ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Аблазов Валерий Иванович
Он Был Солдатом, Но Никогда Не Был Солдафоном

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фрагмент из книги Афганская арена. Генерал Петр Шкидченко. Воспоминания Филиппенко Елены Владимировны - внучки Петра Ивановича Шкидченко
  ОН БЫЛ СОЛДАТОМ,
  НО НИКОГДА НЕ БЫЛ СОЛДАФОНОМ
  
  
  Воспоминания Филиппенко Елены Владимировны -
  внучки Петра Ивановича Шкидченко
  
  Так сложилось, что в моем восприятии образа дедушки эмоций гораздо больше, чем фактов. Это, по-видимому, связано с тем, что в детстве я, в основном, общалась с женской частью семьи Шкидченко, а у женщин в любой истории, в любом событии эмоциональная составляющая всегда стоит на первом месте.
  В нашей семье было как-то не принято поучать ребенка, навязывать ему свои советы, а уж тем более давать ему категоричные указания: "Делай так, а не иначе!". Вот и в отношении дедушки никто из близких мне никогда не говорил: "Вот, смотри, Алена, каким замечательным был у тебя дедушка, и поэтому ты должна быть его достойна!".
  Но при этом любовь и уважение к дедушке всегда витали в атмосфере нашей семьи, его образ постоянно незримо присутствовал в нашей жизни. Когда я подросла и училась в школе, то однажды поймала себя на мысли, что воспринимаю дедушку так же, как основная масса советских людей воспринимала тогда Ленина. Только Владимира Ильича любили и почитали все, а дедушку Петю - наша семья, все наши родственники и те сослуживцы, которые продолжали общаться с бабушкой и после его гибели. Это особенно сильно ощущалось, когда я приезжала в Днепропетровск, где в квартире бабушки все напоминало о нем.
  
  Разумеется, я не раз слышала от родных историю о том, как узнала дедушку во время его приезда в отпуск из Афганистана, хотя сама я этого, к сожалению, совсем не помню. Мне тогда было 3 года и 4 месяца. Столько же сейчас и моей дочери, и, как теперь вижу, в таком возрасте новые яркие впечатления способны постепенно "затереть" предыдущие.
  Как мне кажется, я неплохо помню, какой была обстановка в днепропетровской квартире дедушки и бабушки в начале 1980-х годов. А вот образ дедушки проступает как сквозь туман - никакой конкретики. Многое о нем я узнаю только сейчас. Отчасти это, наверное, связано с тем, что до поры до времени родители считали меня маленькой, не готовой к восприятию каких-то взрослых рассказов. Сама же я папу и маму ни о чем не расспрашивала, так как видела, что это та тема, на которую им всегда очень больно говорить. Ведь когда ты вслух проговариваешь какие-то моменты минувшей жизни, говоришь о каком-то человеке в прошедшем времени, ты этим как бы закрепляешь в своем сознании понимание того, что его уже нет рядом с нами.
  После той далекой встречи в гарнизоне Краскино голос дедушки я услышала снова только пару лет назад. В 1976 году на свадьбе родителей кто-то из знакомых записал его на магнитофонную пленку. На ней сохранен тот момент, когда дедушка поздравляет папу и маму и говорит: "Не думайте, что вы уже держите бога за бороду. Поверьте, родители вам еще пригодятся!". Эту же фразу много лет спустя мне однажды сказал и папа. Если бы я услышала ее раньше - в детстве или студенческой юности - скорее всего, не придала бы этим словам особого значения. А сейчас, когда у меня самой семья, когда у меня растут двое малышей, слова дедушки воспринимаются совсем по-другому.
  Все, что я знаю о дедушке - это, в основном, какие-то сугубо семейные или бытовые моменты. Мне мало известно, каким он был командиром, руководителем, военачальником. Но если бы меня попросили написать что-то о нем, то эпиграфом я бы поставила слова из письма одного из его сослуживцев: "Он был солдатом, но никогда не был солдафоном". И все рассказы близких о дедушке говорят о том, что это действительно так. Он одинаково ровно относился ко всем - и к начальникам, и к подчиненным. У него не было такого, что, общаясь с одними, проявлял раболепие, а вот к другим относился надменно (в украинском языке на этот счет есть очень точное, на мой взгляд, слово - зверхньо). Дедушка сам обладал высоким чувством собственного достоинства и никогда не опускался до унижения кого-то.
  
  Военная служба для дедушки всегда стояла на первом плане. Мой папа однажды сказал, что в детстве для него самым большим счастьем было ехать куда-то вместе с родителями в поезде. После войны дедушка вначале служил в Забайкалье, затем - на Дальнем Востоке. Пассажирская авиация тогда еще только зарождалась, и основным средством передвижения при дальних поездках были поезда. А это семь суток до Москвы, а потом еще почти сутки до Радомышля, где жили родственники дедушки и бабушки. Продолжительная дорога, железнодорожный быт, наверное, утомляли взрослых, а для ребенка, оказывается, было большим счастьем оказаться на несколько суток в одном купе с отцом, которого в обычные дни он видел по несколько минут в день, да и то далеко не всегда.
  Мне эти чувства хорошо понятны, так как я сама росла в схожих условиях. Мой папа во многом повторил армейские маршруты дедушки, несколько раз служил в тех же самых краях и даже гарнизонах, что и он. В Днепропетровске папе даже доверили командовать той же армией, что и дедушке. Правда, быт в те годы был уже более налаженным, хотя проблем со снабжением, квартирой, детским садом, трудоустройством мамы хватало и в 1970-е, и в 1980-е годы.
  Это мы сейчас прежде всего думаем о собственном благополучии, комфорте, личном пространстве. А у людей поколения дедушки были совершенно иные ценности, интересы да и возможности, конечно, тоже. Дедушка ведь вырос в очень стесненных материальных условиях, по сути, в нищете. Одна из его младших сестер - Любовь Ивановна, ей сейчас 85 лет, она живет в Москве, рассказывала: "Летом и наши родители, и многие соседи сдавали свои дома дачникам. Это, как правило, были достаточно обеспеченные люди из Киева или Житомира, уровень жизни которых заметно отличался от нашего. И вот как-то сидим мы, дети, во дворе и слышим, как из-за забора доносится голос дачницы, уговаривающей двухлетнюю дочь: "Машенька, ну съешь котлетку!". А та ни в какую: "Не хочу!" - и все. Мать ей снова: "Ну попробуй, доченька, какая она вкусная, свежая, мягкая!". А та еще больше капризничает. Потом голос матери затих - видимо, куда-то отошла. Петя не выдержал, решил полюбопытствовать, что это за котлетка такая - и прыгнул через забор. Буквально через несколько секунд возвращается обратно и быстрее полоскать рот водой. Говорит: "Это же надо, какой гадостью ребенка пичкают". Он, оказывается, не удержался и не только посмотрел, но и попробовал эту "котлетку". А проходит еще несколько секунд, и мы слышим из-за забора голос дачницы: "Ой, лишенько! Кто же это мыло надкусил?". Мы-то о туалетном мыле тогда даже не слышали, мама белье стирала золой. Вот Петя и решил, что кусочек мыла, лежавший на столе, это и есть та самая "котлетка".
  Позже, после войны, когда дедушка уже обзавелся собственной семьей, они жили очень скромно. Все эти отдаленные гарнизоны, землянки и полуземлянки, удобства во дворе нам сегодня и представить сложно, а они как-то приспосабливались к тем условиям и при этом никогда не жаловались на неустроенность жизни.
  Бабушка рассказывала: когда мой папа был совсем маленьким, то плакал день и ночь. А они тогда служили в каком-то крошечном таежном гарнизоне, и там не то что педиатра, но обычного врача-терапевта не было. Зима 1947 года была очень холодной, снега по пояс, все дороги занесло - до города никак не добраться. Кто-то им подсказал, что в соседнем и таком же Богом забытом поселке лесорубов живет какая-то бабка-знахарка, которая бралась лечить младенцев. Но ходить к ней с пустыми руками было не принято. Пришлось дедушке отдать этой старушке свое пайковое масло. Она что-то там поколдовала, покатала яйцом и сказала, что, мол, ребенка сглазили - в этом и причина беспокойного поведения. "Но теперь, - говорит, - не волнуйтесь - все будет нормально".
  Родители папы возвратились домой, а ребенок как плакал навзрыд, так плачет и дальше. Что делать? А потом то ли дедушка сумел привезти врача, то ли они сами к нему каким-то образом выбрались, и выяснилось, что причина плача совсем в другом. От постоянного недоедания, отсутствия витаминов грудное молоко у бабушки было настолько низкокалорийное, что ребенок не наедался. Услышав об этом, они только руками всплеснули: уж лучше бы то масло дали ребенку или бабушке! Что значит молодые, неопытные родители. Своих-то бабушек у них рядом не было - подсказать некому, а жены других офицеров такие же юные, как и они сами. Если я не ошибаюсь, дедушка в том гарнизоне был самым старшим и по возрасту, и по должности, а ему тогда было всего лишь 24 года!
  
  Поколению дедушки пришлось взрослеть очень рано. Их жизнь и без того была тяжелой, а тут еще война, потеря близких, разруха. Фактически вся юность дедушки прошла в шинели. Наверное поэтому он так стремился, чтобы его дети имели возможность развиваться в нормальных условиях, получить хорошее образование. Чтобы, в отличие от него, у них было полноценное детство и юность.
  Бабушка рассказывала, когда в 1946 году она вместе с дедушкой приехала на Дальний Восток, ей там первое время было очень непривычно. Радомышль хоть и небольшой, а все-таки город, а там - крохотный гарнизончик, даже магазина не было, вокруг тайга, сопки. Конечно же, она скучала по дому, по своим близким, друзьям, знакомым. Как-то раз говорит дедушке: "Петя, ну давай хоть раз сходим в соседний поселок на танцы". Она же тогда совсем молоденькой была - 19 лет!
  А дедушка отвечает: "Ты не обижайся, но у меня пока на это нет времени. Если так уж хочешь, сходи на танцы вместе с Любой, заодно и кавалера ей присмотрите".
  А сестра дедушки Люба жила тогда вместе с ними - дедушка ее забрал с собой на Дальний Восток, чтобы хоть как-то помочь своей маме - моей прабабушке. Она после гибели на фронте прадедушки - Ивана Михайловича Шкидченко - осталась одна с несовершеннолетними детьми на руках. Позднее дедушка забрал к себе еще и самого младшего брата в семье - Мишу. Потом он помог ему поступить в речное училище. Мне трудно представить, чтобы сегодня кто-то так ответственно опекал своих младших сестер и братьев, а в те годы такое было в порядке вещей.
  Так вот, однажды бабушка вместе с Любой пошла на танцы. Уже потом она, конечно, поняла, что этого не стоило делать. Ведь если подходить к ситуации строго, получилось не очень здорово: муж на службе, а она в это время развлекается. Но что было, то было. В молодости, увы, не все наши поступки достаточно хорошо продуманы.
  Годы спустя бабушка рассказывала мне, что, чувствуя за собой вину, она довольно долго жила в ожидании того, что дедушка со временем напомнит ей об этом "культпоходе". Но этого так и не произошло. И я понимаю, почему: если дедушка уж выразил свое согласие на что-то, то не в его принципах было брать свое слово обратно. На мой взгляд, эта история говорит о его мудрости, великодушии, умении прощать людям их вольные и невольные ошибки.
  
  Он очень любил бабушку, был снисходителен к женским слабостям, у него было рыцарское, благородное отношение к окружавшим его женщинам: к жене, дочери, сестрам. Он умел подчеркнуть их неповторимость и незаменимость, оказывал им всяческие знаки внимания. К своей дочери-школьнице он относился, как к маленькой женщине. Это, конечно, очень трогательно.
  И при всем при том, когда дедушка уже занимал высокие должности и у него была служебная машина, бабушка ходила на рынок пешком и сама носила домой тяжелые сумки. В этом плане жену он совсем не баловал, и в обывательском понимании генеральшей она себя никогда не чувствовала. Дедушка справедливо считал, уж если ты хочешь навести в чем-то порядок, то начинай с себя. И если командир корпуса или командующий армией не разрешает супруге пользоваться служебной машиной, то, глядя на него, и заместители, и другие начальники тоже начинают менять свое отношение к этому вопросу.
  
  Как я не раз слышала от папы и сослуживцев дедушки, главный его принцип обучения и воспитания подчиненных был "Делай как я!". Он умел из всего стрелять, все водить, несмотря на ранение, был отличным спортсменом. Дедушка никогда не удовлетворялся осмотром внешних фасадов казарм, штабов, столовых, созерцанием наведенного к его приезду марафета, а всегда старался вникнуть в истинное положение дел. Правда, иногда такой подход доводил и до курьезов. Однажды дедушка знакомился с готовностью полигона к новому учебному году и решил проверить качество ремонта здания огневого городка. Ему показалось, что потолочное перекрытие слабое и зимой может не устоять при обильных снегопадах, строители же утверждали, что все в порядке. "Хорошо, сейчас проверю", - сказал он и взобрался на крышу, которая не выдержала и провалилась под ним. Строители остолбенели. К счастью, все обошлось без травм. Убеждать их дальше в некачественности ремонта не было необходимости.
  Мне об этой истории со смехом рассказала бабушка. По ее словам, такая же реакция на случившееся была и у дедушки. Их семья отличалась оптимизмом, умением увидеть в нелегкой повседневной жизни приятные, а порой и веселые стороны. Я никогда не слышала от бабушки сетования: "Мы с дедушкой прожили такую тяжелую жизнь!". Нет, если она и вспоминает что-то о послевоенных годах, о службе в отдаленных гарнизонах, то речь, как правило, идет о каких-то праздниках, которые они сами себе устраивали, о тех незамысловатых развлечениях, которыми они скрашивали свою жизнь. Наверное, это потому, что в их молодости, пришедшейся на войну, они видели столько бед, столько горя, что всю свою последующую жизнь ценили приятные моменты, умели радоваться каждому дню, прожитому в мирной стране. При этом дедушка умел не только работать, но и отдыхать. Он был почти безразличен к алкоголю, зато любил атмосферу застолий, ему нравилось петь вместе со всеми, он прекрасно танцевал.
  
  Участвуя в обороне Киева, в боях в районе Тулы, дедушка каким-то чудом выжил в той мясорубке, хотя и был несколько раз ранен. Наверное, пережив такие драматические события, люди многое переосмысливают, начинают совсем по-другому воспринимать окружающую их жизнь. Судя по поступкам дедушки, по его отношению к людям, ему были очень близки строки поэта-фронтовика Эдуарда Асадова: "Лучше добрым на свете быть, злого в мире и так довольно".
  
  Безусловно, смириться с гибелью дедушки невозможно. Мне особенно горько сознавать, что понимая всю бессмысленность афганской войны, он тем не менее продолжал изо дня в день рисковать своей жизнью, выполнять те задачи, которые ему были поручены. В этом и заключается главный трагизм профессии военного. Их всю жизнь учат тому, что приказы начальников не обсуждают, а выполняют.
  С пониманием этого краеугольного для армии принципа они идут в бой даже тогда, когда не уверены в правоте того дела, за которое сражаются.
  Ну а с другой стороны - как должен был поступить в той ситуации дедушка и те его товарищи, которые уже поняли бессмысленность советского присутствия в Афганистане? На этот вопрос я и сегодня не нахожу однозначного ответа. Несмотря на свое высокое воинское звание, дедушка прежде всего был солдатом, а уход солдата с поля боя - это предательство, дезертирство, трусость. Для него это было невозможным. Значит, остается продолжать воевать, но во имя чего?
  
  Очень печально, что несмотря на такую тяжелую и кровопролитную войну, как афганская, на просторах бывшего СССР то там, то здесь продолжают вспыхивать вооруженные конфликты, гибнут люди. Неужели главный вывод из истории действительно в том, что люди не делают из истории никаких выводов?
  * * *
  Когда в июне 2011 года у меня родился сын, я, конечно же, назвала его Петей. Сегодня это имя не такое уж популярное, и когда меня иногда спрашивают, почему мы с мужем остановились именно на нем, я так и объясняю - в честь моего дедушки.
  Во-первых, мне хотелось таким образом сохранить память о дорогом для меня человеке. А во-вторых, мы с мужем очень надеемся, что благодаря своему имени сын возьмет себе хотя бы часть тех прекрасных качеств, которыми был так щедро наделен его прадедушка Петр Иванович Шкидченко и весь его род. Если это удастся - я буду очень счастлива.
  
  Записал Сергей Бабаков
  (г. Киев, 2012 г.)
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023