ArtOfWar. Аблазов Валерий Иванович. Для меня он был и остается настоящим Командующим

Для меня он был и остается настоящим Командующим

19 января 2012 г. исполняется 30 лет со дня гибели в Афганистане Героя России, генерал-лейтенанта Петра Ивановича Шкидченко. Редакция журнала "Камуфляж"(творческий директор журнала Сергей Бабаков)обратилась к полковнику в отставке Валерию Аблазову с просьбой поделиться воспоминаниями о боевом товарище. В 1979-1981 гг. Валерий Иванович был советником в ВВС и ПВО ДРА.

Первая моя встреча с генерал-лейтенантом Шкидченко произошла в районе населенного пункта Бараки в августе 1980 г. Он только недавно прибыл в Афганистан, и это была одна из первых боевых операций под его руководством. На нас - моего товарища полковника Герасименко В.Д. и меня - была возложена ответственность за её авиационную поддержку.

Первое, что бросилось в глаза - солидный возраст Петра Ивановича. В среде советников появление человекa старше 50 лет уже вызывало закономерный вопрос: как он в этих краях оказался? Климатические и боевые условия Афганистана были довольно сложными даже для нас, молодых, а что говорить о человеке, которому под 60? Постоянные стрессы, ранние подъемы и поздние отбои, питание всухомятку или из полевой афганской кухни, многочисленные перелеты на вертолетах, - такое было по силам не каждому. Но генерал Шкидченко держался достойно, мы ни разу не слышали от него каких-то сетований на судьбу или трудности службы.

Годы спустя, перелистывая свой дневник того времени, я несколько раз натыкался на запись: "Опять встречаем рассвет в воздухе" - вылет на боевые операции происходил, как правило, ранним утром, а порою и ночью. И сколько раз повторялась одна и та же ситуация: мы еще только подлетаем на вертолете к полевому КП, а генерал Шкидченко уже там, машет нам снизу рукой: "Привет, авиация!".

Бытовые условия во время боевых выходов были суровыми, и многие мои коллеги, да и я сам, за неделю-другую операции успевали порядком "подзакоптиться". В порядке вещей было по нескольку дней не бриться, а то и отрастить бороду. Наше руководство смотрело на это с пониманием - "не до жиру, быть бы живу!". Но что касается генерала Шкидченко, то даже в полевой обстановке он выглядел безукоризненно. В момент нашей первой встречи меня поразил его внешний вид: идеально выбритое лицо, чистейший подворотничок, ладно сидящая форма. Все мы, советники, носили стандартную афганскую форму без каких-либо знаков различия. Знаю, что некоторые советники-генералы брали в Афганистан свои мундиры. Их надевали в тех случаях, когда надо было общаться с руководством ДРА. На мой взгляд, авторитет формы в данном случае был вполне уместен. А вот в самой советнической среде сияние больших звезд на погонах срабатывало слабо - высокое воинское звание в тех условиях было далеко не самым главным критерием оценки человека.

Видеть в Афганистане Петра Ивановича Шкидченко в генеральской форме мне не довелось. Но и без генеральских лампас Шкидченко, всем своим внешним видом, выправкой, манерой держаться с подчиненными и начальниками, производил впечатление солидного, уверенного в себе человека, которому дано не только должностью, но и самой природой повелевать людьми. Его фамилию с первого раза я не запомнил и еще долго, упоминая о Шкидченко в своем дневнике, писал "Командующий", хотя на самом деле его должность называлась по-другому. Позже я, конечно, узнал и хорошо запомнил как его зовут, но для меня он и тогда, и сегодня был и остается настоящим Командующим. До знакомства со Шкидченко именно такими я и представлял выдающихся полководцев времен Великой Отечественной войны.

Со временем мы узнали, что генерал Шкидченко фронтовик. Сам он об этом никогда не упоминал. О том, что Петр Иванович уже в 19 лет принял командование батальоном, был тяжело ранен и всю жизнь проходил с пулей в ноге, я узнал только в 2010 г., когда стал собирать материалы для своей книги "Дипломаты и полководцы". О чем-то личном он никогда не рассказывал. Только однажды обмолвился при мне, что "был в свое время аттестован на должность Командующего войсками округа, но у кого-то оказались большие связи и вот я здесь". Прозвучало это между прочим, в контексте того, что на службе, мол, чего только не бывает. При этом в голосе Шкидченко не прозвучало и полнотки обиды. Человека, обойденного в должностях и нуждающегося в сочувствии, он из себя не изображал.

По своему служебному положению между мною, в то время подполковником, и генерал-лейтенантом Шкидченко была дистанция огромного размера. О многом происходящем в высоких штабах, при подготовке операций я тогда мог только догадываться и поэтому не брался оценивать его как военачальника и полководца. Меня всегда коробит, когда читаю в книгах некоторых мемуаристов из числа чиновников небольшого уровня: "Я хорошо знал..." и дальше идет перечисление должностей и фамилий известных людей. Это все из серии того, как маршал Жуков ездил на Малую землю советоваться к полковнику Брежневу. Нет, я и тогда хорошо понимал, и сегодня полностью отдаю себе отчет о своей скромной роли в ведении афганской войны. Таких, как я, тогда были сотни, а может и тысячи. Таких, как Шкидченко, - принимавших масштабные решения и несших всю полноту ответственности за их претворение в жизнь - единицы.

В то же время могу однозначно сказать, что с первой нашей встречи я испытал к нему большую симпатию и уважение. И со временем эти чувства только укрепились. Мне довелось видеть генерала Шкидченко в разной обстановке. Порою он был довольно строг и даже суров. В период боевых операций мог запросто, по-фронтовому, поставить крепким словом на место любого, в том числе и тех, кто носил генеральские звания. Но у него это получалось довольно органично, не носило формы оскорбления. Такое тоже надо уметь, и дано далеко не каждому!

Как показала практика, штабные генералы мирного периода часто оказываются непригодными для времени военного. Это было хорошо видно в годы Великой Отечественной войны, так было и в Афганистане. Шкидченко никогда не был кабинетным руководителем. Я редко видел его в штабе Главного военного советника, почти все мои встречи с ним произошли на боевых операциях. Как и положено командиру его уровня, Шкидченко разворачивал на одной из высоток свой полевой КП, но при этом долго на нем не засиживался, а вылетал или выезжал на все те точки, где шли боевые действия. И в зависимости от масштаба и характера этих действий он все время перемещался на вертолете из одного района Афганистана в другой, на месте "продавливая" выполнение войсками поставленных задач. В этом плане я бы сравнил его с командирами-кавалеристами времен Гражданской войны, которые в период затяжных боев сутками не оставляли седла.

Петр Иванович очень хорошо относился к авиаторам, уважал их работу. И мы его не подводили. Нашей группе боевого управления авиацией удавалось своевременно обеспечивать вызовы самолетов и вертолетов для прикрытия сухопутных войск, нанесения ударов по бандформированиям, ведения воздушной разведки и корректировки огня артиллерии, эвакуации раненых и убитых, управления войсками. Вся эта работа происходила на глазах Командующего и каждый раз получала соответствующую оценку. Генерал Шкидченко неоднократно, не сдерживая эмоций, восхищался мастерством пилотов, которые выводили свои машины и его самого из невероятных подчас ситуаций.

Правда, однажды случилась "осечка" и нам было очень неудобно перед Командующим. На заключительном этапе одной из операций, когда войска, штаб и подразделения охраны уже выдвинулись к новому месту под защитой брони, мы заставили его более получаса ждать вертолет. Мы мучались тем, что подводим Командующего, пытались посадить пролетающие мимо машины, но... Как оказалось, запланированный нами вертолет взял "под себя" один из генералов - советник командующего ВВС. Мы видели, что Петр Иванович раздражен, но даже не зная о причинах задержки, он не сказал нам и слова упрека. Более того, при последующем разборе операции генерал Шкидченко не стал упоминать об этом досадном случае и все так же высоко оценил действия авиации.

Общеизвестно: в преддверии боя каждый солдат должен знать свой маневр. К афганской армии это было неприменимо. Управление войсками ДРА существенно осложнялось тем, что истинную задачу операции нельзя было доводить даже афганским генералам - все тут же становилось достоянием противника. Дело в том, что в афганской армии практически не существовало секретов. Самой надежной связью в Афганистане были слухи. У нас шутили, что они распространялись быстрее электромагнитных волн. И еще интересный момент: чужому человеку оставаться в Афганистане незамеченным практически невозможно. Можно отрастить бороду, усы, надеть соответствующую одежду, но легализоваться невозможно - все друг друга знают. Это, мол, сын того-то из рода такого-то. Так что проблем в этом плане хватало.

При главном военном советнике генерале армии Майорове А. М. было создано две группы: группа планирования (ею руководил непосредственно первый заместитель главного военного советника генерал-лейтенант Черемных В. П.) и группа управления боевыми действиями (ее возглавлял генерал-лейтенант Шкидченко П. И.). И вот с учетом особенностей Афганистана планирование боевых действий стали вести тайно от афганской стороны. Причем при докладе афганцам о предстоящих операциях порою шли на заведомый обман. Для этого существовала система двух рабочих карт. Министру обороны ДРА представляли одни карты, а на самом деле операция проводилась по другим. К разработке операций допускался узкий круг лиц, наиболее ответственные операции планировались не в Кабуле, а в Ташкенте (туда специально выезжали офицеры из группы Черемных). После этого все планы операций утверждались вначале в Ташкенте (в штабе ТуркВО), а затем и в Москве - в Министерстве обороны и Генеральном штабе. И уже затем все эти документы передавались в группу Шкидченко (он принимал самое непосредственное участие и в разработке всех этих операций). И вот тут начиналось самое сложное - реализация планов. И это "самое сложное" ложилось на плечи генерала Шкидченко и офицеров группы, которую он возглавлял.

У меня было с кем сравнивать стиль работы Петра Ивановича. Вспоминаю, как меня вызвали на беседу к его коллеге, первому заместителю главного военного советника генерал-лейтенанту Черемных. Получилось так, что меня почти одновременно представили и к ордену Красной Звезды (это была инициатива генерала Шкидченко), и к досрочному присвоению звания "полковник". И как раз в это время случился "прокол" и вовсе не по моей вине. В открытой афганской печати появилась статья, подготовленная по моим материалам, в которой рассказывалось о системе шифрования служебной информации. Наши "особисты" посчитали, что я нарушил существующие правила передачи афганцам предложений и материалов - над моей головой сгустились тучи. В той обстановке могло запросто последовать откомандирование в Советский Союз со всеми вытекающими последствиями. Мою судьбу должна была решить встреча с генералом Черемных, а у него была репутация настолько жесткого начальника, что многие мои сослуживцы его откровенно боялись.

Когда кадровики сообщили, что мне нужно идти на беседу к Черемных, я не спал несколько ночей. И, судя по всему, не зря. Сидя в приемной Черемных, я видел, в каком состоянии из его кабинета выходили генералы: один - с белым, как полотно, лицом, второй - наоборот, до самой макушки покрылся красными пятнами и с его лысины ручьями стекал пот. Третьего генерала Черемных не принял - "У вас не срочный вопрос - доложите завтра!". Правда, со мною Черемных почему-то разговаривал спокойно и тактично, без раскатов грома в голосе (накануне кадровики меня предупредили: говори коротко и только правду, я так и действовал). Наказывать меня он не стал, но в конечном итоге кадровики предложили: выбирай что-то одно - или орден, или звание. Я выбрал звание. Так вот, после этой встречи с Черемных прошло более 30 лет, а мне до сих пор неприятно вспоминать о своих переживаниях в преддверии ее.

Другой мой начальник-генерал перед каждой отправкой на боевые операции давал какие-то личные поручения: привези это, достань то-то. То что-нибудь из трофеев (экзотического оружия там было много), то бесплатные маслины с тех предприятий, на которых работали советские специалисты, то дешевые цитрусовые из южной провинции Нангархар. Представить такое со стороны генерала Шкидченко было просто невозможно. Во всех отношениях это был человек высшей пробы.

Даже внешне в генерале Шкидченко просматривалось благородство. Посмотрите, как Петр Иванович выглядит на фотографиях афганской поры. Высокий, статный, со спокойным, мудрым взглядом. Так получилось, что довольно много фотографий, на которых он запечатлен в тот период, сделаны мною. Фотография всегда была и остается моим хобби. Первый фотоаппарат мне подарил отец еще в 1954 г. В Афганистане со мною был именно он - хотя и старенький, но надежный, как автомат Калашникова, ФЭД. У него убирался объектив, и по тому времени это был самый плоский из всех советских фотоаппаратов - как раз для полевых условий. Моя сестра Татьяна сшила тканевый чехольчик для фотоаппарата, и всю афганскую войну я носил его с собой в кармане курки. Это и позволило создать такой большой "фронтовой" архив.

Еще в первый день нашего знакомства я спросил у Шкидченко разрешения его сфотографировать. Он неопределенно махнул рукой: мол, хочешь - снимай. Впереди была боевая операция, и в те минуты мысли Петра Ивановича были, конечно, совсем о другом... Погода в тот день не заладилась - дул очень сильный ветер, авиация не работала, и мне удалось вдоволь его пофотографировать. Вначале снимал издалека, потом все ближе, ближе. Когда, совсем осмелев, я почти вплотную подошел к КП, он неодобрительно посмотрел в мою сторону: "Ну достаточно, достаточно! Что вы меня, как киноартиста!". Не хотелось быть навязчивым и я, конечно, прекратил съемку, хотя очень хотелось сделать побольше снимков этого, по-настоящему боевого генерала. Примерно месяц спустя я отдал ему слайды (для проявки их приходилось отправлять в Москву). Он искренне обрадовался, тепло поблагодарил: "Будет что вспомнить на пенсии!".

Его отношение к службе, стиль работы были примером для окружающих. В армии, как известно, есть два подхода к воспитанию подчиненных: делай, как я сказал, и делай как я. Петр Иванович - это классический пример второго варианта влияния на людей. Возвращаясь к моей первой встрече с ним, вспоминаю наш непродолжительный разговор. Казалось бы, в тот раз он задавал нам, авиаторам, самые обычные вопросы, не давал каких-то особых наставлений. Уже под конец общения он как-то по-особенному, с едва уловимой иронией, посмотрел на меня и вполне доброжелательно, без упрека произнес: "А борода вам идет". И пошел к своему КП. Вот и весь разговор. Но после этой встречи моя борода продержалась недолго. В последующем даже во время продолжительных боевых операций я находил возможность простирать в полевых условиях свою одежду и каждый день брился. И это не было результатом упрека или разноса, а стало следствием одного единственного взгляда генерала. Таким было влияние Шкидченко не только на меня. Вся его небольшая по численности группа отличалась собранностью, опрятным внешним видом, четкой и внятной подачей команд и распоряжений. Хотя, понятно, что все это пришло не сразу, и я не раз был свидетелем того, как Петр Иванович твердо, но не зло "доворачивал" некоторых подчиненных в нужном направлении.

О гибели Петра Ивановича я узнал, когда был уже в Союзе. Открыл "Красную Звезду", а там: "...Погиб в авиационной катастрофе". Позже я навел справки и узнал о реальных событиях. Мне было не сложно представить, как все это произошло. Каждый перелет на вертолете над территорией Афганистана был немалым риском, а генерал Шкидченко летал часто и много.

Изучая его личное дело при работе над книгой, я обратил внимание на такую деталь: в 1978 г. ему продлили срок службы на 5 лет - до 1982 г. И именно в начале 1982 г. он и погиб. Получилось, что кроме армейской службы в жизни Петра Ивановича больше ничего не было. Обидно, что он так и не узнал прелестей гражданской жизни. Не сомневаюсь, что Петр Иванович нашел бы себя и на гражданке. Не думаю, что он довольствовался бы ролью пенсионера. Зная его характер, деловые качества не трудно предположить, что без работы он бы не сидел.

Его служебный путь вызывает уважение у каждого, кто хоть что-то понимает в армейском деле. Добросовестно, не пропустив ни одной служебной ступеньки, он прошел путь от командира взвода до замкомандующего войсками округа. И этот путь отнюдь не был устлан розами: после фронта и лечения ран, когда до конца войны было еще далеко, ему, боевому офицеру, награжденному орденом Красного Знамени, пришлось быть и инструктором всеобуча, и командовать каким-то рабочим батальоном. Но он не сломался, не смирился с тем, что отлучен от боевых частей, а сумел переломить ситуацию и вышел на прямую дорогу. Комполка, комдив, комкор, командарм. И все по-честному, без ловкачества и связей в высоких штабах.

И вот что получается в итоге: прослужив в Советской армии 42 года, генерал Шкидченко отдал своей стране все, что мог, а она... В том же 1982 г. орденами Красной Звезды посмертно были награждены все трое советских военнослужащих, которые погибли тогда вместе с генералом Шкидченко в подбитом душманами вертолете. Все - кроме него. Почему - можно только догадываться. Возможно, в Москву подавали представление к награждению его более высокой наградой, а оно не прошло. А может, посчитали, что достаточно ордена Ленина, который Петру Ивановичу вручили осенью 1981 г. Варианты могли быть самыми разными.

И только почти через два десятка лет справедливость была восстановлена - Петру Ивановичу присвоили звание Героя - Героя России, хотя на самом деле еще тогда, в 1982 г., были все основания присвоить ему звание Героя Советского Союза. Высочайшее личное мужество (он ведь никогда не засиживался на КП, хотя имел на это полное право и никто бы его не упрекнул), десятки успешных операций, неоднократное выполнение задач в чрезвычайно опасных условиях. Все это, конечно, заслуживало самой высокой награды.

Что можно сказать сегодня, 30 лет спустя после тех событий. В моей биографии было несколько генералов, воинское звание которых надо писать с большой буквы. Генерал Шкидченко из их числа. Его гибель я воспринял как личную трагедию. Это был действительно фронтовой, полевой, и уж совсем не кабинетный генерал. Не боящийся взять на себя ответственность в моменты принятия решений и настойчивый в их выполнении. Мы знали, что если по коридорам штаба Главного военного советника пошли разговоры: "Шкидченко готовит команду" - значит впереди боевые действия.

Для меня, как и для всех ветеранов афганской войны, генерал Шкидченко всегда был и остается примером настоящего советского генерала. В самом лучшем, самом высоком понимании этого словосочетания - "советский генерал". Именно такие люди, как Петр Иванович, стали прообразом главных героев культового для моего поколения фильма "Офицеры". Думаю, сними сейчас кинокартину о судьбе генерала Шкидченко - он была бы не менее сильной, чем фильм нашей молодости. Времена сейчас, правда, другие, но истинные ценности нетленны!

Недавно на заседании Правления Украинского союза ветеранов Афганистана я познакомил всех присутствующих с текстом фронтового, 1941 года, представления Петра Ивановича к награждению орденом Красного Знамени. И надо было видеть реакцию - не афганцам рассказывать, что стоит за скупыми строчками официальных документов. Мужество и смелость Петра Ивановича вызывают искреннее восхищение! И пока будем живы мы, ветераны, наши дети, внуки, правнуки, будет жить и память об этом настоящем Человеке - Герое России генерал-лейтенанте Петре Ивановиче Шкидченко!

Записал Сергей Бабаков.

НАГРАДНОЙ ЛИСТ

Фамилия, имя и отчество: Шкидченко Петр Иванович

Военное звание: лейтенант

Должность, часть: Пом. нач. штаба 492 сп 199 сд

Представляется к награде орденом "Красное Знамя"

1.Год рождения: 1923 г. 2.Национальность: Украинец.

3 С какого времени состоит в Красной армии: 1940 г. 4. Партийность: Член ВЛКСМ

5. Участие в боях (где и когда): Участник боев в борьбе с германским фашизмом.

6. Имеет ли ранения и контузии: ранений и контузий не имеет

7. Чем ранее награжден (за какие отличия): ранее не награждался.

8. Каким РВК призван: Радомышельским РВК Житомирской области

9. Постоянный домашний адрес (представляемого к награждению или его семьи):

-- Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг

Лейтенант Шкидченко Петр Иванович - верный сын Родины, дисциплинированный, находчивый, преданный партии Ленина - Сталина, в боях против фашистских кроповивцев проявил себя отважным, смелым, непоколебимым воином РККА.

Полк занимал оборону в районе Мироновки. Нужна была хорошая разведка. Лейтенант Шкидченко вместе с лейтенантом Пастушенко и небольшой группой бойцов получил приказ провести глубокую разведку с задачей добычи ценных документов, трофей и выявления сил противника.

27 июля в ночи им была выявлена в г. Мироновка группа автоматчиков, которые охраняли немецкий штаб. Приняв смелое решение, он с маленькой группой бойцов бросился в атаку на превосходящие силы противника. Забросав гранатами штаб и его охрану, опрокинув в бегство противника, он ворвался в расположение штаба, забрал там оставленные в панике ценные документы и трофеи, возвратился без потерь в свой полк.

Тов. Шкидченко мужественно сражался под с. Пятихаткино разгрому отрядов СС. Неоднократно ходил в разведку и приносил ценные данные.

Командир 492 сп Комиссар 492 сп Нач. штаба 492 сп

Майор Фофанов ст. политрук Козлов-Матюшкин капитан Ефимов

12 августа 1941 г.

II. Заключение вышестоящих начальников

Достоин правительственной награды ордена "Красного Знамени"

Командир 199 сд Военный комиссар 199 сд

Ком. бриг Аверин ст. бат. комиссар Карпов

22 августа 1941 г.

III. Заключение Военного Совета Армии

Достоин награждения орденом "Красного Знамени"

Командующий 26 Армией Член Военного Совета

генерал - лейтенант Костенко бригадный комиссар Битарин

28 августа 1941 г.

Комментарии: 3, последний от 28/02/2014. © Copyright Аблазов Валерий Иванович (ablazovv@ bk.ru) Размещен: 28/12/2011, изменен: 04/09/2012. 24k. Статистика. Фрагмент: Афганистан, История Иллюстрации: 5 штук. Скачать FB2 Годы событий: 1941-2011	Оценка: *8.337** Ваша оценка:
Аннотация: 19 января 2012 г. исполняется 30 лет со дня гибели в Афганистане Героя России, генерал-лейтенанта Петра Ивановича Шкидченко. Редакция журнала "Камуфляж" обратилась к полковнику в отставке Валерию Аблазову с просьбой поделиться воспоминаниями о боевом товарище. В 1979-1981 гг. Валерий Иванович был советником в ВВС и ПВО ДРА.

Аблазов Валерий Иванович Для меня он был и остается настоящим Командующим

Аблазов Валерий Иванович
Для меня он был и остается настоящим Командующим