ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Андреев Сергей Борисович
Афганистан: страна без государства

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 6.45*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сокращенный вариант статьи опубликован в Политическом журнале, номер 31 (34) / за 30 августа 2004, стр.58-60
  Сергей Андреев
  
  Афганистан: страна без государства.
  
  
  Современный Афганистан возник в конце XIX века в результате британ-ско-русского имперского проекта, направленного на создание буфера между двумя стратегическими противниками, которые к тому времени завершили кон-солидацию своих владений в Индии и Средней Азии. С тех пор афганская поли-тическая жизнь во многом обуславливалась соперничеством участников Боль-шой игры (так обычно называют противоборство великих держав в этом регио-не), правила которой давно утратили сколько-нибудь спортивный характер  после того, как поколение игроков-джентльменов выкосили пулеметы и пушки на полях сражений Первой мировой, в Мазурских болотах и под Верденом.
  На протяжении столетий отличительной чертой афганского общества была способность абсорбировать различные пришлые и туземные этнические группы, а не ассимилировать их. Подобного рода абсорбция предполагала зна-чительную степень автономии регионов и этносов и установление многоступен-чатых отношений клиентской зависимости этнорегиональных групп. Протого-сударственные структуры при этом являлись во многом лишь декоративным фасадом, а реальная политика вершилась на микроуровне, в обособленных эт-нических и племенных анклавах, связанных с водными ресурсами. Из-за этого этнополитические разломы в Афганистане во многом соответствуют основным водоразделам. Общенациональный рынок в Афганистане даже в самые лучшие времена находился лишь в зачаточном состоянии, а хозяйственная жизнь за пределами экономики выживания ориентировалась на южно-азиатские, средне-азиатские и иранские рынки.
  Первая попытка создания современной на тот момент государственности в Афганистане была предпринята Британской империей в 1880-1890-е гг. рука-ми ее протеже 'железного эмира' Абдуррахман-хана. Благодаря британской не-гласной политической поддержке и субсидиям он огнем и мечом покорил внут-реннюю периферию своей страны. Тем не менее, ему не удалось создать силь-ное централизованное государство, а контроль за недавно завоеванными цен-тральными и северными регионами осуществлялся не бюрократией, а пересе-ленными туда эмиром традиционно независимыми пуштунскими племенами. Методы правления эмира Абдуррахман-хана (годы правления 1880-1901) - жес-токо завоеванные Кабулом хазарейцы и памирцы до сих пор пугают детей име-нем этого отца современного Афганистана - привели к появлению двух про-блем, отягощавших все последующее развитие Афганистана: зависимость от иностранной финансовой и политической помощи и противостояние привиле-гированного пуштунского большинства и всех остальных афганцев
  Созданное Абдуррахман-ханом государство-рантье просуществовало до 1929 г., когда в результате модернизационных реформ эмира Амануллы, кото-рый после получения Афганистаном полной независимости от Великобритании в 1919 г. лишился британских субсидий, восстали как пуштунские племена юга, так и непуштунские меньшинства северного и центрального Афганистана. Лишь благодаря, активному вмешательству Великобритании мятежи были по-давлены. После Второй мировой войны стабильность в Афганистане поддержи-валась благодаря соперничеству в оказании помощи Кабулу между СССР и США. Оказываемые субсидии позволяли подкупать региональные элиты, кото-рые, тем не менее, тщательно охраняли свою независимость(1).
  Следующая попытка модернизации и усиления государственного кон-троля была предпринята уже в республиканский период (1973-1978) президен-том Даудом. И опять ответом были восстания и заговоры, в 1975 неудачный мя-теж подняли исламисты, а в 1978 успехом окончился переворот квазикоммуни-стов из Народно-Демократической Партии Афганистана (НДПА). Победившая НДПА, с первых дней рьяно принялась за свой модернизационный и централи-заторский проект и уже через несколько месяцев почти по всей стране полыхали некоординируемые друг с другом восстания. В соответствии с парадигмой госу-дарства-рантье НДПА могла удержаться у власти только благодаря поддержке иностранного спонсора - на этот раз им оказался СССР. Таким образом, совет-ская интервенция оказалась лишь отягчающим, а никак не системообразующим фактором в афганской гражданской войне. Протест афганцев вызвала не только насильственная модернизация, которая на всех этапах афганской истории со-провождалась репрессиями и коррупцией, но и неприязнь к предполагаемому атеизму новых кабульских правителей и декларируемому атеизму их советских союзников.
  Характерно, что в занятых моджахедами районах не восстанавливались дореволюционные административные структуры, а всеми делами начинали за-правлять не подчиняющиеся единому центру полевые командиры и советы му-сульманских богословов и традиционных племенных лидеров (шура) - таким образом, афганское общество вырабатывало наиболее естественные для него формы самоорганизации (2).
  К концу 1980-х гг. всю значимость этого 'возвращения к корням' осоз-нали в Кабуле; правительство президента Наджибуллы все активнее стало при-менять политику создания 'договорных районов' и племенных и этнических милиционных формирований, во внутренние дела которых никто не имел права вмешиваться. Этот процесс естественной саморегуляции сопровождался 'рево-люцией меньшинств', когда большей частью детрайбализированные непушту-ны получили доступ к военным ресурсам и независимые каналы связи с ино-странными спонсорами, и сумели избавиться от векового доминирования пуш-тунских племен. При естественном развитии этого процесса в Афганистане могло бы установиться равновесие этнических групп и регионов, а гражданская война переродилась бы в спорадические вспышки насилия, вызванного борьбой за ресурсы и зачастую носившего сезонный характер. Но развитию этой тенден-ции помешали внешнеполитические соображения 'спонсоров' внутриафганско-го конфликта - в силу логики холодной войны США и их сателлиты не могли пойти на что-либо меньшее, чем полное поражение кабульских 'коммунистов', которые к началу 1990-х гг. отказались не только от коммунистической практи-ки, но и от фразеологии. Поэтому поддержка моджахедов продолжалась до па-дения Кабула в 1992 г.
   После 1992 г. США и только что переставший существовать СССР во многом утратили интерес к афганским событиям, но в противостояние пушту-нов и непуштунов стали активно вмешиваться региональные державы, которые подобно своим предшественникам делали ставку на контроль над столицей, а не на естественное развитие регионов - анклавов этнических групп и племенных объединений. Начиная с 1996 г. военные успехи поддерживаемых Пакистаном талибов позволили пересмотреть итоги 'революции меньшинств' и восстано-вить доминирование пуштунов на 90% территории Афганистана. Несмотря на свой обскурантизм талибы осознавали, что для сохранения симпатий пуштун-ских племен им не следует вмешиваться в их дела, таким образом, репрессивная политика движения талибан проводилась лишь в непуштунских районах и в го-родах, которые воины ислама считали исчадием зла.
   В 2001 г. благодаря свержению власти талибов усилиями США и непуш-тунских милиционных формирований (следует отметить, что технически США поддержали Объединенный фронт антиталибской оппозиции [неправильно на-зываемый Северным альянсом], а не Объединенный фронт стал союзником США) меньшинствам вновь удалось потеснить пуштунов.
   Но при иностранном вмешательстве политическая жизнь 'неудавшегося государства' (failed state) идет по порочному кругу. Постталибскому Афгани-стану внешними силами - прежде всего США - предлагается очередной проект модернизации и государственного строительства. Для его осуществления Аме-рика стремится установить клиентские отношения с проживающими на юге и востоке пуштунами. С исчезновением талибской угрозы на севере нужда в ко-мандирах Объединенного фронта отпала (3).
  При этом американцы считают, что завоевать симпатии пуштунских племен они смогут, продвигая своих ставленников министров-пуштунов, пере-бравшихся в Кабул после долгих лет жизни в Америке. Но племена всегда стре-мились не столько к представительству в центральном аппарате власти, сколько к независимости от этой власти, поэтому соплеменники репатрианты никак 'своими' не считаются, они получили презрительную кличку 'нектаи' (гал-стучники), а их влияние на регионы весьма незначительно.
   Экономическая жизнь - а в условиях современного Афганистана это, прежде всего, производство и торговля наркотиками и участие в приграничной транзитной торговле и контрабанде - сосредоточена в регионах и никак не зави-сит от Кабула. Внутриафганские доходы от наркобизнеса оцениваются в 2.6. млрд. долларов в год, а прибыль от контрабанды составляет около 2 млрд. дол-ларов в год. Эти суммы намного превосходят бюджет афганского правительст-ва, который формируется за счет иностранной помощи. Именно поэтому регио-нальные лидеры пока не бросают вызов центральной власти и не претендуют на господство над Кабулом; но и вмешательства правительства в свои дела они не потерпят. Пока, однако, если не считать военных действий против антитеррори-стической коалиции и вялотекущих боев на севере между узбеками Абдурра-шида Достума и таджиками Мохаммада Атта, в провинциальном Афганистане ситуация на удивление спокойна. Несмотря на многолетнюю вражду, различные племенные и этнические группы сумели достичь некоторого равновесия, кото-рое проявляется в признании права меньшинств на политическое существование и ограничение традиционного доминирования пуштунов.
   Но предлагаемый сейчас Афганистану 'международной общественно-стью', т.е в первую очередь США, неоимпериалистический проект, ориенти-рующийся на выращивание компрадорской элиты и насаждение имитационной демократии, предусматривает создание централизованного государства, доми-нирующего над регионами. Происходит масштабное впрыскивание денег в спе-кулятивную, коррумпированную столичную экономику. Пользуясь своим не-давним историческим опытом, российский читатель легко распознает политэко-номическую подоплеку идущей сейчас в Афганистане 'приватизации', харак-теризующейся созданием бюрократически-спекулятивных кланов под заклина-ния о торжестве свободного рынка.
   Для осуществления такого проекта необходима отсутствующая в совре-менном Афганистане сила, способная эффективно освоить иностранные субси-дии для установления контроля над всей страной или широкомасштабная ино-странная военная интервенция. Но сейчас никто не готов пойти на оккупацию всего Афганистана - силы антитеррористической коалиции решают военные за-дачи по борьбе с талибами и ал-Каидой, а Международные силы по поддержа-нию порядка (ISAF) дислоцированы только в Кабуле и нескольких северных провинциальных центрах. Таким образом, военно-полицейское обеспечение на-вязываемой Афганистану программы развития в значительной степени отсутст-вует. Парадоксальным образом, в этом спасение страны - если бы нашлись си-лы, способные бросить вызов самоорганизующемуся хаосу 'неудавшегося го-сударства' последствием такой политики был бы только новый виток граждан-ской войны. В этом случае, региональные бароны стали бы стремиться к гос-подству над столицей - ведь оттуда им исходила бы угроза и там концентриро-валось бы предоставляемое иностранными донорами богатство.
   В рамках современной политической идеологии, принимающей сувере-нитет государства как аксиому, трудно осознать, что не зависимые от прави-тельства гетерогенные вооруженные этнические и региональные структуры мо-гут сосуществовать достаточно мирно, сводя свою военную активность лишь к периодической, зачастую сезонной, борьбе за водные и земельные ресурсы. Да, реалии повседневной жизни в таком обществе не соответствуют доминирую-щему сейчас либеральному консенсусу, но альтернативой подобной самоорга-низации является не пропагандируемое США и их союзниками национальное строительство, а бесконечная война всех против всех. Внутренние ресурсы пре-кращения такой войны кроются лишь в появлении новой хорошо организован-ной и чрезвычайно радикальной силы, способной апеллировать к надрегиональ-ной и надеэтнической идентичности. В середине 1990-х гг. такой силой оказа-лись талибы.
  В маловероятном случае создания работающего правительства модерни-зация государственных структур, опережающая социально-экономическое раз-витие всей страны, и возникновение изолированного и более или менее осовре-мененного столичного анклава может привести лишь к разочарованию в невы-полняемых обещаниях правительства и к столкновению различных ценностных систем. Результат известен - победа радикальной идеологии. В 1970-е годы это был коммунизм, сейчас - исламизм. С каждым новым витком конфронтации ис-ламизм только радикализируется, что облегчает приход его сторонников к вла-сти, не в последнюю очередь за счет поддержки 'альтернативной международ-ной общественности' - исламского интернационала. Опыт талибов демонстри-рует, что несмотря на свою идеологическую мотивацию они были весьма осто-рожны в своих селективных попытках навязать афганскому обществу выбран-ную ими модель государственного развития.
  Управление конфликтом традиционными, а не модернизационными средствами и создание благоприятных условий для возрождения экономической жизни в намного большей степени могут помочь Афганистану, чем попытки на-садить государственность в обществе, которое сбрасывало ее путы при первой возможности.
  
  
  __________________
  Примечания
  (1) В середине 1960-х гг. пуштуны племени сафи восстали, из-за того, что Ка-бул попытался лишить их двух старинных привилегий: не давать рекрутов в армию и не посылать детей в школу.
  
  (2) Исключением из перехода к 'первобытной вольнице' в контролируемых моджахедами районах было создание протогосударственных структур леген-дарным партизанским командиром Ахмад-шахом Масудом в его родной изоли-рованной от всего мира долине Панджшера. Но эти структуры создавались в этнически гомогенной среде ранее подвергавшихся дискриминации панджшер-цев и были необходимы не столько для ведения военных действий, сколько для контроля над высоколиквидными минеральными ресурсами - изумрудами Пан-джшера и лазуритом Бадахшана. Продажа этих драгоценных камней на меж-дународных рынках во многом финансировала военную и политическую дея-тельность Масуда и способствовала обогащению панджшерцев. Поэтому го-сударственное строительство Масуда не вызывало оппозиции у его соплемен-ников.
  
  (3) При перемене ориентации с таджиков, узбеков и хазарейцев, живущих в се-верных и центральных регионах на пуштунов, как обычно, не обошлось без внешнеполитических соображений. Ведь Объединенный фронт установил хо-рошие отношения с Россией и Ираном, а в усилении пуштунов заинтересован озабоченный проблемой создания направленной против Индии 'стратегической глубины' союзник Вашингтона Пакистан.
  
Оценка: 6.45*4  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023