ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Бабкин Дмитрий
Сбор урожая

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 5.82*12  Ваша оценка:


   Пишу тебе, что жив - здоров, а больше, в принципе, и нечего писать. Все по старому, и нового ничего не намечается. Пишу, что стараюсь писать побольше, но из этого ровным счетом ничего не получается. Ну что тут попишешь, если буквально все повторяется изо дня в день. Ну, разве что, то, что пришла пора сбора урожая, и мы в полный рост едим молодую картошку, яблоки, груши, скоро пойдет виноград, и проч., проч., проч. Так, что накушаемся вволю.
  
  
  
   Найденное в сумерках укрытие оказалось арыком, на дне которого струился слабенький ручеек. Скоро вся одежда набухла от утренней росы, стало совсем холодно и совсем не уютно. Дубин с Мазыкиным, посланные в охранение, лежали на опушке рощи, в которой скрывалась рота перед тем, как по команде зам комбата войти в селение, намеченное для прочески. Из расположения вышли часа четыре назад, глубокой ночью, в пешем строю. Три роты, двигались двумя колоннами по одному человеку вдоль обеих обочин дороги. По ходу к ним присоединились местные ХАДовцы в полном составе --примерно двадцать пять молодых парней в штатском, вооруженные китайскими автоматами. Чтобы сохранить секретность и порядок, цорандой на этот раз привлечен не был. Вдоль дороги были разбросаны немногочисленные дома, где-то жили, где-то окна светились слабым, умиротворяющим светом. Прошли километров 10 -15, свернули влево, после чего роты разделились, чтобы войти в кишлак с трех сторон. Лето подходило к концу, в провинции полным ходом шла уборка урожая и духи, большей частью бывшие местными крестьянами, возвратились на время по домам. Операция на самом деле носила характер большой облавы на мужчин.
   Пока все занимали исходные позиции, прошло более часа. Уже совсем рассвело, когда из рощи послышались истошные крики. "Рафик! Рафик!!!", -- кто-то по афгански объяснял, что он друг и просил не убивать. Казалось, что одинокий, с тоской и ужасом, голос в мертвой тишине разносится по всей земле. В опустившемся утреннем тумане, с этим воплем, заполнившим пространство, реальность вдруг потеряла свои черты. Дубин с Мазыкиным переглянулись в полном недоумении и страхе. Тут раздался другой крик, крик отвращения и ужаса. На этот раз голос принадлежал замполиту роты. Два коротких выстрела прекратили шум, но тайна нашего прихода была уже раскрыта. Справа пошла какая-то цепь, Дубин на всякий случай прицелился, но разглядел, что это были свои. В роще тоже зашевелились. Группы стали веером выдвигаться вперед. Они нашли свою, и бегом догнали ее у первого дувала.
   Отовсюду неспешно нарастал шум стрельбы. За стенами, по канавам и арыкам батальон втягивался в кишлак. Дома стояли довольно редко, приходилось часто преодолевать открытые участки, простреливаемые насквозь. Хотя ответный огонь нельзя было назвать интенсивным, но то, что он велся буквально отовсюду, заставляло двигаться медленно и осторожно, где-то ползком, в основном мелкими перебежками пригнувшись. Группы действовали попарно: одна врывалась в дувал, в то время как другая блокировала все подходы к нему. Практически везде было пусто, лишь в редких домах заставали женщин и детей. Проверив помещения, солдаты занимали временную оборону на верхних этажах и на крышах до подхода шедших сзади отрядов. Подошедшие группы двигались дальше вперед, где повторяли те же действия. Так, медленно и основательно, без потерь прошли до центра кишлака. Кое-где, в арыках и под стенами, остались лежать несколько убитых духов. Дубин наткнулся на одного, он плавал в канале вверх спиной.
   Дальше, селение делилось на две части большим полем. Здесь было налажено уже более серьезное сопротивление. Выбежав на чистое место Дубин, Мазыкин и еще один солдат их третьего взвода -- Левин, попали под несколько очередей сразу, и, увидев широкую яму под деревом, отползли туда. Некоторое время пули еще посекли ветки над головой, но потом оставили их в покое -- отвлеклись на другие цели. Скоро подошла вся группа, перебежав вперед, залегли за небольшим пригорком. Командир взвода Калинин уже собирался рвануть дальше вперед, но, заметив трех своих солдат, лежавших отдельно, остановился, и знаками показал, чтоб прикрыли. Высунувшись из укрытия, они быстро закивали, и дали несколько очередей поверх голов, тогда остальные друг за другом быстро побежали вперед. Дубин оглядел местность. Куда стрелять, было решительно непонятно. Подняв поначалу автомат, он поводил дулом по кругу, и опустил его обратно. Привыкнув воевать оператором на машине, он не до конца врубался в происходящее сейчас. Остальные, выпустив лениво по одному магазину в ту сторону, куда ушла группа, и, перезарядив автоматы, тоже успокоились, опустились ниже, заполнили опустевшие магазины, и дальше, уже с безразличием, наблюдали происходящее вокруг. Не договариваясь, они решили переждать некоторое время здесь, пока проход станет безопасней, тем более что приказ прикрывать формально позволял им задержаться. Периодически над головой пролетали пули, постепенно все более ленивые, на излете -- враг отступал.
   Пролежали так они минут 15, Мазыкин даже задремал, когда в обратном направлении, немного левее, по рисовому полю, притопленному водой, показались шесть человек с замполитом впереди. Они выносили раненного. В плащ-палатке, без сознания весь бледный лежал Володько, маленького роста украинец из второго взвода. Замполит, весь красный, с глазами на выкате, почему-то босой (как потом выяснилось, кроссовки слетели с него по дороге), бежал впереди и орал во всю глотку, чтобы их прикрывали. То, что он сам, командир группы, понес раненного в тыл, было необычно. Офицер должен был оставаться со своими людьми на войне в любой ситуации, он же, оставив группу на сержанта, уходил в тыл, командуя выносом пострадавшего с поля боя. Процессия быстро скрылась из виду, а Дубин вспомнил про утренние крики.
  -- Андрей, а что там было, кто орал? -- спросил он Левина.
  -- Да, поймали какого-то велосипедиста, говорил, что он то ли доктор, то ли ветеринар. Капитан Костенко приказал его кончить тихо, ну, а его недорезали, он и давай орать, бросился бежать, и наскочил на Давыдова. А Давыдов напужался, что ли, и завопил благим матом. Тогда уже Боровский духа дострелил. Лажа, в общем, вышла...
   Пролетавшие над головой пули окончательно потеряли свою силу, давно уже не свистели, а жужжали на излете, будто весенние шмели. Пора было двигаться дальше. Тут сзади подошла еще одна группа, которой командовал зам. начальника штаба капитан Петровский, тучный мужик с усами на широком лице. Весь в поту, он присел за укрытием и подозвал связиста сбивающимся от одышки голосом: "Свяжись с Костенко, где они потерялись". Тот, оттерев лицо, сбросил на землю рацию, и стал произносить в микрофон скороговоркой позывные зам комбата. В ответ послышался треск, и неузнаваемый из-за помех голос весело ответил:
  -- Ну, и где там этот жирный боров? Я что, должен тебя ждать? Быстро вперед!
  -- У-у, сволочь, -- страдальчески простонал связисту Петровский, -- Вперед, быстро!
   Его люди, рассчитывавшие хотя бы на пятиминутный отдых, недовольно поправляли на себе амуницию. Когда капитан побежал дальше, все, по очереди пошли за ним. Дубин с товарищами решили присоединиться к чужой группе, пока не найдут своих.
   На другом конце поля, преодолев первую линию дувалов, Костенко устроил привал в широком и глубоком овраге для общего сбора, обеда, и уточнения дальнейших целей. Все группы, вызванные по рации, постепенно подтягивались сюда. Они быстро нашли свою. Командир взвода, увидев их, хотел что-то сказать, но отвернулся и промолчал. Чтобы не мозолить ему глаза, они втроем отошли поближе к ХАДовцам, лежавшим рядом. Солдаты доставали консервы и галеты из РД, кто-то уже спал, офицеры пошли совещаться. С противоположной стороны, кишлак был уже блокирован бронегруппой, это позволяло устроить небольшую передышку.
   Минут через тридцать, все построились, и двинулись дальше. Теперь роты шли одним фронтом. ХАДовцы остались с их группой. Когда предстояло преодолеть опасный участок, взводный каждый раз норовил отправить их вперед. Когда это случилось в третий раз, афганцы затеяли возбужденный спор. Калинин выслушал их молча, и ответил ласково:
  -- Что вы шумите, это ваша земля, и ваша война. Мы вам только помогаем с вашей революцией, а не вы нам. Вот и воюйте, мы всегда поможем.
   Сторговались в итоге, что пойдем все вместе.
   Заняли очередной пустующий дувал, и поступила команда приостановить движение -- впереди работали минометчики. За ближайшими строениями залегли соседние группы, местами шел интенсивный бой. Дубин расположился на чердаке рядом с пулеметчиками и снайпером, перед ним, внизу, весь в пыли и в дыму, без перерыва стрелял куда-то за угол из автомата Хрунов. Дима, снайпер увидел в прицел своей СВДшки духа и пару раз выстрелил:
  -- Вон он, с БУРом, я его не достану, он почти не высовывается, займись им ты, -- повернулся он к Пинчуку, командиру пулеметного расчета, и пальцем стал показывать, куда стрелять.
   Дубин в окне противников не видел, только свои кое-где перебегали вперед. Он ни разу еще не выстрелил из своего АКМа, который очень ему не нравился. В роте было шесть таких автоматов, с глушителями, у остальных были АКСы. Глушителей было тоже шесть, и все они давно вышли из строя, потому что были крайне ненадежны. Когда-то ими попользовались по два-три раза, в основном на стрельбище, после этого они все и погибли. Записали его на Дубина после того, как он вернулся из инфекции, где лежал с желтухой. Автомат был не пристрелян, все попадал куда-то выше и вправо. Наладить прицел ему никак не удавалось, он не очень понимал, как это делается. Когда старшина роты пообещал выдать ему нормальное оружие, он и вовсе бросил затею с пристрелкой.
   Между тем, минометный обстрел прекратился, отбивавшиеся духи отступили, или были ликвидированы, все двинулись дальше вперед. Спустившись из дома вниз, они попали в большой отряд составившийся из трех групп и ХАДовцев с зам комбата во главе. Сопротивление, по большому счету, было подавлено, следующие полчаса и четыре дувала прошли без стрельбы, кое-где лишь натыкаясь на убитых. У нас потери были невелики -- трое раненых, духов насчитали около тридцати убитыми, отобранное оружие -- автоматы, винтовки, один гранатомет, сдали ХАДовцам.
   Уже ближе к концу кишлака шедшие впереди снова напоролись на сильное сопротивление. Никто не пострадал, но место было узкое -- дом, по бокам высокие длинные стены, и оба прохода упирались в большую крепость, откуда и вели огонь духи. Костенко по радио послал кого-то в обход, вперед выдвинули пулеметы, остальные расположились в тени, с комфортом наблюдая сзади, как Пинчук с одной стороны, и еще один пулеметчик из седьмой роты с другой, все в пыли и дыму, поливают проходы из своих ПК.
   Дом, вокруг которого шел бой, имел глухие массивные ворота и, похоже, был заперт изнутри. На стук и крики никто не отозвался, тогда заложили взрывчатку. Ворота развалились. Послышался детский плач и шум голосов. Навстречу ворвавшимся внутрь солдатам выскочила целая толпа визжащих женщин и бачат, они махали руками, орали во все горло, не пуская никого внутрь. Наши отступили из дома во дворик, заваленный хворостом, пропустив вперед ХАДовцев, пусть разбираются и проверяют все сами. Выходя наружу, Костенко лишь выпустил несколько очередей для проверки в этот хворост, чем вызвал новую волну криков -- женщины и не думали отступать. Но, ХАДовцам удалось оттеснить их вглубь. Через десять минут они уже выводили двух окровавленных мужиков с завязанными за спиной руками. Женщины суетились вокруг, воздевая к небу руки, их отчаянные голоса достигли верхней границы своего диапазона. Разговаривавший по рации зам комбат повернулся к взводному:
  -- Лейтенант, уйми их к е.....й матери.
   Взяв с десяток сидевших рядом солдат, тот оттеснил толпу обратно в дом и, закрыв двери, приказал подпереть их досками.
   Так и не подавив сопротивление впереди, решили обойти это место, а крепость завалить минами. Отступая, Костенко приказал оставлять кое-где в арьергарде боевое охранение. В один из секретов, назначив Дубина старшим, Калинин поставил их, троих отставших. Позицию заняли как обычно, на втором этаже пустующего дувала. Приказ был, оставаться здесь 5-10 минут, после чего двигаться вслед за остальными. Роты уже выдвигались на окраину, где в поле их ждала бронегруппа, чтобы везти домой.
   Все было тихо. Никто не собирался преследовать уходивший батальон. Не слишком долго думая, Левин достал пачку "Донских", и стал забивать косяк.
  
   Уже ночью на пост у ворот техпарка пришли двое солдат из девятой роты. Их забыли в охранении. Они вернулись сами пешком в батальон, блаженные - двое, видели, как хоронят. Много.
   Главное, что этой пропажи никто в девятой роте не обнаружил до самого их прихода.
   Что за бардак?
  
  
  
  

Оценка: 5.82*12  Ваша оценка:

По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023