ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Романов Вячеслав Иванович
История жизни

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.72*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Трудяга Ан-12 наконец-то набрал высоту и лег курсом на запад ....
  В полете (2 июля 1985 года)
  
  Трудяга Ан-12 наконец-то набрал высоту и лег курсом на запад в Шинданд. Лейтенант сидел на алюминиевой скамейке, под ногами лежал чемодан типа "мечта оккупанта" набитый до предела сатиновыми трусами, носками, одеколоном и еще всяким имуществом. Своим видом чемодан напоминал упитанного чистенького поросенка желтого цвета. Однако, дорогой читатель, не спеши с выводами - во чреве грузового "Антона" восседал не маркитант, не торговец колониальными товарами и Даже не потомок сына лейтенанта Шмидта - ни в коем случае - стальная птица несла над гиндукушем воспитанника славного Московского ВОКУ, будущую красу и гордость Советской Армии , а вообще-то и очень даже теперешнюю красу. А что про чемодан, так это все следствие инструктажа, проведенного старшим лейтенантом Донцовым - два месяца, как вернувшимся "из-за речки", кавалером ордена Красной Звезды, в общем человека бывалого, геройского и уважаемого. В канцелярии батальона в далеком теперь городе Львове старший товарищ в цветах и красках описал все особенности и специфику жизни и быта в стране с сухим и жарким климатом.
  Лейтенант перед отправкой в эту замечательную страну убыл в положенный отпуск. Милая матушка сразу поняла, что его сына, лейтенанта - первогодка в теплое
  время года просто так отправить не могут и все неловкие мероприятия по сокрытию подготовки к убытию в длительную командировку раскрыла. Материнская любовь воплотилась в виде содержимого этого тяжеленого чемодана, лейтенант по мере возможности принимал участие в процедуре сборов, правда, чаще как тягловая единица. Воспоминания о родителях бередили душу лейтенанта: иногда к горлу подкатывался комок, а глаза подозрительно начинали блестеть, Мама осталась в далекой казачьей станице, а отец даже и не подозревал, что его старший сын не обучает свой мотострелковый взвод в прекрасном городе Львове, а летит в данный
  момент на высоте шесть тысяч метров и со скоростью примерно четыреста пятьдесят километров в час и приближается к месту, назначенному Провидением в лице управления кадров Туркестанского военного округа. Отец был в длительной командировке. Еще в левом нагрудном кармане лейтенанта лежал сложенный квадратиком сверток, в котором были завернуты материнский платок, надушенный ее любимыми духами и бабкина молитва. Бабуля при прощании торопливо сунула молитву в руки лейтенанту, перекрестила его дрожащей рукой и задыхаясь, словно от бега, наказала всегда молитву носить с собой. Лейтенант, конечно, был коммунистом и в Бога не верил (ну почти не верил), но старших уважал, поэтому молитву носил все время с собой.
  "Чудны дела - думал лейтенант, глядя на груз, размещенный на палубе
  самолета, - еще вчера мы на этом самолете привезли ракеты, а теперь везем какие-то магнитофоны". Тут, дорогой читатель, мы сделаем отступление, что бы было понятно, кто такие мы, откуда и куда летим. Под термином "мы" лейтенант понимал своих покинутых сорок минут назад на летном поле Кабула товарищей - шестерых так же, как он лейтенантов- мотострелков, которых военная судьба свела неделю назад в аэропорту города Львов; там же эта судьба в виде офицера управления кадров округа выдала всему отряду мушкетеров предписания и провела инструктаж. В целом, инструктаж сводился к мысли - берегите себя и своих бойцов. Эта мысль, хоть и не отличалась оригинальностью, однако была очень актуальна - кадровики знали, что эта команда из молодых офицеров отправлена для восполнения потерь. То есть, ехали наши мушкетеры не менять выслуживших свой срок офицеров, а должны были встать
  в строй вместо безвозвратно потерянных таких же как и они командиров взводов.
  (Ну не могут же кадровые органы отправить лейтенанта, хоть и 6удущую красу и гордость Советской Армии, на место, допустим, командира батальона, или, скажем, командира роты - ибо еще молод). Конечно, каждый из семи мушкетеров не был совсем "желторотиком" - за прошедший без малого год после выпуска из училищ суровая машина под названием "Советская Армия" выковала из них офицеров, понимавших основы службы, нашедших баланс отношений с рядовым составом и старшими по званию; в общем это были, конечно, не львы, но и не беспомощные котята- сосунки. В полете до города Ташкента наши мушкетеры подружились и решили, по возможности, держаться вместе. Эта идея вскоре и дала свои плоды - в штабе ТуркВО, куда они заявились после полета, им выдали направления на пересыльный пункт и настойчиво рекомендовали не теряться в пространстве и времени, а прибыть на следующий день к 10 часам. Наша великолепная семерка лихо ответила: "Есть!" и убыла по указанному адресу - сказывалась традиция западных округов, где офицеры в большинстве своем были исполнительны, дисциплинированы, знали общевоинские уставы, технику и вооружение, а также были зело приятны наружно. Увиденное на пересылке не вызвало душевных травм, но подвигло на поиски альтернативных мест размещения. Удача была на стороне нашей команды - прогуливаясь в тенистом парке вокруг штаба ТуркВО они наткнулись на небольшое симпатичное зданьице, утопавшее в тени чинар. Как оказалось, это была гостиница Военного Совета ТуркВО, и в ней было даже два свободных номера, в которых благополучно и разместились посланцы из далекой прикарпатской стороны. Следующие несколько дней прошли в мирном, неназойливом посещении управления кадров длившемся не более двух часов. После чего вся великолепная семерка отправлялась в поход по ближайшим достопримечательностям, а ближе к вечеру все это временное великолепие плавно перетекало в приятный товарищеский ужин.
  Но все в этом мире когда- либо заканчивается: предписания были выданы на руки, очередной инструктаж проведен, из которого лейтенанты вынесли, что опоздание на самолет до Кабула приравнивается к дезертирству со всеми вытекающими последствиями. Вылет назначен на раннее утро следующего дня, и наши герои решили, что не стоит лишать себя прелестей последней мирной ночи - вместо содома-и-гоморры пересылки лучше приехать заранее в аэропорт Тузель на такси, благо по всем расчетам денег на такси до Тузеля должно было хватить. Накупив подарков своим будущим боевым товарищам (проникновенному читателю не стоит напоминать, что лучшим подарком для будущих боевых товарищей была и остается бутылочка нашего национального продукта), подготовившись к раннему подъему, наговорившись обо всем, обсудив всю полученную информацию, а лейтенанты собрались пытливые - они по крупицам собирали все, что относилось и к стране Афганистан, и к особенностям службы там, упали они дружно в объятия Морфея. Ранним утром следующего дня дружная команда на двух такси прикатила к зданию комендатуры аэродрома Тузель и обнаружила висящий на дверях замок. Походив
  вокруг да около, решили, что самолет задержали с вылетом, поэтому никто не торопится. Вообще-то, пересылка накануне была полной, поэтому ожидалось прибытие не менее полутора сотен измученных "нарзаном" офицеров и прапорщиков. Успокоенные такими мыслями наши друзья расположились в ожидании начала функционирования аэропорта.
  И действительно, через пару часов потянулся к КПП различный служивый люд. В конце концов нам них обратил внимание капитан с повязкой "Дежурный помощник коменданта" и спросил: "А по какой нужде бравые военные шляются вокруг вверенного ему объекта?" На что все семь пар лейтенантских глаз перешли в режим
  наблюдения, а лица изобразили легкую озабоченность. "Дык нам бы эта, до Кабулу--" ■ молвил наш лейтенант, внезапно поперхнувшись. Капитан с легким прищуром осмотрел все новоявленное воинство и изрек, что самолет на Кабул, кои сии младые офицеры ожидают уже выруливает на взлетную полосу в аэропорту Северный, который, примерно, в двух часах езды отсюда. Эти слова колоколом отозвались в голове лейтенанта и, вспомнив наставление кадровиков, отсутствие денег на Дальнейшее время провождение в Ташкенте, да и вообще желание уже долететь куда-нибудь, хотел промямлить, что-либо жалостливое типа: "Что же нам делать ", но вовремя взял себя в руки и произнес суровым голосом : "А есть ли какие варианты"". "Варианты всегда есть" - был ответ капитана, после чего он удалился в свою каморку, оставив бравых лейтенантов-мушкетеров в состоянии легкого головокружения, однако, через минут двадцать вернулся с некими бумагами и пояснил, что , примерно, в 14 часов будет вылетать грузовик с ракетами на Баграм, потом он идет на Кабул, и, если командир корабля возьмет их на борт, то вечером они будут на пересылке в Кабуле.
  Было всего восемь утра, рейсовый самолет на Кабул улетел, поэтому решили ждать своей судьбы, уповая на доброту неведомого командира корабля. Еще через час появились и люди в форме таможенников и пограничников, здание приобрело вид Функционирующего военного аэропорта, со всеми положенными ему атрибутами.
  Таможенники решили не упускать свою добычу из рук и предложили пройти досмотр :
  "Все равно ожидаете вылета, а так уже будете к нему готовы". Резон в их словах был, поэтому лейтенанты пошли навстречу настойчивым просьбам сладкоголосых сирен. Профессионально осматривая парней с тощими чемоданчиками, таможенник плотоядно кидал взгляд на мощный баул нашего лейтенанта. Лейтенант шел последним и вид его саквояжа привлек всех потомков Павла Верещагина, обитавших в ближайшей округе. Расположившись полукругом они внимательно наблюдали, как их главный собрат, с проворством и сопением любовника исследует недра лейтенантского баула, однако, не обнаружив там ничего криминального, весь этот сонм сборщиков подати быстро потерял интерес к чемодану и удалился по своим таможенным делам. После таможенников была процедура пересечения границы, которая вылилась в сверку прапорщиком-пограничником фотографии в служебном паспорте с оригиналом, установке отметки о пересечении границы и возврате синекожего паспорта в руки владельцу.
  Через некоторое время в зал ожидания начали прибывать члены экипажа самолета, который и должен был доставить наших героев в Кабул. Примерно за два часа до вылета появился командир корабля - молодой майор в летней рубашке с коротким рукавом. Узнав, что ему дают семь пассажиров, он молча кивнул помощнику, тот забрал паспорта и начал оформлять полетный лист. Настроение у незадачливых пассажиров приподнялось - появилась надежда, что пыльная афганская земля воспроизведет отпечатки подошв наших героев уже сегодня. Финальный аккорд прибытия экипажа вообще стал классическим сюжетом. С самого начала было видно, что товарищи летчики, мягко говоря, устали после вчерашнего. Завершению процедуры преодоления всех формальностей перед вылетом мешало отсутствие бортстрелка. Когда же искомый индивидуум появился, то всех поразил, нет не его измученный вид, а авоська, которая была наполнена полчищем "мерзавчиков" - таких маленьких, по 0,25 л бутылок с водкой, при этом горлышки "мерзавчиков" топорщились в разные стороны, и авоська напоминала морского ежа. Подвигаясь с этим грузом в сторону таможни, бортстрелок громко оправдывался перед командиром, приводя различные весомые и не очень аргументы в свою защиту. Командир молча наблюдал за картиной, никак не реагируя на возгласы своего непутевого подчинённого. Его интересовало иное. Дело в том, что описываемые события происходили в присной памяти 1985 году, а чем был знаменит этот год?
  Читатель постарше ответит: началом компании по борьбе с пьянством и алкоголизмом. В нашем случае эта борьба заключалась в запрете провоза через границу более двух бутылок раствора этиловго спирта различной консистенции, именуемых в народе коньяком, водкой, вином и иными поэтическими названиями. Так вот, командир корабля,
  заинтересованно и даже участливо наблюдал за попыткой прорыва через таможню с таким запасом спиртного. Таможенники грудью стали на защиту интересов государства и категорически отказывались пропустить вновь прибывшего. К удивлению,
  прибывший не сильно настаивал. Заявив, что с собой нельзя, а в себе можно, он начал неторопливо отвинчивать горлышко у первого "мерзавчика". Справившись с пробкой, №н с ловкостью профессионала отправил содержимое в свое нутро и приступил ко
  второму "мерзавчику". Тут командир решил, что пора вмешиваться, или полет сегодня не состоится по причине неполного экипажа. Возопив, что этот гад не успокоится, пока все не употребит, командир аргументировал необходимость пропуска остатков
  экипажа через границу тем, что обратное оформление займет еще больше времени. Поразмыслив, таможенники и пограничники быстро оформили и передали начавшего погружаться в алкогольную нирвану борттехника на руки командиру корабля и убыли восвояси. Теперь вся лихая команда в составе экипажа и его семерых пассажиров убыла к самолету, стоявшему поодаль. Утомлять читателя подробным описанием всех пертурбаций перед вылетом не будем, упомянем, что вылет снова чуть не отменился по технической причине, но потом причину устранили, и, наконец, сидя в гермокабине наши герои услышали, что самолет пересек границу Советского Союза. Наблюдая пейзаж внизу, сердца наших героев трепетали - они уже в Афгане. Короткая посадка в Ваграме, затем взлет и сразу посадка в Кабуле. Пересылка встретила наших героев ревом авиационных двигателей, аэродромной суетой и горячим пыльным воздухом. Построение вновь прибывших, сбор предписаний, инструктаж, распределение по палаткам и отбой. С утра вручение предписаний со своей судьбой, прощание с
  друзьями на летном поле и бегом к назначенному борту. И вот наш лейтенант уже
  летит в Шинданд на том же самолете, на котором вчера таким специфическим
  способом попал в Кабул, а кармане его рубашки лежит сложенный вчетверо документ, указывающий, что лейтенант имярек должен прибыть в в/ч пп 51883 для дальнейшего прохождения службы и приписка карандашом: в счет офицера Шерстюка. "Интересно, кто этот Шерстюк и где он сейчас?" - подумалось лейтенанту, когда он изучал
  полученное на пересыльном пункте в Кабуле предписание. Приближаясь к пункту
  назначения, самолет резко пошел вниз и через несколько минут, выровнявшись над самым летным полем, пробежал по полосе, завернул на стоянку и, угасив двигатели, замер. Прилетевший народ собрал свои нехитрые пожитки и пошел к выходу,
  подхватив свой знаменитый чемодан, двинул за всеми и наш лейтенант. Жаркий воздух и яркое солнце его оглушили.
  Впереди было два года и целая жизнь.
  
  
  
  
  
  На земле (2 июля 1985 года)
  
  Выйдя из самолета, лейтенант зажмурился от яркого солнца, которое постепенно набирало силу. Сухая, колючая жара обволокла все тело, и рубашка мгновенно стала мокрой. После двухчасового рева моторов тишина на аэродроме завораживала. Памятуя
  минной опасности, лейтенант вздохнул и двинул следом за вышедшими пассажирами,
  волоча на себе свой пресловутый чемодан и стараясь идти строго след в след - уроки старших товарищей лейтенант усваивал твердо. Правда, оказалось, что до ближайшего минного поля несколько километров, но такое рвение можно считать похвальным, хуже,
  огда наоборот. На КДП аэродрома собралась небольшая толпа попутчиков, и когда
  лейтенант, наконец, добрел, то все уже были распределены по маршрутам и автомобилям.
  - Вам в штаб дивизии" - спросил дежурный офицер лейтенанта - В отдел кадров? Если туда, то вот садитесь в эту машину- указал он на стоявший первым бортовой ЗиЛ-
  Долго лейтенанта уговаривать не пришлось, он закинул свои вещи и ловко вскочил в кузов автомобиля. Огляделся, прикрывая рукой глаза от нестерпимо яркого солнца. Пейзаж вокруг нельзя было назвать живописным, но и слово "унылый" к нему бы тоже не подошло - всего было понемногу. Вдали на востоке виднелись достаточно высокие горы; вокруг, покуда хватало взгляда, расстилалась долина, уставленная глинобитными строениями и редкими деревьями. С трех сторон долина была окружена горами различной высоты, а самый близкий к аэродрому хребет был похож на спину заснувшего посредине долины дракона. В кузов грузовика селолеще несколько человек и, взревев
  мотором, машина, весело подпрыгивая на стыках дорожных плит, поехала к неведомому штабу дивизии. Выехав за ворота советской зоны аэродрома, лейтенант сразу заметил разницу - если на нашей части каждый квадратный сантиметр территории, каждая единица техники отвечала строгой военной логике и навсегда установленному порядку - то на территории союзников, как бы помягче сказать, - все было по-иному. Апофеозом увиденного было несколько самолетов, числом более десятка, валявшихся на земле с развороченными реактивными соплами. "Это в прошлом году духи взорвали самолеты афганского авиационного полка" - прокомментировал увиденное один из попутчиков - "Подкупили часового, тот и заложил мины в самолеты". Первая картина последствий войны дала понять лейтенанту, что здесь все серьезно. Машина продолжала свой бег и вскоре, преодолев несколько километров, въехала в уютный большой двор, уставленный различными автомобилями, в основной УАЗами, ЗиЛами и КамАЗАми. Это была площадка транспорта штаба дивизии, вход в которую охранялся несколькими постами. Все было укрыто мешками с песком или обваловано, а часовые на постах были в касках, покрытых маскировочной сеткой, бронежилетах, с боевым оружием, кое-где с РПК, или автоматами с подствольниками. Лейтенант сразу направился в отдел кадров дивизии, который располагался в отдельном модуле, именуемом в официальных документах "сборноґ щитовое сооружение". Доложив о своем прибытии офицеру отдела кадров, лейтенант спросил в какое подразделение 371 полка его направят, и кто такой офицер Шерстюк. "Согласно предписания штаба округа вы направляетесь в разведывательную роту этого полка, старший лейтенант Шерстюк - командир взвода этой роты, который несколько дней назад получил тяжелое ранение при подрыве БМП" - ответил майор-кадровик, не поднимая головы и не прекращая делать записи в своих документах. "А еще, товарищ майор - продолжал лейтенант - в этом же полку служит мой друг, лейтенант Сватов, замполит роты, не подскажете, как его найти?". Но майор не стал удовлетворять любопытство лейтенанта и предложил выяснить это уже непосредственно в полку. Тем более, что такая возможность ему скоро представится, так как он заканчивает документы и через несколько минут товарищ лейтенант может на дежурной машине вместе с офицером штаба полка убыть к месту несения службы. Вскорости вместе с пожилым капитаном наш лейтенант трясся по знаменитой "бетонке" курсом строго на север. Проехав пару
  километров они свернули на грунтовую, хорошо укатанную дорогу и через несколько сотен метров остановились у КПП. Проходя проверку на КПП, лейтенант почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. На него смотрел невысокий чернявый капитан с опущенными книзу усами.
  - Так это вы прибыли вместо Олежки Шерстюка в разведывательную роту7
  - Так точно! - последовал ответ.
  - капитан Взглядов, командир разведывательной роты - представился офицер.
  - лейтенант имярек - принял строевую стойку наш герой. За четыре года учебы в
  легендарном училище строевые приемы вошли в его кровь, а скорость реакции на различные команды могла послужить источником для написания какой-нибудь биологической статьи.
  - Вот и славненько, забирай вещички, пойдем располагаться - предложил командир роты, перейдя на менее официальный тон - сейчас время обеда, разберемся, где командование полка и потом представишься командиру полка.
  Взгляд командира роты опустился вниз и наткнулся на знаменитый нашему читателю чемодан:
  - Вот это чемоданище! - последовал восхищенный возглас ротного - даже боюсь себе представить сколько хороших и полезных вещей внутри!
  - Ох, товарищ капитан, как же я намучился с этим бегемотом - выпалил лейтенант- быстрей бы его куда-нибудь спихнуть.
  - Ну это мы сейчас организуем - бодро заверил ротный и позвав помощника дежурного по КПП, наказал тому помочь отнести поклажу в модуль разведчиков.
  Дотащив до третьего по счету от КПП модуля ужасно тяжелый и неудобный чемодан, лейтенант поблагодарил помощника за помощь и внес свое бренное тело в обрамлении чемодана в прохладную комнату, в которой прихожая была отделена от жилой части аркой. После палящей жары нашему герою показалось, что попал он как минимум в филиал рая, так было здесь хорошо. Навстречу поднялся уже знакомый командир роты и еще три офицера. Капитан Взглядов представил высокие стороны друг другу: Вот парни кого я нашел на КПП, иду в штаб, а мне помощник по строевой и кадрам кричит: "Взглядов прислали заменщика вместо Олежки Шерстюка, иди лови его на КПП, пока у него водку не отобрали". Я, недолго думая, двинул в сторону КПП и вижу, как наш имярек в союзной форме пытается его преодолеть. Вот наш лейтенант у нас. Кстати, чемоданище у него замечательный, ну это он сам расскажет. Давай-ка я тебе представлю наших офицеров роты: вот это замполит роты Аркадий - показал он на симпатичного лейтенанта в экспериментальном обмундировании. Для тебя, дорогой читатель, здесь сделаем небольшое отступление - дело в том, что полевое обмундирование в Союзе (так кратко называлась тогда наша Родина) сильно отличалось от того, что начали вводить в Афгане. То, что было одето на офицерах и прапорщиках разведывательной роты, называлось на военном сленге "экперименталка", в принципе, очень похоже на то, что сейчас носят наши военные). У лейтенанта не было ни "экперименталки", ни другой тропической формы, и он сильно озадачился этой проблемой, но ротный успокоил, что это горе - не горе и нужная форма будет подобрана. Аркадий, в свою очередь рассказал, что закончил Новосибирское политическое в прошлом году, здесь с сентября 1984, года. Отлично, подумал лейтенант, что есть одногодок- лейтенант. Вторым ротный указал на представительного вида прапорщика: "Прапорщик Осин, наш старшинка, приехал две недели назад, вот он-то и разрешит все проблемы с обмундированием".
  Александр, можно Саша - пожал руку лейтенанту старшина, - Прибыл из Прибалтики, в армии с 1980 года, будем вместе служить, будем вместе дружить.
  А это наш техник роты прапорщик Сапар Качкаев, по-русски Саша - представил капитан третьего члена коллектива.
  Саша - кратко сказал техник и протянул лейтенанту руку - родом из Казахстана, до замены служил в Аягузе, здесь с апреля этого года.
  Лейтенант кратко рассказал о себе, отдельно рассказав о подарках, которые были закуплены в солнечном городе Ташкенте и приятно побулькивали в недрах легендарного чемодана. Судьба подарков была решена здесь же - с поручением готовить ужин для более тесного сплачивания коллектива - бутылки перекочевали в Руки старшине, который их нежно погладив, отправил в ему только ведомый загашник. После официальной церемонии представления лейтенант попросил воды, так как все запасы жидкости, имевшиеся в его организме, иссякли и состояние было уже близко к обморочному. На Божий свет немедленно появилась кружка с водой, которая незамедлительно была отправлена лейтенантом по назначению. Если от него не пошел пар, то значит, что вся полученная вода была переработана лейтенантским организмом До молекул. И вот после того, как первый, самый нестерпимый приступ жажды был погашен пред глазами лейтенанта появилась она. Нет не так: ОНА. О! Ее чудесный образ запечатлелся в мозгу лейтенанта навечно! Ее прекрасные очертания в мечтах нашего героя впоследствии многократно манили к себе, обещая неземное наслаждение. Это была истинная любовь с первого взгляда. Раскроем тайну - взору лейтенанта была представлена банка светло-желтого цвета с надписью 5i5i.
  Это вам, мои читатели, удивительно, что такой, прямо скажем, банальный предмет вызвал восторг чувств у нашего героя. Может лейтенант был не в себе? Может автор приврал? Не стоит подозревать автора в вольном трактовании сюжета: ваш покорный слуга лишь жалкий летописец, зажатый в рамки исторической правды и хронологии, и нет ему никакой возможности проявить авторский вымысел или фантазию - История и Правда грозно следят за ним, а их руки лежат на эфесах безжалостно разящих мечей под названием Совесть и Возмездие. Дело в том, что в то время в Советском Союзе не было напитков в алюминиевых банках. Люди нашей страны могли созерцать употребление жидкости из открытой алюминиевой банки исключительно в фильмах "про заграницу". И вот в этой обстановке, в забытой Богом стране, в отчаянном приступе жажды вам предлагают НЕЧТО, что невозможно было найти даже в Москве! Причем это НЕЧТО холодное и готово к употреблению. Кто бы из вас, мои дорогие читатели, не устоял от такого искушения? Мы покинули нашего героя в момент установления зрительного контакта с банкой напитка 5i5i. Далее, в режиме "81оѵѵ тойоп" этот волшебный сосуд перекочевал в руки к нашему герою. Такой щедрый, почти царский, подарок, преподнес Аркадий. Оттянув рукой колечко и вытянув язычок, открывающий доступ к содержимому банки Аркадий протянул банку вновь прибывшему. Приняв в свои руки банку, лейтенант запрокинул голову и влил в себя некоторое количество содержимого. Как описать эту сцену? Может сравнить с первым поцелуем? Может сравнить с первой поездкой на новом купленном автомобиле? Наверное, по силе чувств это всё яркие события, но далеко не то, что испытал в нашем случае герой. Наверное, древний Гомер, упоминая об амброзии, подразумевал то чувство, которое испытал в этот момент лейтенант. Но, каким бы ни был прекрасный напиток под поэтическим названием 5i5i, нужно не забывать о товарищах- и эта банка была дружно выпита всем коллективом разведчиков. Может быть таким нехитрым способом товарищи решили проверить моральные качества вновь прибывшего взводного, а может быть все получилось спонтанно - нам это не ведомо. Удовлетворив чувство жажды, разведчики перешли к разглядыванию содержимого чемодана, которое было немедленно извлечено на божий свет. Когда все добро было разложено на кучки, то выяснилось, что Аркадий и Саша-техник готовы восприять дары в виде сатиновых трусов и маек. Особенно Сашу- техника воодушевил вид нескольких флакончиков одеколона. А вот ротный и старшина
  довольно прохладно отнеслись к наличию такого серьезного запаса исподнего, заявив, что у самих есть не хуже. Перейдя уже к неформальной беседе, вся пятерка разведчиков во главе с командиром забыли о ряде протокольных мероприятий, который лейтенант обязан был выполнить по прибытию в часть. Из этого благостного состояния их вывел звонок полевого телефона, стоявшего на тумбочке у ротного. Выслушав сообщение, ротный спросил у вновь прибывшего, нужно ли ему становиться на партийный учет" Тот ответил положительно. "Ну вот и чудесно, сейчас едем в штаб дивизии втроем - ты, я и Аркадий. Там тебя Аркадий отведет в партучет, а сам получит заряд бодрости от начПО
  за неготовую ленинскую комнату, а я в разведотделе дивизии уточню ряд вопросов". Заслушав такую обширную программу действий, оба лейтенанта приняли слегка озабоченный вид и быстро собрав необходимые документы и вещи, встали наизготовку. По готовности командира они выстроились в походный порядок "клин", причем голову клина образовывал сам капитан Взглядов, а оба наших лейтенанта двигались чуть поодаль. Повседневная форма лейтенанта привлекала к себе внимание всех в зоне зрительной досягаемости. Самым назойливым ротным объяснял: "Это новый взводный, вместо -Олега Шерстюка", после чего дальнейших вопросов не возникало. Проделав вторично путь от модуля до КПП, наши герои подошли к стоявшей неподалеку колесной боевой машине, сокращенно именуемой БРДМ-2. Последовало приглашение взгромоздиться на броню, чем все присутствовавшие и воспользовались. Наш лейтенант, слегка подтянув свои брюки, чтобы их не помять, осторожно поднялся на боевую машину и уселся на место, которое указал командир. Только лишь филейная оконечность лейтенанта коснулась брони, немедленно последовал вопль, который известил округу о том, что тощая "пятая точка" лейтенанта вошла в контакт с уральской броней, имевшей к этому часу температуру далеко за 70 градусов Цельсия. Ощущение было таким, как будто укусила змея. Все окружающие с изумлением посмотрели на пострадавшего, который так неразумно распоряжается своим телом. С легкой укоризной ротный протянул пострадавшему видавшую виды подушку, которых имелось в достаточном запасе у водителя машины. Оказывается, что пока новичок манипулировал со своими брюками, его попутчики, усаживаясь на броню, подложили под места контакта подушки, а водитель машины снабдил всех необходимым количеством этих незатейливых, но, как оказалось, важных атрибутов. Раздав подушки, он нырнул в машину, чтобы проверить показания приборов, не ожидая от пассажира такого мазохистского поступка. Вскоре пылающая часть организма путем интенсивного растирания была приведена в порядок. Лейтенант уселся на столь необходимую для этого времени года деталь экстерьера любой бронированной машины. Все изготовились
  к началу движения и, после команды от старшего машины, малая экспедиция двинулась в сторону штаба дивизии. Поездка была недолгой, правда к "бетонке" ехали по иной дороге, специально оборудованной для бронетехники. Через несколько минут машина остановилась у второго КПП штаба дивизии, и троица разведчиков проследовала на территорию. Пока наши герои идут по тенистой дорожке к цели своего путешествия, причем* как помнишь, читатель, один из них второй раз за сегодняшний день, мы сделаем небольшое отступление. Дело в том, что
  Афганистан не всегда воевал, В далекие 60-е года пошлого XX века это было мирное государство. Специалисты разных стран, прежде всего нашей Родины,
  оказывали различную техническую помощь в строительстве и освоении сложных технических объектов. Без преувеличения скажем, что главным таким объектом является до сих пор Шоссе 5, соединяющее все главные города страны. Это шоссе имело различную инфраструктуру, включая придорожные отели, заправочные станции,
  дорожно-ремонтные комплексы. Так вот, штаб шиндандской дивизии располагался на территории управления участком дороги. Несколько уютных домиков дикого красного камня, огороженных забором из такого же камня, входило в состав городка штаба. Но что самое примечательное - это деревья и вода. Да, дорогой читатель, простые деревья арыке водой, протекавший через территорию штаба, создавали прохладу, которую так все жаждали в тех краях. И вот в это благолепие вступили наши разведчики, ведомые партийной и иной нуждой в присутственные места пятой гвардейской мотострелковой Дивизии. Разделившись на две группы, они расстались, договорившись через полчаса встретиться на этом же месте. Замполит Аркадий и новичок зашли в партийное святилище, быстро решили дела с постановкой на партийный учет вновь прибывшего, затем проследовали к пропагандисту дивизии, который по словам Аркадия давно
  жаждет его крови за неготовую до сих пор ленинскую комнату, а готовить ленинскую комнату Аркадий не может, так как за последние 9 месяцев в роте сменилось пять командиров взводов и не было такого месяца, что бы на месте одновременно было оба. Боевые действия рота вела очень интенсивно, поэтому Аркадий вынужден был исполнять обязанности командира разведывательной группы в ущерб строительству ленинской комнаты. За такой милой непринужденной беседой друзья подошли к кабинету пропагандиста и Аркадий скрылся за дверью. Лейтенант благоразумно решил не принимать участия в том действе, которое разворачивалось за дверью. Судя по раскатам громового голоса, доносившимся из-за двери, Аркадию в данный моментбыло нелегко. Через некоторое время дверь открылась и из кабинета выпорхнул Аркадий, вид которого говорил о радости в связи с окончанием партийно-политической экзекуции. Припустив как можно быстрей от этого места, лейтенант услышал в кратких идиоматических выражениях, что старшее партийно-политическое руководство весьма недовольно положением дел с ленинской комнатой и ему - заместителю командира разведывательной роты по политической части гвардии лейтенанту' Чиркану Аркадию Викторовичу, под страхом увольнения из стройных рядов замполитов приказано не выходить из пункта постоянной дислокации до момента завершения строительства этой несчастной ленинской комнаты, и что теперь в роте из офицеров остался только один командир роты, а случись какая-либо оказия, и он не знает, что будет. Подошли к условленному месту, где их уже дожидался командир роты.
  - Ну что, Аркадий, получил ты политическую клизму? - с легкой ехидцей спросил он своего заместителя.
  - Да уж, товарищ капитан, получил. Теперь мне приказано никуда не выходить, пока не представлю это произведение перед ясными очами аж самого пропагандиста дивизии.
  - Эко тебя вынесло - усмехнулся командир роты, - что же теперь будешь делать?
  - Нужно мне будет пару разведчиков и дней пять на все строительство, кое- какие материалы я в прошлом рейде добыл, так что за это время, думаю, управимся.
  - Разберемся на месте, кого тебе выделить - подвел итог диалога ротный.
  Вся троица двинулась в сторону КПП, размышляя на ходу о способе прибытия в городок полка. Солнце уже начало склоняться во вторую половину дня, жара помаленьку спадала, Впереди ждал товарищеский ужин. В общем, жизнь прекрасна.
  - Взглядов! Капитан Взглядов! - раздалось позади. Вся троица остановилась и развернулась в сторону окрика. По бетонированной дорожке городка ускоренным шагом шел высокий стройный майор.
  - Начальник штаба полка - шепнул Аркадий;
  - Ты где ходишь? Я тебя уже семь минут разыскиваю по территории штаба! Только что получено боевое распоряжение и твоя рота поднята по тревоге, помощник начальника разведки дивизии уже в штабе полка. Хватай мою машину и лети в полк, через сорок минут у вас погрузка на вертолеты. А это кто? - обратил внимание на офицера в повседневной (как там говорили в союзной) форме, которым и являлся наш герой.
  - Гвардии лейтенант имярек, представляюсь по случаю назначения на должность командира второго разведывательного взвода - выпалил лейтенант.
  - Начальник штаба майор Лукьяненко - протянул руку для приветствия майор - когда прибыли, товарищ лейтенант?
  - Границу пересек вчера, а в полк сегодня - браво ответил взводный.
  - Ну вот Взглядов, а ты жаловался, что остался без взводных. Видишь, как оперативно сработали кадровики. Ну давай не задерживайся, твоя рота уже готовится к вылету.
  - Товарищ майор, моего замполита поставили на мертвый якорь до окончания строительства ленинской комнаты - пожаловался командир роты начальнику штаба.
  - Да, с ленинской комнатой шутки плохи, ну справитесь в засаде втроем, твой старшина Осин очень рвется в бой. Вы товарищ лейтенант какое училище окончили? - снова обратился начальник штаба к вновь прибывшему
  - Московское общевойсковое в прошлом году - браво ответил лейтенант.
  - И я Московское - поощрительно улыбнулся майор, - так что, кремлёвец, покажи, чему вас в МКПУ научили. Готов убыть в засаду?
  -Так точно, готов - был ответ лейтенанта.
  - Ну вот и чудесно, не задерживайтесь - напутствовал начальник штаба полка разведчиков.
  Во второй раз за сегодня ехал лейтенант по "бетонке" строго на Север.
  Теперь уже на войну.
  
  
  В полете и на земле (2-4 июля 1985 г)
  
  Дальнейшие события походили на фильм, поставленный на ускоренный просмотр: по прибытии в полк, наши герои бодро прорысили к расположению разведывательной роты. Действительно, рота в снаряжении и с оружием стояла возле своих палаток. Перед
  строем роты прохаживался капитан - помощник начальника разведки, в руках он держал сложенную топографическую карту.
  - Ну вот наконец-то Взглядов, вы и прибыли, - как-то не очень дружелюбно произнес капитан - Подойдите поближе, уточним задачу.
  Пока оба капитана, устремив взгляды на карту, обменивались мнениями по поводу предстоящего вылета и боевой задачи, наш герой пребывал в легкой прострации: еще бы, в первый же день своего прибытия в полк он летит в составе разведроты в засаду! Было волнительно, можно сказать даже боязно: справится ли он с задачей, как поведет себя в случае, если завяжется бой? - такие и многие иные вопросы бродили в лейтенантской голове. Наш герой не был ни рефлексирующим интеллигентом, ни монстроподобным Рэмбо без страха и упрека, напротив, этот двадцатидвухлетний юноша был таким же, как и миллионы его сверстников, вот только профессия, которую он очень любил, можно сказать даже жил ею с самых младых ногтей, накладывала определенный отпечаток на ход его мыслей. Неискушенный читатель, в особенности юная девушка, в этом месте вздрогнет и подумает: О Боже, так это же милитарист, жаждущий крови невинных аборигенов! Не спеши читатель со своим приговором, не вешай преждевременно ярлыка, тем более такого незаслуженного. Наш герой - плоть от плоти - продукт своего времени - он приехал в эту далекую страну по своей воле исключительно с задачей проверить себя в деле, которому посвятил свою молодую жизнь. И теперь перед самым началом реальной, а не учебной боевой задачи, у него и возникли - нет, не сомнения, а, скажем так, опасения, сможет ли он выполнить свою задачу успешно - ведь от этого зависела и жизнь его подчиненных - молодых парней - твоих сверстников, дорогой читатель, можно даже сказать, таких же соседей по лестничной клетке, одноклассников, которых ты прекрасно знаешь. Герой наш приучился делать свою работу исключительно на "отлично" - иных оценок он не Допускал и стремился к тому, чтобы и в предстоящем экзамене он не допустил оплошности.
  Товарищ лейтенант, вы в засаду летите? - прервал мысли лейтенанта разведчик, ембр голоса и внешний вид которого говорили о его значимости- если летите, то пойдемте, переоденетесь, а я вам выдам все необходимое. Я сержант Волосюк - помощник старшины - сразу же обозначил свой статус в социальной иерархии Разведроты.
  Каптерка - так на воинском наречии называется помещение для хранения имущества роты - находилась в одной из палаток, причем каптерка делила пополам эту палатку вместе с оружейкой - комнатой для хранения оружия. В духоте каптерки наш герои облачился в потертое, но чистое полевое обмундирование; примерил и надел обувь-ботинки с высоким берцем, почему-то именуемые "мобутами"; получил вещевой мешок, в котором оказался сухой паек на трое суток, запас патронов, несколько гранат, сигнальных дымов и ракет. Волосюк откуда-то достал замызганный бронежилет, который сразу же водрузился на лейтенантское тело. А на вопрос по поводу каски, хитро улыбнувшись, показал на кучу этих металлических предметов снаряжения и предложил лейтенанту самому выбрать ту, которая ему понравится больше всего. Из чего был сделан вывод, что в этом сезоне упомянутый предмет гаодероба не в чести. В итоге, зместо каски на стриженую голову вновь прибывшего водрузилась панама. После завершения экипирования встал вопрос об оснащении оружием. Большого выбора не предлагалось и лейтенант, получив в руки видавший вид АКС, шесть магазинов к нему, вышел из палатки. Разведчики уже сидели на земле, ожидая прибытия машины. Кто-то курил, кто-то переговаривался, но практически все без исключения кидали взгляды в сторону новенького. Понять их можно - с одной стороны приехал командир взвода - не последнее лицо в иерархии роты, а с другой - все-таки интересно, как он себя поведет в этой непростой ситуации. То, что он летит в засаду уже импонировало солдатам - значит не струсил, не отказался от полета.
  - В засаде увидим, что он из себя представляет - говорили более опытные разведчики, а те, которые помоложе, сами переживали, так как летели в засаду на
  вертолетах в первый раз.
  Вскоре подъехал бортовой Урал, по команде ротного все построились и командир представил разведчикам нашего героя. Двадцать две пары глаз смотрели на лейтенанта с любопытством. В свою очередь, лейтенант, немного волнуясь, рассказал о себе в двух словах , одновременно подумав, что с этими ребятами ему придётся вскоре идти в бой. По команде разведчики браво попрыгали в кузов и сели на пол с таким расчетом, чтобы наружный наблюдатель не мог определить, что везет машина. Взревев мощным двигателем, Урал, подпрыгивая на неровностях, выехал за ворота и, набирая скорость, порулил в сторону аэродрома: были уже сумерки. Наш герой, сидя на полу тряского
  авто, размышлял о том, как лихо началась его карьера в этом легендарном подразделении и о том, что нужно не оплошать перед лицом своих новых товарищей. Проехав по известному уже читателю маршруту, Урал с разведчиками въехал на аэродром и двинулся по бетонному перрону к дальней стоянке, где готовились к вылету две пары "восьмерок". Машина проехала мимо стоянки на которой возвышался Ан-12, доставивший нашего героя утром, и остановилась поодаль вертолетов. Разведчики
  высыпали на металлическое покрытие и построились в порядке, зачитываемом ротным - всего получилось четыре шестерки, лейтенант оказался во второй шестерке - старшим на борту. Из поставленной тут же боевой задачи стало ясно, что рота вылетает для проведения засады в назначенный район, засада проводится с целью уничтожения
  каравана с оружием, выдвигающегося по сведениям агентурной разведки с территории
  Ирана и ожидаемого не позже утра следующего дня. В полете будут сделаны четыре
  посадки, из которых три ложные. Третья по счету посадка предназначена для высадки
  десанта. После высадки рота совершает пятнадцатикилометровый марш и к 04.00
  третьего июля занимает боевой порядок в районе проведения засады. Закончив
  постановку задачи, командир дал команду на погрузку и группы затрусили каждая к
  своему назначенному вертолету. Запрыгнув в кабину, лейтенант сел на алюминиевую
  скамейку подле пулеметчика, споро установившего свой ПК в шкворень в проеме двери.
  "Автомат стволом в пол": - показал жестом и личным примером наиболее опытный из
  разведчиков, входивших в группу лейтенанта. Машина затряслась от раскручиваемых
  винтов, гул двигателей постепенно перешел в рев и восьмерка, повинуясь воле пилотов,
  оторвалась от взлетки и, накренившись, пошла вдоль полосы с набором. Взлет происходил уже в почти полной темноте. Волнение не покидало нашего героя - он размышлял, как будет действовать при высадке, что будет делать, если десант попадет под огонь противника. Но постепенно усталость и напряжение минувшего дня давало о себе знать, сон начал одолевать, а особенно никто и не сопротивлялся - лейтенант сложил руки одна на другую на прикладе автомата, положил сверху голову и последовал
  примеру дремавших в полете разведчиков. Иррациональную картину сна внутри ревущего двигателями и содрогающегося от вращения лопастей вертолета прервал ревун, оповестивший о том, что снижение началось. Через проем двери, ведущей в кабину экипажа, было видно долину, освещенную луной, словно мощным прожектором. Посадка прошла в клубах пыли, поднятой винтами вертолета. Несколько минут вертолеты простояли на земле не выключая двигатели, после чего вновь, набрав обороты, вертикально оторвались от земли и перешли в горизонтальный полет с набором высоты. Перед третьей по счету посадкой борттехник, хлопнув по плечу,
  прокричал на ухо что-то про удачу и необходимость в целостности вернутся на базу.
  Как только шасси вертолета коснулось земли - борттехник открыл дверь, разведчики
  повыпрыгивали, и вертолёт, словно огромный пеликан, с чувством выполненного долга
  в стае таких же пернатых, покинул место высадки. Когда гул улетевших вертолетов стих,
  ротный назначил походный порядок, упомянув, что в замыкании выдвигается новый
  командир взвода и сержант Поканча. Дозор, попрыгал на месте, убедился, что ничего
  не звякает и не громыхает, после чего двинулся по маршруту, указанному ротным.
  Остальные разведчики сидели, ожидая команды на начало движения. Через несколько
  минут, когда дозор скрылся за выступом холма, прозвучала негромкая команда, все
  споро поднялись и колонна пошла. Идти пришлось по достаточно пересеченной
  местности. Через несколько сотен метров от места высадки тропа, по которой двигались
  разведчики, заструилась между камней и утесов, пересекла сухое русло и взбежала на
  гребень холма. По гребню не пошли, чтобы не обнаружить себя. Шли долго - вначале
  было достаточно легко, но после трех часов движения бронежилет, вещмешок, автомат начали дружно напоминать о себе, захотелось пить. По сигналу рота остановилась на привал, парные дозорные разбежались в стороны и заняли свои позиции. Лейтенант сел на землю, отхлебнул из своей фляги воды. Используя теоретические знания, подчерпнутые в Ташкенте, задержал воду во рту и лишь после этого направил глоток влаги вовнутрь. Действительно, больше пить не хотелось, а обошлось это всего в один глоток воды - начала вырабатываться привычка сбережения воды. Привал длился недолго - после негромкой команды разведчики бесшумно двинулись по тропе. Вторая половина перехода совсем выбила из сил и все с огромным облегчением встретили сообщение о выходе в район засады. В глубоком сухом русле Взглядов назначил боевые группы, места их расположения, сектора обстрела. Вкратце обыграли различные варианты действий. Герой нашей повести оказался командиром группы огневой поддержки. Читателю, очевидно, стало ясно, каково назначение группы. Уяснив задачу, группа во главе с лейтенантом отправилась к месту своего расположения - благо идти
  ришлось относительно недалеко: огневая позиция располагалась параллельно дороге иже по руслу, на участке, усеянном довольно крупными валунами. Распределив азведчиков по позициям и указав каждому направление для стрельбы, лейтенант принялся оборудовать свое место , для чего выложил небольшое укрытие из камней ]]]6 не забывая о маскировке - ничто не должно выдавать присутствия "шурави" в этом Районе. Потратив толику времени на фортификацию, перешел к своим командирским обязанностям - пробираясь между валунами, проверил как каждый из его группы
  подготовился к грядущему бою. За небольшим исключением, все разведчики знали свою работу - позиции были оборудованы с учетом всех особенностей местности, оружие и снаряжение подготовлено. Было без нескольких минут четыре часа утра уже 3 июля. По расчетам караван, если пойдет по этому маршруту, должен появиться в течение часа, так как потом наступит светлое время и груженым машинам негде будет укрыться,
  томительно потянулось ожидание. Каждый из разведчиков вслушивался в звуки, но ничего, кроме жужжания ночных насекомых не нарушало тишину. Потихоньку небо на востоке начало сереть. С учетом наступающего дня разведчики приготовили навесы из плащ-палаток, наш герой решил не отставать от старожилов - достал из вещмешка
  плащ-палатку, аккуратно натянул между кустом колючки и камнем, закрепив с одного края шомполом, а другой привязал к кусту. Получился очень компактный навес, позволявший наблюдать за дорогой. Постепенно небо приобрело светло-голубой отт енок, а затем показалось и солнце. К этому времени любое, даже малейшее движение среди разведчиков не допускалось - все замерло. Бросив взгляд из-под своего навеса, лейтенант про себя отметил, что даже выцветшие плащ-палатки служили своего рода маскировкой - цветом они напоминали каменистый грунт, смешанный с серой пылью. Солнце, поднимаясь по небосводу, все сильнее и сильнее припекало. Июль в этих местах самый жаркий месяц и вскоре все присутствующие почувствовали это своими спинами. Буквально за пару часов температура поднялась до немыслимых 50-55 градусов, пот потек между лопатками, заливал глаза, голова начала кружиться. К частям оружия уже невозможно было прикоснуться от нестерпимой жары, а солнце все шло ввысь, опаляя нестерпимым жаром. К десяти часам стало совсем невмоготу, лейтенант почувствовал,
  как картина окружающего мира начала распадаться на составные части, которые постепенно сформировали хоровод и с веселым гиканьем и пересвистом понеслись по кругу. Этот залихватский танец, который стремились исполнить окружающие горы, дорога и камни прервала резкая, острая боль, пронзившая голову. Приходя в себя, лейтенант обнаружил рядом с собой молодого разведчика, который, улыбаясь, закручивал крышку своей фляги. Что-то мокрое растекалось по голове - протянув к макушке руку, понял, что это вода. Разведчик, видя, как его бравый командир взвода выключается из текущего хода событий по причине местной жары, подполз к нему и вылил на командирскую голову небольшую порцию влаги. Все было бы прекрасно, но Геннадий - так звали его - не учел, что и вода нагревалась совместно со всем окружением, приближаясь к точке кипения. Так вторично за свое недолгое пребывание на гостеприимной афганской земле организм нашего героя пострадал от соприкосновения с предметами, впитавшими в себя частичку солнечной энергии. Не
  стоит удивляться тому, что эти контакты не вызвали никакого энтузиазма у хозяина пострадавших частей тела. Дальнейший ход событий можно описать один словом - пытка. Более десяти часов под палящим солнцем показались целой вечностью - время материализовалось, причем в какую-то вязкую, тягучую субстанцию. Ход времени иногда скрашивали зыбкие миражи, представлявшие причудливую смесь из картин недавнего прошлого, в которых обязательно присутствовали холодильники, потоки воды, и в особенности, недавно распробованная Si-Si. Однако, наш дорогой читатель, все в этом мире заканчивается - заканчивался и этот необычно долгий, тягучий день, в ходе которого герой нашего произведения испытал тепловой удар, ознакомился с
  видениями вследствие обезвоживания организма и смог почувствовать себя в роли
  стейка на гриле. Белое солнце постепенно уменьшало свой накал, приближаясь к линии горизонта, время встречи с караваном давно минуло. Радист под прикрытием
  наступающей темноты раскинул вдоль русла антенну и, уединившись под сенью
  огромного валуна, забубнил в тангеиту.
  -Товарищ капитан, есть связь с ЦБУ - шепотом позвал радист ротного. Тот не заставил себя долго ждать и подполз к месту, где была развернута радиостанция. После непродолжительного доклада, Взглядов замер, заслушивая решение начальника разведки. Завершив сеанс связи утверждением, что все принято, передал тангеиту связисту и позвал к себе командиров групп.
  - Каравана не будет. Пришло сообщение о том, что тот стал в Иране на отстой, а весь груз будет переправляться одиночными машинами. Нас завтра забирают во второй половине дня теми же вертолетами. Площадку эвакуации назначили в этом же районе, её подберем с утра по светлому, засада снимается, а рота переходит в режим
  расположения на месте: организуем отдых, питание, непосредственное охранение. После чего поставил задачи всем командирам групп. Уже знакомый нам сержант Поканча с двумя разведчиками вышли для исследования местности (такая прогулка у военных называется рекогносцировка), остальные занялись делами, определенными командиром. Через непродолжительное время Поканча со своими напарниками вернулся и сообщил весть, которая привела всех разведчиков в восторг - за изгибом ущелья, по дну которого пролегала дорога, дозор обнаружил достаточных размеров озерцо с удивительно чистой водой. Ужин и наступившая прохлада окончательно умиротворили лейтенанта, он занял позицию, назначенную ему для наблюдения и озирая окрестности, следил за возможным появлением местных аборигенов, не забывая при этом контролировать и несение службы наблюдателями, расположившимся немного поодаль. Вновь луна осветила местность и теперь лейтенантскому взору предстала фантастическая картина - окружавшая местность приобрела серебристый с черным окрас, а над всеми этим великолепием распростёрлось глубокое ночное небо усеянное невероятно крупными звездами. В окружении звезд величественно сияла гигантских размеров и невероятной световой силы луна. Картина была величественная, если не сказать пугающая, своей необычной красотой. Мысли в голове роились словно пчелы - вспоминалась и милая матушка, и сестренка - подросток, и город Львов и волнения насчет будущего - все это вихрем носилось в голове нашего героя. Его смена подошла к концу и он, разбудив старшину, передал тому бразды правления этим затерянным среди гигантской полупустыни крошечным бивуаком. Сон не заставил себя долго ждать. Сказать, что в сон провалился, это значит не значит ничего не сказать. Отход ко сну в этот день можно сравнить лишь с выключением света в комнате: раз и все. Легкий толчок в бок вернул нашего героя в реальность: наступило серое утро и рота молчаливо собирала свои скромные пожитки. Командиры групп проползли между разведчиками и проверили наличие оружия, ночных приборов и прочей важной поклажи. Вновь назначенный дозор выдвинулся на маршрут, место в походном порядке было известно и вот колонна споро покинула место ночлега. На сей раз поход был недолгим - через
  километр-полтора вышли к повороту русла, за которым открылась чудесная картина - возле крутого склона холма зеленела больших размеров лужа, наполненная чистой, прозрачной водой. Ротный расставил охранение и определил место для каждой из групп. После чего разведчики по очереди приступили - не проверите - к приему водных процедур, Дошла очередь и до лейтенантской группы. Не возможно описать того восторга, который испытали разведчики, погрузив свои тощие тела в такую замечательную, такую жидкую и в меру прохладную воду. Каждая клеточка организма
  насыщалась влагой, потраченной в ходе предыдущих мытарств, и все это сливалось в ощущение восторга, если не сказать - счастья. Разогретые под солнцем консервы,
  кружка горячего чая, пополнившие пустые желудки, стали финальными аккордами в
  этой эдемской симфонии. Меняясь по очереди, разведчики провели таким немудреным, но от этого не менее приятным способом остаток времени до прибытия вертолетов.
  Лишь когда по радио поступило сообщение о готовности к прибытию звена, весь
  полевой лагерь свернулся, и прикрываясь дозорами отправился к месту посадки. Ходу
  ыло около 40 минут, продвигаясь по известному сухому руслу рота прошла несколько километров в степь и развернулась в ожидании прибытия вертолетов. Нарастающий гул возвестил о прибытии вертолетов; оранжевыми дымами обозначили место посадки и через несколько минут группы направились к своим машинам.
  Уже в вертолете лейтенант понял, что крещение состоялось и все будет хорошо.
  
  
  Часть четвертая
  12 апреля 2021 года
  
  Глазок на двери в камеру лязгнул - значит надзиратель подойдет через минут 30- 40 - не раньше. Спать не хотелось, хотелось выть волком, царапать стену от бессилия перед ситуацией, но ум подсказывал, что нужно держать себя в руках. Да и как уснешь в первый день заключения. Произошла катастрофа космического масштаба: еще шесть часов назад он был хоть и подсудимым, но на свободе, а теперь он преступник, заточенный в камеру следственного изолятора. Соседи по камере мирно посапывали, а ему сон так и не шел. Поворочавшись на металлической решетке кровати, едва прикрытой жалкой тряпицей, незаслуженно носящей гордое звание "матрас", соскользнул на пол и прошлепал поближе к тусклой лампочке дежурного освещения.
  Устроившись поудобнее, достал ручку и тетрадку, принялся писать письмо своей семье. В нескольких кварталах в чужом, враждебном городе, в убогом гостиничном номере, уткнувшись в подушку, не могла дышать от горя жена, а дома ждали дети, которые еще ничего не знали о случившемся. Мать не смогла по телефону рассказать. Завтра , когда она приедет одна - беда станет известна и им - горе пришло в его семью. Он это чувствовал нутром и оттого страдал еще сильней - боль стальным обручем сжимала голову и пронзала сердце, но сильней всего страдала душа - все, что обозначено этим словом кричало "Нет!", протестовало против несправедливого, если не сказать жестокого, приговора; против разлуки со всеми дорогими ему людьми и, прежде всего, с женой и детьми. Как бы не готовился он к завершению судебного процесса, не отвергая до конца и возможность ареста, но все-таки оказался не готов. "Нужно справиться с этим - говорил он себе - ты сильный, и ты не один, жизнь не закончилась - нужно выжить во что бы то ни стало, ради моих близких".
  Вновь нахлынули воспоминания о перипетиях этого дня. Дрожащий, прерывающийся голос судьи, читающей финальную часть приговора; вошедшие в зал заседаний полицейские привели к пониманию, что домой в ближайшее время он не попадет. Жена, одиноко сидевшая в зале суда: "Четыре года общего режима, приговор может быть обжалован в порядке, определенном главой 45 уголовноґ процессуального кодекса" - прозвучало в зале и конвойный - а вошедшие в зал полицейские были конвоем - предложил поместить в наручники правую руку и пройти в конвойное помещение. Там его раздели до нижнего белья и обыскали, не забыв заглянуть в рот и иные места на предмет скрытых "запретов". Молодой сержант полиции деловито прощупал все складки одежды, а затем приступил к досмотру обуви, для чего безжалостно вырвал все внутренности у модельных туфлей и, не найдя там ничего интересного, передал все это добро хозяину. Было холодно - он сноровисто оделся и конвой отвел в одиночную камеру для ожидания транспорта в изолятор. В камере он понял, что нужно снять стресс чем-нибудь полезным, иначе адреналин разорвет сердце. Попросил у конвоя ручку и бумагу, принялся лихорадочно описывать ошибки и несуразности приговора. Вскоре последовало приглашение в автозак.
  Как же так случилось, что он, заслуженный человек, глава многодетной семьи, специалист в области авиации, ветеран войны, оказался за решеткой? Эта мысль неотступно преследовала его весь день. За что? За что ему выпало такое испытание на закате жизни?
  Вспоминалось многое из бурной, насыщенной жизни: и окончание учебы в военной академии и прощание с армией в далеком 1994 году, в году, когда самый большой осколок страны, которой присягал, еще не отправившись от шока, вызванного распадом, вошел в новую войну, стыдливо называемую "восстановлением конституционного порядка". Вспоминал последующие несколько лет, посвященные созданию и строительству бизнеса, завязанного на армию, хотя и косвенно. Вспоминал и резкий разворот, произошедший в 1999 года и время, большей частью, проведенное в частых командировках. И амбициозные планы по созданию новой, весьма перспективной авиационной техники. Ведь именно тогда, в 2003 - 2004 годах он открыл дверь, путь через которую привел его в эту камеру. Но, все-таки, прямая дорога к нынешнему афронту открылся в 2012 году, когда в этом приволжском городе разыгрались поистине африканские страсти вокруг поставки в местный институт оборудования, создававшееся на его предприятии. К этому времени накопился опыт, сформировался рабочий
  коллектив, были и первые серьезные результаты. Наверное, в тот день, когда
  принималось решение на участие в тендерах, за которые он формально был осужден бесы хлопали в ладоши - подумалось ему. Хотя, на любом пути можно поскользнуться. "Мир лежит во зле" - любил повторять его духовник, отец Алексей. Что же, что же послужило причиной такого неожиданного финала? - терзали его вопросы, не давая уснуть.
  Три года назад против его организации началась массированная атака. Одним хмурым зимним утром на предприятии появились чужаки, оказавшиеся следственной группой - прибыли за три с половиной тысячи километров с обыском. После этого общение с правоохранителями стало достаточно регулярным. Понимая, что просто так господа полицейские ездить не будут, в его организации приняли решение помогать служивым чем могут - предоставили все необходимое по их запросам, подсказывали и просвещали в технических вопросах, детально разъясняли сложные вопросы правового регулирования весьма специфической сферы. "Ну-ну - усмехались более опытные
  старшие товарищи - сами себе готовите петлю". Но он-то был уверен в своей
  невиновности и абсурдности предмета расследования - все экспертизы показали
  готовность поставленного оборудования к применению. Ясно было, что руководители
  заказчика, в качестве которого выступал институт из этого приволжского города, имели по этому поводу иное мнение, и всячески противодействовало передаче оборудования в эксплуатацию. Исполнителями коварного плана по срыву поставки были
  малообразованные, затюканные сотрудники сибирского филиала института, готовые исполнить любое указание далекого и грозного начальства. И исполняли - писали
  заключения, где не очень грамотно расписывались мнимые недостатки поставленного оборудования, срывали испытания под видом нарушения условий безопасной
  эксплуатации, да много чего было. Но все-таки победила правда - комиссия из
  центрального научного института провела исследования и предоставила положительное заключение в министерство заказчика. Это, безусловно, была победа - поэтому не
  боялся он уголовного дела, которое вскоре возникло в далеком сибирском городе.
  Собака лает - караван идет. Так и жил он два года, пока не появилась у них на
  производстве в очередной раз следственная группа из Сибири во главе с небольшой
  смуглой женщиной. "Старший следователь Калашникова" - представилась она в
  комнате, которую определили для работы следственной группы - и снова обыски, снова допросы его, сотрудников. Но что-то поменялось в работе - если два года следствие
  шло ни шатко, ни валко, то мадам Калашникова сразу объявила, что не стоит ее не
  принимать всерьез. Да, действительно - мал золотник... Понимание этого пришло только через несколько месяцев, когда повесткой его вызвали в тот самый сибирский город и предъявили обвинение. Теперь он стал обвиняемым. Эх, тогда бы уехать далеко -
  пульсировала предательская мыслишка - тем более предупреждали информированные люди, что дело идет к посадке. "Да, но как же быть - все бросить и предательски
  сбежать, показать всем, что и дело наше гнилое, и сам ты с душком" - решил он тогда. Несколько раз предъявляли обвинение, включая туда и последние события, связанные с Сибирью и под занавес - события двенадцатого года - когда только начали они свою работу по настоящему, а не халтурному импортозамещению. Все это теперь уже позади: он в тюрьме. Другое его донимало - он понимал, что
  ез него дело, которому посвятил последние двадцать лет жизни, не продержится и полугода. Было безумно жалко семью, оставшуюся без защиты, без средств существования, во враждебном окружении. Все время он берег свой домашний очаг от внешних потрясений и что теперь будет ? - непрестанно думал он. За себя не боялся - пройдет через это испытание, как проходил через иные, выпавшие на его долю, но вот малыши, милая жена - как они?
  Накатывали слезы, жалость и невыносимая тоска по семье разрывали сердце, риходилось еле сдерживать рыдания, чтобы не разбудить спящих. Стало полегче,
  когда переключился на окружающую обстановку. С одной стороны - попал он на самое дно жизни - ниже падать некуда, с другой стороны попал в камеру с приличными людьми - два бывших высокопоставленных чиновника, да один молодой парень, севший за распространение наркотиков. Соседи чутко его приняли, не донимали расспросами, предложили пропитание и оставили в покое, понимания, что нужно человеку побыть одному со своею бедой. А сосед, особенно в таком учреждении - великое дело. С соседями - повезло. Надзиратели тоже не свирепствовали, даже в какой-то степени
  сочувственно отнеслись к нему - наверное из-за возраста, все-таки пятьдесят восемь с хвостиком солидный возраст. Что ж выпал этот крест - придётся его нести.
  С такими мыслями отходил он ко сну: день первый тюремной жизни закончился.
  
Оценка: 9.72*6  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023