ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Аблазов Валерий Иванович
Волошенюк В.В. "алжир" 1981-1983 Главы 13,14,15,16

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Волошенюк В.В. "Алжир" 1981-1983 Главы 13,14,15,16. В.В. Волошенюк "Алжир". 1981-1983 / Под редакцией В.И. Аблазова. - К. : Издательский дом "КИЙ", 2019. - 184 с. ISBN 978-617-717-754-7Книга повествует о реальных событиях, участником коих был автор, проходивший службу в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане в период 1981-1983 гг. Рассчитана на широкий круг читателей.
  Волошенюк В.В. "Алжир" 1981-1983 Главы 13,14,15,16.
  
  В.В. Волошенюк "Алжир". 1981-1983 / Под редакцией В.И. Аблазова. - К. : Издательский дом "КИЙ", 2019. - 184 с. ISBN 978-617-717-754-7
  
  Книга повествует о реальных событиях, участником коих был автор, проходивший службу в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане в период 1981-1983 гг. Рассчитана на широкий круг читателей.
  
  13.
  
  На "Мухамедке" кабульскую колонну на сопровождение 3-му "баракинскому" дшб "передавала" рота 191-го мотострелкового полка. Ротой командовал Женя Тюленев, однокашник Васильева по КВОКУ. Вообще-то, в 191-м полку было много ребят из их выпуска.
  Бывая в Кабуле, Васильев, при возможности, заезжал к ним в гости в "Теплый стан" - так назывался район дислокации полка. Его всегда встречали там радушно и тепло. Вечером все собирались за столом в одной из комнат в офицерском "модуле" и делились столичными пехотными и провинциальными десантными новостями.
  Чаще сидели в комнате Серёги Куловатого, сурового, несмотря на природную худобу и небольшой рост, профессионального "каптёрщика" - сначала 1-й роты Киевского СВУ, а затем и 4-й роты КВОКУ.
   Он был достойным воспитанником знаменитого суворовского старшины Ивана Григорьевича Коваленко (кличка "Борман" - после фильма "17 мгновений весны"), отдавшего суворовскому училищу двадцать пять лет жизни после суровой солдатской службы в морской пехоте. Старшину в роте боялись больше, чем начальника училища. Попасть к нему в каптёрку на воспитательную проработку было сравнимо с медленной пыткой сжигания живьем еретиков на костре. А получить от него один наряд вне очереди и быть под неусыпным оком все двадцать четыре часа в сутки, когда тот оставался ответственным в роте - не дай Бог!
  Серёга был весь в него и в строгости, и в хозяйственности.
  Иногда застолье украшалось присутствием полковых или госпитальных барышень и "дам-с". В этом тоже проявлялось преимущество "столичной" жизни.
   В провинциальных Бараках офицеры считали, что женщина в отдельном батальоне, как и на корабле - к несчастью.
  Все потому, что периодически в бригаде на этой почве происходили драматические события: самострелы из-за неразделённой любви, выяснения отношений с использованием огнестрельного оружия при отсутствии дуэльного кодекса. Возникали и комические ситуации. Как-то один взводный, узнав о домогательствах замполита бригады к его "даме сердца", пришел с ним поговорить после ужина с гранатой в руках. Замполита на месте не оказалось. Тогда ревнивец залез к нему в КУНГ, ожидая соперника, выпил всё, что было в холодильнике, положив туда гранату, и обессиленный заснул... "Ответный выстрел" замполита не заставил себя ждать: взыскание с занесением по партийной линии было за пьянку и женщина здесь была не при чем...
   Васильев нашел Женю и всех его взводных на броне командирского БТРа возле здания поста Царандоя за аппетитным занятием. Они увлечённо, за обе щеки, со смехом уплетали солдатскими алюминиевыми ложками жидкий мед из колониальных банок. В меду было всё: и щеки, и форменное х\б, и броня боевой машины.
   - Здорово, пехота! Вам Гульбеддин прислал медку? - пошутил Васильев, взбираясь к ним наверх.
   - "Шурави-контроль" никто не отменял,- последовал весёлый ответ.
  Проверки на дорогах иногда проводились совместно с представителями ХАДа или Царандоя. По данным информаторов, часто оружие провозилось в "бурубухайках" с дровами. Но в результате "объективного контроля", чаще всего в качестве трофеев контролёрам доставались арбузы, яблоки, сладости. Оружие, наверное, везли по другим дорогам.
  - Ну, что, колонну сдал, колонну принял? - спросил Васильев.
  - Ага... мы проскочили без шума и пыли, - не отрываясь от мёда, ответил Женя.
  - Ну, шо у вас в столице нового? Как наши?
  - В кино снимались, "Жаркое лето в Кабуле" с Николаем Олялиным в главной роли.
  - И как?
  - Нормально, переодели моих "чурок" в душманов и снимали, как они спускаются с горы к подбитому вертолёту.
  - Весело было, - вступил в беседу один из взводных и, подражая голосу режиссера, продолжил.
  - Мотор! Душманы пошли! Стоп! Плохо! Душманы на гору! Мотор! Душманы пошли! Вертолётчик! Твою мать, огонь по душманам! Стоп! Он пулемёт не может зарядить! Душманы на гору! Ну, вот так до опупения под солнцем.
  - После дня съёмок мои "душманы" говорят: "Товарищ лейтенант не хотим больше кино, на операция хотим. Олялин - мужик! - подсуммировал киносъёмочный процесс Женя.
  - А у вас что интересного? Постреливают? - поинтересовался он.
  - На прошлой неделе в колонне шла мусороуборочная машина для бригады, духи "захерачили" по ней со всей пролетарской ненавистью. Наверное, решили, что это новая машина управления с секретной связью и кто-то из них премию хорошую за нее получил - рассказал Васильев.
  - Ну, шо, мы погнали домой, Будете у нас в Кабуле, милости просим... По коням, ребята, - Женя обратился к баракинцам, а потом, без паузы своим "замурзанным" взводным.
   На участке ответственности батальона с весны проходило постоянное "соревнование" с духами, кто кого перехитрит. Порядок встречи и сопровождения колонн постоянно совершенствовался в зависимости от обстановки.
  Если вначале "броня" шла, распределенная по колонне, и просто отвечала на огонь из засад, то впоследствии стали выставлять неподвижные посты в самых опасных местах. Для того, чтобы обезопасить себя от выхода "духов" к шоссе, в глубину "зелёнки" высылались "дозоры".
  Позже стали применять выходы засадных групп в ночь накануне прохождения колонны или выброску их с вертолётов. А когда и этого оказалось недостаточно, стали проводить прочёсывание "зелёнки" до прохождения колонны. В пик особой "напряженки" вызывали "вертушки" огневой поддержки из Кабула для обработки местности.
  "Духи" тоже старались быть изобретательными по отношению к "шурави". Они могли минировать одно и то же место удачного подрыва по три раза, что казалось нелогичным, но результат приносило.
  В общем, каждый честно отрабатывал свой хлеб.
  Появление взволнованного Жени в комнате офицеров "девятки" через несколько часов после "медового прощания" стало полной неожиданностью для Васильева.
   - Володя, наш командир взвода случайно не у вас в батальоне? - самим вопросом Васильев, что называется, был сбит с панталыку.
  - Да нет, а что случилось, Женя?
  - Взводный пропал... Когда мы двинулись из "Мухамедки" на Кабул встретили то ли остатки колонны, шедшей на Гардез, то ли новую, чёрт поймешь... Начался обстрел из "зелёнки". Мы помахались немного. А когда вышли из-под обстрела, выяснилось, что его нет на БТРе. Бойцы думали, что он после спешивания перешёл на другой БТР,- всё это Женя говорил отрывисто и нервно.
  - Ладно, Володя, мы на Кабул...
   Васильев даже не знал, что сказать в ответ, он проводил Женю до дороги, где стояла его рота, и попрощался.
   Возвращаясь к себе в расположение, он пытался понять, как это могло произойти, и не находил вразумительного ответа. Одним словом - пехотный бардак... Перед глазами Васильева стояла картинка смеющихся офицеров на броне, лакомящихся афганским медом.
  За год службы Васильева в батальоне был только один без вести пропавший боец, фельдшер из батальонного медпункта. Выйдя ночью с группой 8-й роты, он исчез при выдвижении к месту засады. Группа до утра его ждала, а утром вернулась в батальон. Родителям в Ленинград сообщили, что сын пропал без вести.
  Через несколько месяцев агентурщики получили информацию, что он жив и здоров и находится в банде. Ушёл он сам. Так что это особый случай. А потерять командира взвода! Это и в плохом сне не могло ему привидеться.
  Вечером в батальон пришло распоряжение, выйти на следующий день в "зелёнку" для обеспечения прочёсывания, которое будет проводиться силами 191-го кабульского мотострелкового полка.
  
  14.
  
   Утром "девятка" вышла в "зелёнку" и выставила неподвижные посты недалеко от "Мухамедки" вдоль шоссе с противоположной стороны от района проведения зачистки. Рота получила задачу стоять на постах до окончания прочёсывания.
  С ротой вышел зам. комбата капитан Костенко. Он не очень давно был переведён в батальон из Джелалабада. В Афганистане он находился уже почти полтора года. На операции обычно выходил с одной из рот и активно искал встречи с противником, действуя инициативно, и требовал этого же от всех офицеров. Внешне он отличался от баракинцев тем, что вместо панамы носил пилотку, подломленную возле звёздочки по образцу пилотки офицера Вермахта. Такие штучки армейской моды Васильев помнил ещё по училищу.
  Васильев с ним уже чуть-чуть повоевал на прочёсывании. В принципе, всё прошло нормально, и замечаний за действия взвода от Костенко он не получил. Нарвавшись на "духов", его бойцы действовали спокойно и грамотно. Пока часть взвода вела вялую перестрелку, "замок" Ягодкин с командиром 1-го отделения Гладких "огородами", где ползком, где бегом зашли духам во фланг и покуражились, заставив их быстро уйти, потеряв несколько галошей.
   Кроме своей решительности, на операциях Костенко проявлял быстро ставшую известной и другую страсть - лично разбираться с пленными или задержанными. Пленных он предпочитал не оставлять в живых.
  Поскучав возле брони, Васильев с Ягодкиным и "Ко" решили углубиться в "зелёнку". Пройдя с полкилометра, они заняли позиции в кустах для наблюдения вдоль арыка. Невдалеке от них находились дувалы кишлака.
   Ближе к обеду "два брата-акробата", Ягодкин с биноклем на груди и Гладких с загадочной улыбкой, находившиеся на правом фланге, подошли к Васильеву.
   - Товарищ лейтенант,- начал Ягодкин,- есть подозрительный дувал...
   - Надо бы проверить, - дополнил Гладких, как всегда, из-под лба, глядя внимательно на командира взвода.
   - Может, вы что-то перепутали, орлы? Сегодня не мы зачистку делаем, а пехота. Или на одно место приключений захотелось? - отреагировал Васильев.
   - Не-е-е.., серьёзно, товарищ лейтенант, - Ягодкин сделал обиженную гримасу.
   - Там на крыше бача сидит, и у них, как в карауле, смена происходит через какое-то время,- мягко уточнил Гладких.
   - Ладно, показывайте, юные следопыты.
   На высоком, в форме куба, строении-башне в центре жилых глиняных построек, обнесённых глиняным забором, действительно сидел то ли мальчик, то ли юноша. Через несколько минут он исчез, а затем снова появился.
   - И что, всё время так сидит?
   - Его ещё другой менял и тоже сидел и смотрел... Им что, делать нечего, что они на крыше полдня сидят? - возмущённо произнес Ягодкин.
   - Я понял, Ягодкин, оставайся с группой и наблюдай. Гладких со мной, идём к броне. Я доложу Костенко,- подытожил Васильев.
   Со своей БМДешки Васильев связался с ротным, и кратко изложил ситуацию. Через несколько минут тот снова вышел на связь и сказал, что Костенко выдвигается к ним.
   Костенко подъехал к посту на БТРе Управления, его сопровождали три орла, которых он выбрал в батальоне для своей личной охраны.
   Когда Ягодкин показал Костенко дувал с наблюдателем на крыше, тот, недолго раздумывая, принял решение.
   - Так, выдвигаемся скрытно, насколько получится, затем бросок и делаем зачистку,- его уже охватил охотничий азарт.
   Метров за двести от жилища начиналась открытая местность, это были засеянные участки поля. Когда группа в полный рост побежала к дувалам, наблюдатель нырнул вниз.
   Деревянные ворота легко открылись от ударов бойцов. Костенко первым вбежал во двор и стал стрелять в воздух и по стенам построек. К нему навстречу с криком и плачем бросились женщины и дети.
   - Где душманы? - заорал Костенко.
   В ответ те закричали ещё громче.
   - Дом обыскать!
   Костенко окружила вопящая толпа. Из мужчин на дворе, оказалось только два старика. Они протягивали к его лицу худые сморщенные ладони, сложенные лодочкой и, захлебываясь, что-то страстно тараторили.
   - Были бы сейчас здесь духи, нам бы мало не показалось на огороде, во время этой "чапаевской" атаки,- подумал Васильєв, и ему стало неприятно от всего происходящего.
   Бойцы в это время шарили по всему жилищу, вышибая двери там, где они были.
   В проходе из полуподвального помещения появился Ягодкин, таща за шиворот юнца лет шестнадцати. Схрон был оборудован именно там. Это была узкая ниша, в которой можно было поместиться только лёжа. Её прикрывала лёгкая дверца, замазанная толстым слоем глины. Оружия там никакого не было.
   Когда Ягодкин выволок на двор парня, женщины с воплем бросились к нему, хватая за одежду и не давая вести его дальше.
   Костенко поднял вверх АКС и стал стрелять в воздух, крича при этом: "Душман" !!!
   - Все, уходим,- он схватил за рукав перепуганного пацана, и, угрожая стоящим и орущим автоматом, потащил его к выходу.
   До арыка они дошли вместе, затем Костенко с пленным, которого вели его личные "нукеры", пошёл по "зелёнке" в сторону поста командира "девятки", приказав Васильеву с группой остаться и, если что, прикрыть их.
   Через несколько минут Васильев услышал вопль и визг.
   - Гладких, вперёд! Разберись, что там случилось.
   Гладких вернулся и, волнуясь, медленно проговорил.
   - Они его режут штык-ножами... Пронзительные крики продолжались минут десять.
   - Рейнджеры х...вые, даже убить не могут тихо, чтоб не мучился,- презрительно произнёс Ягодкин.
   В фильмах про Отечественную войну всегда показывали, как немцев убивали одним ударом ножа. Выглядело это красиво,- подумал Васильев. На душе было противно.
   - Все, уходим к броне..,- не глядя на подчиненных, скомандовал он.
   Через час ротный вышел по связи на Васильева и сказал, что получена команда сворачиваться и возвращаться.
   - А что с прочёсыванием?
   - Нашли труп взводного. Его только что подбросили ...
   Труп взводного 191-го полка нашли на тропе между разрушенными дувалами. Он не был изуродован, чего можно было бы ожидать в этой ситуации.
  
  ..........................................
  
   С Женей Васильев встретился уже в Академии им. Фрунзе. Вспоминали Кабул и "зеленку". О потерянном взводном Женя промолчал, и Васильев не стал теребить эту тему, хотя в память навсегда врезались смеющиеся все в меду командиры взводов 191-го полка.
  О судьбе замкомбата Костенко Васильев узнал в 1992 году из огромной статьи под названием "Кровавый комбат" в газете "Известия". В ней описывались события в молдавском Приднестровье. Газету он сохранил.
   Из статьи в газете "Известия" ? 179 от 8 августа 1992 года:
   "... неподалеку от села Владимировка будет обнаружена машина УАЗ с номером 54-26 АП, принадлежащая штабу 14-й армии. На заднем сиденьи - останки трупа, который продолжает гореть, на нем еще заметны остатки военной одежды, голова покрыта капюшоном, сохранились остатки волос, коротко постриженных сзади, темнокаштановых. Кисти рук отсутствуют".
   ..........................................
   Из ответов Президента ПМР Смирнова журналисту. "...Когда его окружили в школе, мне передали, что Костенко требует, чтобы президент обеспечил ему проезд. Я ответил: президент преступникам проезда не обеспечивает".
  
  
  
   15.
  
   В тот июльский день "ленточку", идущую на Гардез, "девятка" довела до Бараков к обеду, без осложнений. Возле расположения батальона ее, как эстафетную палочку, встречала для дальнейшего сопровождения рота от бригады. После непродолжительной остановки для перекура и организации взаимодействия между старшим сопровождения и старшим колонны её движение должно продолжиться.
  А для офицеров "девятки" и тех, кто участвовал в сопровождении от батальона, работа была сделана. БМДешки после высадки десанта, пыля, медленно двигались в парк на стоянки. Там механиками "во всю рулил" техник роты Шура Алексеев.
  Взводные, отдав распоряжения гвардейским сержантам на сдачу оружия и подготовку к обеду, не спеша, пошли к казарме.
  На "выходе" со взводом Васильева был замполит роты, Слава Ключников. Они сдружились, и во время сопровождений колонн почти всегда замполит находился на "броне" Васильева.
  Слава, романтик по натуре, бойцов вдохновлял не пламенными речами "в свете последних решений партии и правительства", от которых его коробило, а личным примером, и за это его уважали.
  В свободное время Васильев и замполит вели задушевные беседы о жизни, женщинах и литературе. Слава ждал своей замены с недели на неделю и жил "розовыми" мечтами о своем ближайшем будущем.
  Зайдя в свой кубрик, они повесили АКСы на спинки кроватей, а пыльные тяжелые жилеты - на вешалку, длинную доску от снарядного ящика, прикреплённую к стене, с вбитыми в неё гвоздями - предмет совместного дизайна старшины и техника роты.
  Спасательные жилеты из комплекта БМД, ввиду полного отсутствия необходимости форсирования водных преград на территории провинции Логар были без надобности. Ну а "голь на выдумки хитра". Выпотрошив их начинку, жилеты набивали запасными магазинами, перевязочными пакетами, гранатами, сигнальными "ракетами" и всем, что могло пригодиться. Носить всё это добро на себе в жилете было удобно, а магазины на груди морально воспринимались, как подобие бронезащиты.
  Первые образцы бронежилетов только начали поступать в батальон. Они были тяжёлые, неудобные и не спасали от прямого пулевого попадания. Появился даже анекдот. На вопрос, пробивает ли пуля бронежилет, звучал ответ: нет, она застрянет в задней стенке.
  Многие офицеры, в том числе и Васильев, их просто не надевали. Бегать в этом скафандре по "зелёнке" было невесело, поэтому бойцов заставляли их одевать только тогда, когда те находились сверху на броне во время сопровождений.
  Васильев не надевал бронежилет из-за суеверия, чтобы часом не притянуть к нему что-нибудь нехорошее.
  Док батальона, Вовочка Лойт, напротив, всегда был в бронежилете. Он также надевал каску на панаму, кожаные перчатки даже в летнюю жару и круглые очки. Своим грозным видом он вызывал улыбку. Тем не менее, это его однажды и спасло, когда в развалинах он нарвался на растяжку. В итоге потерял кисть руки, но, слава Богу, выжил.
  В общем, приметы были коллективные и индивидуальные. Механики не хотели ставить на свои машины запчасти с подбитых или подорванных машин. Ну, а не мыться (в бане) и не бриться перед операцией - это было главной заповедью, написанной, как и боевой устав, кровью.
  Освободившись от "сбруи" и курток х/б, Васильев с замполитом взяли полотенца, чтобы сходить окунуться в надувном "бассейне", установленном Женей Сиваковым в маленьком "оазисе" за штабом. Это благо стало возможным, благодаря его дружбе с химиками бригады.
  Но выйти из кубрика они не успели. Дверь с грохотом открылась и в комнату с выпученными глазами влетел техник их роты Алексеев.
   - На выход! Тревога! Нападение на колонну! - заорал он.
   - Какое нападение? На какую колонну? Шо ты орёшь, как резаный, - в недоумении, тоже переходя на повышенный тон, притормозил его Васильев.
   - Шура, что случилось? Объясни всё спокойно,- попросил Слава, уже одевая на себя куртку х/б и стараясь быть культурным.
  - Духи обстреливают колонну прямо за "горкой". Есть подрыв. НШ приказал лететь туда,- немного спокойней описал Шура ситуацию.
  - За горкой? Шура, ты трезвый? - засомневался Васильев, всё ещё не веря услышанному.
   "За горкой" - это означало практически "под носом" у батальона. Ничего подобного за всё время дислокации здесь батальона не было и, казалось, быть не могло.
  Одеваясь на ходу, прихватив автоматы и жилеты, Васильев со Славой ускоренным шагом покинули расположение роты и через три минуты были в парке. Десантура уже сидела на "броне".
  Территория батальона напоминала разворошенный улей. Благодушная после возвращения с боевого задания атмосфера сменилась беготнёй, неразберихой и начальственными криками.
  Ждать Володю Монтио, исполняющего обязанности командира 9-й роты и успевшего уйти на обед, Васильев не стал. Заскочив на башню 95-й БМД, он напялил на себя шлемофон и дал команду Кожевникову:
  - Вперед! Только аккуратно, не задави никого.
  Слава занял место на башне замыкающей БМД. Выехав через боковые ворота на шоссе, машины взвода дали газу. Дорога перед батальоном была свободна, колонна уже ушла. Из главных ворот выходили БТРы "семёрки" и тоже резко набирали скорость, разворачивая башни "ёлочкой".
  Ситуация прояснилась быстро. Нападение на колонну произошло за кишлаком, километрах в четырёх от горки.
  Колонна без остановки, со стрельбой ушла на Гардез. На шоссе остались два подорванных КАМАЗа. Один был с боеприпасами. Фейерверк получился ещё тот!
  В метрах ста от КАМАЗов возле развалин дувала стоял БТР сопровождения. Не совсем понятно было, как он там оказался. В него духи попали из гранатомёта и обстреливали с оборудованных позиций в долине, не давая приблизиться к подбитой машине.
  Нечего сказать, всё было организовано мастерски, а главной составляющей такого успеха стал выбор места засады. Для "шурави" 3-го ДШБ это нападение, на грани наглости, стало полной неожиданностью.
   Подходящие на помощь БМД и БТРы батальона разворачивались в сторону долины и поливали её, не жалея патронов. К подавлению огня духов подключились миномёты и орудие с горки, но пока без особого успеха.
   Васильев передал по связи своим машинам тоже развернуться и открыть огонь, а десантуре - спешиться.
  - Слава, командуй, а я постараюсь подойти поближе к БТР.
  - Кожевников, давай к семидесятке...
   Когда БМД приблизилась метров на пять до БТРа, через открытый люк башни Васильев услышал из БТРа душераздирающий крик и подал команды своим бойцам:
  - Ягодкин, остаешься с Гладих, все остальные - к машине и за дувал.
  - Кожевников, разворачивайся и задним ходом - к боковому люку "бэтэра".
   - Понял.
  Идея состояла в том, чтобы вплотную подойти к БТРу и забрать раненого или раненых через десантный люк БМД, максимально не подставляя себя под пули.
  - Ягодкин, как только остановимся - оба мухой в БТР.
  - Есть.
  Когда БМД остановилась возле подбитой "коробочки", Ягодкин буквально выпорхнул из десантного отделения, в несколько прыжков оказался наверху БТРа возле башни и нырнул в машину через открытый водительский люк. Гладких тоже проворно выбрался из БМД и нырнул, но в нижний люк десантного отделения, тоже открытый. Крик из БТРа рвал душу.
  Через несколько минут Гладких уже был снаружи и, придерживая за плечи, тащил из бокового люка стонущего и плачущего раненого. Из-за дувала, пригибаясь, к нему подбежали два бойца и стали помогать. Когда раненый в окровавленном х/б оказался на земле, они подняли его и понесли к десантному люку БМД.
  Васильев высунулся из башни и смотрел за ними, чтобы дать команду на движение сразу, как только раненый окажется в десантном отделении.
   Ягодкин выбрался из люка вслед за раненым, руки и х/б у него были красные от крови. Через мгновение он был уже в десантном отделении, помогая укладывать пострадавшего бойца.
   - Ну, шо там, Ягодкин?
   - Там один наповал, товарищ лейтенант, этого посекло осколками, грудь и живот в крови. Я вколол ему промедол.
  - Ясно, попробуйте его перевязать.
   Раненому после укола стало чуть легче. Он стонал и всхлипывал.
   - Кожевников! Давай вперёд в батальон...
   По связи Васильев вышел на замполита.
   - Слава, я с раненым в батальон и обратно.
   - Понял. Духи, кажется, уходят... Володя, они вернутся к подорванным машинам обязательно.
   - Ты предлагаешь их подождать? Классная мысль. Я переговорю с Монтио.
   Выехав на шоссе, Кожевников дал газу.
  "Умничка", - в который раз Васильев подумал о своем механике.
   - Въезжаем через центральные ворота и по аллее прямо к медпункту.
   - Понял, товарищ лейтенант.
  Когда они подъехали к центральным воротам, оттуда как раз выезжал МТЛБ (Многоцелевой тягач лёгкий бронированный) с доком на броне. Он сидел очень серьёзный и экипированный привычно, по всей форме. Васильев начал ему активно махать. МТЛБ остановился. Док недовольно прокричал Васильеву:
   - Я туда, там рененые..,- он указал рукой в сторону горки.
  Васильев сорвал с себя шлемофон, швырнул его в башню. Затем, спрыгнув с машины на землю, заорал на дока:
  - Вовочка, заворачивай оглобли... Раненый в машине... Ты бы ещё дольше собирался...
  А потом дал команду Кожевникову и Ягодкину:
  - Давай к медпункту.
  - Ягодкин! Выгрузите его и ждите меня за воротами...
  Васильев уже ощутил внутреннюю уверенность в том, что надо делать засаду и, если получится, наказать зарвавшихся душманов так, чтобы они в будущем очень хорошо подумали перед тем, как приближаться к батальону.
  
  
  
  
  
  
  
  
  16
  
   Исполняющий обязанности командира "девятки" Володя Монтио в парке руководил посадкой остатков роты для выхода к месту нападения. Васильев подошел к нему и кратко рассказал о ситуации и идее замполита.
   - А, что? Нормально, Григорий! - оптимистично отреагировал он.
   - Отлично, Константин! - в этом же ключе ответил Васильев,- Идем к "Барыге"...
  Гвардии майор Барышников Владимир Борисовича прибыл в батальон по ротации, когда Васильев с желтухой лежал в госпитале. Первая мысль, что мелькнула: "Бог Барыгу метит".
  Но когда, вернувшись, увидел на крыльце штаба улыбающегося Борисыча в панаме, сдвинутой на затылок, понял, что роднее его только "Комарь" на этой "баракинской" земле. Старые обиды улетучились, прошлое представлялось теперь милым и наивным. Они крепко обнялись.
  На первой своей операции "Барыга", с присущим ему азартом, ночью застрелил бойца из охранения, приняв того за душмана. В итоге - взыскание в служебную карточку.
   - Хрен с ним, с этим строгим выговором, переживу. Родителей сына лишил по личной "ебнутости", - с горечью сказал он Васильеву, когда они сидели у него в комнате и делились наболевшем.
  Со временем всё "устаканилось", "Барыга" вошёл в курс дела и лихо, в "чапаевском" стиле, рулил на операциях.
  Бойцы его любили за юмор в любой обстановке. К перлам забайкальских "бичей" Борисыч прибавил украинский колорит.
  Традиционное и понятное его распоряжение: "Купи петуха на алайском рынке (имелся ввиду ташкентский, вместо сенного конотопского) и е-и ему мозги..." воспринималось с энтузиазмом.
  Офицеры уважали его за стремительность в принятии решений и доверие к советам тех, кто имел больший боевой опыт.
  Васильев с Монтио подошли к штабу, когда "Барыга" говорил по связи с командиром "семёрки". Комбат убыл в отпуск и Борисыч, выполняя его обязанности, "рулил" уверенно и с задором:
  - Коля, щас к вам ещё "девятка" выйдет и сапёры. Прочешите всё вокруг... Собрать надо то, шо разлетелось. Пусть саперы это говно взрывают...
   Очень часто духи использовали неразорвавшиеся бомбы, миномётные мины и снаряды для установки фугасов на дорогах. Сила взрыва элегантной пластмассовой итальянской противотанковой мины удесятирялась благодаря браку советской военной промышленности.
  - Володя,- обратился он к Монтио,- духи ушли. Семёрка притащит в батальон подбитый БТР, а вам надо всё вокруг там прочесать.
  - Владимир Борисович, мы тут подумали... Они же обязательно ночью придут посмотреть на результаты своей работы, - начал Монтио.
  - И что вы предлагаете? Поставить растяжки?
  - Там, недалеко от подорванных машин, есть разрушенные дувалы...- включился в разговор Васильев, - мы с замполитом и группой останемся в них до ночи и подождем "товарищей душманов"...
  - Твою дивизию,- крякнул "Барыга" с чувством удовлетворения. - Давай, Володя. Возьми с собой у Сивакова толкового связиста. Пусть Женя сам станцию проверит... Будьте постоянно на связи, если что, поддержим сразу... Комарь своей батареей накроет всех духов, ну и вас заодно... Шучу.
  - Ну, тогда пирожков поедите,- тоже, шутя, отреагировал Васильев.
  После оптимистичного утверждения замысла боевых действий Васильев с Монтио решили, что тот с остатками роты выдвигается к месту нападения и начинает прочесывание, а Васильев загружает всё необходимое в свою машину и подтягивается туда по готовности.
  Васильев вернулся к своей машине, она стояла уже за воротами. Ягодкин с Гладких сидели на башне и курили.
   - Ягодкин, ну что там с раненым?
   - Будет жить. Лойт с ним возится... Вызвали вертушки...
   - Ясно. Значит так: машину - в парк, сами - в столовую на обед. Гладких, получи на складе сухпай на десятерых, скажешь, что с Барышниковым всё согласовано. Я потом распишусь в накладной.
  В ответ Гладких, понимающе, кивнул.
  Васильев точно знал, что лучше, чем Гладких, эту задачу никто не выполнит, он ещё и доппаек выбьет из "складчиков". В вопросах обеспечения продовольствием ему не было равных в роте. Его способности вызывали белую зависть у других командиров взводов "девятки".
  Как-то на одной из операций во время привала для обеда взводные сидели все вместе перед тем, как разойтись по своим направлениям. Гладких первым принёс для своего командира взвода обед, состоявший из разогретой банки с кашей, чая и сгущёнки с печеньем на десерт. Васильев с чувством превосходства посмотрел на товарищей лейтенантов и ёрнически пожелал им приятного аппетита.
  - Ягодкин! Остаёмся на ночь духов ждать. Возьми в ружейке пару цинков с патронами, гранаты, ночной бинокль. Подумай, что ещё надо...
  - Ясно, товарищ лейтенант,- с энтузиазмом ответил Ягодкин.- А кого берём с собой?
  - Ещё семерых отличников и связиста. Людей пусть Гладких берёт из своего отделения и добавь, кого надо.
  Это было доверие, поднимавшее авторитет его сержантов в глазах бойцов. Васильев знал, что отобраны будут самые надёжные.
  При выходах на засадные действия среди десантников существовало своего рода соревнование, чтобы быть включённым в состав группы. Если тебя не берут на операции, ты - "чмошник",- примерно так рассуждали в солдатском кубрике.
  - Так, на всё про всё - час времени. Я в столовую, а потом к Сивакову за связистом. Ждите меня в расположении, - заключил Васильев.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023