ArtOfWar. Анпилогов Илья Владимирович. Расследование одной аварии

РАССЛЕДОВАНИЕ ОДНОЙ АВАРИИ

(Или "Кто отправил матроса Преминина на дно?")

3 октября 1986 года в Саргассовом море затонула атомная подводная лодка Северного флота К-219. На её борту осталось три трупа: непосредственный виновник аварии офицер-ракетчик и два матроса, просто-напросто проспавшие свою смерть. Поскольку четвётого человека никто никогда мёртвым не видел, то матрос Преминин Сергей Анатольевич остался навечно нести боевую службу в океане.

Этому предшествовал целый ряд отдельных факторов.

Фактор первый. Короткое заполярное лето уже закончилось, но было ещё довольно тепло, поэтому командир подводного ракетоносца К-219 капитан 2-го ранга Британов на предпоходовый инструктаж к командующему флотилии прибыл по форме одежды повседневная летняя. Оставив фуражку в гардеробе, он уже пересекал вестибюль, когда его остановил дежурный по штабу и доложил, что командование объединения уже спускается вниз для убытия домой и приказывает ждать здесь.

Командир послушно остался, но бурлившая в нём энергия не давала ему стоять на месте, и он широкими чёткими шагами продолжал мерить просторное помещение. Весь его вид говорил о том, что он страшно горд тем обстоятельством, что его, сравнительно молодого командира, отправляют на боевую службу одного, без "старшего на выходе".

Причина такого доверия командиру с небольшим опытом командования кораблём в условиях автономного плавания банальна: отпуска. Даже отправкой "единички" в "автономку" занимался заместитель командующего, тогда как сам командующий и добрая часть штаба добирала "бархатный сезон".

Заместитель командующего спустился в вестибюль и, по-свойски разложив приказы на подоконнике, быстро их подписал, затем сдержанно попрощался, пожелав удачи. Твёрдым командирским шагом капитан 2-го ранга Британов с достоинством убыл на корабль... Через несколько месяцев высокие подтянутые лейтенанты с решительно-волевыми лицами введут в этот же вестибюль совершенно другого человека, сильно постаревшего, с красным отечным лицом. В нём трудно будет узнать того бравого командира...

Глубокой ночью буксиры аккуратно взяли лодку Британова под бока, вывели из бухты Ягельная за узкость и прощально квакнули тифонами.

Лодка уходила из базы, имея неисправный клапан заполнения ракетной шахты, который согласно официальной версии и станет потом причиной её гибели, но корабли постоянно ходили в море с неисправностями разной степени серьёзности. Да и на этом же корабле можно было отыскать не одно травящее, парящее или издающее скрежет устройство, которое при определённых обстоятельствах стало бы аварийным.

Существовало множество способов минимизации вреда от этих неисправностей. Одним из них и воспользовались ракетчики К-219, собрав нештатную систему удаления проникающей в ракетную шахту воды общекорабельными системами. Так что протекающий клапан не настолько повлиял на судьбу матроса Преминина, чтобы считать его главным виновником. Гораздо большее влияние на дальнейшие события оказало отсутствие на корабле "няньки" при молодом амбициозном командире.

Фактор второй. К началу октября лодка была в условиях автономного плавания уже 30 суток, а это значит, что пройдены все противолодочные рубежи и районы интенсивного рыболовства, а находится лодка в квадрате боевого патрулирования, где забот у неё только-то ходить на одной глубине с постоянной скоростью, лишь редко подвсплывая на перископ для сеанса связи... И вот в этот спокойный, тихий, отлаженный подводный мир врывается супостат --- обнаруживается слежение за лодкой субмариной вероятного противника...

Необходимое отступление.

О факте выполнения мероприятий по отрыву от противника подводники К-219 почему-то не сильно распространялись, но особо и не скрывали. Например, когда после всех разбирательств экипаж наконец привезли в базу, то их тут же загрузили оформлением бумаг на списание корабля и находившегося на нём имущества. Для этого нужно в тихой обстановке внимательно и грамотно исписывать гору бумаги, что в казарме делать невозможно, так как даже будучи погибшим, корабль являлся секретным объектом .

И однажды на тренажёр главной энергоустановки в учебном центре флотилии прибыла турбинная группа в полном составе и попросила обслуживающих инструкторов тренажёр не запускать, а только включить свет, так как им предстоит тяжёлая работа: составлять акты на списание.

--- Да...--- с сарказмом протянул один из инструкторов, --- утопить боевой корабль было намного легче. Старшина команды старший мичман Ежов сурово зыркнул на "береговую крысу" и с досадой ответил:

--- Мы же от супостата уходили...

Развернулся и молча ушёл в отсечную выгородку...

Мероприятия по отрыву от вероятного противника состоят в том, что по кораблю объявляется режим "Тишина", и лодка несколько часов подряд, резко меняя курс, ход и глубину, отстреливается имимтационными патронами. Будь на борту "командирская нянька", всё обошлось бы небольшой имитацией по рекомендованным штабом схемам, а мог бы он приказать вообще ничего не делать (хай следят, чай не война). Тем более что контакт с лодкой противника штабу ещё надо будет потом доказать. Старый подводный волк знает, что эти "игрушки в войнушку" частенько заканчиваются неприятностями, так как лодки теряют друг друга из виду, а когда вдруг обнаруживают, то бывает уже поздно. Однако на этот раз над командиром ПЛ-219 был только бог и прочный корпус, а амбиции требовали воевать всерьёз, по-взрослому, что давало ему право пренебречь жизнью вверенных ему людей.

Фактор третий. С момента принятия командиром ПЛ-219 решения в судьбу парня из-под Вологды вмешивается ещё один существенный фактор, который состоит в том, что Родина никогда не доверяла своим гражданам, а особенно их военной части. Поэтому, хотя и считается, что экипаж --- одна семья, но, опасаясь заговора против неё, она всевозможными допусками, пропусками и служебными инструкциями разделяет его на множество изолированных групп. Самая обособленная из них --- это ракетчики (по-корабельному: "китайцы"). У них всё своё: отсеки, системы, койки... И даже старпом у них свой собственный, по боевому управлению.

Укрывшись в нижних помещениях ракетных отсеков и отгородившись от всех вооружённым вахтенным, они живут своей жизнью, никак не связанной с жизнью всего остального экипажа. И мероприятия по отрыву от слежения их абсолютно не касались. Это где-то там, за переборкой, боцмана, турбинисты, трюмные погружаются, меняют курс, увеличивают ход, стреляют из ВИПСов (маленькие торпедные аппараты в подволоке для выстреливания имитационных патронов и сигналов), а у них лишь тихий шелест кондиционеров.

То, что с увеличением глубины погружения резко увеличивается количество поступающей в шахту забортной воды через негерметичный клапан, им просто в голову не приходило...

Фактор четвёртый. В 4.00 вахтенный офицер первой корабельной смены капитан 3-го ранга Петрачков, сменившись с вахты, стал новым фактором, оказавшим влияние на судьбу Сергея Преминина.

Вместо того, чтобы позавтракать и спокойно отдыхать до утра (день под водой начинается в 11.00 "по Москве" и сразу с обеда), командир ракетной боевой части спускается на нижнюю палубу четвёртого отсека, обнаруживает, что кольцевой зазор ракетной шахты N6 полностью заполнен, а сама ракета находится под убийственным для неё давлением, и начинает сливать с аварийной шахты попавшую туда воду. Хотя безмятежная обстановка боевого поста располагала к тому, чтобы подумав спокойно, открыть крышку ракетной шахты и вымыть опасную смесь за борт, что уже проделала однажды подводная лодка Северного флота из бухты Ягельная. Карьеру командира это конечно не спасло, но зато спасало бы корабль и экипаж.

Как ракетчик, Петрачков не мог не знать, что различные по удельному весу компоненты ракетного топлива разделяет только вода, и он готовит взрыв, убирая её. Осознав, что уничтоженное изделие превращает его самого в ракету, стремительно летящую по карьерной лестнице перпендикулярно вниз, видимо, он впадает в психологический суппорт, из которого его выведут только выходящие по сливному трубопроводу ядовитые пары окислителя.

Командир БЧ-2 (ракетная боевая часть), нарушив основной принцип выживаемости на лодке --- загерметизируйся и борись за живучесть --- приказывает всем покинуть отсек, но едва ракетчики успели открыть переборочную дверь в пятый отсек, как вслед им ударил взрыв. В четвётом отсеке тут же начался пожар, а пары окислителя пошли по отсекам.

Центральный пост отреагировал быстро: корпус корабля заполнил перезвон аварийной тревоги.

Дополнительный фактор. Взрывом вырвало крышку ракетной шахты, и реактивное действие раскалённого потока газов бросило лодку в дикую пучину, где она неминуемо погибла бы, и никто никогда не узнал от чего, а отнесли бы всё к ещё одной тайне Бермуд.

Однако сигнал аварийной тревоги --- это та самая лампочка академика Павлова, которая включает рефлексы. Поэтому у вахтенного трюмного, повидимому, сработал инстинкт самосохранения, включивший систему аварийного всплытия, а она, начав продувку цистерн главного балласта, неудержимо выбросит лодку на поверхность. Только б ЦГБ были целы! Цистерны повреждений не имели, и корабль всплыл среди ослепительно белых султанов морской пены на столбах воды.

Это спасло экипаж, но усложнило судьбу Сергея Преминина.

Второе необходимое отступление.

Всё, что даёт кораблю ход, обслуживает дивизион движения, который состоит из групп: дистанционного управления, телемеханики-автоматики и турбинной. Кроме этих групп непосредственно на командира дивизиона движения замыкается команда спецтрюмных, в которой и проходил свою службу второй год в должности специалиста матрос Преминин С. А. двадцати лет от роду.

Команда спецтрюмных состоит из трёх человек: старшина команды (мичман), техник (мичман или старшина) и специалист (матрос). Никакого отношения они к реактору не имеют, а обслуживают вспомогательные механизмы реакторного отсека и несут посменно вахту на посту управления паропроизводительной установки в шестом отсеке, где осуществляется лишь надзорный контроль, и нет никаких систем управления.

Реакторы же находятся в заведовании у группы дистанционного управления, которая состоит из одних командиров. Причём: КГДУ-1 отвечает за пульт управления энергоустановки, который находится в третьем отсеке; КГДУ-2 и 3 заведуют непосредственно аппаратными выгородками реакторного отсека (аппарат --- это реактор), выполняя в них все необходимые работы вплоть до приборок; КГДУ-4 --- командир реакторного отсека; КГДУ-5 и 6 --- это командиры 8-го и 10-го отсеков соответственно.

Все системы управления энергетической установкой корабля --- это уже вотчина группы телемеханики-автоматики, но непосредственно в аппаратные выгородки к реакторам имеют только командир группы и её инженер, а техник (мичман) --- нет. Это всё от того же недоверия Родины к своим гражданам и называется "Мероприятия по предотвращению несанкционированных пусков".

Во владении турбинистов всё, что располагается от кормовой переборки реакторного отсека до обтекателя винтов и не является электричеством, но их командир (он же командир 9-го отсека) проходит подготовку вместе с КГДУ и является их резервом. Это логично, поскольку командир турбинной группы --- единственный офицер (да ещё с инженерным образованием), несущий вахту в корме, а значит при необходимости становится запасным "движком", то есть специалистом, который способен вместо командира дивизиона движения организовать ввод-вывод энергоустановки корабля в ручном режиме. Заменить его в таком качестве могут только совместные действия командира реакторного отсека, старшины команды турбинистов и одиного спецтрюмного. Это всё конечно должно быть в идеале, но кто ж к нему не стремится?..

Штатный же "движок" по всем тревогам обязан находиться в третьем отсеке на пульте управления ГЭУ, поскольку это его командный пункт. Однако в этом случае как раз он-то и оказался в корме.

По сигналу аварийной тревоги все указанные лица должны прибыть к своим заведованиям и бороться за их живучесть всеми средствами под непосредственным руководством командира электромеханической боевой части. Это единственный человек на борту, который не несёт корабельной вахты (медик, замполит и особист не в счёт, так как они являются необходимыми антрибутами корабля, как флаг или гюйс), чтобы, не отвлекаясь, думал всё время о корабле, о каждой его железяке.

Фактор пятый. Во всех публичных рассказах членов экипажа отмечается, что взрыв и последующий пожар в четвёртом отсеке разделил личный состав корабля на носовую и кормовую части, что помешало некоторым добраться до своих боевых постов, но тогда удивительно присутствие в корме командира реакторного отсека старшего лейтенанта Беликова. На момент аварии (5.30 утра) он в составе второй боевой смены должен был нести вахту на пульте ГЭУ, как КГДУ-4. Как бы то ни было, но именно этот фактор оказался определяющим, так как хотя и старший, но лейтенант, Беликов имел командирское влияние, по-видимому, лишь на матроса Преминина, а остальные специалисты реакторного отсека, по боевому расписанию подчинённые ему, его попросту игнорировали. Чем-то иным объяснить то, что матрос оказался крайним, затруднительно.

Рассказывая потом о своём товарище, старший матрос Меньшиков как-то сказал: "Сергея на лодке почему-то мало отмечали. Вроде и заслужил, а глядь, --- обошли, не заметили..."

Заметят, когда припечёт...

Фактор шестой. Если с появлением в корме командира реакторного отсека есть некоторые неясности, то наличие в корме особиста объяснить гораздо легче. У представителя КГБ штатного места на корабле нет, а исполнение им своих особых обязанностей требует тишины и уединения, поэтому их селят в корабельный изолятор, расположенный в жилой части пятого отсека. Здесь есть всё необходимое для "работы": койка, гальюн, звуконепроницаемые стены, а болеет корабельный люд редко... Когда в 4-ом отсеке ударил взрыв, и пошли ядовитые пары, бежать из изолятора можно было только в безопасную корму.

Узнав, что особист находится в корме, командир тут же назначает его старшим над всем личным составом кормовых отсеков, хотя прекрасно знает, что согласно "Корабельному уставу" лицо, временно пребывающее на корабле и не имеющее определённых корабельным расписанием обязанностей, есть пассажир, то есть лицо оберегаемое и опекаемое, но безответственное. Однако командир имеет право на всё и, превратив особиста из стороннего наблюдателя в непосредственного руководителя, он делает его своим соучастником, а групповое наказание на военной службе всегда мягче индивидуального. Командир явно смотрел в будущее.

Возвысив пассажира до статуса должностного лица, командир снял ответственность с остальных должностных лиц, и теперь они могли делать что угодно или не делать ничего: за всё теперь отвечает особист, а они в режиме советников.

Это и подвело последнюю черту под постенькой Серёгиной судьбой...

Треть необходимое отступление.

После многочасовой борьбы с аварией в 4-ом отсеке было принято решение об откачки воды из его трюма общекорабельной системой, но агрессивная смесь компонентов топлива быстро разъела трубопроводы, и корабль начал оседать.

Фактор седьмой. Встал вопрос об экстренном глушении реактора. Стержни-поглотители аварийной защиты в считанные секунды упали в активную зону и заглушили реактор. Теперь туда же с определённой скоростью должны опуститься компенсирующие решётки и загасить "котёл" полностью. Однако из-за слишком поспешных действий оператора ГЭУ или повреждения кабелей управления (это маловероятно, так как связь, освещение, гидравлика, всё работало, хотя эти системы гораздо меньше защищены, чем кабели систем управления), решётки зависли, не дойдя до концевиков.

Выяснить причину остановки электродвигателей приводов компенсирующих решёток и устранить её должна группа телемеханики-автоматики, но париться в сауне с радиактивной добавкой не входило в житейские планы специалистов, поэтому было рекомендовано опускать решётки вручную.

С этого момента началась... (трудно подобрать какое-то иное слово к тому, что будет происходить дальше):

Хроника профессионального сволочизма.

-- -- Командир реакторного отсека старший лейтенант Беликов обязан формировать, снаряжать, инструктировать и отправлять аварийные партии в реакторный отсек, но "старшим по корме" --- пассажир-особист, поэтому к месту аварии приказано идти ему самому.

00.20 --- Снаряжение аварийной партии производится так же, как и формирование: Беликова засовывают в прорезиненый КЗИ (костюм защитный изолирующий), предохраняющий от радиактивного загрязнения, хотя основным поражающим фактором на тот момент является высокая температура, для защиты от которой на корабле имеются термостойкие костюмы. К тому же ТСК предохраняют и от радиактивного загрязнения, так как внутри их создаётся избыточное давление воздухом для пневмоинструмента.

Примечание 1. Есть и проникающая радиация, но от неё нет средств индивидуальной защиты, а только таблетки, снижающие её воздействие на организм.

Более того: старлея включают в изолирующий противогаз с регенерацией воздуха, в котором при высокой температуре можно работать не больше 10 минут, да и то постоянно контролируя его резиновые элементы.

00.40 --- Ввод Беликова в отсек без страхующего, и его работа по освобождению спецключа от запорных приспособлений, которые устроены для создания дополнительных трудностей заведомо преступному личному составу корабля (смотри: "Мероприятия по предотвращению несанкционированных пусков").

01.00 --- Выход Беликова из реакторного отсека и отправка его обратно с ни в чём не повинным матросом Премининым.

01.30 --- Выход аварийной партии Беликов - Преминин из реакторного отсека и их доклад о том, что одна из решёток опущена не до конца (сигнализация пульта ГЭУ говорит о том же).

Примечание 2. Пока аварийные партии работают на реакторе, у целой толпы должностных лиц есть масса времени, чтобы одуматься и начать выполнять свои обязанности. Вместо этого они решают "труднейший" вопрос: выносить с корабля покойников или смываться самим?

01.50 --- Ввод матроса Преминина в реакторный отсек без страхующего, в том же снаряжении и с тем же изолирующим противогазом. При этом отправляющие его должностные лица видят, что температура в отсеке поднялась выше 80 градусов по Цельсию и стремительно растёт давление (смотри школьный учебник физики). Однако несмотря на это отсек не вентилируется и мер по выравниванию перепада давления между смежными отсеками не предпринимается.

02.20 --- Доклад матроса Преминина о постановки решёток на концевики.

02.40 --- Приказ матросу Преминину из центрального поста: открыть захлопки для вентилирования отсека. Теряя силы, он этого сделать уже не смог...

Примечание 3. Сыграло свою роль то, что все захлопки забортных отверстий на подводной лодке устроены так, чтобы внешнее давление их прижимало и улучшало герметизацию. При избыточном внутреннем давлении захлопки страгиваются, тянут шток привода и зажимают стопор, как в тисках. Эту элементарную физику не могли не знать корабельные специалисты, но, тем не менее, они отдали матросу практически невыполнимый приказ, имитируя тем самым свою бурную деятельность по его спасению.

Существовало множество способов вызволения матроса из ядерной преисподней, но ни один из них использован не был, а должностные лица предпочли немного поперестукиваться с ним, а когда в очередной раз он на связь не вышел, они покинули тонущий корабль. Трупы тоже решили не брать...

Экипаж покинул корабль (только командир ещё какое-то время "мужественно бдил" на ходовом мостике, будто бы для того, чтобы оставленный экипажем корабль не становился лёгкой добычей) вечером 3-го октября, но только 6-го в 11.30 "по Москве" корабль ушёл на дно.

Окончательный анализ. Пренебрежение жизнью нижних чинов в армии и на флоте обычно объясняют дешевизной рядовых и матросов, но всё гораздо проще и страшнее. Профессионалы способны быстро оценить степень опасности и умело уйти в сторону: пусть дилетанты побудут героями, а мы доживём до пенсии.

Комментарии: 4, последний от 09/01/2012. © Copyright Анпилогов Илья Владимирович (anpilogov@yandex.ru) Размещен: 03/01/2011, изменен: 03/01/2011. 22k. Статистика. Статья: Публицистика Скачать FB2 Годы событий: 1988	Оценка: *9.3710** Ваша оценка:

Анпилогов Илья Владимирович Расследование одной аварии

Анпилогов Илья Владимирович
Расследование одной аварии