ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Агалаков Александр Викторович
Битва за Москву и другое

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 6.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Две главы из книги "Главные советские мифы", изданной за рубежом (Германия, Саарбрюккен: LAP (LAMBERT Academic Publishing), 2012), отражают суть сегодняшних жгучих споров о военных и тыловых историях, с которых под рашпилем сомнений слетает позолота, но они все равно - сверкают!

   Главные советские мифы
   Главы из книги
  
   Битва за Москву. Трагедия девочек-диверсантов, фикция подвига 28 "героев"-панфиловцев и гибель фантомных воинских подразделений при "сугробных" десантированиях
  
   Амплитуда советского мифотворчества в Великую Отечественную войну достигла своего апогея по понятной причине. Двадцать второго июня 1941 г. мифы о том, что "Своей земли не отдадим ни пяди...", что "Броня крепка и танки наши быстры" и что "Если завтра война, если завтра в поход", то "Воевать будем на территории врага малой кровью. К осени будем дома" вмиг улетучились, оставив реальности пьедестал для подвигов. На этот постамент молва, подлог и то, что можно назвать советской мифоказуистикой, стали в массовом порядке ставить, чтобы славить героев подлинных и ирреальных. Причем подвиги, которые совершали мужественные патриоты, получали в довесок идеологическую вуаль, порою затеняющую суть и смысл их самоотверженного поведения. Ведь для творцов военных мифов важен был подвиг не сам по себе, а нужен был именно в доработанном виде - чтобы он "колесиком и винтиком" крутился в сталинской пропаганде, обеспечивая массовый героизм и компенсируя все предвоенные просчеты, политические промахи и расстрелы, снизившие обороноспособность страны. Особенно много мифов возникло при приближении врага к Москве.
   О том суровом и тревожном времени написано немало документальной литературы, которая отразила и сложную фронтовую обстановку, и бегство "тыловых крыс" из столицы, и то воодушевление, которое охватило бойцов Красной Армии и неробкую часть москвичей, рвавшихся в бой.
   Современный историк отмечает, что "к середине октября... количество войск, защищавших Москву... в столице почти не оставалось". Военный Совет МВО-МЗО (Московский военный округ - Московская зона обороны) обратился в МГК ВКП/б с просьбой провести дополнительную запись добровольцев. Московский партийный актив мобилизовал всех коммунистов, комсомольцев и всех лояльных трудящихся столицы на отпор немецко-фашистским захватчикам. Сформированные роты и батальоны добровольцев, набранных из числа рабочих, инженеров, артистов, писателей, учителей, партийных, комсомольских и хозяйственных работников, немедленно приступили к обучению военному делу по сокращенной программе. И сколько таких наскоро обученных подразделений бесследно исчезло в мясорубке подмосковных сражений!
   Затем историк В.Иванов отражает патриотизм, охвативший москвичей: "защищать родной город шли семьями. Так, пулеметчиками стали отец и сын Лебедевы, сандружинницами - мать и дочь Захарьины. Со своей дочерью пришла в батальон участница гражданской войны Гладкова, муж которой погиб в боях за Родину". Добровольцев было так много, что в каждом из двадцати пяти районов Москвы формировали не роты, а батальоны. Затем из-за возрастающего потока пришли к идее создать специализированные отряды истребителей танков, снайперов, гранатометчиков, пулеметчиков, минеров, которых тоже предстояло обучить по ускоренной подготовке. В один такой отряд зачислили школьницу Зою Космодемьянскую.
   Зое Космодемьянской сейчас было бы далеко за 80 лет. Но символ нации - выпускница московской 201-ой школы навечно сталась 18-летней бесстрашной разведчицей, которую, по советской легенде, в ноябре 1941 г. фашисты схватили за поджог конюшни в подмосковной деревне Петрищево и после страшных мучений показательно казнили. Всё так. Была деревня, и был поджог. И виселица с прощальным призывом полуобнаженной девушки к борьбе с захватчиками. Недавно открытые факты, засекреченные в советское время, доказывают, что любая война - это, прежде всего, помойная яма, предваряющая поле боя с последующим распределением: "кому память, кому слава, кому - тёмная вода". Кому - грязь. Кому - всего понемногу. Тем не менее, всплывшее архивное дело не может оттенить подвиг юной комсомолки. Наоборот, оно добавило новые сияющие грани в светлый облик советского ангела.
   16 ноября 1941 г. - день, когда прорвавшие фронт немецко-фашистские войска могли беспрепятственно войти в Москву. Положение оборонявшихся было самым отчаянным. Несколькими днями ранее командование МВО-МЗО приняло безысходное решение об организации разведывательно-диверсионной работы на фронте и ближнем тылу врага силами выпускников школ, молодых рабочих, студентов. Сбор добровольцев возложили на комсомол. "Мама, мамочка, меня взяли! Куда - не знаю, собери тёплые вещи", - сказала своей матери Зоя Космодемьянская. К месту сбора у кинотеатра "Колизей" она и десятки других сагитированных волонтёров прибыли рано утром, на машинах их подвезли до ж.д.станции Жаворонки к пионерскому лагерю, где ребят и девчат военспецы разместили в бараках. Новобранцы сразу приступили к изучению азов подрывного дела. Это воинское подразделение получило номер 9903, в обиходе именовалось разведывательно-диверсионным отрядом.
   Спустя неделю бойцы приняли присягу, зачитав перед строем слова клятвы: "Вступая в ряды народных мстителей, перед лицом моей Родины, моего народа клянусь не выпускать из рук оружия, пока священная земля социалистической Родины не будет очищена от немецко-фашистских оккупантов...". Ребят разбили на группы, которые по мере комплектования уходили на задания. Вскоре на самый опасный участок Истринского направления, подгоняемый командованием Западного фронта, руководитель отряда кадровый военный Артур Спрогис направил группу, в которую вошла рядовой красноармеец Зоя Космодемьянская.
   Перед своей смертью Зоя повидала многое. По словам милицейского писателя Виктора Лыкова, на её глазах на минах подорвались две боевые подруги. Она самоотверженно минировала дороги и по вспышкам взрывов с последующей хаотичной стрельбой немцев понимала, что подорвала несколько машин из вражеской колонны. Приняла участие в разрушении деревянного моста, разбрасывала на дорогах стальные колючки, чтобы испортить шины немецких машин. Считала танки и живую силу противника. Спала в лесу, укрываясь лапником. В ручье промочила ноги, простудилась и заболела. По возвращении на базу узнала о гибели одной из групп, отправленной в Волоколамск взорвать немецкий штаб. Ребята наткнулись на немцев у кладбища. Меж крестов и могил 6 юношей и 2 девушки приняли неравный бой, отстреливаясь из наганов, пока не кончились патроны. Покалеченных, их схватили, допрашивали, сведений не добились. Немцы расстреляли героев, повесив их тела с прикрепленными табличками о красных партизанах. За линией фронта Зоя была всего 2 раза. Во второй раз её предали. Предательство подкрепилось уликой, добытой фашистами на жестоком допросе.
   Если войны создают Пантеоны Славы, то рядом с мраморными пилонами с именами героев, где-то в тени, с подветренной стороны всегда вьётся кучка праха, оставшегося от перебежчиков, дезертиров, "самострелов" и т.п. предателей. Таким антигероем оказался бывший сослуживец Зои, при этом комсорг разведшколы (!) Василий Клубков, струсивший на боевом задании и на допросе у немцев. В отряд 9903 Клубков попал, очевидно, случайно или за компанию. И хотя перед выходом на задание строгий Артур Спрогис спрашивал каждого бойца о возможности вернуться домой, никто за это не осудит, Вася из строя не вышел. Но Зоя недолюбливала его за то, что на боевой учёбе Клубков "не вгрызался в дело, а скользил по поверхности".
   Инфантильность и расхлябанность сослуживца была Зое не по душе, и она подтрунивала над ним, отношений с ним не поддерживала. Судьбе угодно было свести их вместе на боевом задании, где пути разошлись. Горевшей душой за гибель Родины было уготовано бессмертие, а рохле-подлецу - бесславный расстрел с учетной записью в реестре предателей и шпионов.
   В последней вылазке за линию фронта 3 группы советских диверсантов из-за того, что попали под огонь немцев, перемешались и продолжили выполнение боевого задания измененными составами участников. Так получилось, что троим бойцам - Борису Крайнову, Зое и Клубкову предстояло совершить ночные поджоги домов в деревне Петрищево. Крайнов выбрал для себя самый трудный объект - немецкий штаб в центре деревни. Двум другим бойцам предстояло поджечь дома на окраинах. Первым запылал штаб, началась стрельба. Зоя торопилась выполнить задание: она подожгла 2 дома и автомобиль, а затем бросилась к месту сбора после акции, но заблудилась в лесу. Сбросив всё своё диверсионное снаряжение, как учили, она стала искать старшего группы Крайнова, вышла на опушку и... наткнулась на гитлеровский дозор. Девушка стала плакать и утверждать, что испугалась пожара и убежала, замерзла в лесу и просила её отпустить. Часовые привели Космодемьянскую в дом, где уже находился сдавшийся немцам Клубков.
   Когда Клубков увидел, как запылали подожженные дома, он заволновался и не смог справиться, как впоследствии утверждал, с бутылкой с зажигательной смесью. А к дому подходили часовые. Испугавшись, он побежал, его догнали. Отобрали наган с патронами, прочие улики диверсанта-поджигателя. Когда немецкий офицер навел на неудачника его же револьвер, Клубков "поплыл" - назвал фамилии, цель задания. Затем рассказал о воинской части 9903 с дислокацией в Кунцево, о количестве бойцов (400 человек), о том, что часть готовит и перебрасывает через фронт диверсионные группы по 5-10 человек. Затем часовые ввели Зою. Увидев Клубкова, она опустила голову, в её глазах вспыхнули злые огоньки.
   В присутствии предателя фашисты переключились на Зою, стали её избивать на ответы о непричастности к поджогам. Подустав, офицер обратился к Клубкову за подтверждением ранее данных показаний, что тот словоохотливо исполнил. После этих слов девушка замолчала вовсе. Видя, что она упорно молчит, фашисты раздели её догола. И тут наступило "документальное" подтверждение словам предателя.
   Дело в том, что отправляя молодых красноармейцев на задания, командование отряда предусмотрительно переодевало их в гражданскую одежду в расчёте на то, что при подозрении в причастности к разведывательно-диверсионной работе немцы отпускали бы совсем молодых ребят и девчат, считая их беженцами и внимая их жалобам и непритязательному внешнему виду. Так, ранее, переодетая в тряпьё диверсантка Шура Белова, попав к немцам, притворилась беженкой и затем убежала. На это в отряде, при разборе полетов, прямолинейная Зоя ответила: "Я бы плюнула фрицу в лицо, даже разговаривать не стала бы с гадом". Столь патриотичная, но явно ущербная в боевой обстановке позиция разведчицы-диверсанта не повлияла на решение командования отряда вновь направить Зою на выполнение очередного боевого задания, которое помогали выполнять не только яркая и нескрываемая ненависть к захватчикам, но и осторожность, скрытность, мимикрия - чего Зое явно не доставало.
   Помимо "прямолинейного" поведения на допросе немцы обнаружили, что нижнее бельё девушки - не "гражданские" трусики, а кальсоны армейского образца. (Это обстоятельство не только подтверждено немецкими документальными фото, но также отражено художниками, рисующими подвиг Зои). Очевидно, что майор Спрогис, имевший опыт диверсионной и разведывательной работы, допустил где-то просчёт. В самом деле, бродящая по лесу девушка, одетая в солдатские кальсоны, по одной этой примете могла быть расстреляна как лицо, не подпадающее под понятие "нонкомбатант".
   Само боевое задание - поджигать в деревне дома, по мнению некоторых военных историков, является "дурацким военным распоряжением". Но это была война, и выбор у советского командования был невелик. Надо было пожертвовать несколькими деревнями, но отстоять Москву. Поэтому Спрогису из штаба армии поступило задание "в ночь на 29 ноября в населенных пунктах, где засели фашисты, организовать пожары. Наши самолеты поднимутся в воздух и засекут объекты противника, чтобы затем артиллерией подавить их". Это было последнее задание измученным диверсионным группам, перед их выводом на отдых за линию фронта. И оно было выполнено, в том числе благодаря подвигу Зои Космодемьянской. В кромешной тьме сиял её жертвенный огонёк, нацеливая арторудия на разгром врага.
   Что с Клубковым? Предатель прошел 10-дневные курсы Абвера, переброшен обратно, пытался обмануть руководство преданного им диверсионного отряда словами, что был схвачен и бежал из концлагеря, о судьбе Зои не спрашивал, чем себя выдал, его допросили и расстреляли. По личному указанию Сталина (это еще один миф) офицеров и солдат 197-ой пехотной дивизии, штаб которой находился в Петрищево, в плен не брали.
   Мы рассказали модернизированный миф о Зое. Канонический - без Клубкова - продержался в советском сознании почти полвека. А в настоящее время Зоин больше подвиг, чем миф подвергается переосмыслению именно потому, что в 1942 г. советские мифотворцы "отшлифовали" ее жертвенный поступок, кое о чём умолчав, и в эпоху гласности умолчание вышло наружу. У людей, желающих докопаться до истины и взбудоражить общественное мнение расшатыванием устоев, с которых падают и разбиваются вдребезги прежние советские кумиры, - появились вопросы. Материалов этой полемики хватит на целую книгу. Ограничимся лишь конспективным изложением споров.
   Одними из первых в 1991 г. подвергли сомнению официальную историю, связанную с трагической гибелью Зои Космодемьянской, писатели Н.И.Анов (Иванов) и А. Жовтис, которые сообщили о нюансах "подвига" Зои и ее боевых товарищей. На самом деле подростки-диверсанты мстили не немцам, а просто поджигали дома местных жителей, осуществляя "тактику выжженной земли", чтобы осложнить немцам отдых в прифронтовой зоне. Поймали диверсантов сами местные жители, которые выдали поджигателей немцам. Из-за сожженных домов они даже облили Зою помоями, замахивались варежками и били палкой по ногам.
   Сожженные дома, оказывается, являлись основным заданием по выполнению секретного боевого приказа, обнародованного совсем недавно. Приказ Ставки Верховного главнокомандования от 17 ноября 1941 г., зачитанный в отряде 9903 перед строем диверсантов, гласил о том, что "самонадеянный до наглости противник собирается зимовать в теплых домах Москвы и Ленинграда". Приказывалось "выкурить немецких захватчиков из всех населенных пунктов на холод в поле, выкурить их из всех помещений и убежищ и заставить мерзнуть под открытым небом". Такова была самая неотложная задача в середине ноября 1941 г. Ставка приказывала разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40-50 километров в глубину от переднего края фронта и на 20-30 километров вправо и влево от дорог. Под приказом стоят подписи Сталина и начальника штаба РККА Б.М. Шапошникова. Так что сожжение жилых домов в тылу врага являлось основным заданием полевого выхода диверсантов РККА. Сегодня такое распоряжение напоминает необходимость немедленного уничтожения пассажирского самолета, захваченного террористами, которые направляют воздушное судно вместе с собой и пассажирами на город.
   Как видим, подвиг Зои из-за того, что она поджигала дома местных жителей, в обсуждении и осуждении не нуждается. Она выполняла генеральное задание Ставки - "заставить мерзнуть фашистов под открытым небом", хоть и ценою гибели от холода местного населения.
   Затем стало известно содержание записных книжек П.Лидова, фронтового корреспондента, который в трех публикациях обращался к подвигу Тани-Зои. В записях упоминается о жителе деревни Петрищево, который участвовал в поимке "Тани", - это был назначенный немцами "оповещатель" Свиридов, староста, местный пьяница. Позже Свиридов рассказал на допросе, как, обходя ночным дозором окраину деревни, заметил, что из стога сена торчат подошвы чьих-то сапог - и кликнул солдат. В стогу прятались два партизана. Зоя и Клубков. (Вот вам и еще один миф - а не занимались ли молодые люди любовью? Война - войной, а инстинктам не прикажешь...). К слову, двух женщин, обливших партизанку помоями, бивших ее палками и "оповещателя" Свиридова казнили по освобождении деревни.
   В архивах сохранились также показания самого Клубкова, который неожиданно "нашелся" в 1943 г., прибыв в диверсионную часть 9903 и рассказав, что находился в лагере для военнопленных. По версии Клубкова, после поджога он и Зоя прятались в лесу, затем прокрались к окоему деревни и зарылись в сено, чтобы согреться, прежде чем идти на новую диверсию. Уснули, сморенные усталостью. Тут "сладкую парочку" и взяли "тепленькой"... Но предатель так часто менял показания, что верить ему трудно, хотя стыковка его свидетельства с показаниями Свиридова обнаруживается. Но, чтобы усилить подвиг Зои, совместный сон диверсантов в стогу сена мифотворцы удалили. К тому же, в традициях сталинского дознания было не доискиваться до правды путем вопросов следователей и ответов подследственных, а под избиениями и пытками руками фигурантов излагать на бумаге нужные "факты" с подлинной подписью источника информации.
   Еще одну версию подвига, чужого подвига, озвучивала Елена Сенявская из Института Российской истории РАН, которая выдвинула гипотезу: в Петрищево повесили не Зою Космодемьянскую, а партизанку Лилю Азолину, которая оказалась очень похожа на настоящую Зою. Это узнавание-неузнавание кощунственно сквозит в другой истории, рассказанной москвичом В.Леонидовым, который, в свою очередь, услышал ее от некоего "жителя Петрищево" в 1958 г. Якобы в Петрищево приезжало 10 женщин, чтобы опознать казненную девушку, которой посмертно присвоено высокое звание Героя СССР. (А это пенсия, спецпаек и почет). Женщины устроили драку - каждая "за право признать погибшую своей дочерью". "Побоище было страшное, всех разогнала длинная и худая женщина, впоследствии оказавшаяся Космодемьянской. Так Таня стала Зоей".
   Другие авторы ссылались на "строптивость" Зои, ее личностные качества, подкрепленные медицинским диагнозом, что фикцией не является. Оказывается, перед самой войной на почве неприязненных отношений с одноклассниками девочка попала в психиатрическую больницу с осложнениями после острого менингита (история ее болезни уничтожена), где полечилась и познакомилась... с детским писателем Гайдаром (1), неоднократно попадавшим в "психушку" из-за головных болей и снившихся убитых им людей. Потому-то девушка перенесла 200 ударов ремнем, зажженные спички под подбородком, проведение зубьями пилы по спине и хождение по снегу - шизофреники не чувствуют боли... Диагноз вылился в ряд неподчинений Зои командиру, который перед выходом на задание приказывал ей переодеться и переобуться в валенки (она отказалась, "не хотела быть мишенью"), приказывал возвращаться назад ввиду того, что многие диверсанты простудились, заболели и их надо было сопровождать. Зоя пошла де наперекор командирской воле: "Пока задание не выполнено, не вернусь. Я иду в Петрищево...". Скорее всего, это не шизофрения, а исступление и боль за страну, порабощаемой врагом.
   ...Рядом с Зоей в Пантеоне Славы могла "своевременно" (очень неудачное слово, но другого нет) встать ее боевая подруга, совершившая аналогичный жертвенный мужественный поступок и шагнувшая в бессмертие. Дело в том, что раньше Зои в войсковую часть 9903 была зачислена третьекурсница Московского института советской кооперативной торговли 22-летняя Вера Волошина, которая успела побывать за линией фронта 7 раз. В одном из рейдов командир группы погиб, и оставшихся без руководства бойцов возглавила и вывела за линию фронта эта высокая и статная девушка. Именно Вера помогла Зое адаптироваться в новом коллективе, они подружились. На своё последнее задание подруги уходили вместе.
   Зоя Космодемьянская входила в состав группы, в которой комсоргом была ее старшая подруга. Но после пересечения линии фронта отряд диверсантов попал под огонь и распался на две случайные по составу группы. Пути Зои и Веры разошлись навсегда. Одна группа (Крайнов, Клубков и Зоя) отправилась в сторону деревни Петрищево, а Вера с товарищами - к деревне Головково, где диверсанты снова попали под обстрел. Веру ранило в плечо слепая пуля. Соратница Веры видела, как девушка, падая, взмахнула руками, и в свете Луны блеснуло стеклышко компаса, с которым Вера не расставалась. Её не смогли вынести из-под огня, так как немцы прибыли быстро. Для группы и отряда она стала считаться без вести пропавшей. Только спустя 15 лет и благодаря писателю Г.Н.Фролову удалось узнать о подвиге девушки, которая еще до войны обрела мифический ореол, так как послужила моделью для знаменитой советской скульптуры "девушка с веслом" (2).
   Местные жители сообщили писателю, что Веру немцы повесили 29 ноября 1941 г. - в этот же день погибла ее подруга Зоя. Казнь Веры, которая в этот рейд с товарищами заминировала дорогу и забросала гранатами крайние дома с немцами в деревне Якшино, описана со слов очевидцев. Девушку привезли в совхоз на машине, прикрепили петлю на иве, чтобы повесить партизанку путем отъезда грузовика. Она отказалась от помощи палачей, чтобы подняться с пола кузова, приподнялась с трудом самостоятельно. Одна рука, перебитая ранением, висела как плеть.
   Если идущая на казнь Зоя запомнилась жителям Петрищево тем, что "ее вешали, а она речь говорила, ее вешали, а она грозила им" (это обстоятельство тронуло П.Лидина, который отправился на поиски тела героини), то жительнице Головково и пленным красноармейцам, согнанным с ремонта подорванного моста посмотреть на экзекуцию, раненая девушка запомнилась не только речью, но и пением Интернационала. Сопоставление контрастных реалий - девушка и смерть - не могло не вызвать суггестивных эмоций не только у свидетелей расправы, но и у самих изуверов. Если при пытках Зои один из молоденьких офицеров не смог вынести вида издевательств, выбежал из комнаты, где допрашивали юную "фрау партизанен", и до утра просидел, обхватив голову руками - то пение Веры ввело немцев в ступор. Немецкому офицеру понадобилось действенное понукание палачей у петли и шофера, который "сидел за рулем белый". Тело Веры сняли после отступления немцев и похоронили в братской могиле. Сила подвига Волошиной оказалась настолько велика, что ее признали Героем Российской Федерации (6 мая 1994 г.) - т.е. тогда, когда СССР, который вел войну с Германией, уже не существовал.
   В целом, участие юных, подростков-героев в войне оправдывалось больше идеологической необходимостью, чем военной пользой. Вот яркий тому пример - герой Костя Кравчук сохранил в оккупированном Киеве полковые знамена, которые по освобождении города принес в комендатуру, что позволило сформировать под боевыми стягами возрожденные воинские подразделения. Конкретная военная помощь большинства пионеров ограничивалась сбором разведданных (Юта Бондаровская), содействием раненым (Валя Зенкина). Но больше всего детей просто нелепо погибло, как Володя Дубинин (подорвался на мине). Хотя отдельные пионеры-герои наносили существенный вред врагу - такие как Валя Котик (убил главу полевой жандармерии, участвовал в подрыве шести железнодорожных эшелонов и склада, а также, находясь в дозоре, заметил карателей, убил офицера, поднял тревогу и тем самым спас отряд партизан), как Зина Портнова (отравила 100 немецких солдат, убила во время допроса 3 офицеров). Порою подвиг пионера оттенялся тем, что перед войной его родители были репрессированы (Марат Казей). Были на счету пионеров и досадные промахи - Леня Голиков на шоссе Луга - Псков напал на немецкую машину, убил находившихся в ней фашистов, захватил важные документы, в том числе чертежи новой немецкой мины, но ..."убитый" им генерал-майор инженерных войск Рихард фон Виртц вскоре возглавил 96 немецкую пехотную дивизию. Чудо сопровождало героиню Надю Богданову, которую казнили дважды, но она выжила.
   Полумиф об участии пионеров, даже октябрят и дошкольников (!) в Великой Отечественной войне имеет четкую проекцию в современность, когда к спорным моментам "детского подвига", порою широко афишируемого, добавляется оскорбительный термин - "ветеранусы". Этим обидным словом называют лжеветеранов Великой Отечественной войны, поскольку есть "слабость" у некоторых не воевавших мужчин пожилого возраста представляться бравыми пехотинцами, отважными летчиками и грозными танкистами, ковавшими Победу. Раз в год на 9 мая, а то и к другим праздничным датам, они достают из шкафов мундиры с чужого плеча, или пиджаки с грудой бляшек, большей частью юбилейных, на голову - берет, торжественно-праздничное выражение - на лицо, и идут на площадь получать свою долю уважения и почета. Собирают вокруг зевак, рассказывая о подвигах на войне. Не отказываются от ста грамм "боевых". И по минованию торжеств, пока очередной юбилей еще не стал историей, в следующие дни после праздника, являются в учреждения за дивидендами. Некоторые настолько вживаются в роль, что ездят на встречи однополчан и пишут книги - воспоминания о боях или лирические сборники о любви на войне.
   В Новосибирске один такой "ветеранус" имеет груду юбилейных медалей на левой стороне груди, ходит по учреждениям с книжками стихов и компакт-дисками, изданными, как оказалось, на свои стесненные средства и редкие вспомоществования от спонсоров. Пожилой мужчина носит берет, представляется Владимиром Петровичем С., выглядит молодцевато и после слов приветствия сразу принимается рассказывать о своей войне с фашистами. О своем подвиге говорит с паузами, чтобы по мимике и реакции собеседника определить степень воздействия мифа и вовремя предпринять контрмеры в целях дополнительного убеждения. Подумать только - он был командиром детского октябрятского партизанского отряда!
   Что же такого героического успел совершить детский партизанский отряд где-то там, в Европейской части России, на оккупированной территории? Всего ничего. Но по "детским" меркам много. Дети во главе со своим командиром "пустили под откос телегу с фашистами, а сами убежали". О подвиге и трудном детстве "ветерана" можно узнать из вступительной части одной из его книжек. Из аннотации видно, что после освобождения от немцев семью автора подвергли репрессиям, сослав в Сибирь, где мальчик вырос, выучился на врача и долгое время заведовал санаторием областного значения. Но вот год рождения героя как-то сразу ставит точки над "i". Родился командир детского отряда ...в 1938 году. Получается, что трех-черытех-пятилетним малышом он руководил мстителями и боролся с фашистами? На этот вопрос "ветеран" на голубом глазу отвечает, что да, он воевал. И что в столь малолетнем возрасте тоже возможны подвиги. Причем этот подвиг подтвержден двумя свидетелями, сподручными малыша, ныне возмужавшими, с которыми он направил телегу под откос. (Эти дети-партизаны друг другу оказали услугу, подтвердив свидетельскими показаниями описание подвига, и все они стали ветеранами войны, регулярно получают юбилейные медали). А потому имеет ветеранское свидетельство, систематически принимает награды и поздравления с факсимильной подписью Президента России. Кроме того, в беседе с "детским командиром" выяснилось, что такие ветеранусы бывают опасны. В советское время в редакции одной из новосибирских газет ветерана высмеяли и выставили за дверь. Он пожаловался - и редактора газеты уволили с работы за нечуткое отношение к нуждам фронтовиков.
   Создается впечатление, что миф о детском участии в войне живет какой-то особой жизнью и не может быть перечеркнут ни реальностью, ни просто здравым смыслом, поскольку не подвиг, а сама возможность совершения героического поступка не подлежит сомнению и осмеянию. В сельской местности похождения ветеранусов выглядят особенно вычурно.
   В сибирском селе Киндал крепкий жилистый старик по фамилии Винакуров, 1928 года рождения, имел старшего брата-летчика, умершего после войны от ран. Перед кончиной брат рассказал брату о своих боевых подвигах. Его мундир с орденами и медалями пришелся младшенькому в пору. И разговоры пригодились. Речи "выжившего в воздушных боях" ветерануса на торжественных линейках в местной школе звучали громогласнее военных сводок Левитана. Всем желающим боевой дед демонстрировал вмятину на затылке, полученную от удара поленом в пьяной драке. Но по его рассказам выходило, что, когда самолет подбили, и колпак кабины заклинило, он спасся, пробив головой бронестекло. Выпал из горящей машины и успел раскрыть парашют над самой землей. А то, что в районном военкомате о нем не знают, так "там бюрократы сидят". Деревенские же арифметики подсчитали: что же, он 13-летним мальчишкой на штурмовике летал? (В 15 лет на военном самолете летал единственный летчик Аркадий Каманин).
   Страсть Винакурова к наградам способствовала тому, что перед вручением знаков отличия и других наград сельский глава Анатолий Россказнев строго следил за столом с заветными коробочками на красном сукне, поскольку иногда некоторых "висюлек" недосчитывались. Пропал даже орден. Его должны были вручить матери-героине, но многодетную сельчанку опередил военный феномен-летун. Зашел в сельсовет, увидел орден, и - нет ордена. Ветеранус выждал время, когда поутихнет скандал, связанный с этой пропажей. Материнский орденок в ряду других чужих наград увидели на груди Винакура, который в очередную "красную" дату гордо шагал по деревянному тротуару на поселковый митинг. Среди киндальских аборигенов возникло волнение. Расспросы и поиски награды возобновились. И с груди ветерануса материнская награда исчезла "до лучших времен".
   В самом Новосибирске авантюрные похождения еще одного любителя наград и славословия окончились разоблачением "по-тихому", поскольку местные ветеранские организации не спешат громогласно заявлять об "оборотнях", выявленных в своей среде. Но в ходе одной из проверок личного состава боевых пенсионеров выявилось, что известный в городе "сын полка" и автор ряда книжек про войну и любовь Владимир Иванилов совсем не тот, за кого себя выдает. Хотя книжки он писал сам, и в анналах новосибирской любовной лирики остались незабываемые иваниловские строки: "Без тебя день не день. Без тебя ночь не ночь. Экая голубень! Не превозмочь". Помимо книжной деятельности лже-"сын полка" неоднократно лечился в ветеранских санаториях, ездил в Европу для встречи с однополчанами, жил на генеральских дачах и пользовался другими льготами. В итоге ветеранские корочки и юбилейные награды у него отобрали, осталось только литературное творчество и издание книжек на собственные средства. По городу он стал ходить с понуренной головой, которую ранее держал высоко.
   В большинстве случаев обратное действие - развенчание "дутых" Героев СССР, с отобранием высоких наград и красных корочек, не представляется возможным. Миф порою обретает силу закона, который, как известно, обратной силы не имеет. Речь пойдет о мифических "28 героях-панфиловцах", или, без арифметики, "героях-панфиловцах" - и этим сложным словом (компОзитой) названы улицы и проспекты в большинстве крупных городов России и стран СНГ. Согласно официальной версии, не вызывающей сомнений, 316 стрелковая дивизия (впоследствии 8-я гвардейская), под командованием генерал-майора Ивана Васильевича Панфилова в ноябре 1941 г. участвовала в обороне Москвы, и только в этой связи солдатский подвиг панфиловцев достоин бессмертия.
   Однако среди воинов-панфиловцев наибольшую известность получили 28 человек из 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка. Согласно официозу, это они 16 ноября, когда началось очередное наступление немцев на Москву, во главе с политруком В.Г.Клочковым заняли оборону в районе разъезда Дубосеково в 7 километрах к юго-востоку от Волоколамска и совершили подвиг, в ходе которого за 4 часа боя уничтожили 18 вражеских танков. Все они погибли... Но немецкие танки к столице не прошли.
   О подвиге стало известно из газетных публикаций в "Красной Звезде", осуществленных фронтовым корреспондентом В.Коротеевым и литературным секретарём с "говорящей" фамилией А.Ю.Кривицким, который поименно назвал всех героев-панфиловцев. Следом за публикациями появились литературные версии подвига - поэмы, повести, рассказы, очерки, тиражи которых порою целиком отправлялись на фронт. Воодушевленные подвигом погибших, бойцы дрались хорошо, не уступая "ни пяди земли", "ведь позади - Москва". В апреле 1942 г. после широкого документально-литературного оповещения командование Западного фронта возбудило ходатайство перед Наркомом Обороны о присвоении всем погибшим звания Героев СССР. 21 июля все перечисленные стали таковыми посмертно. Однако историей подвига в 1947 г. заинтересовалась Главная военная прокуратура СССР. Интерес военных юристов объясним: почему многие "погибшие бойцы" оказались не только живыми, но один из них даже успел послужить в немецкой полиции - а за это, как известно, высокие награды не дают.
   Первым из выживших объявился и сразу был привлечен к уголовной ответственности за измену Родине "герой-панфиловец" И.Е.Добробабин, который добровольно сдался в плен немцам и весной 1942 г. поступил на службу в полицию. Его назначили начальником полиции села Перекоп Валковского района Харьковской области. В 1943 г. село освободили от немцев, а начальника-полицая арестовали, но из-под стражи он бежал, вновь прибился к немцам и опять устроился на работу в полицию. Мало того, при повторном аресте у Добробабина обнаружили книгу о "28 героях-панфиловцах", согласно которой он числился одним из главных участников "героического боя". В ходе допроса полицая установлено, что в районе Дубосеково его легко ранили и легко пленили, так что никакого подвига он не мог совершить (3).
   Судьбы других выживших, а на самом деле не умиравших героев менее интересны. Кожабергенов Даниил Александрович был связным политрука Клочкова. Перед "историческим боем" политрук отправил его с донесением, но связной попал в плен, откуда сбежал. Обнаружен в немецком тылу. Допрошен особым отделом. На допросе признался, что в бою не участвовал. Отправлен на фронт. В представлении на присвоение звания Героя СССР его имя заменили на Аскара Кожабергенова. Но Аскар Кожабергенов аналогично в бою 16 ноября не участвовал, так как прибыл на фронт в январе 1942 г. и в том же январе месяце погиб во время рейда панфиловской дивизии по немецким тылам.
   Еще четверо панфиловцев оказались живыми: И.Р.Васильев, Д.Ф.Тимофеев, Г.М.Шемякин и И.Д.Шадрин. Все они были ранены и попали в плен или в госпитали. Всем им после проверки вынужденно и без огласки вручили звезды Героев СССР. Все они признали свое участие в героическом бою. Никто не отказался от высокого звания.
   Особое место в истории с панфиловцами занимает фигура Ивана Моисеевича Натарова, который, умирая, рассказал де литсекретарю "Красной Звезды" Кривицкому о бое у Дубосекового. Но, по документам, Натаров погиб за два дня до боя - 14 ноября, что не помешало разгуляться литературным фантазиям. В частности, в редакции придумана и привязана к фигуре политрука Клочкова громкая фраза: "Велика Россия, а отступать некуда - позади Москва!"
   Фикция боя подтверждается немецкими источниками, которые наверняка бы отразили потерю 18 танков 16 ноября. Но - не отразили. С ними солидарны советские документы. О том, что такой бой был, не сообщали ни командир 2-го батальона (в котором состояли 28 "героев") майор Решетников, ни командир 1075-го полка полковник Капров, ни командир 316-й дивизии генерал-майор Панфилов, ни командующий 16-ой армией генерал-лейтенант Рокоссовский. Капров заявлял, что боя 28-ми не было, но в тот день у разъезда Дубосеково с немецкими танками дралась 4-я рота, из которой погибло свыше 100 человек, а не 28. В роте к 16 ноября 1941 г. было 120--140 человек. Всего на участке наступало 10 - 12 танков, а не 54. В бою полк уничтожил 5 - 6 немецких танков, а не 18. Затем последовала очередная танковая атака, и на участках полка наступало свыше 50 танков, один танк вышел даже в расположение командного пункта полка. По архивным данным МО СССР, весь 1075-й стрелковый полк 16 ноября 1941 г. уничтожил 15 (или 16) танков и около 800 человек личного состава противника. Потери полка, согласно донесению его командира, составили 400 человек убитыми, 600 человек пропавшими без вести, 100 человек ранеными.
   Реконструкция боя показала, что панфиловцам даже подбивать танки было нечем. Реально в полку имелись две 76-мм полковые пушки образца 1927 г., несколько 76-мм горных пушек образца 1909 г. и 75-мм французских дивизионных пушек образца 1897 г. Противотанковые возможности этого артстарья были невысокими. Однако в полку имелись пехотные противотанковые ружья ПТРД (противотанковое ружьё системы Дегтярева), из них 4 ружья на Дубосековском рубеже. Имелись у бойцов гранаты РПГ-40 и бутылки с "коктейлем Молотова". Несмотря на то, что реальные боевые возможности ПТРД были невысоки (из-за невысокой бронепробиваемости), эти ружья впервые были применены под Дубосеково, что газетная документалистика не отразила.
   Положение на фронтах под Москвой везде было сложным, везде люди дрались отчаянно, а потому для мифа возникла подходящая почва - один из боев, наиболее жестокий, надо было идеализировать именно в целях пропаганды, которой занималась центральная армейская пресса. В то время, когда связи между воюющими подразделениями ограничивались исключительно командными распоряжениями, получить подробную, правдивую и полную информацию корреспонденты не могли. Зато их фантазия сработала на опережение, и пропаганда сделала "как надо", погрешив против истины и реальных заслуг бойцов, что бывает необходимо и, как видим, не смертельно.
   Редактор газеты "Красная звезда" Давид Ортенберг, когда узнал о танковой атаке под Дубосеково, пытался до конца прояснить обстановку. Вроде было 30 бойцов, из них - 2 предателя. Значит, всего их было 28. Так родилась мифическая цифра. В дальнейшем, по словам Кривицкого, "в части ощущений и действий 28 героев - это мой литературный домысел". Российские СМИ до сих пор транслируют информацию о подвиге "28 героев-панфиловцев" без учета вышеуказанной критики.
   Другое дело, если миф необычного боя под Москвой - полностью литературная поделка, опирающаяся на необходимость совершения подвига, который транслируется из "домыслов", порою очень правдоподобных. Например, в стихотворении "Под Москвой" на исключительно эмоциональном материале показано решение важной военной проблемы - выигрыш во времени, осуществленный в результате спорно-бессмысленной гибели штрафной роты:
  
   Известно, под Москвою было туго.
   Была война, зима. Беда была.
   Враг наступал и с севера, и с юга -
   Что говорить, плохи были дела.
  
   В ушанках саленных и ватниках
   облезлых
   Штрафную роту выстроили с тем,
   Чтоб после тряской ночи их,
   промерзлых,
   Всех под огонь
   с их черным прошлым всем.
  
   И капитан кичливый и суровый
   С лицом, где злобенели чертежи
   Извечной ненависти,
   намекнул, что, словом,
   За этот бой простят. Раздал ножи.
  
   И рота поднялась, пошла несмело.
   Но там, у безымянного бугра,
   Четыре "тигра" в камуфляже белом
   Вдруг показались. Стала смерть добра.
  
   Штрафная рота - это не пехота,
   Пошла назад, не веря в страшный сон.
   И роту расстрелял из пулемета
   С такою целью высланный заслон.
  
   ...А капитан повел глазами сонно,
   Приблизил "цейс", вгляделся не спеша.
   В руке с татуировкою - "мадонна" -
   Блестела сталь столового ножа.
  
   То, что людей вооружили лишь столовыми ножами и бросили их на прорыв - не является доказанным фактом. Но миф, обретающий значение факта, на пустом месте не возникает, поскольку были известны неправдоподобные, но передающиеся из уст в уста утверждения: о нехватке вооружения - одна винтовка на троих бойцов; о своеобразных "бронещитах" - трупы павших бойцов с поля боя не уносили, а, прикрываясь ими от пуль, продвигались ползком вперед; о понуждении подчиненных закрывать своими телами амбразуры дотов - таков подвиг рядового, предположительно штрафника, татарина и воспитанника детской колонии Александра Матросова. В этой связи фигура Матросова также больше мифологична, чем реальна в силу того, что пропагандой скорректирована дата его смерти (с 27 февраля 1943 г. перенесена пораньше, на 23 февраля - ко Дню Красной Армии), что имеются версии о "случайности" подвига (споткнулся, упал на амбразуру), что убили героя на крыше дота, и он закрыл своим телом вентиляционное окно, освобождая которое, немцы потеряли какое-то время, достаточное для броска батальона на вражеские окопы. Особенности конструкции дота - фронтальная, под прямым углом к земле, стенка, за которую невозможно ухватиться, а также откос, способствующий скатыванию тела от амбразуры - делают маловозможным Матросовский подвиг, который всё же повторили около 400 бойцов. Выжили немногие герои.
   Другими словами, каждый военный миф сопровождается шлейфом пересудов и сомнений, подвергается здравой критике и, что удивительно, от этого только выигрывает, поскольку органично сочетает в себе правду и вымысел. Таков, например, подвиг Гастелло, горящий самолет которого врезался якобы в колонну немцев. Такой же критике необходимо подвергнуть новый миф о паре других боевых эпизодов, произошедших в ходе битвы под Москвой. Речь пойдет о проведении "сугробных" десантов, выходящих за рамки самого изощренного воображения.
   Для фантомных "сугробных" историй уместны слова полководца Жукова, который охарактеризовал битву за столицу как самое тяжелое испытание в Великой Отечественной войне. Были моменты, о которых он писал в воспоминаниях: "пробита большая брешь, пути на Москву открыты". Эти бреши - прорывы фронта - спешно затыкали различными воинскими командами. Одним из таких подвигов был выброс десанта, правда, с парашютами и не в сугробы, под командованием капитана Сторчака на участок Варшавского шоссе, по которому продвигалась растянувшаяся на 25 километров немецкая моторизованная колонна с 20 тысячами пехоты и 200 танками, шедшими на г.Юхнов. Из 400 человек, пошедших на немецкие танки с бутылками с зажигательной смесью в руках, в живых осталось 29 храбрецов. Вслед за этим командование бросило в бой последний резерв. К оставшимся в живых десантникам присоединились курсанты Подольских училищ - пехотного и артиллерийского, которые полегли практически все. К казусам можно отнести то обстоятельство, что "сторчаковцы" встретили "подольцев" сильным ружейным огнем, и пока разобрались, "кто есть ху", много истратили боеприпасов, а попавших под "дружественный" огонь, своих убитых и раненых бойцов не считали.
   На западных подступах к столице целиком погиб и первый батальон 64 (или 65) полка 14 (4) Сибирской дивизии, но подвиг комбата и его бойцов фактически не отражен советской военной документалистикой. Поскольку это был тот самый необычный, практически фантомный, один из двух известных и состоявшихся "сугробных" десантов.
   В то время, когда московское метро готовили к взрыву и утром не вышел на линии городской транспорт, а начальники предприятий драпали на восток на служебных машинах, и магазины уже атаковали мародёры, под Подольском выгружались из вагонов бойцы сибирской дивизии, авангардные части которой экстренно прибывали на защиту столицы. В это же время командующий восточным сектором обороны Москвы получил шокирующее известие об очередном прорыве фронта. Под Истрой передовые немецкие части уничтожили полк московских ополченцев и остатки кадровой стрелковой дивизии. Фронт оголился на 6 километров, которые закрыть было просто некем. Вариант с привлечением легкораненых бойцов, собранных из близлежащих госпиталей, отпал сам собой. Собрать их, одеть, вооружить и доставить к месту прорыва стоило нескольких часов, а тем временем немцы подтянут к прорыву основные силы и беспрепятственно ворвутся на окраины столицы. С тяжелым сердцем начсектора обороны поднял трубку телефона и вышел на помощника начальника Подольского НКВД, чтобы снять с боевого дежурства и заткнуть прорыв его подразделением.
   Однако НКВдэшников трогать было нельзя - не иначе как по прямому указанию Сталина. Об этом знали оба собеседника, одного из которых вскоре расстреляли бы по приговору трибунала, а второй вообще не привык рисковать, но зато он пачками ловил и стрелял дезертиров, шпионов и прочих диверсантов. НКВдэшник быстро нашел выход. Он сообщил о прибытии неизвестной воинской части, которая "десантировалась на станции" и не слушается его указаний. Дело в том, что по прибытии сибиряки присели перекусить, а на замечание помнача о недопустимости расходования неприкосновенного запаса пищи ударили его по лицу, чтоб не кричал. С обидой на рукоприкладство и на то, что прикосновенным салом его не угостили, в разговоре с начсектора первый сибирский батальон был представлен десантниками, готовыми к бою. К телефону немедленно вызвали комбата-сибиряка Волкова, который ожидал своих вестовых для установления связи с командованием полка и дивизии, но вернулся к бойцам с посеревшим лицом.
   Батальон добежал до подольского аэродрома за 10 минут, и перед строем запыхавшихся бойцов Волков поставил задачу, спущенную "сверху". Загрузиться в самолеты и десантироваться в снег, чтобы закрыть прорыв фронта. Прыгать предстояло вдоль противотанкового рва. Затем последовали команды примотать штыки к винтовкам портянками, вынуть ножи из валенок, а при приземлении отбросить от себя сидора и винтовки. "А парашюты?" - спросил кто-то в строю. Существенным дополнением к приказу стало сообщение о том, что пехотинцам, ни один из которых в жизни не прыгал с парашютом, предстояло прыгать без них. Таковы были суровые обстоятельства предстоящего боя.
   Лётчики подсказали тактику необычного десантирования. Самолеты снизятся до 50 метров и пролетят надо рвом, т.е. над склоном, поэтому удары тел о землю будут скользящими. Кроме того, 4-метровый слой снега во рву смягчит падение. На втором заходе будет сброшен боезапас, пулеметы, провизия, 2 бочки спирта. Когда комбат предложил летунам продемонстрировать примером, как это следует выполнять, лётчики закрылись в кабинах и открыли их, только чтобы дать команду "Пошёл!" Сибирский десант состоялся!
   Из 400 бойцов при падении погибло 90. 11 "десантников" оказались тяжелоранеными, 40 - легко. Легкими ранами считались ушиб, вывих, перелом. Тяжело - множественные переломы конечностей, перелом позвоночника. С вывернутой от падения ногой комбат Волков отдал первые распоряжения о подсчёте уцелевшего личного состава, поиске и сборе боеприпасов и вооружения, о занятии позиций. А затем - об обороне, поскольку очухавшиеся от небывалого зрелища немцы, которые гадали - зачем русские бросают с самолетов бревна, опомнились и открыли огонь из легких полевых пушек, а затем атаковали.
   В течение дня "сугробный" десант отразил три атаки немцев. Мертвых бойцов складывали рядом с разбившимися товарищами, присыпали их снегом. К вечеру десант перешел к круговой обороне, так как немецкие автоматчики зашли к ним в тыл. Тут комбат Волков созвал последний военный совет. "Ходячих" бойцов осталось 70 человек. Комбат принял решение контратаковать. Перед этим он написал боевое донесение и отправил в тыл самого проворного бойца Маркова с указанием на слабые фланги фашистов, о чем ему сообщила батальонная разведка.
   Ночью 70 сибиряков, скинув полушубки, в одних гимнастёрках поползли на запад, а когда их заметили, поднялись в последнюю атаку. Первую линию обороны немцев они забросали гранатами, а во вторую траншею ворвались на плечах отступающего противника. И во втором эшелоне немецкой обороны началась добрая резня. Надо сказать, что ошеломление немцев от внезапной ночной атаки упавших буквально с неба бойцов сказалось на том, что фашистов отбросили и за третью линию обороны. Однако к утру сибирякам противостояли основные части немцев, которые приступили к избиению упорных защитников рубежа.
   В то время, когда боец Марков вышел к своим, его задержал патруль НКВД. Ходок сразу попал под подозрение в дезертирстве, когда, повертев в руках донесение и назвав десантирование в снег без парашютов враньём и наглой ложью, главный НКВДэшник бумажку спалил, а "дезертира" отправил на расстрел. По дороге к месту казни на расстрельный конвой наткнулся командир второго батальона 64 полка 14 Сибирской дивизии, который вел бойцов в бой. Комбат "второй" узнал Маркова, спросил о причинах задержания. Марков рассказал о подвиге комбата "первого", о выполненной задаче и о слабых флангах немцев. А насчёт того, жив ли кто остался, ответил, что вряд ли - и кивнул в сторону, где тяжелыми минометами немцы добивали последних защитников рубежа. С фронта доносились глухие взрывы.
   Расстрел заменили Маркову штрафбатом. Войну он окончил одноногим инвалидом и до конца жизни преподавал в подмосковной школе военное дело, не помышляя о возвращении в Сибирь. Всё это время его душила обида. О небывалых однополчанах ветеран рассказал лишь писателю Владимиру Дегтярёву, который донес этот подвиг-миф до современников.
   Апологию "сугробных" историй продолжает сюжет протоиерея Александра Тоготина из Бронницкого храма, что в поселке Денежниково Раменского района Московской области. Батюшка впечатлился подвигом советских десантников под Можайском зимой 1941 г., так что написал об этом стихотворение, которое принес в редакцию столичной газеты. Протоиерей сослался на рассказы пожилых прихожан храма и на роман Ю.Сергеева "Княжий остров".
   Легенда о необычных десантах, как видим, активно мифологизируется не только народной молвой, но также профессиональными авторами. Если батюшка описывает летящие над землей "дугласы", из которых прыгали солдаты без парашютов, бесполезных на такой высоте, и бросались под танки с гранатами - то у писателя Сергеева приключения "десанта без парашютов" описаны более обстоятельно.
   В романе воспроизведен диалог реального исторического лица - Жукова, который "сурово оглядел лица присутствующих [но так и не названных] военачальников": "Что будем делать? Немцы идут к Москве!... Готовить десант!" - "Нет парашютов, - подал голос один из лётчиков". - "Готовить десант! - опять повторил Жуков. - Когда я ехал сюда, видел на марше свежий полк сибиряков недалеко от аэродрома, задержать его, повернуть к самолётам. Едем туда".
   Естественно, после призывной речи Жукова полк (900 - 2000 человек) все, как один, загрузился в самолеты. На немецкую колонну, в наметенные сугробы, с высоты четырёх-десяти метров от земли как гроздья посыпались люди. Подвиг описан такими словами: "Призраки в белых полушубках бросались под танки со связками гранат, стреляли из противотанковых ружей, атака была столь стремительной, что немцы долго не могли прийти в себя. Яростные, бесстрашные в своём возмездии, русские несли смерть. Прожжённые противотанковыми ружьями, взорванные гранатами, горели танки". Описано как в мульфильме: прыгнули, встали, напали, подожгли... Но это оказалось еще не всё. Фантом необычного боя требовал продолжения истории, и оно было предоставлено ее дублированием - путем мелодраматизации. Когда немцы перебили первый десант, то радовались недолго. Налетели другие самолеты, и "новая волна десантников, как цунами, буквально обрушилась на головы немецких солдат". Тут уж немецкие вояки не выдержали. Мало кто из них ушел из "огненного ада", на предельной скорости помчавшись назад. После боя выяснилось, что только при падении из каждых ста человек погибли двенадцать, что подтверждает статистику естественной убыли личного состава в ранее приведенной истории писателя Дегтярева. Подсчеты раненых и покалеченных не велись. ..."Вечная память русскому воину! Помолитесь за них, люди. Помяните Можайский десант".
   К сожалению, можайская история ничем, кроме вышеуказанных сомнительных живых "прихожанских" и литературных источников, не подтверждается. Не упоминает о ней ни Жуков, ни его "военачальники". Зато подступы к объяснению "сугробного" подвига имеются. Это использование при десантировании без парашюта специального устройства, так называемого контейнера Гроховского, названного по фамилии советского инженера, который придумал его в 1930-е гг. Но испытания дали большой процент гибели людей, и поэтому перед войной изобретателя репрессировали.
   В книге немецкого автора А.Гове "Внимание, парашютисты!" есть строки: "Советские самолёты на бреющем полёте пролетали над покрытыми снегом полями и сбрасывали пехотинцев с оружием без парашютов прямо в глубокий снег". Эта сентенция резюмировалась переводчиком словами о том, что в 1930-х гг. в СССР проводились эксперименты по беспарашютному сбрасыванию десантников с минимальной высоты с легкомоторных самолётов (в частности, с помощью "кассет Гроховского"). Но в реальных боевых условиях такая методика не применялась. Но - это только мнение переводчика. Были ли вообще возможности у солдат РККА прыгать в снег без парашютов? Безусловно, были.
   Это можно было делать с единственной модели самолета, известного под маркой "Г-2". Это десантно-грузовой, вмещавший до 38 десантников, вариант тихоходного самолета ТБ-3. При скорости 190-208 км/час, его посадочная скорость составляла около 60 км/час, что позволяло на высоте 2-3 метра сбрасывать грузы. Там, где ящики не разбивались, люди могли потерпеть.
   Подсчеты показывают, что при "сугробном" десантировании полка требовалось около 30 самолетов. Так что этот миф имеет реальную возможность на существование. Защитники Москвы проявляли массовый героизм, показывая запредельное мужество. И этот подвиг достоин и легенд, и романов, и песен, и кинофильмов, и детских страшилок, рассказываемых на ночь. Нация всегда нуждается в мифах - в иллюзорном освещении тайн внутренних движений эпохи.
  
   Сибирь фронту - простой эшелонов. За угрозу срыва Сталинградского наступления стахановцу-железнодорожнику расстрел заменили Звездой Героя Социалистического Труда
  
   В истории о Павлике Морозове со всей очевидностью прослеживается тенденция того, как миф порождает широкое подражание в массах, имея продолжение в многочисленных поведенческих копиях. Советский миф становится похожим на голову Медузы Горгоны, у которой страшен и раскрытый рот, и жала змей, кишащих у нее на голове. Нечто похожее произошло с мифом о стахановцах, когда почин одного стесненного в средствах рабочего человека попал в фавор господствовавшей тогда советской идеологии, поддерживаемой непосильным рабским трудом в лагерных зонах и трудовых коллективах формально свободных и все-таки закрепощенных людей. В этой подглаве мы рассмотрим трансформацию мифа в спасительную соломинку, благодаря которой героя-стахановца сотрудники репрессивного аппарата могли "вывести на чистую воду" как явного пособника фашистов и без сантиментов расстрелять. Но ранее ладно скроенный миф не позволил им этого сделать.
   Для этого вернемся к фигуре стахановца-железнодорожника Петра Федоровича Кривоноса, известного своим рискованным подходом к трудовому подвигу - он поднимал давление паров в котле паровоза для увеличения технической скорости грузового поезда вдвое. С 1935 г. началось восхождение Кривоноса как железнодорожного стахановца, его почин получил самое широкое распространение в СССР, и движение "кривоносовцев" по своему размаху оказалось сопоставимо только с шахтерским движением передовиков производства.
   С 1937 г. перспективного машиниста выдвинули на руководящую работу - его назначили начальником Славянского паровозного депо, через 2 года начальником Южно-Донецкой, затем Северо-Донецкой железных дорог. Летом 1942 г. Кривонос эвакуировал подвижной состав, взорвал здания дороги и уничтожил пути при наступлении немецких войск. После руководства Томской железной дорогой, с марта 1943 г. Петр Федорович вернулся в Донбасс, чтобы восстановить железнодорожное хозяйство. Тем более, что разрушенную инфраструктуру Гитлер распорядился при отступлении превратить дополнительно в пустыню, чтобы оставить наступающих большевиков без важного экономического региона. Однако вернемся к герою повествования и его труде в Сибири.
   В Великую Отечественную войну транспортная система Сибири обеспечивала перевозку с востока на запад страны войск, военной техники, боеприпасов, снаряжения, продовольствия и других необходимых грузов. С запада шли эшелоны с оборудованием эвакуированных предприятий и их персоналом, санитарные поезда. В железнодорожном тылу работы хватало всем - и правоохранительным органам, и работникам транспорта.
   Так, на станции Инская Западно-Сибирской железной дороги сотрудник Петр Архипов возглавлял линейное отделение рабоче-крестьянской милиции с 1940 по 1943 год. На фронт его не взяли - подвело зрение. Но станция Инская в то время - одна из самых крупных железнодорожных станций Сибири, требовала к себе повышенного внимания. Ежедневно сотни вагонов эвакуированных, стоны раненных, трупы тех, кто умер в дороге. Дома Архипов не бывал несколько дней кряду. Уставал до того, что засыпал за столом в служебном кабинете. А утром - снова на службу.
   О том времени кузнец новосибирского ремонтного завода железной дороги Д.Осипов вспоминал: "... Рабочий день был двенадцать часов, рабочая неделя -- семь дней. Восьмой день - выходной: поспишь чуть подольше, сходишь в баню, в магазин, а утром уже снова на завод. Дисциплина была военная, а за опоздание на работу давали срок. Мой напарник однажды опоздал на два часа, и больше я его уже не увидел. Работали тяжело, а зарплаты ни на что не хватало. Выживали тем, что выращивали картошку, кто мог -- держали скот. Один раз мне надо было ехать в деревню копать и вывозить картошку, а на работе аврал. Я пошел к врачу, прошу -- помоги! Она дала больничный на день. Я съездил и выкопал картошку, а два мешка привез ей. Если бы кто узнал, то ее бы, наверное, посадили. Но у врача тоже есть дети, а впереди -- зима...".
   Особо важную роль имела транспортировка техники, оборудования и материалов, поставлявшихся по ленд-лизу из США через Тихий океан на Дальний Восток, а оттуда по железной дороге на запад страны (по этому маршруту было поставлено 97 % объема грузов; и только 3% этих грузов было перевезено Северным морским путем). Т.е., Транссиб являлся аортой (главной артерией) транспортной системы, питавшей и фронт, и тыл. В планах немецкого командования был даже вариант нападения на сибирские города Омск, Новосибирск и Красноярск (по Оби и Енисею) силами 60 тысячного экспедиционного корпуса, который, пройдя вверх по течению, выходил на нить Транссиба в нескольких местах и прерывал железнодорожное сообщение. (См. об этом подробнее в статье "Великая Отечественная на подступах... к Сибири"). Ситуация также осложнялась текущими условностями, которые складывались из того, что в период зимы 1942-43 гг. союзники Германии - Япония и Турция - выжидали момент, когда немцы прорвутся за Волгу, чтобы всем вместе с запада, с юга и востока напасть на ослабевшую страну. Вот-вот в ходе войны должен был наступить перелом.
   В декабре 1942 г. под Сталинградом намечалось крупное сражение по ликвидации окруженной армии фельдмаршала Паулюса. Ситуация была сложной. Вот что об этом пишет Академик Самсонов: "Главное командование вермахта готовилось деблокировать окруженные в районе Сталинграда войска. Для решения этой задачи противник создал группу армий "Дон". В ее состав вошли все войска, находившиеся к югу от среднего течения Дона до астраханских степей, и окруженная группировка Паулюса. Таким образом, группа армий "Дон" располагалась между группами армий "А" и "Б". Командующим ее был назначен генерал-фельдмаршал Манштейн. На усиление группы армий "Дон" спешно перебрасывались войска с Кавказа, из-под Воронежа, Орла, а также из Франции, Польши и Германии. В ее составе было до 30 дивизий, в том числе 6 танковых и моторизованная, не считая соединений, окруженных под Сталинградом. Перед войсками Юго-Западного фронта было 17 дивизий из группы армий "Дон", а 13 дивизий под командованием генерала Гота (армейская группа "Гот", тоже подчинявшаяся Манштейну) противостояли войскам 5-й ударной и 51-й армий Сталинградского фронта. Командование противника отдало приказ на проведение операции "Зимняя гроза"".
   Столь крупное скопление фашистских сил требовалось компенсировать не менее мощной воинской группировкой Красной Армии. Необходимо было что-то противопоставить 30 немецким дивизиям с учетом того, что и Паулюс мог контратаковать, разомкнуть кольцо и выйти из окружения. Но в глубоком тылу из-за нерасторопности железнодорожного руководства, отдачи из управления дороги противоречивых указаний, а то и откровенного головотяпства ряда начальников военные поставки срывались, что грозило провалу операции под Сталинградом по срыву деблокирования армии Паулюса.
   В глубокой Сибири, где ковалась победа, на станциях Западной Сибири (Инская, Новосибирск, Рубцовск, Топки, Тын) воинские эшелоны с техникой и живой силой или простаивали, или не были обеспечены порожняком под погрузку. Таким тяжелым выдалось утро 26 декабря 1942 г., когда вместо 142 вагонов под боеприпасы железнодорожники подали только 20 вагонов, погрузка остальных сорвана по причине неподачи порожняка. Причем в этот день начальник службы движения Томской железной дороги Власов погрузку воинских грузов исключил полностью, распорядившись насчет отправки только народно-хозяйственных грузов.
   Отчасти понять железнодорожников было можно. Ведь когда-нибудь надо было отправлять и эти грузы - не для фронта, а для мирного населения. Однако приоритет воинских поставок не мог быть оспорен. В результате возникло уголовное дело, возбужденное военной транспортной прокуратурой. Проследим ход этого расследования строго по документам, разысканных в архивах Новосибирского госархива.
   Одной из первых в папке документов появилось Постановление о принятии дела к производству предварительного следствия, подписанное и.о. помощника Военного Прокурора Томской железной дороги Вахманом. Формулировка постановления гласила о неисполнении в срок нарядов на погрузку воинских транспортов в декабре месяце 1942 г. на Томской железной дороге. В действиях виновных лиц усматривался состав преступления, предусмотренного статьей 59-3 "В" УК РСФСР, которая определяла объем нарушений, допущенных работниками транспорта на работе, карая виновных сроком лишения свободы до 10 лет, или расстрелом за явно злостный характер совершенного преступления.
   Следом за постановлением в уголовном деле появился второй документ: телеграмма от народного комиссара путей сообщения Хрулева, переписанная по получении от руки синими чернилами. (Телеграфную ленту, по обычаю тех лет, уничтожили). Хрулев приказывал начальнику Томской железной дороги Кривоносу взять под личную ответственность поставку порожняка под нужды фронта. От Кривоноса требовалось отгрузить до 30 декабря по 4 станциям 141 вагон. Кривонос наложил положительную резолюцию, а Власов 25 декабря 1942 г. доложил "исполнено". Впоследствии красный прокурорский карандаш жирными росчерками отметил доказательства важности полученных, но так и не исполненных положений приказа. Поскольку на следующий день 26 декабря все произошло как раз наоборот.
   Об этом свидетельствует 6-ой документ, полученный прокурорским расследованием от начальника передвижения войск по Томской железной дороге военинженера I ранга Борисова, рапортовавшего о срыве воинских поставок 26 декабря. Характерная деталь: рапорт составлен на неправильные действия руководства железной дороги и адресован ему же (Кривоносу), а копии направлены как военному прокурору Томской железной дороги военюристу 2 ранга Карачевцеву, так и начальнику транспортного отдела НКВД Томской железной дороги капитану госбезопасности Ефимову. В рапорте начальника передвижения войск представлена фабула правонарушения в военное время, граничащая с преступлением. Впоследствии красными чернилами прокурорский следователь подчеркнул текст, который указывал на совершение воинского преступления. И раньше были сложности с отправкой воинских грузов для фронта, а в последнее время эта ситуация не разрешилась, а усугубилась. Срочные воинские транспорты, а это 261 вагон, по централизованному плану (читай - для Сталинградского котла) под погрузку не приняты. Наоборот, по дороге даны приказы NN 111 и 114, запретившие на 26 декабря погрузку грузов для Наркомата обороны, с одновременным разрешением грузить народно-хозяйственные грузы.
   Этот посыл о неисполнении воинских приказов получил развитие в расследовании старшего военного следователя военной прокуратуры Томской железной дороги капитана юстиции Вахмана, ранее исполнявшего обязанности помощника Военного прокурора. Следователь скрупулезно подсчитал, что "из общего плана по дороге в 4649 вагонов под военные грузы не выделено ни одного вагона. И только в 14 часов 26 декабря после категорического требования с указанием на преступные действия Кривонос распорядился насчет военных грузов". Выяснилось, что "по двое суток и более на станции Инская простояли совершенно готовые поезда с воинским транспортом. На станции Новосибирск в отстое простояли 4 оперативных эшелона с бронетехникой и самолетами, время простоя составило 172 часа 45 минут. Один людской состав с тремя полками пехоты задержаны на 18 часов 45 минут. На станции Тын задержан один оперативный эшелон. Всего были задержаны 5 скоростных воинских поездов, которые стояли, а должны были двигаться на запад со скоростью 300-500 км в сутки". Тем самым, констатировал Борисов, сорван план Генштаба Красной Армии по подвозу техники и людского пополнения - для операции мирового значения по разгрому войск Паулюса, Гота и Манштейна. Вместо скорых поставок вооружения и солдат, из упоминавшихся 4649 вагонов 3025 вагонов железнодорожники выделили под уголь, а остальные 1624 вагона были намечены на перевозку муки, зерна, леса, камня, опилок и других народно-хозяйственных грузов.
   А потому Военный прокурор Топкинского участка военный юрист 2 ранга Кравчук "в разрезе выполнения постановления ГКО от 1/III-42 г. за N 1358" возбудил уголовное дело по признакам состава преступления по ст.59-3 п. "В" ч.1 УК РСФСР. Виновных предстояло установить "персонально" в ходе предварительного следствия".
   Однако через 2 месяца последовало неожиданное продолжение - завершение уголовного дела, что ясно из следующего постановления, утвержденного и.о. Военного прокурора Томской железной дороги, военным юристом 2 ранга Юффа, который, установив вину в срыве выполнения воинских перевозок начальником Томской железной дороги Кривоносом, передал дело для дальнейшего ведения Следователю по Важнейшим Делам при Главной Военной Прокуратуре железнодорожного транспорта СССР, а тот вернул его обратно со своей справкой. Текст справки заключался в том, что заместитель Центрального Военного прокурора Хохлов 2.02.1943 г. предложил следствие закончить. Мотивы таковы: "В настоящее время руководство дороги в декабре 1942 г. сменено, и дальнейшее производство следствия по этому делу, учитывая как это обстоятельство, а также потерю значимости дела в связи с его трехмесячной давностью, является нецелесообразным".
   И ведь умели военные прокуроры, когда надо, но с подсказкой "сверху", вывести фигуранта расстрельной статьи из-под удара, обосновав дело должным юридическим образом. Ситуация на фронте выровнялась: Манштейна отбросили, Паулюс капитулировал, и повинные головы решили не сносить с плеч. После "зимнего завала" на Томской железной дороге, в момент окончания следствия, в марте 1943 г. Кривоноса направили в разоренный Донбасс, где он вновь стал начальником Северо-Донецкой железной дороги и в короткий срок провел огромную работу по восстановлению разрушенного железнодорожного хозяйства.
   Как результат, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1943 г. "за особые заслуги в обеспечении перевозок для фронта и народного хозяйства и выдающиеся достижения в восстановлении железнодорожного хозяйства в трудных условиях военного времени" Петру Федоровичу Кривоносу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и Золотой медали "Серп и Молот". Особенно умиляют в наградном Указе слова об особых заслугах в "обеспечении перевозок для фронта", за срыв которых орденоносца чуть не расстреляли.
  
   Примечания:
  
   1 - Миф имеет отношение к гибели Гайдара, которую представляли героической - заметив засаду, Гайдар подал тревогу и спас партизанский отряд. На самом деле 26 октября 1941 г., близ села Лепляво Каневского района Черкасской области Гайдар пошел за картошкой к путевому обходчику, возле дома которого, предположительно в результате предательства, немцы устроили засаду и расстреляли писателя-партизана-героя из пулемета.
   2 - Согласно распространенной легенде, в 1935 г. скульптор И.Д.Шадр получил госзаказ на создание серии скульптур для московского Парка культуры и отдыха им.Горького. В бассейне Института физкультуры ваятель присмотрел студентку Веру Волошину. В результате статуя "Девушка с веслом" была установлена у главного входа ЦПКиО в окружении фонтанов. Но имеются опровержения этой версии мифа. Скульптуру уничтожила немецкая бомба спустя 2 месяца после гибели Веры.
   3 - Судьба предателя-панфиловца оказалась мягкой: в 1948 г. осужден на 15 лет, звание Героя СССР в отношении него отменено, вышел на свободу через 7 лет. В конце 1980-х гг. добивался реабилитации - безуспешно. Умер в 1996 г. Реабилитирован постановлением Верховного суда Украины в 1993 г.
   4 - Характерно, что подобные легендарные сюжеты вызывают у читателей Интернета, считающих себя продвинутыми любителями-знатоками военной истории, законные вопросы. Так, пользователь под многоговорящим ником "wolfschanze" (Волчий бастион, ставка Гитлера) озадачился: "Простите, с каких это пор 14-я стрелковая дивизия стала Сибирской? С каких пор в составе данной дивизии был 64-й полк, и каким "макаром" 14-я стрелковая дивизия в ноябре-декабре 1941 г. оказалась под Москвой? Кто ее перекинул с Карельского фронта?" Разноголосицу в нумерологии подчеркивает источник публикации (писатель В.Дегтярев), который в своем произведении указывает то на 65-ый полк, то на 64-ый.
Оценка: 6.00*4  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023