ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Гончар Анатолий
"Его величество случай", книга "Рискованный рейд"

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.19*30  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Наши искренние извинения - в связи с условиями договора на издание, данное произведение сокращено до ознакомительного фрагмента.

Его величество случай.

  

Пролог.

  
   Макка сделала шаг вперёд и едва не упала, оступившись о мелкий, лежавший на тротуаре, камешек. Она ойкнула и, невольно остановившись, повернула голову назад. Высадившая её Лада Калина уже тронулась с места и, нарочито плавно набирая обороты, покатила в сторону перекрёстка. Миновав его, она свернула направо и, всё убыстряясь, помчалась дальше. А Макка осталась стоять, с необъяснимой тоской глядя вслед исчезающему за поворотом автомобилю.
   Зелёный человечек светофора уже начал мигать, когда девушка наконец опомнилась и бегом бросилась через улицу.
   -Дура! - невольно сорвалось с губ Расула, курившего на балконе девятиэтажного здания, фасадом выходившего на расстилающуюся внизу площадь.
   А вздрогнувшая от пронзительного автомобильного гудка Макка пересекла проезжую часть и, оказавшись на площади, внезапно почувствовала навалившуюся на ноги каменную усталость.
   "Медленно, не спеша, - твердила она, стараясь успокоить собственное дыхание. Полиэтиленовый пакет в её руке вдруг оказался неимоверно тяжёлым. Его ручка жгла кожу ладони, но при этом кисть от запястья до кончиков пальцев полностью одеревенела. Стараясь держаться как можно естественнее, Макка вклинилась в людскую толпу, заполонившую площадь.
   -Поаккуратнее! - недовольно буркнул высокий блондин, державший над головой плакат с портретом своего партийного лидера, но Макка не удостоила обиженного даже взглядом. Сердце стучало. Хотелось, чтобы всё поскорее кончилось.
   -Она в толпе! - не отрывая взгляда от продирающейся сквозь скопление митингующих фигурки, одетой в светло-голубую кофточку, сообщил Расул.
   -Нет, не сейчас! - остановил его идущий из глубины помещения хриплый голос.
  
   Сердце стучало всё сильнее, никак не желая успокаиваться. Пакет мешался и, чтобы у него не оторвались ручки, Макка прижала свою ношу к груди обеими руками.
   Сейчас ей хотелось как можно скорее вырваться из каши этого беспокойно шумящего, почти слившегося воедино живого организма.
   "Перейди площадь... Войдя в парк, увидишь выкрашенную в зелёный цвет скамейку. Положишь пакет в правую урну. Обязательно в правую. Запомни, в правую!" - в звуках собравшейся на площади толпы Макке слышался голос проводившего инструктаж Расула.
   "Это ведь так просто. И что ты так трусишь? - спрашивала у себя Макка. - Всего лишь положить пакет в указанное место и уйти. Тут же уйти. Те, кому он адресован, найдут пакет сами".
   Если бы не этот так некстати собравшийся на площади митинг, она бы уже давно сделала своё дело и, сев в автобус, ехала по указанному всё тем же Расулом адресу. Что именно лежало в пакете, она не знала, но подозревала, даже была уверена, что там героин, много героина, иначе почему лицо подвозившего её мужчины было так излишне серьёзно и бледно? Любой наркотик - зло, она это знала, но не чувствовала за собой вины. Наркотик хоть и зло, но зло добровольное. Каждый волен выбирать свою судьбу и участь. Каждый волен... Она оттеснила плечом наседавшую старуху, протиснулась между двумя о чём-то оживлённо болтавшими мужчинами и оказалась на периферии митинга. Здесь народ стоял уже не так плотно, а в десяти шагах маячили камуфлированные фигурки милицейского оцепления.
   "Наверное, я выгляжу ужасно растрёпанной и нервной, на меня могут обратить внимание, - мелькнула паническая мысль, но Макка тут же успокоилась, сообразив, что именно такой и должна выглядеть девушка, случайно оказавшаяся в людском водовороте и вот теперь, наконец, из него вырвавшаяся. Машинально поправив чёлку, она уже уверенно шагнула к шеренге оцепления...
  
   -Пора! - раздалась хриплая команда, и через долю секунды площадь огласилась грохотом взрыва.
   Расул видел, как повалились на асфальт изломанные человеческие фигурки, и вслед за этим в девятиэтажке задребезжали и лопнули стёкла. А ещё через мгновенье налетевший на площадь порыв ветра поднял и понёс вдаль гаревое облако, в котором затерялись мелкие, поднятые в небо взрывом, обрывки прежде голубой, но теперь уже чёрно-багровой ткани.
   -Смертница! - хрипло хихикнул в глубине комнат некто, так и оставшийся неизвестным. И тут же: - Уходишь следом, не задерживайся!
   Расул молча кивнул и, войдя в комнату, принялся собирать вещи. Они уезжали. Впрочем, из вещей у него была одна лишь сумка, а у второго и вовсе с собой ничего не было.
   -И наведи порядок! - человек с хриплым голосом поднялся с табуретки и двинулся к выходу.
   -Будет сделано! - заверил его Расул, но мысленно фыркнул: брать в руки тряпку и вытирать пыль - занятие недостойное настоящего мужчины! Своих отпечатков он благоразумно не оставлял, работал в перчатках, хриплый свои перчатки снимал только когда сидел. Впрочем, если они что и оставили, то через каких-то полчаса появятся жильцы, а после их появления какие уж отпечатки...
   Дверь за ушедшим хлопнула негромко, едва слышно, но Расул вздрогнул, появилось желание поскорее покинуть квартиру, но он сдержался, не поддался внезапной слабости, выждал какое-то, пусть самое минимальное, время, после чего закинул сумку на плечо и поспешил на выход. Оставаться здесь и дальше не следовало. Закрыв дверь, Расул степенно начал спускаться вниз по лестнице. Лица он не прятал. В оставленной квартире уже несколько месяцев жили его соплеменники, и то, что кто-то из прочих жильцов сможет с уверенностью запомнить именно его черты, он не верил.
   "Для них мы все на одно лицо", - вспомнил Расул фразу, сказанную как - то давно его другом - китайцем. Вспомнив китайца, он улыбнулся. И почти тотчас мысли Расула вернулись к оставленной квартире. Никто из живших в ней не был посвящён в сегодняшнее дело, никто не видел и не знал его лично. Ключ от квартиры, полученный от проверенного человека, сейчас лежал в кармане куртки и вскоре должен был последовать в урну, как и всё прочее, имевшее отношение к акту устрашения... Расул не любил слова теракт, он предпочитал именовать подобное "актами устрашения" или ещё проще - "акцией". Очередная, но первая по значимости акция прошла успешно.
   "Трупов будет много", - Расул усмехнулся. - А мистер Икс (так Расул про себя называл Хриплого) не дурак, да, не дурак! Очень даже не дурак".
   Он знал Хриплого несколько месяцев, и за это время многое успел у него перенять. А сегодня Расул впервые воочию наблюдал последствия взрыва, производимого в гуще народа, и убедился в справедливости слов, постоянно повторяемых мистером Иксом:
   "Это только кажется, что чем плотнее толпа, чем ближе она к месту взрыва, то тем лучше, но это ошибка. Я, конечно, не имею в виду тот случай, когда у вас имеется стокилограммовая бомба или автомобиль, начинённый взрывчаткой. Речь идёт о двух-трёх килограммах тротила и обрезках гвоздей. Гвозди лучше всего брать стопятидесятки, распиливать на семи миллиметровые отрезки... Впрочем, я не о том. Итак, когда взрыв производится в глубине толпы, ближайшие принимают на себя всё - и осколки, и взрывную волну, они глушат её своими телами. А если произвести подрыв там, где люди рассредоточены, то радиус поражения увеличится, и все прелести разлетающейся начинки достаются гораздо большему числу человеков".
   "МудЁр! - уважительно подумалось Расулу. Он быстро миновал парк, пройдя мимо новостроек, подошёл к мусорным бакам и, вытащив из сумки пакет, бросил его в урну. Пакет был облезлый и местами порванный, именно такой, чтобы не заинтересовать ни одного бомжа. На дне его лежал только что использованный пульт дистанционного управления. Протянув руку к лежавшему в кармане ключу от дверного замка, Расул задумался: только что покинутая квартира располагалась слишком удачно, чтобы просто так взять и навсегда от неё отмахнуться.
   "Время стирает всё", - подумал Расул и, пребывая в задумчивости, огляделся по сторонам. Поблизости никого не было. На месте взрыва скоро поставят памятник, но пройдёт год, другой - всё забудется, на площади снова соберутся митингующие, и он сможет вновь подняться на нужный ему этаж. Вспомнив, как валились на мостовую люди, Расул сладко прищурился. Ему понравилось видеть, как они корчатся и умирают. Сегодня он впервые по - настоящему почувствовал себя богом. Да, видеть свершаемое - это совсем не то, что наблюдать издалека лишь облако поднимающегося вверх взрыва, а то и вовсе слышать лишь один его отзвук. Расул твёрдо сжал в кулаке ключ. Да, он проделает это ещё раз, на этой самой площади, стоя на балконе и чувствуя себя если и не богом, то уж чёрным ангелом точно! Он разжал пальцы, ключ опустился на дно кармана, а сам Расул круто развернулся и поспешил прочь. Он проскочил в арку, прошёл через двор и, выбравшись на центральную улицу, подошёл к остановке. Что ж, дело было сделано, теперь можно было добраться до снимаемой квартиры и как следует выспаться.
  

Глава 1.

Назначение.

   Старший лейтенант Юдин.
   -Дядь Сань! - Лёшка, он же старший лейтенант Юдин, командир группы специального назначения, служивший в разведывательной бригаде специального назначения ГРУ ГШ, трижды ударил в дверь соседней квартиры, той, что на лестничной площадке располагалась справа. Звонок давно не работал, и дядя Саня, как его звал Лёшка, не собирался его чинить.
   -Только деньги тратить! - отмахивался он, а на предложение Лёшки сделать звонок на общественных началах только хмурился: - Что, у меня самого рук нет, что ли? - обиженно ворчал он и, потрясая плохо гнущейся левой рукой, добавлял: - Раз нет денег с пенсии, чтобы купить новый, пусть и этот не работает!
   Лёшка в душе посмеивался над причудами старика, но одновременно понимал, что в чём-то сосед прав. Пенсия инвалида второй группы, получаемая дядей Саней, была столь мизерной, что Лёшка порой удивлялся, как тому вообще удаётся сводить концы с концами. Сам же Юдин едва умудрялся укладываться в офицерское жалованье. Несмотря на свою излишнюю ворчливость, в целом дядя Саша Лёшке нравился, а уж уважение, которое Лёшка к нему испытывал, было на грани почитания. Дядя Саша - он же Александр Александрович Рыбкин, воевал в Афганистане, был ранен, получил инвалидность. С тех пор и жил на свою мизерную пенсию, но не спился, не опустился на дно жизни, не стоял на рынке, прося милостыню, а по мере сил подрабатывал, ремонтируя старую радиоаппаратуру, зарабатывал на этом, как видно, немного, но за квартиру платил регулярно и никогда не просил, как соседи слева, взаймы. Родных у Сан Саныча не было, а может он просто не желал их видеть. Во всяком случае, здесь они никогда не появлялись. Иногда Сан Саныч уезжал на несколько дней, как он объяснял - к своему старинному другу. О своём же боевом прошлом Сан Саныч вспоминать не любил, да и о том, что в своё время служил в спецназе да ещё в Афганистане, сказал как - то вскользь, это было в первые дни их знакомства, почти год назад. Лёшка, по такому случаю открывшийся ему о своём месте службы, был рад иметь в знакомых человека с таким боевым прошлым и охотно поговорил бы о войне, послушал бывалого человека, но тот почему-то замкнулся и эту тему старался больше не поднимать. Видимо, прошлое всерьёз держало его и никак не хотело отпускать.
   -Дядь Сань! - Лёшка вновь бухнул кулаком в дверь. На этот раз за стеной послышались тяжёлые шаркающие шаги, загремел отпираемый засов, и дверь слегка приоткрылась.
   -Ты, Алексей, чего это с утра пораньше? - глаза пенсионера прошли сквозь стоявшего перед дверью Юдина и зыркнули за спину.
   -Так воскресенье, я на рынок бегу, может, Вам что-нибудь взять нужно?
   -На рынок? - казалось, Сан Саныч задумался. - А что ж, пожалуй и возьми, коль нетяжело, - его взгляд снова скользнул куда-то мимо Юдина, отступил в глубину своей квартиры. Дверь хлопнула и снова закрылась. А Лёшка, пожимая плечами, остался стоять, ожидая, когда дядя Саня вернётся. Вот такой он был весь: встреть его на улице в хорошую погоду, так не уйдёшь, заведёт разговором, увлечёт побасенками, а дома... словно другой - нелюдимый какой-то, и в квартире Лёшка у него никогда не был. Впрочем, Сан Саныч как-то всё объяснил:
   -Давно я один живу, уже и как порядок наводить позабыл. Не прибрано, сам-то ничего, а гостей водить стыдно.
   -Да я и сам нечасто тряпку и пылесос в руки беру... - Лёшка попробовал было проломить брешь чужой обороны, но Сан Саныч только рассмеялся.
   -Пы - ле - сос... слово-то какое, - он усмехнулся. - Я и про метёлку дворовую забывать стал.
   На этом тот разговор и закончился. Пускать к себе Рыбкин не пускал. А вот в гости к Алексею ходил охотно. Но никогда с пустыми руками. Сам Сан Саныч почти не пил, ссылаясь на больную печень, но водку брал хорошую, бутылку, а то и две. Лёшка тоже считал себя почти непьющим, но иногда, когда снедала тоска одиночества, и приходил Саныч, он позволял себе расслабиться.
   -Держи, - дверь снова открылась, и Сан Саныч протянул Юдину несколько денежных купюр, - на всех мясца.
   -Да тут много... - зная финансовые проблемы пенсионера, засомневался Алексей.
   Сан Саныч вроде сперва даже стушевался, затем заговорщески подмигнул: - Я тут шабашку хорошую нашёл, теперь заживу!
   -Ну, если так... - взяв деньги, Лёшка улыбнулся пенсионеру и, развернувшись, начал спускаться вниз по лестнице, на ходу просчитывая кратчайший путь к центральному рынку. День был солнечный, тёплый, ехать в автобусе в такую погоду не хотелось. Он вышел из подъезда и зашагал в направлении центральной улицы. Играя в своеобразную игру, свой маршрут он продумал до мельчайших деталей, и теперь двигался, в точности руководствуясь выстроенным в голове планом. Выйдя на центральную улицу, Алексей пересёк её наискосок в районе памятника павшим в Великой Отечественной войне, оставив его слева, дошёл до автомобильной стоянки, повернул налево, взглянул на часы... В график намеченного маршрута он укладывался с точностью хронометра...
   Всё - таки на рынок он пришёл на три минуты позже, чем рассчитывал, но нисколько не огорчился - заданный себе темп был выдержан, и как не подмывало Алексея желание ускорить свой шаг и таким образом уложиться в "построенный" график, он этого не сделал. Донельзя довольный собой, Юдин закупил всё, что хотел, купил Сан Санычу свежего мяса, затем, вспомнив, что забыл взять себе сыра, вернулся к молочному ряду.
   ... -говорят, куча народу пострадала... - две продавщицы-молочницы, не обращая внимания на снующих туда - сюда покупателей, вели свой неспешный разговор. Произнесшая эту фразу раскрасневшаяся тётка сокрушённо качнула головой. А стоявший неподалёку от них Алексей невольно навострил уши.
   -Семнадцать человек только убитыми! - выдала точную цифру её собеседница, и Юдин утратил интерес к этой беседе. Произошедший в соседнем городе теракт особо не афишировался, но все о нём знали. Увы, выбирая нужный сыр, он вынужден был слушать их разговор и дальше.
   -Жалко - то как! - проблажила первая продавщица, вторая хмыкнула, скептически оценивая жалостливость своей собеседницы.
   -Радуйся, что у нас пока тихо! - она потянулась к лежавшей под прилавком пачке сигарет и словно только тут обратила внимание на стоявшего Алексея. - Вам молочка? Сырку?
   Лёшка отрицательно качнул головой, брать сыр ему почему-то расхотелось и, развернувшись, он пошёл к выходу из крытого рынка.
   -Всех бы этих, - первая продавщица кивнула в направлении торца здания - там за его стеной стояли многочисленные скупщики золота, - повыгнать, припёрлись, скоро их будет больше чем нас!
   -Будет, - подтвердила вторая, но сделала это как-то просто, буднично, будто говорила не о возможном будущем, а об уже свершившимся факте.
   -Вот и взрывают. Место чистят.
   -Самих бы их всех взорвать! - буркнула вторая, но ушедший далеко Алексей Юдин этого уже не слышал.
   Хорошее настроение Алексея было подпорчено. Теракты по стране продолжали звучать, хотя власти всё чаще и чаще списывали их на бытовые причины. Странным образом, но в том, что они продолжались, он чувствовал и свою вину. Хотя спроси Алексея, в чём его вина состояла, он ни за что не смог бы ответить. А оно и действительно, разве была его вина в том, что он, служа в спецназе уже второй год, ещё ни разу не ездил в специальную командировку? Разве была его вина в том, что в уезжающем в Чечню отряде и в этот раз ему не нашлось места? В чём была его вина? В том, что ему так фатально не везло?
   Иногда Лёшка представлял себя на месте уже побывавших на войне, анализировал сделанное ими, и ему казалось, что он почти всегда мог бы сделать лучше, и любой результат у него был бы результативней. Пределом мечтаний Алексея была не медаль, не орден "Мужества", а звезда Героя.
   "Только бы мне выпал шанс, - думал Алексей, - и я бы его не упустил!" Впрочем, мечтал он не слишком часто. На мечты в суете службы не оставалось времени.
  
   -Дядь Сань! - держа в руках пакеты, полные продуктов, Алексей на этот раз бухнул по двери носком ботинка. - Дядь Саня! - позвал он, снова размахиваясь для второго удара.
   -Да иду я, иду! Нетерпеливый какой... - ворчливо отозвались из-за двери, затем послышались шаги и загремели открываемые засовы.
   Лёшка поморщился, тяжёлые пакеты оттягивали руки, но поставить на давно немытый пол лестничной площадки было равносильно признанию своей слабости.
   -Принёс? - Сан Саныч привычно высунул нос и зыркнул по сторонам.
   Алексей кивнул и, вымученно улыбнувшись,( всё же носить тяжеленный рюкзак было для него привычней, чем таскать в руках сумки), протянул жёлтый, наполненный свежей свининой пакет в щель приоткрытой двери.
   -Одиннадцать кило, - сообщил он, - на все.
   -Вот и спасибо, вот и молодец! - поблагодарил Сан Саныч, с удивительной лёгкостью подхватывая принесённое.
   -Дядь Сань, Вы ко мне вечерком не заглянете? - У Алексея неожиданно нарисовалось два выходных подряд, и он мог себе позволить слегка усугубить. С сослуживцами делать этого не стоило, им с утра предстояло отправляться на службу, а женское общество Алексей уже долгое время игнорировал. Ведь, несмотря на то, что после развода с Соней, так звали его бывшую благоверную, прошёл почти год, он всё ещё никак не мог её забыть. Может, в душе он ещё надеялся, что она вернётся? Одним словом, подходящих товарищей на этот вечер, кроме дяди Сани, у него не предвиделось.
   -Загляну, чего ж не заглянуть, - благодушно отозвался Сан Саныч. - Шабашки у меня на сегодня нет, так что я совершенно свободен. К семи подойду. Идёт?
   -В самый раз! - сумка, остававшаяся в правой руке, неимоверно тянула вниз, Алексей переступил с ноги на ногу, и это его движение не укрылось от глаз соседа.
   - До семи! - улыбнулся Сан Саныч, тем самым как бы завершая начатый разговор.
   Алексей согласно кивнул и двинулся к двери в свою квартиру. За спиной хлопнуло и сразу же зазвенели многочисленные цепочки и запорчики.
   А Лёшка невольно усмехнулся. Кто мог покуситься на хоромы Сан Саныча, оставалось загадкой. То, что воровать там нечего, в этом Алексей был совершенно уверен и потому считал, что этот бзик инвалида - тоже наследие того - Афганского прошлого. Страх перед обстоятельствами. Страх перед внезапностью. Что же так напугало молодого Сан Саныча? И как всё-таки он получил своё увечье? - Лёшку грызло любопытство, но лезть в чужую душу с расспросами он не хотел, не чувствовал за собой такого права.
  
   В дверь пару раз стукнули.
   "Дядя Саня", - сообразил Лёшка, ни на секунду не засомневавшись в том, кто это мог быть. Только Сан Саныч барабанил в двери соседей вместо того, чтобы нажать кнопку звонка.
   На заданный когда-то вопрос:
   -Зачем Вы это делаете?
   Ответил с улыбкой:
   -Но вы же все в мою дверь барабаните!
   -Так ведь у Вас... - Лёшка хотел было сказать "звонка нет", но был остановлен ехидным взглядом смеющегося инвалида:
   -Так ведь стучите же!
   Логика была убийственная, факт оставался фактом, против фактов не попрёшь, а причины здесь не играли никакой роли.
  
   -Дядь Сань, да что Вы стучите? Заходите, дверь - то открыта, входили бы, что стучать? - Лёшка кивнул себе за спину.
   -А вдруг у тебя дама? - посмеиваясь, заявил Сан Саныч.
   -Да какая дама! - отмахнулся Лёшка и вдруг понял, что дядя Саня съехидничал. Именно съехидничал, намекая, что молодому офицеру пора браться за ум и переставать тосковать по безвозвратно покинувшей жене.
   -И Вы туда же! - Алексей с досады махнул рукой. Его мать - Тамара Павловна Юдина, известный в Москве адвокат, едва ли не каждый день звонила и интересовалась "не завёл ли он себе девочку". А он не завёл и не собирался.
   "И вообще, - думал Алексей, - мне сейчас хорошо, тишь - благодать, нервы никто не треплет"...
   И действительно, в какой-то мере пару месяцев спустя после развода в его душе наступило нечто отдалённо похожее на умиротворение, а полгода назад старший лейтенант даже снял квартиру, хотя раньше, когда его зарплата шла на обеспечение двоих, позволить себе этого не мог. Собственно, их общежитский быт и стал основной причиной развода. Хотя, возможно, это была лишь подходящая для него причина. Во всяком случае, с тех пор, как бывшая уехала, она ни разу ему не позвонила, а её старый номер оказался заблокирован.
   -Конечно, я туда же! - Сан Саныч продолжал усмехаться. - Это ведь ненормально, когда молодой, красивый офицер и не имеет подруги!
   -Хватит, дядь Сань, с одной уже пожил! - Лёшка слегка начал злиться.
   -Так я же не говорю жить! - Сан Саныч закрыл за собой дверь. - Иметь женщину и жить с ней - разные вещи. Эх, мне б мои семнадцать лет! - мечтательно пропел он, скидывая свои и влезая в приготовленные Алексеем тапочки.
   -Да ну Вас! - Юдин снова махнул рукой и развернулся, чтобы вернуться в комнату.
   -Погодь, Лёш, я тут кое-что принёс, - Алексей повернулся и только тут обратил внимание на два полиэтиленовых пакета, которые Сан Саныч держал в левой руке. Из одного, что поменьше, привычно торчало горлышко бутылки, во втором... А из второго, стоило его только раскрыть, пошёл восхитительный запах жаркого. Лёшка почувствовал, как во рту начала накапливаться слюна.
   -Офигеть! - других слов у Алексея не было, он, конечно, подозревал присутствие у дяди Сани некоторых талантов, но искусство готовки в них до сегодняшнего дня определённо не входило. И тут такое! Лёшка забрал оба пакета и поспешил с ними на кухню. Сан Саныч же постоял некоторое время на одном месте, словно раздумывая, затем, тяжело припадая на левую ногу, пошёл вслед за хозяином.
  
   Стол оказался сервирован в лучших традициях холостяцкой жизни: тарелка с колбасой, тарелка с крупно порезанным салом, разрезанная на несколько частей селёдка, хлеб, два стакана, бутылка водки, и посреди стола, как именинный пирог, глубокая чашка, в которой исходило ароматным паром в меру подрумяненное жаркое.
   -Дядь Сань, присаживайся, дядь Сань! - возясь с посудой, подбодрил Лёшка. Сан Саныч хмыкнул, оглядел стол, выбирая лучшую, как ему казалось, позицию, определился, кряхтя, пододвинул к себе стоявшую в углу белую табуретку и сел. Алексей мельком взглянул на своего соседа: когда Сан Саныч садился, его искалеченная, вывернутая рука сама по себе, и возможно, что ещё и из-за искривленного позвоночника, оказывалась под сидением стула или табуретки, где пальцами почти непрерывно выбивала невнятную дробь. Сан Саныч, возможно, потому и не любил кресла, что тогда некуда было деть его руку. Но странное дело, когда надо было что-то делать, он действовал ей на удивление легко и проворно.
  
   -Ну, вздрогнули! - водку, как всегда, разливал Сан Саныч, Алексею побольше, себе, по обыкновению, на самом донышке. Он же произносил тосты. Собственно, это были скорее даже не тосты, а призывы к действию. Вот и сейчас весь тост ограничился одной фразой.
   Выпили. Алексей сразу же потянулся к жаркому, Сан Саныч, возможно из вежливости к гостеприимству хозяина, взял небольшой кусочек сала.
   -ЗдОрово! - выдал Алексей, прожевав первый кусочек.
   Сан Саныч только кивнул, но по его лицу было видно, что этой бесхитростной похвалой он остался доволен. Вечер неспешно тёк дальше. Они выпили по второй, молча махнули по третьей. Сан Саныч поднял тост за спецназ. Затем за мир. У Алексея нашлась вторая бутылка. Дядя Саня вновь тостовал и они вновь пили. Лёшка уже был хорошо навеселе, Сан Саныч скорее только казался или хотел казаться пьяным. Водка кончилась, разговоры остались.
   -Дядь Сань, расскажи о службе в Афгане, а? - пьяно попросил Лёшка, но Сан Саныч сердито зыркнул в его сторону и отрицательно покачал головой.
   -Не хочешь? - не унимался Юдин, обиженно повесив голову.
   -Не хочу! - жёстко отрезал Сан Саныч, и Лёшка, уткнувшись лицом в руки, долгое время молчал, потом поднял взгляд и снова обратился к своему соседу.
   -Вот Вы, дядь Сань, человек много видевший, - теперь Лёшку потянуло на разговор за жизнь. - Скажи, ну почему мы так живём?
   -Как вот так? - словно бы не поняв, переспросил Сан Саныч.
   -Да вот так! - Лёшка широко развёл руками, словно охватывая окружающее пространство. - Хреново! От меня жена ушла, знаешь? - будучи в подпитии, Лёшка зачастую переходил на ты.
   -Знаю! - так же пьяно мотнул головой его собеседник.
   -А почему знаешь? - И, не дожидаясь ответа: - А потому что жить невозможно! Ты был в нашей общаге? Не был? Так я тебе скажу: комната два с половиной на четыре, шкаф, кровать и всё. Понимаешь, дядь Сань, шкаф и всё, ничего больше! Туалет - три толчка на этаж, умывальник общий - три раковины, одна не работает. Душ... душ на первом этаже - три кабинки на всех. Дядь Сань, ты представляешь?
   -Представляю! - казалось, Сан Саныч нимало не удивился.
   -И это "офицерское общежитие"! - Алексей мотнул головой. - Да что мы, вот Вы сражались за Родину! В чужой стране! Ранены!
   -Когда это было! - вяло отмахнулся Сан Саныч.
   -А как живёте? - Лёшка словно бы и не заметил жеста своего собеседника. - Вот скажите, пенсии, чтобы жить, хватит? - снова Алексей не стал дожидаться ответа, он его знал. - Не хватит! Пока заплатите за квартиру, пока туда - сюда, лекарства и прочее, а на еду? На хлеб, наверное, и то не хватит!
   -Не хватит, - согласился успевший вставить слово Сан Саныч.
   -А кто виноват? - и вновь данный самому себе ответ. - Власть, те, кто наверху! Сволочи! Поубивал бы всех! - выдохнул Лешка и замолчал. Его красноречие угасло.
   -Нет, Лёха, не так всё, - возразил Рыбкин. - Не власть виновата, а люди здесь, что внизу, рядом.
   -Мы, что ли? - Алексей непонимающе вытаращился на своего собеседника.
   -Может и не мы, а такие же, как мы, просто люди.
   -Я что-то не догоняю... - удивление Юдина стало сильнее.
   -Каждый народ имеет такое правительство, которое заслуживает, слышал? - спросил Сан Саныч и Лёшка кивнул. - Так вот разве не эти, - Сан Саныч ткнул пальцем в сторону, - ...народ голосовал за эту власть? Кто привёл тех, кто наверху, к власти? Скажешь, облапошили, одурманили? А у самих ума не было? Был. Только всем вдруг халявы захотелось. Куска лакомого, все возмечтались миллионерами заделаться! Заделались. Вот пусть и получают.
   -Не жалко тебе людей, Сан Саныч! - угрюмо пробормотал Лёшка.
   -А что их жалеть? Разве меня кто пожалел? Разве мне хоть кто... когда мне... - похоже, говорить Сан Санычу стало трудно, он на некоторое время умолк, а когда заговорил снова, его голос прозвучал совсем тихо: - Такой народ как сейчас недостоин будущего. Такой народ не то, что любить, его ненавидеть надо! Стадо баранов! Стадо баранов, которое ведут на убой, а они этого не понимают, а если и понимают, то не собираются двинуть своей задницей чуть в сторону, чтобы уйти с пути, ведущему к бойне. А то как же, тут хоть и редкая, грязная, но травёнка, а уйди вправо или влево? А вдруг там волки? И сгинешь чуть раньше срока. Народ... не народ, а ни на что не способное быдло! Вот если его бы, народ этот, расшевелить, двинуть против предательской власти, чтобы сбросить опутавшие страну оковы!
   -Значит, нас может спасти только "бессмысленный и беспощадный"? - осоловело пробормотал Лёшка. - Но наш народ и правда уже не тот, он не поднимется...
   -Значит, его нужно разбудить, любым способом, - Рыбкин вздохнул и повторил: - Любым способом! - Затем совсем тихо добавил: - Даже самым жестоким и страшным...
  
   Утро для Алексея наступило в полдень. Разбуженный телефонным звонком, он поднялся на ноги, медленно побрёл в направлении кухни. Лёшка шёл, а телефон звонил и звонил, звонил и звонил... сволочь...
   Наконец он добрался до источника звука и тыркнул кнопку включения.
   -На связи, - недовольно буркнул он, и тотчас услышал в трубке голос своего ротного.
   -Ты что, пил? - майор Лукьянчиков не спрашивал, он утверждал. Лёшка почувствовал, как головная боль начинает быстро уходить в предчувствии неприятностей.
   -Самую малость, вчера, - ротному было лучше не врать.
   -Вчера? В смысле ночью? - Алексей представил, как Лукьянчиков недовольно морщится и теперь молчит, решая, как поступить с провинившимся старлеем. В конце концов, видимо решил помиловать, раз уж сам предоставил ему выходной и не его - старлея - вина, если он так срочно понадобился, но освещать всё это вслух не стал. - Тебя к комбригу. К пятнадцати ноль-ноль, и чтобы был как огурчик! Понял?
   -Понял! - поспешно ответил Лёшка, радуясь, что на этот раз гроза пронеслась мимо.
   -Рано обрадовался! - словно прочитал его мысли майор. - Если командир скажет мне хоть одно слово... - на мгновение в эфире повисла весьма впечатляющая пауза. - В общем, ты меня понял...
   -Понял, - почёсывая макушку, Алексей положил телефон на стол и лениво побрёл в ванную. Времени было более чем достаточно, чтобы всё делать неторопливо-медленно.
  
   В штаб части Юдин прибыл за десять минут до означенного времени.
   -Комбриг у себя? - поинтересовался он у выскочившего навстречу помощника дежурного по части старшего лейтенанта Сивцова.
   -У себя, - ответил тот и остановился. - У него совещание.
   -А, тогда я подожду, - с надеждой, что "явление Христа народу" отменяется, Алексей начал заворачивать к выходу.
   -Стой, ты куда? - придержал его за рукав Сивцов.
   -Так ведь совещание, - пояснил Алексей, - приду позже.
   -А вот фиг ты угадал! - как - то даже обрадовано возвестил Сивцов. - Он звонил дежурному, сказал: как только появишься - сразу к нему.
   -Гонишь... - не поверил Юдин, что-что, а он-то знал, что подколоть друг над другом военнослужащие части любят.
   -Без брехни! - на полном серьёзе ответил помощник дежурного, и Алексей понял, что свидание с комбригом стало неминуемо.
   -Что он от меня хочет? - задав вопрос, Алексей сильно сомневался, что получит на него ответ.
   -Он не докладывал, - отмахнулся Сивцов и побежал по своим делам дальше. А горестно вздохнувший Алексей двинулся по коридору в направлении начальственного кабинета.
  
   В кабинете действительно шло какое-то совещание, но сидевший в приёмной солдатик не выскочил навстречу, преграждая путь не вовремя явившемуся старлею, а лишь зыркнул в его сторону, угадывая кто это и, угадав, опять уткнулся носом в светло-коричневую столешницу стоявшего в приёмной стола. И Алексей, мысленно решив, что "чему быть - того не миновать" взялся за дверную ручку и без предварительного стука открыл дверь. А зачем стучать, если его ждут?!
   -Товарищ полковник, старший лейтенант Юдин по Вашему приказанию прибыл! - в начальственный кабинет старлей вошёл бодро, вскинул руку к голове, чётко отрапортовал. Разве что каблуками не щёлкнул.
   -Садись! - указывая на пустовавший стул, полковник Шогинов улыбался. Алексей слегка встревожился - улыбка комбрига могла означать всё что угодно, а он не был уверен, что его бодрое появление смогло обмануть острый глаз командира. Меж тем Шогинов продолжил прерванное появлением старлея повествование:
   -Итак, я вчера был на военном совете, - брови комбрига насупились, - вы думаете, там со мной советовались? Меня любили, суровой мужской любовью. И виной вы, господа командиры!
   -Товарищ полковник, может не стоит... - начальник штаба бригады кивнул в сторону Юдина, намекая на нежелательность его присутствия. Всё же, как - никак, командир собирался прорабатывать старших офицеров.
   -Пусть сидит, - отмахнулся комбриг, - а то, поди, думает: дорастёт до полковника и всё, лафа на триста шестьдесят градусов.
   Что командир подразумевает под трёхстами шестьюдесятью градусами, Юдин не понял. Шогинов вообще был любителем парадоксальных умопостроений, порой понятных ему одному и никому больше. А полковник продолжал радовать своими высказываниями:
   -Вы знаете разницу между мной и волшебником Изумрудного города? Ни хрена вы не знаете! Волшебник Изумрудного города на всех приезжающих мог надеть зелёные очки, а я нет, - тут он выдал такую пространную, филигранно построенную матерную фразу, что сидящие с трудом подавили напрашивающиеся на лица улыбки, на мгновение показалось, что суровой мужской любви сегодня не будет. Но рано радовались. Комбриг насупился.
   -А вы, товарищи командиры, сами нацепили себе розовые, и ни хрена не хотите видеть. Комбат - два!
   -Я, товарищ полковник! - нарочито бодро вскочил со своего места высокий худощавый подполковник.
   -Я приезжаю и что мне докладывают... - пауза, подающая ложную надежду виновному на возможность оправдаться за свершённые ошибки и злодеяния.
   -Что, товарищ полковник? - комбат - два делает невинное лицо, всецело желающее узнать о своей провинности.
   -Викулов! - взревел комбриг. - Ты чего дурачка из себя строишь? Бойца чуть не угробил, а выёживаешься!
   -Какого бойца? - совершенно искренне удивился Викулов.
   -Такого, - видя, что из него уж точно делают дурака, Шогинов начал выходить из себя по - настоящему. - Тебе напомнить? - комбат - два кивнул. - А того бойца, что ИМом сотым чуть на воздух не поднял.
   -А, этого, - Викулов развёл руками, - я - то думал что ещё. А этот... ничего собственно серьёзного и не было, пару часов в кровати повалялся и опять в строй.
   -В строй, говоришь? Ну-ну, смотри у меня, если хоть одна собака... - комбриг махнул рукой, - садись.
   -Есть!
   -Теперь ты, - Шогинов повернулся к начальнику связи и начал длинную проработку. А Юдин, которому и без того было тошно, постарался отключиться и погрузился в свои мысли. Вчерашнее затянувшееся за полночь застолье ударило по мозгам сильнее, чем хотелось бы, из вчерашнего разговора он решительно ничего не помнил.
   -Товарищи офицеры! - прозвучало для старшего лейтенанта Юдина радостным известием, что с его вызовом к командиру бригады вскоре всё прояснится.
  
   -Так, Юдин, - комбриг снова всем лицом выражал своё расположение, - помнится, ты ко мне как-то подходил по поводу командировки?! - комбриг не спрашивал, он утверждал.
   Алексей согласно склонил голову, он опасался, что если кивнёт чуть сильнее, она у него отвалится вместе с шапкой.
   -Знаешь, отправлять на войну тех, кто просится - плохая примета. Отправил я тут одного... - на секунду Шогинов погрузился в воспоминания. - Короче, Алексей, - Юдин вскинул голову, оказывается, комбриг знал его по имени, - послезавтра едешь в командировку.
   -Так ведь вроде вакантов не было?! - ошарашено вытаращил глаза Юдин.
   -Вчера не было, сегодня есть, - отмахнулся комбриг, не желая пояснять причину столь стремительно переменившейся судьбы.
   -Но боевое слаживание... Я и с группой - то не занимался... - выдавил ошарашенный новостью старлей.
   -А что тебе слаживание? Ты что, не офицер? Тебя чему в армии учили? - Шогинов усмехнулся. Слаживание - это для бойцов, а командир у нас и так универсал. Согласен?
   -Да где-то так, - как-то вяло согласился Юдин. Затем сообразив, что слово "Согласен" относилось вовсе не к универсальности офицеров, ответил со всей поспешностью: - Так точно, товарищ полковник! - Разве что не подскочил на радостях. О, теперь он развернётся! Уж он-то таких дел наворочает! Но в этих мечтах ему было не суждено витать слишком долго, Шогинов опустил его с небес на землю одной лишь фразой:
   -И к тому же, кто тебе сказал, что ты едешь командиром группы?
   -Я? А кто...что... а разве... нет?
   -Нет, - улыбка Шогинова стала ещё шире. - Лейтенант Курочкин из ОРО отряда сломал ногу. Ты едешь вместо него старшим помощником. Ясно?
   -А я... товарищ полковник... а если... а...
   -Разговор окончен, билеты на тебя уже взяли. Убытие завтра.
   -Разрешите идти? - Юдин медленно поднялся, старясь сохранить остатки спокойствия.
   -Иди, - по-отечески мягко разрешил комбриг, и Алексей, круто повернувшись, поспешил выйти из ставшего вдруг тесным командирского кабинета.
   Шествуя в расположение своей роты, Алексей чувствовал себя окончательно контуженным. Ему теперь был даже не понятен смысл этого вызова. "Билеты на тебя взяли. Выезд завтра". - Если всё решено, к чему эти игры - согласен, не согласен?
   Добредя до своей роты, Лёшка поднялся на второй этаж и распахнул дверь в казарму. Дневальный вытянулся, вкинул руку в воинском приветствии, на что старший лейтенант лишь лениво махнул рукой и прямиком двинулся в ротную канцелярию.
   -У комбрига был? - вместо приветствия спросил ротный.
   Алексей устало вздохнул и опёрся плечом о стену.
   -И что мы имеем в итоге? - Лукьянчиков нетерпеливо побарабанил по крышке своего стола.
   -Еду в командировку, - ответил Лёшка, после чего устало опустился на стул.
   -Куда? - лениво уточнил майор.
   -В Чичу, - в тон ему ответил уже наполовину ощущающий себя в командировке Юдин.
   -Куда??? - к такому повороту событий ротный готов не был. - Комбриг совсем вольтанулся, у меня и так два офицера в роте, а теперь один останется. Я что теперь тут дневать и ночевать буду? - он посмотрел на Лёшку так, будто тот мог дать ему ответ.
   Но испытывая скрытое торжество, Юдин лишь пожал плечами. Ротного он, конечно, уважал за его боевое прошлое, но недолюбливал за излишнюю резкость.
   -Когда? - Лукьянчиков понял, что протестовать не имеет смысла и смирился.
   -Завтра, - лаконично оповестил Юдин.
   -Понятно. Вместо кого? - ротный взял ручку и, дожидаясь ответа, начал что-то записывать.
   -Курочкин сломал ногу, - нехотя признался Лёха.
   -Курочкин? - ротный наморщил лоб, вспоминая. Наконец память услужливо выдала ему картинку тощего субъекта. - Это лейтенант из пиджаков?! - обрадованный своей зрительной памятью, начал он и вдруг осёкся. - Так он же в ОРО?!
   Лёшка нехотя кивнул.
   -Так ты что, на его место ОРОшником? - понял Лукьянчиков и, увидев убитый взор своего подчинённого, попробовал слегка его приободрить: - Да ты не расстраивайся, кому-то и карты рисовать надо.
   -Всю жизнь мечтал! - обиженно пробормотал Лёха, вставая и начиная движение к двери.
   -Отдыхай! - бросил ему вслед ротный, потом, опомнившись, добавил: - Завтра на службу можешь не приходить!
   -Угу, - угрюмо бросил Юдин. Можно было подумать, он собирался это делать! Какая служба, если ему ещё предстояло собрать вещи? Впрочем, особых проблем с этим не было. ОРОшник - это не группник, ему много брать с собой не надо: смену белья, мыльно - рыльное, да и так по мелочам. Спальник дадут, новый "комок"*, говорят, там получить тоже не проблема. Вот и всё, а эти все фонарики-хренарики, кружки-финтифлюжки, компасы - момпасы, спальники полегче и прочая лабуда ему ни к чему. Хотя компас Алексей решил взять, места много не занимает, а так мало ли, ещё придётся ориентировать карту на местности. Но на душе было пакостно, все его мечты о подвигах летели в тартарары. И никакого выхода из сложившейся ситуации он не видел.
  
Оценка: 7.19*30  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023