Рядом со стеной одного из зданий бойцы копали одинокую могилу - место вечного упокоения младшего сержанта Серова Леонида Павловича. От старшего сержанта Глотина Сергея Николаевича хоронить оказалось практически нечего - всё, что от него осталось - окровавленные клочки одежды да искуроченный взрывом кусок металла, бывшего когда-то пулемётом. Всё это: и куски одежды, и пулемёт положили в могилу вместе с Серовым.
Прапорщик Маркитанов подошёл к краю могилы и, нагнувшись, взял комок глины. При этом его губы едва заметно шевельнулись, озвучив неожиданно пришедшую на ум фразу: - И посыпались с неба звезды. - Это было произнесено так тихо, что вряд ли кто услышал, да ему бы этого и не хотелось. Он постоял ещё некоторое время и, наконец прощаясь с погибшими, бросил зажатый в кулаке комок в яму. Ударившись об обломки пулемёта, глина рассыпалась поверх укутанного в лисам, тела.
Отходя от могильного края Маркитанов окинув взглядом стоявших там же бойцов тихо спросил:
- Больше ничего не нашли?
-Там обвалилось всё, может, где в стороне под завалами и лежит что, но неделю разбирать надо, а то и больше, - пояснил рядовой Бурмистров, ходивший на поиски погибшего.
-Понятно, - вздохнул прапорщик. На сердце было тягостно: из головы всё не шла картина, когда он орал на погибшего, приказывая тому приступить к выполнению намеченного плана. К горечи потери смутно примешивалось чувство вины, заставляя терзать себя бесплодными раздумьями. "Может, будь жив Серов, и у Глотина сложилась другая судьба? Или же они всё равно погибли бы?" - заданный вопрос не имел ответа. Маркитанов ещё раз вздохнул и направился к подполковнику Чернышу, стоявшему около угла одного из знаний и о чём-то ожесточённо спорившего с Идигером Баханги.
-О чём базар? - подойдя, Маркитанов бесцеремонно влез в чужую беседу.
-Да вот, товарища за советскую власть агитирую, а он ни в какую, - с горькой улыбкой пояснил Анатолий Анатольевич.
Идигер фыркнул и, сверкнув очами, покинул место разговора.
-Обиделся, - поглядел ему вслед прапорщик. - А чем же ему так советская власть помешала?
-Говорит, ПЗРКа ему отдать и всё тут. Аж на слюну исходит. Я руками развожу, не могу мол, расползётся оружие по всему миру, собьют гражданский лайнер, а кто виноват?
-А он?
-Он твердит: " Американцев бить будем". А где они, американцы? До них добраться - руки коротки, разве что опять- таки гражданский лайнер?!
-Нафик, нафик! - замахал руками Маркитанов.
-И я о том же. Вот и не уступил. Говорю: - Тебе что, мало собранных трофеев? И вообще, брат, хватит делить неубитого медведя! А он мне про погибших погонщиков рассказывает. А то, можно подумать, у нас обошлось, блин! - чувствовалось, что подполковник мысленно всё ещё продолжает недавний спор.
-Разругались? - участливо предположил прапорщик.
-Почти, - согласился подполковник.
-Кстати, а где тот ИГИЛовец, что туареги в плен взяли? - спохватился Маркитанов. В ответ подполковник сперва отмахнулся, потом всё же снизошёл до пояснений:
-Пуля шальная нашла. Так что теперь без проводника. Может, оно и к лучшему. Лишний грех на душу не брать.
-Согласен, - задумчиво почесал макушку прапорщик.
Караванщиков хоронили отдельно, и вряд ли соблюдая предписываемые ритуалы - война, никого не спрашивая, вносит в жизнь свои собственные распорядки. Идигер на церемонии не присутствовал, вместо этого он, отойдя далеко в сторону, что-то втолковывал старику-водителю джипа, тот хмурился, от чего морщины вокруг глаз и на лбу становились ещё глубже, но, видимо, сильно не возражал, потому как под конец беседы зацокал языком в знак согласия. Глаза Идигера сверкнули от удовлетворения и, отправив водителя к машине, он направился в сторону расположившихся в тени офицеров.
-У джипа Бадретдина поломка, - подойдя, сообщил он. - Надо исправлять. Поедем на грузовиках.
И правда, старик водитель, добредя до своего автомобиля, поднял капот и, нагнувшись к двигателю, принялся что-то делать.
-Мы можем помочь починить, - предложил Лобов, - я в автомобилях шарю.
-Нет, нет, - как - то даже слегка испуганно запротестовал Баханги, - нам надо спешить. Спешить надо. А он сам, всё сам. Мастер. Хороший водитель, да. На грузовиках пойдём, - повторился туарег, тут же поясняя: - Второй джип доставит ваших раненых в город Мизда. Идигер держит слово, - в его голосе явственно прозвучал укор, адресованный подполковнику Чернышу.
Анатолий Анатольевич поморщился и, вперив взгляд в туарегского аменокаля (вождя), одобрительно кивнул:
-Очень хорошо. Тогда грузимся?
-Да, брат, - согласился Идигер. И повторил:- Нам надо спешить.
Первым стартовал автомобиль с ранеными. Затем грузовики с разместившимися в них остальными разведчиками. А джип старого Бадретдина так и остался стоять с поднятым капотом. Сам же водитель ходил вокруг и время от времени что-то выкрикивал. Когда же наконец грузовики скрылись за горизонтом и пыль за ними осела, Бадретдин резво захлопнул крышку капота и завёл ровно заработавший двигатель.
Грузовики мчались к намеченной цели. Под тентом грузовика царила жара, и это несмотря на постоянный приток свежего воздуха, впрочем, щедро сдобренного клубами летевшей из-под колёс пыли. Очень скоро одежда и лица спецназовцев покрылись серым налётом. "Как пеплом" - пришедшее в голову Маркитанова сравнение не понравилось, и он, закрыв глаза, постарался думать о чём-то приятном. Как назло, в голову лезла какая-то чертовщина, то пред мысленным взором тянулась бесконечная дорога, то мелькал покосившимися крестами, заросший канадской лебедой погост. Почему-то канадская лебеда виделась наиболее отчётливо. Не найдя успокоения в раздумьях, прапорщик открыл глаза и вперил взгляд во вьющиеся за бортом кузова клубы пыли.
Пустыня Аубари
Как выяснилось, помощь проводника и не требовалась: нужный оазис прекрасно обнаружился на спутниковой карте, стоило только подполковнику Чернышу как следует порыться в загруженных к нему в планшет приложениях. Так что кружить и останавливаться, чтобы определиться на местности, не пришлось.
А пустыня Аубари встретила путников бесконечными грядами песка. В свете уходящего за горизонт солнца песок пустыни казался ярко оранжевым или даже оранжево-розовым. В вечернем пейзаже чувствовалась не должная соответствовать таким местам безжизненная мрачность, а скорее мягкая, притягательная красота. А пустынная бескрайность представлялась бушующим морем с редкими островками суши в виде солёных озер и нечасто, мягко говоря, встречающихся оазисов. День клонился к ночи: прямо на глазах барханы темнели, постепенно наливаясь оттенками будто разлившейся до горизонта крови. По мере того, как солнце опускалось всё ниже и ниже, пески темнели сильнее и сильнее - что живо напомнило Маркитанову всё ту же кровь, постепенно подсыхающую на солнцепёке.
"Как на бинте", - мрачно подумал он. - Вначале алая - алая, затем темнее и темнее, и наконец почти чёрная. Чёрное - знак печали. Чёрное. Впереди ещё одна чёрная ночь".
-Вениаминыч, - прервал его тягостные размышления Лобов, - ты, что на заработанные бабки купишь?
-Я? - скидывая наваждение, откликнулся прапорщик. - Не думал ещё, - честно ответил он. Запустив пятерню под чалму и, почесав макушку, философски заметил, - их ещё получить надо.
-Получишь, - уверенно заявил капитан. - А я вот себе "Форд" прикупить собираюсь.
-Да дерьмо машина, - вмешался в разговор сержант Ерохин.
-Сам ты это слово, - обиделся за "Форда" командир группы.
-Мужики, кончай трепаться, дайте вздремнуть, - не открывая глаз, потребовал заворочавшийся майор Ивлев, и все разговоры сразу стихли.
"Везёт же человеку, спит, и никакая тряска ему ни почём", - подумал Маркитанов, закрыл глаза и, неожиданно для самого себя клюнув носом, вслед за ротным погрузился в сон.
Грузовики, как и планировалось, остановились в нескольких километрах от предполагаемой базы боевиков местного отделения ИГИЛ. Скрипнули тормоза, поток пыли, поднятый колёсами, лёгким ветерком унёсся в сторону. Дверь со стороны пассажира распахнулась, подполковник Черныш легко спрыгнул на землю.
-Выгружаемся, - скомандовал он и, разглядывая светившуюся на планшете карту, продолжил отдавать указания: - Дальше пешком. Уходим все. Транспорт остаётся под охраной водителей.
Через пять минут группа из семи спецназовцев и трех туарегов отправилась в направлении обозначенного на карте оазиса - места постоянного забазирования бандитствующих в округе шаек.
Песок оказался рыхлым, сыпучим, ускользающим из-под подошв. Идти по такому одна мука, но не идти нельзя - там впереди оружие, которое может погубить множество жизней. Маркитанов, ощущая идущие от остывающего песка волны дневного жара, смахнул со лба пот и мысленно начал настраиваться на предстоящую задачу: "Небольшой брошенный древний посёлок. Восемнадцать человек охраны. По всему периметру, за глиняно-каменными стенами, огневые точки. Круговое минирование, и в этом сплошном минном поле лишь два прохода. Оба охраняемых. Боевики занимаются в числе прочего и поставкой вооружений, следовательно, оружия и боеприпасов у них в избытке. Значит надежды на огневое подавление никакой. Даже с учётом хорошей работы наших снайперов. Десять атакующих против восемнадцати обороняющихся - не самый лучший расклад. Атака в лоб не годится. Днём не подойти. Попробовать под видом потерявшихся в пустыне, как в кино? Не прокатит. Остаётся ночь. Использовать преимущество в ночной оптике, незаметно проникнуть на территорию базы. Вот только как это сделать при неусыпном контроле и наличии минных полей? Вопрос. Думать надо, думать. Может что даст наблюдение? Или выход найдётся сам собой? А что ещё остаётся? Только на это и следует рассчитывать. А может Толич что придумает. Он, похоже, мужик мозговитый. Ротный тоже не дурак, но Толь Толич знаток, башка варит о-го-го. Сейчас бы поспать, от души, на кровати, да хоть на коврике. Чёрт, зря я про сон, так и на ходу уснёшь. Блин, идти вроде не очень и далеко, а по этим барханам до утра проваландаемся".
По бархану проскользнула какая-то тень.
"Надо же, и тут кто-то живёт. Я бы не смог вот так вечно в пустыне. Мне зелень нужна, речка. Умирать буду, скажу: дерево на могиле посадить. Что это я о смерти? Рано пока. Пока рано. А ещё сон этот странный приснился. Хрень какая. И всё в голову лезет. Устал, наверное. ПЗРКа возьмём, на целый день спать завалюсь. Табличку повешу: не будить - убьёт"... - прапорщик заулыбался собственной шутке, на душе стало легче.
Пока добрались по пескам до места, а точнее возвышавшегося над местностью бархана, обозначенного подполковником Чернышом в качестве наблюдательного пункта, пока откопали достаточного размера углубления для скрытного наблюдения-отдыха, соединили всё это между собой неглубокими траншеями, разровняли выкинутый песок, пока всё замаскировали, использовав мимикрирующие плащ-накидки, небо на востоке и впрямь начало светлеть. Поделились на смены, и кому повезло больше - те отправились спать. Прапорщик Маркитанов оказался одним из таких счастливчиков, но не успел он (как ему показалось) уснуть, как проснулся от охватившего всё тело нестерпимого озноба и перестука собственных зубов. Это наполненный утренней свежестью воздух проник под разгрузку и напитал холодом мокрую от пота одежду. Дрожа, прапорщик, в попытке согреться, несколько раз подряд сильно напряг все мышцы тела, немного помогло - ощущение неимоверного холода отступило, дрожь начала проходить. Но лечь спать, ничего не изменив, означало вскоре проснуться вновь. Пришлось лезть в рюкзак и доставать лежавший с нём пуховый спальник. Судя по доносящемуся со всех сторон шуршанию, так поступал не он один. Оставшиеся до начала смены минуты прапорщик провёл в тепле и сонном довольстве.
Оазис с растущими по кругу финиковыми пальмами располагался прямо под ними - не далее чем в полукилометре. В пятнадцатикратный бинокль база противника виделась как на ладони. Отдельно выделялись жилые домики с припаркованными подле них автомобилями. Там же находилась и цель их ночного "путешествия" джип-пикап, даже контейнеры с ПРЗКа по-прежнему оставались у него в кузове. "Ленивые, твари"... - подумалось Маркитанову, но поразмыслив, он понял, что не справедлив к противнику: лень была совсем ни причём, и оставить груз в кузове было вполне логично. И действительно: зачем суетиться и куда-то переносить, если здесь все свои, а дождя или какой другой стихии, способной хотя бы теоретически навредить уложенным в контейнерах изделиям не предвиделось? Так что ленивые ИГИЛовцы были по-своему правы.
-Как разведка наблюдением? Что имеем? - шелестя осыпающимся с боков траншеи песком, за спиной наблюдавшего за базой боевиков Маркитанова появился подполковник Черныш.
-Тишина, бандиты в основном спят, кроме трёх охранников в противоположных сторонах периметра. Наши игрушки лежат себе спокойненько в кузове. И кстати, командир, почему бы нам их, не ликвидировать отсюда? Винтовочно-пулемётным огнём наделаем дырок и фенита ля комедия.
Анатолий Анатольевич с сомнением покачал головой:
-Ага, а с охранниками что будешь делать? Считаешь, они за нами в погоню не пустятся?
-Пусть только попробуют, мы их тут же с барханчика и завалим, - уверенно заявил Маркитанов.
-И сколько ты собираешься на этом бархане сидеть? - усмехнулся подполковник.
-Ну не знаю, - развел руками Маркитанов, а Черныш приложил к глазам окуляры собственного бинокля и некоторое время вглядывался:
-И к тому же, - заметил он, - в кузове всего три контейнера. А где ещё три?
-Опсь, и правда, - вынужденно признал Маркитанов, - значит, хошь не хошь, а придётся идти в низину?
-Придётся. Только как туда пробраться, пока ума не приложу.
-И я тоже, - глубокомысленно изрёк прапорщик.
Они некоторое время наблюдали в полном молчании, затем подполковник зевнул и неожиданно предложил:
-Вениаминыч, ложись спать. Я за тебя подежурю.
-Без шуток? - Маркитанов даже опешил.
-Ложись, - подполковник улыбнулся и прильнул к биноклю, всем видом показывая серьезность высказанного намерения. А прапорщик пожал плечами и уполз в свой спальник. Ему вновь снилась яблоня. Вновь её гнуло и ломало ветром, а потом сбивало цвет дождём. Проснулся Маркитанов мокрым от пота. Солнце стояло высоко, и воздух вновь наполнился жаром. Выпроставшись из спальника, он всем телом ощутил прохладу - обильно выступивший пот стремительно испарялся, охлаждая ткань и соприкасающуюся с ней кожу.
-Выспался? - подполковник всё ещё продолжал пялиться в свой бинокль.
-Вроде бы да, - позевывая, ответил прапорщик, и на карачках пополз прочь, в надежде в укромном уголке (выкопанном ещё ночью) совершить утренний моцион. Надежда не подвела. Вернувшись, минут через пять, Маркитанов принял у Анатолия Анатольевича эстафету наблюдения.
После обеда подполковник Черныш в укромном уголке обратного ската собрал всех свободных от наблюдения.
-ПЗРКа здесь, и нет гарантии, что сюда не прибудут дополнительные силы ИГИЛ. Потому тянуть не станем, - заявил он. - Сегодня же ночью предпримем попытку проникновения. Снайпера и пулемётчик останутся на бархане, остальные пойдут вниз. Если мы обнаружим себя раньше времени, задача остающихся - прикрыть наш отход, затем уничтожить комплексы, находящиеся в кузове пикапа.
-Но там только три, - выказал свою наблюдательность Лобов.
-Надо же, кто бы мог подумать, - развёл руками подполковник, - а то я не знал! Будь они все на виду, может мы бы и вниз не попёрлись. Уничтожили ПЗРКа, по максимуму отстреляли местных старожилов и сделали ноги. Ан, нет, попрёмся в шакалью берлогу! Правда, есть одно но - я пока ещё не решил, как мы это сделаем. Вариантов мне видится два. Первый: подползаем к минному полю и осторожно занимаемся разминированием проходов. Если не подорвёмся - до утра успеем.
-Чтой-то мне не хотца по минным полям ползать, - скривился Лобов.
-Мне тоже. Тогда второй вариант: максимально близко подходим к базе по оставленным бандитами проходам. Где они находятся, надеюсь, все видели?!
Некоторые кивнули.
-Отлично.
-Надеешься на его величество случай? - нахмурился Ивлев.
-Почти, - не стал отрицать очевидного подполковник. - Конечно, совсем близко к базе незамеченными нам не пройти, хоть упрись. Не будем тешить себя иллюзиями, но есть надежда подкрасться достаточно близко, чтобы произвести отстрел охранников из бесшумного оружия. В крайнем случае, пулемётчик и снайпера обеспечат нам прикрытие, по крайней мере, дадут возможность перебраться за стены периметра. А дальше как кривая вывезет. Я так понимаю, раз первый вариант не понравился, мы остановимся на втором варианте?! - спросил-уточнил подполковник, и Ивлев, отвечая за всех, кивнул. - Вот и добре, меньше неожиданностей. Дальше: Идигер, где будешь ты и твои люди?
-Мои люди останутся на бархан, прикроют. Я пойду с вами.
-Хорошо, - одобрил решение туарега подполковник. - Раз с планом захвата базы определились, тогда распределим порядок перемещений до и после проникновения на территорию местного так сказать гарнизона.
Чем ближе приближалось время Ч, тем больше и больше подполковник Черныш задавался вопросом: правильно ли принятое им решение? Не приведёт ли задуманный им план к бессмысленной гибели людей?
Время близилось к сумеркам, когда ведший наблюдение Маркитанов, не отнимая от глаз окуляры бинокля, с лёгким волнением сообщил:
-Командир, кажись у них тепловизоры.
Услышав сказанное, подполковник тотчас прильнул к биноклю.
-Видишь у того, что справа? - шепнул прапорщик. Подполковник всмотрелся и действительно разглядел в руках одного из охранников предмет жутко напоминающий тепловизор:
-Чёрт! - выругался Анатолий Анатольевич, но неожиданно для себя почувствовал непонятное облегчение. Намеченное спецмероприятие откладывалось. "Значит, у противника есть тепловизоры, - завертелась мысль, раскручиваясь в цепь логических умозаключений, - следовательно, и с прочей ночной оптикой у них проблем нет. А значит, попытка приблизиться по охраняемым проходам ночью обречена на провал. И вообще, как же так случилось, что их не заметили, когда они вчера полночи рыли на склоне траншеи и окопы? Хотя нет, рыли- то они в основном на противоположном склоне и за гребень особо не высовывались. Вот и сейчас ведут наблюдение - только "ушки" торчат. Тепловое пятно маленькое, вот и не обратили враги внимания. А может и не глядели на бархан, а если и глядели, то мельком? Тут всё же, как показал дальномер, шестьсот пятьдесят метров, даже если кто и обстреляет, укрылся за стеной и сиди чай пей. Нда, вчера не обратили... а сегодня?" - подполковник задумался. Следовало срочно менять планы.
-Заканчиваем наблюдение, - скомандовал подполковник, - не следует светиться. - И пояснил: - Всё, что надо, мы видели. До рассвета ничего не изменится. Вениаминыч, уползаем!
Несколькими минутами спустя, собрав весь командный состав, подполковник объявил:
-Ночного штурма не будет.
Вопросов задавать никто не стал. Все ждали продолжения. И оно последовало.
-После полуночи оставляем тех, кто планировался на прикрытие. Им не высовываться, охранять самих себя. Радиостанции на приёме. Эфир не загрязнять. Остальные: уходим к дороге, ведущей от базы, через километр она виляет за бархан, там окапываемся и ждём.
-Чего? - полюбопытствовал Лобов.
-Я бы знал... - пожал плечами подполковник, - ждём и всё. А там либо султан помрёт, либо ишак сдохнет. Может умная мысль в голову придёт. Вообще-то, по правде говоря, рассчитываю захватить какой-либо транспорт, едущий к боевикам в гости. Должен же кто-то ездить к ним в гости? - Черныш выдавил из себя улыбку. - И вот на этом долбаном транспорте подобраться к воротам.
-Тут дело случая, - глубокомысленно изрёк Ивлев.
-А у нас вся жизнь на случае построена, а на удачу, как на палку, опирается.
-Угу, - совершенно серьёзно поддакнул Маркитанов.
-Иные предложения есть?
Иных предложений не было. Майор Ивлев вызвал к себе старшего сержанта Котова:
-Остаешься за командира.
-А вы?
-В час мы уходим. На дорогу. Организуешь службу. Ночью не высовываться, охранять самих себя. Днём вести наблюдение. Радиостанции на приёме. Позывной "Бархан". В эфир не выходить, только в чрезвычайной ситуации. Быть в мгновенной готовности прикрыть нас сверху огнём. О начале активных действий сообщим по радиостанции. Всё понял?
-Тут и понимать нечего. Всё будет чики-пики.
-Поговори у меня, поговори, - беззлобно проворчал майор - Котов ходил у него в любимчиках, - балабол.
-Никак нет, товарищ майор, так точно товарищ майор, разрешите идти и три раза отжаться? - дурашливым шёпотом испросил разрешения сержант.
-Брысь с глаз моих! - приказал майор и потянулся к рюкзаку, вместо подушки пристраивая его себе под голову. Оставшиеся до выхода часы Ивлев предпочитал провести с толком, то есть выспаться.
Маркитанов уснул сразу - будто в чёрный омут провалился. И сразу же нахлынул сон. Нелепый, непонятный - Чечня, он ещё совсем молод. Солнце едва-едва поднимается над взгорком, его косые лучи почти не пробивают густую листву окружающих буков. В лесу сумрачно. Отряд, в цепи бойцов которого находится прапорщик Маркитанов, спускается по склону. Медленно и бесшумно двигаются одетые в маскхалаты люди. В утренней полумгле они кажутся призраками. Застигнутая врасплох птица так и застыла на ветке, не решаясь взлететь и оповестить лес о незваных пришельцах. Вот спуск закончился, вереница вооруженных людей продолжила движение вдоль края густо разросшегося орешника. Свежий, ночной, пропитанный влагой воздух приятно бодрит и неприятно напитывает водой одежду. Обильная роса вымочила берцы и холодит начавшие замерзать ноги. Двигаясь в центре колонны, прапорщик видит только спину впереди идущего, когда же тот оборачивается и Маркитанов видит лицо своего спутника - недоумение овладевает прапорщицким разумом, недоумение, вызванное одним - единственным фактом: впереди как ни в чём не бывало шагает стопроцентный чеченец. -Чех! - мелькнула ужасающая мысль, но в следующее мгновение она улетучивается. "Кадыровец", - всплывает из-под сознания. Следовательно, всё же, как ни крути, свой. Прапорщик оборачивается: позади движется точная копия впереди идущего. Попытка осознать как, зачем, почему он здесь находится, ничего не даёт. Остаётся надеяться: таково веление Родины и решение командира. Придя к такому не хитрому выводу, прапорщик более не задумывается о "смыслах", а сосредотачивается на наблюдении за окружающей обстановкой. А утро становится всё свежее. Зябкость пробегает по спине волной дрожи. Двигаясь к неведомой Маркитанову цели, они спустились в распадок и теперь двигались вдоль речушки на север. Прапорщику показалось, что он здесь когда-то уже был. Точно: махонький ручеёк, впадающий в речушку, он слегка огибает некогда находившуюся тут базу, вот и провал так и не раскопанного схрона, а вон и белеющий в кустах череп - или это только так кажется и то вовсе не череп, а за веткой лежит кусок ствола с отпавшей древесиной? Подойти, посмотреть, убедиться? Только в чём - не подводят ли его и столь же зорки как прежде его глаза? А людская колонна и не думает замедлять своего движения - вперёд и только вперёд, и какое ей дело до боёв пятнадцатилетней давности? Теперь справа виднеется участок, как бы весь усаженный небольшими холмами. Цепь идущих петляет, вьётся и вновь начинается подъём. Невысокий, широкий хребет. Команда "на месте", переданная по цепи, застигает Маркитанова при преодолении небольшой рытвины. Он замирает. Вдоль колонны бежит новая команда: "организуем засаду".
"Ну, вот и дошли", - с облегчением думает Маркитанов и только тут замечает у себя в руках пулемёт. "Во как!" - опять же мысленно восклицает он и начинает подсчитывать имеющийся боекомплект. "Одна лента-двухсотка в ПКМе, три ленты-сотки в рюкзаке, есть ещё в разгрузке... Подсчёты прервала яростная артикуляция одного из "кадыровцев", явно вознамерившегося отправить прапорщика на другую позицию.
"А почему бы и нет?" - вопрос, заданный самому себе, не потребовал ответа - среди деревьев приближаясь, замелькали тёмные фигуры. "Террористы-арабы", - откуда-то пришла совершенно неожиданная мысль. "Человек пятьдесят", - мелькнула невнятным образом полученная цифра. И тут же громкая команда:
-Пли!
Маркитанов открыл огонь одним из первых: фигуры в чёрном начали падать. "Как кегли", - мелькнула мысль. Вокруг засвистели пули, но не испугали, а только раззадорили.
-Отход! Отход! - почему-то по-русски закричали арабы-террористы. Маркитанов вскочил и, на ходу ведя огонь, начал преследование. Не успевший скрыться расчёт миномета он срезал двумя короткими очередями, на то, чтобы поразить вражеского гранатомётчика, потребовалась всего пара пуль, снайпер, укрывшийся на дереве, рухнул вниз, истошно вопя, когда очередь из пулемёта перерезала осёдланную им ветку.
-Молодец, хорошо стреляешь! - услышал прапорщик хорошо знакомый голос. Мимолётный взгляд подтвердил - он не ошибся: слева, отставая всего на полшага, шествовал Рамзан Кадыров. Именно шествовал, степенно и уверенно. Словно идя по ровному асфальту, а не в полном неровностей и других препятствий лесу. В руках он держал автомат, ствол которого беспрестанно дымился выстрелами. Маркитанов бросил ещё один более пристальный взгляд на своего неожиданного спутника - теперь он не был так уверен в том, что рядом с ним шагает именно глава Чеченской республики, а не человек очень на него похожий.
Меж тем лес начал редеть, неизбежным образом выводя отступавших на лесную опушку.
-Сдавайтесь! - крикнул кто-то из цепи наступающих, и вдруг лес заволокла пелена тумана, через мгновение туман рассеялся, но террористов уже не было.
"Будто испарились", - Маркитанов озадаченно оглядывал поляну, на которой небольшими кучками лежало оружие, снаряжение, но хозяев этих вещей не было ни живыми, ни мёртвыми. "Чертовщина какая-то", - прапорщик, прислонясь к дереву, наблюдал, как остальные собирают брошенное оружие в одну кучу. Вскоре она уже превышала рост человека, но продолжала расти.
"Да сколько же их тут было?" - ужаснулся прапорщик. Тут же последовала команда строиться.
Человек, похожий на Рамзана Кадырова (теперь прапорщик был в этом совершенно уверен), решил сразу же наградить наиболее отличившихся. На подносе ему вынесли (почему на подносе, прапорщик так и не понял) десяток ножей - самого разного вида: от простых кухонных до лучших изделий чеченских мастеров. Началось награждение, вот очередь дошла и до Маркитанова.
-Капитан Маркитанов! - окликнул зычный голос, и прапорщик, совершенно не удивившись тому, что его повысили в звании, так же громко ответил:
-Я!
-Ко мне!
-Есть!
Прежде чем вручить нож (китайский, с плоскогубцами, шилом, ножницами и двумя разной длины лезвиями), награждавший произнёс прочувственную речь о достоинствах награждаемого. Маркитанов потуплено молчал, и лишь когда в его руке оказалась столь "щедрая" награда, вместо обычного "Служу Российской Федерации" смущенно произнёс:
-Нож - хорошо. Хорошая награда. Спасибо! - поблагодарил он награждавшего и тут же виновато признался: - А то я свой потерял.
-Этот не теряй! Это подарок. Не теряй, хорошо, да?! - с легким нажимом на слове "подарок" попросил человек, похожий на Кадырова. Маркитанов понятливо кивнул и, ощутив внезапно сковавший ноги холод, проснулся.
Ночь выдалась прохладной, высунувшиеся из-под накинутого сверху, на манер одеяла, спальника, ступни ощутимо замерзли. Подтянув колени к себе, тем самым убирая ступни под защиту спальника, прапорщик невольно погрузился в мысли о только что виденном сновидении: Чечня, кадыровцы, нелепый бой с нелепым противником, а ещё этот подарок...
"Глупость какая-то, - подумалось Маркитанову, - ножик не дарят. Не к добру. Надо было хотя символически рубль отдать, заплатить, - мелькнула рассеянная мысль, и прапорщик вновь погрузился в сон.
Вышли во втором часу ночи. Склон, по которому двигались, был крут, да ещё осыпающийся под каблуками песок. Как итог: Лобов, не имевший опыта движения по горам, дважды шлёпнулся. Но при этом, ко всеобщему удовлетворению, не издал ни звука. А вот сама ночь полнилась звуками: шуршал осыпающийся песок, где-то в стороне щёлкали камни, скреблось в чахлом кустарнике какое-то пустынное пресмыкающееся, тёмной точкой ползло по склону крупное насекомое. Пустыня жила своей жизнью.
Маркитанов, шедший на сей раз в замыкании, скользнул взглядом по полотну млечного пути (не быстрый темп, заданный впереди идущим, позволял не только вести наблюдение, но и любоваться полотном звёздного неба). Скользнул, на мгновение зацепился взглядом за перелив одного из далёких светил и, неслышно вздохнув, опустил взор, оставив любование красотами до лучших времён.
До обозначенной Анатолием Анатольевичем точки добрались без происшествий и сразу принялись за оборудование огневых позиций. Впрочем, огневыми позициями их можно было назвать только с большой натяжкой:
-И чтобы никакой пальбы, - потребовал подполковник Черныш, отдавая приказ на организацию засады.
Солнце очередной раз взлетело над горизонтом, осветив неподвижные, словно замершие в его ожидании барханы. И сразу стало видно, что прежде единая дорога в этом месте разделялась на две. Одна уходила в сторону плато и далее вела к жилым городам и посёлкам, другая тянулась вглубь пустыни, теряясь за очередным барханом. Подполковник Черныш задумчиво потёр подбородок и, ни к кому конкретно не обращаясь, выдохнул:
-И куда это она? - сказал он, имея в виду убегающую в пустыню дорогу.
-Да, недалеко, - подтвердил туарег. Он долго беседовал с пленным ИГИЛовцем и хорошо запомнил его описания местности.
Как Анатолий Анатольевич собирался захватить вожделенный транспорт, оставалось для Маркитанова загадкой, но ровно до тех пор, пока он не увидел, как подполковник начинает переодеваться, преображаясь из туарега в обычного Ливийского араба, да ещё, с помощью туши, и негритянского происхождения.
"Вот только глаза подкачали, нос да губы, а так чёрен як аспид", - подумав так, прапорщик усмехнулся. А подполковник продолжил свои преображения. План был прост: при виде одиночной машины, он, и такой же преображённый Лобов, выйдут ей навстречу, с призывами остановиться, а когда та затормозит, её тут же окружат остальные разведчики. Сидящих в машине, под угрозой пяти стволов, разоружат, свяжут и уложат до лучших времён в тенёчке, а на захваченном автомобиле, как на белом коне, удалые спецназовцы въедут в ворота базы-крепости. Это в теории, а на практике... на практике Черныш и Лобов ещё не закончили свои приготовления, как со стороны базы появилась машина, внезапно вырулив из-за бархана - Черныш и иже с ним едва успели попадать в заблаговременно отрытые ямки. Повезло, их не заметили. Джип с четырьмя боевиками пропылил мимо и помчал в направлении центра пустыни.
-Куда это они? - выплевывая изо рта пыль, прошипел Лобов.
-На солёное озеро. Точно! - ответил ему Идигер. - Соляные разработки там. Дальше пустыня. Только.
-И за каким шутом им туда приспичило? - Лобов принялся стирать с себя черную краску.
-Может, соль кончилась? - отряхивая с одежды песок, то ли шутя, то ли серьёзно предположил Маркитанов.
-А что, если это и есть наш шанс? - самому себе задал вопрос подполковник, но прозвучал он вслух.
-А они туда надолго? - не подумав, брякнул Лобов.
-Ты кого спрашиваешь? Его? - майор Ивлев указал на небо. Поняв, что сморозил глупость, Лобов смолчал.
-Так... полтора километра... Километр - три с половиной минуты, а по песку... - было видно, полковник производил какие-то расчёты, - с оружием, в разгрузке, по жаре, десять, нет, двенадцать, уложимся... Двенадцать... должно хватить. Ведь за чем-то они туда поехали. Не прокатиться же туда - обратно, и там не бегом же. Чёрт! Парни, готовимся к пробежке, кто в себе не уверен, лучше определиться сразу. Идигер, ты как с бегом?
Тот поглядел на подполковника и виновато пожал плечами:
-Давно не ходил далеко.
-Останешься здесь? - спросил Черныш, и Идигер ответил утвердительно:
-Ждать буду.
Подполковник повернулся к Маркитанову:
-Вениаминыч, ты как? Можешь остаться с Идигером, всё же возраст... не мальчик...
-На себя посмотри, - обиженно проворчал прапорщик. Анатолий Анатольевич хмыкнул и, махнув рукой, скомандовал:
-Тогда за мной! - и они побежали.
Почти сразу подполковнику пришлось снизить взятый темп - ноги увязали в сыпучем песке до щиколоток, и без того осложняя тяжёлый в такую жару бег. Шорох песка под ногами сразу же заглушило тяжёлое дыхание, меж тем Анатолий Анатольевич продолжал разъяснять ситуацию:
-Повязать надо всех четверых, - безапелляционно заявил он, - без единого выстрела, - сказал и тут же поправился, - то есть бесшумно. Иначе нам объект не взять.
-Угуу, - со стороны Ивлева прозвучало утвердительное мычание.
"Ну и здоров же ты, подпол, бегать!" - думал Маркитанов, глядя на без умолку болтавшего подполковника Черныша. А тот и впрямь выказывал не дюжинную выносливость, разве что то и дело смахивал со лба едкий, беспрерывным потоком заливавший глаза, пот. Прапорщик же бежал тяжело, неуклюже разбрасывая по сторонам ноги и чувствуя, как с каждой сотней метров начинает захлёбываться его перегревшееся от жары сердце, но держался, даже слегка подпирал не выказывавшего усталости подполковника. А вот Лобов начал приотставать.
-Аркашка, тяни, тяни, Аркашка... Задачу выполним - орден получишь! - Ивлев подбодрил не выдерживающего темпа капитана.
-С закруткой на спине, - прохрипел Лобов.
-Сутулова, - сплюнул пыльную слюну Маркитанов.
-Молчите! Берегите силы! - потребовал ротный, и они начали подъем на средней величины песчаную горку.
Казалось бы, что тут бежать? Каких-то полтора километра. Да и темп был выбран не самый резвый. Но по песку, да на солнце, под безжалостными лучами которого термометр стремится загнать окрашенный в красное спирт за верхнюю точку? Маркитанов чувствовал, как наливаются свинцом ноги, как организм начинает покалывать шею тысячами иголок, предупреждая о приближении критических перегрузок, но темп держал. Держал он его и тогда, когда путь резко пошёл вверх. И тут случилось неожиданное - подполковник замедлился и начал приотставать.
-Короче шаг! - донеслось до внезапно вырвавшегося вперёд прапорщика. Тот, ещё до конца не осознав происходящего, выполнил команду. Бежать стало легче - подъём в гору при увеличившейся силовой нагрузке, но уменьшившейся скорости, давался Маркитанову с меньшими усилиями, чем остальным, легче, чем подполковнику, легче, чем Ивлеву, и уж гораздо легче, чем вконец запыхавшемуся Лобову.
-Нормально, нормально идём, - успокаивающе махнул рукой Черныш на обернувшегося Маркитанова. Тут же взглянул на едва различимый экран навигатора и удовлетворённо хмыкнул, - немного ещё. До следующего бархана добежим и тогда на шаг, и по краюшку... не спеша. Вот, солёное озеро недалеко уже.
-Да чтоб оно пересохло! - хрипло выдохнул капитан Лобов и попытался выплюнуть загустевшую во рту слюну. Не вышло, вязкая субстанция повисла на губе, приклеилась, ни в какую не желая улетать в моментально сжирающий любую влагу песок. Темп замедлился.
-Тишина, - предостерегающе поднял руку подполковник. Они приблизились к гребню бархана, отсюда действительно оставалось совсем недалеко до соляных разработок, и Анатолий Анатольевич предполагал, что звуки их речи могут быть услышаны находившимися на озере террористами. Но ему ещё требовалось отдать несколько команд:
-Рассыпаться. Выровнять линию. Оружие в готовности открыть огонь самостоятельно, - подполковник всерьёз опасался внезапного появления машины противника в момент спуска с бархана, когда спецназовцы становились совершенно открытыми любому постороннему взгляду. Но обошлось, видимо не управившиеся с какими-то своими делами боевики всё ещё находились близ озера. Шансы на успешное завершение задуманного увеличились. До бежав до подножия очередного бархана, разведчики, повинуясь команде старшего, перешли на шаг. Следовало немного отдышатся, к тому же теперь требовалось двигаться максимально скрытно, чтобы случайно не быть обнаруженными противником.
Озеро оказалось довольно большим. В центре ещё плескалась влага, если конечно так можно было назвать перенасыщенный соляной раствор. Вся же прибрежная часть озера, казалось, состояла из многочисленных, уже частично припорошенных песком островерхих куч соли. Здесь же за небольшим взгорком располагались несколько незамысловатых строений, подле одного из них стоял джип с приподнятым капотом. Над капотом навис худой, далеко немолодой негр, ещё двое боевиков вошли в одну из "хижин" и теперь гремели мебелью, видимо что-то разыскивая, четвертый, отойдя далеко от своих товарищей, слонялся меж соляных куч, пиная подвернувшийся под ногу камешек. Немного понаблюдав, подполковник молча достал из кобуры ПСС и кивнул Ивлеву. Майор, поняв всё без слов, в свою очередь кивнул и выудил АПСБ. Анатолий Анатольевич одобрительно улыбнулся, но прежде чем начать действовать, поманил к себе Маркитанова. Прапорщик, повинуясь командирскому жесту, сместился в сторону и, когда оказался в полуметре от подполковника, тот одними губами шепнул ему на ухо:
-Дальнего видишь? - спросил и, не ожидая ответа, не столько приказал, сколько попросил: - Постарайся взять живым.
Маркитанов кивнул, вытащил из разгрузки ПБ и, соскользнув вниз по скату, бесшумной змеёй заскользил в направлении ничего не подозревающего араба. Разделяющее их расстояние прапорщик преодолел довольно быстро. Вначале умело используя складки местности, а потом лавируя меж соляных куч, при этом не забывая поглядывать назад. Когда до местного "Марадоны" оставались считанные шаги, Маркитанов оглянулся, чтобы удостовериться: не смогут ли его случайным образом увидеть другие боевики. Убедившись, что в его сторону по-прежнему никто не смотрит, прапорщик на цыпочках, стараясь двигаться максимально тихо, рванул вперёд. Увы, поверхность из жёстких кристаллов соли не лучшее покрытие для бесшумного бега - террорист начал оборачиваться, но не успел, ствол пистолета ткнулся ему в шею. Боевик, оказавшийся молодым парнем (лет двадцати) испуганно заморгал, в голове забилась паническая мысль о последних мгновениях жизни, он начал раскрывать рот, чтобы успеть хотя бы предупредить своих, но сильный удар левой в нижнюю челюсть не только прервал все попытки поднять шум, но и отправил боевичка в долгий нокаут.
Подполковник Черныш вначале рассчитывал дать прапорщику лишь немного форы, но затем передумал и позволил тому довести начатое до конца. С взгорка, на котором сидели наблюдатели, картина произошедшего была видна совершенно отчётливо. Подполковник поднял вверх большой палец и, выпятив вперёд нижнюю губу, с восхищенным видом покачал головой. Майор Ивлев ткнул Лобова кулаком в плечо: "Мол, учись!"
На что уязвлённый в лучших чувствах командир группы, красноречивыми жестами показал, что он сделает со своим замом, буде они вернуться с задачи. В свою очередь, майор со злорадной улыбкой "объяснил" Лобову, что он будет делать и где пребывать, если не напишет на своего зама наградной на орден. Капитан уже начинал "отвечать", и ответ предполагал быть не менее захватывающим, но, увы, "разговор" самым непростительным образом прервали: подполковник четырьмя жестами объяснил обоим, что, во- первых - пора заткнуться; во-вторых - он очень недоволен этим "базаром"; в-третьих - они оба за столь долгий "базар" нарвались на его сексуальные услуги; в четвёртых - пора действовать. А пятый жест, брошенный одному Ивлеву, означал "твой, что у машины". И когда они спустились за гребень, с улыбкой шепнул:
-Машину не повреди.
-Да уж как-нибудь, - буркнул Ивлев, слегка обогнав подполковника и, прикрываясь зданием, за которым тот стоял, начал уходить вправо, к джипу. Анатолий Анатольевич двинулся прямо.
Водитель по-прежнему увлечённо копался в моторе, не замечая стоявшего за спиной спецназовца, не чувствуя направленного в затылок Стечкина. Но вот наконец-то кропотливая работа, по-видимому увенчалась успехом - водитель удовлетворенно затянул какой-то мотивчик и захлопнул капот. В ту же секунду послышался русский мат и одновременно чей-то оборвавшийся на полуноте вопль. Надо отдать должное водителю, он оказался тёртым калачом, не пытаясь разобраться, что к чему, сиганул в сторону, уходя в нижнюю позицию и одновременно хватаясь за находившийся в положении на ремень автомат. Ещё бы пара секунд, и он, успев оценить обстановку, произвёл бы выстрел. Да, всего пара секунд, но кто бы ему их дал? Не заморачиваясь с экономией боеприпасов, Ивлев всадил в слишком шустрого боевика треть магазина, и лишь убедившись, что тот окончательно мёртв, прекратил жечь патроны. Меж тем из дверей хижины вынырнул Анатолий Анатольевич. Вид его был донельзя недовольный. Впрочем, заданный им вопрос прозвучал вполне нейтрально:
-Что у тебя тут?
-У меня ничего, - пожал плечами майор, - что у тебя там?
-Что у тебя хлопнуло-то? - в вопросе так и сочилось: сплоховал, засветился?
-А что ж ты выжидал, что не валил сразу-то? Щёлкнул бы - и вся недолга.
-Тебя ждал. У тебя двое. Вдруг мой бы вскрикнул? - пояснил Ивлев и, перезарядив пистолет, поставил его на предохранитель.
-Но ведь не вскрикнул же? - подполковник пнул носком ботинка песок, полетевший в сторону негра, под которым сразу в нескольких местах - серо-белая соль начала напитываться кровью.
-Не вскрикнул¸ но мог, - возразил майор.
- Мог, - неожиданно согласился подполковник. - Но и у меня мог.
-Тогда бы я и щёлкнул. - Майор хохотнул. - Прямо как щас и щёлкнул бы.
-??? - подполковник вперился в Ивлева, требуя пояснений.
-После твоего трёхэтажного мата он так сиганул, я в юности так не прыгал, чуть с мушки не соскользнул мерзавец, - пояснил свои действия майор Ивлев. И в свою очередь спросил: - Теперь, Толич, колись, что у тебя-то произошло?
-Да почти то же самое. Тут у тебя хлопок, - мысль: что за нафик? Вслух естественно, всё же нервы. Те двое в разные стороны, один как меня увидел, нет, скорее услышал, так в визг, я, само собой, сперва его. Второй нырнул под стол, в руках автомат, пальчики к спусковому крючочку... Но я - то начеку, я- то быстрее, пуля в лобешник, и все дела. А что, пусть ручонки к опасным игрушкам не тянет. Вёл бы себя хорошо, вон бы сейчас как Вениаминычев "дружок", шёл бы, и в ус не дул.
-Ну, насчёт не в ус дул, вы, тарищ подполковник, слегка погорячились, - заметил Ивлев, глядя, как Маркитанов пинками стимулирует своего пленника к процессу более быстрого передвижения.
-Нда, - ограничился Анатолий Анатольевич, а Ивлев повернулся в сторону бархана:
-Аркадий, спускайся!
-Уже иду, - отозвался появившийся в пределах видимости капитан. А Маркитанов, догнав своего пленника до застывших в ожидании командиров, ворчливо заметил:
-Упёртый, гад. Никак идти не хотел. Дрожит, зараза, а слушаться не слушается. Еле доволок, взопрел весь.
-Видели мы, как ты его волок, ага! - усмехнулся подполковник и, обратив свой взор на пленного, заговорил на арабском.
Как выяснилось, не слишком - то и стоек был захваченный прапорщиком боевик. Стоило только пообещать оставить его в живых, как он тут же ухватился за это обещание как за соломинку. Сдал всё, что только мог, вплоть до интимных привычек своих товарищей.
-И что теперь с ним будем делать? - спросил майор, когда допрос был окончен.
-Что-что, пулю в затылок и в соляной раствор, - тоном, не терпящим возражений, заявил Черныш.
-Так нельзя! - внезапно запротестовал Лобов.
-Что нельзя? - деланно возмутился подполковник.
-Убивать- то зачем? - на лице капитана отразилось искреннее возмущение и непонимание. - Связать и оставить. Кто-нибудь развяжет.
-А... ты про убийство... - задумчиво произнёс Черныш. - А я-то на соляной раствор вначале погрешил, думаю чёе-то он против, не хочет что ли под пиво свежей солонинки кому подогнать? В жару под пиво вполне, вполне. Мясо как мясо - сладковатое, но хорошо просоленное, самое то. Для знатоков.
-??? - Лобов ошарашено вытаращился на подполковника.
-Да шучу я, капитан. И расстреливать не собираюсь, а солить тем более. С юмором у тебя, капитан, как-то, похоже, не сложилось, все сразу поняли, кроме тебя. Не сцы, само собой свяжем и здесь оставим. Только развязывать его будет ни кто-нибудь, а мы с тобой. На обратном пути. С его подельниками вопросец порешаем и сюда завернём. Он нам уже неопасен будет. В пустыне дорог много. Так что, Аркадий, вяжи его покрепче, и в холодок, то бишь в тенёчек "припаркуй". Можешь ещё воды под нос поставить и трубочку в рот сунуть. Кровоток только в конечностях путами не пережми, а то пока мы проковыряемся, ему уже ампутацию делать придётся. Оставишь парня инвалидом на всю жизнь. ИГИЛ ему пособие платить не будет. Так что поаккуратнее.
-Да я что, не знаю? - не удержался от высказывания Лобов.
-Вот и замечательно! Тогда бери верёвку и вяжи, - довольным тоном провозгласил Черныш, и капитан, продолжавший возмущаться себе под нос, в поисках верёвки отправился к ближайшим постройкам. Того огрызка верёвки, которым Маркитанов связал руки пленника, ему показалось недостаточно.
Лобов провозился с пленником довольно долго - Анатолий Анатольевич уже поглядывал на часы, но торопить и без того уязвлённого в лучших чувствах капитана не стал. Тем более сидеть в тенёчке, маленькими глоточками попивать воду, стараясь не думать о будущем, было совсем неплохо. Совсем неплохо. Но всё хорошее быстро заканчивается...
За руль джипа посадили всё того же капитана Лобова - типа в виде поощрения - подбодрить, так сказать. Аркадий отнесся к этому без должного энтузиазма - придирчиво оглядел машину, даже пнул пару раз по колесу, и только потом сел за руль. С задумчивым видом завёл двигатель. Включив скорость, нарочито плавно тронулся с места и так же плавно-аккуратно покатил по виляющей среди барханчиков дороге.
-Ввиду крепости так не делай, - предостерёг его подполковник. - Видел, как они ехали?
Капитан кивнул.
-Вот и ты так веди, на скорости чтоб, на скорости!
-Да понял я, понял, - отмахнулся Лобов.
Анатолий Анатольевич недовольно насупился.
-Сейчас можешь потренироваться, - предложил-посоветовал он, и в следующую секунду пожалел о сказанном - двигатель взревел, из-под колёс вылетели фонтаны песка, и машина помчалась вперед, будто участвуя в ралли "Париж - Дакар".
Капитан отрывался от души - джип носило и мотало из стороны в сторону, многочисленные неровности подбрасывали вверх под самый потолок - не спасала ни какая подвеска. А крепко вцепившийся в руль капитан выглядел совершенно, можно сказать абсолютно, довольным.
-Мимо нашего друга туарега не проскачи, сайгак, блин! - крикнул подполковник, стараясь перекричать рёв идущего на третьей передаче, но на больших оборотах внедорожника.
-Помню! - весело отозвался Лобов и прибавил скорости. Поднимаемая пыль оставалась висеть за спиной, туманной дымкой навсегда отрезающей спецназовцев от прошлого.
Услышав звук двигателя, Идигер Баханги предпочёл не рисковать. Он понимал, раз выстрелов не было, то почти наверняка всё прошло успешно, и спецназовцы с задачей справились. Но если вдруг? То есть они попросту не успели совершить задуманное, и теперь в возвращающейся машине находились не спецы, а террористы? Не исключив полностью такой возможности, Идигер юркнул в заранее отрытый окопчик и, затаившись, принялся ждать, совершенно справедливо предположив, что "свои" мимо не проедут, а вести наблюдение, а затем вступить в бой с боевиками не хотелось. Правда, во втором случае, для уверено-благоприятного исхода, он совершенно упустил из виду оставленные на песке следы.
Телефон Идигера пискнул коротким СМС сообщением. Он быстро просмотрел СМСку: всего два слова: "Обещание держит". Новость радовала и одновременно тревожила. Отвлёкшись от окружающей действительности, Идигер погрузился в размышления...
Джип резко затормозил, возвращая Идигера к действительности, ему даже показалось: он услышал скрип истираемого покрышками песка. Перехватив поудобнее автомат, Идигер вжался в землю. Спустя секунду, одна из дверец машины заскрипела, резко, с ударом, распахиваясь, и почти тотчас послышался знакомый, уверенный голос:
-Идигер! - позвал вождя туарегов Анатолий Анатольевич.
-Я здесь, - отозвался Баханги, вставая и отряхивая с себя вездесущий песок. А наблюдавший эту картину подполковник не преминул подколоть:
-Думал, нас всех перебили и ты сам себе могилку отрыл?
-Скорее нору, - в тон подполковнику отозвался Идигер и засеменил к джипу.
-Располагайся, - Анатолий Анатольевич, широким жестом распахнув заднюю дверцу, пригласил подошедшего в салон машины. Когда же тот уселся, подполковник хлопнул дверцей и следом плюхнулся на переднее сиденье. Тут же знаком показав Лобову "пока не трогаться", ещё раз напомнил порядок действий.
-Влетаем в ворота. Нас начинают прикрывать сверху. Я работаю с Вениаминычем, на нас здания справа. Саныч, ты с Аркадием соответственно влево. Идигер, остаёшься на месте, на тебе общее прикрытие. Диспозиция всем ясна? Вопросы, пожелания, предложения? Раз предложений нет, тогда оружие наготове, ключ на старт, вперёд.
Лобов не заставил себя ждать - рёв двигателя и джип рванул к финалу своей гоночной "карьеры".
