ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Баранов Юрий Иванович
Копыловки

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:

Ю.И. Баранов

КОПЫЛОВКИ

  
   Незабвенный Василий Флерыч! Дорогой наш майор Копылов. Если б вы знали, как долго снился нам ваш дребезжащий тенорок, оттопыренные уши, на которых висела фуражка, прикрывающая почти лысый череп с ниточками редких волос и губы похожие на свернутые в трубочку, покрытые маслом, оладьи. Через эти оладьевидные ворота извергались потоки словесных шедевров, которым позавидовали бы Ильф и Петров. Жванецкий лопнул бы от зависти. Правда, вам иногда требовался переводчик с вашего, индивидуально-командирского на современный русский язык. Но это уже мелочи.
   В заоблачных высях и на земле, во всех гарнизонах Дальней Авиации вас будут помнить ещё долгие годы. Ведь практически все бомберы на выпускном курсе проходили через Ваши руки.
   Стоило вам войти в спальное помещение четвертого курса, как дневальный, памятуя о пристрастии любимого курсового начальника к громкому командирскому голосу, изображал рев раненого носорога, но почему-то очень простым и протяжным словом: "Смирна-а-а!" Затем исполнялась ария дежурного, которая звучала не менее привлекательно и энергично, чем трубный глас слона перед битвой с буйволом.
  -- Товарищ майор! За время моего дежурства происшествий не случилось. Личный состав занимается по распорядку!
  -- Вольно! - бросал Василий Флерыч.
   И, шествуя далее с видом епископа Кентерберийского, взор которого был оскорблен присутствием грязного язычника, говорил: " Там на углу Ленина картина нарисована. Так он же вождь. Ему все можно".
   Вольный перевод этой идиомы выглядел так:
  -- Вы товарищ курсант не умеете, честь отдавать, как положено. Руку держите лопатой, как Владимир Ильич, изображенный на плакате, что стоит на аллее, ведущей к учебно-летному отделу.
   Дневальный и дежурный делали квадратные глаза, изображая внимание и, жуя взглядом начальство. - Что там хотел сказать Копылов?
   - Не важно.
   - Ведь он майор - ему все можно.
   Присутствуя на вечерней поверке, покачиваясь с пятки на носок и кивая после каждой фамилии Василий Флерыч объявлял:
   " Без пяти минут, чтоб в казарме никого не было. Все остальные в горизонтальном положении".
   Курсанты, укладываясь спать, давились от смеха, но далеко не всем было дано перевести в полном объеме эту фразу на общепринятый русский язык:
   "В 21 час 55 минут все курсанты должны лежать в своих кроватях, а младшим командирам разрешается проверить заправку обмундирования".
   Каково! Неужели не чувствуете каким незаурядным умом и чувством ответственности за воспитательный процесс нужно обладать, чтоб ежедневно говорить нечто подобное взрослым мужикам имеющим 150-200 часов налета.
   Острый ум нашего курсового вождя, находясь в постоянном поиске, родил идею, которая поставила его в один ряд с самыми выдающимися педагогами всех времен и народов. О! Это был Песталоцци и Ушинский военного воспитания в одном лице.
   Ну, кому еще могла въехать в голову идея об удержании курсантов - выпускников в дисциплинарной узде таким образом.
   Наступила осень. Желтые листья, влекомые ветром, покидали училищный парк, который на курсантском наречии именовался Булонским лесом. Время от времени листья приземлялись на наши плечи, предвещая золото офицерских погон. До выпуска оставался всего лишь месяц. И так надоело выслушивать очередные сентенции типа: " Люди по луне пешком ходили, а вы, товарищ курсант, не стрижены". Или: "У вас задники сапог не чищены, а вдруг завтра война".
   Хотелось повернуться и ответить: "А не пошли бы вы, товарищ майор, в дальние края, в которые ведут те самые ворота, откуда вышло все население и не только нашей страны. Я ведь уже взросленький". И увидеть, как майор Копылов четко повернувшись кругом, отправляется по названному адресу. Только фуражка мелькнет меж деревьями Булонского леса и скроется за горизонтом.
   Так вот, чтобы выбить из нас эти вольные настроения и придумал Василий Флерыч замечательную вещь.
   Три-четыре раза в неделю нас стали поднимать по тревоге за 20-30 минут до подъема. Происходило это так. Копылов вбегал в казарму и громко кричал: Подъем! Тревога!
   И дружное курсантское стадо после короткой борьбы с гимнастеркой, портянками и сапогами устремлялось бегом к спортзалу. Получался забег на 1500 метров. Скромненько и со вкусом.
   Три курсанта, прибывшие первыми получали приз - увольнительные записки на сутки. Эти тревоги мы назвали "копыловками".
   Но разве может даже очень опытный майор противостоять курсантской изобретательности.
  -- Товарищ курсант, почему руки в карманах?
  -- А вот, платочек достать.
  -- Куда идете?
  -- А вот, гвоздь забить.
  -- А где молоток?
  -- В каптерке лежит.
  -- Почему на вечернюю прогулку не пошли?
  -- А я вчера с наряда сменился.
   И все нормально. Все проглочено. Пока до отца - командира дойдет, что вчерашний наряд к сегодняшней прогулке не имеет отношения, гроза пройдет и выплеснется мелким дождичком.
   На курсе к этому времени процентов пятьдесят курсантов именовались женатиками. Им увольнение нужнее хлеба и воздуха.
   Поэтому был разработан график побед на копыловках. Планируемых победителей дежурный будил за десять минут до предполагаемого спектакля. Победители одевались и ждали лежа под одеялом главного режиссера. После сакраментального вопля - "Тревога!" оставалось только прыгнуть в сапоги, добежать до спортзала и получить вполне заслуженную награду.
   С тех пор прошло много лет. Но как выяснилось, любое начальство и военное и штатское любит подобные спектакли. И когда я наблюдаю, процесс показательной суеты и порки ради самого процесса, я тихонько говорю себе: - "Это всего лишь копыловка", и улыбаюсь.
   Начальству моя улыбка почему-то очень не нравится.
  
  
   Июль 2005
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023