Волшебные приключения ёжиков.

(Из цикла сказки на ночь)

Сказка первая

В тридесятом царстве, в тридесятом государстве, далеко за горами, за морями, в заповедном лесу дремучем (а может и не дремучем, но все же в лесу), жили-были четыре ежика: папа, мама, сынишка - Топка и доченька - Гопка. И больше всего на свете любили они путешествовать.

Сначала они путешествовали с мамой и папой, а когда подросли, то стали путешествовать одни. Никого они не боялись. Даже серого волка. Потому что брали с собой лук да стрелы. А еще колючую шубку.

Однажды пошли они на рыбалку. Взяли крепкую леску, привязали большой крючок, насадили червяка и пошли к реке. А волк увидел все это и решил их обхитрить. Бегом обогнал их, одел акваланг, на лапу кожаную перчатку, нырнул в реку, зацепился за корягу, чтоб течением не унесло и ждет, когда ежики забросят удочку. Топка и Гопка пришли, столкнули бревенчатый плот в воду, веслами подгребли к поваленному дереву, что посреди реки лежало, привязались, чтоб течением не сносило и забросили крючок с червяком в воду. А леску для надежности за плот привязали. Опустился червяк на дно.

Увидел его волк, думает: "Сейчас дерну за крючок. Ежик, который леску держит, в воду и свалится." Схватил крючок кожаной рукавицей, да как дернет! Но только плот подвинул. Потянул еще сильнее. Опять ничего не вышло. "Ну, - думает волк, - сейчас вынырну и стряхну их в реку". Начал выныривать. Только уши о нос из воды показались, а дальше не получается. Хвост не пускает. Пока волк под водой сидел, хвост в ветках запутался, в сучках завязался.

Глядят ежики, что за странная рыба? Вроде и на волка похоже, а не волк. Но не испугались. Взял Топка весло да как треснул волка по голове. У того аж искры из глаз посыпались. Ухнул волк под воду, рукавицу выронил. Выловили ежики добычу - рукавицу, подплыли к берегу и пошли домой. А волк очнулся под водой, кое-как хвост отпутал, отодрал. По дну речному до берега дополз, вылез на песок и спать завалился. А Топка и Гопка пришли домой, и мама ежиха сшила из волчьей рукавицы каждому по паре хороших, прочных рукавичек.

И стали они жить-поживать, да добра наживать. И все у них было хорошо.

Сказка вторая

В тридесятом царстве, в тридесятом государстве, далеко за горами, за морями, в заповедном лесу дремучем (а может и не дремучем, но все же в лесу) жили-были четыре ежика: папа, мама и сынишка Топка и девочка Гопка. И больше всего на свете любили они путешествовать.

Однажды погожим летним днем сидели ежи на завалинке. Летний ветерок шумел в листве, медленно покачивая деревья. Только изредка тишину нарушал крик чаек, летающих над рекой. Топка и Гопка, лежа на завалинке, разомлели на солнышке и почти уснули, когда где-то на реке всплеснула хвостом рыба, в миг согнав сон с ежиков.

"Пойдем на рыбалку", - в один голос сказали они. Поднялись, накопали червей, приготовили удочки, взяли весла и пошли к тихой заводи, где мерно покачиваясь на волнах, стоял плот.

Топка, посадив на плот Гопку, оттолкнулся веслом от берега, и они поплыли. Вскоре ежики оказались на середине глубокого речного омута. Опустив на длинной веревке груз, чтобы течение не снесло в сторону, они забросили удочку, привязав леску за сучок на плоту. Долго сидели, но рыба, как назло, не клевала. Гопка решила перебросить в другое место. Потянула леску, и вдруг что-то со страшной силой дернуло, едва не стащив её в воду. Топка бросился на помощь, что-то огромное, темное фонтаном выскочило из воды, заревело страшным голосом: -"Кто посмел меня обидеть? Острым крюком зацепить? Меня, самого водяного, царя речного, предводителя кикимор и русалок, повелителя рыб и зверей водных! Сейчас на вас водоворот напущу, под воду утащу". Но не испугались Топка и Гопка чуда речного, безобразного. И ответили ему смело:

-"Не спеши, ни хвались, царь речной. Не мы у тебя на крючке, а ты у нас." И потянули леску. Взревел от боли водяной, пощады запросил. "Не тянете меня, не ловите. За это я вам выполню любые речные желания, и не три, а даже четыре". "Подожди, - сказали ежики, - сейчас на берег вылезем, тогда и разговоры разговаривать станем". Оттолкнулся Топка веслом, подчалил к берегу, вылезли они на берег, отпустили Его Величество, стали желания загадывать.

- Пусть никогда наш плот на реке не тонет, - говорит Топка. - пусть нам попадаются самые большие рыбы, что есть в реке, - продолжила Гопка. - и пусть ловятся самые большие раки, что в реке обитают, закончили они хором. - А что четвертое загадать, мы не знаем". Пусть будет по вашему, - ухмыльнулся царь речной. Оставляю вам и четвертое желание. Как надумаете, так приходите к омуту, позовите меня и я его выполню. Обрадовались Топка и Гопка и побежали домой.

Назавтра собрались они на лодке под парусом покататься. Только сели и отплыли от берега - пошла лодка ко дну. Едва успели они выскочить на берег. Подтянули лодку к берегу, отчерпали. Снова поплыли. На середине реки завертел их водоворот, перевернул лодку. Выбрались Топка и Гопка на берег, сели обсыхать. Поняли они, что промашку сделали со своим первым желанием, плот-то их не тонет, a в лодку и садиться не смей - сразу ко дну идёт. Решили они проверить, как с рыбой дела. Сели на плот, закинули снасть и тут же как дернет плот в сторону. Это огромный сом ухватил крючок и давай таскать их из стороны в сторону. А потом как потащит вперед, только буруны с обеих сторон. Испугались ежики, глаза зажмурили, а впереди дерево через реку лежит. Прошел сом под ним, только плавником задел. А плот как в дерево врежется! Ежики и полетели кубарем. Через дерево перелетели, в воду свалились. На берег вылезли, обсохли и решили идти раков ловить. Поставили раколовницу. Сидят, ждут, чтоб побольше раков наползло. Надоело сидеть. Вытащили раковню, а в ней всего один рак, но такой огромный, оторопь берет. Прорезал он сетку клешнями, вылез из ловушки, бросился на ёжиков и давай клешнями щипать. Еле ноги они от него унесли. Поплелись к омуту. Стали звать Водяного. Закрутился омут, пошли буруны в разные стороны. Вынырнул Водяной, в бороду улыбается. "Что, мол, решили ещё одно желание загадать?" А Топка шагнул вперед к говорит: "Спасибо тебе, выполнил ты три наших пожелания. Выполни еще одно. Хотим мы, чтоб ты избавил нас от наших прежних пожеланий. Пусть будет все, как раньше, когда мы сами все делали, на надеясь на чье-нибудь волшебство". "Будь по вашему, - промолвил Водяной и нырнул в воду. А Топка и Гонка пошли к плоту с надеждой поймать рыбку. Пришли, забросили снасть. Клюнуло. Потянуло. Да так сильно, что поняли - попалась крупная рыбина. Долго они с ней боролись. Устала рыба. Выволокли они ее на берег, пошли позвали маму и папу. Погрузили рыбу на телегу и привезли домой, наварили ухи. Пригласили гостей. Два дня ели, на третий осталось. Потом гости разошлись. А ежики стали дальше жить-поживать. Добра наживать. И все у них было хорошо.

В тридесятом царстве, в тридесятом государстве, далеко за горами, за морями, в заповедном лесу дремучем (а может и не дремучем, но все же в лесу), жили-были четыре ежика: папа, мама и сынишка Топка и девочка Гопка. И больше всего на свете любили они путешествовать.

Но однажды случилась беда. Заболела у них мама. Тетушка Сова осмотрела больную и сказала: "Есть только одно лекарство, способное её вылечить - волшебное птичье молоко". "Где взять его?" -спросили в один голос ежата. "В сто десятом царстве, в волшебном государстве, где правит злой волшебник Бармалюшкин, живет орел. Только один он может принести целебное молоко. Но приказать ему может только сам колдун".

Собрались ежики в дорогу. Взяли лук да стрелы, одели рюкзаки походные и отправились в путь .Долго ли шли, коротко ли, через речки переправлялись, сквозь чащу лесную пробирались. Добрались наконец-то в страну сто десятую. А начиналась она высокими горами.

Стали подниматься вверх Топка и Гопка. Вдруг из-за скалы показались горные волки - свирепые и жадные. Что делать? Видят ежики - впереди пещера. Прыгнули они в нее и вход камнями завалили. Подбежали волки и начали вход в камне рыть. Копали-копали, рыли-рыли, наконец вырыли новую дыру и ворвались в пещеру. Сейчас схватят Топку и Гопку! Разинул вожак свою пасть и хвать Гопку зубами. А та свернулась клубком, со всех сторон иголками ощетинилась. Иглы и вонзились волку в пасть. Взвыл волк. Бросил Гопку и наутек пустился. А за ним вся стая побежала. А Гопка с братом подождали, пока стихнет топот их ног, вылезли из пещеры и зашагали своей дорогой дальше.

К вечеру пришли они к темному дремучему лесу. Вошли в лес. Темно в нем, сыро, жутко. Но не боятся они идут вперед. Зарычало, заскрипело что-то в лесу, заухал филин, запричитала сова. Ветер в вершинах деревьев подул, заскрипел лес, захохотал. Страшно! Но не боятся Топка и Гопка. Дальше идут. Впереди показалась поляна. Вышли они на нее, а на небе ни звездочки. Ничего не видно. Как же дальше идти? Заволновалась Гопка и говорит брату: "Как будем выбираться? Как определим: где север, где юг?" А Топка отвечает: "Сейчас подойдем к дереву и определим - с какой стороны мох растет, там и север. А с какого ветки гуще - там юг". Так и сделали. Определили стороны света и пошли на север. Вышли они из леса. Впереди луг раскинулся. А далеко у горизонта на холме стоит замок волшебника Бармалюшкина. Побежали они вперед. Смотрят сидит белочка. Поздоровались. О здоровье спросили. А она ответила и сама спрашивает: "Куда путь держите? Если к замку, то вам не пройти. Здесь капканы расставлены, а дальше вообще неизвестно что ждет. Никто туда еще не проходил". "Ничего, - отвечает Топка, -как-нибудь справимся. А ну, Гопка, берем камень. Взяли, катнули. Камень катится. Первый капкан его хап, а камень круглый, из капкана выскочил, дальше покатился. Другой капкан попусту сработал. Так и разрядились капканы. А Топка и Гопка прошли, капканы пилками пораспилили, в кусты забросили.

Дальше пошли. Глядят - дорога накатанная прямо к замку ведет. А обочина вся, как есть костьми усеяна. Но не испугались ежики. Пошли дальше. Час идут, другой идут, а замок ближе не становится. И вроде не один километр пройден, а конца пути не видно. Устали, сели отдохнуть. А кругом обочина по-прежнему костьми усеяна. Глянул Топка вдоль обочины вперед, назад и заметил ветку, что входя на дорогу, обронил. Понял он тогда, что стоят они на месте, хоть и идут. Дорога-то заколдована. Потому здесь и костей столько. Кто сумел капканы преодолеть, от усталости и бессилия здесь свалился да и умер. Сказал тогда он брату: "Пошли на обочину, там хоть неровно по камням идти, зато уж наверняка вперед". Как сказал так и получилось. Пошли они вдоль дороги, прошли десять шагов - закончились кости смельчаков и челобитчиков. А через полчаса стояли они у ворот замка.

А в это самое время волшебник Бармалюшкин спал, развалившись на кровати, не разделся, даже сапоги не снял. Руки в разные стороны раскинул. В одной - меч, в другой - дубина каменная. Лежит, только храп стоит. Муха над ним летала-летала, летала-летала, надоело летать, села на нос, укусила. Отмахнулся Бармалюшкин от нее, рот разинул, спит дальше. А муха думает: "Сейчас я тебя в язык-то укушу". И шасть в его широко раскрытую пасть. А волшебник вздохнул, втянул в себя воздух, чуть не проглотил, подавился. Костлявая муха оказалась. Стал кашлять. Откашлялся, выплюнул муху, чуть зубами ее не задавил. Испугалась та, под ножку стола забилась. Кулаком погрозила: "Ну, я тебе еще покажу!" - подумала муха и с независимым видом поплелась к окну крылья сушить.

А Топка и Гопка как раз в ворота входили. Те открылись, будто пропуская их. И только они ступили за черту замка, как ворота со страшным скрежетом захлопнулись, отбросив Топку и Гонку далеко назад. Хорошо еще успели они на лету в клубки свернуться. Упали и покатились по земле, а то бы совсем разбились. Обиделись такому приему ежата, но не унывают. Достали шар воздушный, надули его воздухом горячим и перелетели через стены замка. Не успели приземлиться, как сработала сигнализация. Раздался рев, зашумело и загремело в замке. Проснулся Бармалюшкин, кнопку защиты нажал, и в тот же миг все ворота на замки заперлись. Над стенами замка колючая проволока поднялась, по ней электричество побежало. Вызвал колдун своих помощников, приказал найти нарушителей и без суда и следствия головы отрубить.

А Топка и Гопка бежали ко дворцу. Гладь, навстречу им муха идет. Крылья мокрые, помятые. "Здравствуйте, - приветствовали ее ежики. - Куда идешь? Как зовут? Почему грустная?" А муха им в ответ: "Зовут меня Мушка Клюшка. Помял меня злой волшебник. А бреду я, куда глаза глядят. Не место мне в этом замке. Здесь одни обжоры. Даже крошки для меня жалеют". "Помоги нам, муха. Скажи как пройти к волшебнику. Хотим мы у него просить птичьего молока для мамы." "Э, - говорит муха, - не стоит и ходить. Молока он не даст, а головы отрубит, но я вас научу, как быть. Вон видите - стоит колодец? Умойтесь водой из него, станете непобедимыми. Волшебника победите, молока возьмете, сколько захотите. Но не сказала им Мушка-Клюшка, что вместе с непобедимостью получат они вид страшный и ужасный. Но это ее волновало меньше всего. Она-то все равно оставалась Мухой.

Поспешили ежики к колодцу. Достали воды, умылись и превратились в чудовищ. Клыки во все стороны торчат, когти за деревья цепляют. Увидели они друг друга, обомлели, бросились к Мухе. "Что ты наделала?" - говорят. А Муха взлетела у них над головами и отвечает: "Когда Бармалюшкина одолеете, то я вам подскажу, как снова стать прежними".

Делать нечего, поверили они ей. В этот самый миг выбежал откуда-то волшебник со свитой, увидел чудовищ, захотел их в камни обратить. Только колдовство перевернулось, четыре раза обернулось и обрушилось на слуг чародея, превратились они в камни. Уразумел тогда колдун, что плохи его дола и не стал больше колдовать. Пощады запросил: "Не бейте маня, пощадите, все что угодно выполню". "Нужно нам молоко птичье," -пророкотали чудовища, - а еще хотим мы принять обличье свое прежнее". "Хорошо, хорошо, - обрадовался колдун - давайте я вам сперва средство от страшного вида дам, а потом молоко". "Нет, - громыхнул зверь невиданный, - сначала молоко, оно нужнее". "Ну, молоко так молоко", - не стал спорить колдун. Взмахнул рукой. Опустился с неба орел. Приказал ему Бармалюшкин лететь за молоком птичьим. Скрылся орел в поднебесье. Ждут его час, другой, на третий показалась в небе точка. Она все увеличивалась, пока не превратилась в орла. А в лапах у него по фляжке. Захлопал могучими крыльями, закружил над головами и сел на землю. Нагнулись чудовища Топка и Гопка, взяли фляжки, прицепили себе на пояс. И сказали: "Говори нам, разбойник, как снова принять свое обличие!" Тот им отвечает: "Пойдемте в сад. Стоит там яблонька с серебряными яблочками. Съедите по одному и снова станете прежними".

Поковыляли ежики-чудовища в сад. Съели по яблочку и стали просто ежиками - Топкой и Гопкой. Но и колдун времени даром не терял. Расколдовал свою челядь. Они сети приготовили, а как ежики мимо стали проходить, набросились на них, повалили, веревками связали. Бросили в темницу, дверь на три замка заперли. Правда, молоко не отобрали. Ходят ежи до каменному полу, думают, как выбраться. Вдруг что-то зажужжало под потолком. А это Мушка-Клюшка. Подлетела, начала упрекать: "Не послушались меня, не расправились с Бармалюшкиным. Теперь пеняйте на себя. За воротами уже плаху готовят. 3aвтра будут рубить вам головы, если не сбежите. А вы сбежите. Это говорю я, Мушка-Клюшка!" - закончила она с гордостью. "А теперь чего стоите? - жужукнула она на Топку с Гопкой. "А что, собственно, мы можем сделать? - промямлил Гопка, - руки-то связаны." "А зубы у вас на что?" "И правда".- улыбнулся Гопка.

Зубами Топка развязал веревку на руках Гопки. А Гопка свободными руками Топку. А мушка тем временем влезла в замочную скважину первого замка. Что-то там повернула, покрутила, замок и открылся. Затем второй, третий. Распахнули двери темницы Томка и Гопка, и осторожно ступая, вышли во двор. Глядят, а все слуги и сам волшебник плаху строят, да так увлеклись, что ничего не замечают. И ворота из крепости настежь открыты, ежики шмыг тихонько за пределы замка, и побежали по дороге домой.

А в замке эшафот построили. Послал Бармалюшкин за пленниками. А их уже и след простыл. Рассвирепел колдун, в погоню бросился. Бежит - земля дрожит. А Топка с Гопкой уже далеко, почти до края владений волшебника добежали. Вот и он сзади. Сейчас схватит. Из последних сил пересекли они границу и чародей за ними с разгону пролетел. А ведь ему дорога на чужую территорию заказана. Заверещал, запищал он, стал уменьшаться, сделался совсем маленьким, в комара превратился. С тех пор летает, пищит на ежей сердится. А ежик побежали вперед. И скоро уже были дома. Ведь путь домой вдвое короче.

Выпила мама-ежиха молока волшебного и в ту же минуту поправилась. И стали они жить-поживать, добра наживать. И все у них было хорошо.

В гостях у Карабасы Барабасы.

В тридесятом царстве, в тридесятом государстве, далеко за горами, за морями, в заповедном лесу дремучем (а может и не дремучем, но все же в лесу), жили-были четыре ежика: папа, мама, сынишка Топка и девочка Гопка. И больше всего на свете любили они путешествовать.

Однажды погожим летним утром собрались Топка и Гопка в поход в горы. Собрали рюкзаки, горные ботинки одели, в руки ледорубы тяжелые взяли и пошли. Долго шли, целый день, пока не добрались до подножья высокой-превысокой горы. Поставили палатку и спать легли. Утром они встали ни свет ни заря, умылись, почистили зубы и начали восхождение. Трудно идти Топке и Гопке, но на то они и горные туристы, чтобы все трудности преодолеть. Помогая друг другу, к полудню забрались они на вершину горы. Только решили отдохнуть, как налетел ветер - сильный, настоящая буря. Сбросил он Топку и Гопку по другую сторону горы. Еле успели они в клубочки свернуться и покатились в низ. Катились-катились, к самому подножью горы прикатились. А у подножья этой горы начиналась волшебная страна, где жила злая колдунья Карабаса Барабаса. Но лесные звери звали ее просто Баба-Яга.

Любила она по лесу на метле летать, птичек да зверюшек ловить. Все ее боялись. Умела она колдовать. А на руках и ногах отросли у нее ногти по два метра скрюченные, кольцами закрученные. В них и таилась волшебная сила. Нос у неё был крючком, внизу пятачком. Это оттого, что метла у нее была старая и бестолковая. Скажет Баба-Яга ей:

- летим и отвези меня вон к тому дереву. А метла как рванет вперед, да напротив дерева резко затормозит. Карабаса Карабаса по инерции дальше пролетит и врежется в дерево носом. Был он длинный и прямой, стал крючком, внизу пятачком. Было у нее 3 зуба: два внизу, один вверху. Это потому, что никогда их не чистила и много сладкого ела. В то время, когда Топка и Гопка входили в лес, Ягуся гналась за медведем, почти совсем догнала, но Мишка выбежал на берег реки и вниз под обрыв свалился. Та вслед за ним спикировала. Да чуть сама в реку не угодила. Метлой по воде хлестнула. Заработала метла с перебоями, Еле-еле сумела Карабаса от реки оторваться. Взлетела она повыше. Метла на солнышке обсохла и снова заработала хорошо. Тут появились две ласточки - одна белая, другая черная. Захотела Яга их догнать и съесть. Да не тут-то было, ласточки в разные стороны разлетелись и давай виражи да мертвые петли выделывать. Бросилась Барабаса за ними в погоню. Вот-вот догонит, вот-вот поймает. Прижала она одну ласточку к земле, пикирует словно коршун какой, сейчас зубами схватит. А ласточка от самой земли как взовьется свечой вверх. Не смогла Баба-Яга из штопора выйти, со штурвалом не управилась, да в землю и врезалась. Переломилась метла пополам. Расстроилась Карабаса - нет запасной метлы. Схватила она сломанные половинки и поковыляла к дому. Идти тяжело: длинные ногти мешаются, всю грязь и сучки собирает. Идет Карабаса Барабаса, видит - дровосек дерево рубит.

Говорит она дровосеку:

- Милый здравствуй!

- Здравствуй бабушка, - отвечает дровосек.-Как же ты в таком лес забрела? Видно, долго плутала, раз такие ногти на руках и ногах отросли?

- Да, милок, - ответствует ведьма, - долгонько я ходила и бродила пока на тебя набрала. А дровосек и скажи:

- Бабуль, тебе ногти-то идти мешают. Дай-ка я них подровняю.

Яга думает:

- И правда, пусть подровняет. Мне для волшебства полуметровых ногтей на ногах хватит. А потом опять вырастут.

И говорит она дровосеку:

- Что ж, подровняй. Да не больно, так чтоб половина осталась.

Дровосек про себя смекает, видно бабка боится, что я ей ненароком пальцы отрублю. Не знает еще какой я умелец. Поставил он Ягу на пенек, ноги ей выровнял, два раза топором взмахнул - и нет ногтей на ногах. По самые пальцы отрубил. Увидала это Бa6a-Ягa, разозлилась, зашипела, закричала на дровосека:

- Ах, ты непутевый! Как же я теперь колдовать буду? Ну погоди, станешь ты у меня пнем березовым!

Сказано - сделано. Только вместо пня получился деревянный дровосек. Схватил он Бабу-Ягу деревянной рукой и потребовал:

- А ну, возвращай обратно, а то я из тебя колоду сделаю. Испугалась Яга, превратила его обратно в человека. А сама задом-задом в лес да наутек. Бежит по лесу. Глядит сорока кричит:

-Эй, - кричит она сороке, - где избушка Бабы Яги?

-А ты кто такая будешь? - спрашивает сорока

- А я бабушка, хочу пойти к ней, может она меня от радикулита вылечит.

- Что ты, что ты, - стрекочет сорока, - не ходи к ней. Она страшная, злая, грязная и противная.

Взбеленилась Яга, да как заорет на сороку:

- Это я-то грязная, это я-то страшная? Да я тебя сейчас в муху превращу.

Сказано - сделано. Только сорока не в муху превратилась, а в воробышка. Поглядела она на себя со всех сторон.

- А так я еще лучше, еще красивей. Эх, расскажу всему лесу, что Яга колдовать разучилась. Вот твоей власти и конец.

- Не рассказывай всему лесу, - взмолилась Карабаса Барабаса. Я тебя обратно в сороку превращу.

- Да ладно, чего уж там, - превращай, отвечает сорока-воробей.

И тут опять сорокой стала. Застрекотала сорока:

- Вот теперь точно всем расскажу. Колдовать не умеешь, да и правила дорожные нарушаешь. Метлу-то разбила.

- Да как же так? - взмолилась Баба-Яга. - Ты же обещала.

- Ах, подумаешь, - махнула крылом сорока. - Разве ты не знаешь, что самые болтливые птицы в весу - сороки да сойки?

Сказала и улетела по всему лесу весть разносить. А Баба-яга побрела дальше.

В это время Топка и Гопка блуждая по лесу, набрели на избушку на курьих ножках. Зашли в нее. Кашу сварили, наелись и спать завалились.

Пришла Баба-яга. Увидела спящих ежиков, обрадовалась:

- Вот сейчас и перекушу. Нюхнула воздух:

-Мхм, чем это так вкусно пахнет?

Заглянула в печь. А там горшок каши стоит. Съела кашу и решила, что ежиками завтра полакомится. А сегодня и каши достаточно. Влезла на печку. И уснула. После такого похода по лесу и сытного обеда долго она спала. А ежики тем временем проснулись. Увидели на печи Карабасу Барабасу и говорят:

-Ай, бедная ногти на руках и ногах до самого пола. Видно, нет у нее ножниц.

Вынули они свои ножницы - острые невесомые, что в подарок от зверей из Царства Снежной Королевы получили и быстренько подстригли ей все ногти. Проснулась Яга, потянулась, не умылась, зубов не почистила. А сразу решила ежика съесть. Разинула рот - хвать Топку. Иглы и впились ей в язык. Ойкнула она, рот раскрылся. Выскочил из него Топка. Поняла тогда Карабаса, что быть ей без обеда. Взмахнула руками, заклинание прошипела. Хотела Топку и Гопку в камни обратить. Да ни тут-то было. Нет ногтей - нет и волшебной силы. Ничего у нее не вышло. Села Баба-яга, разрыдалась. А ежики утешают:

- Ты, - говорят, - не плачь, посиди, нас подожди.

Пошли брат и сестра ежики, веничков березовых и дубовых приготовили. Баньку истопили. Карабасу Барабасу в баньку пригласили, помыли, попарили, веничками похлестали. Вся грязь отмылась, все зло вместе с паром вышло.

Подобрела Баба-Яга. Нос у нее выпрямился, уменьшился. И такая красивая женщина получилась, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Переделали они избушку на добротный дом. Кругом порядок навели. Огород посадили. Цветы роскошные в палисаднике расцвели. Заблагоухало все кругом, похорошело. Воздух лесной чистый, свежий. Хорошо!

В ту пору проезжал мимо добрый молодец. Увидал он хозяйку дома и она его приметила. И полюбили они друг друга и поженились!

А ежики тем временем в дорогу засобирались. Снарядили их молодые, в путь-дорогу проводили. Взобрались ежики на гору, а оттуда до родного леса рукой подать. Пришли они домой, а мама и папа их на крыльце встречают, молоком парным угощают.

И стали они жить-поживать, добра наживать. И все у них было хорошо.

Злой Дракон

В тридесятом царстве, в тридесятом государстве, далеко за горами, за морями, в заповедном лесу дремучем (а может и не дремучем, но все же в лесу), жили-были четыре ежика: папа, мама и сынишка Топка и доченька Гопка. И больше всего на свете любили они путешествовать.

Однажды жители леса проснулись от страшного шума. Высоко в небе гремел гром, сверкали молнии, земля дрожала и ходила ходуном. Срывая кроны деревьев и выворачивая с корнями столетние дубы пронесся ветер. Не успели звери выбежать из домов и норок, как из-за туч показался трехголовый дракон. Из разверзнутых глоток его валил дым. Спикировав на лес, поджег его. И, схватив выскочившего на поляну зайца косоглазого, взмыл вверх и растворился в утреннем небе. А в лесу заполыхал огонь.

Выбежавшие из домов и норок звери метались в стрехе перед огнедышащей стихией. И казалось, пришел конец всему лесу. Но тут прибежали ежики. А старый седой медведь взревел на весь лес:

- Звери, успокойтесь, не мечитесь и давайте не ленитесь. Кто умеет землю рыть - тот пусть роет преграду огню. У кого есть ведра - носит воду. Каждый пусть поможет тушить огонь. И мы сумеем его победить.

И закипела тут работа: Медведь лоханью воду таскает, кроты землю роют, ежики сухие листья и ветки в стороны оттаскивают, лиса хвостом деревья рубит, чтоб не смог огонь верхом пробраться, Волк лапами землю загребает, огонь разбрасывает. Навалились звери дружно на беду. Не выдержал огонь и погас. Только головешки кое-где еще дымятся. Дети-зверюшки с маленькими ведрами бегают, головешки водой заливают. Те шипят, сердятся. Но остывают. Скоро в лесу не осталось ни одного уголька. Порадовались звери, начали проверять - все ли целы. Глядят; а зайцах-то нет. Опечалились. А сова и говорит:

- Слышала я, как дракон хватал кого-то, приговаривая: "Вот ты-то мне и нужен". А раз в лесу кроме зайца никто не пропал, значит заяц у дракона. И надо идти его выручать. Кто пойдет?

Конечно тот, кто привычен к путешествиям, бесстрашен и находчив. А кто кроме Топки и Гопки подходит? Посовещались звери и решили, что пойдут трое: Топка, Гопка и дедушка Михаиле Потапыч. Он мудр и силен. Не беда, что неразворотлив, зато упорен и смел. Да и Дракон не проворнее будет. Взяли ежата луки со стрелами, снарядили рюкзаки, а медведь вывернул большой пень и сделал из него дубину - большую, тяжелую, прочную. И двинулись они в путь. Долго ли шли, коротко ли, подошли к драконовским владениям. Глядят, а впереди лес стоит. И не просто лес, а волшебный. Деревья как из камня высеченные. Всеми цветами радуги на солнце сверкают. Хотели Топка и Гопка в лес забежать, да Михаиле Потапыч их остановил.

- Погодите, ребята, не спешите! Это земля дракона. Здесь опасность за каждым камнем и кустом поджидает.

Взял камень огромный да со всего размаха в лес бросил. Упал камень, покатился. В середину леса закатился и тут же все деревья упали, каменной тяжестью своей валун, брошенный медведем, завалив. Увидели это Топка с Гопкой, и только холод пробежал по спине. Осторожно ступая, прошли звери то место, где стоял каменный лес. Впереди показался ручей, бегущий с гор. Захотели ежата напиться. А Михайло Потапыч их вновь остановил:

- Снова вы спешите.

Берет камень, как размахнется, как бросит в середину ручья. Только брызги вверх полетели. Закружился в ручье водоворот. Вся вода в землю ушла и увлекла за собой брошенный камень.

- Ух ты .... - разом вздохнули Топка и Гопка.

- То бы и с нами было, - сказал дедушка Медведь. - Наклонились бы напиться и увлек бы нас водоворот под землю. Видно, на отвернулось от нас счастье.

- Не в счастье дело, а в мудрости твоей, дедушка Миша, - сказала Гопка. Пошли они дальше. Начали в горы подыматься. Загремело что-то в верху. Глянули звери -катятся на них камни. Бросились они под скалу, что недалече стояла, а под ней вход в пещеру. Вступили они в нее и в тот же миг камнями вход завалило. Стоят они в глубине пещеры, и думают:

- Что делать?

Да не знают. Вдруг заметил Топка в стене рукоятку. Потянул. Разверзлась под ними земля и полетели они вниз. Не долго летели. Упали. А там вход в подземелье. Михайло Потапыч развалился на земле, а как вставать начал, почуял, что под ним кто-то лежит. Протянул он лапу и нащупал ухо. Вытащил. Глядь - стоит Чудо-юдо ушастое.

- Ты кто такой? -спрашивает медведь.

- Я - Ухо-Слабоухо, - дрожа отвечает чудо-юдо. И гордо так добавляет, - самого Дракона Великого Первый слухач. Все слышу, что в его царстве делается, о чем говорится. Обо всем ему докладываю. Я и о вас доложу.

- Нет, не доложишь, - прервал его Михайло Потапыч. - Ты теперь не сможешь. Ты теперь поведешь нас к Дракону своему. А там мы ему покажем. Веди, а то вмиг уши пообломаю, оплеух навешаю.

Ведет их Ухо-Слабоухо, а сам про себя бормочет:

- Вот наступит полнолуние, съест мой хозяин заячье сердце и получит он силу великую, непобедимую.

Долго шли они коридорами подземными. Дошли наконец до дворца. Вышли в одну дверь - открылся перед ними огромный зал. С потолка раки сушенные свешиваются. По стенам тысячи огней горят. Все кругом блестит, сверкает, переливается. Засмотрелись медведь и ежата на сие великолепие. И не заметили, как юркнул Ушан в дверь, крыльями мышиными завешенную. Вбежал тот в комнату секретную, рванул трубку телефонную и давай дракону названивать

- Але, - раздался в трубке сонный голос дракона.

- Ваше величество, - зашептал Ухо-Слабоухо. - Не веди казнить, вели слово молвить. Пробрались в Ваш дворец три зверя невиданных. Два маленькие, острыми иголками утыканы, а у третьего вместо пальца пень дубовый растет.

- Ух, - зарычал Дракон, - как допустили, как проворонили? Как они в мой замок пробрались? Но я с вами еще разберусь. Вот только разделаюсь с пришельцами."

И с этими словами он бросился в королевский зал. Влетел он туда, щелкая зубами, и чуть медведя не схватил. Да только Топка и Гопка оказались проворней. Схватили они луки и осыпали трехголового градом стрел. Каждой голове по стреле до сталось. Лишили они его огнедышащей силы. Остались только зубы острые на трех головах да пальцы каменные в четырех лапищах. Медведь схватил свою дубину и давай Дракона охаживать. Начали они биться. А Топка и Гопка побежали в тронный зал, где в ларце должна храниться усмерень-трава. Так им Мудрая Сова сказала. Бегут, не заметил Топка натянутой веревки, споткнулся, упал на пол. Выскочил из-за угла Ухо-Слабоухо, хотел на него броситься. Только Гопка стрелой пригвоздила его ухо к стене. Взвыл Слабоухо, пощады запросил. Связали его ежики и дальше побежали. Вот и тронный зал. Глядь - в дальнем углу стоит ларец. Бросились ежики к нему. А на них со всех сторон налетела нечисть несметная. Нo не испугались Топка и Гопка. Направили стрелы точеные против недругов и в бегство их обратили. Открыл Топка ларец и достал оттуда усмирень-траву и побежали на выручку медведю. Вбежали в зал, глядят, а медведь уже изнемогает. Бой неравный идет. У медведя одна голова, у Дракона - три. У медведя четыре лапы, а у Дракона - восемь, на четырех стоит, а четырьмя дубинами машет. Подбежал Топка к Дракону и сунул ему под нос усмирень-траву. Нюхнул дракон и тут же присмирел, съежился, превратился в трех ужей. Свернулись они клубками, задом-задом в щель уползли.

А друзья пошли к дворцовым казематам. Освободили зайца, разогнали нечисть, а Слабоуха под честное слово на все четыре стороны отпустили. Вышли они из дворца, и в тот же миг раздался гром, сверкнула молния и рассыпался замок на мелкие камешки.

А друзья отправились в путь домой. Дома их уже заждались. Заяц сразу побежал к своей зайчихе. Михаило Потапыч к внучатам поплелся. А Топка и Гопка к маме с папой. А те их на пороге встречают, угощают пирогами с яблоневым вареньем. И стали они жить-поживать и добра наживать. И все и них было хорошо.

Северный Дракон

В тридесятом царстве, в тридесятом государстве, далеко за горами, за морями, в заповедном лесу дремучем (а может и не дремучем, но все же в лесу) жили-были четыре ежика: папа, мама, сынишка - Топка и доченька - Гопка. И больше всего на свете они любили путешествовать.

Однажды скучным вечером сидели Топка и Гопка на завалинке и от нечего делать рассматривали карту ближних и дальних стран, которую они на кануне нашли среди пыльных архивов тетушки Совы.

- Здесь мы были и здесь мы были - водя по карте пальчиком, говорила Гопка.

- А здесь нет и здесь нет, - выискивая неизвестные места, восклицал Топка.

Гопка нежно держала в руках карту, словно величайшую драгоценность, а глаза ее прямо светились, - вот здорово, вот здорово, - с восторгом восклицала она, - сколько мест на земле где мы еще не были.

- Гопка не устраивай из этого невесть что и не вертись, а то чего доброго карту разорвешь, тогда перечерчивать придется.

- Да я аккуратно, - переворачивая карту на другую сторону, словно от назойливой мухи, отмахнулась Гопка от брата, - при этом она сделала неловкое движение и самый край карты надорвался, а так как он был очень старым и ветхим, то быстро рассыпался на части.

Что я натворила, - ахнула Гопка и на ее глазах навернулись слезы.

- А что я говорил? - хотел было сказать Топка, но увидел наворачивающиеся на глазах сестренки слезы делать этого не стал, а вместо этого похлопал Гопку по плечу и примирительно сказал, - не переживай, с кем не бывает.

- Да, - воскликнула Гопка, - а как же не бывает, ну и пусть, что бывает разве от этого легче? Карта теперь испорчена, откуда мы узнаем, что там на карте было?

И она спрятала личико в ладошках и приготовилась расплакаться, но Топке было жаль сестренку и поэтому он торопливо стараясь ее успокоить произнес:

- Гопочка, не плачь, я знаю, как исправить это дело. Ты знаешь, мы с тобой все равно в поход собирались, так ведь?

- Так, - оторвав ладошки от лица, непонимающе уставилась на брата Гопка. - ну что из этого, разве этим карту исправишь?

- Еще как, - Топка широко улыбнулся, - мы пойдем с тобой в поход как раз в то место, которого теперь не хватает на карте, и сами все там увидим и нарисуем. Здорово, правда?

- Здорово, - опешив от такого простого решения, медленно протянула Гопка и восхищенно посмотрела на брата, - какой ты у меня умный.

Топка смущенно пожал плечами и, взяв карту, пошел в дом перерисовывать, пока и оставшиеся ее листы не рассыпались на мелкие части.

Утром, взяв рюкзаки забитые продуктами и прочими нужными в походе принадлежностями, Топка и Гопка не спеша вышли на улицу, сориентировались по компасу, и напевая веселую песенку, двинулись по вьющейся среди деревьев тропинке. Они дальше и дальше отходили от своего дома. Высокий лес родных мест постепенно стал сменяться темными зарослями невысоких корявых деревьев. Наступил вечер. Все еще не выйдя из знакомых мест, Топка и Гопка стали устраиваться на ночлег.

В небе уже показались первые звездочки, когда они наконец поставили палатку, и сладко позевывая, завались спать. Ночь начала подходить к концу и уже далеко на востоке забрезжило утро, когда за пологом палатки кто-то тихонечко поскребся.

- Кто там? - открыв заспанные глаза спросил Топка.

- Это я, - Донесся до ежиков хорошо знакомый голос посыльного зайчика по имени Белячок.

- А, раз это ты, то что скребешься, будто воришка? - удивился Топка, - заходи в палатку, гостем будешь.

- Свежо! - заходя в палатку зябко передернул плечиками Белячок, - август, а уже прохладно, - он, сев на землю прижался к теплому спальному мешку Топки, потом спохватился и быстро произнес, - что это я, совсем что ли от озноба память потерял, у меня же к вам послание от тетушки Совы.

- От тетушки Совы? - в один голос вскричали ежата, - так что там у нее говори же быстрее.

- Сейчас, - зайчик предостерегающе поднял лапку, - только вспомню все в точности. И он надолго замолчал погрузившись в свои мысли. - Ага, все вспомнил, слушайте. И не открывая глаз, он начал медленно произносить послание, которое передала добрая и мудрая тетушка Сова.

- "Я сегодня узнала, что вы (Топка и Гопка) отправляетесь на север. В дальнюю страну, очертания которой (как я слышала) вы ненароком утеряли. И вот меня взяло любопытство, что это за дальняя страна, я весь день (вместо того, чтобы спать) просидела над рукописями и древними книгами. Так вот, знаете ли вы, что место в которое лежит ваш путь называют Страной Северного дракона?! Про эти места мало что известно, знаем только, что никто из смельчаков, отправившись туда, еще не возвращался обратно. Про эти места ходят страшные слухи, правда кто знает, что правда, а что нет?! Но одно совершенно ясно, что места там опасные и гиблые. Топка и Гопка, вы же знаете, как я вас люблю, не лучше ли вам повернуть обратно?

Целую, Тетушка Сова".

На этом послание тетушки Совы заканчивалось. На мгновенье в палатке наступила тишина, но почти тотчас Топка встал и приосанившись гордо произнес:

-Когда это мы с Гопкой боялись опасностей?

Гопка, глядя на брата, улыбнулась и промолчала, а Топка тем временем добавил, обращаясь к зайчику, - Передай Тетушке Сове, чтобы она не волновалась попусту, мы ко всему готовы. Луки и стрелы с собой, голова на плечах, а удача всегда сопутствует смелым.

- А папе и маме вашим тоже передать, что бы не волновались? - робко уточнил зайчик и, покачав головой, добавил - и как только они вас отпускают?

- Ничего им не передавай, они все равно будут волноваться, а отпускают они нас потому, что папа говорит, - настоящие ежики должны уметь все и ничего не бояться. Иначе, если вдруг беда сама придет в дом, никто не сможет ее достойно встретить и отогнать от родного леса. Вот так-то.

Белячок трепыхнул в непонимании ушками, и махнув на прощание лапкой, пустился в обратный путь. А Топка и Гопка не спеша собрали палатку, умылись, почистили зубы, хорошо перекусили и, когда над деревьями поднялось радостное солнце, с песней отправились дальше. Через несколько часов пути унылые деревья сменились густыми кустами, их ветви переплелись между собой, образовав густую стену, через которую едва удавалось пролезть, но кусты начали быстро редеть, и вскоре Топка с Гопкой оказались на окраине большого болота, поросшего чахлыми кустами и острой, как бритва, осокой.

- Ух ты, - сказал Топка, глядя на расстилающее перед ними мокрое пространство.

- Да-а-а-а, - задумчиво почесав лоб, в тон брату протянула Гопка, а потом, махнув рукой, коротко произнесла - вперед.

Топка посмотрел на сестричку, и удивленно хмыкнув, шагнул навстречу неизвестности, впрочем первые шаги навстречу неизвестности они сделали, едва отойдя от дома, а теперь лишь продолжили шествие, начатое накануне.

Топкая трясина противно трепыхалась под ногами, а иногда из под ног били вверх плотные фонтаны, вырывающейся на поверхность жижи. К вечеру обессиленные и усталые ежата остановились и взобравшись на большую кочку прикорнули друг к другу. Усталость трудного дня сказалась и они погрузились в тяжелый, беспокойный сон, время от времени прерываемый бормотанием болотных кикимор и тяжелыми вздохами обитающих среди этой топи озерных русалок. Гопке снилось, что одна такая русалка подошла к ней и тихонько погладила ее по носику, а затем тихим жалостливым голосом прошептала: "Помогите нам, добрые звери, верните в долину реки, чтобы затхлое болото снова превратилось в озеро".

Гопка захотела ей что-то ответить, но со сна язык не хотел слушаться и она, силясь произнести слова, проснулась и открыла глаза, рядом никого не было. Она огляделась по сторонам и лишь блики, отражающиеся от небольших лужиц чистой воды, виделись в ее глазах, вокруг не было ни души.

- Неужели это сон, и прекрасная русалка лишь наваждение? - подумала Гопка, и горько вздохнув, постаралась заснуть, но сон внезапно ушел, а неудобное ложе отнюдь не способствовало новому его появлению.

Вскоре проснулся Топка, он отлежал бок и теперь поднялся, чтобы немного размяться. Затем они снова прижались друг к другу и просидели так до тех пор, пока на востоке не начал брезжить рассвет, и первые лучи солнца не позолотили вершины виднеющихся далеко на горизонте гор. Когда наконец стало совсем светло, они увидели, что все их ночные мучения были совершенно напрасными, в каких-то сто шагах от них начиналась твердая почва и, если бы они знали об этом, то вполне смогли добраться до нее еще вчера вечером. Но, вполне резонно рассудив, что нечего жалеть об упущенных возможностях, ежата поднялись и неторопливо пустились в путь, и чем дальше они отходили от злосчастного болота, тем темнее и неприветливее становилась окружающая их местность. Растительности было всё меньше, а земля, растрескавшаяся от засухи, стала напоминать изборожденное морщинами лицо древнего старца из страны утерянной молодости. Земля стала темной, покрытой толстым налетом чего-то похожего на сажу, что это действительно была сажа, ежата убедились некоторое время спустя, когда перед ними раскинулись останки когда-то огромного леса. Леса, как такового уже не было, лишь обугленные части корней некогда величественных деревьев торчали из-под земли, напоминая о благодатных днях этого края. Так они шли, молча озирая это раскинувшееся перед ними горе. Сухой ветер, налетавший изредка, поднимал в воздух тучи пепла и гнал его, унося дальше и дальше, словно стремясь разнести горечь этого места по всему свету.

Они шли до самого вечера и всю дорогу под ногами лежало это печальное место. Ежики терялись в догадках, что же это могло быть, как сталось, что этот многовековой лес погиб от охватившего его пожара? Почему звери обитавшие в лесу не позаботились о его спасении? Ведь не может быть так, чтобы в таком огромном лесу не обитали звери.

А впрочем, что стало с самими зверями? Куда они подевались, где живут после такого бедствия. Терзаемые всеми этими вопросами, и не находя ответа, Топка и Гопка подошли к подножью горы и остановились для ночлега. Спать было тревожно, дующий от гор ветер непрестанно шевелил стены палатки и казалось, будто чья-то незримая рука пытается приподнять полог. Но наконец-то ежики уснули и спали до самого утра чутким, но спокойным сном, будто чья-то незримая сила висела над ними, охраняя их сон от всевозможных неприятностей. К полудню следующего дня они преодолели горный кряж и перевалились на другую сторону горы. Каково же было их удивление, когда впереди у самого подножия горы раскинулась живописная долина с широкой полноводной реки, в которую сбегали многочисленные речки и речушки.

- Вот это да, - глядя на такую красоту, восторженно воскликнула Гопка. - Спускаемся быстрее в низ, там в низу наверное живут счастливейшие создания.

Но Топка не разделял оптимизма сестры и в ответ на ее предложение лишь задумчиво покачал головой. - Что-то там в низу не так, - проговорил он, начиная спускаться вслед за сестрой. Через некоторое время его беспокойство передалось и Гопке, которая на минуту задумалась, и вновь воскликнула, но уже без прежнего энтузиазма, - Топка, а ведь ты прав, что-то там не так и я кажется знаю, что именно. - Тут она понизила голос, и совсем скиснув, добавила, - внизу совсем не видно зверей, вообще никого не видно.

- Да, ты права, - поспешил согласиться с ней Топка, - нужно идти поосторожнее, а то как бы не угодить в ловушку.

Они переглянулись и дальше пошли совсем неспешно, стараясь двигаться так, чтобы их не было видно со стороны долины.

Им пришлось сделать еще одну ночевку, прежде чем они достигли цели. Ночевали они на голых камнях, не решившись устраивать палатку. На утро они преодолели последние несколько километров и вот, что они увидели. Внизу, укрытые в тени раскинувшихся больших деревьев, стояли многоярусные клетки, в которых сидели и лежали многочисленные звери. Тут были и медведи, и волки, и лисы, и зайцы, и птицы самых разнообразных форм и расцветок, казалось, что все царство звериное воплотилось в этих деревянных тюрьмах. Долго наблюдали Топка и Гопка, пока наконец не решились потихоньку подойти к самой крайней клетке и завести разговор с лежавшим в ней медведем.

-Здравствуй многоуважаемый медведь, - вежливо обратился к нему Топка

Тот даже вздрогнул от неожиданности, и поднявшись замахал на ежей обеими лапами, - Уходите маленькие звери, уходите скорее.

- Почему ты гонишь нас?

- Звери, разве вы не видите, что все мы пленники и вы можете стать ими, если быстро не вернетесь назад туда, откуда пришли.

- Мы не для того пришли что бы убегать, - выступив вперед, твердо сказала Гопка, - мы должны узнать, что здесь произошло и постараться освободить вас.

- О, я ценю ваши благородные мотивы, но боюсь, что это невозможно ибо с тем, кто посадил нас сюда не может совладать даже самый великий воин, не стоит даже и пробовать. Но все же я вам скажу, кто посадил нас сюда. Это Северный Дракон. Его сила так велика, что горы трещат от его дыхания, а огонь так могуч, что испаряет реки и жжет леса.

- Так вот, кто сжег лес на той стороне гор, - в один голос воскликнули ежата.

- Да, - согласился медведь и по его щекам побежали непрошенные слезы, - это был мой лес, я тогда был еще маленьким медвежонком.

- И что же, - вновь в один голос заявили ежата, - взрослые звери не защитили леса и не спасли его?

- Разве вы не поняли ежики, я же сказал вам, что все это бесполезно, любое оружие отлетает от его кожи. Да и разве может быть иначе, если она крепче камня?

- Так что, вы здесь спокойно сидите и ждете, когда придет ваша очередь идти дракону на съедение?

- Съедение? - казалось медведь искренне удивился.

- Конечно съедение, ведь он вас держит здесь, чтобы питаться вами, разве не так?

- Нет, - медведь угрюмо покачал головой.

Теперь настала очередь удивиться ежатам, - а для чего же он держит вас, если он не питается ваши мясом. А что ест он сам, неужели траву?

Медведь неопределенно пожал плечами, - я не знаю, зачем ему нужны мы, возможно, чтобы забавлять в минуты скуки или для того чтобы ощущать свое превосходство. Не знаю. А вот на второй вопрос ответить могу, конечно же этот чертов дракон не питается травой, он ест камни.

- Ой-е-ей, - присвистнул Топка, - это же надо, а? Теперь понятно почему от него отлетают копья, было бы странно, если бы это было иначе. Пожалуй ты, медведь, прав, наши стрелы тут бесполезны. А как насчет побега, неужели ваши запоры столь крепки, что их не возможно открыть?

Медведь ласково посмотрел на ежей и сладким материнским голосом, так словно видел перед собой несмышленышей произнес, - на наших клетках вообще нет запоров.

- Как нет? - вздохнули ежики и запальчиво посмотрели на дверь клетки, и правда на двери не было даже намека на что-либо похожее запору, - а почему же вы не бежите?

- А куда бежать? - вздохнул медведь, - какой лес сможет приютить такое количество бездомных зверей? А здесь мы вольны гулять по ночам и лишь с рассветом возвращаемся в клетки.

- Я понимаю, что все вы не можете бежать, так пусть хоть некоторые обретут свободу.

- Мы не можем, мы все связаны клятвой.

- Что за дурацкая клятва, если она мешает освобождению?

- Она не дурацкая, - медведь горестно опустил голову на грудь, - дело в том, что дракон поклялся, что он сожжет долину, если хоть один из нас покинет ее пределы, мы вынуждены были собраться все вместе и дать клятву друг другу, что ни один из нас не посмеет нарушить приказ дракона, с тех пор так и живем, словно на невидимой цепи.

- И что, так и нельзя ничем победить злого дракона? Неужели он ничего не боится?

- Нет, почему же, - возразил медведь, - у него есть слабое место, другое дело, что невозможно, что-либо сделать, так как его слабым местом является вода.

- Что, вода? - в их глазах засветилась искра надежды. - Неужели он боится воды?

- Не совсем, он не боится воды и даже с удовольствием плещется в ней по утрам. Но вместе с тем вода является для него смертельным ядом, но как напоить его ей? Ему ведь не раздвинешь пасть и не зальешь воду в глотку!? - Медведь замолчал и понуро уставился на свои лапы. А Топка и Гопка переглянулись, и поняв друг друга, тихо произнесли: - Кажется у нас есть идея.

Они распрощались с медведем, поспешно отошли к зарослям кустарника и скрылись среди серых камней, лежавших у подножия горы. Последующие два дня они были заняты приготовлением угощения для дракона. Они отыскали у подножия гор большие залежи серой глины и, принеся туда воды, принялись что- то лепить, на второй день к вечеру они осмотрели творение своих рук и поставили его на ветерок, чтобы оно хорошенечко просохло, а проснувшись следующим утром, натаскали сухого хвороста, разожгли костер и положили в него свою глиняную поделку, когда костер прогорел и угли остыли Топка и Гопка вынули из него кувшин, да-да, именно кувшин делали они целых два дня, конечно он не отличался изысканностью форм, но зато отвечал всем требуемым от него качествам, а именно был большой с узким горлышком и без каких либо трещин и дырочек. Ежата осмотрели его и остались довольны.

Когда наступила ночь, они взвалили на себя тяжелую поклажу, и еле-еле переставляя ноги от тяжести кувшина, побрели в долину к реке. Несколько часов потребовалось им, чтобы добраться до нужного места. Подойдя к берегу, они опустили свою ношу на землю и наконец смогли разогнуться и свободно вдохнуть свежий ночной воздух. Вот тут бы им взять и передохнуть, но у них на это не было времени и ежата принялись быстро бегать к реке зачерпывать там в свои походные фляжки воду и сразу же выливать ее в кувшин, уже на горизонте начинало светлеть, когда Топка и Гопка наконец закончили свою работу, и забив плотный кляп в горлышко кувшина, поспешили укрыться среди камней. Они отошли подальше и спрятавшись в расщелине, стали ждать.

Время уже подходило к обеду, когда над лесом, махая огромными крыльями, показался огромный огнедышащий дракон, он поднялся повыше и внимательно осмотрел свои владения, не случилось ли чего, его зоркий глаз проникал всюду, но Топку и Гопку, спрятавшихся среди камней, он так и не смог заметить, зато от его взора не укрылась какая-то одинокая фигура, неподвижно стоявшая на берегу, он опустился пониже и уже приготовился разорвать непрошенного гостя, когда в его ноздри ударил сладкий аромат жареной глины. Он принюхался, стараясь определить источник запаха, его глаза осветились радостью, а из огромной пасти закапала слюна. Каково же было его удивление, когда он внезапно понял, что этот благоухающий аромат исходит из той самой фигурки, стоящей на берегу реку.

- Наверное эти глупые звери решили меня задобрить и потому испекли торт к моему обеду, - дракон усмехнулся, - до чего же они глупые, неужто, они думают, что смогут этим задобрить меня. Ох глупые. Они думают, что будут так все время жить, вольготно бегая по ночам. О нет, - пасть дракона расплылась в зловещей улыбке, - скоро прилетит мой двоюродный брат, трехголовый змей Горыныч, вот он очень охоч до свеженького мяса. Вот тогда повеселимся.

И с этими словами он опустился на землю и, схватив передними лапами стоящий на земле кувшин, одним махом запихнул его к себе в пасть. Проглотив кувшин он рыгнул и довольно погладил лапой свой живот, но уже в следующее мгновение его морда приняла озадаченное выражение, а потом и вовсе скисла. А произошло вот что: кувшин, попав в желудок, лопнул от нестерпимой температуры царящей у него внутри, вода разлилась по внутренностям, заливая огонь, а сама стала превращаться в пар, когда дракон наконец понял, что он проглотил, его ярости не было предела, но было уже поздно: из его пасти, носа, ушей повалил пар, а живот, и без того толстый стал раздуваться еще больше. Это вода, превращаясь от теплоты желудка в пар, стала надувать дракона, словно резиновый воздушный шар. Дракон с ужасом глядел на свое раздувающееся брюхо и ничего не мог поделать, он вовсю раскрывал пасть, стараясь стравить избыток пара, но у него ничего не получалось. Дракон чувствовал, как будто он становится все легче и легче, сначала его одна задняя нога поднялась над землей, затем другая и вот уже весь дракон поднялся над землей и, уносимый ветром, стал подниматься все выше и выше, затем в вышине прогремел оглушительный взрыв и, развалившееся на части, тело дракона с громким шумом шлепнулось в воды реки, и подхваченное течением, поплыло прочь из долины. Видевшие все это звери с радостью выбежали из клеток, и увидев своих освободителей подняли на руки и принялись качать, затем был устроен великий пир, все ели и веселились, когда же наступило время прощаться, медведь и еще несколько зверей вызвались проводить своих благородных спасителей. Топка и Гопка хотели было отказаться, но потом подумали, что своим отказом могут ненароком обидеть зверей и потому согласились.

Перейдя горы они опустились в выжженную долину. Медведь осмотрелся по сторонам и задумчиво произнес, - А я кажется помню, где дракон завалил камнями источник.

- Так в чем же дело? - в один голос воскликнули Топка и Гопка, - Давайте откатим камни и дадим жизнь этим некогда благодатным местам.

- И верно, - согласились звери, и подойдя к указанному медведем месту, принялись оттаскивать камни, вскоре на освобожденной земле показался маленький, тонкий ручеек, но он становился все больше и больше, постепенно превращаясь полноводную реку. Звери очень обрадовались, а Топка и Гопка, распрощавшись с ними, отправились в путь, но, подойдя к бывшему болоту, они надолго задумались, уж не поспешили ли они с освобождением реки: на месте болота раскинулось огромное синее озеро.

-Да-а-а-а, - почесал голову Топка, - как теперь переправляться будем?

Но не успел он этого сказать, как в воде что-то булькнуло и на поверхность всплыли, легко рассекая воду, две русалки. Топка и Гопка раскрыли рты и уставились на этих красивых обитательниц воды, не в силах произнести ни слова.

- Спасибо вам, ежики, - вместо приветствия произнесли русалки, Топка и Гопка непонимающе переглянулись.

- Вы меня не помните? - сказала одна из русалок.

- Так это был не сон! - радостно воскликнула Гопка и улыбаясь посмотрела на брата, - вот видишь, я же говорила.

Топка смущенно улыбнулся и лишь пожал плечами.

- Да это был не сон, я приходила к вам и просила, чтобы вы помогли нам, и вот озеро вернулось, - русалка показала рукой на расстилающееся перед ними водную гладь. Затем она посмотрела на переминающихся с ноги на ногу ежиков и тихо добавила, - если вас не испугает, то мы могли бы перевезти вас на другую сторону озера на своих спинах.

Гопка и Топка на мгновение задумались, а затем решительно шагнули в сторону русалок. Оказалось, что плыть на спинах вовсе не страшно, а даже весело и интересно. Вскоре они оказались на берегу, не далеко от своего родного леса. Ступив на берег они поблагодарили русалок и пошли к своему родному дому, где их ждали мама и папа и очень волновались долгим отсутствием деток, но тем радостнее была встреча. Мама сразу же повела их за стол, где накормила ежат всякой вкуснятиной, а они ели и со смехом вспоминали свои недавние приключения. А потом, когда наступил вечер, ежата пошли спать и папа еж рассказал им одну из своих сказок, ежата уснули сладким, спокойным сном. И всё у них было хорошо.