ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Агалаков Александр Викторович
Хождение за три города

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 8.51*4  Ваша оценка:

   Хождение за три города. (Моздок - Кизляр - Минеральные Воды)
   Курсом на Моздок.
   По военному аэродрому в Толмачево мела поземка. Возле небесного "трудяги" - транспортного самолета АН-12 (борт N 06) генерал-майор СибВО выстроил шеренгу из полковников и ...рядовых. Всего человек 35. "Шестой" борт загружен военным обмундированием и посылками для солдат-сибиряков. Идет перекличка. Самолет загружен под завязку, плюс 3-4 гражданских лица - родственников раненых солдат. Ввиду непомерной тесноты в кубрике АН-12-ого, где по штату размещается всего 10 человек, необходимо отсеять часть убывающих, что генерал и делал.
   - МВД?
   - Так точно!
   - На борт!
   Два сотрудника пресс-службы Западно-Сибирского УВДТ направлялись с военной оказией в район боевых действий в Чеченскую республику. Там, на одной из веток Северо-Кавказской железной дороги, несут охрану путей бойцы первого сводного отряда Западно-Сибирского УВД на транспорте. Загрузились. Особо ценный груз - видеокамера. Посылки для бойцов, два тугих вещмешка и 2 АКМ. (С табельными ПМ в Чечне делать нечего. В полевых условиях надежен только автомат).
   Промежуточный аэропорт посадки в Екатеринбурге не принимал - непогода. В ожидании взлета офицеры и солдаты дремали, приткнувшись к тюкам в грузовом отсеке. АН-12 делится на 3 отсека. За кабиной пилота гермоотсек на 10 мест. За ним следует грузовой отсек, занимающий почти весь фюзеляж.
   "Не дай Бог в грузовом отсеке зимой лететь. На высоте 6 километров температура за минус сорок. Так что воду из рюкзаков забирайте, - предупредил подполковник по имени Николай. (Обойдемся без фамилий, читатель. Так принято в кругу военных, милиционеров, командированных в Чечню, и среди местных жителей, по их просьбе). - Я недавно "Волгу" из Москвы для командующего перегонял. Прилетели, выкатили, а она в инее, заледенела вся". Перекусили тем, что собрали в дорогу заботливые жены. Время шло. Екатеринбург не принимал. "Летим на Моздок,- решил генерал.- Всех сюда, в гермоотсек". ...Что такое "как сельди в бочке" за семь часов лета? Из сельди давно бы икра полезла. Неунывающий подполковник Николай пошучивал:
   - Эй, пресса, вы все знаете. Вот о чем говорит нулевая статья конституции?
   - А есть такая?
   - Есть! Офицер должен мучиться.
   В полете вспоминалось, как вольготно, не торопясь, езживали на Кавказ классики, оставившие потомкам описания своих путешествий. Декабрист А.Бестужев, граф Л.Толстой и популярный француз А.Дюма-отец, ступая на чеченскую землю, делали заметки о том, как от станции к станции, попивая местное вино, с приключениями приближались они к "стенам Кавказа". Природа, первые встречи с аборигенами, местные предания - все находило отражение в их путевых дневниках. (И полтора века спустя мало что устарело в этих воспоминаниях, которыми грех не воспользоваться наподобие некоего руководства). У Толстого:"...существует престранное предание про Кавказ: будто это какая-то обетованная земля для всякого рода несчастных людей". ..."В России воображают Кавказ как-то величественно, с вечными льдами и бурными потоками, с кинжалами, бурками и черкешенками..., а в сущности ничего в этом нету веселого".
   От гула четырех моторов после четырех часов полета загудела в унисон - с четырех сторон - голова. Солдаты сменялись: одни сидели на тюках, брошенных на пол гермоотсека, другие стояли. Никаких впечатлений от полета - до тех пор, пока колеса АН-12-ого не коснулись плит взлетно-посадочной полосы военного аэродрома в Моздоке. И тут выяснилось, что один из солдат летел не в гермоотсеке. Перед взлетом он спрятался в пулеметную гондолу, расположенную в хвосте самолета. Пулемет заряжен не был, но юноше страсть как хотелось повертеть пулеметный ствол из стороны в сторону. И вот, довертелся - с отмороженными кистями рук, ступнями ног его вынесли на прелую бетонку ВПП (взлетно-посадочной полосы) военного аэродрома Моздока. Остатки спирта ушли на растирание. Карета "скорой" помощи увезла "пулеметчика".
   ...В "уазике" подполковника милиции N., начальника одного из оперативных штабов МВД, молчание висело недолго. За окном мелькали узенькие улочки ночного города, приземистые дома. Казалось, в ощущении предстоящей канонады постройки как можно ниже пригнулись к земле. "Впечатлений наберетесь - море, - утверждал подполковник. - Однако ко всему происходящему надо относиться трезво. Среди самих чеченцев нет единства. В этот разноголосых хор вносят свою лепту дисгармонии разного рода эмиссары - Ковалев, Боровой и т.д. Кто тут только не побывал с претензиями на разрешение конфликта! ...Вот и станция. Электричка до Червленой-узловой отходит завтра в 9-00. Желаю удачи".
   На перроне станции Моздок, ввиду позднего времени, народу поубавилось. Много неприветливых лиц. Много пристальных взглядов исподлобья. Вид оружия бросал встречных в некий гипноз. Перефразируя суждение декабриста А.Бестужева, скажем так: с первых шагов наличие АКМ и смелый вид производят необыкновенное впечатление на горцев. Редкий из них кинется на человека, у которого автомат под рукою и решимость послать их по адресу на самом близком расстоянии.
   Пока старший группы справлялся насчет ночлега, в служебном тамбуре вокзала, куда мы сгрузили на время рюкзаки и посылки, имели место несколько сцен. Низкорослый кавказец, владелец ключа от одного из кабинетов, зло заметил: "Среди военных полно дебилов". Пахнуло перегаром. "Среди гражданских больше, и на этом закончим." Через некоторое время человек в камуфляжной форме - высокий, рыжий и слегка под хмельком, приближаясь к автомату, долго и несвязно нес чепуху о какой-то свадьбе и задержке по такому случаю электрички на Минводы, а "людям ехать надо. Дай автомат подержать!" - "Три шага назад!" АКМ - с предохранителя. Фигура в камуфляже ретировалась. Немного позже моздокского бомжа, пытавшегося на перроне под видом вопроса сократить дистанцию, пришлось шугануть тоже.
   "Вы тут осторожней с местными и с солдатами, - предупредил майор милиции из Ростова Вадим, когда устраивались на ночевку в штабной вагон, расположенный на окраине станции. - Плохо, что составы без разрывов стоят. Пробираешься через вагоны, а часовые с воинских эшелонов стреляют без предупреждения. Их понять можно. Местную воду - кипятить". Чай получился невкусным, зато сон крепким.
  
   В Кизляр, на границу.
   До отправления червленской электрички оставалось около двух часов. На первом пути стоял пустой пассажирский поезд Ростов-Кизляр, обычно следующий в Дагестан через Астрахань. Каким ветром войны занесло его в Моздок? Впрочем, нам по пути. Успеваем на ходу загрузиться в один из вагонов. Проводники встревожены: пассажиров нет, маршрут сменили. "Видимо, едем в Чечню, вывозить солдат".
   Разговорившись за стаканом чая, проводник Александр поведал: "Я из Абхазии. Когда там началась заваруха, удалось перебраться в Ростов. Вот получается - от одной войны ушел, к другой приехал." За окном в однообразном миноре мелькал чеченский пейзаж. Гроздья ворон на лесополосе вдоль дороги, полное безлюдье станций - Ищерская, Алпатово, Терек... Редкая легковушка мелькнет на шоссе и уткнется в блок-пост с военными, ведущими досмотр автотранспорта. Самый распространенный элемент пейзажа - танк, БПМ и ли БРТ, подбитые, застрявшие или движущиеся в колонне, парами, в одиночку, с фигурами на броне. На Червленой-узловой скопление техники было грандиозным.
   Червленая - самая древняя станица линейных казаков. Легенда гласит, когда Петр 1 задумал учредить первую линию станиц, граф Апраксин, которому это было поручено, нашел земляков и поселил их в Червленой. В истории станицы немало славных боевых страниц. А.Дюма опубликовал в книге "Кавказ" одну из них. "Однажды, когда все мужчины были в походе, и чеченцы, узнав, что в селе остались только женщины, приготовились напасть на Червленую, женщины собрали военный совет и решили до последней капли крови защищать станицу. Собрали все оружие, весь порох и все заряды. Чеченская осада продолжалась 5 дней: около 30 горцев пало - не за валом, а у заборов. Три женщины были ранены, две убиты. Чеченцы были вынуждены снять осаду и с позором возвратиться в горы." Боевая история станицы пишется и в наши дни.
   Воинские эшелоны заполонили пути. Грузят технику, прошедшую сквозь огонь и пыль чеченских долин. Куда ни глянь - униформа, стволы, молодые лица. Редко встретишь гражданского человека. Разве что пассажиров электрички. С одной пассажиркой удалось познакомиться.
   Галина Ивановна Ищенко работает проводником вагона на Северо-Кавказской железной дороге. Родом из Кисловодска, резерв проводников - в г.Моздоке, хотя перечислять города и станции смысла нет. ("Работа такая - куда пошлют"). Смысл есть - станция Червленая-Узловая где сейчас то разгораясь, то затухая идут боевые действия. У Галины Ивановны обыкновенный плацкартный вагон, он стоит на "приколе" на Червленой-Узловой. Солдатам где-то надо спать и укрываться в минуты отдыха от дождя или налетающего холодного ветра. Они молодые еще, первого года службы. Но, провожая ребят в дозор и в бой, сердце женщины не может оставаться безучастным - стихи слагаются сами собой. Строчки без дат и названий. Бойцы возвращаются в свой уютный дорожный дом и слушают. Стихи - правда, ничего не выдумано.
  
   Работа такая -
   куда пошлют.
   Вагоны, качаясь,
   уходят на юг.
   Не к морю, не в Гагры,
   где волны и зной.
   В Чечню, на войну,
   где пули и боль.
   Работа такая:
   в вагонах солдаты -
   ребята-путейцы
   из желдорбата.
   И строят дороги,
   и их охраняют,
   и из автоматов
   ночами стреляют.
   И вроде не в Грозном,
   но и не в тылу.
   На Узловой
   повстречали войну.
   Прорезал ночь
   огонь миномета,
   горит БМП
   из мотопехоты.
   Стоим мы в Червленой,
   на Узловой,
   а хочется, братцы,
   уехать домой.
   Но, нас защищая,
   воюют сыны.
   Путейцы они,
   пассажиры мои.
   Ничего не выдумано. Ни ночные перестрелки, ни подбитая невдалеке боевая машина пехоты. О том ночном бое - когда подполковник железнодорожных войск первым увидел неприятеля, поднял тревогу и, расстреляв весь боекомплект, погиб - помнят и омоновцы из Среднеуральского УВДТ, и бойцы первого сводного отряда Западно-Сибирского УВДТ, вернувшиеся недавно в полном составе из боевой командировки. Солдатским матерям посвящено такое стихотворение.
   Я понимаю этих матерей
   за сыновьями едущими в горы.
   Не хочется терять им сыновей,
   а защитить от смерти и от горя.
   - Но как же быть, ведь я уже не мальчик.
   Я воин. Я солдат. Я присягал.
   И тут не может быть уже иначе,
   да и пути-дороги нет назад.
   Должно быть зло наказано сполна,
   и в этом честь российского солдата -
   разбить бандитов, мир внести в дома,
   конечно жаль, что только с автоматом.
   Но как иначе... Жалко сыновей...
   - Мы в бой идем и выполним приказ.
   Я умоляю наших матерей -
   не приезжайте, ждите дома нас.
   Прибывает новая смена, а Галина Ивановна остается. Солдаты уезжают и увозят домой теплые поэтические слова, согревшие их под неласковым чеченским солнцем.
   С нашими бойцами, сопровождающими локомотивы до Кизляра, загружаемся в кабину тепловоза. Машинист Виктор и его молодой помощник с опаской поглядывают на обилие автоматов и видеокамеру. Встревоженность дагестанских железнодорожников обоснована: в Чечне сугубо гражданских профессий сейчас не существует. Виктор проездил по ветке Кизляр - Червленая свыше четверти века - лучшего экскурсовода не найти.
   Эту ветку сейчас называют раненой дорогой. Пассажирского движения по ней нет. Тепловоз с тремя пустыми цистернами движется по ней со скоростью не более 40 км/час. "Больше нельзя, - говорит Виктор. - Не успеем затормозить, в случае чего". А случаев достаточно. Десять минут плавного хода - и вот они, следы недавней диверсии. Чеченцы разобрали путь, и локомотив с несколькими платформами сошел с рельсов. Машинист успел выпрыгнуть. Колесные пары, покореженное железо и свежая щебенка на насыпи свидетельствуют о случившемся крушении.
   "Часто подкладывают на рельсы посторонние предметы"?- "Часто. Да вот, гляньте, почти диверсия". Локомотив сбавляет ход, и колеса щелкают, как орехи, камни, наложенные на рельсы. В конце ряда камней - металлический прут, который разлетается от наезда на две части. Одна половина прута летит в степь метров на 20, в сторону двух мальчишеских фигур. Чеченские "гавроши" проходят азы диверсионного дела.
   "Самое опасное место - стрелочные переводы, - продолжает Виктор.- Их может заклинить в результате наложений. Локомотив разрежет стрелку, и тогда будет авария". Перед каждой стрелкой машинист сбрасывал скорость для тщательного осмотра стрелок.
   ...Станция Шелковская. "Вот тут наш танк буксовал", - отзывается омоновец Самит. Колеи с отпечатками траков ведут вглубь станции. Понятно, проверяли, есть ли на Шелковской боевики.
   ...Станция Воскресенская. Начальник станции, чеченец, выходит к локомотиву, медлит и после его полной остановки дает отмашку на отправление. Это "тихое" вредительство железнодорожника. Виктор пояснил: остановившийся электровоз сразу тронуться не может, необходимо постоять несколько минут.
   ...Станция Старогладковская известна тем, что здесь начиналась литературная карьера Л.Толстого. Здесь классик создал произведения, которые принесли ему успех. Хотя, по прибытии в станицу, граф отмечал в дневнике: "Как я попал сюда? Не знаю. Зачем? Тоже". Подобные вопросы можно повторять бесконечно.
   Возле Старогладковской леса подступают к железной дороге совсем близко. Совершенно бандитское место. Так оно и было во времена дудаевской Ичкерии. Виктор помнит, как вдоль края леса стояли грузовики и автобусы, арбы и телеги, запряженные лошадями и ослами. Вооруженные автоматами люди оригинально останавливали грузовой состав. На пути клали камазовские покрышки. Когда поезд наезжал на них, покрышки мялись под вагонами, рвали воздухопроводы - срабатывали тормоза. Поезд останавливался. Один бандит оставался перед локомотивом, а остальные - жители окрестных сел, включая женщин и детей, прорубали топорами контейнеры, громили товарные вагоны, выгребая все подчистую.
   Со Старогладковской начинается неуклонное понижение ландшафта относительно уровня мирового океана - до минус 27-ми метров у побережья Каспия. Поэтому в Чечне большая влажность атмосферы и климат, по замечанию русского генерала А.П.Ермолова, "несродный нашему солдату, размножающий между их чрезвычайные болезни". Раны быстро нагнаиваются и долго не заживают.
   Локомотив приближается к границе Дагестана. Позади крытые камышом хижины и редкие отары с угрюмыми пастухами, обезлюдевшие села и неприлично жестикулирующая национальная поросль. Вечереет. В поле светятся огоньки - глаза шакалов, спутников войны.
   В Кизляре, на дагестанской земле, бойцы встретили нас тепло. Повели в местное кафе, где столуется сводный отряд, шли по перрону, мимо засиженного голубями бюста Ермолова и целенького ростового памятника Ленину на привокзальной площади. Много непроницаемых лиц. Много косых взглядов. В Кизляре А.Дюма отмечал: "Веселый взгляд превратился тут в подозрительный, и глаза всякого путника принимали грозное выражение, выглядывая из-под черной или серой папахи. Мы вступили в землю, где каждый опасался повстречать врага и сам думал о собственной безопасности."
   Вечерние улочки мрачного Кизляра петляют между глухих заборов, вдоль одноэтажек частного сектора. Негостеприимный городок. Спину товарища следует охранять. И не покупать ничего съестного у местных торговцев, как бы ни навязывали покупку.
   Вечер в Минеральных Водах.
   По завершении видеосъемок предстояла обратная дорога до Червленой-узловой на "Бронепоезде", но случилась оказия. Подполковник милиции Олег, начальник штаба сводных отрядов транспортной милиции, известный более под псевдонимом "Север", с охраной (10-тью бойцами ОМОНа Среднеуральского УВДТ) подъехал в Кизляр на автомотрисе и на обратном пути подбросил нас до важного железнодорожного объекта - моста через речку Прорва.
   Лица омоновцев серьезны. Строгость лиц оттеняет экипировка: камуфляж, "АКээСы" (автоматы Калашникова с откидывающимися прикладами), обилие боекомплекта. Гранаты для подствольного гранатомета поблескивают на солнце алюминиевым светом. Выехали мы на рассвете...
  
   Мы выходим на рассвете.
   На Чечню не дует ветер,
   развевая наши флаги
   до небес.
   Только пыль стоит над нами
   и клубится под ногами,
   и родной АКС
   наперевес.
   Говорят, я славный малый,
   может, стану генералом.
   Ну, а если вдруг
   не выйду из огня,
   Не спеши искать другого.
   Я от пули заколдован:
   медицина-мать
   в надежде у меня.
  
   Такую походную песню сложили омоновцы-уральцы. В летописи отряда наверняка не затеряется имя автора - лейтенанта милиции Андрея К., и не только в памяти бойцов должны остаться 45 огненных суток.
   ...Вот и "бронепоезд", или "броник", как снисходительно называют его бойцы. "Броник" представляет из себя маневровый тепловоз с платформами, груженными щебнем, обложенными мешками с песком. За мешками бойцы укроются и ответят огнем в случае нападения. Платформы со щебнем - против возможного заминирования железнодорожного полотна. Подкопы под рельсы имели место.
   "Броник" везет оборудование и ремонтников. Около одной из станций дудаевцы расстреляли бетонную опору электропередачи. Столб держался лишь на арматуринах, потребовалась его замена. Путевые коробки и шкафы давно разгромлены. "Мы ставим, они снимают. Или натянут проволоку поперек пути, ведро повесят. Что в ведре - неизвестно, - включается в разговор машинист маневрового Борис.- В каждый рейс отправляешься, как в последний". Медленно, притормаживая на каждый дым в кустах, на появление людей на полотне и т.п. - добрались до Червленой. Электричка на Моздок еще не ушла. Кто только не ехал в "электричке" - так называются четыре общих вагона, подцепленных к тепловозу.
   Местные жители с сумками и коробками, раненые солдаты, офицеры, молодые горцы, держащиеся особняком, чеченские семьи. Надо быть осторожней с вопросами. Но древний завет - "никогда не разговаривайте с неизвестными" не выполним для корреспондента. Вопросы: кто виноват? что делать? и т.п. разрываются в народной гуще не хуже гранат. "Гранаты" эти очень устаревшего образца - 1830-ого года, но сохранили убойную силу до сего дня. "Самые нелепые слухи и невероятные надежды идут у чеченцев за чистое золото. Это люди, для которых нет ни вчера, ни завтра и оттого ни опытности за минувшее, ни расчета на будущее; люди, которым бог дал довольно ума, но обстоятельства не развернули нисколько разума.
   Они очень легко меняют верное на неверное, более любят ружье, чем заступ, и охотнее переносят нужду, чем труд. Правду сказать, чеченцу немного терять. Он кроет саклю тростником, половина хлебов его вытоптана, он продает втридорога остальное - и сыт и прав. В каждом чеченце неугасим какой-то инстинкт разрушительности: для него нужнее враг, чем друг, и он повсюду ищет первых. Не то чтобы он ненавидел именно русских; он находит только, что русских выгоднее ему ненавидеть, чем соседа, а для этого все предлоги кажутся ему дельными" (А.Бестужев).
   Электричка из Моздока до Минеральных Вод была типовой, но интенсивное перемещение народов сказалось на состоянии оборудования вагонов: двери между вагонами не закрывались, половины ламп не было. Милицейский патруль проверял документы четко. Контроль был строгим. Несмотря на позднее время народу в электричке было полно. Запомнились четыре женщины преклонного возраста, с трудом растолкавшие по вагону 10 мешков мандаринов. Среди пассажирок нельзя не отметить три симпатичных женских лица. Кумычки Майя, Зарина и Екатерина поделились с нами своим нехитрым ужином. "Голодные ведь, из Чечни едете," - пояснили они потом.
   Минеральные Воды показался самым мирным городом. Это стало видно потому, как прохожие обращали внимание на оружие - с чувством обеспокоенности. Война идет рядом. В минводовском аэропорту произошла занимательная сцена. Юный кавказец с рядом золотых зубов подошел и поинтересовался: "Сколько стоит?" Не бутылка минералки и не книжка с кроссвордами интересовали джигита, а АКМ. Неудивительно для горца, привыкшего все мерить на деньги. С повышенным вниманием к автоматам отнеслись и пассажиры ТУ-154, следовавшего рейсом до Новосибирска, и милиционеры ППС г.Оби на привокзальной площади Толмачево.
   "Это что же, настоящие автоматы у вас? Как и почему?" - "А потому что из Чечни, в командировке были. И вы, ребята, готовьтесь. В Чеченской республике органы МВД восстанавливать надо". Государство без правопорядка существовать не может.
   Март 1995 г.
Оценка: 8.51*4  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023