ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Баранов Юрий Иванович
Аллах-акбар

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 4.40*9  Ваша оценка:

Ю.И. Баранов

  
  

Аллах Акбар

  
  
   У него было бледно-серое лицо, а глаза смотрели на мир с тихой, снисходительной мудростью человека, который уже давно все познал. Среди первокурсников летного училища, производивших впечатление галчат, пытающихся с громким криком выпасть из родного гнезда, он бросался в глаза своей взрослостью и старообразностью. Он действительно был молодым стариком. Было ему в ту пору всего восемнадцать лет. Но, видимо, душа его состарилась из-за какой-то тайной, угнетавшей её работы.
   Николай Волков отлично учился. Никогда не отказывался помочь товарищу. Но всегда стоял в стороне от нас. Он был волк-одиночка, привыкший молча переносить любые свои неурядицы и невзгоды.- Да и какие у него могли быть неурядицы?- думалось мне. Мать Волкова жила на территории училища. Так, что скучать по дому, по родным ему не приходилось. А все остальное, казалось мне тогда, было не существенно.
   Только позже я узнал, что когда Волкову исполнилось тринадцать лет, у него погиб отец. Старший Волков был летчиком-инструктором в нашем училище. Но погиб на земле. Его выбросили из электрички, какие-то кавказцы. Убийц тогда не нашли.
   Николай с матерью остались одни. С малых лет пришло к нему понимание, что рассчитывать на чью-то помощь не следует. Свою жизнь и свое благополучие можно построить только своими руками. Потому и учился он только на отлично.
   А еще, помниться, был он всегда поразительно спокоен. Что бы ни происходило, Николай только снисходительно щурил свои желтоватые волчьи глаза: что с вас взять " первоклашки, галчата". Даже первые прыжки с парашютом, этот первый шаг в небо, который так будоражит курсантов, заставляет волноваться, для Волкова прошел буднично. Он выглядел совершенно спокойным. Казалось, порция адреналина, которую получили мы все, не коснулась его. Николай был, как всегда , уныло бледен, но движения его были уверенными и точными.
   Училище он закончил с красным дипломом и выбрал службу летчика-инструктора. Вероятно, он был рожден для этой профессии. Однообразие полетов в инструкторском деле его не смущало. Летал он абсолютно правильно. Точно, грамотно и без всякой лихости, которая так свойственна молодым пилотам.
  -- Хорошо, но без искры божьей - говорили о его манере пилотирования.
  -- Зато грамотно и надежно - говорили другие летчики.
   Что и говорить! Летал и учил он надежно. Такой инструктор и медведя летать научит. Потому, что не только спокоен, но и терпелив, как слон; говорлив, как голубь. Правда, говорлив Волков был только в процессе обучения.
   Через год после окончания училища сделал он попытку жениться, но через несколько месяцев жена ушла, не выдержав его манеры общаться молча.
   Вот так однообразно, размеренно и текли у Волкова годы, пока не приключалась с ним эта история.
   Ранней весной, когда инструктора летали на себя, получая допуск к обучению курсантов, капитан Волков, отработав в зоне свое упражнение, заходил на посадку. Погода была средней паршивости, а вернее СМУ (сложные метеорологические условия). Дул не большой боковичек, иногда пробрасывая заряды снега.
   Боковик Волков учел и, притирая самолет на два основных колеса, в момент касания бетонки вдруг почувствовал, как старенький Ил-28 вздрогнул, словно споткнулся, и стремительно стал проваливаться, крениться влево. Скорость была ещё весьма приличная и Николай удержал самолет на пробеге.
   Уж как он это сделал, я рассказывать не буду, чтобы не утомлять Вас техническими подробностями.
   Когда скорость стала падать, Волков аккуратно опустил переднее колесо и положил, кренящийся самолет на левое крыло. Раздался скрежет и самолет развернуло на сто восемьдесят градусов. Ни штурман, ни стрелок в те минуты, не успели понять, что он спас им жизнь. Оказалось, что в момент касания бетонки, левая стойка шасси переломилась. Случай, сам по себе, уникальный. Если бы летчик не сумел мгновенно отреагировать и не удержал, бы самолет на пробеге, то все увидели бы костер с фейерверком и три трупа в придачу.
   Отцы - командиры по достоинству оценили действия капитана Волкова. До выяснения причин аварии он был отстранен от полетов с последующей сдачей всевозможных зачетов. Затем созрело решение о наложении на Волкова дисциплинарного взыскания за грубую посадку. Параллельно, обломок злополучной стойки был, на всякий случай, отправлен в специализированную лабораторию на исследование.
   Пока Николай сдавал зачеты, зарабатывая допуск к полетам, пока шло время, неспешно приближая полеты с курсантами, все обратили внимание, что происшествие не прошло для него бесследно. Куда только девалось знаменитое снисходительное волчье спокойствие. Николай Волков стал раздражительным. Он реагировал на каждую реплику товарищей, на каждую кажущуюся ему обидной мелочь. Пытаясь заглушить в себе обиду, он стал лечить себя водочкой. Удивительно, но водка делала его оживленным и не в меру разговорчивыми.
   Он уже давно получили допуск к полетам, и догнал товарищей в летной подготовке, но не мог остановить себя в лечебных упражнениях с водкой. В этой время пришло письмо из лаборатории, где находилась пресловутая стойка. В письме командование полка информировали о том, что причиной аварии стала внутренняя раковина в стойке шасси, что делало возможность аварии неминуемой.
   Выражалась также благодарность летчику, который спас самолет, тем самым дал возможность разобраться в случившемся.
   Взыскание с Волкова сняли. А на большее, ему рассчитывать не приходилось. Но вся эта история оставила такой след в его душе, что даже восстановление справедливости уже не могло ничего изменить.
   Пил он, естественно, в свободное от службы время. Вначале, как все пьющие люди искал компанию для общения. А затем стал выпивать и в одиночестве. Однажды я слышал, как он рассказывал: "Наливаю я, значит, горячую водичку в ванну. Поперек ванны кладу досточку, на которую закуску раскладываю. На блюдечко кладу огурчик соленый и меленько так его режу. А рядом лучок зеленый. И колбаску с горчицей. А водка чтоб была обязательно из холодильника в запотевшей бутылочке. Чтоб капельки стекали по стеклу. Сижу я, значит, в ванне. Наливаю рюмочку и в рот опрокидываю. А потом огурчиком её родимую, лучком и колбаской..... И так мне хорошо становится.
   Конечно же, это не могло продолжаться вечно. Очередную врачебно - летную комиссию Волков не прошел. Забарахлило сердце. Определили его в группу руководства полетами, где и дослужился он до майора.
   Уволившись по возрасту с военной службы, Николай продолжал жить бобылем. Мать его давно умерла, жены и детей не было. Жил он одиноко, угрюмо, почти не общаясь с соседями, оживляясь только, когда принимал грамульку. Выпить он любил по-прежнему, но не запивался.
  
   Возвращаясь однажды вечером на электричке с дачи, устроившись на жестком сиденье, и надвинув на глаза кепку, Волков задремал.
   Проснулся он от какого-то шума рядом. В полутьме вагона увидел испуганную девушку, к которой подсели какие-то кавказцы. Один из них говорил: " Шашлык - машлык кушать будэм. Не обижу. Хочэшь, дэнэг дам?".
   - Отстаньте от меня! Отстаньте. Никуда я не поеду с вами, - всхлипывала девушка. И слезы текли по её детским ещё щекам.
   - Эй! оставьте девушку в покое - сказал Волков.
   Кавказцы резко повернулись на голос. Девушка, воспользовавшись паузой, вскочила и села рядом с Николаем.
   - Дяденька! Помогите. Они же не отстанут
   - Не бойся. Тебе далеко ехать.
   - На следующей выходить.
   - Я провожу тебя.
   Они встали, и Волков стараясь идти в вполоборота, чтобы не терять кавказцев из виду направился за девушкой в тамбур. Электричка остановилась. Девушка вышла на платформу и вдруг кавказцы, выскочив из второго выхода, бросились за ней. Волков, сам не понимая, что делает, выскочил из почти тронувшейся электрички и преградил им путь.
   - Ты что дэлаешь сын свиньи? - сказал первый.
   На узкой платформе было пусто. За день асфальт нагрелся и теперь отдавал тепло. Одуряюще пахло сиренью и теплым асфальтом. Легкий ветерок коснулся листьев сирени, и они прошептали чуть слышно: Помнишь.....
   Майор Волков помнил. Он помнил тот душный вечер, когда погиб отец. Так же удушающе пахло сиренью и он, спрятавшись в зарослях сирени, плакал и не мог остановиться.
   Плакал последний раз в жизни.
   - Должок у меня к вам, - хрипло сказал он.
   - Ты что смэрти хочешь? Ты кто такой?- крикнул второй, подступая ближе.
   - Я русский офицер. А мы всегда долги платим, - выкрикнул Волков и ударил носком тяжелого ботинка в пах того, что был ближе. Кавказец охнул и завалился боком на грязный горячий асфальт.
   - Я тэбя манал, я твою маму манал - закричал второй и бросился на Волкова.
   В этот момент Волков, пытаясь не выпустить из виду кавказца, старался увидеть, далеко ли ушла девушка. Поэтому он не заметил, как в руке у кавказца блеснул кривой нож.
   Где-то, совсем рядом нервно вскрикнула электричка.
   Когда нож вошел в плоть, Николай вздрогнул от боли и, не пытаясь отпрянуть, обхватил своего убийцу руками и из последних сил бросил его и свое слабеющее тело на рельсы.
  
   Когда оперативники транспортной милиции осматривали место происшествия, один из них поднял кривой нож, на лезвии которого была вытравлена надпись " Аллах Акбар."
  
  

март 2005

   4
  
  
   4
  
  
  
Оценка: 4.40*9  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023