На "гражданке" он работал. Работал на каникулах, работал сразу после окончания школы, работал всегда. Он строил дома.
Прораб привозил их на стройплощадку, где предыдущая бригада уже провела "нулевой цикл" и залила фундамент, и где они должны возвести стены. Оставив на пять дней продуктов и стройматериалов, прораб уезжал. Через каждые пять дней он приезжал и замерял объём выполненной работы. Если было сделано мало, он мало и платил. Если же сделано было много, он не платил вообще, а заставлял всё сделанное ликвидировать за свой счёт, так как за данное количество времени из оставленных материалов с хорошим качеством можно было произвести только определённый объём работы. Если получилось больше, значит всё это брак.
Так он и работал до самого призыва.
Служил он молча. Всё, что требовалось по службе, он исполнял основательно, непостижимым образом никуда не торопясь, что доводило его командиров до белого каления, но требовать от него ускорения или что-то сверх службы было бесполезно.
Однажды, хорошо подвыпив, "годки" решили всё-таки его "перевоспитать". Оценив ситуацию, он молча взял из спортуголка двухпудовую гирю, вышиб ею запертую на ключ дверь казармы и так же молча ушёл. Вернулся он ровно за час до того, как стать "дезертиром по закону". Определить момент перехода военнослужащего из состояния самовольно покинувшего часть в дезертиры не составляло особого труда, так как плакат с угрожающими статьями уголовного кодекса был прибит на эту же дверь, и любой выходящий из казармы каждый раз натыкался глазами на него. Да и боевая подготовка в роте велась в основном только в двух направлениях: караульная служба и воинские преступления.
Вернулся Сакалаускас тоже молча. "Годки", к тому времени уже протрезвев, испуганно запускали "шептунов" в штаны, потому что глыбообразное ослепительно белое здание дисбата с узкими окошками камер было видно на фоне мрачных сопок через свинцовую гладь залива в ясную и сухую погоду прямо с поста ПВО на крыше их казармы даже без бинокля.
После этого сержанты старались с ним не связываться, тем более что по службе у Сакалаускаса никогда никаких претензий не было. И свои собратья по призыву тоже не очень-то его жаловали, поскольку был он для них всего лишь молчаливым укором, а отнюдь не образцом для подражания.
Уважал его только старшина роты --- угрюмый гориллоподобный татарин со странным прозвищем Гурон. Видимо гидросолдаты увидели в старшине все те черты, что приписывали североамериканскому племени гуронов детские книжки "про индейцев".
Все работы по переустройству казармы старшина поручал всегда только ему, потому что как бы долго Сакалаускас ни ходил вокруг да около, что-то обдумывая и прикидывая, всё будет сделано точно по заданию. Ни больше, ни меньше. Старшина никогда его не подгонял и не проверял.
В конце службы командир уговорил Сакалаускаса на "дембельский аккорд": на старом фундаменте построить новое караульное помещение. За это командир обещал его уволить самым первым.
Караулку он построил. Всю. Только крышей не покрыл, потому что не умел, но он на это и не "подписывался". Поначалу командир честно пытался выполнить договор, но у начштаба всегда находился кто-то, более заслуженный: то "любимый" писарь-секретчик, то личный водитель или повар, а то надо было срочно уволить тех, кто мог испортить показатели подразделения. В конце концов командиру это надоело, и он решил: коль боец хлопот не доставляет, то нечего и дёргаться. Когда-нибудь да уволят. В результате этого до Сакалаускаса очередь так и не дошла, и он уволился последним.
При прощании старшина протянул ему фотографию голой девки и аляповато вышитый матросский "краб", сказав: "Спрячь так, чтобы в комендатуре это быстро нашли. Иначе замордуют обыском". "С момента выхода приказа об исключении меня из списков части я не являюсь военнослужащим", --- ответил, наверное, впервые за всю свою службу такой длинной фразой Сакалаускас и от "подарка" отказался...
Помощник коменданта военно-морской базы наливался кровь и начинал помаленьку звереть: досмотр шёл уже без малого час, а результата всё не было. Такого не бывает, потому что не было ещё никогда: ботинки с рантами, каблуки не набиты, форма-три подогнана, но не ушита, под погоны и воротник "суконки" ничего не подложено, "гюйс" без белой подкладки... Бушлат и ленточка (невероятно!) второго срока службы, то есть были выданы матросу ещё два года назад! А в личных вещах только "рыльно-мыльные" и... больше ничего! Даже дембельского альбома!..
Помком хотел уже обыскать сопровождавшего матроса мичмана, но передумал, решив лично ехать за увольняемым до выездного КПП, чтобы отловить тех, кто обязательно должен что-то передать "дембелю" по дороге...
Так ничего и не обнаружив, капитан недоумённо смотрел из своего УАЗика вслед уходившему в майскую пургу рейсовому автобусу. Этот сухопутный капитан в морской форме одежды без нарукавных нашивок был последним должностным лицом, которое "отблагодарило" матроса морской пехоты Сакалаускаса за семьсот пятьдесят один день безупречной службы на Северном флоте без перерывов, выходных и отпусков, потому что сопровождавший его мичман, как только автобус скрылся с глаз капитана за ближайшим поворотом, попросил водителя остановиться и молча покинул автобус.
Мичман грубо нарушал приказ командующего, который требовал, чтобы "дембелей" сопровождали до вагонных дверей, так как считалось, что они обязательно на радостях нажрутся и устроят дебош на территории чужого гарнизона. Просто мичман знал, что с матросом Сакалаускасом никогда ничего подобного не случится ни при каких обстоятельствах...
Однажды от кого-то Гурон узнал, что 21 августа 1991 года гражданин независимой Литвы Артурас Сакалаускас при штурме советскими войсками здания парламента в Вильнюсе был убит. Тот ли это был Сакалаускас или какой-то другой, старшина уточнять не стал. Да и где?..у кого?.. И зачем, собственно...
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
