К корабельным докторам на флоте относятся, как правило, скептически: пользы от них мало, но и вреда никакого. Поэтому для обозначения их должности чаще всего используют ироническое "док", чем подчёркивается их малая значимость, но в тоже время и их ритуальная необходимость в корабельной жизни.
Однажды из-за полной уверенности, что доктор для военной службы вещь непригодная "погиб" во время учений целый штаб флотилии атомных подводных лодок...
В разгар учений начальник штаба флотилии с довольно панибратским прозвищем Зема, которая никак не соответствовала ни его характеру, ни грозному виду, а была лишь производной из его польской фамилии, подошёл к раскрытому по случаю духоты окну своего кабинета и узрел вполне сюрреалистическую картину: с трудом склоняя головы на накаченных негнущихся шеях, брели шаркающей походкой с руками за спиной в затылок друг другу три огромных диверсанта из противоборствующей группировки, по бокам их охраняли два зачуханых матросика с красными повязками на рукавах мешковатых "фланок", а замыкал это шествие в режиме пастуха, покорно бредущего за стадом, начальник патруля - весь какой-то помятый (видимо, последнее время спал, не раздеваясь) старший лейтенант медицинской службы, от одного вида которого у адмирала сама собой раздалась грудь во всю ширь его тужурки для грозного рыка, способного в один момент вогнать литёху в грунт по самые уши.
Однако старший лейтенант почему-то в грунт не ушёл и на молекулы от страха не распался, а повернулся к окну, и, помогая себе руками, стал объяснять:
- Видите ли, товарищ контр-адмирал... Эти лица были обнаружены в развалинах теплицы, и теперь их надо доставить в штаб тыла для установления личности...
- Какой тыл!!! Какая личность!!!.. И какой дурак поставил медика в патруль! - ещё больше взъярился начштаба.
- Давай их сюда, - распорядился адмирал и махнул рукой автоматчикам у входа: "Пропустить".
Смотреть на то, как "док" неумело стал разворачивать свою колонну к штабу, у адмирала уже не хватило сил, поэтому он отвернулся и стал дожидаться пленников. Вскоре дверь распахнулась, чётким шагом в кабинет вошёл тот же самый, но до неузнаваемости изменившийся старлей, молодцевато вскинул руку к головному убору и чётко доложил:
- Товарищ контр-адмирал, здание штаба блокировано, вы взяты в плен. Капитан морской пехоты...
В раскрытую дверь было слышно, как диверсионная группа быстро и решительно дезорганизовывала работу штаба...
Однако корабельного доктора с подводной лодки имени Партсъезда никто "доком" назвать не рискнул бы. Телом он был могуч, шевелюрой дремуч, а лицом суров. Крепкие руки профессионального костоправа вполне могли бы разорвать книжный том, страниц на триста, а когда он этими руками обнимал женщин за талию, то они теряли сознание "от чувств".
Женщины его любили, и он их, видимо, тоже. Только завидев на рейсовом катере, который курсировал между базами вдоль побережья, новое женское лицо, Доктор тут же делал стойку и становился по-гусарски галантным. А по приходу с "автономок" он засылал кого-нибудь из механических сил (им всё равно надо возвращаться на корабль для вывода установки из действия) для разведки на КПП, где толпились встречающие подводников жёны, вооружив его словесным портретом своей жены. После чего просачивался через расставленные ею сети и на какое-то время из жизни исчезал. Исчезнуть же в нашем мире без участия женщин (было, есть и будет ещё, наверное, долго, если не всегда) просто невозможно...
Доктор он был настоящий, хотя и не терял уверенности, что на флоте больных нет, а есть только живые и мертвые. Причём мертвых на время выполнения боевой задачи всегда можно поставить в строй, а все остальные болезни легко устраняются хорошим раствором спирта в воде. При жалобах пациента на боли в животе и голове, Доктор вытаскивал из кармана "РБ" пачку разноцветных блистеров с таблетками, раскрывал их карточным веером и, выбрав один, поцветастее, ломал его пополам со словами:
- Это от головы, а это от живота. Смотри не перепутай!
Тем не менее, свою работу он всегда делал хорошо, в чём бы она ни состояла. Вплоть до постановки на штатное место оторванных при ремонте техники пальцев.
Служил Доктор давно. Начинал он ещё в те времена, когда подводные лодки "волчьими стаями" рыскали в Карибском море, охраняя от посягательств суверенную Кубу. За это благодарные кубинцы селили подводников в отобранных у американских миллионеров особняках с ещё работающими кондиционерами и забитыми пивом бассейнами со льдом. После таких радушных приёмов буйные шевелюры кубинских красавиц обвивали ленточки с гордой надписью "Северный флот", а под напором их бюстов трещали снятые с моряков белые полотняные "голланки" с воротниками цвета морской волны. Моряки же ходили голы и босы, но безмерно счастливы...
В память о тех временах пугал гостей висящий на стене его квартиры тяжёлый мачете для рубки сахарного тростника...
Имея богатый жизненный опыт, Доктор к тому же умел о нём рассказывать. Обычно свежего человека хватало лишь на пару-тройку "автономок", после чего рассказывать из своей жизни было ему уже нечего и он, как и все остальные, молча, сидел в курилке... Говорят, что на небесах Рай у подводников выглядит точно также: сидят все подводники в ряд и молча курят, и на всех им хватает сигарет, а время от времени к ним подсаживаются другие, такие же сосредоточенные и молчаливо-усталые...
Доктор же был неиссякаем. Если за тонкой стенкой курилки вдруг раздавался такой взрыв хохота, что от него начинал захлёбываться вентилятор дожига угарного газа, никто не сомневался: это Доктор ведёт очередной сеанс смехопсихотерапевтической связи, в котором участвует гораздо большее количество народа, чем то, на которое рассчитано курительное помещение...
Перед этой "автономкой" Доктор отвлёкся на телемеханика, у которого анализ крови неизменно показывал наличие в организме скрытого воспалительного процесса. По-хорошему, мичмана надо было оставить в базе для детального обследования, но "бычок" упал в ноги, и его можно было понять: вместо проверенного специалиста флагмана обязательно подсунут какого-нибудь никому не нужного "кота в мешке", и мучайся с ним потом всю "автономку". Доктор ещё раз посмотрел на лоснящуюся здоровьем довольную рожу подводника, и решительно поставил запятую, снизив плохой показатель крови на целый порядок.
За всеми этими делами Доктор не обратил внимания на тщедушного морячка из службы снабжения, хотя по определению "кокша" тощим быть не может. Тем более что ненадёжного кока "скинуть за борт" особого труда не составляло бы. На замену всегда можно найти что-то приличное и для пищи пригодное. (Не пугаться. Это юмор).
Через две недели автономного плавания лодочный воздух, от которого любой прыщ может превратиться в открытую язву, сделал своё подлое дело: у телемеханика разнесло и без того широкую рожу от гнойника в челюсти, а "кокша" начал неуклонно угасать.
Доктор выдрал недрогнувшей рукой "лишний" зуб у мичмана, откачал гной и посадил его на соковую диету. После чего взялся за матроса. Симптомы были какими-то странными, но больше всего Доктор склонялся в пользу банального, но видимо, сильно запущенного, аппендицита, о чём он и доложил командиру корабля.
Из создавшейся ситуации у Командира было три выхода и все плохие:
- вернуться в базу;
- всплыть и вызвать спасательное судно;
- продолжить "автономку", готовя в холодильной провизионной камере место для тела.
Однако Доктор два варианта сразу отсёк, так как ни вернуться в базу, ни дождаться спасателей матрос не успеет, умрёт. Третий же был неприемлем. Единственный вариант из анализа сложившихся обстоятельств выходил только один: оперировать здесь и сейчас.
- Что для этого надо? - спросил Командир.
- Не раскачивать лодку, - ответил Доктор...
И лодка легла на боевой курс.
Над ней и вокруг шарили всеми средствами обнаружения противолодочные силы вероятного противника, роились промысловые суда с неводами и тралами, топтались гигантские, нагруженные под завязку нефтью или зерном, супертанкеры, барражировали поисковые самолёты, но, снизив шумность до минимума, установив оптимальный ход, заняв предельно допустимую глубину, лодка шла, не меняя курса, как торпедоносец при заходе на цель, когда штурман становится главным, а командир - лишь средство для доставки его в точку сброса торпеды...
Доктор хотя неоднократно и прокрутил в голове план операции, больше надеялся, что сориентируется на месте. "Вскрытие покажет..." - решил он и приступил к делу.
Однако, сделав разрез, Доктор оторопел. Такого он никак не ожидал! Он смотрел на разрез и впервые в жизни не знал что делать, а в голове назойливо крутилась мысль: "Вот вскрытие и показало..."
Доктор поднял глаза на своего ассистента, низкорослого и широкого, устойчивого, как железобетонная плита поперёк дороги, химика-дозиметриста, любителя закусывать водку чесноком, отчего вокруг него не надо было делать никакой дезинфекции, поскольку микробы сами укладывались в штабеля, чуть дыхнув такой убийственной смеси, и... успокоился!
"Пугаться будем потом, а сейчас надо делать дело!" - отбросил всё лишнее Доктор...
За время их многочасового стояния у операционного стола, успели по-тихому смениться две корабельные вахты...
По приходу с "автономки" Доктор покинул корабль навсегда, так как осознал, что его время уже закончилось. "Пора и честь знать, пока на дверь не указали..." - рассудил он. Да и стоял у него перед глазами тот распластанный нак операционном столе матрос, которого он обязан спасти, но не знал как.
Был он назначен на должность начальника медицинской службы в соседнюю базу, и однажды при заходе на посадку вертолёт, в котором находился начмед, потерпел аварию. Все пассажиры на его борту погибли.
А матрос после излечения сходил ещё в две "автономки" всё в той же должности кока и уволился по окончании срока службы. Поскольку "кокша" он был неважный, это не позволило ему продолжить службу в качестве мичмана.
В основу рассказа положены реальные события, происходившие на Северном флоте в период наличия у страны подводного флота.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
