ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева

Гончар Анатолий
Ученик Тёмного эльфа

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 8.10*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это для наших детей, внуков что постарше и вообще всех кто любит фэнтези.

  
  
  Пролог.
  
  Солнечный диск, теряясь среди вершин величественных деревьев, стремительно катился к закату. Длинные сиреневые тени, как будто возникающие из ничего, убегали вдаль, теряясь где-то там, в царстве призраков и ведьм. Мальчик по имени Талай, поминутно оглядываясь, шёл к полуразвалившейся, наполовину вросшей в землю хижине, распузырившей свои бока около небольшой насыпи, оставшейся от невесть когда построенной и уже давно разрушенной плотины. Некогда протекавшая здесь речушка давно пересохла, и лишь обрывистые берега да каменистое, заросшее кустарниками дно напоминало о бурном течении вод в прошлом. Лёгкое шуршание гальки, расталкиваемой босыми ступнями, не заглушало тихого пения, идущего из открытого окна хижины. Женский голос старательно выводил старинную песню про бесстрашного рыцаря, скакавшего в ночи, чтобы спасти свою возлюбленную. Иногда голос прерывался, и тогда до ушей идущего мальчика долетал жалобный скрип люльки.
  -Сынок, ты принёс лекарства? - взглянув на вошедшего, тихо спросила женщина. В её глазах застыли едва сдерживаемые слёзы.
  Мальчик покачал низко опущенной головой.
  -Никто не согласится дать в долг семье мятежника Асмодея, - женщина обречённо вздохнула и, скорбно опустив голову, принялась качать тихо стонавшее дитя. Затем она словно вспомнила про пришедшего из города сына и, повернув к нему лицо, попыталась улыбнуться:
  -Сынок, в печи есть немного печёной картошки, поешь.
  -Я уже ел, - соврал мальчик и незаметно для матери проглотил набежавшую от упоминания пищи слюну.
  -Как она? - кивнул он в сторону маленького свёртка, лежавшего в колыбели.
  Мать, ничего ни сказав, отвернулась, а по её щекам побежали долго сдерживаемые слёзы, плечи судорожно дёрнулись.
  Сын шагнул вперёд и осторожно обнял мать за вздрагивающие от рыданий плечи.
  -Не плачь, мама, я добуду лекарства, и всё будет хорошо, она поправится. Я знаю, мама!
  -Да, да, всё так и будет! - прошептала мать, хотя у неё в душе уже не осталось ни малейшей надежды. Чтобы купить лекарства, нужны деньги, а кто даст их жалким нищенкам, выброшенным за окраины города? "Доброе дело никогда не остаётся безнаказанным!" - слова, брошенные на прощание старой ведьмой, оказались пророческими, и всё почему? Потому что Асмодей Янг де Абакан был добрым, очень добрым человеком. Зачем надо было ему вмешиваться в чёрные дела, творимые в Замке Власти? Что с того, что глава города продал душу самому Везелвулу? Более года прошло с тех пор, как её муж ушёл искать источник добра и прозрения. Где он сейчас? Старая карга говорила, что кости Асмодея омывает вода трёх океанов. Нет, не так. Она сказала: "Когда Асмодей умрёт - его кости будет омывать вода трёх океанов". Значит, Асмодей жив, был жив ещё три месяца назад. Много воды утекло с тех пор. Люди злы и не помнят добра. Но разве не ради них отправился Асмодей навстречу судьбе? Разве не для их счастья он искал источник, водой которого можно развеять злые чары, окутавшие город? Все честные люди в тайне хотели этого. Но где они были, когда чёрная ведьма пригрозила каждому, кто протянет руку помощи ей и её детям, тёмной порчей? Где? Да впереди тех, кто лишил их всего - дома, средств к существованию и под страхом смерти выгнал из города! Женщина устало опустила руки, и её большое доброе сердце наполнилось ядом самой чёрной ненависти, будто она сама была той самой чёрной ведьмой, летавшей по ночам над центральной площадью города. Она уже подняла руки и была готова разразиться проклятиями, когда её взгляд коснулся остановившейся колыбели.
  -Нет! - воскликнула женщина, прогоняя нахлынувшее наваждение. - В мире и так слишком много зла, чтобы слать в него новые проклятия!
  -Мам, я достану денег! - Талай устало опустился на расстеленный у стены соломенный тюфяк. С писком выскочившая из-под него мышка бросилась в одну из многочисленных норок.
  -Спи, сынок! Завтра, всё завтра! - устало ответила мать, в душе которой уже не осталось ни малейшей надежды на выздоровление своей маленькой дочери Лерочки. Чёрная хворь полностью завладела несчастным ребёнком, и любящее сердце матери стонало он собственного бессилия. - Спи, сынок, спи... - одними губами прошептала женщина.
  За окном сгустились сумерки, и наступила долгая - долгая ночь. А затем наступило такое же долгое и пасмурное утро.
  
  Громкий стук в дверь разбудил только на мгновение смежившую веки мать Талая. Она поспешно вскочила на ноги и бросилась к двери. Впрочем, пришедший не собирался дожидаться, когда ему откроют. Удар кованого сапога заставил жалобно всхлипнувшую дверь распахнуться настежь.
  -Мария де Абакан? - чёрный сюртук, кожаные порты, сапоги до самых колен, треугольная шляпа и равнодушно - незнакомое лицо.
  -Да, Абакан - это я, - заплетающимся языком подтвердила женщина.
  -Если Вы готовы подтвердить это - прижмите палец, - каменно приказал вошедший и протянул ей маленькую деревянную дощечку с небольшой выемкой посередине.
  -Я готова, - безжизненным голосом ответила Мария, даже не попытавшись спросить, зачем это нужно. За последние несколько месяцев ей уже не в первый раз приходилось проходить процедуру опознания. Судорожно сглотнув, она приложила большой палец руки к выемке. Тут же его ощутимо кольнуло, и по всей руке от пальца до плеча растеклась уже ставшая почти привычной боль.
  -Благодарствую, - холодно поблагодарил незнакомец, брезгливо поморщился и, отстранив женщину движением руки, подошёл к стоявшему у окна столику. Только теперь женщина обратила внимание на висевшую на поясе этого внезапного визитёра чёрную холщёвую сумку. Рука в чёрной перчатке скользнула в её глубины, и на пустой стол шлёпнулся какой-то свиток, звякнул металлом кожаный мешок, и осторожно опустилась колба, заполненная чёрной мутной жидкостью.
  -Сиреневая звезда?! - глаза женщины буквально впились в стоявшую на столе склянку. - Сиреневая звезда... - Мария уже не спрашивала, она знала. Да разве можно было спутать лучшее лекарство гильдии магов с чем-то иным? Впрочем, принесший его мужчина всё же снисходительно кивнул. Следом раздался топот каблуков по холодному земляному полу, скрипнула закрывающаяся дверь, и в тесное помещение снова нахлынула тьма.
  
  Лекарство, доставленное неизвестным, заставило на некоторое время забыть обо всём на свете, кроме метавшейся в горячке Леры. Через час, когда стало ясно, что страшная болезнь отступила, Мария тихо встала со скамьи, что стояла напротив люльки и, подойдя к столу, вытряхнула из кожаного мешка его содержимое. На стол с глухим стуком посыпались тяжёлые кругляши золотых монет. Бедная женщина, ещё утром не знавшая, что будет есть вечером, едва не разрыдалась, глядя на такое богатство. Этих денег хватит надолго, на очень долго, а если экономить, то и на всю жизнь. Она нагнулась, чтобы поднять упавшую на пол монету и вдруг замерла. "Лекарство, эти огромные деньги... Где их мог взять двенадцатилетний мальчишка?" Внезапно женщину поразила страшная догадка. Сердце, лишь минуту назад ликовавшее при виде выздоравливающей дочери и этих невиданных доселе денег, едва не остановилось. Страшное слово "рабство" мелькнуло в её мозгу. Лишь продавшись в рабство на чёрные галеры, мальчик мог получить эти деньги, но тот, кто уплывал на них, уже никогда не возвращался.
  -Талай! Нет! - не вскричала, а простонала Мария. Ноги её подкосились, она упала на пол и в бессилии разрыдалась.
  " Я приду, мама!" - уходя, пообещал сын, и лишь это обещание не давало безутешной матери скатиться в пучину безумия.
  Теперь им позволено будет вернуться в город, никто не посмеет препятствовать семье того, кто добровольно ушёл под знамёна чёрного легиона...
  
  Глава 1.
  
  -Пока вы на борту моего корабля, - капитан галеры Джунг, подбоченившись, смотрел на щуплые фигуры толпившихся под ногами мальчишек, - вы должны соблюдать некоторые нехитрые правила. Правило первое: не вставать, пока вам не скажут, не разговаривать, не ухмыляться и не строить рожицы, и последнее - тот, кто первым выпустит из рук весло, будет выброшен за борт. Надеюсь, вы все хорошо это поняли? - капитан галеры зло усмехнулся. - Джарар, старший надсмотрщик, присмотрит за вами.
   После чего пошёл на ют. А над притихшими мальчишками навис старший надсмотрщик бронзовый гигант Джарар.
  -Что застыли подобно каменным истуканам острова Пастаки? В ваших глазах ещё теплится надежда? Напрасно. Вы должны понять, что ваша жизнь кончена. Кто-то с этого момента и до конца своих дней будет знать лишь эту скамью, видеть спины гребущих и слышать скрип уключин, все остальное перестанет для него существовать. Кому-то может повезти больше. Молитесь, чтобы вам подфартило, и вас взяли в армию, там хоть и не живут слишком долго, зато хорошо кормят и даже дают выспаться в тёплых казармах, - кривой оскал, и уже стоявшему за спиной помощнику: - Рагван, рассади этих юных ублюдков по лавкам и проследи, чтобы они не слишком отдыхали! - Джарар улыбнулся своей омерзительной улыбкой и вслед за капитаном не спеша направился в свою каюту. Свист кнута, и детские крики напомнили застывшему в оцепенении Талаю, что его рабское служение уже началось...
  Теперь между рассевшимися и взявшими в руки вёсла мальчишками прохаживался помощник старшего надсмотрщика худой как щепка Рагван, выходец из чёрных пустынь Комокко. Он тоже считал своим долгом поучить жизни новоявленных рабов.
  - Боевые галеры и смерть от стрелы мятежников в легионах Империи - это не худшая участь. Кто же мне не понравится, тот будет ослеплён и отправится прямиком на рудники Лезгафа, - надсмотрщик щёлкнул бичом. - В глубинах рудника так темно, что даже свет волшебных фонарей не в силах развеять царящий там мрак. Так что нет никакой разницы, зряч ты или слеп. Вот только слепцы не задумываются о побеге и не помышляют о бунте. Впрочем, в работе на шахтах тоже есть своя прелесть ... Старший надсмотрщик, словно вспомнив что-то смешное, залился глухим утробным смехом, - ваше рабство не продлится там долго. Пожалуй, в армии вы проживёте дольше. Ядовитые пары и сырость сократят ваши мучения впятеро, вдесятеро против обычной жизни.
  
  Солёные брызги, взлетавшие над кормой, холодным дождём падали на лицо плакавшего мальчика. Он держался дольше других, но чем дальше галера уходила от берегов родной Ирактики, тем сильнее давила грудь чёрная тоска.
  Тяжёлое весло никак не желало слушаться выбившихся из сил гребцов, к тому же напарником Талая оказался маленький, тщедушный финиец, смуглокожий, с тёмными, слегка вьющимися волосами, с носом, имевшим едва заметную горбинку. Он разительно отличался от светлокожих русоволосых собратьев по несчастью. Чтобы не получить удара плетью, Талай де Абакан старался за двоих. Руки финийца, которого звали Лавр, уже давно бессильно висели на отполированной тысячами рук рукояти весла.
  -Держись! - Талай едва шевелил губами, чтобы, не дай бог, это движение не было замечено надсмотрщиком. - Ты помнишь, что сказал Джунг?
  Да, - так же тихо ответил маленький финиец, и от усталости закрыв глаза, тут же получил удар от бдительного Джарара, сменившего на посту уставшего махать плетью Рагвана.
  -Не спать! Негодные дармоеды, шевелите вёслами, раз, два, раз, два! - Плеть снова взвизгнула. На этот раз она опустилась на пару, сидевшую напротив Талая, сбившуюся с темпа и зацепившую весло соседей.
  -Я вам покажу, вы быстро научитесь мореходным правилам! - его плеть ещё раз пропела в воздухе и опустилась на спину самого крепкого из мальчишек шестнадцатилетнего Распара. - Что думаешь, если ты самый сильный, то тебе не придётся отведать моей плети? Ты ошибаешься! - плеть снова просвистела в воздухе, Распар тихо вскрикнул, а надсмотрщик, довольно улыбнувшись, сунул плеть под мышку и, медленно ступая, прошёл на корму к стоявшему там достопочтенному Джунгу.
  -Хозяин будет доволен этой партией невольников! - надсмотрщик, раболепно склонив голову, кивнул в сторону взмахивающих вёслами мальчишек. - Сегодня у нас славный улов!
  -Что ты хочешь этим сказать, Джарар? Этот сброд ничем не хуже и ничем не лучше предыдущего.
  -О, господин, разве Вы не заметили, что здесь сын самого Асмодея...
  -Что, сын Асмодея?! - на лбу достопочтенного пролегла озабоченная складка. - Ты не смеёшься?
  -Как бы я посмел, господин...
  -Покажи мне его!
  -Слушаюсь, достопочтенный Джунг! Надеюсь, моя наблюдательность заслуживает награды?
  Хозяин галеры скривил рожу. Порывшись в глубоком кармане своего необъятного пиджака, вытащил оттуда маленькую золотую монету и швырнул её в подставленные ладони надсмотрщика.
  -О, благодарю, господин, вы так щедры...
  -Заткнись, дурак, я не могу сказать, чего ты больше достоин - награды или петли. Я дал тебе монету, чтобы ты держал язык за зубами, понял? У нас на борту сын злейшего врага повелителя. Если он об этом узнает, то эту галеру сожгут вместе со всеми нами как осквернённую. Так что если хочешь жить, то ты будешь молчать! - С этими словами Джунг стал пристально рассматривать мальчика, на которого указал длинный хлыст Джарара.
  
  
  Глава 2.
  
  Император Сошейнакской империи вождь эльфийского народа маг верхнего уровня посвящения Великий князь света Плуатарх 1, возлежал на мягких подушках из кайназинтского шёлка, а в кресле напротив него сидел его правая рука, глава службы имперской безопасности почтенный Ур Самуел Лур. Полог тишины, скрывавший говоривших, не давал вырваться за пределы комнаты ни единому их слову.
   -...если гадание у Чёрной скалы не врёт, то древнее пророчество тесно связано с сыном мятежника Асмодея.
  -Мальчик из пророчества - это он? - голос императора звучал глухо.
  -Возможно, - глава государственной охранки не спешил ни подтверждать, ни опровергнуть сказанного.
  -А где он сейчас? - нарочито лениво поинтересовался император. - Впрочем, не важно, найдите его и убейте.
  -Будет исполнено. - Самуел Лур будто ждал этих слов, но был вынужден оговориться: - Увы, это произойдёт не так скоро, как нам бы хотелось. - И уже предваряя следующий вопрос императора: - Он на одной из наших галер, что движется к острову Крикту.
  -Его наняли юнгой? - внезапно появившееся в голосе императора недовольство уже было готово выплеснуться наружу.
  -Нет, он сам, добровольно продался в рабство.
  -В рабство? - император выглядел удивлённым. - Действительно оригинальный мальчишка! Тогда почему бы нам не оставить всё как есть?
  -Слишком непредсказуемо и потому опасно, - смиренно наклонив голову, возразил Самуел Лур.
  -Я сказал: "Нет"! - короткая пауза. - Раб - это даже интересно! Я хочу, чтобы он поработал в моих шахтах! - Плуатарх-1 подцепил двумя пальчиками лежавшую в вазочке карамельку. - Ослепить, и - в забой!
  -Но... - попробовал возразить Самуел Лур.
  -Никаких но! - резко перебил его император. Он ведь уже принял решение и менять его не собирался.
  -Будет исполнено! - Самуел Лур снова склонил голову.
  -Ну, вот и хорошо, а теперь расскажи, что творится на окраинах нашей империи. Поговаривают, что недовольство человеков стало набирать силу? Мне сообщают, что даже существует возможность потерять с таким трудом отвоёванное нами жизненное пространство! Нам не требуется такого количества рабов, а люди не желают вымирать добровольно! Может, применить против них войска и за один раз решить все проблемы?
  -Увы, - глава охранки развёл руками. - Наша армия сильна лишь в сражениях против аборигенов Комокко да чернокожих мятежников Арионко, а что будет, когда мы погоним их воевать против собственного народа? Как поведут себя закалённые в чёрных пустынях воины, не повернут ли они оружие против своих командиров? Вот этого как раз не сможет предсказать никто. Нет, ваше императорское величество, старый метод хоть и медленен, но более эффективен. Как заметил ещё ваш отец: "Надо сделать так, чтобы когда мы будем сосать их кровь, они думали, что мы их защищаем". Уже сегодня лучшие дети страны Солнца, цвет нации, её будущее посажены на скамьи наших галер. Ещё одно столетие, и на их земле не останется никого, способного поднять оружие! Страх и безысходность сделают работу лучше стальных мечей и стрел.
  -Да будет так! - император поднял руку.- А теперь, Самуел Лур, ступай, ты меня утомил! - Плуатарх - 1 сделал жест рукой, отсылая главу имперской безопасности прочь. Тот низко поклонился и, повинуясь велению императора, поспешно вышел. Идя коридорами дворца, глава службы имперской безопасности мучительно обдумывал отданное императором приказание. То, что решив оставлять мальчишку в живых, император поступал излишне опрометчиво, было понятно и так, но вот как поступить, чтобы покончить с ребёнком и не быть обвинённым в невыполнении воли государя? Над этим следовало крепко подумать. И здравая мысль, надо сказать, пришла к Самуел Луру почти сразу. Что ни говори, а уже одно то, что у всесильного главы охранки везде имелись свои люди, имело огромные плюсы.
  
  ...Прежде чем окончательно решиться воспротивиться решению императора, Самуел Лур долго сидел за столом и пялился в белый лист бумаги. Наконец он обмакнул перо и вывел несколько слов.
  "Тебе известен самый обжигающий камень нашего ожерелья. Мир слишком мрачен, чтобы на него взирали глаза детей. Волны столь непредсказуемы, столь и опасны. В мире одни случайности". Казалось бы, бессмысленный набор фраз, но теперь Самуел Лур был уверен, даже если кому-то удастся перехватить его послание прежде, чем оно попадёт в предназначенные ему руки, то обвинить в чём - либо Самуел Лура будет невозможно. Меж тем истинный смысл послания был таков:
  "Ребёнок, о котором ты мне сообщал, опасен. Его необходимо ослепить и выбросить за борт, подстроив всё как несчастный случай". Самуел Лур был уверен, что его поймут. Поэтому когда глава имперской безопасности плёл сеть чар, призывая вестника, он был совершенно уверен, что одной проблемой у него скоро станет меньше.
  
  Глава 3
  
  -А теперь держи! - чёрно-красный клубок огня сорвался с пальцев выкрикнувшего эту фразу зарака Алодриэлла - мага высшей степени посвящения. Шипя и потрескивая, порождение магии рассекло воздух.
  -Ой! - чёрное пламя растеклось по подставленным ладоням, лизнуло тут же оплавившиеся рукава, но, повинуясь силе его принявшего, на мгновенье вспыхнуло и истаяло безобидным дымовым облаком.
  -Плохо! - маг сердито тряхнул косами. - Отвратительно! Шар чёрного огня должен был отлететь подобно мячу, а не истаять холодной дымкой!
  -Но папа...
  -Наставник, сколько раз тебе повторять! В часы обучения я наставник, а не родитель!
  -Да, папа!
  -Наставник! - потребовал Алодриэлл, рассерженно сплетая новое заклятие. На этот раз в его руках искрила серебристая молния. - Закрой глаза, вдохни в себя переплетение сил. Прозри стихию астрала.
  -Да, наставник! - маленькие ладошки разошлись в стороны. Дрогнувшие губы шепнули короткое слово - заклинание, но с дрогнувших пальчиков сорвалась только одна единственная искорка.
  -Достаточно, - отрешённо махнул рукой маг. - Сегодня мы уже ничего не добьёмся. - Идём домой.
  -Ура, папочка! Ура! - радостный вопль заглушил шуршание песка под ногами бегущего ребёнка.
  -Осторожнее! - вскричал Алодриэлл, и сброшенная с рук серебристая молния ударила в россыпь камней, оставшихся от старинной кладки, за которыми притаилась ядовитая, готовая к броску скорпена. Серебряные искры гасли, разлетаясь в разные стороны, превращая окружающие камни в серую легковесную пыль. Ученик мага, ничуть не испугавшись, радостно захихикал и повис на плечах своего отца и наставника.
  "Тебе бы всё играться!" - с нескончаемой теплотой подумал Алодриэлл. - "А небо уже затянуто хмурыми тучами, и песок времени начал складываться бесконечным золотом рун". Но вслух он не сказал ничего. К чему забивать голову ребёнка собственными страхами? К чему, если и эльфийское пророчество может оказаться не остроносым копьём судьбы, а всего лишь лёгкой пылью на ресницах мира?
  
  Глава 4.
  
  Джунг шёл вдоль скамей и бесцеремонно выдёргивал сидевших на них мальчишек.
  -Мне не нужны слабаки! - ревел он, хватая за руку очередного мальчика. - Вы сами выбрали свою участь, не умея управиться с галерным веслом. Теперь у вас лишь один путь - в штольни Лезгафа!
  Талай оказался в толпе несчастных одним из последних. И хотя он искренне не понимал, почему выбор пал именно на него (грёб он без устали и даже ни разу не останавливался, чтобы вытереть пот), тем не менее, протестовать не пытался. К чему? Кто станет слушать раба? К тому же, отпустят его, значит возьмут другого. Он же свой выбор сделал на пороге вербовочной корчмы. Страшиться чего-либо и бежать было поздно.
  -Всем стать около борта! - скомандовал капитан, и Талаю вновь показалось, что его как-то странно оттеснили к самому краю. Джунг надел на глаза чёрные очки и вытащил из кожаного футляра какое-то маленькое невзрачное зеркальце.
  -Всем смотреть сюда! - взревел он, и его плеть обрушилась на посмевшего отвернуться паренька лет десяти.
  -Зеркало горгоны! - словно шипение змеи пронёсся чей-то наполненный страхом шёпот.
  -Зеркало горгоны! - повторил Талай, и вспомнил что это. Ему захотелось отвернуться, но грозный окрик Джунга заставил Талая упереть свой взор в матовую поверхность зеркала.
  -Кто отвернётся ещё раз, я собственноручно выдеру его зенки, и это будет гораздо мучительнее!
  Стоявшие рядом с Талаем ребята плакали. Талай продолжал смотреть в зеркало, но ничего не происходило. Он уже было подумал, что оно сломалось и процедура ослепления откладывается, когда зеркало буквально взорвалось вспышкой света. Яркий поток ударил в глаза, от резкой боли помутилось сознание. Талай ничего не чувствовал, было так страшно, что он даже не заметил лёгкого тычка в грудь, заставившего его пошатнуться и, взмахнув руками, он полетел в воду.
  -Раб за бортом! - взревел капитан и, схватив багор, бросился к борту галеры. Холодная вода быстро привела Талая в чувство. Он всплыл, жадно ухватил воздух, широко открыл глаза, чтобы видеть, куда плыть, и ничего не увидел. Вокруг царила чёрная непроглядная ночь. Он не видел, но почувствовал, как рядом бухнул о воду багор, потом ещё раз и ещё. И странное дело, Талаю почудилось, что багры не столько пытались подцепить и подтащить его к борту, сколько попасть по голове и если не убить, то хотя бы оглушить. Очередной удар пришёлся в плечо, он был столь силён, что от пронзившей тело боли Талай потерял сознание и пошёл ко дну.
  -Утоп! - возвестил капитанский голос, и его грязный плевок шлёпнулся в морскую волну.
  -Зря ты так, капитан! - Джарар неодобрительно покачал головой. - Море может не простить подобного отношения!
  -Море? - капитан расхохотался. - Море мертво как камень! Это не повелитель волн - ветер, против которого действительно не стоит плевать, это не океанский монстр, чьё имя не следует упоминать всуе! Даже стихии магии мертвы, если их не оживит маг!
  -Мне бы твою уверенность, капитан! - Джарар вздохнул и, злясь на капитана, пинками погнал в трюм ослеплённых, всё ещё никак не пришедших в себя рабов.
  
  Талай очнулся и почувствовал, что начал захлёбываться. Уши давило от боли, он находился глубоко под водой, и не знал, куда и как плыть, чтобы добраться до поверхности. Поняв, что ему суждено погибнуть, сын Асмодея перестал барахтаться и приготовился сделать свой последний вздох, но тут будто сильные руки подхватили его и понесли к поверхности. Разгневанное море не желало помогать плюнувшему в его воды злодею.
  
  
  
  Глава 5.
  
  Удары холодных волн о камни не смогли заглушить шуршание осыпающегося песка под ногами идущих. Талай попробовал приподняться, но не смог. Стон, сорвавшийся с его губ, разогнал чёрных ворков - чаек - стервятников, уже вознамерившихся полакомиться свежим мясом. Шаги раздавались совсем близко.
  -Он живой! - возвестил чей-то звонкий голос. Беглый раб всё же нашёл в себе силы привстать на локтях. Кто бы это ни был - идущие враги или друзья - они могли подарить ему лёгкую смерть.
  -Папа! - в возгласе послышался непритворный ужас. - Проклятые ворки выклевали ему глаза! Они такие...багрово-чёрные!
  -Это не птицы, - уверенно возразил Алодриэлл, - это люди... если они ещё смеют называть себя людьми. - Даже в этот миг он не мог обойтись без назидания. - Алистейль, ты никогда не запоминаешь того, что я тебе рассказываю! Сколько можно повторять? Ворки - падальщики. К тому же неимоверно трусливы. Впрочем, возможно, тут я не прав - они просто осторожны.
  -Папа! - в звонком голосе появился гнев. - Как ты можешь рассуждать о птицах, когда ему нужна срочная помощь?
  -Будь у меня крылья, я бы уже помогал ему! - маг отмахнулся от сказанного, как от очередной глупости несмышлёного ребенка. - А раз мы вынуждены добираться по земле, то не стоит просто так разбрасываться отведённым нам временем. Его надо проводить с пользой. Хотя бы вспомнив забытые истины.
  -Папа, ты зануда!
  -Я знаю, - вполне миролюбиво ответил Алодриэлл. Теперь под ногами идущих скрипела выброшенная океаном галька. - Совсем ещё мальчик! - тихо прошептал он, и было непонятно, чего в его словах больше - скрытой радости или сожаления.
  -Убейте меня... - сорвалось с растрескавшихся губ, и мальчишка провалился в пучину беспамятства.
  -Ишь ты! - Алодриэлл осуждающе покачал головой. - Как для него всё просто: "Убейте!". А кто за тебя будет жить? Кто отомстит врагам и поможет родителям?
  -У него есть родители? - голос Алистейль звучал глухо, в глазах блестели слёзы.
  -У каждого ребенка должны быть родители. Даже если они уходят на небо, они всё равно остаются рядом.
  -Как мама? - вниз скользнула одинокая слезинка.
  -Как мама.
   Талай не почувствовал, как его подняли на руки и понесли в глубину пустыни. Чёрное море не спеша накатывало свои волны на опустевший берег. Потерявшие добычу чайки носились над волной, пронзительно крича и клювами срывая с гребней волн серую пену. Бардовое светило, коснувшись горизонта, ползло за край Ойкумены. От далёких гор Луана дымом кузнечного меха наползала ночная мгла.
  
  Глава 6.
  
  Странное дело, но, не смотря на то, что приказание Самуел Лура было исполнено, в душе у него появилось чувство незавершённости. А к своим чувствам глава охранки привык прислушиваться. Шли месяцы, а беспокойство не уменьшалось. В конце концов, Самуел Лур в тайне от всех оседлал коня и скрытыми тропами поскакал в тайное урочище - древнее заповедное место, скрытое от непосвящённых завесой древней магии. Святилище предков - источник мудрости и тайное оружие. Ведь известные лишь тебе знания - это тоже оружие, главное знать, как ими распорядиться. Но войти сюда мог лишь маг верхнего уровня, да и то не каждый. К тому же вошедший далеко не всегда мог выйти обратно. И потому к заветному месту у Чёрной скалы приходили не так часто, а ещё реже возвращались обратно. Но Самуел Лур любил риск, к тому же, порой у него просто не было иного выбора.
  
  Чтобы провести камлание у Чёрной скалы, Самуел Луру посредники были не нужны. Закрыв глаза, всесильный глава службы имперской безопасности нашёл у скалистого подножия точку пересечения временных сил. Нашёл, взвыл и, завертевшись юлой, вышел на астральный уровень...
  
  Когда он в изнеможении опустился на землю, ему было над чем задуматься. Не всякому и не всегда открывался плотный занавес будущего, а если и открывался, то не всегда возможно было понять, что за странные картины оно показывает, чьи имена и голоса звучат в бесконечном шёпоте вечности. Оказавшись в астрале, Самуел Лур задал всего лишь три вопроса:
  -Он до сих пор жив?
  На что был получен ответ: - Да.
  -Где он?
  В ответ пред глазами мага предстала изломанная линия берега. Пока он вспоминал, где берег имеет такие очертания, рисунок исчез. А когда вспомнил, понял, что показанный ему участок слишком огромен. Задавать второй раз один и тот же вопрос не имело смысла: вечность не повторяла дважды, меж тем сил оставалось всё меньше. Что ж, раз так, то стоило хотя бы попытаться узнать, сбылись ли первые строки пророчества, им ещё предстоит сбыться или же у Самуел Лура всё ещё остаётся шанс сделать так, чтобы этого никогда не случилось?
  -Встретил ли ребёнок из пророчества Тёмного эльфа?
  -Давно, - прошелестело в ответ, и разум Самуел Лура начало затягивать тёмным маревом.
  -Давно? - на пределе сил выкрикнул глава охранки, но тут же понял, что дождаться ответа значило остаться здесь навсегда. Судорожно сглотнув, Самуел вызвал боль в собственном теле и, идя на неё, как идёт к маяку корабль, вынырнул из почерневших волн астрала.
  Тяжело, едва переставляя ноги, Самуел Лур выбрался из урочища, и с трудом взобравшись на коня, повернул поводья в обратную сторону.
  -Давно... - вслух пробормотал он, пытаясь понять тайный смысл сказанного слова. "Давно" - что такое несколько месяцев для вечности? Может, древняя сущность подразумевала, что время, отпущенное Самуел Луру, стремительно утекало в песок?
  Да, скорее всего именно так и было, и теперь следовало торопиться. Следовало сегодня же снарядить корабль и отправить его на поиски Тёмного эльфа. Там, где эльф, там будет и мальчик из пророчества. Вот только где искать этого самого эльфа?
  
  Два дня спустя один из лучших кораблей империи двинулся на поиски. Приказ, отданный главе экспедиции, был прост: найти ребёнка из пророчества и уничтожить. Всех, кто будет ему помогать, всех свидетелей убийства уничтожить тоже. Идти вдоль линии берега, внимательно следить за магическим излучением и его всплесками. Тёмные эльфы в отличие от своих светлых собратьев все поголовно маги, а маги не могут не колдовать...
  -Когда всё будет закончено, воспользуйтесь артефактом полёта, - говорил Самуел Лур, напутствуя главу миссии, - и срочно мне доложите о своём успехе, в любое время дня и ночи. Артефакт настроен на мой кабинет. Он способен перенести пятерых, но, думаю, будет правильным, если Вы прибудете ко мне в одиночестве. А теперь в путь...
   Аудиенция была закончена, и глава экспедиции поспешил в порт.
  
  Глава 7.
  
  -Меч! Крепче держи, крепче! - маг в азарте подпрыгивал и подтопывал ногой. Схватка двух бойцов, должная лишь увидеть проделанное за год, захватила и его. Дерущиеся хоть и бились на деревянных мечах, но желание победить превращало твёрдое дерево в нешуточное оружие, способное не только больно ударить, но и нанести серьёзное увечье.
  Лицо одного из бойцов закрывала плотная чёрная ткань, не пропускающая сквозь себя ни единой частицы света. Лицо второго, к удивлению стороннего наблюдателя, оставалось открытым. Можно было бы подивиться подобной несправедливости... но стоило подойти чуть ближе, и всё становилось на свои места: в глазах второго сражающегося тринадцати - четырнадцатилетнего мальчишки не отражалось лучей Сахра - дневного Светила, - мальчик был совершенно слеп. Именно на него кричал беснующийся наставник, именно ему адресовал свои советы.
  -Держи меч крепче и зри! Зри, а не слушай. Обратись внутрь себя. Зри! - требовал Алодриэлл, то заворожено следя за схваткой, то в бессилии сжимая собственные кулаки.
   Больше года прошло с тех пор, как он подобрал на пустынном берегу выброшенного волнами мальчишку по имени Талай. Старый отшельник, отступник, маг первой ступени посвящения зарак Алодриэлл сразу почувствовал в нём недюжинную природную силу. Но прежде чем заняться ею, следовало пробудить в мальчике желание жить. И это оказалось едва ли не труднее всего. Что значит для человека потерять свет? Лишившись зрения, Талай потерял всё. Даже оставаясь рабом, он мог надеяться, что свершится чудо - он получит свободу и вернётся домой к матери и сестре, к возвратившемуся из чужих стран отцу. Но разве мог надеяться на возвращение слепец? Слепец даже больше чем раб. Слепец остаётся рабом, даже получив свободу. Так считал Талай, и потому желал только одного: умереть. День за днём отказываясь от пищи и проклиная не внявшего его мольбам мага, он действительно умирал. Но однажды Алодриэллу удалось поговорить с мальчиком по душам. И этот разговор изменил многое.
  -Я научу тебя видеть, - зараки редко дают обещания, но в этот раз маг не сдержался.
  -Что? - ослабевший от длительного голода мальчик с трудом оторвал голову от подушки. - Я вновь буду видеть? - в голосе сквозило недоверие. - Ты вставишь мне другие глаза? - теперь уже ёрничество слышалось совершенно отчётливо.
  -Нет, - твёрдо возразил зарак и, усмехнувшись, пояснил собственную мысль. - Не совсем так. Я научу тебя магическому зрению...
  -Глаза мага? - кто же не знает про легендарное снадобье, дающее почти слепым старикам возможность видеть. - Но оно же стоит бешеных денег?! К тому же оно помогает только тем, кто хоть что-то видит, таким как я оно бесполезно.
  -Мальчик, зачем обменивать золото на шарлатанское снадобье? - Алодриэлл покровительственно улыбнулся. Хотя кто видел эту улыбку, предпочёл бы ей иной оскал - его зубы были гораздо длиннее и острее волчьих клыков. - Мой подарок гораздо лучше. Я научу тебя истинному магическому зрению. Ты будешь видеть всё и всегда.
  -И я смогу найти дорогу к отцу и вернуться домой? - мальчишка встрепенулся. Маг ощутил магическую ауру всколыхнувшейся жизни.
  -Да, сможешь. Только прежде надо будет долго учиться.
  -Сколько? - спросил Талай так, словно речь шла о деньгах, а не о времени.
  -Что сколько? - Алодриэлл сперва даже не понял о чём речь. - Двадцать, может быть пятнадцать, в исключительных случаях десять лет.
  -Так долго! - Талай в изнеможении откинулся на подушки. Но маг уже понял что победил.
  -Пятнадцать лет для человеческой жизни - это, конечно, много, двадцать ещё больше, - прошептал он, и эхо его слов прошелестело в сознании Талая подобно шелесту осенних листьев, - но когда ты решишь покинуть своего учителя, тебе будет совсем немного лет. Три с половиной десятка - это не возраст для мужчины. Особенно когда впереди тебя ещё многие десятилетия.
  -Это правда? - растерянно спросил Талай и, не скрываясь, вытер набежавшую слезу. А в ответ прозвучало твёрдое:
  -Да.
  
  С этого дня многое изменилось. Прошёл год. Всего лишь краткий миг в бесконечной спирали познания, но мальчишка делал успехи, и вот сегодня Алодриэлл решился на эту схватку. Не на обычный учебный бой, когда сражающиеся были защищены толстыми доспехами из войлока и магией зарака, а на серьёзный бой, мало чем отличающийся от настоящего. Разве мечи оставались деревянными, но в руках умелого воина и обыкновенная палка может стать грозным оружием...
  Талай безнадёжно проигрывал. Надеясь только на собственный слух, он раз за разом пропускал тычковые удары меча своего соперника. Тело невыносимо болело, дыхание сбилось, мышцы налились свинцовой тяжестью.
  -Зри! - требовал зарак, горько сожалея, что перед началом боя не залепил уши Талая воском. Конечно, обычный человек мог бы пойти по пути искусства слуха, но в том - то и дело, что Алодриэлл не собирался делать из мальчишки мечника - слухача. Он собирался разбудить в нём задатки мага. И магическое зрение - это лишь первый шаг к постижению тайной мудрости.
  А Талай отступал. Отбивая беспрестанно сыплющиеся удары, он едва не кричал от терзающей его обиды. То, что происходило сейчас, было, по меньшей мере, несправедливо. Да и какая может быть справедливость в битве двух соперников, один из которых учился владеть мечом едва ли не с пелёнок, а второй впервые ощутил под ладонью рукоять меча чуть больше года назад? Но наставник сказал, что так надо. Но всё же... К тому же соперник Талая был зряч. Что с того, что у него были завязаны глаза, если он обладал полностью раскрывшимся даром магического зрения? А он, Талай... Разве можно было считать магическими те разноцветные всполохи, что приходили к нему во сне? А может его проявлением были те белые разлетающиеся во все стороны мушки, что мельтешили перед взором Талая после каждого пропущенного удара?
  -Держи меч! - вскричал наставник, но было уже поздно - оружие противника скользнуло под гарду, замысловато вывернувшись, пошло вверх, и рукоять меча вырвалась из сведённой болью руки Талая. В следующее мгновение сильнейший удар в грудь опрокинул беспомощно разинувшего рот мальчишку на землю.
  Мягкий шаг чужих ног, и клинок противника упёрся в горло поверженного.
  -Ты проиграл! - зло бросил учитель, которого столь быстрое завершение сватки нисколько не радовало.
  -Вы мне всё время мешали, Вы всё время подыгрывали своему сыну! - выплеснул свою обиду Талай, и уже не таясь слез, направил свой невидящий взгляд в лицо ненавистного противника.
  -Я мешал? - казалось, удивление в голосе зарака было искренним. - Я своими подсказками мешал слушать будущему великому мечнику Звук? - слово "великому" было произнесено с заметной издёвкой.
  -Да, Вы мешали мне слушать, Вы нарочно не давали мне сосредоточиться на шелесте его меча!
  -Глупец, если мой голос помешал тебе слышать движение чужого меча, то что станет с тобой в битве? В битве, где из тысяч звуков и сотен движений мечом ты должен будешь распознавать один единственный, направленный против тебя? Ответь!
  Талай пристыжено молчал. И маг продолжил.
  -К тому же, - зарак расхохотался, - у меня нет сына, ты проиграл моей дочери.
  -Девчонке? - вскричал сын Асмодея, и обида в его душе стала стремительно перерастать в злость. Проиграть девчонке! И в чём? В драке на мечах! В Саптохоре он бы превратился в посмешище для всех мальчишек!
  -Ха-ха-ха, - раздалось рядом звонкое, и Талай вдруг понял, что никогда раньше не слышал её голоса. Если не считать тренировок, то они почти не общались, а если и появлялось желание сказать что-то друг другу, то они делали это мысленно. Телепатический дар - самое лёгкое, что предстояло освоить будущему магу.
  -Ха-ха-ха, - продолжала смеяться девчонка. Ярость завладела сердцем Талая. Ударом ладони отбив в сторону упиравшийся в шею клинок противника, он крутанулся вправо, подхватил отброшенный на землю свой собственный, вскочил на ноги и с рёвом кинулся на свою обидчицу. Множество появившихся в глазах разноцветных нитей, переплетающихся необычными узорами, помешали ему сосредоточиться на звуках, и первый удар противницы он пропустил. Боль в плече едва не заставила его выпустить из рук собственное оружие вновь. Ярость соединилась с искрами боли и породила смертоносное пламя. Талай развернулся лицом к врагу и занёс меч, целя в беззащитную шею ненавистной девчонки. Удар был неотвратим, Алистейль просто не успевала защититься. Тонкая шея должна была переломиться под тяжестью обрушившегося на неё удара.
  "Что я творю!" - мысленно вскричал Талай, пытаясь остановить собственный меч, но на его пути уже встало оружие Алистейль. Мечи встретились и переломились. И только в этот миг Талай понял, что он видит, как разлетаются в разные стороны щепки деревянных клинков.
  -Стоп! - спешно приказал зарак, словно предполагал, что противники сейчас схватятся врукопашную.
  -Я вижу! Я вижу! Учитель, я вижу! - выронив из рук рукоять меча, Талай медленно повёл вокруг магическим взором. Короткие вспышки, озарявшие его разум, едва ли можно было считать настоящим взором мага, но начало пути было положено. Сын Асмодея сумел разглядеть и радостно улыбавшуюся Алистейль, и обломок меча, по-прежнему остающийся в её руке, и находившиеся за её спиной огромные серые камни, и тёмные молнии мелькающих в небе чаек, и перекатываемые ветром песчинки у собственных ног. Вот только лицо учителя постоянно ускользало от взгляда, расплываясь и расползаясь в сиреневой дымке окружающего пространства.
  -Да, мальчик, это случилось! - в спокойном голосе таилась с трудом сдерживаемая радость. - Но это только первый шаг на пути мага. И далеко не самый тяжёлый. Но он придаст тебе уверенности, и мы справимся.
  -Мы справимся! - как эхо повторила за ним его дочь Алистейль.
  -Мы справимся! - согласно кивнул Талай, и только теперь наконец-то ощутил, как он бесконечно устал...
  
  Глава 8.
  
  -Ищи нить светлой молнии, - требовательно повторил зарак, - выдерни её из переплетения стихий, сотвори знак повиновения!
  Мальчик, впрочем, уже почти юноша, послушно раскрыл магический взор и в мысленном усилии потянулся к границам магической видимости. Сверкающий поток приблизился, представ пред Талаем тысячью тончайших, едва видимых ниточек - паутинок, накрученных на веретено мироздания. Сын Асмодея вздохнул и всё так же мысленно протянул руку.
  -Да что ты делаешь, какую нить ты тянешь?! - Алодриэлл с досады топнул ногой. - Разве не видишь, чем одна отличается от другой? Это нить тёплого воздуха!
  -Прости, учитель, они так похожи!
  -Похожи... хм, - ворчливо отозвался маг. - Так и скажи, что всё ещё не выучил своего урока. Ну разве так сложно запомнить? Каждая нить отвечает за свою стихию. Четыре высших стихии делятся на тридцать степеней или основных цветов мироздания, они же делятся на такое же количество вторичных, те в свою очередь на пять третичных, те же на... Впрочем, узреть дальнейшее деление доступно лишь высшим магам, а им это уже ни к чему. Высшие маги вполне могут справляться с потоками силы, заложенными в тридцати основных цветах. И только таким неучам как ты... - зарак со вздохом махнул рукой. - Разве так сложно заглянуть в магическую таблицу и разучить-запомнить все открывающиеся тебе цвета?
  -Но наставник, я весь вечер корпел над Вашим заданием. Но разве это возможно: разделить и запомнить цвета тысяч нитей?
  -А разве я говорил, что это будет легко? Ты обучаешься магии меньше года, а уже хочешь постичь её всю. Шустёр, брат, шустёр! Хотя вынужден признать, даже я не ожидал, что зачатки истинного зрения проявятся у тебя столь скоро. Начиная твоё обучение, максимум, на что я рассчитывал - это уменьшение изначально отведённых сроков до пяти - шести лет.
  -Вы великий учитель! - Талай попробовал смягчить недовольство наставника лёгкой лестью.
  -Я знаю, - отмахнулся зарак, - но речь не обо мне, а о тебе, негодный мальчишка, лентяй, не желающий впитывать в себя знания.
  -Учитель, Вы несправедливы, их просто невозможно запомнить!
  -Ничего, у тебя впереди ещё много лет обучения. Я не собираюсь выпустить в свет неуча, не способного ухватить за хвост поток нужной ему стихии.
  -Учитель, к чему разделять на части, если возможно сразу ухватить целое? Зачем ворочать тысячи песчинок, если можно сгрести в такую же кучу сотни голышей?
  -Я же уже говорил... а впрочем... - И уже разгневанно: - Ты думаешь, что будешь способен управиться с верёвкой, не умея удержать нить? - Алодриэлл замолчал и бросил в песок (словно презрительно плюнул) небольшую красноватую молнию.
  -Но попробовать я всё же могу?!
  -Попробовать? - зарак хитро прищурился и милостиво разрешил. - Что ж, пробуй!
  Перехватить канал силы для столь опытного мага как он - зарак Алодриэлл - не составит труда. А что до мальчишки, то лёгкий магический откат послужит ему хорошим уроком.
  -Можно? - осторожно спросил Талай, всё ещё не веря в свою удачу. Ему уже давно хотелось сотворить нечто могучее.
  -Можно, - лениво разрешил зарак и в предвкушении потехи присел на округлый камень в тени падающей скалы. После чего блаженно откинулся спиной на скалу и открыл магическое зрение. В следующую секунду ему стало не до блаженства: получивший разрешение паршивец не сидел сложа руки. Выдернув из канала бытия сразу три линии света, он свёл их в один жгут, и теперь спешно сплетал из них руны силы.
  "И когда только успел подсмотреть!" - мелькнувшая в голове у мага мысль тут же затмилась необходимостью действий. Воля зарака потянулась к переплетающимся, искрящимся потокам стихий, стремясь перехватить, остановить творимое чародейство.
  -Отпусти, отдай нити! - вскричал он, понимая, что у него ничего не получается. А сплетённые потоки энергии природы всё сильнее и сильнее переполнялись силой, грозясь вырваться на волю и разорвать собственного создателя. В неумелых руках свет второго порядка и руны силы, соединённые вместе, могли и в самом деле породить нечто разрушительное.
  -Не получается! - скрипя зубами, ответил Талай, но к удивлению зарака в его голосе не было страха, а звучала лишь досада на самого себя.
  -Просто разожми ладони, - маг к удивлению узнал голос дочери. Он хотел крикнуть, чтобы она скорее шла прочь, но сдержался. Если ему не удастся перехватить поток взбушевавшейся энергий, никакой бег её уже не спасёт.
  -Я стараюсь, - казалось, на зубах мальчика хрустит песок, слова давались ему с трудом, а в голове мелькали руны сотворённого заклятия.
  -Давай, у тебя получается! - подбодрила Алистейль, и к своему удивлению зарак почувствовал на ладонях лёгкое дуновение идущей к ним энергии.
  -Ещё немного! - вскричал он, и поток сотворённой мощи хлынул в его объятья. Алодриэлл почувствовал, как защипало кожу его рук, и с огромным усилием сумев защититься, направил всю эту силу вверх, в бездонное, растекающееся облаками небо. Высоко над головами прогремел гром. И если бы Талай был зряч, он бы увидел, как над облаками разлился звёздный фейерверк, до самого горизонта отбрасывая, сметая устилающие небосвод облака. Поток воздуха хлынул во все стороны. Ударив в землю, он поднял огромное пылевое облако, разметал по камням незадачливых магов и отбросил обратно в море набежавшую на берег волну.
  -Учитель, я виноват! - из-под завала мелких камней донеслось едва слышное сопение.
  -Да уж! - из соседней кучи высунулась рука мага. Легкий пас, и покрывающие их камни разлетелись в разные стороны.
  -Апчхи, - из уходящей в скалы щели выбралась довольно улыбающаяся Алистейль. - Славно повеселились! - она обвела взглядом окружающую пустыню. В том месте, где находились заклинатели, почти всё осталось прежним, а вот дальше...
  -Да уж! - вновь повторил Алодриэлл. Вокруг на сколько хватало глаз на месте бывшей песчаной пустыни расстилалась каменная равнина, а весь песок оказался сметён, образуя огромную дугу нового бархана. - Повеселились!
  -Учитель, прости, я не думал... - Талай чувствовал себя совершенно опустошённым. А тут ещё ожидание заслуженного наказания от наставника. Но, как оказалось, тот был настолько потрясён случившимся, что лишь вздохнул и не нашёл ничего лучшего, как повторить в третий раз:
  -Да уж! - после чего, покачав головой, надолго замолчал, погрузившись в свои мысли. И лишь собравшись уходить, Алодриэлл грозно потряс в воздухе пальцем. - И чтобы завтра основная часть магической таблицы была выучена!
  -Да, учитель! - покорно согласился Талай. На этот раз он и не подумал ослушаться. Весь остаток дня, весь вечер и всю ночь он просидел, заучивая названия и запоминая различия световых линий третьего порядка. А под утро уснул, чтобы проспать весь следующий день и весь следующий вечер. Но его никто не беспокоил - зарак Алодриэлл думал. Потенциал мальчика поразил даже видавшего виды мага. Он не ожидал, он никак не ожидал, что тому удастся притянуть к себе хотя бы одну линию света, а уж ухватить их сразу три, да ещё суметь перекрутить, перевить их рунами силы... Такое было почти невозможно. И чудо, что после этого они ещё остались живы.
  "Неужели пророчество действительно начало сбываться?" - эта мысль пришла словно из бесконечного далёка, а придя уже больше не оставляла Алодриэлла. Он даже не попытался её опровергнуть. Он просто сидел и думал, как быть дальше. Магия такой мощности не могла пройти мимо легиона следящих. А значит, они обязательно придут сюда, чтобы узнать подробности. Бежать? Но тогда они кинутся по следу и непременно нагонят. Значит, остаётся только одно: оставаться и ждать. Выбора нет. Алодриэлл вздохнул и склонил голову.
  "Сколько у него осталось? Месяц, два, три?" - этого он не знал. Государственная машина светлых становится удивительно проворной, когда это касается благополучия самих властителей. Итак, если выбрать среднее - то месяца полтора, но за это время предстоит сделать так много!
  
  Глава 9.
  
  -Ха-ха-ха, - два звонких голоса разносились по округе, пугая неосторожно выбравшихся на сушу крабов.
  ...Разве так сложно запомнить две тысячи цветов? - голосом отца вещала Алистейль, и хохот звучал вновь, и уже отсмеявшись: - Мой отец иногда бывает таким занудой!
  -Он хороший учитель, - заступился за него Талай, и девочка согласно кивнула головой.
  -Конечно хороший, раз ему удаётся учить магическому искусству даже тебя!
  -Но-но, - возразил Талай, прекрасно понимая, что Алистейль всего лишь смеётся. - Знаешь, я никак не могу увидеть его лица. Оно скрыто под серой завесой тени.
  -И не увидишь, - голос девочки внезапно стал совершенно серьёзен.
  -Почему? - серьёзность Алистейль передалась и Талаю.
  -Дело в том... - девочка умолкла, а когда продолжила, Талаю показалось, что она говорит не совсем то, о чём чуть не проговорилась случайно. - Он мне не родной отец. Алодриэлл нашёл меня в выброшенной на берег спасательной шлюпке, кроме меня в ней находилась и моя мама, но ему не удалось её спасти.- Снова на мгновение наступила тишина, затем девочка пристально взглянула в лицо Талая. - Он заменил мне отца и мать, и я люблю его больше всех на свете. Не смотря ни на что.
  -Несмотря ни на что? Что ты хотела этим сказать? - переспросил Талай, и Алистейль поняла, что действительно сболтнула лишнее.
  -Нет, ничего, я просто неправильно высказалась.
  -Алиста, ты меня обманываешь! - Талай почувствовал отзвук какой-то тайны и не собирался просто так мириться с её незнанием. - Расскажи свой секрет. Я никому его не выдам.
  -А разве здесь есть кому его выдавать? - Алистейль попыталась перевести разговор в шутку.
  -Алистейль, так нечестно! - Талай сделал вид, что обиделся.
  -Хорошо, - девочка вовсе не поверила в его обиду, но ей и самой ужасно хотелось поделиться своим знанием. - Мой отец - Тёмный эльф! - сказав, она почувствовала, как вздрогнул и резко отстранился до того почти прижимавшийся к её плечу Талай.
   -Тёмный эльф?! И ты называешь себя его дочерью? - вопрос прозвучал как ругательство, как клеймо, резким ударом ставящееся на лоб жертвы.
  -Да! - гордо ответила девчонка, и Талай почувствовал себя виноватым за столь необдуманно брошенные слова.
  -Но говорят, они кровожадные чудовища, что они самые страшные враги человечества... Впрочем, откуда тебе это знать...
  -Я знаю, он сам рассказал мне обо всём этом. Но это ложь!
  -И ты поверила? Ты поверила его словам?
  -Нет, - Алистейль качнула головой, - я поверила своим чувствам. В душе моего папы нет зла. Вслушайся в свои ощущения, и ты тоже сумеешь почувствовать правду.
  -Да, ты права! - внезапно покорно согласился Талай. - Действительно нет. Я бы почувствовал. Тогда почему... почему все говорят обратное?
  -Вспомни, что говорили про твоего отца в твоём городе и тогда ты поймёшь...
  -Но я... они... они просто чувствовали свою вину и потому хотели оболгать... Так им было бы легче... И по-моему они чего-то боялись, - мальчик поглотил подступивший к горлу комок. - Ты хочешь сказать, что светлые эльфы оклеветали тёмных? Они их боятся?
  -Да оклеветали.... А вот боятся... Наверное, уже нет, но раньше, ещё до великой войны... Хотя эту историю тебе лучше расскажет мой отец. Когда это не касается наших уроков, из него получается великолепный рассказчик.
  -Но я видел гравюры с личинами тёмных эльфов, а светлые такие красивые... - Талай всё ещё никак не мог смириться с только что услышанным.
  -Красота не во внешнем блеске, она в душе, - поправила его Алистейль. Сын Асмодея согласно кивнул, и ему тут же представился облик посетившей их хижину ведьмы. Высокая, стройная женщина, принёсшая болезнь его сестре. Она была безукоризненно красива, излишне красива, красива настолько, что от её красоты веяло холодом мёртвого изваяния...
  -На самом деле тёмные эльфы всегда были добрыми и излишне доверчивыми, они просто неспособны были на подлость, - из раздумий его вырвал голос Алистейль, - и именно поэтому проиграли. А светлые захватили власть над миром... - она хотела сказать что-то ещё, но со стороны скал послышались быстрые шаги.
  -Талай, Алистейль! - голос учителя нельзя было спутать ни с чьим другим, впрочем, ничьего другого голоса здесь быть и не могло.
  -Мы здесь!- дружно отозвавшись, ребята поспешили ему навстречу.
  
  Глава 10.
  
  Гончарный круг подобно детской юле крутился под ногами начинающего мага. Глина под его пальцами всё время соскальзывала, никак не желая вытягиваться вверх и превращаться в замысловатый, уже мысленно представляемый, горшок.
  -Терпение, мой юный друг, терпение! - подбадривал начинающего гончара возвышающийся над Талаем Алодриэлл. - Почувствуй пальцами глину, представь, что вместо неё под твоими пальцами ткань мироздания. Вылепи из неё что захочешь и отпусти в мир. И только от тебя будет зависеть, окажется твоё изделие мирной крынкой или обернётся тяжёлым снарядом, сметающим на своём пути всё живое.
  Вот уже третью неделю зарак спешно готовил Талая к будущим испытаниям. Взвешенному, но длительному обучению видения света Алодриэлл предпочёл гораздо более быстрый путь чувств и ощущений. Более быстрый и куда более опасный. И потому прежде чем обратиться к стихиям, маг прибег к уже почти забытому способу познания - так называемой магии Творца, когда достаточно выучить несколько рун, а всё остальное, представив себе последствия создаваемого заклятия, выткать жестами и движениями. Выткать - это слово больше соответствовало искусству его дочери, уже давно и успешно идущей по пути Видения Света, а Талаю больше бы подошло вылепить, создать, ибо основы его магии закладывались в глине. С утра до ночи сын Асмодея мял синюю глину, лепил и снова мял глину. По вечерам его пальцы ныли от невыносимой боли в суставах, но он молчал, а с утра вновь брался за глину. То, что Алодриэлла мучает какая-то забота, дети почувствовали сразу, но вот спросить так и не решились, но к занятиям стали относиться прилежнее.
  
  -Теперь опусти руку вовнутрь горшка, - маг кивнул на уже готовое изделие, - и быстро проведи по его поверхности снизу вверх слева направо, дотянись до любой из доступных тебе световых нитей третьего порядка, соедини их вместе, скрепи руной и брось в сторону моря.
  -Да, учитель! - покорно согласился Талай.
  -Не отвлекайся! - грозно прикрикнул зарак и чему-то нахмурился. Меж тем Талай уже вытащил руку. Лёгкий пас, и в сторону ревущих волн понеслась, закручиваясь подобно смерчу, не менее ревущая стихия голубого пламени. Две стихии встретились, породив нечто новое, раздался взрыв, и небо взметнулся столб пара. Чёрные чайки испуганно шарахнулись в стороны, но тут же вернулись обратно, с криком вылавливая из вод плывшую над волнами рыбу.
  -Что ж, на этот раз неплохо. А теперь сделай то же самое, но без помощи этого простого инструмента. - Маг кивнул в сторону только что изготовленного горшка.
  -Но учитель... - на этот раз ученик попытался возразить, но был остановлен повелительным жестом своего наставника.
  -Поверь в свои силы.
  Талай вздохнул, и мысленно представив внутреннюю поверхность горшка, повёл ладонь снизу вверх, вращая и как бы утягивая вслед за ней нечто осязаемое. Только теперь он делал это гораздо медленнее, но Алодриэлл и не собирался его торопить. Как раз сейчас спешить было нельзя, главное было сделать всё как можно правильнее, и едва на пальцах Талая затрещали молнии силы, зарак понял, что у того всё получилось. Собранные в щепоть пальцы разжались и, буквально вбуравливаясь в воздух, с них сорвалась тонкая серебристая молния. Она казалась маленькой и безобидной, но лишь до тех пор, пока её остриё не коснулось поверхности волн. Словно копьё, вонзившись в море, оно ушло на глубину, чтобы через секунду полыхнуть серебряным дождём, разметав волны и оголив изувеченное морское дно.
  -Достойно, весьма достойно! - заметил Алодриэлл, пристально вглядываясь в побелевшее лицо мальчика и мысленно спрашивая себя, уж не поторопился ли он, заставив мальчика создать заклятие веретена? Но нет, кажется, к Талаю возвращались его силы.
  -Учитель, у меня получилось! - вымученно улыбнулся он, и не в силах сдержать подкатившей тошноты, закрыл глаза.
  -Да, получилось, но на сотворение этих заклинаний ушли почти все твои магические резервы. И это тоже очередной урок нам обоим. Нельзя спешить, даже если опаздываешь. Запомни: слишком сильное заклинание может уничтожить и самого мага, его создавшего. Впрочем, я это тебе уже рассказывал. Многих великих магов прошлого уничтожили не враги, а их неумеренная жажда познать непознаваемое.
  -Учитель, я ничего не вижу! - растерянно сообщил Талай. Терзавшая его тошнота отступила перед вновь ожившим страхом остаться навеки впотьмах.
  -Не переживай, это пройдёт. День - другой, и к тебе вернутся твои магические силы, а вместе с ними вернётся и зрение. А сейчас выпей вот это, - Алодриэлл снял с пояса небольшую фляжку и буквально вылил в рот запротестовавшему было Талаю её содержимое.
  -Какая гадость! - прошипел ученик, страдальчески морщась и отплёвываясь.
  -Нет лучшего снадобья от магического отката, чем настой из мелко порезанных хвостов горной крысы! - пояснил маг, самодовольно посмеиваясь. Талай тут же потянул ко рту сложенные вместе пальцы. - Стой, дурень! - остановил его руку Алодриэлл. - Я пошутил, это корень чертополоха.
  -Уф! - шумно выдохнул Талай, всё ещё с неверием воспринимая слова учителя, но одолевающая его дурнота начала стремительно отступать, и он уже больше не порывался применить испытанное рвотное.
  -Вот и правильно! - одобрительно кивнул головой маг, отпуская мальчишескую руку. - Сейчас тебе станет лучше, и мы продолжим наши занятия.
  -Но учитель, у меня же не осталось ни капли магии! - Талай виновато развёл руками, но наставник на его слова лишь усмехнулся.
  -Для того, чтобы заучить руны и запомнить построение магических сфер, магия не нужна, нужна лишь светлая голова, хорошее осязание и мышечная память. - И улыбнувшись: - Глины у нас достаточно!
  
  Глава 11.
  
  То, что наступил день прощания, отчего-то поняли все разом. То ли море в этот день было необычайно тихо, то ли магическая аура надвигающейся беды оказалась чересчур сильна.
  -Дети! - Алодриэлл выглядел постаревшим на десятки лет, он уже давно открыл свой лик ставшему его учеником Талаю, но никогда ещё сын Асмодея не видел его таким печальным. - Вы должны уйти.
  -Нет! - резко возразила Алистейль. - Я не собираюсь никуда уходить. Во всяком случае, без тебя.
  -Вы должный уйти и немедленно! - в своём магическом зрении Талаю показалось, что в глазах говорившего зарака стоят слёзы. Тёмный эльф едва не рыдал, и лишь присутствие детей сдерживало эти слёзы. - Здесь становится слишком опасно. Вам не место среди этих камней.
  -Папа, как ты можешь так говорить? - Алистейль уже плакала, она не хуже других чувствовала надвигающуюся беду и не понимала, почему бы отцу не уйти вместе с ними. - Мы уйдём вместе!
  -Нам нельзя этого делать. Взор светлых сородичей уже проник сюда. Они знают о творившейся здесь волшбе, и если они никого не найдут, то кинутся по нашим следам. Нам не уйти. Я должен остаться.
  -Мы останемся вместе и примем бой! - гневно сверкая глазами, предложила Алистейль, но тёмный эльф лишь горько улыбнулся.
  -Нам не устоять. Даже природа почувствовала мощь увешавших их корабль артефактов. Мне, - тут он поправился, - нам не устоять против такой мощи. Я должен встретить их в одиночку, и кто сказал, что будет битва? - эльф попытался придать своему голосу уверенность.
  -Тогда зачем уходить нам? - искренне удивилась Алистейль, - люди и светлые эльфы живут в мире.
  -В мире? - Алодриэлл хищно оскалился. - Так называемый мир - это всего лишь способ жить на чужом горбу. Если Светлые затеют войну и перебьют последних оставшихся людей, где они станут набирать себе рабов? - чувствовалось, что в Тёмном эльфе говорит его давняя ненависть к своим близким сородичам. Замолчав, он заставил себя усмирить гнев и дальше уже говорил, отрешённо глядя на расстилающуюся бесконечную гладь моря. - Вам надо уходить они идут не за мной, они идут за Талаем.
  -Почему? - губы сына Асмодея дрогнули.
  -Почему? - повторила дочь тёмного эльфа.
  -Пророчество, - тихо молвил маг и повернулся лицом к пустыне, чтобы никто не заметил выступившие на глазах слёзы. - Алистейль, ты же помнишь его не хуже меня!
  -Мальчик из пророчества? - изумлённо воскликнула Алистейль.
  -Ребёнок, - поправил её маг, - человеческий ребёнок, обученный тёмным эльфом.
  -Что за ребёнок? Что за пророчество? - Талай переводил свой взгляд с мага на его приёмную дочь и обратно. Алистейль уже хотела было начать отвечать, когда Алодриэлл стремительно развернулся лицом к морю.
  -Потом, всё потом! - вскричал маг. Ему не потребовалось магическое зрение, чтобы увидеть у горизонта верхушку мачты с развивающимся над ней серебристым знаменем. - Уходите, живо! Скорее уходите! Талай ищи своего отца, ты должен его найти, ступайте, - в голосе Тёмного эльфа прорезались никогда ранее не слышавшиеся истерические нотки. - Котомки собраны, все артефакты разложены на скамье. Прежде чем отправиться в путь, оденьте их на себя. Где тайный ход в подземелья, ты помнишь?! - Алистейль кивнула. - Доберётесь до Суахарма, а что делать дальше - расписано в свитке. Свиток в кармашке твоей котомки. И главное, нигде - никогда не говорите, что видели Тёмного эльфа. Нигде и никогда! Запомнили?
  Талай серьёзно кивнул.
  -Папочка, я остаюсь с тобой! - обливаясь слезами, Алистейль бросилась на шею своему приёмному родителю. - Я люблю тебя, папочка!
  -Я тоже тебя люблю, дочь моя! - эльф, уже не таясь, вытирал собственные слёзы. - Нет смысла погибать всем! К тому же я обещаю, что выживу и найду тебя, чего бы это мне не стоило! А теперь я прошу тебя: уходи и как можно быстрее. Талай, прошу, уведи её!
  Сын Асмодея взял Алистейль за руку и крепко сжал ладонь, готовый, если потребуется, тащить дочь мага силой, но она уже поняла, что отец прав.
  -Бежим, бежим! - заторопил сын Асмодея. Алистейль шмыгнула носом, и они побежали.
  -Папочка, ты найдешь нас, ты обещал! - донеслось до Алодриэлла, и он, посмотрев вслед скрывающимся в расселине детям, тихо прошептал:
  -Найду, что бы мне это не стоило! - после чего одним движением пальцев запечатал ход в пещёру и, повернувшись к морю, стал неторопливо готовить к раскрытию уже давно сплетённое заклятие...
  
  Глава 12.
  
  -Алистейль, держись рядом! - они уже прошли знакомую пещеру, и войдя в одно из её ответвлений, вошли в первую потайную дверь. Триста тридцать шесть ступенек вниз, каменная арка огромного перехода, и магическому взору Талая во всём своём великолепии предстал величественный город.
  -Что это? - не в силах выразить собственный восторг, вскричал ошеломлённый Талай.
  -Эйлистейль - Эйль, древняя столица Тёмных эльфов, - пояснила дочь мага, и её губы тронула невольная улыбка. - Красота помогает забывать горести. Вот только мой отец, бывая здесь, никогда не улыбался.
  -Я его понимаю. Тяжело видеть былое величие собственного народа, утерянное безвозвратно.
  -Не в величии дело! - резко оборвала его внезапно разозлившаяся Алистейль. - Погляди внимательнее!
  Она простёрла вперёд руку, словно указывая путь его магическому взору. Талай вгляделся и увидел то, на что сперва даже не обратил внимания - узкие улочки буквально устилали десятки тысяч серебристых точек. Талай сфокусировал взгляд, и его спину окатило холодом - отсвечивая серебром, в темноте мерцали отбеленные временем кости эльфов. Не погребённые, ибо не кому было хоронить, не оплаканные, ибо не кому было оплакивать, неотмщенные, ибо не осталось мстителей.
  -Но как? Почему? - сын Асмодея почувствовал, как по всему телу побежал озноб.
  -Это сделали "светлые" - Алистейль заметно прибавила скорости.
  -Но... - несколько растерянно прошептал Талай. - Я не вижу следов штурма.
  -А его и не было! - они ступили на улицы города, теперь кости лежали у них буквально под ногами.
  -Но я не понимаю... - Талай, стараясь не смотреть вниз, обводил взглядом окружающее великолепие. - Как так получилось? Боевая магия разрушительна, а здесь ни одного повреждённого здания. Неужели тёмные эльфы даже не попытались сопротивляться?
  -Хасманы, - девочка назвала светлых эльфов презрительным, редко упоминаемым именем, - напали в час, когда все спали. Они не стали применять магию. Придя в город на правах друзей, они перебили не ждавшую зла немногочисленную стражу и пустили ядовитый газ. Когда жители, почувствовав угрозу, начали просыпаться, было уже поздно. Максимум, что они успели - это выскочить на улицу. Самый крупный город, самые умелые воины и самые сильные маги были уничтожены, и в этот же день армия Хасманов напала на остальные города и селения Птахтов - Тёмных эльфов - детей дня и ночи. Судьба страны была предрешена. На месте цветущих садов - пустыня, на месте прекраснейших городов - руины. И только Эйлистейль - Эйль не подвергся варварскому разграблению. Вначале Хасманы опасались собственного яда, затем им было не до того. Пока светлые занимались собственными дрязгами, окрепли и усилились государства людей, пришлось вновь начинать борьбу за владычество. Где подкупом, где лестью, где ложью, где тайными угрозами - они, в конце концов, добились своего, но следы Эйлистейль - Эйля оказались затеряны в песках времени. Мой отец из рода отверженных - так испокон веков называют род хранителей, избравших путь служению мёртвым. Он, как и десятки хранителей до него, проводят свой век в добровольном отшельничестве, и лишь когда приходит пора покинуть этот мир, они взывают к своему роду. Но сегодня моему отцу не к кому воззвать кроме меня - род хранителей угас.
  -Он последний Тёмный эльф? - от собственного хрипящего голоса Талай даже вздрогнул.
  -Нет! - твёрдо возразила Алистейль. - Есть я! И я либо вернусь сюда охранять город, либо сумею отомстить!
  -Ты собираешься мстить светлым эльфам? - сын Асмодея почувствовал, как зашевелились на его голове волосы. Совсем недавно он и сам мечтал только об этом, но сейчас, когда всё наладилось...
  -Да, я надеюсь, что отец жив, но подобное, - рука девочки вновь простёрлась вперёд полукругом, обводя город, - не должно оставаться безнаказанным.
  -А ты не боишься, что пострадают невинные? - спросил Талай. Его всё ещё продолжало трясти, но он постепенно начинал брать себя в руки. Подумаешь, какие-то скелеты? Даже путь это были бы ходячие мертвецы, что с того? Он же, в конце концов, маг... ну... пусть не маг, пусть ученик мага, но всё же...
  -Невинные? - кажется, приёмную дочь тёмного эльфа вопрос даже развеселил. - Светлые изверги живут долго, очень долго, они почти бессмертны, они всё ещё помнят гибель Эйлистейль - Эйля. И даже если бы это было не так - скажи, чего заслуживают люди, обращающие детей в рабство и лишающие их зрения?
  -Но ведь то люди... - как-то даже растерянно пробормотал Талай. А Алистейль, повернув к нему пышущее гневом лицо, резко бросила:
  -Люди, значит, вполне заслуживают мести?! А толкающие их на это светлые нет?
  -Но я как-то не думал.
  -Не думал? Впрочем, не важно! - внезапно Алистейль остановилась и, ухватив мальчишку за плечо, рывком развернула его в свою сторону. - Ответь, ты со мной?
  Талай дёрнулся как от удара бича. Он мысленно представил себя, сражающегося сейчас со светлыми эльфами Алодриэлла, сглотнул подкативший к горлу комок, сжав правую руку в кулак, отчётливо произнёс:
  -Да! - а что ещё мог ответить мальчик, мечтающий изменить мир, но не знающий, как это сделать?
  -Мы победим! - гордо вскинув голову, Алистейль шагнула вперёд, и в этот миг с поверхности земли до них донеслись гулкие раскаты грома. Но разве это могли быть отзвуки налетающей грозы?
  
  Глава 13.
  
  Талай видел, как Алистейль ловко выхватила из потока сил тонкую оранжевую нить и, сплетя из неё ослепительно засверкавшую руну, буквально впечатала в каменную стену. Ударившись, руна мигнула и погасла. На долгое падение двух песчинок наступила тишина. Талай даже подумал, что его спутница ошиблась, когда в глубине камня раздался треск, стены горы лопнули, открывая узкий лаз, ведущий в недра земли.
  -Что встал? Пошли! - донёсся до оцепеневшего мальчишки голос Алистейль, и он заметил, что распахнувшаяся щель начала медленно сужаться. Едва ребята проскочили трещину, как она с треском схлопнулась. Мелкий щебень ударил в спины, пыль окутала со всех сторон, забиваясь в нос, в рот, покрывая волосы и одежду.
  Возможно, первым опасность заметил Талай. Он даже начал разворачиваться, но сын Асмодея ещё только сплетал заклятие огненного столба, а с рук Алистейль сорвались две яркие молнии. И обе угодили в цель. Вспышка, взрыв, ударивший по нервам, скрипящий визг, и падение чьего-то грузного тела. Блеск молний на мгновение ослепил, а когда к ученикам мага вернулось магическое видение, в месте падения на каменной площадке уже никого не было. Лишь чёрная, разлитая по камням кровь, ведущая в узкую расселину.
  Алистейль брезгливо поморщилась и, стараясь не наступить на кровавые пятна, бросила:
  -Мраморный упырь. Надо было бить молотом силы. Тогда бы не уполз. И ты тоже хорош, дал ему удрать!
  -Я не успел, - виновато развёл руками Талай.
  -Не успел! - в голосе приёмной дочери мага прозвучала нотка превосходства. - Приятное путешествие закончилось вон за той дверью, - девочка кивнула за спину. - Теперь опасность будет подстерегать нас на каждом шагу. Выложи дорогу заклятью, сплети нити и держи, не завязывая, последний узел, чтобы, когда появится опасность, ударить без промедления. Понятно, что оно будет тянуть силы и долго его не удержать, но мы постараемся найти какое-нибудь убежище и восстановить энергетические резервы.
  Талай понимающе кивнул, и настороженно оглядываясь по сторонам, спросил:
  -Ты здесь уже была?
  -Нет, ни разу! - слова девочки прозвучали почти беззаботно, но сын Асмодея уже понял, что это видимое спокойствие даётся ей ой как не просто. А тут ещё он со своими сомнениями и страхами.
  -А кто ещё может обитать в этих пещерах? - прежде чем продолжить путь, надо было хотя бы попытаться узнать побольше о грозящих впереди опасностях.
  -Не знаю. Отец рассказывал о тех сущностях, что обитали здесь раньше, но даже он не знал, какие из них сохранились до сих пор. Вот видишь, упыри сохранились, - она на секунду замолчала, а потом тихо добавила, - мраморные...
  По её вытаращенным глазам, по дрогнувшей губе Талай понял, случилось нечто страшное. Не поворачиваясь, он начал плести заклятие. Визг ударил по ушам, и Талай с разворота выпустил из рук взревевший поток огненного столба в сверкнувшие во тьме глаза - бусины. Нечто серое метнулось в сторону и, благополучно избежав опаляющего жара пламени, скрылось в трещине. Поняв, кто это был, сын Асмодея повернулся лицом ко всё ещё находившейся в шоке Алистейль.
  -Ты чего так орёшь? - ошеломлённо выдохнул он.
  -Но ведь это крыса! - губы девчонки предательски дрожали.
  -Подумаешь, крыса, и что? - Талай искренне не понимал, как можно сражаться с упырём и потерять над собой контроль при виде обыкновенной амбарной крысы.
  -Но ведь она такая огромная!
  -Хм, - Талай качнул головой и невольно улыбнулся. - Давай я тебя буду спасать от крыс, а ты меня от демонов?
  -Дурак! - ничего лучшего в голову уже пришедшей в себя Алистейль не пришло.
  -Ага! - продолжая улыбаться, охотно согласился Талай. Только сейчас до него окончательно дошло, что Алистейль, хотя и много умеющая, приёмная дочь мага, но, в сущности, обыкновенная девчонка.
  -Ты знаешь... извини... - едва слышно шепнула она и, не давая возможности Талаю ответить, стремительно зашагала дальше.
  Пещера постепенно расширилась, превратившись из узкого тоннеля в огромное подземное помещение. Гулко стучали капающие с потолка капли. Множество острых сталактитов и сталагмитов казались белёсыми торчащими из огромной пасти клыками. Где-то впереди журчал ручеёк. А в воздухе стоял запах чего-то мерзостного. Напитавшая воздух сырость оседала на волосы, пропитывала одежду.
  Шлепанье босых ног пришло откуда-то издалека. Многократно повторяющееся, неторопливое шлёп-шлёп, навевало непреходящую жуть. Шаги приближались. Неподвижно застывшая Алистейль внезапно схватила Талая за руку.
  -Бежим! - шёпот сорвался с её губ тихим шелестом.
  Топот убегающих ног не смог заглушить шлёпанья босых ступней, нечто неведомое Талаю всё также неспешно двинулось вслед за убегающими детьми.
  Шлёп-шлёп - жесткие подошвы о сырой камень; шлёп-шлёп - белесая тень, скользящая среди сталагмитов; шлёп-шлёп - и ещё на один десяток саженей сократилось расстояние, отделяющее её от бегущих; шлёп-шлёп - и обдало спину морозным холодом застоявшегося зимнего склепа.
  Тяжёлое дыхание и топот ботинок, едва слышимые за шлёпаньем босых ступней.
  -Не уйти! - Талай, развернувшись, выхватил меч и с усилием стал накручивать на него нить скорости ветра.
  -Нет, только огонь! - Алистейль начала плести собственного заклятье. В отличие от сына Асмодея, она плела чары почти не шевеля пальцами, складывая магические формулы с помощью вплетаемых в нити слов.
  Меч Талая засверкал алыми всполохами, с левой руки сорвалось и с шипением улетело в пустоту заклятие замедления. Тварь вздрогнула, но не остановилась.
  -Талай! - гневно прошипела приёмная дочь мага. - Огонь, только огонь! Это гхоркх - стылость пещер.
  -Что? - переспросил ученик мага, и тут же почувствовал, как скрутило, сжало неимоверной стужей державшую меч руку.
  -Бей! - воскликнула Алистейль, и пучок огненных стрел врезался в наступающую стену белого тумана. Жуткий, злобный рёв, больше похожий на скрежет раздираемого металла, и жуткая тень метнулась к неподвижно замершему Талаю.
  Огненный столб с пальцев, сверкнувший и со звоном отлетевший в сторону меч, огненная вспышка висевшего на шее амулета и новый крик, потрясающий своей мощью. Но на этот раз это был крик ужаса и боли. Мерцающие серебром когти царапнули по лишившейся защиты одежде мальчика и бессильно развеялись клочьями тумана. В нос ударило запахом палёной кожи. Алистейль устало опустилась на влажный камень.
  -Он мёртв? - спросила она, и повернувшийся к ней Талай неопределённо развёл руками.
  -Наверно, - ответив, он тут же ощутил на своей груди жар, идущий от сгоревшего амулета. - Ой! - Талай рывком сорвал с шеи разлетевшуюся на звенья цепочку и отбросил бесполезный защитный медальон. В том месте, где он соприкасался с одеждой, виднелась дыра, а кожа пузырилась багровым ожогом. Магия исцеления пока ещё была недоступна ученику мага, поэтому пришлось доставать коробочку с целебной мазью. Боль разлилась по всей груди и почти тотчас исчезла, багровый пузырь, уже было начавший раздуваться вширь, сдулся, а кожа стала приобретать свой естественный вид.
  -Надо идти! - Алистейль попробовала встать, но в мышцах не нашлось силы.
  -Надо! - Талай подал девочке руку. Его самого шатало, страшно хотелось привалиться к какой-нибудь стене и закрыть глаза.
  -Нам прямо, - уверенно заявила Алистейль, и Талай даже не попытался подвергать сомнению её уверенность. Он - то в отличие он неё уже давно потерял всякую способность к ориентированию.
  Они шли долго. Порой Талаю казалось, что сейчас его ноги подогнутся, и он рухнет на холодные влажные плиты, которыми был выложен пол пещеры, но удавалось сделать ещё один шаг, и он шёл дальше. Идущей с ним плечо в плечо Алистейль каждый шаг давался ещё труднее.
  -Здесь, - произнесённое шёпотом слово растеклось по окружающему пространству. Талай проследил за направлением движения её руки, и его взгляд упёрся в пятно непроницаемой тьмы. Ни одного светового пятна, ни одной искорки - просто невообразимая чернильная пустота. Уже почти забытое ощущение слепоты накатило как удушающий ком. Талай отшатнулся и попятился. Захотелось развернуться и бежать прочь. - Талай! - Алистейль шагнула к нему, хватая за рукав куртки. - Это крохон - пещера, в которой нет места магии, только здесь мы будем в безопасности. Только здесь нас не смогут почуять и найти.
  -Найти? Кто? - растерянно пробормотал сын Асмодея.
  -Те, кто живёт в этих пещерах, - приёмная дочь чёрного эльфа непритворно вздохнула. Она никак не думала, что придётся растолковывать своему спутнику такую очевидную истину. Талай остановился, застыл, решая, что выбрать. Но из глубины пещер послышалось скрежетание по камню чего-то острого, и там же, рядом, странные звуки, больше всего напоминающие цоканье гигантских когтей, заунывное завывание, ещё дальше тяжёлые шаги.
  -Быстрее, они нас заметили! - зло зашептала Алистейль, но Талай уже сам сообразил, что пора делать ноги. Они нырнули в чёрное чрево расселины, тьма мгновенно окутала погрузившееся в неё сознание. И эта тьма была гораздо чернее и страшнее той, что окружала его прежде - когда он был слеп и не владел магией. Эта чернота проникла в глубину мыслей, заполнила собой каждую клеточку тела и, странное дело, давала ощущение защищённости. А кроме того, в расселине оказалось на удивление сухо и тепло. Словно по команде Алистейль и Талай опустились на усеянный мелкими камешками пол.
  -Доставай скатки! - как-то так получилось, что вся инициатива в эти первые часы путешествия под землёй перешла к дочери мага. Хотя, что было в этом удивительного? Это она, а не Талай часами читала старинные свитки, повествующие о подземных обитателях, это ей рассказывались былины о сражениях тёмных эльфов с монстрами пещер, это её длинными вечерами Алодриэлл заставлял учить многочисленные планы и схемы подземелий. И вот теперь, казалось бы, лишние, ненужные знания пригодились. Получалось, тёмный эльф знал, что должно произойти? Знал и сознательно готовил Алистейль к этому путешествию. Талая он к этому не привлекал. Начертанные рунами планы, сделанные магией рисунки, удивительное дело, становились совершенно невидимыми в магическом зрении, не было их видно и в обычном человеческом. Требовалось активировать некий ключ, чтобы эти схемы и картинки стали доступны чтению. Для не знающих ключа карты подземелий оставались лишь старыми выцветшими свитками.
  Притороченные к котомкам скатки - мягкие войлочные коврики - легли поверх камня.
  -Спи! - Алистейль примостила вместо подушки котомку.
  -А ты? - одними губами спросил Талай.
  -Я тоже, - устало отозвалась приёмная дочь мага. У неё совсем не осталось сил, даже слова давались девочке с огромным трудом.
  -А как же эти? - во тьме не было видно, как Талай кивнул в сторону входа.
  -Не бойся, сейчас это самое безопасное место на всём белом свете!
  -А я и не боюсь! - обиженно засопел сын Асмодея. Он и впрямь чувствовал себя в полной безопасности. Может, причина действительно была в так поначалу страшившей его тьме? А может дело в чём-то другом? Но как бы то ни было, усталость взяла своё, и стоило ребятам смежить веки, как обоих захлестнули объятья сна. Талаю снилось, что к нему вновь вернулось зрение, он идёт по изумрудному, пахнущему утренней свежестью лугу, смотрит, как весело перелетают с ветки на ветку разноцветные птички, как поднявшись над горизонтом движется по нему золотое Светило - Сахр, как улыбается идущая рядом Алистейль. Магический взор позволял видеть множество красок силы, но все окружающие предметы виделись лишь в зелёных и алых тонах, а ещё когда на Талая накатывала невыносимая усталость, в оттенках серого. Даже получив магический взор, сын Асмодея мечтал вновь стать зрячим. Ему так не хватало красок дня, тёмно-сиреневых цветов ночи и мерцания звёзд. Хотелось, чтобы всё было как прежде. Как раньше, когда вся семья Абаканов была ещё вместе.
  
  Глава 14.
  
  Ур Самуел Лур - глава имперской безопасности Сошейнакской империи - пребывал в гневе:
  -Вы его упустили! - изящный кулачок опустился на мраморный стол с такой силой, что мраморная столешница треснула подобно хрупкому стеклу. Трое магов - силовиков в обожжённых пламенем одеждах, понуро опустив головы, застыли подобно каменным изваяниям. Оправданиям не было места, да никто, собственно, и не пытался. Да, они виноваты, они допустили ошибку, они не подумали, они не рассчитывали, что Тёмный эльф - адепт стихийной магии сможет оказать им столь яростное сопротивление. И что в результате: корабль, гордость флота "Остман Великий" сожжён, экипаж, пятнадцать императорских гвардейцев и четверо магов, один из которых Витязь Света, он же глава миссии, погибли. И теперь на трёх оставшихся в живых магов легла вся тяжесть ответственности за случившееся. Будь они рангом пониже, их бы непременно ждала смерть, но разбрасываться магами - силовиками, один из которых магистр, а два другие - маги первой степени посвящения, было непозволительной роскошью.
  -И где теперь искать этого ребёнка? Что, ждать, когда он окрепнет и сам придёт в наши дворцы? - Самуел Лур произнёс последние слова едва слышно, но в звуках его голоса звучало шипение змеи.
  -Если позволите... - один из магов, тот, что стоял в центре, сделал шаг вперёд.
  -Позволяю, но если в твоём предложении, Джойнотаун Стоут, не окажется ни капли здравого смысла, я сам лично позабочусь об отправке тебя в самый дальний гарнизон Костяного берега. Ты готов?
  -Да, ваша светлость! - Стоут сделал ещё один шаг вперёд, и в его руках появились какие-то старые, почти древние свитки. - Это было найдено в их жилище.
  -К чему нам этот старый, никому не нужный пергамент? - глава имперской безопасности даже хмыкнул от досады.
  -Ваша светлость, осмелюсь предположить, что это не просто свитки...
  -А что это, по-вашему? - Самуел Лур не спешил делать собственные выводы.
  -По пути к вам мы позволили себе заглянуть в архивы, - и хотя Стоут был не в том положении, чтобы улыбаться, он всё же позволил себе едва заметную ухмылку.- Это Бао-ссамы - тайные карты Тёмных.
  -Тайные карты? - Самуел Лур вгляделся в развёрнутые и протянутые в его сторону свитки более пристально. - Забавно... - протянул он, отметив на них едва заметное магическое мерцание. - И впрямь забавно. Но что это нам даёт? Как я понимаю, ключа от них у вас нет?!
  -Нет, - жест рукой, означающий отрицание. - Поняв, что это карты, мы пришли к некоторым выводам.
  -Полковник, - у Джойнотауна Стоута, как, собственно, и у всех магов, призванных под знамя императорской короны, имелось и военное звание: - Не тяните осла за хвост, выкладывайте Ваши соображения.
  -Тёмный, без сомнения, прожил уже не одну сотню лет, и в любую точку своего континента он, без сомнения, мог бы добраться с закрытыми глазами. Так что лично ему изучать, ворошить старые бумаги было не к чему.
  -Ты считаешь, эти карты изучал ребёнок?
  -Так точно, ваша светлость! - магистр втянул живот, выпятил подбородок. - Мы ошиблись, когда посчитали ребёнка переправленным в более надёжное место ещё до нашего нападения. Теперь мы смеем полагать, что он был отправлен в путь в самый последний момент, почти перед нашим прибытием.
  -Вы считаете, что Тёмный до последнего держал его подле себя? Если так, то на что он рассчитывал? Что мы не появимся? Но это было неизбежно.
  -Нет, ваша светлость, мы предположили, что он до последнего продолжал обучение.
  -Готовил человеческого мага? За один-два года создать из человека повелителя стихий? Это даже не смешно. Он даже не сумеет раскрыть глаза истинного зрения.
  -Тем не менее, Ваша светлость, у него что-то получилось. Иначе бы он не рискнул отправить ребёнка подземными галереями.
  -Что? И вы только теперь об этом говорите? Ослы, тупицы! Быстро в библиотеку, всех посетителей взашей, библиотекарей за книги и карты! Двадцать минут - чтобы доложить мне обо всех когда - либо существовавших выходов из подземелий. И, кстати, почему вы решили, что он проводил его именно к подземным галереям? А не отправил в путь по пустыне, где идти гораздо безопаснее и на порядок быстрее?
  -Ваша светлость, осмелюсь сказать, для пустыни не нужны карты, нужно лишь направление. Танфийская пустыня слишком однообразна - песок и никаких постоянных ориентиров.
  -Хорошо, я понял, - Ур Самуел Лур недовольно поморщился, неприятно было осознать, что кто-то оказался проницательнее его. - Как только выясните всё о подземельях, сразу же начинайте готовить экспедицию. Но на этот раз осечки быть не должно. И вот ещё что: получите в хранилище три поисковика, проведёте активацию, сосредоточившись на обнаруженных вами выходах, произведёте обряд вызова Гиен Края. Пусть сущности тьмы поработают за нас. И запомните: я не потерплю второго провала! А теперь убирайтесь! - И уже в спины поспешно покидавшим зал магистрам: - Лучше умрите...
  
  -Ровнее, - идсир Стоут внимательно следил за своими помощниками, - вот в эту ямку добавьте песка. Так этот камень сюда, - он долго выбирал подходящую площадку на берегу моря и теперь добивался её полного соответствия книжному описанию. Ведь не смотря на свой опыт и ранг Джойнотаун Стоут не испытывал излишней уверенности, всё же он был в первую очередь боевым магом - магистром всесокрушающей силы, и обряд подчинения проводил едва ли не впервые за свою многовековую жизнь. Можно было, конечно, привлечь для церемонии одного-двух магов призыва, но Великий Ур Самуел Лур не желал излишней огласки.
  Джойнотаун Стоут обвёл взглядом выровненный восьмиугольник и остался доволен. Теперь оставалось из находившейся рядом каменной гряды набрать подходящих камней и выложить шестигранную пирамиду. Камни он выбирал сам. Обстукивал, вслушиваясь в доносившиеся из каменных глубин звуки, просматривал магическим взором поверхность, стараясь разглядеть и не пропустить даже самой микроскопической трещинки, а найдя подходящий, тут же передавал его в руки одному из своих помощников. Маги первой степени - Каасым Жамин-ург и Дуаарг Дуг-жан, трудились, не покладая рук, но никто не жаловался. Вскоре полутораметровая пирамида была сложена. Идсир Стоут сделал пас в сторону пирамиды, укрепляя её основание и, потянувшись в глубины астрала, с лихвой черпанул в свои ладони первобытной силы. Цветная ткань мироздания треснула, породив заметные возмущения тонкой материи, но он словно и не обратил на это внимания. Рука простёрлась вперёд, и магистр закрутился на пятках, очерчивая по оконечностям восьмиугольника большой магический круг.
  Стоут вздрогнул, когда по его пальцам побежала энергия, переливающаяся серо-стальными отблесками. Сперва она казалась лишь дымкой, затем начала стремительно уплотняться, густеть, наливаясь всё большей и большей мощью. Круг замкнулся. Не останавливаясь, чародей повёл жгут силы к центру восьмиугольника и несколько раз заплеснул его вокруг вершины построенной пирамиды. Аркан Силы был создан, теперь оставалось выбрать исполнителя и обозначить цель. Конечно же, Стоут поступил бы по-другому, но приказ Ур Самуела Лура был однозначен: активировав амулеты, они должны были вызвать Гиен Края. Висевшие у них амулеты в виде заячьих лапок зажглись холодным багрово-серым пламенем, сфера тьмы лопнула, открыв взору Джойнотауна земли нижнего мира. Подходящая стая не знающих пощады убийц обнаружилась почти сразу. Идсир Стоут ухмыльнулся, в руке у него оказался небольшой золотой колокольчик. Он осторожно взял его в левую руку и вызвал к жизни первый, тут же исчезнувший звук. Казалось, он пропал бесследно, но где-то там, в черноте нижнего мира он был услышан. Тварь зло ощерилась, а её и без того красные глаза налились рубиновым светом.
  Джойнотаун ухмыльнулся, и колокольчик в его руке вновь дрогнул. Окружающее пространство залил звон. Колокольчик уже не останавливался, порождая новые и новые звуки, теперь уже совсем не похожие на звон, а скорее напоминавшие скрип раздираемых досок. Сам же идсир Стоут, как и его помощники, отнюдь не стоял на месте. Стоя в центре, он высоко подскакивал, при этом кончики его острых ушей, украшенные красивыми рыжеватыми кисточками, подрагивали в такт прыжку. Незримая петля, извиваясь всё сильнее и сильнее, опутывала возмущённых подобной бесцеремонностью тварей. Тем временем Каасым и Дуаарг, сжав от напряжения зубы, стягивали созданный Стоутом аркан силы в центр, к подножию пирамиды. Но вот в нижний мир отправился последний аккорд, Джойнотаун перехватил из рук своих помощников управляющие нити и замер в ожидании. Обряд состоялся, твари нижнего мира призваны, цель задана. Через считанные минуты Гиены Края появятся близ обнаруженных поисковиками земных разломов и будут ждать. Будет ждать и Стоут. Подумав о том, что вскоре наконец-то всё закончится, он облизнул пересохшие губы и довольно осклабился.
  
  Глава 15.
  
  Тварь, почувствовав свежую кровь, радостно взвизгнула, но её чуткие ноздри тут же ощутили окружающую человеков защитную магию. Тварь сморщила нос и, задрав голову к небу, испустила тоскливый, пронзительный вой, созывая разбросанную по пустыне стаю. Тварь обладала разумом и рисковать собственной шкурой в одиночку не собиралась. Она может быть вообще отказалась бы от столь опасной добычи, но аркан силы был наброшен на всю стаю, и он повелевал. Только смерть и кровь человеков могла развеять сковавшие стаю чары.
  -Ты слышал? - дёрнувшись, словно от удара бича, Алистейль повернулась к Талаю. Ответа не требовалось, тот застыл полностью обратившись в слух.
  -Что это было? - Талай коснулся рукой виноградной лозы. Они только что выбрались из подземелий и теперь находились в виноградниках пригородов Суахарма.
  -Кажется, вой... - пребывая в глубоком раздумье.
  -Можно подумать, я этого не понял, - но кто именно?
  -Может быть, это ракс? - девочка вспомнила название обитавшего в этих местах хищника.
  -Пустынный шакал? - Талай усмехнулся. - Ты хочешь сказать, твои губы затряслись от воя обычного хищника?
  Взгляд Алистейль загорелся гневом, она хотела ответить что-то резкое, но сдержалась, неожиданно для самой себя поняв, что Талай прав. Звук звериного призыва обжигал похуже каленого железа. Нечто чёрное, потустороннее, улавливаемое на пределе магических сил, пропитывало этот звериный вой, превращая его в нечто совершенно другое, жуткое. И вдруг он повторился. На этот раз он слышался гораздо ближе, и в нём звучал не только призыв, но и нескрываемая угроза. Бич был занесён, и можно было не сомневаться, кому предстояло пасть под его ударами. Талай и Алистейль переглянулись и, не сговариваясь, бросились бежать к городу. Там люди, и только там можно было ожидать помощи.
  Бегущие ещё не успели преодолеть и половину виноградного поля, когда сзади дохнуло нестерпимым смрадом могильника. Многоголосый вой болью резанул по ушам.
  -Стой! - воскликнул Талай, поворачиваясь лицом к преследователям. Алистейль сделала ещё несколько шагов и тоже остановилась. Над её головой замерцала алая аура решительности.
  -Круг! - воскликнула она, начиная чертить линию двойного оберега. Талай принялся лепить половинную сферу щита, напитывая её силой огненного заклятья Белоатрелла. Вспыхнули и опали спалённые волшбой листья на ближайших кустах винограда, зашипела и испарилась вода застоявшегося арыка, покрылась пеплом дорожка разделительной межи. И всё это вдоль двойной начертанной на земле линии.
  -Готово, - устало вздохнул Талай, вытирая рукавом выступивший на лбу пот.
  -Да, пожалуй, - подтвердила, словно не веря самой себе, Алистейль.
  -Выдержит? - с надеждой спросил сын Асмодея. Он, собственно, ни к кому не обращался. Дать ему ответ сейчас бы не смог никто. Оставалось надеяться и готовиться к схватке. Алистейль уже выткала заклинание ледяной стрелы. Она не знала, кто им противостоит, поэтому кроме вылепленного огненного заклятья готовила его противоположность. Талай обнажил меч, и теперь на его клинке игриво поблёскивали языки пламени. Топот ног стал слышен совершенно отчётливо, прошло буквально несколько секунд, и среди зелени винограда замелькали грязно-серые тени. Уродливые порождения тьмы - облезлые, покрытые слизью шкуры, с редкими клоками шерсти, торчащей то там, то здесь, с вытянутыми, утыканными шипами, зубастыми рылами, с маленькими кроваво-красными глазками, с кривыми тонюсенькими задними ножками и огромными, толстенными передними лапами, они излучали ауру исконного потустороннего зла, противного всему живому. В том месте, где ступала подобная тварь, почва пропитывалась смертельным ядом. И теперь через виноградник вслед за посланцами светлых эльфов тянулись серые полосы безжизненно поникших лоз.
   -Гиены Края, - голос Алистейль дрогнул. Он и без того звучал глухо, а теперь и вовсе был едва слышен. - Цепные псы светлых эльфов, исполнители их приговоров.
  -Нас приговорили к смерти? - на этот раз Талай был совершенно спокоен. Как, уходя, сказал его отец: "Надоело бояться". Вот и теперь Талай, побыв в рабстве, едва не погибнув, обретя и потеряв учителя, пройдя подгорную цитадель, понял, что бояться поздно, а отступать некуда.
  -Совсем не обязательно, но я не собираюсь сдаваться! - она нажала едва заметную кнопку на стягивающем её запястье узком браслете. На первый взгляд ничего не произошло, но всё же что-то неуловимо изменилось, затем в воздухе появилась мерцающая, едва заметная фигура-фантом тёмного эльфа.
  -Учитель? - неуверенно спросил Талай, и призрак громко расхохотался.
  -Что, не ожидал? - казалось, призрак Алодриэлла продолжал смеяться.- Что же, ты думал, я прожил столь долгую жизнь, чтобы вот так просто позволить себя убить? Э, нет, мы ещё побродим по пескам Сааххары!
  -Учитель... - начал было снова Талай, но его одёрнула едва сдерживающая слезы Алистейль.
  -Это призрак, это фантом. Его нет. Это - амулет силы. Мы... мы... - она уже не могла сдержать слёз, - создавая его, мы не думали, мы дурачились... - она хотела сказать что-то ещё, но призрачная фигура уже застыла в неподвижности, и она умолкла. А посланья светлых были уже совсем близко. Первая тварь попробовала преодолеть сеть оберега с разбега, и это ей, казалось бы, почти удалось. Первая линия защиты лопнула. Тварь оказалась в центре линий, и её тут же поглотило огненное заклятие Белоатрелла. Жуткий визг, и тёмное дымное облако, поднимающееся над полем, заставило остальных тварей остановиться. Вперёд вышла высокая костлявая уродина, с её клыков на землю падала гнойно-зелёная слюна, издававшая жуткое зловоние, пробивавшееся даже сквозь защитное марево оберега.
  -Человеки! - брошенное слово, как шипение бегущей по раскалённой на сковороде капле воды. - Оставьте надежду, и ваша смерть будет лёгкой. Что сопротивляться, если нет никакой надежды спастись? - тварь повела головой из стороны в сторону - за её спиной, в нетерпении перебирая лапами, мялась испускающая слюну стая. - Нам - сладкая кровь и свобода. Вам - быстрая смерть. Соглашайтесь быстрее, иначе ваша смерть будет долгой и мучительной!
  -Неравный обмен! - глядя на едва сдерживающих себя гиен, Талай позволил себе злую усмешку. - Медленная смерть нам не грозит. Так мы, пожалуй, не согласимся. Но вы пока ещё можете унести свои облезлые шкуры. - И, сплюнув от отвращения: - Они так хорошо горят!
  -Человеки, вы сделали свой выбор! - снова прошипел вожак стаи и незаметно для остальных немного попятился. Перед ними стояли всего лишь дети, обычные человеческие дети, даже не маги, всего лишь ученики, но от них веяло такой несокрушимой силой, что тварь вновь пожалела, что не может избавиться от управляющих чар, наброшенных на её стаю. Но Гиены Края, кроме острых зубов, обладали и чёрной магией. - Братья, соединим наши силы!
  Талай увидел, как сгущаются вокруг тварей багровые сгустки, как стелется у них под ногами выползающий из-под земли желчный туман. Создаваемые гиенами чары обретали плоть.
  -Бей! - вскричал Талай, и в сгрудившихся тварей полетела ледяная стрела. Но было уже поздно. Словно из ниоткуда возник и, неуклюже ступая ногами, на беглецов начал надвигаться оживший мертвец, только это был не человеческий - на застывших в центре круга ребят двигалась огромная костлявая фигура пещерного тролля. Ударившая ему в грудь стрела льда, разлетевшись на тысячи осколков, ссыпалась ему под ноги.
  -Жди, не трать силы! - предупредила Алистейль уже было вознамерившегося ударить подходившего зомби пучком молний. Талай поднял меч и в ожидании замер. Скрипя суставами, словно несмазанными уключинами, гремя каменными костями и с треском раздирая свою собственную, ссохшуюся кожу, монстр подходил всё ближе и ближе. В валившихся глазах сверкали сиреневые всполохи, рот беззвучно шевелился, клацая огромными жёлтыми клыками. Тролль приблизился к линиям оберега, коснулся грудью невидимой преграды и пошёл дальше. Тело монстра засеребрилось, заискрилось от магического плетения, от тёмной кожи повалил удушающий дым, одна из костей руки лопнула, но зомби не остановился. Вот уже всю его фигуру охватило огнём, но тролль налёг на вторую линию, и магическая сеть затрещала подобно обыкновенной материи. Наконец оберег не выдержал. В его защитной линии образовалась зияющая прореха. Талай уже замахнулся мечом, но зомби, сделав последний шаг, повалился на землю. Твари радостно взвыли и бросились вперёд, вожак предусмотрительно потрусил чуть сзади. За свою долю добычи он не беспокоился. Никто не посмеет покуситься на его часть добычи. Никто.
  Две пущенные одна за другой ледяных стрелы заставили одну тварь с визгом отлететь в сторону. Её бросок оказался столь силён и быстр, что при приземлении заледеневшее тело разбилось на мелкие части о межевой камень.
  -Человеки! - взревел разозленный вожак и, забыв про осторожность, кинулся в атаку. - Живьём взять! Я хочу слизать с них шкуру! - он буквально летел, расталкивая замешкавшихся собратьев.
  Талай стряхнул с ладони рой молний, следом слепил диск огня, ударил им в наступающих и почувствовал, что на следующий удар у него не осталось магии. Он срубил мечом первую из ринувшихся в пролом тварей, вторая, кинувшаяся ему в горло, полетела на землю, сбитая разрядом висевшего на груди амулета. Справа продолжала метать ледяные стрелы Алистейль. Увы, далеко не каждая из них находила цель.
  Талай ткнул мечом очередную гиену и, получив удар в грудь, повалился на землю. Амулет спас и на этот раз, но подняться ему уже не дали. Сразу несколько тварей прижали его руки и ноги к земле, рядом лежала такая же беспомощная Алистейль. Судя по её серо-белому лицу, её магия была исчерпана до дна.
  -Человечешки! - прошмакала тварь, протиснувшись сквозь толпу соплеменников. Истекающие слюной твари поспешно расступались в стороны. - Готовьтесь, ваша участь будет страшной!
  С этими словами вожак подошёл к Талаю и приблизил к нему свою зловонную морду. Из широкой пасти высунулся язык и медленно, подрагивая от нетерпения, потянулся к лицу мальчика. В этот момент произошло сразу два события. Линию разрыва оберега пересёк последний член стаи, и тут же над браслетом Алистейль появилось едва видимое дрожание воздуха. Мгновенно сформировавшись в фигуру мага, оно закрутилось в мерцающую спираль и смерчем пронёслось над не успевшими ничего предпринять тварями. Не было даже визга, лишь вожак успел выпучить обезумевшие от страха глаза, и вслед за своими собратьями повалился на землю. Воздух наполнил непереносимый смрад. Не сговариваясь, дети вскочили на ноги и бросились прочь.
  
  Глава 16.
  
  Аркан, стягивающий и удерживающий в повиновении Гиен Края, рассыпался гнилостными брызгами. Больше ничем не удерживаемая сила отката рванула на свободу, больно ударив своего создателя. У одного из его помощников оказалась рассечена бровь, другой и вовсе был отброшен в сторону на каменную гряду.
  -Тысяча демонов! - выругался Джойнотаун Стоут, обводя бешеным взглядом площадку ритуала. Пирамида камней оказалась разрушенной, сами камни, покрытые серой вонючей слизью, прямо на глазах уменьшались, будто таяли. Отвратительная вонь забивала ноздри. Затея покончить с ребёнком одним махом закончилась ничем. Но теперь Джойнотаун Стоут, по крайней мере, точно знал, куда им предстоит следовать. Догадки обрели уверенность знания.
  -Каасым, Дуаарг! - Джойнотаун Стоут не собирался давать своим подручным времени на то, чтобы оправиться от потрясения. Потом, всё это потом, сейчас главное быстрее подготовить корабль. - Мы отправляемся в Суахарм. Отправляйтесь в порт и сообщите капитану "Победителя ветров", что через два часа всё должно быть готово к отплытию.
  -Но идсир Стоут, они не успеют, это невозможно! Необходимо собрать уволенный на берег экипаж, завезти запасы провизии, пополнить заряды метательных пушек... - идсир Каасым поднял взгляд на магистра и осёкся, глаза идсира метали чёрные молнии:
  -У тебя что, есть желание болтаться на рее? - вкрадчиво спросил магистр, и в желудке у идсира зашевелился ледяной камень. - Ты сам слышал, что сказал Верховный... Так что передай капитану: если он не сможет отплыть через два часа, я смогу подыскать ему достойную замену. Ты меня понял? - вопрос, от которого холод в желудке растёкся по всему телу.
  -Да, идсир.
  -Запомните: два часа, - магистр посмотрел на солнечные часы и криво усмехнулся, - впрочем, уже меньше.
  Два мага первой ступени, не сговариваясь, рванули с места и, поднимая пыль, побежали в сторону порта.
  -Тупицы! - зло выругался Джойнотаун Стоут и, дав волю усталости, на минуту закрыл глаза. Ноги слегка подрагивали - тёмная волшба далась ему нелегко. Но никто не должен был видеть проявления его слабости, даже птица, вылетевшая из-за скалы и понесшаяся над морем.
  Магистр вытянул руку, и с его ладони сорвалась маленькая золотистая звёздочка. Она понеслась вслед за несчастной птицей, мгновеньем позже по глазам ударила яркая вспышка, и объятый яростным пламенем комок упал в тёмные воды Ближнего моря.
  
  Глава 17.
  
  На окраинах Суахарма царило полное запустение: полуразвалившиеся хибары, миазмы многочисленных нечистот, редкие, истощённые до предела жители. Прошлый год в провинции Джаад выдался неурожайным, запасы подходили к концу, а до нового урожая оставалось ждать ещё несколько недель. Присланная от управляющего провинцией помощь оказалась чересчур мала и скудна, чтобы всерьёз помочь бедствующим. Разве что привела к поножовщине и существенно сократила численность голодающих, впрочем, тем самым слегка повысив шансы остальных дожить до нового урожая. Но к концу второй седьмицы лета по городу поползли страшные слухи. Будто стразу в трёх кварталах города нашли человеческие останки. Да ладно бы просто останки! Мало ли измождённых голодом людей падало на его улицах? Всё дело было не в том, что они умерли, а в том, как умерли эти несчастные и что потом стало с их телами. Так, по слухам, все трое были убиты ударом в голову, и с костей всех убитых оказались срезаны мышцы. Страшное слово "вурдалаки", словно вязкая паутина, поползло по городу, заползая из одной подворотни в другую. А слухи множились. И вскоре уже не было ни одного человека, ни одной семьи, что подозрительно не смотрели бы на любого незнакомца и со страхом не запирали бы на ночь никогда ранее не запиравшиеся двери.
  Талай и Алистейль подобно местным жителям ковыли, едва перестанавливая ноги. Разве что выглядели они хоть и усталыми, но вовсе не такими ссохшимися.
  -Я больше не могу идти! - Талаю показалось, что Алистейль озвучила уже давно мельтешившую в его мозгу мысль.
  -Нам надо добраться до дома кузнеца Рахмета, - сын Асмодея не то чтобы возражал, он скорее напоминал.
  -Прежде чем мы окажемся у него, нам придётся пересечь весь город. Мы не дойдём! - схватка с тварями Края вымотала ребят до полного изнеможения.
  -Но мы не можем вот так просто взять и расположиться посередине улицы! - Талай уже пожалел, что они не остались ночевать и восстанавливать силы на виноградном поле, но только после всего пережитого хотелось поскорей выбраться к людям. И вот выбрались...
  -Надо попросить ночлега, - Алистейль растерянно огляделась по сторонам, поймав чей-то безразлично-холодный взгляд, она попыталась спросить: - Уважаемый! - но выглянувшее из-за забора лицо тут же исчезло. А ведь уже как-то незаметно подступили сумерки.
  -Простите! - Талай постучал в первую приглянувшуюся ему дверь. - Простите, - повторил он и вновь постучал. - Вы не могли бы впустить на ночлег двух усталых путников?
  Тишина послужила ответом, но мальчик был уверен, что за дверьми кто-то есть.
  -Нам только переночевать, - Алистейль подошла к Талаю и встала рядом. - У нас есть еда... - она рассчитывала, что уж при этих словах двери наверняка откроются, но ошиблась. Видимо, страх перед неизвестными упырями пока ещё был сильнее страха голодной смерти.
  -Идите, идите мимо, а то спущу с цепи роккача, - ответивший тут же погремел цепью, должной означать поднявшегося с лежанки цепного пса.
  -Пошли отсюда, Алистейль, пошли! - Талай потянул девочку за руку и, уже обойдя на какое-то расстояние от двери, презрительно бросил: - Роккача он спустит! Ага, испугались, да судя по виду местных жителей, роккачей они съели вслед за последними свиньями. Скоро всех кваксов из луж выловят, если уже не выловили. А давай-ка вот сюда постучим, - его палец указал на двери, выкрашенные синей глиной.
  -Давай, - без особого энтузиазма согласилась Алистейль, и первой подойдя к двери, настойчиво постучала.
  -Идите мимо! - ответ не заставил себя ждать, и презрительное: - Пожми!
  Алистейль вспыхнула: пожми - презренные жители Местотамии - народ, почти уничтоженный в последней межрасовой войне. Лишь их жалкие остатки ещё бродили по некоторым государствам, вызывая всеобщее презрение своим внешним видом и невероятной бедностью. Их гнали и продолжают гнать отовсюду, и если они ещё до сих пор выживали, то лишь из-за своей невероятной непривередливости. Помойки, свалки, мусорные баки городов вот уже сотни лет служат источниками их существования. К тому же они совершенно бесправны. Даже за убийство пожма полагался лишь символический штраф в три фарта, и это при средней цене фунта муки один хруст - а в хрусте аж семь фартов. А ведь некогда пожми прозывались рокосами - Великими пахарями-воинами и владели обширными плодородными территориями. Но богатая и обильная земля влекла многих. Рокосы забыли о величии своих предков, а в мире стало тесно. Хлынувшие со всех сторон войска в считанные месяцы оккупировали и поделили рокосские земли. Почти полностью уничтоженные великие рокосы превратились в презираемых всеми пожмов.
  Глаза девочки загорелись гневом.
  -Идём, Алистейль, идём отсюда! - Талай уже понял, что ночевать им сегодня придётся на улице, и пока дочь эльфа не истратила последние силы, наказывая своего обидчика, потащил её прочь. Хотя чем могла угрожать стоявшему за дверями человеку почти лишённая сил магичка? Разве что безобидным магическим щелчком? И ещё неизвестно, нашлось бы у неё для этого достаточно сил или нет.
  И они побрели дальше, всё больше и больше углубляясь в лабиринты многочисленных улиц.
  
  -Дети? - похоже, удивление незнакомца было совершенно искренним. Талаю показалось или тот на самом деле при этом метнул взгляд по сторонам, словно проверяя, есть ли кто поблизости. - Дети... Совсем одни?! - И тут же: - Вы заблудились? - и затараторил, уже практически не останавливаясь: - О, я вижу, вы не здешние... Вы, наверное, отстали от прибывшего сегодня каравана? Нет? Отлично... То есть я хотел сказать, отлично, что вам встретился именно я. Я выведу вас к вашим родителям. У вас нет родителей? Вы совсем, совсем одни? И некому заступиться за бедных крох? Какое... с... несчастье! Нет, нет, я вижу, что вы уже давно не крохи, вы вполне самостоятельные молодые люди. Но может быть, вы всё же не откажетесь от вовремя протянутой дружеской руки?
  -Мне он не нравится, - шепнула Алистейль. На что Талай так же тихо шепнул в ответ:
  -Но что делать?
  Алистейль молча пожала плечами.
  -Вы не смогли бы подсказать, как нам добраться до ближайшего ночлежного дома?
  -Ночлежный дом? Этот приют тараканов и клопов - кровососов? Грязь, копоть, холодная пища и прокисшее пиво. Бр-р-р, какая гадость! - скривив морду от отвращения, незнакомец мотнул головой из стороны в сторону. - И это за такие деньги! - суахарманец закатил глаза, изображая своё отношение к запрашиваемым в караван-сарае ценам. - Насим же готов приютить вас за полцены! - Увидев, что дети переглянулись, поспешно добавил: - Если у вас сейчас нет с собой денег, то почтенный Насим поверит вам на слово и предоставит ночлег в долг. Впрочем, такие хорошенькие детки могут переночевать у меня и совершенно бесплатно! - незнакомец, представившийся Насимом, широко улыбнулся.
  -Мы... я думаю... - Алистейль взглянула на Талая, и тот не слишком уверенно кивнул. - Мы согласны.
  -Тогда идёмте за мной! - Насим резко повернулся, при этом край его чалмы как бы ненароком прикрыл большую часть лица, под которой сияла довольная усмешка.
  
  Заливистый лай двух цепных роккачей во дворе почтенного Насима и зловещая тишина окружающих домов должна была насторожить так легко согласившихся пойти с ним детей, но не насторожила...
  
  Глава 18.
  
  Всё же капитан успел. Жёлтые паруса несколько раз хлопнули и, наполнившись, потащили корабль к югу. Стоявший на палубе идсир Джойнотаун Стоут, подставив лицо встречному ветру, блаженно закрыл глаза. Корабль эльфов не нуждался в попутном ветре, надуваемые магией паруса позволяли ему идти наперекор волнам. Но Стоут не озабочивался подобными мелочами, для этого существовал корабельный маг - покоритель воздушных сфер и адепт водных стихий - почтенный, убелённый сединами (хотя какие у эльфов седины, так серебро волос) идсир Кайменкот Буйрайн. Увы, несмотря на несомненный заслуги и возраст Кайменкота, Джойнотаун относился к нему с лёгким презрением. Всю жизнь посвятив этим двум наукам, идсир Кайменкот так и не смог подняться выше звания мага первой ступени, да и то, скорее всего, получил в знак признания многолетнего труда, чем действительно ему соответствовал. Впрочем, надо отдать идсиру Буйрайну должное: со своими обязанностями он справлялся неплохо - Стоут не часто встречал корабль, способный потягаться с "Победителем ветров" в скорости и плавности хода. Даже погибший "Остман Великий" едва ли обладал такими достоинствами, а ведь корабль под штандартом Витязя Света чаровал не какой-нибудь стихийный маг первой степени, а настоящий кудесник, магистр ордена "Её Величество мать стихия" Каледоудуююдун Великий. Однако последнее время Джойнотауна Стоута посетили крамольные мысли, и он начал сомневаться как в Великости Каледоудуююдуна, так и в могуществе погибшего Витязя. Конечно, это были действительно крамольные мысли, и не стоило их высказывать вслух, но червь сомнения уже заполз в его душу и никак не желал оттуда вылезать. И чем дольше гнилостный червь там сидел, тем больше и уверенней становился. А как же иначе? Да разве можно было позволить себя убить какому-то никчемному изгою, отшельнику, многие годы назад покинувшему тропу постижения и посвятившему себя никому не нужной охране покоя мёртвых? Их тайны, их богатства уже никому не были нужны. Какой силой обладал Тёмный? Был ли он равен магу первой ступени посвящения? Или второй, третьей? Все его заклятья не были мощными, но оказались столь эффективными, потому что он слил свои силы с силой природы, или, скорее, силам природы добавил немного своей мощи. Волны, взметнувшиеся в виде рей, летающие рыбы, тысячами тысяч навалившиеся на палубу и, как завершение, как апофеоз, в момент, когда "Остман Великий" уже погружался под воду - нашествие хищных рыб. Ни Витязь Света, ни Великий Каледоудуююдун не смогли предугадать действий противника. И почему тогда он - Стоут - должен верить в их силу и величие? Они не смогли защитить даже самих себя, и что самое печальное - положа руку на сердце, Джойнотаун не мог с уверенностью утверждать, что проклятый Тёмный действительно погиб в этой схватке, а, не будучи лишь ранен, скрылся вместе с человеческим ребёнком. Косвенно о такой возможности свидетельствовало и столь неожиданное поражение Гиен Края. Но о своих подозрениях Джойнотаун предпочитал помалкивать. Узнай глава имперской безопасности о подобном провале, и неизвестно ещё, чем бы сейчас занимался идсир Стоут, стоял бы на этой палубе, преследуя беглецов, отправился на столетнюю каторгу каменоломен или же был торжественно посажен на кол? Но любой провал мог обернуться и победой - если миссия окажется удачной, идсир Джойнотаун Стоут вполне мог рассчитывать на место в свите одного из Великих Витязей. Увы, в отличие от своих безмозглых помощников магистр не думал, что погоня за беглецами - это всего лишь лёгкая прогулка.
  
  Глава 19.
  
  -Проходите, мои дорогие, проходите, мои сладкие! - шикнув на собак, отчего те, обиженно заскулив и загремев цепями, забились по углам двора, Насим сделал приглашающий жест.
  Талай, магия которого почти полностью оказалась вычерпана, медленно ступил во двор столь гостеприимного суахарманца.
  -Проходите, проходите! - расшаркался Насим, приняв медлительность Талая за робость.
  -Ой, какие славные детки! - выскочившая из избы женщина совсем не была похожа на измождённых жителей всего остального Суахарма. - Вы, наверное, издалека? Вас, наверное, уже заждались родители? - Она спрашивала вроде бы Талая и Алистейль, но взгляд, её пронзительный взгляд при этом был направлен на своего мужа.
  -Они совсем одни! - отмахнулся от её назойливости Насим, и лицо женщины расплылось в обворожительной улыбке.
  -Ах, такие... с... славные детки, и совсем одни, ай-я-яй! Нехорошо, ой, нехорошо! Да чего же мы стоим? - взгляд женщины метнулся поверх каменного забора, - в дом, в дом, скорее в дом, а то становится прохладно и как бы мои с..ладкие детки не стали мёрзнуть.
  -Ханурулум, закрой дверь! - по-хозяйски оттеснив женщину, Насим первым вошёл в дом. - Вот только покормить вас мне нечем, голодно у нас, - старательно отводя глаза, извинился суахарманец. И хотя цветущий вид самого Насима говорил скорее об обратном, уже совершенно обессиленные дети не придали этому ни какого значения.
  -Нам бы где-нибудь лечь и поспать, - казалось, ещё чуть, и Алистейль рухнет на пол от усталости. Её истощенная магическая аура зияла чёрными дырами пустот. Талай хотя ещё держался, но вряд ли выглядел лучше.
  -О, конечно, конечно! - потерявшей цыплят курицей расквохталась закрывающая входную дверь Ханурулум. И уже беря Алистейль за запястье: - О, какая пухленькая, нежная ручка...
  -Пойдёмте, молодой человек! - Насим подцепил Талая под руку и потащил в дальнюю половину дома. Алистейль растерянно посмотрела ему вслед, но, ничего не сказав, проследовала вслед за хозяйкой. Комната, в которую её привела Ханурулум, представляла из себя узкую клетушку с глухими стенами с тумбочкой в дальнем углу, с кроватью вдоль стены и одним единственным стулом. Никаких излишеств, даже обычного в таких домах настенного коврика и то не было.
  -Располагайся! - Ханурулум повела рукой, как бы показывая предоставленное помещение. - И обязательно выпей на ночь сладкий отвар пентагиника, он придаёт сил и восстанавливает бодрость духа! - указательный палец женщины оказался направлен на тумбочку, на которой стояла маленькая пиала. Даже стоя у порога, Алистейль почувствовала исходящую от напитка сладость.
  -Спасибо! - поблагодарила она, мечтая лишь об одном: чтобы поскорее добраться до кровати.
  -Спокойной ночи и сладких снов! - Ханурулум попятилась к двери. Она улыбалась: устоять против сладкого запаха пентагиника было невозможно. А относительно его полезных качеств хозяйка дома не обманывала, вот только она "забыла" упомянуть, что пентагиник к тому же является ещё и сильнейшим снотворным, способным усыпить даже лесного буйвола. Так что в крепком сне девочки Ханурулум была совершенно уверена. Нужно было лишь выждать время.
  Едва дверь за хозяйкой закрылась, Алистейль рухнула на кровать. Ужасно хотелось попробовать предложенного напитка, но сил не было даже на то, чтобы подняться. Алистейль сглотнула слюну и, подумав о том, что сделает это чуть позже, погрузилась в объятья глубокого сна. Пиала, полная восстановительно-сонного снадобья, так и осталась стоять на прикроватной тумбочке.
  
  Глава 20.
  
  - Ты что так долго? - зло прошипела Ханурулум, и её супруг мелко затрясся, сразу стало видно, кто настоящий хозяин дома. - Готовь верёвку, нож, чан и сходи на ледник, выбери местечко похолоднее, да спусти с цепи роккачей. А я пока часок вздремну. Разбудишь, когда придёт время!
   -Да, госпожа! - покорно склонил голову Насим, после чего спешно отправился выполнять указания хозяйки.
  Когда всё было готово - верёвка, ножи приготовлены, чан принесён, разделочный стол вынесен на середину комнаты, во дворе вырыта очередная яма (после глупой затеи разбрасывать останки людей по всему городу, вызвавший излишнюю активность хорошо хоть немногочисленной, стражи, Ханурулум предпочитала не рисковать), Насим разбудил свою, выводившую носом рулады, хозяйку.
  -Всё сделано как велено, госпожа! - суахарманец раболепно опустился на колени.
  -Тогда идём! - Ханурулум не сомневалась, куда направиться первой. Упырица жаждала горячей крови, а до комнаты Алистейль было ближе.
  Войдя в помещение, хозяйка дома потянула носом. Сладкий запах пентагиника ещё витал в воздухе, но он был столь слабым, что можно было не сомневаться - пиала совершено пуста.
  -Верёвку! - громко, не таясь, потребовала Ханурулум, и довольно обнажив в ухмылке внезапно выступившие клыки, потянула из рук Насима шёлковый шнур.
  -Да, госпожа! - суахарманец вздрогнул, взглянул на хозяйку, и с его ладони в её пальцы, словно змея, скользнул конец зачарованной верёвки.
  -Кровь мне, мясо тебе, собакам жилы! - повторив ритуальную фразу, Ханурулум широко развела в сторону руки, натянув меж ладонями мерцающую тетиву чёрного щёлка. Мерзкая ухмылка скользнула по губам упырицы, ещё совсем недавно бывшей обычной женщиной, женщины, что вкусив плоть и кровь других людей, неожиданно для самой себя начала превращаться в нечто иное. Она даже ощутила в себе отзвуки магической силы, верёвка-удавка стала первым её творением. Теперь не надо было даже приближаться к беспомощной в своём сне жертве.
  - Задуши! - прошипела Ханурулум, и черная петля, вырвавшись из её рук, поплыла к изголовью безмятежно посапывающей Алистейль.
  
  Глава 21.
  
  Едва Алистейль преклонила голову, как в углу комнаты что-то заскреблось, глина, составлявшая основу стен, треснула, посыпалась на пол и из образовавшейся дыры высунулась остренькая крысиная морда. Если бы Алистейль не спала, она бы уже давно с визгом выскочила из комнаты, но она спала и не могла ничего видеть. Меж тем крыса вылезла, повертела головой, осматриваясь по сторонам, принюхалась, высоко задрав нос и раздувая ноздри, затем напружинила ноги и одним прыжком оказалась на тумбочке. Тут уж она больше не медлила: опустив морду в пиалу, она принялась с жадностью пить отвар, приготовленный для Алистейль. Вскоре показалось дно. Тщательно вылизав поверхность пиалы, крыса, уже слегка пошатываясь, добрела до края тумбы, кулём свалились вниз и, с трудом дотащившись до норки, поползла в её спасительную черноту. Но тут силы покинули обпившуюся сонного зелья крысу, и она уснула. В комнате остался лишь лысый, покрытый мелкими чешуйками хвост животного.
  
  Талаю, несмотря на всю его усталость, не спалось. Наученный горьким опытом, он отвык доверять людям и больше не верил в людскую доброту. Ладно бы, Насим привёл их к себе ради того, чтобы выручить один-два фарта, так нет же, он даже не спросил, имеются ли у них деньги, решив приютить совершенно бескорыстно. Да к тому же предложил дающий силы напиток. Теперь манящая своим содержимым чаша стояла совсем рядом с сидевшим на кровати Талаем. И он бы наверняка выпил её содержимое, если бы не излишне манящий запах. Пряный и сладкий одновременно, он звал, он притягивал, заставляя шумно втягивать его ноздрями, и потому слишком сильно напоминал хитроумно расставленную ловушку. Увы, чем дольше сидел Талай, тем нестерпимее хотелось ему пить. Понимая, что ещё чуть-чуть, и он не выдержит, Талай, не отдавая отчёта в своих действиях, взмахнул рукой, и чаша с напитком полетела на пол. Ударившись дном о каменный пол, тонкая фарфоровая чаша разлетелась вдребезги.
  -Что я натворил? - Талай вскочил на ноги, жгучий стыд затмил все недавние мысли. Он не понимал, как можно было столь недостойным образом думать о приютивших его людях, а уж как объяснить им разбитую чашу... Хозяева наверняка ещё не ложились спать...
  Сын Асмодея вздохнул и, набравшись смелости, шагнул к выходу из комнаты. Следовало сразу во всём повиниться перед приютившими их людьми. А там как уж они решат, принять ли плату в возмещение ущерба или прогнать в ночь. Талай был готов смириться с любым выбором хозяев, содеянное требовало держать ответ.
  Дверь, ведущая из комнаты в общий зал, открылась без единого звука. Магическое зрение уже немного восстановилось, и Талаю удавалось видеть контуры находившихся в помещении предметов: вот под ноги подвернулся большой чан, вот посередине зала оказался ранее не стоявший здесь большой стол с лежавшими на нём разнообразными ножами. Когда ученик мага пересёк комнату, в глубине бокового коридора послышались приглушённые голоса. Он прислушался. Сомнений не было - это разговаривали хозяин и хозяйка приютившего их дома. Талай повернулся и пошёл на звуки голосов.
  
  Глава 22.
  
  Журчание воды успокаивало, но всё равно что-то не давало идсиру Джойнотауну Стоуту спокойно предаваться размышлениям. Душу терзало какое-то дурное предчувствие, в чём именно оно заключалось, Стоут понять не мог и от того злился. Уже и ночь накинула своё покрывало на бесконечную гладь моря, уже и звезды вовсю развесили свои фонарики по бесконечному пространству небес, а магистру никак не спалось. Он пробовал сочинять стихи:
  Уже и ночь закуталась в мерцаньях
  Далеких бликов, что за горизонт
  Скользили стаей.
   Тёмный небосвод
  В веснушках звёзд.
   А ветер отрицанья
  Сжимает в свитки времени спираль.
  И лишь Великим ничего не жаль,
  Что для Великих, баловней судьбы,
  Судьба иных, кто времени рабы?
  Но стихи выходили неуклюжими, лишёнными своей обычной изящности и тонкости стиля. Наконец Джойнотаун оставил свои бесплодные занятия и, отложив в сторону перо, вернулся к терзавшему его предчувствию. Но ощущение чего-то дурного так и осталось лишь ощущением, не перейдя в нечто большее, пусть если и не предвидение, то хотя бы намёк на возможную опасность. В конце концов устав от своих бесплодных поисков, Стоут поднёс к губам переговорный амулет и вызвал к себе в каюту корабельного мага. Всё же вода и море - это его стихия, вот пусть он и разбирается со своей вотчиной.
  -Почтенный! - магистр даже не пытался скрыть своего неудовольствия. - Меня терзают смутные сомнения, - голос идсира Джойнотауна звучал вкрадчиво, а от того ещё более зловеще. - Мне кажется, что Вы упускаете нечто важное. Нечто грозящее безопасности нашего судна.
  -Я, я, я, - Буйрайн растерялся и с непониманием уставился на вновь вертящего в руке перо Стоута. Идсир Кайменкот прожил долгую жизнь и повидал многих видных магов, но от взгляда вольготно расположившегося в кресле идсира Джойнотауна ему стало не по себе. Будто на мгновение ему в душу заглянула смерть и опять спряталась под личиной улыбчивого простачка. - Я не понимаю. - Ответ был искренним, и это ещё больше разозлило и без того едва сдерживающего себя Стоута.
  -Любезный идсир Кайменкот Буйрайн, - магистр назвал полное имя корабельного мага, - я прошу вас провести обряд орлиного взгляда и сообщить мне о результатах.
  -Но к чему? - поинтересовался Кайменкот, отчего-то решив, что гроза миновала.
  -Потому, - яростно взревел вышедший из себя Джойнотаун, - что я слышу изменения в силе, ощущаю идущую угрозу, но здесь море, и я не могу понять, что именно и откуда нам угрожает. Тебе понятно? Или ты, старый ублюдок, посмеешь со мной спорить? Делай то, что я тебе сказал! Живо!
  Буйрайн хотел было возмутиться, затем вспомнил о мелькнувшем в глазах лике смерти и безропотно подчинился. А почему бы нет? В конце концов, идсир Джойнотаун был главой миссии, и его власть на корабле ограничивалась лишь его желаниями, к тому же заклинание орлиного взора не относилось к разряду сложных и не требовало длительного приготовления.
  -Да, идсир, будет исполнено! - корабельный маг сложил покорно руки, поклонился, сделал шаг от стола и погрузился в потоки сил. Отдавшись на волю стихиям, он послал свой разум во все стороны, воспринимая и впитывая в себя всю встречающуюся на пути информацию. Наконец, когда удерживающие сознание путы натянулись, разум, а вместе с ним и накопленная информация хлынули обратно в тело. Наконец маг ощутил себя вновь стоящим в каюте. Не открывая глаз, он своим сознанием, словно через сито просеивал запомнившиеся образы, отбрасывая всё ненужное и отставляя действительно полезное, впрочем второго пока не находилось. Вот ему привиделась огромная стая кемали - вкуснейшей промысловой рыбы, вот играли, бегая наперегонки по морской волне птицы Мокрухи, вот скользил по морской глади рыболовный бот, вот беснующиеся буруны обтекали едва видимые подводные камни, вот...
  - О боже! - воскликнул Кайменкот, хватаясь за голову и поспешно выскакивая из каюты. - Лево руля, лево руля! - вскричал он, и боясь, что его не услышат, устремился к рулевому.
  -Тысяча демонов! - вскричал Стоут, бросаясь вслед корабельному магу. Идсир Кайменкот, поскользнувшись на скользкой палубе, с трудом удержал равновесие, но, выровнявшись, продолжил бежать дальше. Ни в какую не желающий поворачиваться штурвал маги вцепились одновременно. Шипя, надрываясь, зло сверкая глазами, Джойнотаун как простой матрос тянул неподдающийся круг. Надрывно загудела рында. Вперёдсмотрящий, наконец, заметил грозящую им опасность. На палубу из кубриков высыпала команда, выбежали из кают помощники Стоута. И вот сильные мозолистые руки простых матросов-людей вцепились в штурвал, корабль накренился и начал отворачивать влево.
  -Что это? - тыкая мечом в сторону водной поверхности, вскричал магистр. Красный от бешенства, он вращал глазами и готов был испепелить прозевавшего опасность корабельного мага.
  -Идсир, Ваше превосходительство, никто не ожидал... никто и не мог представить... никто и никогда не мог и предположить, - Кайменкот заикался, но вот чего он больше боялся, поджидающий их в глубине моря опасности или гнева магистра, понять было невозможно. Нет, впрочем, всё же угрозы с моря он боялся больше, - это блуждающий риф. Ни разу в истории он не забирался так высоко к северу.
  -Блуждающий риф? Интересно, - получив ответ на свой вопрос, Стоут почти успокоился, и с трудом удерживая равновесие, направился на нос судна. -Значит, говоришь, блуждающий риф? Ни разу в истории? - сделав пару шагов, он обернулся.
  -Ни разу! - бледный как мел Кайменкот вытащил из футляра жезл и теперь активировал какое-то заклинание.
  -Значит, мы войдём в историю! - почти весело провозгласил магистр, и лихо бросив меч в ножны, продолжил свой путь. Блуждающий риф - в южных морях эти огромные и сильные монстры глубин попадались очень часто. Всплывая на пути кораблей, они проламывали их борта выставленными на поверхность шипами и, навалившись на лишённое маневренности судно всем своим весом, утаскивало его под воду, где и пожирало всё целиком - с парусами и экипажем. Однако при всей своей мощи монстр был слишком неповоротлив, чтобы тягаться в скорости с имперским кораблём. Так что вовремя замеченный риф не представлял никакой опасности. Теперь же им скоро предстояло узнать, вовремя они заметили его или нет.
  Чтобы избежать столкновения, не хватило самой малости. Окованный железом форштевень заскрежетал по едва видимому на поверхности воды крайнему шипу чудовища, металл лопнул, будто перерубленный топором, дерево треснуло. Корабль продолжал движение и, продолжая уходить влево, подставляя под удар правый борт. С треском разлетались брусья, шип, скользя ниже ватерлинии, прокладывал путь тянущейся за ним щели. Огромное чудовище, ощутив прикосновение жертвы, пришло в движение - гладь воды не менее чем в полмили в поперечнике пришла в движение, море вздыбилось, показывая сколь огромно тело этого древнего монстра.
  -Вода в трюме! - истошный вопль вахтенного матроса на мгновенье заглушил все звуки.
  -Вода в трюме! - крик вахтенного подхватили десяток глоток, и ещё большее количество людей уже приготовилось броситься к спасительным шлюпкам.
  -Заткнуться всем! - голос капитана отрезвлял не хуже его же засвистевшей нагайки. - Добавить парусов, наложить заплатку! - Нагайка вновь взвизгнула над головой. - Что встали, тупорылые орки, работай живей. Повешу на реях, отдам на растерзание скатам... - крик и ругань подбодрили стойких и привели в движение даже самых трусливых.
  "А капитан молодец!" - невольно подумал идсир Джойнотаун Стоут, и уже повернувшись к нему лицом, негромко спросил:
  -Вы думаете справиться с полученной пробоиной? - Стоут даже не скрывал своей усмешки.
  -Нет, идсир, ни в коем случае, но, по крайней мере, это даст шанс спастись шлюпкам.
  -Шлюпкам? Капитан, даже и не думайте об этом. Если "Победитель ветров" пойдёт ко дну, Вы отправитесь вместе с ним.
  -Я понял вас, идсир, - капитан принял подобное обещание совершенно спокойно, он и без того не собирался оставлять в одиночестве свою "легкокрылую чайку". - Я сделаю всё, чтобы спасти судно.
  -Отлично, капитан, тогда найдите своего мага, пусть поставит магическую заплату и держит её, пока хватит сил, а мы покуда попробуем удержать монстра на расстоянии. Как я понимаю, вам необходимо какое-то время, чтобы вновь набрать скорость?
  - Да, Ваше превосходительство, всё будет сделано, Ваше превосходительство! - капитан, салютуя, вскинул руку к лицу и, круто повернувшись, поспешил на поиски своего затерявшегося в сутолоке мага.
  -Каасым, Дуаарг, срочно ко мне! - голос магистра, слегка усиленный магией, ещё летел к корме корабля, а идсир Стоут, повернувшись лицом к борту, сплетал боевое заклятие. Похоже, все истории о медлительности Бродячих рифов оказались ложью, во всяком случае, этот впечатления этакого морского ленивца не производил. Скорость его была никак не меньше скорости со всех парусов пытающегося оторваться от преследования корабля, а передняя часть чудовища, поднявшись над водой, уже изгибалась, вставая в стойку кобры и готовясь нанести сокрушительный удар. Теперь многое зависело от того, кто ударит первым. Первым успел маг. Слетевший с его руки огненно-белый шар ударил в коричнево - грязный нарост вытянувшейся псевдоподии. Сильнейший взрыв всколыхнул море и потряс корабль, трёхаршинный кусок монстра буквально выгорел, ещё вдвое больший скукожился от нестерпимого жара. Рёв властителя глубин был поистине страшен. Всё его тело пронзили пароксизмы боли. Огромная, порождённая движением раненого монстра, волна ударила в борт и едва не разломила корабль на части. Кто-то упал за борт, кто-то, свалившись с мачты, сломал себе шею, но Стоут устоял. Мокрый с ног до головы, он уже готовил новое заклятие. Сразу с двух сторон подбежали Каасым и Дуаарг. Порождённые ими молнии прожгли в теле монстра большие дыры, но не смогли его остановить. Новая волна накрыла всех с головой, смыв в море всех, кто не успел привязаться. Монстр ревел, Стоут почти беспрерывно засыпал его огненными шарами, но расстояние, разделяющее хищника и жертву, никак не желало увеличиваться. Капитан орал на экипаж, подгонял изредка дудевшего в свою дудку боцмана, отдавал и отменял какие-то команды, но заметных успехов от его усердия не было. В какой-то момент магистр понял, что ещё немного, и у него кончатся силы. Бледные как смерть помощники уже и без того хлестали приближающегося врага лишь тонкими копьями льда, не столько его останавливавшими, сколько вызывающими новую порцию злобы.
  -Глупо! - возможно, это слово Стоун произнёс вслух. Действительно, глупо было погибнуть в самом начале столь перспективной миссии. И вдвойне обидно погибнуть от псевдоподий тупого, хоть и гигантского животного. Джойнотаун вздохнул всей грудью, соразмерил силу и запустил в монстра очередным шаром. Взрыв, грохот, и корабль вдруг начал, медленно набирая скорость, отрываться от своего преследователя. Совершенно обессиленный маг совсем как человек вытер рукавом выступивший на лбу пот и опустился на палубу. Рядом сидел глупо хихикающий Каасым. Он дрожал, отплёвывался от морской воды и выбирал из волос запутавшиеся в них водоросли.
  Стоут посмотрел на него, посмотрел на не лучше выглядевшего Дуаарга, вспомнил про всё ещё не заделанную течь, полный воды трюм, который ещё предстояло откачивать, и с тоской понял: вовремя попасть в Суахарм не получится. Никак.
  
  Глава 23.
  
  Зашипевшее словно брошенное змеёй слово "Задуши" едва достигло ушей Талая, а он уже ни мгновенья не сомневался, что сейчас свершается нечто страшное. Выхватив клинок, он бросился вперёд.
  Повернувшийся на звук его шагов Насим выхватил здоровенный, не меньше Талаевского меча, нож и, злорадно ощерившись, нанёс первый удар. Талай парировал и ударил в ответ, суахарманец легко ушёл из-под удара, и его улыбка стала шире. А за его спиной послышался вскрик, сиплое дыхание, удар от падения тела. Услышав эти звуки, Насим и вовсе расхохотался:
  -Кирдык твоей подружке! - Насир мотнул головой, указывая за спину. - Да и тебе недолго осталось!
  Теперь суахарманец не спешил атаковать, дожидаясь помощи от хозяйки дома, но Талай не собирался ждать, когда те объединят собственные силы. Он рванул вперёд, принял удар ножа на лезвие меча, поднырнул под руку противника и, оказавшись у него сбоку, со всей силы полоснул своего противника по колену. Насир взвыл и начал заваливаться на пол. Талай ткнул его остриём в голову, и больше не обращая на падающее тело никакого внимания, скользнул в комнату Алистейль, уже не рассчитывая увидеть её в живых, но надеясь хотя бы отомстить её убийце. Каково же было его удивление, когда оказалось, что Алистейль спокойно спит в кровати, подле которой извивается надвое разрубленный шнурок, а на полу около самого порога лежит мёртвая хозяйка дома. Влетевший в помещение Талай удивлённо застыл на пороге, не в силах разобраться в произошедшем. Когда же он сумел разглядеть тусклое свечение, идущее от надетого на запястье Алистейль браслета, всё встало на свои места. Подумав, он вытащил за порог мёртвое тело упырихи, отправил туда же зачарованный ею шнур и, плотно закрыв дверь, лёг у порога комнаты. Он надеялся, что в доме больше никого нет, ведь идти по ночному городу после произошедшего было полным безрассудством. Казалось бы, теперь ему точно не удастся уснуть до самого утра, но вопреки ожиданиям несколько мгновений спустя Талай уже спал.
  
  Глава 24.
  
  Проснувшись, Талай предлагал сразу же уйти, но Алистейль настояла на своём, и им пришлось ещё долго бродить по городским улицам, разыскивая патруль городской стражи. Когда же он был найден, пришлось идти обратно, показывая дом злокозненных "Гулей". Хорошо хоть начальник стражи оказался мужем опытным и мудрым - что к чему разобрался сразу и даже не пытался обвинить ребят в убийстве "честных граждан", как это предположил один из "приглашённых" по пути свидетелей. Когда же в саду были найдены массовые захоронения человеческих останков, а тем более в дальнем подвале обнаружен страшный ледник, все возникшие к ребятам вопросы отпали сами собой. Они были с благодарностью отпущены, и даже больше: начальник стражи дал им двух провожатых со строгим указанием сопроводить к дому оракула. Так что к цели посещения Суахарма Талай и Алистейль добрались без происшествий.
  
  Халасан - каменный дом оракула по имени Хасман Абдусаим Смурной не слишком отличался от других окружающих его домов, разве что в окнах были вставлены настоящие Белозёрские стёкла да обрамляли их резные наличники. А так дом как дом, сразу и не скажешь, что живёт в нём тот, чьёго слова страшатся сильные мира и на кого уповают отчаявшиеся.
  Дверь оказалась не заперта. После яркого света дня сумрак помещения казался чернильной тьмой. Едва войдя вовнутрь, Талай ощутил себя так, будто он вновь вошёл в крохон - в ту самую пещеру, в которой нет места магии, но магия никуда не делась. Талай по-прежнему видел потоки силы, обвивавшиеся вокруг вышедшего им навстречу древнего старика, видел небогатое убранство комнат, видел стол со стоявшей на нём пиалой, низкое плетёное кресло, большой горшок с цветущим развесистым деревцем, видел... Одним словом, в потоках сил изменений не было, так что, конечно, никакого крохона здесь не было - вот только сознание Талая окутало ощущение защищённости и успокоения.
  -Кто пришёл в обитель мою? - странно было слышать этот вопрос от всевидящего старца.
  -Талай - сын Асмодея и Алистейль - дочь...
  -Довольно, - оракул прервал говорившего Талая и взмахом руки словно развеял отделяющую его и ребят преграду. Тотчас ощущение защищённости исчезло, Талай почувствовал себя словно стоящим на холодном ветру и одиноким - одиноким, и лишь вдалеке едва видимым светлячком виднелась девичья фигурка. Он ущипнул себя за руку, и морок исчез. Пришла в себя и растерянно заморгала стоявшая рядом Алистейль.
  -Я вижу печаль в ваших глазах! - надтреснутый голос, казалось, достиг самых потаённых глубин сознания. - Не нужно быть оракулом, чтобы увидеть это. Не нужно быть оракулом, чтобы понять причину этой печали. Прости, - ладонь старца коснулась волос Алистейль, - за то, что я невольно причинил тебе боль напоминанием. В твоём сердце пустота и нет проблеска надеждам. Но поверь, там, далеко, у самого горизонта мечты, я увидел искорку счастья. Сейчас она маленькая, едва уловимая и, не скрою, шансов разгореться в согревающий костёр у неё немного. Но если бороться, если верить и идти к ней наперекор всему и вся...
  -Спасибо, Вы подарили мне надежду! - в глазах Алистейль блестели слёзы, но она пробовала улыбаться. А старец ободряюще кивнул и обратил свой лик к покорно застывшему Талаю.
  -Ты ищешь отца. Хорошего человека и смелого воина, посмевшего бросить вызов всевластью Великих. "Идущий по пути света" - вот истинное имя твоего отца. Увы, - старик виновато опустил голову и развёл руками. - Он закрыт от моего взора. Но среди мёртвых его нет, хотя нет его и среди живых. След Асмодея Янга де Абакан затерялся в отрогах Гуиндкуша. И где он сейчас, не сможет узреть ни один смертный. И только ты можешь его найти. - Старик сделал шаг к неподвижно застывшему Талаю и почти в упор заглянул в его незрячие глаза. - Ты должен его найти! Присоединитесь к первому же каравану, идущему в Баскхру. В Баскхре найдите гончара Алима. Он поможет вам. Путь в ущелья Гуиндкуша вам укажут птицы. А теперь ступайте, время не ждёт. По вашему следу уже пущены ищейки Властителя. Торопитесь, да не отвратит от вас светлый лик свой прекрасная Веда.
  -Благодарим Вас! - Алистейль сунула руку в котомку, чтобы достать из неё плату за указание пути, но старец с грустной улыбкой покачал головой.
  -Злато мне уже ни к чему, да и будь оно всё по-другому, я бы не взял его от вас. Лучшая плата - ваша благодарность. Спешите, и да свершатся слова пророчества! - оракул взмахнул руками, и меж ним и детьми появилась стена из мерцающего воздуха.
  -Спасибо! - Талай склонил голову в почтительном поклоне и первым пошёл к выходу. Казалось бы, всё сказанное оракулом более приличествовало базарной гадалке, словам которой можно с лёгкостью не придавать значения. Но было в них что-то такое, что сын Асмодея не сомневался: старик сказал правду.
  
  Глава 25.
  
  Паруса поникли, ход корабля замедлился, и галька зашуршала под его искорёженным днищем. Через так и не заделанную до конца трещину брызнула струя воды. Лёгкий деревянный трап лёг на борт и на берег торжественным шагом сошли три эльфийских мага. Следом за ними по трапу свели вниз шесть великолепных мулов. Досир Джойнотаун Стоут и два его помощника Каасым Жамин-ург и Дуаарг отправились в путь, оставив корабельного мага и всех членов команды заниматься ремонтом корабля. В предстоящем деле магистр не нуждался в чьей - либо помощи. Скорость - вот что сейчас решало всё.
  -Если через три седмицы мы не вернёмся, ставьте паруса и возвращайтесь в империю! - Стоут сказал это лишь для того, чтобы возвысить себя в глазах капитана и его команды. Ведь такое было попросту невозможно - на всём этом континенте не было никого способного противостоять его магической мощи. - Вперёд! - скомандовав, Джойнотаун Стоут направил мула от берега и, вытянув его плёткой, гордо вскинул голову, подставляя лицо лёгкому, тёплому ветерку. Впереди ждали несколько дней погони, возвращение в империю и заслуженная награда. Думая об этом, магистр мысленно улыбался.
  
  Глава 26.
  
  В караван-сарае было непривычно тихо. Не шумели, переговариваясь, погонщики, не кричали вьючные ослы-кутли - животные сколь неприхотливые, столь и своенравные, не подвывали верные спутники караванов полудикие роккачи. Голодный Суахарм, уже успевший истратить всё своё золото на покупку хлеба, не спешили посетить богатые заморские купцы. Не спешили его посетить и менее богатые купцы соседнего Запределья. Золото кончилось (а сколько его, того золота было у патриархального города), закончились и друзья. Теперь едва ли ещё хоть один караван придёт в Суахарм раньше месяца сбора урожая. И то если раньше на обезлюдевший город не нападёт шайка пустынных корсаков-разбойников. Поля, сады и виноградники обещали вернуть отнятое сторицей, а какой же прохожий пройдёт мимо брошенного на землю кошеля? Но не о будущем Суахарма думали подходящие к караван-сараю Алистейль и Талай - сын Асмодея.
  -Никого нет? - удивлённо взирая вокруг, дочь Тёмного эльфа на всякий случай активировала свой браслет. Никакой опасности она не ощущала, но именно это и настораживало. - Почему? Оракул же сказал...
  -Оракул сказал, что нам следует присоединиться к первому же каравану, идущему в Баскхру, но он не сказал, когда нам следует ждать этого каравана. Возможно, пройдёт целая седмица... - Талай не договорил. Со стороны ближайшего строения, потряхивая ушами, высунулась голова жующего кутли - ослика, и тотчас тишина была разорвана его пронзительным криком.
  -Чего орёшь, скотина безмозглая! - глас погонщика оказался ничуть не приятней воплей животного, а в громкости мог бы с ним и поспорить. Талай и Алистейль радостно переглянулись. Увы, их ждало горькое разочарование: вместо богатого каравана им предстала жалкая цепочка из четырёх идущих друг за другом кутлей и одного - единственного сопровождавшего их тощего роккача. Жалкая защита от пустынных койотов и уже совсем никакая от блуждающих по пескам разбойников. Меж тем ехавший на одном из кутлей хозяин каравана взирал на мир взглядом, которому позавидовал бы сам повелитель мира благословенный эмир Майнула. Не менее гордым и уверенным выглядел его помощник, вороватого вида парень, восседавший на кутле, замыкавшем это караванное шествие. Два шедших в середине ослика хоть и везли на себе весьма объёмистые баулы, но не выказывали никакого протеста против неподъёмности перевозимого груза. Скорее всего, в баулах лежало перо птицы феникс, прежде во множестве разводимой в окрестностях Суахарма, а ныне изведённой под корень. Так что пух оказался дёшев и почти не пользовался спросом, тем не менее, счастливый обладатель такого груза покидал Суахарм с явной надеждой получить изрядную прибыль.
  -Мир Вашему дому, многоуважаемый караван-баши! - Талай смиренно склонил голову в приветственном поклоне.
  -И да пребудет с вами милость богини! - ответное приветствие оказалось не менее вежливо.
  -А не будет глубокоуважаемый караван-баши столь любезен, чтобы сообщить нам конечную цель своего путешествия? - нельзя сказать, что Талай действительно рассчитывал на то, что их пути совпадают, тем не менее, не мог не спросить.
   -В Баскхру, - ответ заставил сына Асмодея огорчённо уронить руки - что ни говори, а положа руку на сердце лучше было подождать день-другой богатого и защищённого от различных напастей каравана, чем отправляться сквозь пустыню вместе с жалким его подобием. Но это был караван в Баскхру, и пропускать его, тем самым отвергая совет оракула, было бы непростительной самонадеянностью.
  -Не согласитесь ли Вы взять с собой ещё двух мирных путников? - при этих словах брови караванщика вопросительно взлетели вверх, и Талай поспешил добавить: - Не бесплатно, конечно! Мы заплатим.
  -Хм, нда, - протянул в раздумьях краван-баши и, натянув поводья, остановил своего ослика. - Два фарта с человека, по одному фарту за перевозимую воду, по одному фарту за перевозимую пищу, по два фарта за вашу безопасность в каждый день пути.
  -Но позвольте... - начал было протестовать Талай, но стоявшая сзади него Алистейль незаметно ткнула его кулаком в бок.
  -Плати! - шепнула она, и для убедительности ткнула Талая ещё раз.
  -Мы согласны! - сын Асмодея сердито покосился на свою спутницу, но ей ничего говорить не стал.
  -Раз согласны, то половина золота вперёд, и мои кутли в вашем распоряжении! - караван-баши довольно заулыбался, показав свои щербатые зубы.
  Вскоре предварительный расчёт был произведён, и караван тронулся в путь.
  
  Глава 27.
  
  -А вот и они! - оракул болезненно поморщился. Ручная крыса, сидевшая у него на плече, настороженно подняла вверх мордочку и принюхалась. -Ступай, Валькх, ступай! Тебе больше нечего делать в этом доме! - старческая рука коснулась зверька и осторожно погладила его шёрстку.
  Словно бы поняв смысл сказанных слов, крыса жалобно пискнула, затем ткнулась носом в мочку хозяйского уха и, спрыгнув на пол, поспешила к своей норке. Несколькими секундами спустя старик остался совершенно один, но не надолго. Уже через две песчинки в дверь громко забарабанили и, не дожидаясь ответа, вошли вовнутрь. Пришедшие не были людьми, все трое вошедших оказались Перворождёнными. Но это не удивило предвосхитившего их приход оракула.
  -Два дня назад к тебе приходил человеческий мальчик, - эльф не спрашивал, он утверждал. - Куда он направился?
  -Хм... - несколько удивлённо качнул головой оракул. - Вы не знаете даже этого?
  -Не говори загадками, старик, отвечай, если тебе дорога твоя шкура!
  -И это говоришь мне ты, чья никчёмная жизнь скользит по самой грани? Ты пытаешься говорить о возможностях, хотя всё уже решено?! Нашей встречи было невозможно избежать, как и не избежать её последствий. - Сделав короткую паузу, он ни к кому конкретно не обращаясь, едва слышно выдохнул: - Смерть как избавление! - после чего презрительно плюнул представителю могущественного племени под ноги.
  Взбешённый эльф простёр вперёд руку и вцепился в седые волосы оракула.
  -Старик, твоя смерть может быть очень мучительной!
  -Я знаю! - безропотно согласился старец и, превозмогая боль, дёрнул головой. В руках эльфа остался клок седых волос. - Но что мне несколько минут боли, когда вся моя жизнь - это одна нескончаемая боль? Ты знаешь что значит вбирать в себя знания о тысячах несчастливых судеб? Нет? Тебе везло, пока, - Хасман хрипло рассмеялся, и на этот раз Джойнотаун Стоут не позволил себе вмешательства. Наконец, отсмеявшись, оракул вытер выступившие на глазах слёзы и вперил свой взгляд в лицо магистра. Взгляд оракула пронизывал, казалось, насквозь, лишь усилием воли Стоут заставил себя остаться на месте, а не попятиться назад. Старик усмехнулся.
  -Впрочем, я готов ответить на некоторые ваши вопросы, - хрипло известил он.
  -Ты опять насмехаешься? - эльф почувствовал, что начал зеленеть от злости. - Ты ответишь на все мои вопросы или...
  -Хорошо! - с неожиданной смиренностью согласился старец. - Что ты хочешь знать?
  -Я уже задал вопрос, но готов повторить снова: куда он направился? - рука магистра непроизвольно легла на рукоять меча. Немощный старец излучал такую мощь, что, казалось бы, впору или бежать или защищаться.
  -Твой вопрос слишком пространен, чтобы мог найти на него ответ. Он может быть кто угодно, даже осёл или шакал.
  -Нет, он издевается! - маг заскрежетал зубами. - Мальчик, куда пошёл мальчик? Стражник сказал, что вчера утром он отвёл его к тебе! У тебя, что, каждый день появляются мальчишки-чужеземцы?
  -А стражник разве не сказал, что этот юноша был не один?
  -Что? - сказанное оракулом действительно явилось для Джойнотауна Стоута новостью. - Я так и знал, что проклятый Тёмный выжил! Да, это так? Скажи, это так?
  -Ну, если маг-эльф предпочитает называть юную девушку Тёмным, то, значит, действительно он выжил.
  -Девушку? С ним была девушка?
  -Да, принцесса Ойкумены. - Голос старика звучал спокойно, даже чересчур спокойно, можно даже сказать, издевательски спокойно.
  -Принцесса? Принцесса Ойкумены? - и без того зелёный эльф стал ещё зеленее, а с выпученными от удивления глазами он стал и вовсе похож на болотную лягушку. - Ты хочешь сказать, наследница короля Клойда жива и что кровь Любимцев богов всё ещё течёт в чьи-то жилах?
  -Да! - старик гордо вздёрнул подбородок.
  -Проклятье! - теперь лицо магистра приобрело землистый оттенок. - И что, она тоже какое-то время пребывала на воспитании Тёмного?
  -С младенчества! - в глазах оракула загорелся огонь.
  -Пророчество, вот о ком гласило пророчество! Ребёнок, воспитанный Тёмным эльфом, вот кого ценой своей жизни защищал Тёмный! Скажи, это она?
  -Мне это неведомо, моей силы недостаточно, чтобы прозреть сквозь туманный полог пророчества. В своём пути он и она идут рука об руку. Их судьбы переплетены и видеть, кто есть кто...
  Магистр Стоут не дал ему договорить:
  -Это уже не имеет значения. Мы убьём их обоих!
  -Я бы на вашем месте не стал бы пытаться этого делать, - Хасман погладил собственную бороду.
  -Не пытайся меня обмануть, старик! Укажи нам их путь, мы пойдём следом.
  -Они отправились в Баскхру. Но вынужден повториться: на Вашем месте я бы остался здесь. Через три - четыре дня в пустыню придёт буря.
  -Ты просчитался, старик! - лицо магистра наконец-то начало приобретать свой естественный серо-телесный цвет. - Через три дня мы уже будем в Баскхре. Наши мулы гораздо быстрей ваших осликов. И история пророчества закончиться, не начавшись.
  -Ты так думаешь? А если ты ошибаешься? Что, если есть другие дети, воспитанные Тёмными эльфами? - на этот раз старец действительно насмехался, и это окончательно взбесило Джойнотауна Стоута.
  -В ножи! - скомандовал он своим помощникам и, уже разворачиваясь, встретился с глазами приготовившегося к смерти старца. Ему показалось или на самом деле в глазах оракула на мгновение мелькнуло злорадное торжество?
  
  -Седлайте мулов! - вновь скомандовал магистр, когда всё было кончено, и они вышли из пахнувшего смертью дома под тёплые лучи летнего солнца. - Нам действительно следует поспешить. Я думаю, что старик не врал насчёт песчаной бури. Он хотел нас запугать. Но если мы поспешим, то будем в Баскхре за полдня до её прихода. Во всяком случае, времени у нас достаточно.
  
  Валькх - ручной крыс высунул мордочку из норки и настороженно повёл носом. В ноздри ударил запах смерти, но Валькх этого ждал - пред тем, как отправить крыса прочь, оракул запечатлел в его памяти слепок будущего. Крыс знал, что должно произойти. Приказ хозяина был короток - уходить и никогда больше сюда не возвращаться, но всё же Валькх вернулся. Он просто не мог уйти, не убедившись в том что это действительно произошло, к тому же он слишком любил старого отшельника. Сердце крыса болезненно сжалось, он, дрожа всем телом, выбрался из норки и, стараясь не наступать в пятна крови, добрался до лежавшего на полу тела. Взобравшись на его грудь, Валькх последний раз коснулся окровавленной, но такой родной щеки и пронзительно застонал-закричал. Крысиный плач - визг гулко разнёсся по опустевшей комнате, а Валькх уже спрыгнул на пол и на этот раз он попал всеми четырьмя лапами в лужу крови, но не обратил на это никакого внимания. Побежав к порогу, крыс привстал на задние лапы и втянул ноздрями воздух, вбирая в себя окружающие запахи. Почти всё перебивал запах смерти и крови, но Валькх сумел запомнить и другие запахи - запахи побывавших здесь убийц. Заскрежетав зубами от ненависти, крыс прыгнул на порог, прошмыгнул в неплотно прикрытую дверь и выскочил на улицу Суахарма.
  
  Глава 28.
  
  Лёгкий ветерок, набегая с юга, приятно освежал тело, разгорячённое лучами полуденного солнца. Непривычный к такому средству передвижения как ослик, Талай устало клевал носом, а вот Алистейль, казалось бы, всю жизнь только и делала, что объезжала сноровистых кутлей. Маленький ослик, доставшийся дочери Тёмного эльфа в качестве верхового животного, оказался ей под стать. И теперь они, вместо того, чтобы спокойно брести к намеченной цели, носились по пустыне то в погоне за улетающим перекати-полем, который во что бы то ни стало захотелось съесть ослику, то за тем, чтобы рассмотреть бегущего к норке вездесущего суслика. Один или два раза им попадались робкие пустынные змеи, но к неудовольствию Алистейль они закапывались в землю прежде, чем ей удавалось их хорошенько рассмотреть. Так что в отличие от Талая первый день путешествия прошёл для неё совершенно незаметно.
  Ехали они прямо, лишь огибая изредка попадающиеся на пути барханы. По счастью, путь не может продолжаться вечно, и к вящей радости Талая почтенный караван-баши Юсуп Бек остановил караван, когда солнце ещё едва-едва коснулось горизонта.
  -Набери как можно больше сухих веток! - не глядя на попутчиков, сердито приказал караванщик своему помощнику.
  -Слушаюсь, почтенный ача Юсуп! - помощник склонил голову в поклоне и почти бегом бросился выполнять отданное приказание. Талай и Алистейль переглянулись и решили юноше помочь. В конце концов, нельзя излишне пользоваться чужой добротой.
  Помощник караванщика лишь презрительно фыркнул, глядя на пришедших ему на помощь ребят, а вот Юсуп Бек, взглянув в их сторону, одобрительно покачал головой, после чего продолжил возиться с пронзительно орущими кутлями.
  Темнело быстро. Казалось, что солнце только-только заползло за середину бархана, а над землёй уже повисли серые бесконечные тени. Смеркалось. Привязав осликов к одному колышку и задав им корма, караванщик распалил неподалёку от них большой костёр и, приказав всем сесть вокруг него, сам бормоча какие-то ругательства, отошёл чуть в сторону и обожжённым концом ветки начал вычерчивать на земле непонятные символы, постепенно сплетающиеся в колдовские узоры и в конце концов объединившиеся в охватывающий караван круг. Но бормотание его продолжилось, и стало понятно, что это не какие-то замысловатые ругательства, а самое что ни на есть старое заклинание охранительного круга. Пение-бормотание продолжалось. И вот уже искры костра, уходя вверх, не улетали в неизвестность, а сплетаясь в тонкий жгут, пригибались к земле и тонкой нитью червонного золота укладывались на вычерченные на песке руны. Когда с камланьем было покончено, костёр почти полностью потух, зато на земле золотисто светилось широкое охранительное кольцо.
  -Теперь ужинать и спать! - караван - баши потёр ладони друг о друга, словно оттирая попавшую на них грязь, и окликнул своего помощника. - Рамсул, накрывай достархан, будем угощать наших гостей.
  
  Всего лишь сотню упавших песчинок спустя на ровной глинистой площадке был расстелен ковёр, а ещё через сотню на нём появилось угощение - небольшая горка орешков, четыре кусочка лепёшки, маленькая горка сладостей и четыре больших пиалы.
  -Прошу! - весь день державшийся подчёркнуто сурово Юсуп Бек позволил себе улыбку.
  -Да мы, собственно... - попробовала отнекиваться Алистейль, но нетерпеливый жест ачи Юсупа отмёл все возражения. Талай, подойдя к "столу", какое-то время обдумывал, как бы ему поудобнее устроиться. Зато у Алистейль подобных вопросов, похоже, не возникало - шлёпнувшись на песок, она подобрала под себя ноги и ободряюще улыбнулась. Похоже, за столь непривычным столом она чувствовала себя совершенно свободно. Потолокшись, Талай сел рядом.
  Но насладиться ужином в полной мере им не дали. Талай и Алистейль покончили с первой пиалой чая и услужливый Рамсул ещё только-только наполнил их вновь, когда со стороны бархана раздались протяжные завывания. В первый момент ребятам даже показалось, что это ветер, затем звуки усилились, и стало ясно, что никакой это не ветер, а скорее всего стая шакалов. Когда же из-за песчаной косы показалась первая фигура, они поняли, что ошибались.
  -Гули... - выдохнул едва не подавившийся чаем Рамсул.
  -Гули, - спокойно подтвердил ача Юсуп, и как ни в чём не бывало прихлебнул из пиалы.
  -Гули... - одновременно протянули ученик и ученица Тёмного эльфа. Уж им - то точно стало не до чаепития, после всего пережитого вольно или невольно начинаешь готовиться к худшему.
  -Не беспокойтесь, кушайте, они не посмеют пересечь круг! - слова караван - баши излучали спокойствие, но в глубине глаз мелькнула едва заметная искра озабоченности. Обережный круг, конечно, вещь надёжная, но уж больно большой оказалась окружившая караван стая. Всеми забытый, давно догрызший свой хлеб роккач поднялся и, ощетинив шерсть, рванулся к краю отмеченного круга. Рычание вырывалось из его глотки, пена слетала с губ, правой лапой пёс беспрестанно копал землю, но пересечь светящуюся линию и броситься в бой не спешил. Меж тем гули подошли совсем близко. Теперь в мерцании обережного круга их можно было разглядеть совершенно отчётливо. Изможденное жаждой тело, горящие красные, словно налитые кровью, глаза, вытянутые вперёд челюсти и острые, словно лезвия, клыки - вот что сталось с людьми, в голодный год вкусивших человеческой крови. В такое же отвратительное и беспощадное существо должна была в будущем превратиться и Ханурулум.
  Тоскливые завывания достигли своего апогея. Вперёд вышел чернокожий гуль огромного роста с острыми, почти звериными ушами.
  -Эльф?! - непритворно удивился караванщик, и разом забыв своё напускное спокойствие, вскочил на ноги: - В круг, живо все в круг! - схватив Талая за руку, приказал он. Рамсул тем временем вцепился в запястье Алистейль. И Талай и Алистейль могли бы испугаться столь неожиданных действий караванщиков, если бы не поняли, что от них сейчас требуется. Приёмный отец Алистейль не раз заставлял их браться за руки, объединяя силы для создания заклятья малого круга. Вот и сейчас караван - баши хотел сделать то же самое.
  "Но он вроде бы не маг? Или маг? - мысль, мелькнувшая в голове у Талая, породила невольно заданный вопрос:
  -Кто Вы? Вы ведь не маг, я не вижу вашей магической ауры!
  -Я джин! - коротко ответил, нет, скорее отмахнулся ача Юсуп, и Талай понял, что тот уже начал накладывать руны. Или для волшбы ему требовалось нечто другое? В любом случае Талай не видел следов его манипуляций и лишь ощущал движение подвластных тому сил. Но и гули не стояли на месте - эльфийский гуль развёл руки и тяжело хлопнул в ладоши. Повинуясь его воле, часть гулей бросилась на незримые стены обережного круга, часть, продолжая выть, начала кривляться, то ли изображая танец, то ли выполняя какой-то дьявольский ритуал. Гуля, первым коснувшегося круга, буквально испепелило, бежавший вторым опустился на землю дымящимся скелетом, третьего отшвырнуло прочь, четвёртый и пятый с визгом отскочили сами, остальные, давя друг на друга навалились на заискрившую стену. История повторялась. Второй раз за последние дни такой, казалось бы, надёжный охранный круг не выдерживал массированной атаки. Мерцающее марево прогнулось, хлопающий в ладоши эльф злорадно расхохотался - всё - таки в нём ещё сохранились остатки разума. Он вновь взмахнул рукой, отсылая ещё один десяток гулей на штурм никак не желающей сдаваться и такой, казалось бы, эфемерной крепости. Но они не успели сделать и двух шагов, как джин, разорвав круг, вскинул вверх обе руки, с пальцев полилось ярко-сиреневое свечение. Впитываясь в орнамент обережного круга, оно напитывало его новой, дополнительной силой. Один за другим гули с воем падали на землю, а затем, поднявшись, с воем убегали за темнеющий в ночи бархан. Руководивший стадом эльф, вперив взгляд в выводящего пасы джина, взревел, потряс кулаками и, развернувшись, тоже поспешил прочь.
  -Уф! - выдохнул ача Юсуп, устало опускаясь на землю. - Ещё несколько песчинок времени, и у меня не хватило бы мощи поддерживать иллюзию собственной силы.
  -Иллюзию? Эльфийский гуль испугался иллюзии?
  -Ну, не совсем, - скромно потупился Юсуп, - но справиться со всем этим стадом у меня сил не хватило бы, это точно! - он улыбнулся, но улыбка получилась вымученной. Было видно, что волшба далась ему нелегко.
  -Учитель, присядьте! - сердобольный Расул оказался подле караван-баши одним прыжком и, поддержав его под локоток, помог опуститься на расстеленный на земле коврик.
  -Теперь всем спать! - скомандовал джин. Сам же он так и остался сидеть, слегка ссутулив плечи и лишь время от времени смеживая веки. Рядом с ним расположились и остальные, но едва ли кто спал в эту ночь - завывания по-прежнему время от времени разрывали тишину, а стоило лишь открыть глаза и взглянуть на вершину чёрного бархана, как сразу же виделись многочисленные багрово-красные точки - глаза не оставивших надежду наесться человеческого мяса гулей. Но напасть в эту ночь они так и не решились. Маленький караван, спешно собравшись, отправился в дальнейший путь, а за их спиной из-под слоя песка продолжали подвывать гули, так и не сумевшие поживиться человеческим мясом и оставшиеся поджидать появления более беспечных путешественников.
  
  Глава 29.
  
  Магистр Джойнотаун Стоут и сопровождавшие его маги первой степени идсир Каасым и идсир Дуаарг спешили. Выносливые, быстрые мулы несли их вперёд, отмеряя милю за милей. Магистр улыбался. По его подсчётам выходило, что до Баскхры они доберутся даже раньше, чем он рассчитывал, но, тем не менее, он всё подгонял и подгонял своего мула. А оглядываясь назад, покрикивал на всё норовящих отстать помощников. Оракул не обманул. И сам Стоут не сплоховал, выбрав правильное направление. Вот уже несколько часов они шли по полузанесённым, но всё ещё отлично видимым следам прошедшего здесь небольшого каравана. В том, что это был именно тот нужный ему караван, магистр нисколько не сомневался. До окончания погони оставалось совсем немного. Магистр не знал усталости, ничего не боялся и был готов находиться в пути хоть круглые сутки. Увы, мулы не отличались такой выносливостью, и как только наступал вечер, они валились на землю и отказывались идти дальше. Ни уговоры, ни побои, ни магия не могли повлиять на их желание двигаться. Приходилось смиряться и объявлять привал. Серьёзных противников магистру в пустыне не было, так что останавливаясь на отдых, он совсем не озабочивался хотя бы лёгкими защитными чарами. Поначалу сопровождающие его идсир Каасым и идсир Дуаарг недовольно ворчали, высказывая пожелание сотворить вокруг лагеря сети тревоги, способные если не остановить врага, но хотя бы предупредить о его приходе. Но после того, как идсир Стоут в одиночку с лёгкостью расправился с целой стаей пустынных гулей (один из которых был эльфийский), они полностью положились на его умение. И пока ещё ни разу об этом не пожалели.
  
  Глава 30.
  Раскалённый песок больно обжигал розовые подошвы крысиных лапок, немилосердное светило иссушало кожу, лёгкий ветерок, казалось бы, проносящий прохладу, забивал пылью глаза. Хотелось остановиться, забиться в тень и забыться во сне, но Валькх всё бежал и бежал. Без воды, без питья, не останавливаясь даже на то, чтобы хоть немного отдышаться. Дважды ему чудом удалось избежать смерти: первый раз - когда из-за куста саксаула в его сторону выстрелил язык гигантского варана, но повезло: присоска лишь слегка задела хребтину и не смогла удержать рванувшуюся жертву; и второй раз - когда чёрная пустынная гадюка слишком рано показалась из-за своей засады. Трижды над бегущей крысой проносились тени хищных птиц, но ни одна из них не попыталась схватить бегущего Валькха. Возможно, птицы были сыты, а возможно, орлам, привыкшим охотиться на змей и ящериц скачущая по пустыне крыса казалась чем-то не естественным и от того не слишком съедобным. Как бы там не было, но пока Валькху удавалось выжить, и он, превозмогая усталость, продолжал преследование - нескончаемый бег с одному ему известной целью.
  
  Глава 31.
  
  Ночь наступала медленно. То сперва Светило ткнулось, запуталось в космах и задержалось в неизвестно каким образом появившейся небольшой тучке, то, коснувшись линии горизонта, ни в какую не хотело скатываться за его край. Но, в конце концов, его последние лучи погасли, и в розово-сером свете сумерек караван из трёх основных и трёх запасных мулов, обойдя, точнее, обскакав очередной вставший на его пути, бархан, выскочил на абсолютно ровную, блестящую гладь соляного озера. Джойнотаун Стоут рассчитывал проехать ещё пару миль, прежде чем остановится на ночлег, но, увы, почуявшие запах соли животные упёрлись всеми четырьмя копытами, ни в какую не желая двигаться дальше. Не помогли ни удары кожаными плетьми, ни магические пассы - зловредная скотина оказалась совершенно не восприимчива к повелительной магии.
  -Ладно! - в конце концов, магистр решил не тратить собственные нервы и оставить упрямцев в покое. - Привал! - скомандовал он, и первым спрыгнул на твёрдую поверхность озера. Ах, как замечательно после нескольких дней хождения по песку было взять и ощутить под ногами абсолютно ровную и твёрдую поверхность! Ещё приятнее было размять затекшие ноги и походить, созерцая появляющиеся на небосводе звёзды, но идсир Джойнотаун Стоут не собирался отвлекаться на подобную чепуху.
  - Каасым - распрягай мулов! Дуаарг - костёр, ужин! - отдав указания, Стоут направился к северо-западной оконечности соляного озера, чтобы погрузившись в пучины астрала, подняться над пустыней и с высоты птичьего полёта магическим взором оглядеть окружающую местность на предмет опасности.
  
  Потоки силы растеклись в разные стороны, пропуская, вбирая в себя мощную сущность мага, а затем захлопнулись, оставив позади себя лишь тонкий, едва уловимый канал света, связывающий его с собственным телом. Затем магическая сущность прошила стягивающие её потоки и устремилась вверх, отрываясь от стесняющей её в действиях земли. Поднявшись на несколько сот метров, сущность обрела черты идсир Джойнотауна Стоута и, уже полностью ощутив себя самим собой, магистр раскинул в стороны руки, освобождая своё астральное тело из сковывающих объятий природной силы. Окутывавшая его оболочка лопнула, Стоут открыл глаза. Его магический взор скользнул по земле, выхватывая из наступившего мрака участки в сотни метров. Вон там медленно поползла по бархану большая серая змея, вон там шустро пробежала спешащая укрыться в норку ящерица, вот зарылся в остывающий песок коричневый варан. В одном месте взгляд магистра был вынужден на мгновение остановиться на одном месте. Что-то привлекло его внимание, но маг не сразу понял, что именно. Теперь же, остановившись, он со всей отчётливостью распознал два едва заметных, почти полностью занесённых песком скелета. Кости были давние, хорошо отполированные, удивительно чистого белого цвета - такие, как будто не было прошедших десятилетий. На бегущую по пустыне крысу магистр не обратил никакого внимания.
  
  Пока Стоут медитировал, Каасым, не чинясь (будто простой воин), распряг мулов, напоил их водой из бурдюков, привязал к вбитому в соль железному колу и, задав корма, пошёл помогать Дуааргу. Тот всё ещё бродил по окружающим пескам, и к этому времени едва - едва успел собрать одну охапку хвороста. Вдвоём дело пошло быстрее, и тысячу песчинок спустя над бесплодной пустыней разносился аромат жареных лепёшек, приправленных семенами лесного ирбуса.
  Ужин оказался по-солдатски прост и питателен. Ели не суетно, но вместе с тем, не отвлекаясь на разговоры и посторонние мысли. Отужинав, вся троица магов уютно завернулась в спальные коврики и быстро уснула. Засыпая, Стоут сделал пас правой рукой, и со сжатых в щепоть пальцев слетело лёгкое, почти незаметное облако магического сторожа и тут же растеклось в стороны, готовое разбудить своего хозяина при малейших признаках грозящей ему опасности. Но на несколько миль в округе никаких врагов не было и, закрывая глаза, магистр был уверен, что его сон не прервётся до самого рассвета. Так оно и случилось. Он проснулся, когда солнце коснулось его своими первыми лучами. Проснулся, открыл глаза и сразу же почувствовал ощущение какой-то пустоты.
  -Мулы! - мысль пока ещё не была панической, но сердце уже вздрогнуло...
  
  Глава 32.
  
  Зверёк устал, лапки болели от бесконечного бега, ужасно хотелось пить, но Валькх не останавливался, цель была уже близка. К глади соляного озера он добрался, едва переставляя ноги. Ночная прохлада, приносимая всё усиливающимся ветром, освежила разгорячённое тело, но не могла восполнить затраченные силы. Едва ступив на соль озера, он застонал от боли, соль въелась в разбитые подошвы лапок, Валькх упал. Широко раскрытый рот с жадностью втягивал в хрипящие лёгкие солоноватый воздух. Минуту длилось оцепенение. Преодолев собственную слабость, крыс сцепил зубы и буквально ползком двинулся к своей цели. В какой-то момент Валькх ощутил прикосновение чужой магии. Задержавшись на несколько песчинок, охранительные чары отхлынули, посчитав ползущего зверька не представляющим опасности их создателю. А крыс полз и полз. Вот уже и слегка похрапывающие эльфы остались позади, а Валькх продолжал ползти. Наверное, на оставшиеся несколько шагов у него ушло не менее тысячи песчинок времени, но вот крыс подполз к вбитому в соль колу и остановился. Чтобы достать до привязанных к колу поводьев, ему потребовалось встать на задние лапы. Боль растеклась по всему телу. Опираясь передними окровавленными лапками о железо, Валькх потянулся зубами к сыромятным ремням, но не удержался и свалился вниз. Пришлось вставать заново, и снова усталые ноги не смогли удержать ослабевшего зверька. На этот раз, прежде чем вставать, крыс полежал некоторое время, затем, собравшись с силами, начал карабкаться по ржавому металлу кола. Наконец, ему удалось вцепиться зубами в один из сыромятных ремней и, несколько раз куснув, перегрызть его, после чего зверёк вновь повалился на поверхность озера. Бока Валькха тяжело вздымались, попавшая в раны соль разъедала их всё сильнее и сильнее. Силы покидали крыса и останавливаться Валькх не мог. Раз за разом он поднимался на лапки, и раз за разом вцеплялся в сыромятную кожу поводьев. Время уже перебежало за полночь, когда был перекушен последний повод, но животные остались стоять на месте, никуда не собираясь убегать от своих мирно спящих хозяев. Валькх едва не застонал от отчаянья, затем поднялся и, шатаясь из стороны в сторону, побрёл в направлении вожака стада. Тот, увидев крысу, лишь презрительно фыркнул и, с любопытством разглядывая её, остался стоять на месте. В следующее мгновение мул пожалел о своём пренебрежительном отношении к крысу. Валькх в последнем усилии бросился вперёд, подпрыгнул и, опустившись лапками на заднюю ногу вожака караванных мулов, укусил в голень. Мул испуганно взбрыкнул и, стараясь сбросить напавшего крыса, набирая скорость, помчался на северо-восток в направлении двое суток назад покинутого Суахарма. Следом за ним рванули и все остальные мулы стада. Обессиленный Валькх не удержался, упал на соляную поверхность и застыл в неподвижности. Последние силы покинули его тело.
  
  Глава 34.
  
  Идсир Джойнотаун Стоут вскочил на ноги и, вращая зрачками, огляделся по сторонам. В груди всколыхнулась быстро нарастающая волна бешенства - мулов нигде не было.
  -Каасым! - крик магистра был подобен рёву раненого грифона. Каасым Жамин-ург вскочил на ноги, словно подброшенный пружиной.
  -Да, магистр! - отозвался он, мгновенно проснувшись.
  -Где мулы? - указательный палец магистра обвиняюще ткнул в виднеющийся в предрассветных сумерках металлический кол.
  -Действительно...- растерянно (словно это был не маг, а провинившийся пастушонок) пролепетал Каасым. - Его глаза медленно вылезали на лоб от удивления.
  -Ты не закрепил поводья! - говоря так, магистр шагнул вперёд, чтобы, выдернув кол, предъявить своему помощнику доказательства его проступка. Какого же было удивление Стоута, когда, уже потянувшись рукой к навершию кола, он увидел свисающие с него обрезки поводьев. - О, тысяча демонов! Как? - маг действительно не понимал, каким образом кто-то проник сквозь его охранные чары, не потревожив его покоя. Выругавшись, магистр открыл внутренний взор, выискивая в паутине собственных плетений ошибку, прореху, позволившую неизвестному...
  -Мастер, взгляните! - Жамин-ург склонился над каким-то серым комочком, лежавшим чуть в стороне от бесновавшегося магистра.
  -Что тебе? - недовольный, что его столь бесцеремонно вытащили из транса, Стоут шагнул к Каасыму, уже готовый разразиться отборной руганью, но увидев показываемое, едва не споткнулся - на холодной поверхности соляного озера лежала мёртвая крыса. - О, преисподняя! - вновь взревел магистр, но на этот раз злиться можно было лишь на самого себя, поленившегося плести более сложное охранительное плетение. Проникшая под него крыса не несла непосредственной опасности его создателю, и магические струны оказались не затронуты. - Что встал? - рявкнул он на своего помощника. Буди Дуаарга и начинай обходить озеро! Посмотрим, куда они направились! Ничего, мы скоро найдём их! Они не могли уйти далеко! - уверенно заявил магистр, тем самым отметая всяческие сомнения в успехе их миссии.
  Каково же было его разочарование, досада, злость, когда обойдя по периметру всё озеро, они так и не смогли обнаружить ни одного следа. Всё усиливающийся юго-западный ветер переносил песок с места на место, выравнивая неровности, образуя новые и занося следы. Всюду, куда только хватало глаз, виднелись однообразные песчаные волны. А ветер постепенно усиливался. Стало окончательно ясно, что надвигается предсказанная оракулом песчаная буря.
  -Берём самое необходимое и уходим! - внутри у Джойнотауна Стоута появилось нехорошее предчувствие надвигающейся беды. Ни один эльф не мог двигаться по пустыне столь быстро, сколь это делали привыкшие к песку мулы - встреча с бурей становилась неизбежной.
  - Каасым, Дуаарг за мной! - скомандовал магистр и, закинув на плечи полупустую котомку, широко шагая (почти бегом) направился к югу. За ним устремились его помощники. А ветер всё усиливался. Нет-нет, да и налетали порывы, бросавшие в лицо поднимаемый завихрениями песок. Воздух сгущался и, несмотря на раннее утро, лицо ощущало всё нарастающий жар.
  
  Глава 35.
  
  Талай лежал, закрыв глаза, и пристально вглядывался в переплетение текущих вокруг сил. Серебряные, золотые, жемчужные, зелёные, красные - десятки цветов и сотни их оттенков складывали магическую ткань мироздания. Талай мысленно перебирал каждую нить. Представив в своей руке гигантскую многозубую расчёску, он плавно проводил ею, и тогда ткань распадалась ещё на несколько видимых ему цветов. Сын Асмодея старался уловить отличия, оттенки новых цветов и суметь их запомнить, и если это ему удавалось, он поводил "расчёской" вновь, и так раз за разом всё то время, пока нуждающиеся в отдыхе ослики мирно стояли в тени высокого и на удивление обрывистого бархана. Когда таких новых цветов накапливался десяток, Талай начинал плести заклятие, каждый раз беря для этого одну из запомнившихся нитей. Когда свойства каждой оказывались им изучены, он находил две - три нити, наиболее близкие по природе своих стихий и вновь начинал плести заклятия, скручивая эти нити в единое целое. Наконец, когда очередное движение "расчёски" не принесло ни единого нового цвета, сын Асмодея понял, что устал, и тогда он, отрешившись от магического взора, обратился в слух. Теперь ему стало слышно, как шуршат переносимые ветром песчинки, как трещит разрываемая сушью кора растущего на гребне бархана кустарника, как ворочается в своей норке пустынный суслик. Где-то в вышине прокричала какая-то птица. Ужасно захотелось открыть глаза и просто взглянуть вверх, на бездонное голубое небо. Обладая магическим зрением, Талай не мог уже считать себя столь бесконечно несчастным, как раньше, но ему хотелось, по-прежнему ужасно хотелось увидеть разноцветье мира таким, какое оно есть на самом деле, увидеть всё разнообразье природных цветов, а не только то магическое багрово-зелёное однообразие, которое окутывало окружающие предметы. Тысячи цветов были там, в астрале, в магии стихий, там, где тянулись нити микромира, а в этом мире его взору оказывались доступны лишь два цвета - два цвета и их оттенки. Талай искренне скучал по утраченному, но, осознавая, что прошлое уже никогда не вернётся, лишь тихонько вздыхал да украдкой изредка позволял себе уронить одну - другую слезинку.
  -Пора! - голос караван - баши вывел его из раздумий. Талай сел и потёр лицо руками, отгоняя и начавший подступать сон и калейдоскоп невесёлых мыслей.
  -Надо спешить! - в голосе Юсуп Бека отчётливо прозвучала тревога. - Суслик закрывает норки, птица спешит к гнёздам. Ветер усилился, идёт большая буря. - Караван - баши оглянулся через плечо. - Осталось не так много идти, мы должны успеть.
  
  Глава 36.
  
  Время близилось к полудню, а бредущие по пустыне эльфы смогли преодолеть едва ли четверть предстоявшего им в этот день пути. Ветер всё крепчал. Теперь уже песок и уж тем более вездесущая пыль держались в воздухе постоянно. Пока ещё видимость оставалась приличной, но Джойнотаун Стоут с ужасом видел, как темнеет линия горизонта, как быстро несутся по небу многочисленные облака, предвещая скорый приход ужасающей по своей силе бури. И вот сильнейший порыв ветра сбил Стоута с ног и опрокинул его на не устоявшего на ногах Каасыма. Песчаная волна тут же покрыла упавших слоем песка и пыли. Ругаясь и отплёвываясь, магистр поднялся на ноги, с трудом выпрямился и, преодолевая встречный поток ветра, пошёл вперёд.
  -Не отставать! - рявкнул он, и быстрым пасом соорудил впереди себя нечто похожее на стеклянный купол. Идти стало значительно легче. Встречный ветер уже не ударял в грудь, несомый им песок плавно обтекал купол и осыпался за спинами идущих, разве что ноги по-прежнему вязли в сыпучем песке. Но дело вновь спорилось. Стоут злорадно усмехнулся и ускорил шаг. Но пройти таким образом ему удалось немного - тысячи песчинок, ударяя в магический полог, подобно песку времени подточили его структуру, и не успели эльфы почувствовать свой триумф, как купол с оглушительным треском лопнул. Килограммы песка ворвались внутрь, сбивая с ног посмевших противостоять стихии путников. Идсир Джойнотаун в гневе едва не ударил навстречу ветру огненным шаром, лишь в последний миг удержавшись от столь несуразного, бессмысленного поступка. И вновь он сделал пас рукой, создавая защиту от бури, но несмотря на дополнительно созданную защиту, этот купол продержался не многим дольше предыдущего. Стоут призвал своих помощников и с помощью их силы установил полог в третий раз, но и он был сокрушён взбунтовавшейся стихией. Раз за разом магистр устанавливал щит, и раз за разом беснующиеся потоки воздуха, смешанные с песком пустыни просачивались под защитную оболочку, разрывая её на части. Вскоре Джойнотаун Стоут понял, что у него не осталось сил идти дальше. Только что созданный им контур заклинания не был направлен вперёд, он, словно шатёр, опустился сверху, закрыв обессилевших эльфов. Этот купол, полностью опустившийся на землю, продержался дольше всего, но и он, в конце концов, уступил внешнему напору и рухнул, обрушившись на сбившихся в кучу магов килограммами песка. К этому моменту буря достигла такой силы, что стоять даже на коленях не было никакой возможности. Стоут, закрывая рот и нос тряпкой, упал лицом вниз. Рядом попадали его помощники. Кажется, у них сил оставалось ещё меньше. И магистр со всей отчётливостью вдруг понял, что старик-оракул знал, чем закончится их поход, и именно поэтому с такой охотой поведал им всю правду. Внутри Идсира Джойнотауна всё выло о смертельной опасности. Отринув слабость, он собрал последние крохи магии и создал ещё один маленький кокон, едва-едва вмещавший в себя сползшихся в кучу путников. Сделать что-либо большее он не мог, тем более что и этот полог силы оказался далёк от совершенства. При каждом порыве ветра он вздрагивал, хлопал, будто порванная парусина, сквозь него просачивались мельчайшие частицы пыли, в тесном пространстве становилось трудно дышать. Кокон слабел и пыли становилось всё больше. Она забивала нос, рот, наполняла лёгкие. В конце концов, защитный покров рухнул, и песок полностью поглотил оставивших всякое сопротивление подданных императора. А над образовавшимся песчаным курганом, сверкая золотой косой, плясала и ярилась сама владыка этих мест - смерть.
  
  Глава 37.
  
  Первый действительно сильный порыв ветра едва не выбил из седла ехавшего вторым Талая. Пошатнувшись, он ухватил за переднюю луку и, чтобы не быть снесённым на землю, пригнул голову к самому седлу. Песок, словно брошенный чьей-то рукой, хлестанул по лицам, пыль запорошила глаза, видимость упала до расстояния нескольких десятков шагов.
  -Пришпорьте животных! - крик караван-баши прорвался сквозь завывания ветра. Талай, вздохнув, потянулся к плётке, но взять её в руки не успел. Ослики, словно почувствовав надвигающуюся опасность, как-то все разом рванули вперёд, перейдя с неспешного шага на скорый бег. В этот момент ветер на мгновение почти стих и в появившихся пылевых просветах стали видны окраины города.
  -Осталось совсем немного, успеем! - уверенно возвестил Юсуп Бек, но слегка севший голос прозвучал не слишком убедительно, и тут же, словно в опровержение его слов налетел новый, ещё более сильный порыв ветра. Талай почувствовал, как повело в сторону его ослика, услышал, как что-то крикнула Алистейль, как тихонько заскулил опрокинутый на землю роккач. Затем ехавший впереди караван-баши выкрикнул какое-то заклинание, и караван словно завернуло в какую-то плотную материю, завывание ветра исчезло, и стал слышен лишь шелест осыпающегося, стекающего сверху вниз песка.
  Защита лопнула, когда до первых строений остались считанные шаги. Ветер вновь ударил навстречу, не давая ступить и шага. Ослики встали.
  -Всем спешиться! - приказал Юсуп Бек и первым спрыгнул в песок. Его примеру последовали остальные и, не выпуская из рук поводьев, пошли вперёд. Каждый следующий шаг вперёд давался всё труднее. Никакой помощи магии уже не было, видимо, джин использовал весь свой магический потенциал на создание защиты, и теперь оставалось полагаться только на собственные силы. Но они справились. Караван медленно втянулся в узкую улочку, и идти сразу стало легче. Теперь ветер растекался по многочисленным строениям, теряя собственную мощь. Песок оседал, ударяясь о стены, и в воздухе оставалась лишь мелкая, въедливая пыль, от которой не спасали ни плотно закрытые веки, ни матерчатые повязки, наложенные на лицо путешественников. Пыль пронизывала буквально всё, лезла в нос, в рот, в уши, проникала под одежду, забивала собой обувь. Так что городские ворота оказались как нельзя кстати.
  На стук в окованную железом дверь долго никто не хотел отвечать, затем из-за стен раздался недовольный голос вылезшего из будки стражника.
  -Кого бездна в такую погоду носит? Проверить остроту нашего копья захотелось?
  -С каких это пор ворота Баскхры, - не менее недовольно начал отвечать Юсуп Бек, - закрыты для мирных купцов и их караванов?
  -А я почём знаю, что это купец мирного каравана, а не злой разбойник-корсак, решивший переждать бурю в тепле и уюте города? - на этот раз стражник отвечал уже без прежнего апломба.
  -Ты открой малую дверцу и посмотри! - по-прежнему сердито буркнул караван - баши, а рука его уже сама собой потянулась к кошелю, готовясь расплатиться за въезд в купеческий город.
  -А, это Вы, почтенный Юсуп Бек! - раздавшийся за воротами голос принадлежал уже другому стражнику. Послышался тычок, кто-то обиженно хныкнул, и тотчас загремели отстёгиваемые от пояса ключи. Два щелчка в открываемом замке, и перед путниками приветливо распахнулась небольшая дверь, (впрочем, вполне достаточная, чтобы в неё протиснулся одинокий всадник), встроенная в основные ворота города.
  -Проезжайте, почтенный! - с поклоном приняв плату, начальник стражи сделал шаг назад, уступая дорогу. Впрочем, от Талая не укрылось, как, оглядев караван - баши, стражник удивлённо вскинул брови и едва заметно покачал головой. Видно, что - то в облике Юсуп-Бека было для него столь непривычно, что он не смог удержать эмоций.
  В городе бушующая за его стенами буря была намного слабее, разве что так же летела пыль да с крыш падали на брусчатку сорванные черепицы. Алистейль вопросительно взглянула на Талая, и он, соглашаясь, едва заметно кивнул. Что ж, они прибыли в город, пора было произвести окончательный расчёт и, поблагодарив, распрощаться с караванщиком.
  -Почтенный Юсуп Бек! - говоря, Алистейль слегка склонила голову. - Благодарим Вас за оказанную помощь и... мы хотим расплатиться.
  -Что, Вы хотите покинуть почтенного караван-баши прямо сейчас? - джин улыбался.
  -Да, почтенный...
  -После того, что мы пережили вместе, вы просто не можете вот так взять и запросто уйти! - улыбка караванщика стала шире. - Тем более на ночь глядя. Всё, решено, на сегодняшнюю ночь вы - мои гости.
  -Но, почтенный... - Алистейль вновь не договорила.
  -И никаких НО, я этого не приемлю! - отметая всяческие возражения, Юсуп Бек подхватил поводья осликов (на которых всё ещё оставались притороченными вещи Алистейль и Талая) и широкой походкой поспешил в глубину города. Ребята снова переглянулись. Талай пожал плечами, Алистейль развела руками, и уже больше не споря, они отправились вслед за хозяином каравана. Позади, как и весь путь, плёлся улыбающийся Рамсул.
  Старые, большей частью уже покинутые и потому полуразвалившиеся глинобитные дома, расположенные прямо за крепостной стеной, постепенно переходили в двух - трёхэтажные строения, а в центре и вовсе возвышались самые настоящие дворцы. Город Баскхра, стоявший на пересечении торговых путей и державший под контролем все окружающие земли, славился своим богатством и роскошью. Квартал середняков почти закончился, а путники всё шли. Талай уже было решил, что в гости к Юсуп Беку придётся идти на другую окраину города, когда караван - баши, поравнявшись с очередным дворцом, внезапно повернул к его воротам. Когда же те стали беззвучно открываться, стало совершенно ясно, чему так сильно удивился стоявший на воротах стражник. Он прекрасно знал Юсуп Бека как одного из самый уважаемых людей города, и увидеть того в почти бедняцкой одежде... Да, это было достойно удивления!
  -Прошу в мой дом! - лицо караван - баши излучало такое тепло, что его предложению поистине было невозможно противиться...
  
  Глава 38.
  
  Дом, а скорее дворец Юсуп Бека, а точнее, почтенного Эхаванаила Юсуп Бек Агы поражал красотой своего внутреннего убранства. При всём при этом там почти не было золотых и серебряных изделий, а всё больше хрусталь, шелка, роспись по дереву и великолепные мраморные статуи зверей и птиц. Среди этих изваяний были, как и знакомые Талаю, так и совершенно диковинные, например - удивительный, огромный, ушастый зверь - Длиннонос, с длинным (словно змея) носом и торчавшими из-под него огромными белыми бивнями. Или же свинорыл - животное чем-то похожее на обыкновенную свинью, но с десятком торчащих во все стороны клыков и телом, покрытым сотнями огромных наростов - бородавок. Была там ещё одна не менее странная птица, у которой из крыльев торчали длинные крючковатые когти. Талаю ужасно хотелось спросить, где живут эти диковинные животные, но сделать он этого так и не решился. Тем более, как только они вошли, со всех сторон набежали слуги.
  -Это мои гости! - только и успел сказать Эхаванаила Юсуп, как Талая осторожно подхватили под руки два коренастых лакея и, почтительно улыбаясь, повели в комнату для омовений. После тщательной помывки сына Асмодея нарядили в шёлковые одежды и сопроводили в трапезную. Как оказалось, хозяин с учеником Рамсулом уже сидели за столом, ожидая появления своих гостей. Наконец, явилась и Алистейль.
  
  Ужин оказался великолепен. Стол буквально ломился от яств. Кушали они не спеша и, когда ужин закончился, на улице совершенно стемнело. Буря продолжала бушевать, но за закрытыми ставнями её завываний почти не было слышно.
  А после окончания трапезы хозяин попросил всех пройти в его кабинет.
  
  Помещение кабинета поражало воображение многочисленными книжными полками, уставленными тысячами книг. Алистейль буквально подпрыгивала от восторга. А как же иначе, если тут были и огромные тома Императорской Большой энциклопедии, и малюсенькие книжонки Вяткойской академии литературных искусств, и закопчённые, пергаментные свитки Алекстритской библиотеки, чудом уцелевшие при пожаре одна тысяча двенадцатого года, и деревянные таблички Боссийского княжества, и ещё много-много книг и книженций. Глаза разбегались, хотелось подойти и если не прочитать, то хотя бы каждую потрогать.
  -Любишь книги? - поинтересовался хозяин, видя, как Алистейль с жадностью взирает на всё это богатство.
  -Да, - подтвердила она, не отрываясь от созерцания библиотеки.
  -Что ж, для вас мои двери всегда открыты! Я знаю, вам ещё предстоит дорога, но как только пророчество будет исполнено, возвращайтесь, я буду рад! Я бы мог предложить вам остаться, но точно знаю, что вы не останетесь!
  При этих словах ребята согласно кивнули, и Юсуп Бек продолжил:
  -Наша встреча не была случайной. Мой друг и учитель почтенный Хасман Абдусаим призвал меня к себе. Он рассказал, что я должен встретить вас и сопроводить до Баскхры. Дальше наши пути расходятся. Я предложил ему пойти с вами до конца, но он не согласился. "Твоя жертва будет напрасной", - сказал он, и я ему поверил. Я дам трёх самых лучших мулов и своего верного роккача, хотя именно с ним расстаться мне будет тяжело. Булат, - джин впервые назвал собаку по имени, - со мной уже десять лет. Но, как сказал Абдусаим, так и будет, он пойдёт с вами и, надеюсь, вернётся. Вы к нему уже привыкли, - Алистейль согласно кивнула - мохнатый пёс по ночам повадился класть свою морду на её плечо. Я знаю, вы ищите отца Талая, но увы, не могу указать вам пути. Я должен вывести вас за порог с рассветом и не провожать. Так сказал оракул. Я знаю, у вас много вопросов, но я не смогу ответить ни на один из них, и не потому, что не хочу, а потому, что не знаю. И уже никто не сможет ответить. Хасман Абдусаим мёртв, - при этих словах ребята вздрогнули, - он предвидел свою гибель. - И немного помолчав: - На все вопросы ответы вы должны найти сами. А теперь вам пора спать, впереди трудный путь, и вам следует набраться сил. Мои слуги подберут вам походные одежды и соберут котомки.
  И когда ребята уже подошли к дверям, ведущим из его кабинета, повторил ещё раз:
  - Помните: что бы ни случилось - двери моего дома для вас открыты всегда!
  -Спасибо! - в один голос повторили Талай и Алистейль, и с лёгкой грустью разошлись по отведённым им комнатам.
  
  Уже покидая дом Эхаванаила Юсуп Бека, Талай вспомнил, что они не знают, где живёт гончар Алим, и повернулся, чтобы спросить, но увидел приложенный к губам палец. Видимо, хозяин предвосхитил его желание и наложил на него запрет.
  -Никто не должен знать вашего пути! - Юсуп Бек улыбнулся, но улыбка получилась какой-то горькой.
  -Но почему? - удивлённо вскинулся ничего непонимающий Талай.
  -Никто не знает, что за люди пойдут по вашему следу. Никто не знает, как долго и крепко каждый из нас может хранить чужие тайны. Искушение может быть слишком велико!
  -Вы думаете, что нас всё ещё преследуют? - голос спросившей об этом Алистейль дрогнул.
  -Я не думаю, я знаю. И их будет много. Остановим одних - придут другие, и так до тех пор, пока не исполнится пророчество.
  -Пророчество! Все говорят о пророчестве, - Талай вдруг ощутил в себе гнев, - но никто не скажет, в чём оно заключается!
  -Правильно, никто и не скажет. Пророчество могут знать все, кроме его вершителей. Иначе оно может и не исполниться!
  -Излишнее стремление к цели порой не приближает, а лишь отдаляет кажущуюся такой близкой цель! - философски заметил стоявший тут же Рамсул, и учитель, посмотрев на ученика, одобрительно кивнул.
  -Мы поняли, но хотя бы кто-то один из нас может узнать его суть? - в вопросе, заданном Алистейль, была доля хитрости, и углядевший её Юсуп по-доброму усмехнулся.
  -Пророчество касается вас обоих, но кто вершитель, а кто попутчик - не знал даже оракул. Да и не всё ли равно, если весь путь вам предстоит сделать вместе, рука об руку? - Эхаванаил немного виновато улыбнулся. - А теперь ступайте. Ваше время стремительно убегает вперёд, отстать на день - значит потерять год. Доброго пути!
  -И вам благо! - эхо двух голосов гулко разлетелось по комнате. Алистель почувствовала, как на глазах наворачиваются слёзы. Талай отвернулся и решительно зашагал к двери, за которой узкие коридоры вели на купеческую конюшню.
  
  Раннее утро в Баскхре оказалось на удивление тихим. Ветер исчерпал всю свою мощь без остатка, и на улице царило полное безветрие. Талай и Алистель вышли из ворот конюшни, ведя в поводу двух крепких мулов и, тепло попрощавшись с провожавшим их Рамсулом, неторопливо пошли по улице. Крепкие ботинки и копыта мулов цокали по занесённой пылью брусчатке, а ребята озирались по сторонам в надежде увидеть какого-нибудь раннего прохожего. Но, как назло, на их пути никто не попадался. Вот уже закончились дворцы почётных горожан, вот уже пошли дома горожан победнее, вот уже скоро должна была начаться улица бедняков, когда что-то привлекло внимание Алистейль.
  -Талай! - её пальчик указал под крышу одного из домов, где красовался большой, подвешенный на верёвочке кувшин. - Смотри, здесь наверняка живёт гончар, и он должен знать, как пройти к его собрату по ремеслу!
  -Наверняка! - сын Асмодея оказался с ней совершенно согласен, и они решительным шагом направились к двери.
  
  Едва они прикоснулись к висевшему на верёвочке молоточку, как дверь с лёгким скрипом отворилась, и на порог вышел невзрачного вида мужик с чёрной окладистой бородой.
  -Кто вы такие и чего хотите, поднимая пыль у порога уважаемого гончара Алима? - грубо спросил он, и его маленькие глазки пробежались по одеждам пришедших, словно оценивая их покупательскую способность.
  -Глубокоуважаемый Алим... - начал было Талай, но мужик бесцеремонно его перебил.
  -Гончар Алим - мой мастер-учитель, и он ещё изволит спать! - мужик повернулся, чтобы уйти, но из глубины здания донёсся старческий надтреснутый голос:
  -Сахим, кто там ко мне пришёл?
  Мужик снова обернулся, почесал в затылке, словно раздумывая, как лучше сообщить о пришедших.
  -Двое путников, учитель! - в голосе Сахима звучало уважение, а в глазах светилась скрытая злость. - Сказать, чтобы проваливали? - теперь, посмотрев на ребят, ученик усмехнулся в открытую.
  -Нет, я выйду к ним! - было слышно, как заскрипела кровать под телом встающего, как шаркнули по полу ноги. И вот перед стоявшими у порога ребятами предстал мастер Алим. К удивлению Талая и Алистейль, гончар оказался вовсе не древней развалиной, как можно было предположить по его голосу, а вполне крепким на вид стариком, с большими обветренными ладонями и широкими плечами. Если время и иссушило его мышцы, то самую малость - по всему виделось, что в молодости мастеру довелось не только горшки ваять. Увидев пришедших, Алим метнул взгляд на своего ученика и, погладив седую бороду, задумчиво произнёс:
  -Вон оно как всё обернулось! - И уже снова повернувшись к ученику: - Сахим, спустись в погреб, нажми выступающий из стены кирпич, и когда откроется потайная дверь...
   Удивлению ученика не было предела. Его глаза буквально вылезли на лоб. Прожив пять лет у старого мастера, он так и не узнал о существовании этой двери.
   -... Увидишь там промасленную дерюгу, возьми и принеси её сюда вместе с содержимым, не разворачивая, иначе умрёшь! - при последних словах гончара Сахим вздрогнул. Судорожно сглотнув, он отправился выполнять приказание. А Алим вновь повернулся к ребятам, посмотрел по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет, быстро произнёс: - Пока не выйдете за город - мой подарок не разворачивайте. Развернёте, когда окажетесь на перекрёстке. Развернув, увидите там путеводную сферу. Бросьте её на землю, она сама выберет самый короткий и безопасный путь и доведёт вас до нагорного плато.
  -А потом? Куда нам идти потом? - спрашивая, Алистейль, кажется, уже предвидела ответ.
  -Потом... - Алим задумчиво развёл руками. - Я не знаю, - и увидев, какими пасмурными сделались лица стоящих у его порога ребят, поспешно добавил: - Я не знаю, но обязательно будет что-то, что укажет вам дорогу дальше.
  Он хотел добавить что-то ещё, но тут появился тяжело пыхтящий Сахим, и Алим умолк.
  -Уф, учитель, вы, видимо, туда положили целый мешок камней! - по лицу ученика стекал пот, а руки мелко дрожали, видимо, предостережение о смерти сказалось на Сахиме самым непосредственным образом.
  -Нет! - глядя на своего трясущегося ученика, возразил Алим. - Здесь глиняные таблички вечной мудрости. - И по тому, как были сказаны эти слова, ребята поняли, что в дерюге на самом деле хранится нечто другое. - И уже погасив улыбку: - Берите мой подарок и ступайте, время не любит стоящих неподвижно!
  Талай вздохнул, с помощью старого гончара навьючил свёрток из дерюги на своего мула, и взял животное под уздцы.
  -Благодарим Вас!
  -Ступайте, и да пребудет с вами пресветлая Веда! - старик махнул рукой и, потеснив с порога любопытствующего ученика, закрыл дверь. На улице вновь, если не считать двух бредущих путников, стало пусто. Отойдя на десяток шагов от дома гончара, ребята, словно опомнившись, вскочили на своих мулов и, подгоняя их пятками, попылили в сторону южной окраины Баскхры. Талай и Алистейль пребывали в раздумьях - последнее время их положительно все пытались поскорее выпроводить и отправить в путь. Неужто и впрямь столь стремительно убегало отпущенное им время?
  
  Глава 39.
  
  Старик Хасман знал, чем закончится поход эльфов, потому с такой лёгкостью поведал им всю правду. Но даже он не мог предвидеть всего - Идсир Джойнотаун Стоут выжил. Когда тело уже почти полностью задохнулось от забившей дыхательные пути пыли, магистр собрал последние крохи сил и вытолкнул мятущуюся душу в глубины астрала. Долго его мысль скользила на грани небытия, удерживаемая лишь одной путеводной нитью, связывающей его с остывающим телом. Разум постепенно угасал, и продлись буря ещё пару часов, Стоуту уже бы ни когда не вернуться в собственное тело, но буря стихла, и маг шаг за шагом устремился назад. Иногда казалось, что путеводная нить потерялась во тьме, и тогда он погружался в глубины отчаяния. Иногда нить трещала, готовая лопнуть, и только сила воли удерживала магистра, чтобы не отпустить её, отдавшись на волю безудержному течению астрала. Наконец, холод тела всколыхнул его разум, а разум заставил вздрогнуть и забиться уже почти остывшее сердце. Холодная кровь, согреваясь, потекла по жилам, напитывая собой каждую самую малюсенькую клеточку его организма. И, наконец, наступил момент, когда всё тело Джойнотауна Стоута пробудилось к жизни. Он вздрогнул, захрипел, с мучительной болью раздирая забитые пылью лёгкие. Закашлялся, вместе с вязкой глиной выхаркивая собственную кровь и омертвевшие частички лёгких. Напрягши все мышцы, Стоут попытался встать. Песок над ним вздыбился и посыпался вниз, освобождая из-под своей тяжести поднимающегося магистра. От невыносимой боли мутился разум, глаза оказалось невозможно открыть от насыпавшегося под веки песка. От охватившего удушья Стоут был готов свалиться на землю и умереть снова, но теперь уже окончательно. Но он держался. Стальная воля вновь вырвала его из объятий смерти. Тело пробудилось к жизни, он ещё задыхался, хрипел, стонал от боли, но знал, что выжил, знал, что победил. Но вот чтобы вернуться к жизни окончательно - для этого требовались все его силы. Стоут понимал это отчётливо, так же хорошо понимал он и то, что ни о каком - либо дальнейшем преследовании не было и речи. Повеление Ур Самуела Лура оставалось невыполненным. Во всяком случае, не сейчас.
  
  "Кашель разносится над пустыней предвестником жизни!", - подумав так, магистр даже сквозь боль попытался улыбнуться. Теперь, когда он выжил - выжил вопреки видению оракула, можно было не сомневаться, что впереди у него - у Джойнотауна Стоута - великое будущее. А что касается ускользнувших человеческих детей, то будет время, и он ещё встретится с ними, он ещё привезёт императору их головы. И будет вознаграждён. Щедро вознагражден. Но всё это потом, а сейчас совершенно лишённый магии, обессиленный маг продолжал кашлять. Он устал, он очень сильно устал. Чтобы восстановить силы, требовалась пища, но где её взять, если уходя с соляного озера, он приказал бросить всё лишнее?
  Но борющийся за свою жизнь организм требовал притока энергии. Если не подкрепиться сейчас, то кто знает, не вернётся ли старуха с золотой косой к нему снова? Подумав так, Джойнотаун прислушался к окружающий пустыне, но вокруг не было никого живого. В отчаянии заломив руки, магистр вдруг вспомнил про своих погребённых под песком менее удачливых товарищей. Вспомнил и задумался. Его колебания длились лишь несколько ударов сердца. Отбросив нерешительность, маг опустился на колени и начал руками раскапывать лежавший под ногами песок пустыни...
  
  Глава 40.
  
  Оказавшись за городом, ехавшая впереди Алистейль придержала мула и спрыгнула на землю.
  -Алим сказал развернуть дерюгу сразу же за городом! - напомнила она не желающему останавливаться Талаю.
  -Может, стоит отъехать немного дальше? - сын Асмодея с опаской посмотрел на закрывшиеся за их спинами ворота. Кстати, выехали они из города совершенно беспрепятственно. Постоянно зевающий стражник при их приближении безропотно распахнул двери и даже не поинтересовался, куда это так рано направляются молодые люди. А к чему? За выезд денег не брали, тогда зачем даром языком чесать? То-то и оно! Одним словом, ребята выбрались за крепостную стену и сразу оказались на перепутье. Дорога растраивалась - одна шла налево, другая направо, третья прямо, но вот куда надо было ехать ребятам - они не знали.
  -Алим сказал - как только окажемся на перекрёстке! - с твёрдостью повторила Алистейль, и Талай, вздохнув и скорчив недовольную гримасу, был вынужден подчиниться. Но стоило ему снять с мула и развернуть дерюгу, как от его недовольства не осталось и следа - в блестящих серебрянных ножнах лежали два похожих друг на друга меча. Похожих, но руки Талая почему - то потянулись именно к тому, который ему и предназначался. То, что это именно так, стало ясно двумя песчинками позже, когда опустившаяся на колени Алистейль потянулась к совершенно противоположному. Рукояти клинков легли в их ладони как влитые, и тут же ребята почувствовали ток захлестнувшей их силы. Волшебное оружие с десятками наложенных на него заклинаний признало ребят своими хозяевами. Что могло статься, реши мечи по-другому, можно было лишь догадываться, так что гончар Алим не совсем шутил, говоря о неминуемой смерти, настигающей любопытного, посмевшего развернуть дерюгу вопреки воли хозяина. Кроме мечей в дерюге оказалось две мифриловых кольчуги, два одинаковых браслета, тут же оказавшихся на запястьях ребят и маленькая, янтарного цвета сфера, больше похожая на клубочек смотанного из множества разноцветных переплетающихся меж собой нитей. В магическом зрении Талаю было видно, что по окружности клубочка серебристой волной идут сверкающие всполохи древней волшбы. Осторожно коснувшись сферы, Алистейль почувствовала, как защипало кончики её пальцев. Взяв сферу, она подумала, не опустить ли её на землю со всеми предосторожностями, но, вспомнив слова Алима, дочь Тёмного эльфа бросила магический шар на каменистую дорогу. Ещё в воздухе клубочек извернулся, поменял направление и, шлёпнувшись на обочину, покатил по бездорожью.
  -Что встал? - запрыгивая в седло, сердито выкрикнула Алистейль и, слегка подхлестнув мула, устремилась вслед за убегающим клубочком. Талай завернул кольчуги обратно в дерюжку, влез в седло и поспешил нагнать всё дальше и дальше удаляющуюся спутницу.
  
  К вечеру следующего дня всё время катившийся впереди клубочек, вдруг издав короткий свист, вспыхнул изумрудным пламенем и исчез, оставив недоумевающих ребят таращиться на расстилающуюся перед ними каменистую пустыню, за которой виднелись высокие пики Гуиндкушских гор. Вот только горы тянулись вдоль всего горизонта, и куда теперь следовало направить копыта своих коней, ребята не знали.
  -Заночуем здесь? - Талай показал рукой на небольшое скопление камней, образующих почти правильной формы круг.
  -Почему бы нет?! - пожав плечами, Алистейль направила своего мула в указанном направлении.
  
  Похоже, они были далеко не первыми, кому приглянулось это местечко. На твёрдой каменистой почве виднелись отчётливые следы костра, в дальнем углу аккуратной стопочкой оказались сложены обожжённые на углях кости, у ближней стены виднелось нечто похожее на выложенную из сушняка лежанку. Но все следы были старыми, видимо, некогда обитавший здесь отшельник покинул эти места. Что явилось причиной этого, было неясно, но, судя по оставшимся на костях большим высохшим на солнце ошмёткам не обглоданного мяса, причиной явилось отнюдь не отсутствие пищи. Но как бы то ни было, хозяин давно не появлялся, и едва ли следовало ждать его появления. Рассудив подобным образом, ребята распрягли мулов, напоили их, задали корма, накормили роккача и занялись приготовлением собственного ужина. Костёр разводить не стали, а достав два куска хлеба и напластав на них вяленого мяса, ребята принялись трапезничать.
  Светило скатилось за горизонт, и теперь на чистом безоблачном небе появлялись первые звезды.
  -Красиво! - задумчиво протянула Алистейль, любуясь на их разноцветное мерцание, и добавила мечтательно: - Сейчас бы полететь к звёздам, посмотреть какие они вблизи... - Она замолчала, чтобы дожевать последний кусочек бутерброда.
  -Смотри, звезда падает! Смотри, Талай! Смотри, вон, видишь, какая яркая, видишь? - ткнув пальцем в небо, она осеклась. Алистейль совсем забыла, что магический взор не позволяет видеть столь далёкие предметы. Она совсем забыла, что магические цвета предметов не столь разнообразны и красивы. Лишь неброские, ненасыщенные оттенки красного и зелёного цветов были ему доступны. - Прости! - виновато потупив взор, произнесла дочь Тёмного эльфа, и судорожно сглотнула подступивший к горлу комок.
  -Да ладно! - отмахнулся Талай, у которого от восторженных криков спутницы защемило сердце. Ему тоже хотелось широко распахнуть глаза и взирать на бесконечно далёкую и прекрасную Вселенную. Ему тоже хотелось с восторгом встречать багровые появления утреннего солнца, видеть сверкающую под его лучами росу, взирать на белоснежные пики далёких гор и смотреть на разноцветные лепестки цветов. Увы, его магический взор был тускл и однообразен, к тому же позволял видеть мир лишь на несколько десятков шагов, после чего начинал тускнеть ещё сильнее, становиться серым, постепенно превращаясь в мутный непроглядные мрак.
  -Прости! - ещё раз повторила дочь эльфа и виновато шмыгнула носом.
  Талай вздохнул и, взяв её за руку, тихо произнёс:
  -Ты ни в чём не виновата. И если я не могу видеть краски, это не значит, что я должен быть несчастен! Всё хорошо. Мы найдём моего отца. Я знаю! - он вздохнул и замолчал.
  -Найдём! - вслед за ним как заклинание повторила Алистейль, и тут над их головой, тяжело махая крыльями, пролетела большая чёрная птица. Впрочем, она могла быть и не чёрной, а серой иди даже белой, но в ночном небе она казалась совершенно чёрной.
  -Ворон? - Алистейль вновь задрала голову вверх. - Но откуда он здесь? В Кархании не водятся вороны... - и в этот момент над головой пролетела ещё одна такая же большая грузная птица.
  -Птицы, идите за птицами! Так сказала гончар! - Талай вскочил на ноги. - Бежим! - он бросился к привязанным мулам и, схватив их под уздцы, потащил вперёд за переделы приютивших их каменных укрытий.
  -Стой, Талай, стой! Мы всё равно не догоним их пешком! - Алистейль, схватив седло, стала быстро седлать своего мула. Сын Асмодея, поняв, что она права, начал делать то же самое. Вскоре они уже мчались вслед за птицами. Иногда Талаю казалось, что они сбились с пути и им уже ни за что не догнать воронов, но потом Алистейль говорила, будто ей виделись отблески звёздного света на птичьих крыльях, и в сердце вновь появлялась надежда. Они скакали всю ночь. Когда же над горизонтом начало появляться солнце, и его первые лучи ласково лизнули тёмный небосвод, перед путниками открылась тёмная трещина узкого ущелья. Оба ворона, постепенно махая крыльями, влетели в его черноту и снова исчезли из вида.
  -Мне страшно! - тихо произнесла Алистейль, даже не пытаясь скрыть от Талая охватившей её тревоги.
  -Мне тоже не по себе, но мы не можем остановиться, когда цель так близка!
  -Не можем! - согласилась дочь эльфа, легонько подстегнув своего мула, тоже почувствовавшего какую-то непонятную тревогу.
  -Вперёд! - громко, скорее чтобы придать самому себе смелости, вскричал Талай, и для пущей уверенности обнажив меч, ударил в шпоры.
  Как оказалось, меч он выхватил вовремя. Из ущелья выскочил огромный зверь, очень похожий на горного льва, но по тому, как сверкнули рубином его глаза, как задрожал маревом вокруг него воздух, стало ясно, что этот зверь - порождение магии. Бросившийся ему на встречу роккач отлетел в сторону сбытый каменной грудью. Магический щит, выставленный Алистейль, разлетелся вдребезги, не задержав его ни на мгновенье. Дочь эльфа вскинула руку, и с её пальцев слетела большая шаровая молния. Но она лишь с шипением прокатилась по звериной шкуре и, упав на землю, с тяжёлым грохотом разорвалась, оставив после себя чёрное, дымное облако. Зверь присел, вздыбил шерсть и, определив для себя наиболее опасного противника, сделал гигантский прыжок вперёд. Но порождение чужой магии просчиталось - прежде чем он достиг сидевшую на муле Алистейль, ему пришлось пронестись мимо спрыгнувшего на землю Талая. Его зачарованный меч сверкнул в лучах утреннего светила и, с лёгкостью войдя в тело монстра, рассёк тому грудную клетку. Зверь взвыл, но не остановился. Уже издыхая, он дотянулся до испуганно отпрянувшей Алистейль, и удар его могучей лапы опрокинул её на землю.
  -Алиста! - крик Талая перекрыл рёв издыхающего животного. Бросившись к лежащей на земле Алистейль, он уже не рассчитывал увидеть её в живых. Каково же было его удивление, когда едва он опустился на колени, Алистейль застонала и, открыв глаза, попыталась встать.
  -Лежи! - приказал Талай, и вдруг обратил внимание на то, что на разорванных одеждах раненой нет пятен крови. Крови вообще не было!
  -Ты... ты... не ранена? - удивлённо пробормотал сын Асмодея, и Алистейль, отрицательно покачав головой, попробовала улыбнуться. Улыбка получилась жалкой. Затем она распахнула ворот куртки, и под ней показались серые кольца мефриловой кольчуги.
  -Уф! - облегчению Талая, казалось, не было пределов. - Уф, как же я испугался!
  -А я? - Алистейль снова попробовала улыбнуться.
  -Ехать сможешь?
  -Да! - уверенно заявила дочь эльфа. Она ведь прекрасно понимала, что птицы ждать их не будут, и что теперь их придётся нагонять гораздо дольше.
  
  Они вошли в ущелье. Именно вошли, а не въехали - их покладистые мулы наотрез отказались входить в его чёрный зев. Упёрлись копытами и не пошли. Пришлось их распрячь и оставить пастись близ скал. Благо как раз у их подножия имелась хорошая зелёная лужаечка. На охране оставили слегка прихрамывающего роккача.
  О том, чтобы догнать улетевших воронов, теперь уже не было и речи.
  -Талай! - внезапно шедшая чуть впереди Алистейль остановилась как вкопанная. Талай сделал ещё один шаг и тоже остановился. Его магическое зрение погасло и стало абсолютно черно.
  -Ты что-нибудь видишь? - надеждой спросил он, и дочь эльфа судорожно сглотнула.
  -Нет, - её голос дрожал. Они стояли в абсолютной темноте, и казалось, что сами скалы испускают волны потусторонней жути.
  -Зажги факел! - Талай пытался сохранить спокойствие.
  -Не загорается! - Алистейль бессильно развела руками. Воздух ощутимо наполнялся невнятной угрозой. Словно затаившаяся в ущелье опасность, постепенно выпуская когти, готовилась нанести удар.
  -Крохон? - не дожидаясь ответа, да собственно не особо в нём нуждаясь, Талай сделал шаг к Алистейль, взял её за руку и пошёл вперёд. - Нам нельзя останавливаться! - сказал он, будучи совершенно уверен, что это именно так и есть.
  -Крохон? - словно эхо повторила Алистейль, и Талай почувствовал, как дрогнула её рука. - Нет, крохон - это укрытие. А здесь... а здесь... здесь, скорее, обитель зла. - и вдруг опустошенно: - Я вспомнила, это Чёрный крохон - пещера мрака, - сказав, дочь Тёмного эльфа до хруста сжала кулаки, и тут же Талай услышал, как свистнул извлекаемый из ножен меч и, не задумываясь, сделал то же самое. Ощущение надвигающейся опасности усилилось. Сын Асмодея весь обратился в слух - годы пребывания в кромешной темноте не прошли даром, он слышал малейшее шуршание песка, журчание воды подземной реки и шаги трёх ног...
  -Трёх? - Талай стремительно развернулся, и его меч рассёк воздух. Сверкнула заговорённая сталь. В её магическом, сполохе на миг разогнавшем окружающую тьму, мелькнула широко оскаленная пасть с десятками длинных и острых, как шило, зубов, огромные фасетчатые глаза, загнутый крючком нос и вытянутые вперёд чёрные мохнатые лапы с жуткими, такими же чёрными, когтями. Взвыв, порождение тьмы повалилось на камни. В тот же момент Талай почувствовал движение за своей спиной и с разворота ударил остриём клинка в грудь нападающей твари. Чёрная мерзость взвыла и отпрянула в сторону. Алистейль, не видя, отмахивалась мечом от третьей гадины, уже успевшей поцарапать ей запястье.
  -Получи! - удар юноши был поистине страшен. Заговорённый меч рассёк чудовище едва ли не до середины, а из глубины ущелья уже подпирали новые хрипящие, визжащие, хрюкающие порождения тьмы. Поняв, что им не справиться, Талай срубил ближайшего монстра и отступил к беспомощно прижавшейся к стене Алистейль.
  -Дай руку! - приказал он, и девушка послушно ухватилась за его левую ладонь. - Держись за мной! - Талай понял, что отступать поздно. Со стороны выхода слышались такие же завывающие звуки. - Бежим! - он взмахнул мечом и, прорубая себе дорогу, стремительно бросился в глубину ущелья. Меч засверкал в воздухе, рубя налево и направо, с него сыпались серебристо-золотые искры, освещая дорогу бегущим. Не ожидавшие такого натиска пещерные упыри дрогнули, уступая дорогу. И вот они остались позади. И хотя темнота по-прежнему окружала Талая и его спутницу, он уже почувствовал себя гораздо лучше. Вдруг Алистейль замедлила шаги и, потянув руку, повалилась на землю.
  -Мне плохо... - только и произнесла она, прежде чем провалилась в беспамятство.
  -Алиста, что с тобой? - Талай упал на колени, подхватил почти бездыханное тело и, тяжело поднявшись, поспешил дальше, в глубину ущелья, туда, где, как ему казалось, уже виднелся небольшой просвет, туда, где уже вихрились отголоски магии.
  Он не ошибся. Скоро Чёрный крохон остался позади, а впереди раскрылась широкая долина. Талай почему-то подумал, что она непременно должна быть красивой. Подумав о красоте, он заскрежетал зубами, и по его щекам побежали слёзы - дыхание Алистейль стало едва слышимым и прерывистым. Дочь Тёмного эльфа, отравленная брызнувшим из-под когтей напавшей на неё твари яда, умирала.
  -Отец! - в отчаянии закричал он, и вдруг из глубины долины пришёл нежданный ответ.
  -Талай? Сын? - в голосе спрашивающего звучало неверие.
  -Отец! - Талай побежал вперёд на слышащийся из-за скалы голос.
  -Талай! - навстречу ему выбежал поседевший, но почти не изменившийся Асмодей Янг де Абакан. - Ты ли это? - в словах не было неверия, лишь неподдельное изумление и надежда.
  -Папа, она умирает! - Талай осторожно опустил Алистейль на камни.
  -Что произошло? - радость встречи всё же отступила под натиском необходимости действовать.
  -Там, - Талай кивнул за спину, - когтями, наверное, яд! - он взял руку девушки, осторожно повернув кисть, показал на полосы, идущие по её запястью.
  -Сейчас! - Асмодей Янг де Абакан тоже опустился на колени. С его пальцев сорвался сноп искр и стал рассыпаться по ране, выжигая всю попавшую туда заразу. Запахло паленой кожей и, застонав, Алистейль очнулась.
  -Как больно! - прошептала она, не открывая глаз.
  -Сейчас станет легче! - сказав так, отец Талая сделал новый пас рукой, и на этот раз с его пальцев потёк обволакивающий запястье туман. Алистейль села и открыла глаза.
  -Кто Вы? - удивленно прошептала она, глядя на своего спасителя.
  -Это мой отец! - радостно пояснил Талай, и на его глазах заискрили слёзы.
  -Так мы нашли его? - похоже, Алистейль ещё не верила, что их поиски увенчались успехом.
  -Нашли! - устало подтвердил Талай.
  -И разбудили, - от себя добавил старший Асмодей, и невесело улыбнулся. - Родник счастья оказался всего лишь источником грёз. Испив его водицы, я забылся в коварном сне. А ведь счастье способны создавать только мы сами! Счастье в наших руках, а всё остальное... - взгляд старшего де Абакана упёрся в неподвижные глаза Талая. - Зеркало горгоны... - эти слова он словно бы выдавил из своих лёгких, и в его собственных, уже давно блестевших глазах появились слёзы, но Асмодей не скрывался и не пытался их остановить. Когда же они начали стекать на щёки, де Абакан окропил ими кончики своих указательных пальцев и осторожно коснулся мокрыми пальцами незрячих глаз сына. В тот же миг пред Талаем словно сверкнула белая молния, в сполохе которой он увидел стройного всадника, пронзающего копьём огромную, чёрную змею. Когда видение исчезло, и сын Асмодея понял, что зрение к нему вернулось, из его глаз потекли слёзы.
  
  Не скоро ещё наши герои сумели восстановить потраченные силы и повернуть к выходу из ущелья, очень не скоро. Но когда двинулись, оказалось, Чёрный крохон исчез, и теперь на его месте осталось лишь обыкновенное узкое ущелье. Мулы оказались на месте, они по-прежнему паслись на лужайке и уходить никуда не собирались. Рядом с ними смирно сидел остававшийся на охране роккач.
  -Что, в путь? - спросила Алистейль.
  -В путь, домой! - подтвердил Асмодей, вставляя сапог в стремя мула.
  -Домой, к маме, к сестрёнке! - добавил Талай, и первым вскочив в седло, дёрнул поводья... - Но, поехали...

Оценка: 8.10*9  Ваша оценка:

По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2018