Мы идём на вокзал. Плечи непривычно тянут лямки рюкзака. Меня провожают отец, мать и сестра. Я еду в Ленинград поступать в военно-морское училище.
Если бы месяца три тому назад мне кто-нибудь сказал, что вот так конкретно и неотвратимо меня потянет на военную службу, я бы его послал куда подальше. В моих в жизненных планах было совсем другое.
Хотя... В 6-7 классах я хотел стать лётчиком. Меня очень привлекали к себе самолёты. Я ходил в авиамодельный кружок, которым руководил в прошлом настоящий военный лётчик, воевавший в Корее. Леонид Михайлович, фамилию не помню. О войне он никогда не рассказывал, он просто заражал нас всех своей любовью к авиации и самолётам.
Я знал о самолётах и о моделях самолётов почти всё. Ходил в библиотеку читать подшивки журнала "Крылья Родины" и "Моделист-конструктор", а свежие номера покупал, выпрашивая деньги у родителей. Своими руками сделал "резинку", так назывались модели с резиновым двигателем, представляющим собой особым образом закручиваемый резиновый жгут. Это была кропотливая работа: вырезать нервюры, подгонять их друг к другу, обтягивать крыло бумагой, вытачивать винт... Рекордов мой первый самолёт не достиг, но полетел... Потом упал. Ну и развалился. Такой полёт меня не впечатлил.
Занялся моделью для воздушного боя. Сделал по рекомендации Леонид Михалыча, попроще и попрочнее. Но с моторчиками тогда была напряжёнка, нужно было ждать, когда кому-то из старших надоест летать, чтобы дал переставить движок на твой самолёт, а такого всё не случалось. И я увлёкся моделями-копиями самолётов из истории и начал делать кордовую модель одного из первых АНТов. Не хватало бальзы, самой лёгкой древесины. Выпрашивал, выменивал, собирал из отходов признанных мастеров, готовящихся к соревнованиям, которым доставалась почти вся бальза.
Самолёт вышел "на уровне". Всё соответствовало оригиналу, только нос пришлось переделать под размер имеющегося моторчика. Леонид Михалыч посмотрел, одобрил и объявил: идём испытывать! Моторчик зачихал, завёлся. Михалыч его повёл по кругу, взлетел... и тут же посадил. Самолёт оказался тяжёлым для этого движка. Его поставили "на прикол" для переделки или до поступления моторчиков помощнее.
Зато мне достался утешительный приз - моторчик, который я поставил на свою первую, "боевую" модель. И стал учиться летать. А когда научился... потерял к этому делу интерес. Это было уже не то. Наверное, я из этого вырос.
А потом мне, от рождения городскому жителю, очень захотелось стать лесником. Мне всегда нравился лес и в своих мечтах я жил в уединённом домике на солнечной опушке леса и ходил с ружьём на охоту. Откуда возникло такое желание, было загадкой. Может быть, первый толчок дал муж моей тёти, заядлый охотник и рыбак, который был у меня в большом авторитете. Он служил авиатехником морской авиации в Североморске, летом приезжал в отпуск, пару дней отмечал приезд, потом отсыпался и начинал собираться на рыбалку. Я всеми правдами и неправдами пытался напроситься поехать вместе с ним. И иногда он меня брал.
Ездили на рабочем поезде на какой-нибудь колхозный пруд, с ночёвкой. Ловили много, назад улов везли в мешках, рвали крапиву и прокладывали ей рыбу. Дядя был мастером по всем видам рыбалки ещё с голодного послевоенного детства. Готовился он тщательно, проверял все снасти, точил ножом с пилкой кусочки жмыха для закидушек на карпа и сазана.
Мы ели сало, крутые яйца с хлебом, зелёным луком и огурцом, и ничего не было вкуснее этого. А под утро иногда просыпался такой аппетит, что кусочек жмыха казался пирожным.
Ещё мой дед, уйдя на пенсию, нашёл себе прибыльное занятие - стал пчеловодом. И брал меня с собой на пасеку на время своей смены - обычно на неделю. Он объединялся с несколькими такими же пчеловодами-любителями и они вставали одним лагерем, дежурили поочерёдно по двое. Пасеку ставили на краю леса или в лесополосе, жили в будке из картонных щитов. Дед на костре варил в котелке кулеш или кашу-сливуху.
Я пчёл остерегался и в заботах о них не участвовал. Собирал дрова, ходил за водой. Любил пошастать по лесу и ближайшим окрестностям. Особенно мне нравились небольшие живописные речушки, в которых я ловил саком мелюзгу на уху. А там, где водились пескари, за полдня вытаскивал на удочку до полуведра пескарей.
Это были самые яркие воспоминания из школьных каникул, которые я неизменно проводил у деда с бабушкой в Старом Осколе.
Будущее лесничество было не пустым мечтанием. Я уже определил, что буду поступать в лесотехническую академию в Ленинграде. Профилирующим предметом на экзамене туда была химия и я стал ходить на школьный факультатив по химии, который интересно и толково вёл наш самый почитаемый учитель, которого мы уважительно звали Вася Хлор.
А весной всех десятиклассников послали на призывную медкомиссию в горвоенкомат. Там нам, как сейчас говорят, "провели презентацию" военных училищ с показом фильма.
Надо отметить, что военную службу и военных тогда очень уважали. Мальчишки, вылезши из пелёнок, начинали играть войну. В начальной школе не переменах не бегали с воплями и вытаращенными глазами, а друг перед другом рисовали войну, сражения между нашими и немцами, они наступали друг на друга. Орудия, танки с поддержкой пехоты, в небе - самолёты. Летели снаряды и бомбы, летели или мимо, или попадая в боевую технику. Рисовались взрывы, поджигались танки, горели и взрывались самолёты.
Это было детство, которое уходило под напором жизни. Но воспитание было такое, что оставались семена долга, готовности встать на защиту от врагов.
Однако, за этими высокими словами надо бы честно признаться, почему у меня, да и не только у меня, резко поменялось направление головы после самой обыкновенной военкоматовской агитки. Причина была не в готовности всех защищать и даже не в патриотизме с любовью к Родине. И не в морской романтике.
Причиной были девчонки. Не какие-то конкретные Марина, Света, Ира. Девчонки вообще, которые есть и возможно будут. Которые почувствуют в тебе защитника, которые будут млеть от военной формы и от других символов силы и мужественности. Которые тебя за это оценят и полюбят.
Многие нормальные девушки мечтали выйти замуж за военного и не скрывали этого. Военный - значит настоящий мужчина, готовый защищать.
Не без влияния той же неумолимой причины, с восьмого класса я начал заниматься боксом. Мой тренер, известный тогда в Белгороде мастер спорта Белоусов видел во мне перспективу. У меня была отменная "дыхалка", хорошая реакция и упорство. Я бегал по утрам даже зимой, увеличивая дистанцию. Это он считал главным, остальное тренируется. Когда я ему объявил, что решил поступать в военное училище, Белоусов попытался меня отговорить, даже предложил меня перевести на режим индивидуальных тренировок. Но я даже не колебался. Спортивная карьера - не для меня.
А с девчонками мне не везло. Те, которым я нравился, не нравились мне. А мне нравились те, которые были ко мне равнодушны, и их было подавляющее большинство. Но если я стану курсантом, а потом офицером флота... Да все они жалеть будут, что носом крутили. А я ещё посмотрю, кого выбрать...
Тогда я бы выбрал Таню, которая жила возле парка Ленина. В парке, на танцах, я с ней и познакомился. Проводил до дома.
Мои родители были в загранкомандировке, а я жил у дяди с противоположной стороны парка. На следующий день подкараулил её возле двора. Потом мы с ней встречались, но всё время по моей инициативе. Она ни о чём меня не спрашивала. Она мне нравилась, но хотелось хотя бы заинтересованности в ответ. Я не был уверен, что она будет меня ждать.
Но всё это сейчас позади. Я иду на вокзал. Пока меня ждёт поезд.
Часть 2. Лагерь нового набора
Письмо 05.07.74 г.
Доехал хорошо, из Ленинграда сразу же отправили в лагерь на берегу Финского залива. Называется "Лагерь нового набора". Живём в палатках прямо в сосновом лесу, по шесть человек в каждой. В палатке только железные койки и одна деревянная тумбочка на двоих. Жить можно, только немного непривычно. Кормят нормально, не голодаем.
Здесь, в лагере, мы и будем сдавать экзамены, конечно не на своих койках, а в учебных корпусах, похожих на ангары. Их называют аудиториями. В этих корпусах сейчас проходят консультации, занятия и самостоятельная подготовка. Но только готовиться не очень-то дают, на занятия остаётся часа три-четыре в день, а остальное время работаем или занимаемся изучением уставов и строевой подготовкой. Дисциплина конечно строгая, но это не угнетает.
Погода пока хорошая, солнечно. В заливе вода тёплая, но купаться не разрешают. Да и очень мелко, песок только по берегу, а всё дно в камнях.
Девятого июля сдаём первый экзамен по русскому и литературе. А последний будет двадцать восьмого, тридцать первого вывесят списки и будет зачисление всех прошедших по конкурсу. Я записался на первый факультет, на котором конкурс четыре человека на место. Ребята всё больше из деревни. Кое-кто, как те, с кем я ехал из Белгорода, приехали просто Ленинград посмотреть. Или собрались поступать куда-то ещё, а в училище отправились, чтобы доехать бесплатно по военкомовским проездным.
Ну вот пока и всё.
От Белгородского горвоенкомата в ВВМИУ имени Дзержинского направляли троих кандидатов на поступление. Один парень в прошлом году уже ездил поступать в военно-морское училище в Севастополе и знал, как это всё происходит. Его назначили старшим и на него оформили проездные документы, согласно которым ещё двое следовали вместе с ним.
До Москвы ехали ночь в плацкартном, в столице долго торчали в очереди в кассу, удалось закомпостировать места только в сидячем вагоне. Спать в креслах было не очень-то удобно, всю ночь только промучились.
По дороге я узнал, что мои соратники и не собирались поступать в училище. Это был удобный способ задарма поехать в Ленинград. Надо было только прибыть на первый экзамен и получить "неуд", после чего можно было несколько дней покуролесить по городу и отправляться домой, претензий к тебе не будет. А если ещё и заявление напишешь, что будешь готовиться к поступлению в училище на будущий год, то может и на службу не загребут.
Мои попутчики по дороге договорились после заведомо провальной попытки поступления в "Дзержинку" поступать в мореходку. В Ленинград приехали рано утром и поехали искать мореходку где-то в районе Александро-Невской Лавры, узнавать сроки приёма документов. И мне с ними пришлось шляться за компанию. Потом подкрепились в пельменной и поехали в училище.
Сразу же, прямо на КПП нас отправили в лагерь нового набора, находившийся возле станции Приветнинское, и объяснили как и на чём ехать. На электричке, потом на автобусе. От остановки ещё больше километра топали и оказались в лесу перед воротами лагеря.
Письмо 09.07.74 г.
Пишу письмо, лёжа на песочке у залива, под шум прибоя. Только что драили полы в аудитории, теперь до ужина можно отдыхать.
Сегодня сдали первый экзамен. Тема сочинения была лёгкая, надеюсь на 4 или 5. Следующий экзамен - письменная математика, будет 14 июля. Времени готовиться больше чем достаточно.
Начинаю привыкать к такой жизни. Подъём в 6-30, физзарядка, умывание, потом на завтрак. Дальше или консультация, или работа, куда пошлют, а как выполнишь - можешь заниматься. Так же и после обеда. Вечером строевая прогулка, вечерняя проверка и в 10-30 отбой.
Открылся буфет, строят кафе, скоро обещают запустить баню. А пока обмываемся или в заливе, или прямо возле умывальника из ведра.
Народу много, 8 рот и 14 потоков. На камбуз ходим в три очереди. Но на днях ожидается убавление. После первого экзамена, говорят, отсеивается процентов сорок.
Погода стоит нормальная, пару раз только был кратковременный дождь. Но спать у же холодно, к утру приходится напяливать на себя всё, что есть.
Письмо 11.07.74 г.
Вчера отчислили человек 60, заваливших первый экзамен. Из моей палатки отчалили земляки из Белгорода.
Перед нами выступал замполит училища, рассказывал о прелестях службы на атомных подводных лодках. Но ходят разговоры, что на атомоходах облучаются, и многие на них сильно реагируют, собираются валить математику. Ну а мои шансы увеличиваются.
Письмо 15.07.74 г.
Вчера сдавали математику, задания были несложные, управился за два часа. Думаю, будет пятёрочка.
17 июля сдаём устную математику, времени для подготовки мало, всё чаще ставят в наряды, гоняют сдавать нормативы ГТО.
К лагерной жизни уже привык. Даже нравится. Отчисляют много, уже в нашем потоке убрали половину палаток и у меня все соседи новые. Через день проводят политинформации и агитируют, чтобы не разбегались. На спецфакультете конкурс уже 2 человека на место.
Ночи стали тёплые, сплю раздевшись и только под утро тяну на себя одеяло. В лесу много черники и грибов. Вчера после экзамена лазили по лесу и наелись черники. Наш старшина мичман Колобков собирает грибы, потом сушит возле своей палатки. Мы ему тоже найденные грибы таскаем.
Стали разрешать организованно купаться в заливе. Ходим в баню, там стираемся с горячей водой. Кормить стали лучше, но тянет поесть чего-нибудь сладенького и вкусненького.
Письмо 19.07.74 г.
Уже могу вас порадовать: за сочинение получил 4, математика и письменно, и устно - 5. Устный экзамен был тяжёлый, много дополнительных вопросов, придирались к малейшей неточности или запинке. Последний экзамен по физике будет 23 числа. Потом остаются комиссии: мандатная, медицинская, тестирование.
Меня вызывал капитан 2 ранга Новиков, командир роты нового набора и предложил написать заявление на поступление на кораблестроительный факультет. Оказалось, что он помощник начальника этого факультета. Беседовал он со мной больше часа, даже поил чаем. Рассказал про перспективы, корфак считается самым престижным. На нём самый лучший в стране профессорско-преподавательский состав. После его окончания нужно поплавать 5 лет, потом по желанию можно остаться на кораблях или поступать в академию, оттуда - в институт конструктором. Или пойти на судостроительный завод военпредом.
Потом я ещё поговорил с нашим мичманом, который 20 лет проплавал на лодках. И решил поступать на этот факультет. Если сдам физику на 4 или 5, то прохожу. Учиться, конечно, будет потруднее. Но думаю, что осилю.
А тех, кто поступал на первый факультет и получил за последний экзамен двойку, не отчисляют, а посылают на переэкзаменовку. И при отчислении документы на руки уже не выдают, посылают в военкомат. А скоро начинается призыв. Это заставляет задуматься.
Но отсев идёт большой. Из нашей палатки ушли ещё трое, а вчера на их место поселили троих из соседней убираемой палатки. К вечеру их уже отчислили, а подселили других. И из них двое собираются уезжать, пока ещё можно переметнуться в гражданский ВУЗ.
Но для меня конкурс продолжается, на корфак пока ещё четыре человека на место.
Кормят уже до отвала, но приходится и больше работать. Гоняют на стройку нового корпуса, чаще посылают в наряд на камбуз, мыть посуду или бачки таскать.
Письмо 23.07.74 г.
Сегодня сдал физику, на "хорошо". На вопросы ответил нормально, задача была очень лёгкая. Но дали дополнительный вопрос, а я неправильно ответил. И понеслось, - насыпали каверзных вопросов. С трудом, но выдюжил.
Настроение прекрасное, после экзамена как гора с плеч свалилась. Завтра предстоит мандатная комиссия, что там будут спрашивать, никто не знает. Послезавтра - медкомиссия. Тестирование я уже успешно прошёл.
И живу теперь намного лучше. Поставили меня на службу в кабинет психологического анализа старшим группы по тестированию. Тестирование ведёт мичман, а мы помогаем. Потом начинается кропотливая и нудная работа по обработке данных тестирования. И теперь я освобождён от всех нарядов и даже строевых занятий.
Вчера были в бане, там сделали парилку. Есть даже берёзовые веники. Напарился от души.
Одно плохо: обещанного увольнения в город не дают. Уже с 3 августа начинается лагерный период - общая военная подготовка. Постригут наголо и начнут приобщать к военной жизни.
Письмо 27.07.74 г.
Спешу сообщить, что успешно прошёл все комиссии. Было ещё собеседование по ин.язу, получил 5. А на мандатной комиссии почему-то поставили 4. Ребята говорят, что "отлично" получают только потомственные военморы.
Сегодня была приёмная комиссия. Вызывали по одному, смотрели документы, никаких вопросов не задали. На кораблестроительный факультет набирают 100 человек, я заходил 25-ым, значит пройду. Списки принятых вывесят послезавтра, а завтра отмечаем день Военно-Морского флота. Будет торжественное построение, спортивные соревнования, а вечером - кино.
В лагере сейчас всё училищное начальство, поэтому кормят отлично. Сегодня утром давали не кисель из сухой картошки, а макароны по-флотски, в обед гречневую кашу с мясом.
Последние два дня очень холодно, дождь и ветер, ночью мёрзнем в палатках. Но после зачисления переведут в казармы, мы их уже красим и вылизываем, сегодня ставили двухъярусные кровати и тумбочки.
Через неделю все пережитые волнения и трудности перестали казаться волнениями и трудностями. И весь этот период вспоминался с лёгкой грустью.
Часть 3. Переломный период
"Курс молодого бойца" - это вам не просто так!
И... здесь вам - не тут! Тут только по уставу!
И завоюешь честь и славу...
Письмо 05.08.74 г.
"Сегодня уже третий день, как я в военной форме, лысый, гонимый и замученный. Долго не писал, так как позавчера стоял в наряде, а вчера нас "брали в руки". Все командиры новые, строевики, и требования сразу повысились. Свободного времени почти нет, "личное время" - это полчаса после обеда и столько же перед ужином.
Сегодня тренировались подниматься с постели и одеваться на время. Завтра начинаются занятия.
Родителей в лагерь не пускают ни под каким видом. Разрешают видеться только по воскресеньям на скамеечках возле КПП, без передач. Родительский день будет 25 или 26 августа.
Пока писал это письмо, меня два раза вызывали на работу: драил баталерку и обивал наружную дверь казармы.
Поступать оказалось легко, даже слишком легко по моим представлениям. Поначалу-то только и говорили о непреодолимых трудностях. Проходной бал оказался невысокий, на наш факультет - 20 баллов, на первый и второй - 17-18. Тех, кого заставляли пересдавать, почти всех отчисляют. Но есть и такие, которые сдали все экзамены, а потом не явились на приёмную комиссию. Им отдали их документы и справку со всеми оценками, и можно поступать в любой другой ВУЗ.
В училище набрали на 10% больше с учётом того, что кто-то не выдержит лагерного периода. Или будет иметь замечания по дисциплине и учёбе. Каждый день нам теперь повторяют: "Конкурс продолжается".
Письмо 08.08.74 г.
"У меня всё хорошо, но - "с трудом". Тяготят непомерные придирки и всякие дрессировки. Появилась тоска по дому и обычной жизни. Пока поступал, о доме вспоминалось совсем не так, как сейчас. Тогда жизнь была, можно сказать, курортная и весёлая. А сейчас все ходим хмурые и задавленные, редко когда посмеёшься. Над собой смеяться уже вообще не хочется, временами становится себя жалко. Даже офицеры говорят, что самое трудное - это выдержать этот переломный период, через неделю-другую появляется "второе дыхание", начинаешь приспосабливаться.
Каждый день по четыре пары: воинские уставы, строевая подготовка, политзанятия, морская практика, тактика морской пехоты и огневая подготовка. Два раза в неделю физподготовка.
Свободное время есть только по воскресеньям, однако на прошедшей неделе мне не повезло, стоял дежурным по роте. Даже вечером не попал на показ кино: задержали развод и мы после смены опоздали к началу на пять минут. Начштаба нас у клуба встретил и запретил смотреть, хотя мы пытались объяснить причину. А сами офицеры заходят в зал и выходят когда захотят, открывают двери, засвечивая экран и рассаживаются на первом ряду.
Вчера на занятиях по тактике морской пехоты проходили ориентирование на местности, нас выводили за пределы лагеря. Хоть немного развеялись, поели черники и малины.
На морской практике будем выходить на ялах в залив, а потом ходить под парусом. Это уже поинтересней.
Особенно строго следят за выправкой. Плохо заправился, плохо почистил ботинки или бляху, предъявил грязный носовой платок - сразу замечание. Попался повторно - наряд вне очереди. У меня пока только одно замечание - за бляху".
Письмо 11.08.74 г.
"Сегодня льёт дождь, с подъёма не было ни тревог, ни дрессировок, а после обеда минут 45 дали отдохнуть. Такого спокойствия давно не было. Уже привык к непрестанным беспокойствам и вечному движению. Когда не хватает времени побриться или носки постирать. Дисциплина меня не угнетает нисколько. Только иногда накатывает тоска по дому и по былой жизни. В той жизни, бывало, усядешься в кресле и часами смотришь телевизор, или играешь с сестричкой. Можно погулять по городу. А здесь долбишь строевым шагом асфальт или "шуршишь" очередную приборку.
Сегодня взял почитать "Комсомолку" и удивился, как мы далеко от обычной гражданской жизни. Здесь другие интересы и та жизнь кажется придуманной. А иногда кажется наоборот, что это здесь мы во что-то играем. Играть-то может и играем, а попробуй теперь из этой игры выйти.
Вчера начальник штаба нам читал вводную лекцию по уставам и много рассказал об училище, поднял настроение. Нам уже выдали оружие, форму и бушлаты. Пришивать погоны, подворотнички и бирки оказалось непросто, мучился долго, нужно чтобы было не только ровно, но и чтобы не были видны стежки.
Завтра заступаю в наряд на камбуз. Самый тяжёлый наряд. Правда, можно хоть нажраться, но за это приходится попотеть. Вставать нужно в 6 часов, а когда нужно чистить картошку - и того раньше. Мытьё посуды - это что-то ужасное, алюминиевые миски и бачки такие жирные! Возникает ощущение, что этим жиром пропитываешься весь. Заканчиваем мытьё посуды и уборку уже после отбоя, к 23 часам".
Заступающий камбузный наряд с вечера принимал у сменяющегося уборку помещений, чистоту посуды и заготовку дров. И вместе с дежурным по камбузу, назначаемому из числа мичманов, получал продукты на следующие сутки.
Дежурный по камбузу отвечал за всё, а за приготовление пищи отвечал старший кок. Он был похож на деда Щукаря из фильма "Поднятая целина". Не только внешне, но и шутейной манерой выражаться, а также был он большой проказник относительно работавших на камбузе поварих. Мы и называли его между собой "дедом".
На построении камбузного наряда выбирался истопник. Это была ответственная должность. Назначение на неё осуществлял лично старший кок. И как-то сразу он выбрал меня и велел показать, как я буду растапливать печь. Мои познания и навыки его удовлетворили, но напутствие вроде того, что если к началу готовки завтрака печь не будет горячей, то мне придётся в неё дуть до полной остановки пульса, всё же прозвучало.
Истопник не участвовал в уборке столов и в мытье посуды. Это меня устраивало. От несметного числа грязных алюминиевых мисок, сваленных в посудомоечные ванны с жирной горячей водой, меня тошнило.
Однако, вставать нужно было в четыре утра, чтобы спустя полтора часа она была "раскочегарена" до накала. Утром дрова были заготовлены, а днём уже приходилось их колоть и таскать самому.
Ещё затемно я разжигал топку и когда огонь начинал гудеть, набивал её дровами. После этого около часика можно было покемарить. Будил меня звонкий голос кока:
- Стопни-и-и-ик! Стопнячо-о-о-ок!
Я вставал и представал перед дедом, он проверял печь, потом мы заливали в баки воду и шли получать крупу, масло и чай для приготовления завтрака. Дед кошеварил, я подбрасывал дрова и слушал его скабрезные рассказики про дур-поварих. Они приходили уже после завтрака, дед начинал ими командовать со всевозможными хохмочками уже во время приготовления обеда.
Сразу же после того, как обед был готов, снова звучало:
Кок готовил офицерам отдельно, не в котлах, а в кастрюлях. Поварихи варили для курсантов. А для себя они жарили картошку, отваривали рис или гречку. Нам полагалась только сухая картошка, которую мы называли "клейстер" - подобие было полное. Или каша - шрапнель, а макароны были за праздник. А тут - картошечка с поджаристой корочкой, да ещё селёдочка с лучком и маслом! Праздник живота.
Дед восседал посреди стола как король на именинах. Поварихи его обслуживали, а он их развлекал анекдотами и прибаутками.
Своего "стопника" он в обиду никогда не давал. Если дежурный по камбузу пытался меня "припахать" на другие работы, дед начинал вопить: "Ах ты, мичманская твоя душа!", отбивал и возвращал к печи, даже если топить пока не надо было.
Сейчас очень смутно вспоминается несколько эпизодов из лагерной жизни, занятий и строевых экзекуций. Даже первые стрельбы, учения и мореплавания на ялах припоминаются только в общих чертах.
А как только всплывает мысль или идёт разговор о лагере нового набора, сразу в голове звучит:
- Стопни-и-и-ик! Стопнячо-о-о-ок!
И видится хитрая и добрая ухмылка деда.
Письмо 15.08.74 г.
"Отвечаю на ваши вопросы.
О родительском дне: он будет 25 августа. С утра до 18 часов пустят в лагерь всех родственников, можно будет посмотреть на нашу жизнь. Места здесь курортные, но сейчас всё чаще льют дожди.
Но лучше всего вам будет приехать в день присяги в конце сентября. Он будет проходить в училище, присяга принимается на виду у всех, родители присутствуют. Потом всех отпускают в первое увольнение на сутки.
Теперь о форме. Сейчас она рабочая, как у матросов на кораблях: роба, бушлат, но вместо бескозырки берет. Ботинки называют "гады", и недаром, они этому названию полностью соответствуют. У каждого в оружейной комнате свой автомат и противогаз. Скоро выдадут повседневную форму, но второго срока, бывшую в у то есть не новую. Новая форма уже полностью готова, но её выдадут ко дню присяги.
В предыдущих письмах писал, что нас муштруют и дрессируют. Но это только на занятиях командиры очень придирчивые и даже злые, а так в большинстве хорошие мужики, могут и пошутить, и поддержать. Мичман, наш старшина, уж больно энергичный и суетной, сам много гоношится и нам жизни не даёт. Но даже его стали понимать и подстраиваться.
На занятиях интересно. Вот сегодня первый раз выходили в залив на шлюпках. И там налетел ветер с дождём, попали чуть ли не в штормовые условия. Пришли все до нитки мокрые, но весёлые. Дальше будем ходить под парусом, будет ещё интересней.
Никто не любит только строевые занятия, два часа муштры, ботинками об асфальт, поначалу не только ступни, но и кости болели.
Дни пролетают вообще незаметно. После занятий за какие-то 2 часа самоподготовки и около часа личного времени нужно и готовиться, и уставы учить, и побриться, подшиться и постирать.
Тяжеловато только в нарядах. В карауле стоишь ночью 4 часа, днём спать не дают. На занятиях потом держишься изо всех сил, чтобы не заснуть. А если первые две пары тактика морской пехоты - там ни посидеть, ни расслабиться".
Тактику морской пехоты вели "чёрные полковники". Запомнилось, что они были большие шутники. От них мы не только услышали о том, что при вспышке ядерного взрыва нужно быстро лечь ногами вперёд и накрыться белой простынёй, а за её неимением - медным тазом. Или "надеть на худой конец жестяную кружку". С их помощью мы усвоили, что из воды нельзя выйти сухим, а из грязи - чистым.
При переходах строем повзводно к полигону в самом неблагоустроенном месте звучала команда "Воздух!!!" и рядом с попадавшими в канавы курсантами-дзержинцами бухали взрывпакеты.
Запомнился первый марш-бросок, уже в середине которого ничего не видишь по сторонам, кроме вожделенной травы по обочине дороги, куда так хочется упасть! После которого тем же строем шаркали в санчасть лечить кровавые мозоли.
Как-то во время перерыва в стрельбах над нами пролетала шумная стая ворон. И тут два полковника с "Калашами" с "бреющего" плюхнулись на бруствер и стали шмалять длинными очередями по шарахающимся в разные стороны охреневшим птицам. Не все стервятники вернулись из этого опрометчивого пролёта.
Письмо 21.08.74 г.
"Долго не писал потому что свободного времени всё меньше. Некогда думать, некогда вспоминать прежнюю жизнь и себя жалеть. Слово "скучать" уже можно забыть. Если не учебная тревога, то какой-нибудь смотр. И уже начинаются зачёты по некоторым предметам.
Но сегодня время появилось: я на учениях по тактике сильно растёр ногу и получил на два дня освобождение от строевой и физподготовки, на этих занятиях и пишу.
Погода холодная, но дождей нет. Солнце светит, но не греет, в классах холодно, на морской практике вообще дубеем под ветром. Отапливаются только казармы и ночью спать даже жарко.
Кормят хорошо, но на холоде всегда звериный аппетит. С камбуза подбираем хлеб и сухари. Буфет работает после ужина и до вечерней поверки, но туда не попасть. То политинформация, то смотр, то устранение замечаний после смотра. А если ничего такого нет, то народ туда несётся бегом, выстраивается очередь. Продают там печенье, булочки, коржики, плавленые сырки и конфеты. Бывают бутерброды с сыром и кофе с молоком, но это заканчивается быстро, если не поспел сразу - пролетел.
Хочется поесть чего-нибудь молочного, а так же овощей помидорчиков или фруктов.
Но вы не вздумайте посылать посылку. На получение посылок даётся только час после обеда, из него полчаса уходит на дорогу до почты в Приветнинском, куда идут строем с офицером. Фрукты и овощи на территорию лагеря проносить нельзя, консервы тоже, можно только печенье и какие-нибудь не скоропортящиеся сладости.
В прошедшие субботу и воскресенье мне повезло, в нарядах не стоял. В субботу вечером показывали кинофильм "Я служу на границе". В воскресенье спали на час больше, работ было мало. С друзьями посидели в новом кафе, но кофе не было, распили по бутылке лимонада с коржиками, потом в клубе крутили "Иван Васильевич меняет профессию".
Я подружился с двумя ребятами, они оба из Уфы. Мы часто сталкивались ещё во время экзаменов, теперь попали в один взвод и сдружились. Они простые, искренние, мы схожи по образу мыслей и чем-то ещё, трудно сказать чем. Вообще-то хороших ребят большинство, но чувствуются внутренние различия. Поведения от нас требуют одинакового - только подчинения. А вот по реагированию на происходящее и отношению к сослуживцам можно определить, кто чего стоит.
Майор из администрации лагеря на занятиях рассказал про условия нашей будущей жизни в училище. На первом курсе условия будут стеснённые во всех отношениях. Увольнения - только по субботам и воскресеньям, если не поставят в наряд и не будет задолженностей по учёбе, а такое случается редко. С третьего курса добавится ещё один увольнительный день - среда. А четвёртый и пятый курсы живут не в кубриках, а в общежитии по 3-4 человека в комнате и могут ходить в город ежедневно, кроме понедельника.
Ещё он пошутил насчёт того, что мы уже отслужили целых 20 дней из положенных 25 лет. И уже пошёл начёт выслуги на пенсию".
25 августа был родительский день. Приехал отец. Для меня это было неожиданным, хотя всё же надеялся и хотелось, чтобы приехал. Было общее построение, перед родителями выступало училищное начальство. Потом всем разрешили разбрестись по лагерю. Погода была как на заказ, солнечно и тепло. Я показал отцу, где стояли палатки лагерного набора, вышли на берег финского залива, потом посидели в лесу, где я дал волю чревоугодию. Потом ходили по лесу, разговаривали. Время пролетело очень быстро.
Когда папа ушёл, стало тоскливо. Даже не хотелось выбрасывать кульки и банки, которые напоминали о доме.
Письмо 27.08.74 г.
"Сегодня был очень тяжёлый день, но зато представился свободный вечер, можно обо всём рассказать и облегчить душу.
Сразу же после родительского дня сказали "уничтожить" все принесённые продукты. Пришлось и вечером объедаться. А на утренней физзарядке нас погнали на большую пробежку, это около трёх километров. Пришлось попыхтеть. Но это были мелочи. Сразу после обеда всем вкололи комплексную прививку сразу от 15 инфекционных и кишечных заболеваний.
Поначалу не было никаких ощущений, ну подумаешь - укольчик под лопатку. Все обрадовались, что нет занятий и прикорнули возле спортплощадки. Но наш мичман всех поднял и приказал друг другу по очереди растереть укол, а потом почти час заставлял подтягиваться и вращать руками.
Потом мы поняли, что он не издевался, а о нас заботился. Кто добросовестно разминался, тот перенёс укол с минимальными последствиями. Наш взвод как раз попал в большой наряд. Меня поставили в ночной дозор. До двух часов ночи патрулировали по маршруту, отбиваясь от комаров, почуявших последние тёплые дни. Когда пришли в казарму, перед нами предстала ужасающая картина: ото всюду несутся стоны, врач мечется с водой и с таблетками. На моих глазах один встаёт на постели, качается взад-вперёд и тихо воет. Кого так скрючило, что не могли встать с коечки. Их накрывали одеялом.
А я, когда лёг спать, здорово пропотел, подняли по подъёму - порядок, только плечо и рука сильно болят. Половина же осталась лежать. Ну а кто встал, того сразу погнали на работы. Меня и ещё троих - колоть дрова. Сначала было ни согнуться, ни разогнуться, а левую руку - не поднять. Прибежал комендант, наорал, да ещё пообещал ротному пожаловаться. Получилось как всегда: тех, кто везёт, ещё и мордуют.
Но ротный пришёл и уменьшил рабочую норму. Постепенно и мы разработались, нормально шевелились. Только при резких движениях постреливало под лопатку.
Сменились с наряда мы только в восемь часов вечера, потому что смены не могли набрать. Все ходили скрюченные. Кто сачковал, кто действительно падал в обморок.
Такие деньки за один раз вышибают всё хорошее, что греет душу. Стараюсь успокоиться, прийти в себя и войти в колею. Помогли жевательные резинки, которые привёз отец. Жевал во все скулы, теперь челюсти болят больше, чем прививочный укол".
Письмо 02.09.74 г.
"Вот и прошло два месяца, как я уехал из дома. И уже месяц военной службы за плечами.
Жить стало теснее, но веселее. Переехал на другую койку, на второй "этаж", раньше в одном проходе было двое с одной тумбочкой, теперь четверо и две тумбочки. Теперь бок о бок со своими друзьями. Начиная с подъёма, когда действительно приходится тереться друг об друга, одеваясь.
Погода стоит сухая и солнечная. Днём даже можно на солнце попотеть, а вот утром не больше пяти градусов, выбегать на физзарядку в одних трусах уже не очень-то приятно".
Утренняя физзарядка... это песня. Песня со словами: "Делай раз! Делай два! Делай три..."
На плацу, поёживаясь от холода, выстраиваются три сотни лысых парней в тёмно-синих трусах и в гадах, только что выпнутых из-род одеял командой "Ро-о-о-ота, подъём!". Гады - это яловые ботинки. И так их прозвали не просто так.
По команде "Делай раз!" все поднимают руки вверх.
"Делай два!" - руки к плечам.
"Делай три!" - руки вверх прогнувшись назад...
Все - как один. Не сделал синхронно со всеми - ты засветился, ты не как все, ты вывалился из сплочённых рядов.
Это проверенные практикой десятилетий комплексы, в армии ничего не вписывается в Уставы и Наставления просто так.
Утренние два комплекса упражнений не только были хорошей разминкой. Они настраивали на общую волну - волну подчинения. Делай как все, чётко выполняй команды - ты в системе вместе со всеми. Выполняй как автомат. Будешь думать - не попадёшь в такт. Не думать, а смотреть и выполнять!
"Делай три!"
Однообразие действий вместе с однообразием внешнего вида помогает однообразию мыслей. Выполняй, думай потом. Тогда будешь думать правильно, как все. Думать только о том, как лучше выполнить приказ. Нет никакого "я", здесь и сейчас есть только "мы"...
"Каждый день в личное время стали поднимать по тревоге и гнать на марш-бросок, с каждым днём всё дальше. Вскорости обещают настоящую ночную боевую тревогу, марш-бросок с полной выкладкой и стрельбой.
Всё свободное время сейчас приходится учить наизусть уставы. За два дня надо выучить ещё 37 статей. Ужас как они надоели. Если б вы знали, как как хочется просто сесть в кресло и почитать "Вокруг света" или что-нибудь подобное. Ни о чём не думая, не ожидая, что в любой момент тебя "прихватят" и куда-нибудь пошлют.
Но и вместе с этим замечаешь, что все такие грустные и вольнолюбивые мысли уже подавляются сознанием прямо в момент их возникновения. Только иногда, когда не можешь сразу заснуть, начинаешь вспоминать дом и всё то, чего лишился.
Через две недели была присяга и начиналось обучение в училище. Но и после присяги все маленькие и большие начальники не уставали повторять: "Конкурс продолжается!"
