабул.
   Мы собирались вместе, не раз обсуждали факт покушения на Амина и пришли к заключению, что покушение было инсценировано им самим. Об этом свидетельствовал целый ряд фактов. Зачем, к примеру, Тараки, если он хотел избавиться от соперника, нужно было осуществлять покушение в собственном доме, когда это можно сделать в другом месте? Тогда бы ведь пришлось искать организатора покушения и вряд ли обвинение пало бы на Тараки. Как могло произойти, чтобы, стреляя в упор, автоматчик не попал в намеченную жертву? Нужно быть очень метким стрелком, чтобы в этих условиях не поразить Амина, а убить шедшего рядом с ним человека. И зачем вообще оказалось нужно кого-то убивать? Достаточно было сымитировать покушение, чтобы дать повод к попытке свержения руководства. Вероятно, адъютант Амина подполковник Тарун многое знал. Может быть, он являлся организатором инсценировки покушения, а в политических играх не нужны много знающие приближенные.
   События тех дней создали определенные трудности и для советского руководства. Ему нужно было решить, как поступить, но прежде оно ожидало предложений от представителей ведомств СССР в Кабуле. Посол А.М.Пузанов сообщил в Москву общее с И.Г.Павловским мнение: на данном этапе идти на сотрудничество с Амином. На это А.А.Громыко сказал: "Ну, это уже кое-что". Последовало указание: всячески поддерживать связь с Амином, оказывая на него соответствующее влияние, а также стремиться выяснить его истинные намерения, поведение наших официальных представителей не должно давать повода этому лидеру думать, что мы не доверяем ему.
   Несмотря на происшедшие в столице события и смену руководства страны, задача по деблокированию Ургунского гарнизона не была снята. Начальник гарнизона продолжал настойчиво просить о помощи.
   14 октября, спустя месяц после свержения Тараки, его сторонники в 7-й пехотной дивизии решили выступить с целью отстранения от власти Амина. К исходу 15 октября мятеж был подавлен. Офицеры и солдаты, принимавшие в нем участие, разбежались.
   В конце октября 1979 года поступило указание на возвращение нашей делегации в Москву. Во время полета Иван Григорьевич Павловский ознакомил меня с содержанием своего доклада министру обороны СССР о результатах работы нашей делегации. Происшедшие события, их оценка и проделанная нами работа были изложены весьма объективно. Я обратил внимание на то, что в докладе была четко выражена мысль о нецелесообразности ввода наших войск в Афганистан.
   Ввод или вторжение? После возвращения из отпуска в Москву я прямо с вокзала по указанию генерала армии С.Ф.Ахромеева прибыл в Генеральный штаб. Суть разговора с ним сводилась к следующему. Афганское правительство неоднократно обращалось к руководству нашей страны с настоятельной просьбой ввести советские войска в Афганистан. Мотивы прежние - взять под свою охрану государственные объекты, освободив афганскую армию для борьбы с мятежниками. Этот вопрос решен положительно. Есть договоренность о том, что афганская сторона выступит по радио и оповестит весь мир о своей просьбе. В Туркестанском военном округе началось мобилизационное учение, в ходе которого развертываются по штатам военного времени полевое управление 40-й армии, 5-я и 108-я мотострелковые дивизии, а также армейский комплект частей боевого и тылового обеспечения.
   Я напомнил С.Ф.Ахромееву, что после возвращения нашей военной делегации из Афганистана мы представили министру обороны доклад, в котором четко указали, что вводить в эту страну наши войска нецелесообразно. Кроме того, мы подчеркивали, что свободолюбивый афганский народ не смирится с вмешательством извне, приводили ряд фактов, подтверждающих этот вывод.
   "После прихода Амина к единоличной власти обстановка в стране резко изменилась к худшему, - пояснил С.Ф.Ахромеев. - Репрессии приняли массовый характер, чем существующий режим скомпрометировал себя и создались условия, в которых Амин может быть свергнут контрреволюцией, а вместе с контрреволюцией могут прийти и американцы, а это крайне нежелательно. К тому же у нас натянутые отношения с Китаем, который поддерживает Пакистан. Да и в Иране обстановка не ясна. Вот в такой ситуации и возник вопрос - что делать? Позиция Генерального штаба однозначна - войска не вводить. Когда нам дали на проработку вопрос о вводе, мы подготовили справку министру обороны. В ней указывалось, что для принятия столь ответственного решения, как ввод войск в чужую страну, а тем более страну Востока, нужно располагать весьма веской аргументацией и что на сегодняшний день мы таковой не имеем.
  Правда, руководство считает, что наши войска будут стоять гарнизонами и защищать существующий режим от попыток его свержения извне, а внутри страны с мятежниками справится афганская армия и мы вскоре оттуда уйдем. Конечно, скорее всего наш престиж и международное положение будут подорваны. Более того, появятся основания для обвинения Союза в агрессии. Но приказ есть приказ. Хотя Генеральный штаб, я еще раз говорю, возражает против ввода." "Так все же к чему готовить дивизии - к вводу или к вторжению?" - спросил я. "И к первому, и ко второчу", - прозвучало в ответ.
   Утром 14 декабря 1979 года наша группа вылетела к месту базирования в город Термез. С.Ф.Ахромеев задержался до вечера в Москве. На аэродроме нас встретили командующий 40-й армией генерал-лейтенант Ю.В.Тухаринов и член военного совета армии генерал-майор А.В.Таскаев. Сразу же по прибытии в штаб командующий проинформировал о ходе отмобилизования. Развертывание полевого управления армии, соединений и частей проходило без срывов. Несколько медленнее отмобилизовывались части и подразделения тыла. Подчеркну, развертывание и подготовка войск велись почти открыто.
   К вечеру в Термез прилетел С.Ф.Ахромеев и сообщил, что Амина убрали, а Якуб отнесся к этому спокойно. Никаких изменений обстановки в Афганистане не произошло. Это сообщение напряжение полностью не сняло. Зная немного Афганистан, я не исключал, что события могут развиваться непредсказуемо. На мой вопрос, кто занял место Амина, Сергей Федорович ответил, что об этом ничего не знает. Вскоре были получены официальные указания. Их суть заключалась в том, что советские войска в соответствии с договором о дружбе с Афганистаном и по просьбе его правительства вводятся в страну для оказания помощи в борьбе с внешней агрессией. Никаких других целей не преследуется. Как только вмешательство извне прекратится, советские войска будут незамедлительно выведены из страны. Эти разъяснения были восприняты личным составом с пониманием. 19 декабря 1979 года мне позвонил С. Ф. Ахромеев и сказал, что заболел и улетает в Москву. Он также сообщил, что акция против Амина, оказывается, не проводилась, но части афганской армии приведены в повышенную боевую готовность, а в Кабуле войска заняли все ключевые позиции. У меня сразу мелькнула мысль: если это соответствует действительности, то ввод наших войск в Афганистан означает войну.
   Вероятно, поэтому поступила команда на развертывание еще одной мотострелковой дивизии. Но для ведения войны все равно этих сил было недостаточно. На мой вопрос, достоверна ли данная информация, Сергей Федорович ответил, что она требует уточнения. У меня сложилось впечатление, что он тоже не получает достаточной информации из Москвы. Мне было поручено временно возглавить работу оперативной группы.
   Вечером 23 декабря я в очередной раз докладывал начальнику Генерального штаба Н.В.Огаркову о готовности дивизий к маршу. Маршал проинформировал меня о том, что ориентировочно ввод наших войск намечается начать во второй половине дня 25 декабря.
  Во второй половине 24 декабря позвонил генерал армии В.И.Варенников (бывший в то время начальником Главного оперативного управления Генерального штаба) и передал, что сегодня в Термез прибудет начальник оперативного управления Генерального штаба афганской армии с группой офицеров. Цель его приезда - проведение совместной рекогносцировки для уточнения районов размещения советских войск на территории Афганистана. Встреча и ведение переговоров с делегацией возлагались на командующего 40-й армией. Мне не рекомендовалось встречаться с ней. Чем была вызвана такая секретность, я не знал.
   Утром 25 декабря позвонил Н.В.Огарков и сообщил, что переход государственной границы установлен в 15 часов по московскому времени (по местному 17 часов). В назначенное время передовой отряд 108-й мотострелковой дивизии и передовой эшелон 103-й воздушно-десантной дивизии пересекли государственную границу с Афганистаном на земле и в воздухе. Всю ночь с 25 на 26 декабря 1979 года мы следили за выдвижением дивизии.
   Доложив обстановку в Москву, я выехал на аэродром, где встретил прилетевшего из столицы С.Л.Соколова. Он рассказал, что в руководстве Министерства обороны много дебатов по поводу ввода наших войск. Когда было принято окончательное решение, то на Соколова возложили руководство этой операцией.
   На следующий день обстановка в Кабуле резко изменилась. Начался так называемый "второй этап" Апрельской революции, который ознаменовался тем, что бывший глава государства Амин был убит. Главой государства, премьер-министром, генеральным секретарем ЦК НДПА и верховным главнокомандующим стал Бабрак Кармаль.
   Для стабилизации обстановки в столице туда в 19 часов 30 минут выступила 108-я мотострелковая дивизия, а 5-я мотострелковая дивизия получила задачу в 1 час 00 минут 28 декабря 1979 года пересечь государственную границу и двигаться в направлении Кушка, Герат, Шинданд.
   Управление двумя дивизиями и другими частями, вошедшими в Афганистан, полностью взяла на себя оперативная группа штаба 40-й армии. Наша группа свои усилия сосредоточила на боевом слаживании 201-й и 68-й мотострелковых дивизий, которые завершили отмобилизование и подтянулись к государственной границе.
   4 января 1980 года наша группа в количестве 18 человек во главе с маршалом С.Л. Соколовым прилетела В Кабул. На аэродроме нас встречали новый посол Ф.А.Табеев, министр обороны Афганистана подполковник Мухамед Рафи, член президиума Революционного совета Абдул Кадыр, новый главный военный советник генерал-полковник С.К.Магометов и другие официальные лица. Прямо с аэродрома мы поехали в посольство.
   В этот же день С.Л.Соколов, посол и я были приняты Б. Кармалем. Встретил он нас очень приветливо. Подойдя к С.Л.Соколову, поинтересовался его самочувствием, выразил удовлетворение нашим приездом и предложил всем сесть. В обращении был весьма любезен, но чувствовалась некоторая настороженность. Беседа носила общий, я бы даже сказал, ознакомительный характер. Б.Кармаль говорил в основном о тех трудностях, с которыми он встретился, вступив на пост главы государства, и о том, какую помощь желательно было бы получить от нашей страны. По всему было видно, что новый глава государства не обрел еще уверенности и только знакомится с теми многочисленными обязанностями, которые возложены на него. Сергей Леонидович - дипломат от Бога - очень умело вел беседу, направляя ее в нужное русло. Он неоднократно подчеркивал, что наши войска введены в Афганистан, чтобы морально поддержать руководство страны и оказать психологическое воздействие на антиправительственные силы. Войска могут взять под свою охрану важнейшие государственные объекты и высвободить афганскую армию для борьбы с мятежниками, за укрепление народной власти. При необходимости они готовы оказать помощь афганским подразделениям и частям в обучении личного состава и подготовке к боевым действиям. Что же касается обеспечения афганской армии вооружением, боевой техникой и военным имуществом, то этот вопрос следует решать на правительственном уровне.
   Вечером мы беседовали с генералами и офицерами аппарата главного военного советника. Полученные от них данные свидетельствовали, что новое руководство ДРА в принципе признано офицерским корпусом афганской армии, хотя оно еще и не контролирует обстановку в стране. После ввода наших войск отмечается активизация действий сил контрреволюции в ряде районов и особенно на северо-востоке страны. Уже имели место случаи нападения на наши одиночные автомашины, появились первые раненые и убитые. Произошли антиправительственные выступления в Кандагаре. Многие командиры корпусов, дивизий, бригад и полков, которые являлись членами НДПА фракции Хальк, заменены офицерами, состоявшими в фракции Парчям. Такая акция вызвала брожение в среде офицеров от фракции Хальк, так как порождала у них неуверенность в будущем и как следствие - инертность и безразличие к своим служебным обязанностям. Информация была неутешительная.
   С.Л.Соколов подчеркнул, что советники, находящиеся в войсках, по сути работают в боевых условиях. Это требует от них большого мужества. Велика их заслуга в том, что они не допустили конфликтов между афганскими и советскими войсками при вводе последних в страну. В конце своего выступления Сергей Леонидович отметил: Хочу обратить особое внимание на недопустимость вовлечения советских войск в вооруженную борьбу с мятежниками, их функции совершенно иные, о них я уже вам говорил.
   Утром следующего дня состоялась наша встреча с министром обороны Афганистана. Подполковник Мухамед Рафи своим внешним видом как бы демонстрировал независимость и вместе с тем скромность. С.Л.Соколов проинформировал его о проделанной нами работе и планах на два ближайших дня, а также дал оценку положения дел в армии и высказал пожелания для их улучшения. Надо сказать, по опыту прежней работы и уровню военных знаний М. Рафи не был готов к должности министра обороны. Кроме того, как личность он не выделялся в офицерской среде. Его не знали, и ему трудно было рассчитывать не поддержку офицерского корпуса. Но нужно отдать должное: Рафи не переоценивал свои силы и не строил иллюзий. Он так и не смог освоить новые для него обязанности и в конце года, под предлогом направления на учебу в советскую военную академию, был освобожден от должности.
   В ходе нашей встречи министр мало говорил, больше слушал, а в заключение сказал: "Опыт Советской Армии для нас служит образцом того, как нужно защищать свою родину. Без вашей помощи нам будет трудно решить эту задачу в короткие сроки. Я возлагаю большие надежды на советских военных советников. Они очень добросовестны, и мы высоко ценим их работу. Я прошу оказать мне лично посильную помощь в освоении как можно скорее новых для меня обязанностей. Все высказанные вами рекомендации мы принимаем с благодарностью".
   Сразу же после этой встречи мы вылетели в Кандагар, а в последующие дни - в Баграм, Герат и Шинданд, где побывали в трех афганских пехотных дивизиях и частях 5-й мотострелковой дивизии под командованием генерала Ю.В.Шаталина.
   Перед нами предстала неприглядная картина. Афганских дивизий как единого целого практически не существовало. Сравнивая положение, которое было 2-3 месяца тому назад, с нынешним, я отметил резкое ухудшение. Было очевидно: необходима борьба не только с мятежниками, но и главным образом - с деморализацией армии. Конечно, такая обстановка не могла не вызвать обеспокоенности у С.Л.Соколова, и он счел необходимым вновь поделиться своими соображениями с министром обороны М.Рафи. Встреча состоялась сразу же по возвращении нашей группы в Кабул. Сергей Леонидович ознакомил министра со своей оценкой армейских дел, после чего сказал:
   "Существующее положение в армии не следует оценивать как безнадежное. У государства достаточно сил, чтобы противостоять мятежникам. Главная задача министерства сейчас, на мой взгляд, укрепление порядка и организованности в армии и обеспечение безоговорочной поддержки ею нового руководства страны. Мы считаем, что настало время активизировать вооруженную борьбу армии с мятежниками. Ведь сидя в гарнизонах, контрреволюцию подавить нельзя".
   Опыт боевых действий. Анализируя и оценивая опыт боевых действий наших войск в Афганистане, следует учитывать три обстоятельства.
  Во-первых, этот опыт по ряду вопросов имеет опредеќленное значение, в основном для Сухопутных войск и ВВС. Для вооруженных сил в целом, пожалуй, только в части боќлее добросовестного выполнения одного из основных принќципов подготовки войск - учить тому, что необходимо на войне.
  Поскольку горная подготовка личного состава проводиќлась только в нескольких округах, то офицеры, прибывшие в Афганистан из других мест службы, испытывали опреде-ленные трудности в ориентировании и действиях в условиќях горной местности. Наши подразделения редко практиќковали ведение активных боевых действий ночью. Поэтоќму не достигалась непрерывность боевых действий, чем умело пользовались мятежники для выхода из боя вне наќшего воздействия.
  В начале пребывания наших войск в Афганистане уже первые бои показали, что личный состав в психологическом отношении не в полной мере был готов к уничтожению враќга. Уничтожить человека (хотя он и враг) первое время каќзалось нашему солдату недоступным. Та истина, что идет война, усваивалась медленно. Необычность условий горной местности, невозможность использования в полном объеќме боевой техники, неясность обстановки, когда не знаешь, откуда на тебя может быть совершено нападение, - все это в течение длительного времени давило на психику личного состава.
  По этим и другим недостаткам были приняты необхоќдимые меры и внесены соответствующие изменения в боеќвые уставы Сухопутных войск.
  Во-вторых, при всей важности опыта боевых действий наших войск он носит локальный характер по вопросам способов ведения боевых действий. Действия войск в Афќганистане - это действия в особых условиях против отќдельных, хотя и крупных формирований мятежников, не объединенных единым командованием, при полном отќсутствии авиации и танков, современных противотанкоќвых средств и при наличии ограниченного количества арќтиллерии и современных средств противовоздушной обоќроны.
  Поэтому нельзя способам ведения боевых действий, приќменявшихся в Афганистане, придавать всеобщий, обязательќный характер для всех наших Сухопутных войск и ВВС.
  В-третьих, некоторые общественные деятели нашей страны утверждают, что Советская армия в Афганистане потерпела поражение. Несостоятельность таких утверждеќний очевидна. Перед 40-й армией никогда не ставилась заќдача одержать военную победу в Афганистане. Поражеќние - это нанесение войскам различными боевыми средќствами потерь и моральных потрясений, вследствие которых они становятся неспособными к ведению боевых действий.
  Части и соединения 40-й армии, несмотря на длительќную войну, не потеряли своей боеспособности. Наоборот, в определенном смысле они ее повысили, за счет приобре-тения личным составом боевого опыта и поступления в войќска новых образцов вооружения и боевой техники.
  Следует учитывать, что наши войска были выведены из Афганистана не в результате давления противника, а по реќшению руководства своей страны. Учитывая эти обстоя-тельства, нужно спросить с тех лиц, которые совершают безосновательные нападки на армию.
  Война в Афганистане не была популярной среди нароќда нашей страны. Ему не были известны истинные мотивы ввода наших войск в эту страну и непонятны цели войны.
  Афганская война нанесла серьезный ущерб авторитету нашей страны и ее Вооруженным силам. Задачи, которые ставились нашим войскам - силой оружия заставить народ Афганистана подчиниться непопулярному правительству, - были непосильны для 40-й армии.
  Много горя эта война доставила и родителям, чьи дети были искалечены или погибли на ней. Велики были и наши материальные затраты. Каждый день войны обходился наќшему государству более чем в 10 миллионов рублей.
  В то же время в Афганистане еще раз проявил свои лучќшие качества наш солдат. Его выносливость, самоотверженќность и храбрость вызывали уважение. Наши солдаты и офицеры, убежденные в том, что они защищают интересы Родины, лишь выполняли свой воинский долг. Выполняќли его мужественно, стойко, до конца, как и подобает на-стоящим воинам, ибо воинский долг превыше всего.
  Низкий поклон им за это.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023