ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Имамбаев Акмаль Абдукаримович
Южный рубеж

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.89*23  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Дорогие друзья! События в рассказе - реальные, фамилии и имена - изменены. Если есть какие - либо неточности - спишем на память, ведь уже 26 лет прошло

А.А.Имамбаев

"В огне рожденный, закаленный,

Отчизны верный часовой.

Стоит на страже, Краснознаменный,

Туркестанский округ боевой!"

(из песни)

Южный рубеж

   Леха проснулся и не сразу понял, где он находится. Белый поднамет палатки, двухъярусные кровати - быстро он отвык от походного быта. За пологом палатки слышались голоса и смех новых товарищей, с которыми он познакомился только вчера. На улице чуть светало. Леха выскочил на улицу, быстро умылся, перекинулся парой ничего не значащих фраз с курившими возле палатки и побежал одеваться. Привычно, отработанными за четыре курсантских года движениями, натянул на себя х/б с новенькими лейтенантскими погонами, хромовые сапоги и ремень. Возле палатки уже шумел вчерашний прапорщик-распорядитель, приставленный к молодым лейтенантам для решения всех организационных вопросов, начиная с питания и быта и заканчивая организацией досуга, который он организовал строго по-военному: с выпивкой, напутствиями и купанием в соленом озере.
   - Давайте, мужики, быстро собирайтесь, "скальпель" на плане, летит по "кругу", посадка в Кокайды через 2 часа, - торопил он лейтенантов, а нам еще в столовую в Термезе заехать надо. (Скальпель - самолет ИЛ-18, приспособленный для перевозки раненых и оказания им медицинской помощи в полете).
   Через двадцать минут "гашетка" (ГАЗ-66) тряслась по лессовой пыли Уч-Кизила, увозя шутящих и хохочущих лейтенантов в сторону Термеза. В столовой военторга меню было до неприличного скромным: яичница, вчерашний шницель, вермишель, чай. На оставшиеся деньги вся эта галдящая компания накупила шницелей, хлеба, чая, и сев за сдвинутые столы принялась завтракать. В лейтенантском мозгу еще не выветрилась курсантская удаль и каждый норовил сделать какую-нибудь пакость товарищу. Все кончилось тем, что кто-то пил соленый чай, а кто-то ел переперченный шницель. За дружным хохотом услышать робкие голоса возмущения было невозможно. Позавтракав, все вывалили на улицу и принялись штурмовать расположенный рядом гастрономчик. У некоторых возникла необходимость восполнить уничтоженные вчера запасы спиртного, разрешенные две бутылки которого необходимо было привезти к новому месту службы в Афганистан, остальные были подвержены эффекту стаи, хотя покупать было нечего и не на что. После непродолжительной "схватки" продавщица сменила гнев на милость и продала желающим вожделенное спиртное.
   Наконец все угомонились, расселись в "гашетку" и тронулись в сторону аэродрома Кокайды.
  
   Еще вчера раним утром Леха прощался с женой, выслушивал напутствия отца - ветерана Вооруженных сил, видел украдкой смахнутую слезу матери. Потом был полуторачасовой перелет от Ташкента до Термеза, ожидание попутной машины да Уч-Кизила, направленной комендантом для сбора прилетевших и приехавших поездом лейтенантов. Ожидание распределения возле палатки штаба пересыльного пункта, где восседал и вершил судьбы строгий подполковник - кадровик из штаба армии. И, наконец, долгожданный вердикт - 70 бригада, Кандагар.
   Вместе с ним назначение в Кандагар получили и его друзья - Игорь и Славка, один выпускник Алма-Атинского ВОКУ и танкист из Ульяновска. Всего пять человек. Отправку, уточнив план перелетов, назначили на утро следующего дня. Тех, кто попал служить в Кундуз и Файзабад, отправили в этот же день, на "коровах" (вертолет МИ-6), а остальных должен был забрать "скальпель", направленный собирать раненых "по кругу" - Кабул, Кандагар, Шиндант.
  
   Путь от Термеза до Кокайды занял около часа. Военный аэродром представлял собой несколько бараков и вышку КДП. Проехав КПП, "гашетка" подрулила к вышке КДП и все принялись выгружать свои пожитки. Прапорщик, сказав ждать его возле вышки, убежал в штаб. На взлетном поле царило оживление. Взлетали и садились самолеты, вертолеты, перемещались машины с грузом, бегали люди - словом аэродром жил своей жизнью, по своим, известным только ему правилам и законам. Вот приземлился МИ-6 и группа солдат стала выгружать из него продолговатые "пеналы". Леха уже был знаком с таким грузом, который среди военных именовали "груз-200". В этих "пеналах" покоились те, для кого война закончилась навсегда, и которым предстоял последний путь домой к своим, убитым горем родным и близким.
   Вертолет, разгрузивший погибших ребят, стал деловито загружаться зелеными снарядными ящиками и авиабомбами в ребристой таре. Война продолжается, и очередной смертельный груз летит на Афганскую землю. На дальнем краю аэродрома в другой вертолет загружалась группа солдат с вещмешками и скатками шинелей. Афганистан принимал очередную "порцию" пушечного мяса, готовясь перемолоть ее и выплюнуть обратно в виде никому не нужных молодых ветеранов, неизвестно какой войны. Никто не знал, сколько из них вернется обратно живыми и невредимыми.
   Вертолеты, загрузившись, деловито захлопали лопастями и, как утки, переваливаясь с бока на бок, покатили на взлет. Аэродром жил, это была его жизнь - провожать и встречать.
   Увидеть среди этой зеленой и пятнистой массы серебристый гражданский ИЛ-18 было неожиданностью для всех. Самолет легко коснулся полосы и, молотя воздух лопастями пропеллеров, подрулил на площадку перед КДП. Одновременно, из ниоткуда, материзовался наш прапорщик. От него уже заметно попахивало водочкой, видимо он встретился с очередным своим товарищем - земляком и "спрыснул" это дело. Не терять же зря время.
   - Давайте, мужики, быстрее, вещи в руки и к самолету, - бегал и суетился от среди улетающих. Ему необходимо было как можно быстрее избавиться от этих лейтенантов и продолжить свои немудреные прапорщицкие дела.
   Вся группа направилась к самолету, возле которого уже стояла группа прилетевших из Ташкента. Вскоре выяснилось, что самолет летит только на Кабул - Кандагар, без посадки в Шинданте, и двое лейтенантов медленно побрели со своими вещами в сторону КДП. Потом их вернули обратно, объяснив, что из Кабула до Шинданта добраться легче, чем из Кокайды. Подошли пограничники, проштамповали паспорта улетающим, пожелали удачи и скорейшего возвращения. Вернулся командир экипажа с "добром" на вылет и вся группа стала подниматься по шаткой складной лестнице на борт - трапов на военных аэродромах не предусмотрено. "Как все легко - думал Леха, - как такси поймали. Ни билетов тебе, ни аэрофлотовского уюта".
   Поднявшись на борт, пассажиры расселись на закрепленные в стойках носилки. Предстоял двухчасовой перелет до Кабула. Размеренно загудели двигатели и, легко разбежавшись, самолет оторвался от взлетной полосы. Там внизу остались вертолеты, машины, люди, осталась родная, советская земля...
   Весь полет Леха смотрел в иллюминатор. Внизу проплывала незнакомая земля, расчерченная на небольшие квадратики полей, садов, виноградников. Потом начались горы, покрытые снегом седые вершины которых вселяли страх и уважение. Опять квадратики полей и садов. Через некоторое время слева по курсу показался пятиугольник тюрьмы "Пули-чархи" и самолет пошел на снижение. Леха жадно вглядывался в землю: вот капонир для БМД, полоски ходов сообщений, ограждение аэропорта - все пролетело под крылом. Самолет плавно коснулся бетонки, и, легко пробежав, отъехал по рулежке в сторону палаток. Сразу же к самолету подъехало несколько машин - встречающие. Прибывшие опять по шаткой лесенке совершили обратный путь на землю. Леха отошел от самолета, закурил и огляделся. Недалеко стояла пыльная БМДшка, в тени которой сидела группа военных непонятного звания и крутила магнитолу "Панасоник". Через некоторое время раздалась знакомая мелодия "Марионетки" группы "Машина времени". Один из военных встал, и, смешно виляя тощим задом, стал танцевать. Эта песня была очень популярна среди молодежи, а если вдуматься в слова - актуальна во времени. Действительно, кто они, марионетки, и чьи ловкие руки ими управляют?
   Левее самолета было здание аэропорта, возле которого стоял иностранный самолет. "Ариана" - прочитал Леха. Возле самолета крутилась группа людей в широких штанах, длинных рубахах и чалмах. "Вот тебе и "машина времени" - подумал Леха, из 20 века - в 14". Кабул - город контрастов.
   Самолет стоял в Кабуле больше часа. Раненых на погрузку не было. Возле самолета остались только Леха и его попутчики, чьим развлечением было слушать импровизированный концерт "Машины времени". Летчики стали готовиться к взлету. В это время все обратили внимание на бегущего к самолету немолодого подполковника с листом плексигласа. Вот уж воистину притча в лицах - бегущий подполковник, который в мирное время вызывает смех, а в военное - панику.
   - Командир, куда летим? - запыхавшись спросил он.
   - В Кандагар, - ответил летчик.
   - Возьмешь?
   - Командировочный есть?
   - Вот, - подполковник достал смятую бумажку.
   - Садитесь, - доброжелательно ответил летчик.
   Подполковник тяжело поднялся по лесенке в салон и, тяжело отдуваясь, сел на носилки. Его лицо, изъеденное морщинами, было залито потом. Рубашка и брюки так же были мокрыми. Летчик, сжалившись над ним, налил из бачка кружку теплой воды. Подполковник, отдышавшись, выпил воду, вытер лицо несвежим носовым платком и притянул к себе свое добро.
   - Товарищ подполковник, а плексиглас зачем? - спросил Игорь, сидевший рядом.
   - Планшеты делать, - серьезно ответил он, - Я начальник ПВО, вот для позиций надо сделать планшеты.
   Самолет взлетел и взял курс на юг. Под крыльями проплывали горы и долины, среди которых тянулась ниточка дороги. Слева виднелось большое озеро, окруженное невысокими горами. Через некоторое время показались зловеще красные пески, обрамленные голубой ниткой реки. Самолет стал снижаться.
   Кандагарский аэропорт представлял собой довольно-таки современное многокупольное здание. Позже Леха узнал, что его строили американцы, совместив современные инженерные решения с традиционными архитектурными традициями. Но и здесь чувствовалось дыхание войны. Рядом с диспетчерской вышкой стояла БМДшка, направив короткий ствол в сторону взлетной полосы, а рядом в кустарнике была разбита палатка, окруженная пулеметными гнездами.
   Выгрузившись из самолета, Леха с друзьями в нерешительности остановились. Куда дальше? Вокруг суетились афганские солдаты, какие то люди в национальных одеждах. Как добраться до бригады? И где она?
   Выручил попутчик - подполковник, за которым пришла машины - ЗИЛ - 157.
   - Вам в бригаду? - поинтересовался он.
   - Да.
   - Давайте, садитесь быстрее, я довезу до дежурного.
   Побросав свои пожитки в кузов, вся компания села на жалкие остатки откидных сидений и машина, взревев двигателем, плавно тронулась.
   Дорога, вполне современная, асфальтированная, шла среди красивых кустов, покрытых цветами. Позже Леха узнал, что это - олеандры. Проехав несколько километров по асфальту, машина пересекла сухое русло реки и свернула на грунтовку к недостроенным пятиэтажкам. Возле них муравейником суетились женщины в чадрах, дети, бараны, даже было несколько осликов. Оставляя шлейф тяжелой пыли машина ехала к виднеющимся вдали палаткам.
   Расположение бригады представляло собой правильный прямоугольник с двумя рядами палаток, между которыми находилась площадка для построений. Плацем ее назвать было нельзя ввиду отсутствия асфальтного или бетонного покрытия - обязательного атрибута, и ряда стендов, на которых молодцеватые солдаты, нарисованные рукой доморощенного художника показывали образец строевого шага, стойки, формы одежды. Эта площадка была посыпана мелким щебнем, и окантована покрашенным в белый цвет булыжником. С одной стороны, в сторону аэродрома, располагались палатки в один или два ряда - управление бригады, штаб, политотдел, оперативный отдел, особый отдел и различные службы обеспечения. С другой стороны - палатки подразделений, поротно. Каждая рота имела три - четыре палатки, одна за другой, для солдат и офицеров. В тылу располагались кухни ПХД, каптерки, прочая хозяйственная чушь. На передней линейке, возле каждой палатки стоял грибок для дневального и линейка для построений. Палатка оперативного дежурного находилась в самом центре штабной группы, рядом с ней стоял БРДМ под бдительной охраной часового, в котором, как стало известно позднее, хранилось Знамя Бригады и денежный ящик.
   ЗИЛок остановился за палаткой оперативного дежурного и ребята дружно выпрыгнули из кузова. Отряхнувшись от дорожной пыли, они зашли в палатку. Через час - полтора все уже знали свои новые места службы. Леха со Славкой попали в третий батальон, Игорь - в первый, Алма-Атинец - во второй, а танкист, естественно, в танковый. Командира Бригады на месте не оказалось, он был с батальонами в Кандагаре, где проводилась очередная рейдовая операция. Напутственное слово перед прибывшими произнес начальник штаба, майор Высоцкий Е., высокий, крепко сбитый загорелый офицер.
   - Товарищи лейтенанты! Вы прибыли служить в прославленную 70 Гвардейскую мотострелковую Бригаду. Южнее нас Советских войск нет. Мы - Южный рубеж нашей Родины. Бригада имеет славные традиции, и вы должны сохранить и преумножить их. Сейчас ваши батальоны находятся в Кандагаре в рейдовой операции, и вы должны как можно быстрее освоиться на новом месте и встать в строй своих подразделений. Команду начальникам служб о постановке на все виды довольствия я дал. Сейчас - в батальоны, оставить вещи и ко мне в палатку.
   Выходя из дежурки, Леха лицом к лицу столкнулся с сухощавым капитаном в пятнистом маскхалате с автоматом через плечо. Посторонившись, насколько возможно, Леха пропустил его и направился вслед за посыльным в батальон.
   Зайдя в батальонную офицерскую палатку, Леха бросил на кровать чемодан и сел, задумавшись. Вот так, началась служба. Он даже не заметил, как в палатку вошел капитан в маскхалате, а только увидел его пыльные ботинки. Подняв глаза он увидел его ухмыляющееся лицо.
   - Леха? - спросил он.
   - Да.
   - В разведке хочешь служить?
   - Готов там, где прикажут.
   - Ну, тогда пошли.
   - Так меня сюда назначили, в третий батальон.
   - Ничего, это дело поправимое.
   Леха взял чемодан и пошел за капитаном. Через некоторое время они входили в необычное сооружение, представляющее собой каркас, обтянутый брезентом. Самое странное было в том, что у этого сооружения имелись двери, хоть и сколоченные из снарядных ящиков, зато настоящие. Войдя внутрь, Леха увидел три двухъярусных кровати и стол.
   - Здесь ты будешь жить, - произнес капитан, - Давай знакомиться. Я - помощник начальника разведки бригады, капитан Савченко Николай. Ротный - Тима Глыбин, сейчас в Кандагаре. Второй взводный Олег Крымов, в отпуске. Ты идешь на место Юры Савчука, он в госпитале, в Ташкенте, его переводят в Союз, по здоровью. Старшина - в отпуске, техник роты поехал сдавать БРДМку в ремонт. Будет нескоро. Я приехал в бригаду по делам. Давай, раскладывайся и в штаб. Потом сразу сюда, поужинаем - и в роту. А то там ротный один.
   Леха поставил в угол свой чемодан, рядом с другими вещами жильцов палатки. Вышел на улицу и направился к штабу. Возле палатки начальника штаба он увидел своих попутчиков.
   - Ты куда пропал? - спросил Игорь. - Славка говорит, тебя какой-то капитан увел.
   - Я теперь в разведке, - ответил Леха, - Этот капитан - помощник начальника разведки.
   Через некоторое время Леха и все остальные зашли в палатку. За столом сидел невысокого роста подполковник.
   - Так. Давайте с правого фланга, по одному, представляйтесь.
   Присутствующие стали кратко докладывать о себе: фамилия, имя, отчество, какое училище закончил, откуда родом, семейное положение, где живут семьи, родители и т.п. Когда очередь дошла до Лехи, доложив, как и все, он на вопрос о должности - запнулся.
   - Назначен на должность командира 1 взвода 9 роты, но, вроде в разведроту забрали. - неловко произнес Леха. Командир бригады вопросительно посмотрел на начальника штаба.
   - По ходатайству начальника разведки, решение о назначении этого лейтенанта мы пересмотрели, - тихо произнес начальник штаба.
   - Назначение утверждаю. Если вопросов нет - все свободны, по подразделениям. А ты, - он посмотрел на Леху, - останься.
   Оставшись втроем, комбриг по-отечески поинтересовался у Лехи, - Не боишься? Разведчики у меня на особом счету. Там где трудно - там разведка. Спокойной жизни не будет.
   Потом они еще раз они расспросили Леху о семье, родителях, училище. Леха в очередной раз рассказал о себе все - даже у кого из преподавателей он учился. Некоторых комбриг знал - служили когда-то вместе.
   - Вот начальник штаба, почти твой "земляк", - улыбнувшись сказал комбриг, - Чирчикское танковое заканчивал. Служи хорошо, служебный рост будет. А теперь - давай на ужин, переодеться и через час едем к Бригаде, в Кандагар.
   У выхода Леху ждал Савченко. Они быстро пошли на ПХД, где уже ужинали несколько офицеров. Поев каши с тушенкой и выпив чай, они направились в расположение роты. Возле ротной палатки их уже ждал дежурный с оружием, снаряжением и каптерщик с маскировочным комбезом.
   - Бери, одевайся. Хоть и не новый, зато удобный и практичный, - сказал Николай.
   Через некоторое время небольшая колона направилась на выезд из бригады. Леха сидел в БРДМке. Ехать на броне наверху было невозможно - плотные клубы пыли забивали глаза, рот и нос. Леха принял правильное решение - спрыгнул вниз и закрыл люк. Проехав по пыльной грунтовке, машины свернули на асфальт и резво побежали в сторону Кандагара. Лехина БРДМка шла пятой или шестой в колоне. Прямо перед ним плавно шла "Чайка" (Р-145) комбрига, перед ним - "Шилка". Замыкал колону БТР комендачей, перед которым шла машина с продовольствием. Несмотря на темноту, колона шла довольно-таки быстро. Для Лехи все было ново. Еще утром он даже не подозревал, что так быстро окунется в армейскую жизнь. Утром был еще Союз, а теперь он ехал на броне на войну. Проехали перевал, стали спускаться в долину. Слева на пригорке виднелся силуэт танка. Вдоль дороги росли какие-то деревья - из-за темноты не видно. Проехав деревья и заросли камыша, Леха увидел с правой стороны белые строения за каменной стеной.
   - ООНовский городок, - сказал водитель.
   Дальше, после развилки дорог, въехали в город. На улицах не было ни души и колона быстро проскочила до левого поворота. Дальше была "площадь с пушками", "черная площадь", "ГСМ" - все эти названия выкрикивал водитель. Проехав еще некоторое время по бетонке, колона свернула влево, к силуэтам стоящих на пригорке машин. Подъехав к ним, БРДМки свернули вправо, дав дорогу "чайке", "шилка" ушла влево, встав на позицию. Савченко спрыгнул с брони и позвал Леху. Вместе они подошли к палатке возле радийной машины. Было довольно темно и передвигаться достаточно трудно. Зайдя в палатку Савченко подошел к сидящему возле карты майору.
   - Вот, привез взводного, - сказал Савченко, - куда дальше, в роту?
   - Присядьте, - ответил майор, - давай, рассказывай о себе.
   Леха в очередной раз пересказал свою биографию. Майор, а это был начальник разведки, задал самый главный вопрос: - Укомплектован?
   - Так точно, товарищ майор, полностью, - ответил Леха. Он знал, что представляться начальству, независимо от того, где это происходит, надо только полностью укомплектованным. Имея в полевой сумке две бутылки водки, он имел на это полное право.
   - Так, я к комбригу, - сказал начальник разведки и выскочил из палатки. Через несколько минут он крикнул от выхода: - Разведка, на выход! Леха следом за Николаем вышел на улицу. Стало светлее - взошла луна. Они стояли возле палатки и Леха огляделся. Сзади темнела гора, а впереди вдалеке высилось здание, похожее на элеватор, за которым блестела гладь воды.
   - Так, Николай, едем к Глыбину. Сегодня там выносной разведпункт. Комбриг "добро" дал. Заодно и взводного представим. - скороговоркой произнес начальник разведки бригады майор Рыбин.
   Вновь по темным улицам Кандагара движется колона, теперь уже небольшая, всего три машины. Теперь Леха едет в середине, первым - Савченко, замыкает Рыбин. Опять бегут справа и слева темные дома, лавки, сады.
   - "Забой-23", я - "забой-01", еду к вам, встречайте. - раздалось в наушниках шлемофона.
   - "01" я "23", возле кирпичного завода был поджог "коробочки" "третьего" - раздался ответный голос, - Вас встречаем, при подъезде взаимоопознание - обычное.
   - Всем "забоям", я - "01", в броню, люки закрыть, - дал команду майор Рыбин.
   Водитель БРДМки без команды захлопнул люк и протянул Лехе гранату РГ-42 и сказал:
   - Если бросят бутылку с зажигательной смесью - гранату на броню и люк закрывайте. Взрывом пламя собьет. "Реснички" тоже закрывайте, я с тримплексами доеду.
   Леха взял гранату и тоже закрыл люк. Доехали до "черной площади", свернули направо. Скоро жилые постройки кончились и начались непонятные строения с трубами наверху - кирпичный завод местного образца.
   - Всем внимание, усилить наблюдение, - раздался голос в наушниках.
   Колона шла спокойно. Скоро появилось отдельное строение, обнесенное каменной стеной. Тут же из него взлетела осветительная ракета. В ответ с головной БРДМки пустили зеленую. Машины въехали во двор и встали по периметру. Леха взял автомат, полевую сумку и спрыгнул на землю и вместе с Николаем они пошли к зданию в центре постройки. Там уже стоял майор Рыбин и невысокий коренастый офицер. Леха подошел и, в нерешительности, остановился. Конечно, надо было бы по Уставу, представиться, строевым подойти, но здесь как-то это было неуместно.
   - Знакомься, Тима, это твой новый взводный, вместо Савчука, - сказал Рыбин.
   - Ну, здравствуй, давай знакомится, - доброжелательно произнес ротный, - Меня зовут Тимофей.
   - Меня Лехой зовут.
   - Ну и отлично, пошли, расскажешь о себе.
   Дом, где расположились на ночлег разведчики, был уже давно нежилым и представлял собой прямоугольной строение из нескольких клетушек - комнат с куполообразными крышами, обнесенный дувалом из сырцового кирпича таким образом, что жилые постройки располагались в углу. Высота дувала позволяла укрыть технику, открыв сектора обстрела в местах проломов. Леха с другими офицерами зашел в одну из таких клетушек-комнат, в которой при свете керосиновой лампы можно было разглядеть три низких кровати - топчана и маленький столик в окружении камышовых циновок. На столе стоял пятилитровый солдатский бачок с дымящимся мясом и чайник чая, лежали крупно порезанный хлеб, краснобокие гранаты и виноград. Тут же стояла керосиновая лампа. Двери были закрыты плащ-палаткой так, что никакого светы с улицы видно не было.
   - Товарищи офицеры, прошу к столу, - сказал ротный и вошедшие по-восточному расселись вокруг стола.
   - Ну, что, лейтенант, давай, представляйся, - сказал Рыбин и многозначительно посмотрел на кружку, - В Шиндадте недавно одного капитана судили судом чести, знаешь за что? За ЗАДЕРЖКУ! И учти, что в Кабуле лейтенанта расстреляли - ЗА НЕПРАВИЛЬНЫЙ РОЗЛИВ!
   Все рассмеялись. Леха достал из полевой сумки бутылку, открыл (с козырьком была, повезло!) и стал разливать по кружкам ее содержимое. В темноте это сделать было достаточно трудно, а учитывая практически полное отсутствие опыта - вдвойне трудно.
   - Ну, что друзья, за живых, - сказал Рыбин и опрокинул содержимое кружки в горло, занюхав хлебом. Взял ложку и стал есть мясо.
   - Что это? Вроде не баран, - сказал он, пережевывая.
   - Верблюд, - ответил ротный, - Сегодня "духи" подстрелили тут недалеко.
   - Верблюжатина - это хорошо, особенно когда спец готовит.
   - Чориев, водитель БРМки постарался. Еще ляжку минометчикам 3 батальона передали, они тут рядом, на стадионе стоят.
   Леха разлил по второй. Теперь получилось более точно. А мясо действительно было вкусным, напоминало курятину. Видимо молодой был верблюд.
   - Так, лейтенант, представляйся, - распорядился Рыбин.
   Леха встал с кружкой в руках и, по-военному доложил:
   - Товарищи офицеры, представляюсь по случаю прибытия для прохождения службы в разведроту 70 Отдельной Гвардейской мотострелковой бригады! - доложил Леха и, дождавшись когда присутствующие выпьют, опрокинул кружку в горло.
   - Ну что, товарищи офицеры, принимаем в свой коллектив? - весело произнес начальник разведки.
   - Я думаю, что да, - сказал, молчавший до этого момента Савченко, - потом - время покажет. Леха, разливай, ТРЕТИЙ.
   Леха разлил оставшуюся в бутылке водку и все встали. Третий - это память о погибших товарищах. Молча выпили, сели и стали закусывать. Через некоторое время, разгоряченные спиртным, все стали говорить. Обсуждались, естественно, служебные вопросы. Предстоящее увольнение в запас "дембелей", подбор на их места кандидатов из других подразделений, вещевое обеспечение (ботинки у всех порвались!), отпуск ротного, в который он никак не мог уйти, и прочее, прочее, прочее. Для Лехи это было пока все незнакомо, ново, но он старательно пытался запомнить все проблемы роты. Периодически поступали предложения выпить за оставшихся в Союзе жен, детей, за скорейшее возвращение к ним - так и допили вторую бутылку. Скоро Леха уже знал, что Рыбин и ротный входили в Афган в составе 373 полка из Тахта-Базара, где сейчас живут их семьи, остальные, как и Леха, прибыли на доукомплектование. Николай до Афгана служил в Майкопе, остальные офицеры и прапорщики в Чабанке - ОдВО. Войдя в Афганистан, полк сначала стоял в Адраскане, между Гератом и Шиндантом, а в феврале поступил приказ о передислокации в Кандагар, где на его основе была сформирована мотострелковая бригада. То, что основной "костяк" бригады - это Тахта-Базарские, очень дружный коллектив.
   - Так, Леха, теперь слушай меня, - сказал Рыбин,- Времени тебе на то, чтобы "въехать" в обстановку - минимум. Завтра начинаются боевые. Это не учения на полигоне с имитацией "противника", здесь война. Запоминай мои наказы. Смотри, как действуют солдаты, учись у них. Слушай советы сержантов, придет время - будешь сам учить и советовать. Не принимай скоропалительных решений, сначала подумай, потом действуй. Не бойся противника, они - тоже люди, и тоже боятся. И самое главное - береги себя и людей. За победу большой кровью тебя даже не похвалят, а матери погибших всю твою оставшуюся жизнь будут проклинать. Получив приказ на прочес, засаду, налет - сначала "проиграй" все на карте с сержантами, определи место каждого, сигналы и команды взаимодействия. И все время - думай, обыгрывай каждый свой шаг, каждое свое решение.
   Вот такое напутствие получил Леха в свой первый день службы в Афганистане. Просто, емко и по-товарищески. Так старший брат, прошедший огонь и воду, советует младшему, как строить свою жизнь. Без нравоучений и без красочной бравады. Позже, полностью войдя в ритм боевой работы роты, Леха заметит, что атмосфера товарищества присуща разведчикам. Конечно, в роте было разделение по призывам, но откровенного глумления над сослуживцами не было. Вот и сейчас, в офицерском коллективе, Леха чувствовал себя "молодым", которого могут учить и которому могут советовать "старослужащие" роты, и он к их советам будет прислушиваться, учиться от них.
   - Так, пора закругляться. Будем считать, что наш маленький, но очень дружный коллектив пополнился новым членом, - усмехнувшись сказал Рыбин и встал из-за стола. - Пошли на улицу.
   На дворе стояла Афганская ночь. Таких ночей Леха еще не видел. Ярко горели звезды, широкой дорожкой выделялся Млечный путь, висела огромная луна, заливая окрестности мертвенно-белым светом, от которого все окружающее приобретало неестественно контрастные оттенки. На БМПшках и на крыше дома дежурили солдаты. Внезапно раздались плачущие крики, переходящие в вой, от которого мурашки пошли по спине.
   - Шакалы воют, - сказал ротный, - житья от них нет. Пока пару гранат не кинешь, не успокоятся. Ковш, давай, шугани их.
   Один из бойцов, размахнувшись, бросил одну за другой гранаты за дувал. Гулко грохнули взрывы и разом крики и вой стихли. Все стояли, курили, пряча огоньки сигарет в кулак - защита от "духовского" снайпера. Каждый думал о своем. Леха "переваривал" все события, так внезапно нахлынувшие на него, ротный думал об отпуске, который никак не хотели давать ввиду начавшихся боевых действий. Савченко вспоминал детей, фотографию которых он получил с письмом, ждавшем его в бригаде, а Рыбин мысленно планировал наступающий день, уже зная, что ничего хорошего для разведчиков он не принесет. Для этого он и отпросился у комбрига в роту, чтобы лично заняться подготовкой разведчиков к предстоящему бою в кишлаке Дехи-Масус.
   Накануне вечером стало известно о пропаже шестерых солдат и прапорщика из противотанкового взвода третьего батальона, не вышедших после прочески близлежащих к Дехи-Масус кишлаков. Позже, очевидцы рассказали, что рота с ПТВ выходила из кишлака, когда солдаты увидели стоящего возле дороги ишака. Не долго думая, они его поймали и нагрузили станковым противотанковым гранатометом и выстрелами к нему. Идти налегке было весело, пока не раздались выстрелы минометной батареи. Ишак испугался и побежал в кишлак, солдаты и прапорщик за ним. Рота стояла и смеялась, глядя, как они гоняются за ишаком. После того, как вся группа скрылась за дувалами, прогремела очередь из пулемета ДШК. Тут же кишлак, который они только что прочесали, ощетинился огнем: стреляли из карабинов, автоматов, гранатометов. Надо отметить, что вся южная окраина Кандагара пронизана подземными ходами - кяризами, используемыми местным населением для обеспечения водой. Их и использовали "духи" для ухода от "шурави" и правительственных войск, оставляя в кишлаках только мирное население. Видимо и в этот раз, после отхода войск они вышли из кяризов и ударили солдатам в спину. А тут еще и группа "шурави" с ишаком и СПГ.
   Рота, перебежками, стала приближаться к кишлаку, но огонь был настолько плотен, что дойти до ближайших дувалов они не смогли, залегли в сухом арыке. Скоро в этом арыке появилась вода - видимо ее пустили специально, и рота вынуждена была отступить к дороге. В это время подтянулся весь батальон и кишлак взяли в плотное кольцо, но огонь нескольких ДШК, стрелкового оружия и гранатометов был настолько плотен, что невозможно было его атаковать без поддержки артиллерии или авиации. Это тоже было невозможно, так как в кишлаке были советские солдаты и все надеялись, что они живы. В связи с этим было принято решение о плотном блокировании кишлака и прочесе силами двух боевых групп - от разведроты и батальона.
   Утром началась неразбериха. Разведчики , еще на рассвете вышедшие на свое направление и сосредоточившиеся в арыке в непосредственной близости от кишлака, приказа на начало операции не получили, бригада ждала "добро" из Кабула. Леха слышал по рации разговоры командования, ругань, бесконечные уточнения о месте нахождения подразделений и их готовности к операции. Когда солнце уже стало припекать, поступила долгожданная команда. По арыку, через проем в дувале, группа скрытно вошла в кишлак и сосредоточилась в винограднике. Впереди была кишмишхона, массивное глинобитное здание для сушки винограда. Толщина стен этого сооружения достигала полутора метров, даже снаряд вяз в такой глине. Леха находился рядом с ротным, вроде стажера. Двумя колонами стали продвигаться в направлении предполагаемого центра кишлака. Пройдя около двухсот метров, группа попала под обстрел ДШК. Леха впервые услышал так близко его лающий звук и группа залегла за дувалами.
   Не верьте, если кто-то говорит, что не боялся на войне. Когда свистят пули, крошат кажущуюся ненадежной защиту глиняных стен, страх пронизывает от макушки до пяток. Лехе стало страшно, так страшно, что он боялся пошевелиться. Секунды стали неимоверно длинными и фонтанчики от пуль возникали как в замедленном кино. Совладав с собой, Леха посмотрел на ротного, который что-то объяснял солдату с раскосыми азиатскими глазами и снайперской винтовкой. Солдат кивнул головой и, пригнувшись, побежал куда-то в сторону. Ротный достал перископ разведчика и, выставив его над дувалом, стал наблюдать. Минуты казались вечностью, Леха чувствовал себя загнанным в угол щенком, хотелось упасть на землю, закрыть голову руками и не шевелиться.
   Раздались один за другим три выстрела. Тут же ротный вскочил и перепрыгнул через дувал. Леха, как робот, последовал за ним. Он бежал, видя перед собой только его спину, стараясь не отстать. Внезапно ротный остановился и стал стрелять короткими очередями. Леха увидел мелькнувшую среди зелени черную чалму и, вскинув автомат, выстрелил в нее. Чалма скрылась за виноградником и Леха опять побежал за ротным. Раздалось несколько взрывов гранат, ротный, а за ним и Леха, присели и стали осматриваться. Впереди было сооружение непонятного назначения в виде башенки. Раздалось еще несколько взрывов гранат и башенку закрыло пылью. Все опять кинулись вперед.
   Группа собралась у этой башенки, влево и вправо от которой шел очередной дувал. Все стреляли за него куда-то в очередной виноградник, Леха тоже стал стрелять. Внезапно какая-то сила заставила Леху обернуться и он увидел между рядами виноградника движение. Леха вскинул автомат и дал в том направлении длинную очередь. Движение прекратилось и Леха осторожно подошел к тому месту. На земле лежал бородатый афганец, а чуть дальше - еще двое. Ближний пошевелился и стал подтягивать к себе автомат. Лехин палец сообразил быстрее, чем мозг и вдавил спусковой крючок автомата. Очередь прошила лежащих несколько раз, пули разворотили тела, выставляя напоказ рваные края плоти.
   - Прекратить огонь! Круговая оборона! Наблюдатель, на башню, пополнить боекомплект! Командирам троек проверить людей! - команды ротного вывели Леху из оцепенения. Поступили доклады - все на месте. Ротный, прищурившись, посмотрел на Леху.
   - Страшно?
   - Врать не буду, есть немного.
   - И мне страшно, но надо. У каждого бывает когда-нибудь ПЕРВЫЙ.
   Откровенность ротного удивила Леху. Он думал, что сейчас Глыбин покажет себя таким бывалым воякой, с презрением относящимся к человеческим слабостям, но такого не было. Ротный с пониманием отнесся к Лехиному состоянию и не стал заострять на нем внимание. Солдаты быстро подбежали к убитым, забрали оружие, патронташи и содержимое карманов. Пройдя чуть дальше увидели еще одного убитого, в черной чалме.
   - Это тоже твой, сказал Глыбин, - ловко ты его, навскидку.
   -Скорее, со страху, - ответил Леха.
   Забрав оружие и все, что было в карманах убитого, группа вернулась к башенке.
   -Здесь бакшиш! - разделся крик сверху, - ДШК!
   - Вот он, родимый! Якут, готовь дырку для ордена! За ДШК комбриг "Звезду" обещал, - весело сказал ротный глядя на солдата с раскосыми глазами и снайперской винтовкой, - А стрелок где?
   - Здесь, да не один, а двое!
   - Ловко ты их, Якут. Кидайте вниз!
   Сверху одно за другим упало два тела. Быстро "прошмонав", их оттащили к другим, убитым в винограднике. Сверху сбросили мешок с лентами, два "бура" и пистолет, затем на веревке спустили ДШК на станке.
   - Вы там, наверху, наблюдайте! - распорядился ротный.
   - Впереди видим майдан, там что-то горит, - ответили наблюдатели.
   -"Духов" видно?
   - Вроде нет.
   - Так, всем собраться. Идем дальше по винограднику, до майдана. В дома не входить, работать гранатами, - дал команду Глыбин.
   Группа пошла дальше, оставив заслон из пулеметчика и троих автоматчиков на башенке. Через некоторое время вышли из виноградника и продолжили движение по улочке, извивающейся между глинобитными домами. Скоро впереди показалась кишлачная площадь - майдан. Группа осторожно вышла на нее, сразу заняв круговую оборону. Было тихо, ни одного выстрела, только остро пахло горелым мясом. Ни одной живой души, как будто все вымерло.
   - Опять по кяризам ушли, - ротный внимательно огляделся. Чуть дальше, перед мечетью дымила солома.
   - Уральцев, посмотри, что там, только аккуратно,- распорядился Тимофей. Высокий сержант осторожно подошел к соломе.
   - Товарищ старший лейтенант, вот они.
   Глыбин, Леха и двое разведчиков подошли к Уральцеву. Под сгоревшей соломой были видны шесть изуродованных тел, лежащих рядом. Все были раздеты, изрезаны ножами, с выколотыми глазами и отрезанными гениталиями. Глыбин взял радиостанцию и доложил: - "Забой-01", я "забой-23", обнаружил шесть "двухсотых" на майдане.
   На душе было тяжело, так, как бывает, когда сталкиваешься со смертью. Солдаты затушили и разбросали солому. Было видно, что над убитыми издевались. На обгоревших телах были видны глубокие порезы, у двоих вынуты внутренности, перебиты пальцы. Страшная картина. Подошел Якут с куском материи, которую, видимо, взял в ближайшем доме, и накрыл изуродованные тела.
   - Товарищ старший лейтенант, наши на подходе, - доложил наблюдатель
   - Зеленую ракету! - распорядился ротный.
   С шипением ракета ушла в небо и, стрельнув, распалась на три зеленых звездочки. Через несколько минут на площадь вышла группа третьего батальона.
   - Как у вас, нормально дошли? - спросил ротный.
   - При входе в кишлак обстреляли. А вас, я слышал, ДШК обстрелял?
   - Теперь он уже боевой трофей. Да еще с лентами. Шестерых накрыли. Остальные по кяризам ушли. Вот, посмотри, что они с нашими сделали, - добавил Тимофей и показал на прикрытые тканью изуродованные тела.
   -СУ-У-У-КИ-И-И-И! - в глазах офицера стояли слезы, - Падлы, рвать всех буду...
   В кишлак вошла еще одна группа батальона и разведчики начали отход. Забрав ДШК, тем же путем, через арык все вышли из кишлака. На дороге, развернув стволы в сторону дувалов, стояли БМПшки разведроты. Загрузившись на броню, группа совершила марш и вернулась в свой, уже обжитый, дом. С юга послышался рокот вертолетов - пара прилетела забирать тела погибших ребят.
   Во дворе дома построились. Майор Рыбин поблагодарил всех за выполнение задачи и объявил о том, что будет ходатайствовать о награждении отличившихся. У всех на душе было тяжело. Нелепая гибель шестерых товарищей оставила глубокий рубец на сердце каждого, а вид тел, над которыми надругались душманы, стоял в глазах.
   Прошло три дня. Рейдовая операция на юге Кандагара подходила к концу. Командный пункт бригады, на котором уже два дня находилась в резерве разведрота, переместился в штаб Второго Армейского Корпуса ДРА. Леха освоился на новом месте службы, познакомился с солдатами роты, офицерами штаба, вник в особенности быта на войне. За эти два дня рота выходила только на сопровождение автомобильной колоны из Кушки, которая везла продовольствие, горючее и боеприпасы для Кандагарского гарнизона и гуманитарную помощь для провинции.
   Командный пункт был свернут, все погружено на машины, колона построена и готова к выдвижению в расположение бригады. Батальонные колоны своими маршрутами уже начали выдвижение, поступила команда на выдвижение и штабной колоне.
   Леха ехал на своей, уже ставшей "родной" БМП 3013 следом за ротным. Теперь, днем, были видны все детали этого красивого города: улицы, мечети, кантинные ряды, манящие неизбалованного советского человека своим разнообразием товара. Колона резво двигалась домой, унося усталых солдат и офицеров подальше от ужаса войны.
   Уже подъезжая к аэродрому догнали первый батальон, который подъезжая к бригаде поднял такие клубы пыли, что вытянутую руку не было видно. Возвращавшихся перед палатками штаба встречал оркестр. Батальоны построились, командиры доложил комбригу о выполнении задач и получили долгожданную команду - в баню и отдыхать.
   Леха, нагруженный вещами, подошел к своей палатке. Закончился первый рейд, первая Лехина война. Она принесла первый успех, вкус первого боя, запах первой крови и горечь первых потерь.
   После возвращения Лехи в Союз, его часто будут расспрашивать о первом бое, первых впечатлений от него и тяжело ли убить первого врага. Леха молчал, отшучиваясь, что, мол, в штабе служил. Молчал он в период застоя, молчал в период гласности, молчал при "разгуле демократии", молчал бы и сейчас. Первая смерть накладывает сильный отпечаток на душу, одних она ожесточает, других вводит в состояние ступора, третьих - ломает, сажает на алкоголь и наркотики, четвертых - гнетет своим видом и запахом и лишь немногое остаются равнодушными к ней. По молодости, конечно, это все воспринималось не так остро, но с годами приходит осмысление, переоценка и те, давние события видятся с другого ракурса, с позиции жизни и смерти и начинаешь мучительно искать ответ на такой вопрос: почему жизнь зарождается в любви, а смерть приходит в муках?
   Войдя в палатку, Леха увидел ротного и Николая, занятых обсуждением какого-то глобального вопроса.
   -Давай, раскладывайся, пойдем в баню к советникам.
   Леха вытряхнул комбез, достал х/б и сел чистить автомат. Его действия получили положительную оценку со стороны старших товарищей. После этого вся троица направилась в сторону коттеджей, за сухое русло. Как выяснилось позднее, разведчики каждую ночь выделяли караул для охраны разведпункта "Радуга" и снабжали своих коллег соляркой, за что были допущены к их душу и парилке. От души попарившись, изодрав тела грубой мочалкой и смыв все под прохладным душем, офицеры вернулись к себе в палатку. Там уже сидел красный, как рак Рыбов, успевший попариться и помыться в бане медсанроты. На столе стоял пятилитровый бачок с разогретой тушенкой, порезан горячий хлеб, луковицы, виноград - строго по-мужски, все в куче.
   - С легким паром, - поприветствовал Рыбов.
   - Спасибо, и Вам с легким паром,- ответили вошедшие.
   - Личный состав, оружие, техника, имущество на месте?
   - Все на месте, техника заправлена, оружие почищено, имущество в каптерке, личный состав помыт, на ужине, - доложил ротный.
   - Тогда начинаем. Присаживайтесь. Негоже начальнику ждать подчиненных, - недовольно сказал Рыбов и достал фляжку,- Леха, разводящий.
   Леха взял протянутую литровую фляжку со спиртом и разлил по кружкам. Первый, второй, Третий (все встали) тосты разогрели офицеров. Стали заходить гости - соседи из ремроты, саперы, связисты, штабисты - все были желанными гостями. Допив вторую фляжку спирта, все двинулись по тыльной линейке - в гости к батальонным. Зашли в третий, стоя помянули погибших, во втором чуть задержались, там обмывали рождение ребенка одного из взводных, плавно переместились в первый, где было застолье ввиду просочившейся из штаба информации о том, что привезли из Кабула награды, а среди награжденных - сам комбат. Здесь посидели чуть дольше - поздравляли комбата и других офицеров. Дальше, перейдя плац, пошли в гости к штабным. Зашли к особистам, выпили (тоже люди, встретили, налили), потихоньку прошли палатки комбрига и его зама, зашли к начальнику штаба - а там и комбриг с замом! Но не прогнали - за стол посадили, налили - разведка ведь любимое дитя начальника штаба. По скромному выпили, занюхали корочкой и вышли - у начальства свои разговоры. Опять тихо прошли палатки политотдела (не любили их) и торжественно вплыли к операторам и тыловикам - вот здесь был пир! После этого, пошатываясь, вернулись в свою палатку - зайти в гости к связистам и медикам сил и здоровья уже не было.
   На утреннем построении для развода все были, как огурчики, чувствовалась закалка.
   Вот так и прошло Лехино знакомство с 70 отдельной Гвардейской дважды Краснознаменной, орденов Кутузова и Б. Хмельницкого мотострелковой бригадой, Южным рубежом Советского Союза. Впереди была служба, война, рейды, засады, встречи и проводы, новые знакомые, новые друзья. Но об этом - в следующем рассказе.
  

Разведчики с любимым сапером. Ротный - справа. []

  
  
  
   Сентябрь-октябрь 2006 г.
   г. Ташкент
Оценка: 7.89*23  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023