ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Баранов Юрий Иванович
Небесный прибой

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:

Ю.И. Баранов

  

НЕБЕСНЫЙ ПРИБОЙ

  
  
   Он помолчал немного и, размешивая сахар, в стакане с чаем сказал: "Ты знаешь, я никогда не думал, что буду заниматься этим. Вроде служил, летал. По двести сорок дней в году бывал в командировках. А списали, - стало в жизни пусто. И захотелось мне рассказать все, что я видел. Но как? Я ведь закрою глаза - облака вижу. И небо яркое, синее. Снизу такое синее небо только осенью увидишь. Синева жесткая, прохладная. Кажется, что её зачерпнуть можно.
   Мой собеседник - высокий, седой и еще не старый человек, с обветренным красным лицом был моим давним знакомым. Познакомились мы с ним случайно. Я много лет по утрам бегаю в соседнем парке, а он в том же парке прогуливает своего сеттера. Вот так и познакомились. Несмотря на разницу в возрасте, у нас нашлись точки соприкосновения и общие темы для разговоров.
   Максим Максимыч Дюжаев в недавнем прошлом был военным летчиком. Уже только это создавало романтический ореол вокруг него. Чтобы портрет Максима Максимыча был полным нужно добавить, что он чем-то напоминал американского актера Ричарда Гира. Такие же плавные, неспешные движения и ироническая улыбка.
   Знакомство наше не предполагало дружбы, поэтому я несколько удивился, когда после обычной воскресной пробежки и прогулки, он пригласил меня в гости - на чай.
   Мы пили чай из стаканов в старинных серебряных подстаканниках, и Максим Максимыч рассказывал.
   Большинство людей об этой красоте понятия не имеют. Живут и только грязный асфальт под ногами видят. На работу, с работы. В свою квартиру - коробку и спрятался до утра. А потом снова - давка в трамвае, грязный асфальт, начальник - придира. А жизнь проходит. И никто им не скажет: " Остановись, подними голову. Облака плывут: величественные и громадные, маленькие и пушистые. А ночью..........
   Эта завораживающая, звездная бездна. Я когда смотрю ночью в небо, всегда вспоминаю стихи. Знаешь, был такой испанский поэт Федерико Гарсиа Лорка.

....... за переплеты окон

Люди от звезд укрылись.

   Там, дальше, ещё о девушке, которая умирает, как вянет роза. Но я не об этом
   Я о том, что когда-то в летное училище пошел, чтобы эту красоту каждый день видеть и руками трогать. Оказалось, что мне этого мало. Захотелось всем показать и рассказать.
   Максим Максимыч замолчал, сделал несколько глотков чая, поставил стакан на стол и продолжил.
   Первый свой полет, ещё ознакомительный, я как сейчас помню.
   Видимость была, как в авиации говорят, миллион на миллион. Небо весеннее, яркое. На солнышке припекает, а ветерок ещё холодный. Мы все в новеньких, не обмятых темно-синих комбинезонах. Летные ботинки на сплошной каучуковой подошве слегка поскрипывают и блестят. Все щеголяют в черных шлемофонах, а планшеты пытаются носить на ремешке ниже колена, хотя это очень неудобно.
   Задание на полет простое: взлет, набор высоты, проход по большому кругу, ознакомление с управлением самолета, снижение, заход на посадку.
   Естественно, в задней кабине сидит инструктор - Тимашев Игорь Павлович. Он для меня и царь и бог.
   Запуск, руление и вот моя "Элочка" на ВПП ( взлетно-пасадочной полосе). Чувство, которое испытываешь в этот момент можно назвать только ожиданием чуда.
   Триста сорок четвертому взлет,
  -- Понял.
   Летчик-инструктор отпускает тормоза, разбег, подъем носового колеса, уборка закрылков, шасси.
   - Неужели это я в самолете? Я - лечу! Инструктор умудряется комментировать каждое свое движение, работу в кабине, а я ничего не слышу. Передо мной небо: громадное, светлое, яркое, бездонное. Самолет идет в наборе и хочется петь, кричать от счастья. Вдруг слышу: " Ну ты, что Дюжаев, совсем обалдел от счастья? Не хочешь самолетом поуправлять?".
   - Хочу, конечно, хочу.
   Взялся я за ручку управления. А Игорь Павлович и говорит: " Ты качни Элочку вправо, влево. Не бойся"
   Я и качнул. Только движение вправо сделал, как тут же ручку бросил и схватился за правый борт остекления кабины. Рефлексы сработали. Они ведь у каждого человека на земную твердь рассчитаны.
   Инструктор хохочет. Ему в зеркало все видно: и моя испуганная физиономия и нелепые движения. А потом Игорь Павлович начинает в небе рисовать идеальные восьмерки с креном сорок пять градусов.
   -Попробуй сам.
   Пробую и тут же чувствую, как обильный завтрак начинает перемещаться из глубин моего желудка куда-то выше. В зеркало я вижу свою бледно-зеленую физиономию.
   - Только бы не опозориться - думаю я, - только бы не опозориться.
   А инструктор опять смеется:" Посмотри по сторонам. Посмотри, как красиво. Город видишь?"
   - Вижу
   - Запоминай ориентиры
   Какие уж тут ориентиры. Только бы дотерпеть.
   - Ничего - говорит инструктор - Дотерпишь.
   Правда ветерок усиливается. Появились облака. Что делать? Это весна. Поэтому и погода неустойчивая.
   На обратном пути нас ощутимо болтает.
   Снижаемся. Инструктор все говорит, говорит......
   - Вот видишь, это высота выравнивания.
   - А это один метр.
   - Видишь?
   - Вижу. Да ничего я не вижу.
   Шух....... Зашуршали колеса. Сели. Отпустило. Опять хочется петь. Зарулили. Двигатель выключен. Техник открывает фонарь и в кабину врывается весенний ветер. Я вдруг понимаю, что спина у меня абсолютно мокрая.
   Это ерунда! Подумаешь мокрая спина. Зато так хочется крикнуть технику - Дядько! Я летчик! Ура!
   А техник, на таких как я, уже насмотрелся. Он рад, что кабина чистая и завтрак остался в моем желудке.
   Вот после этого первого, ознакомительного полета я и попытался акварелью изобразить свои впечатления. Не получилось.
   Я слушал и смотрел на этого пожилого человека, который, рассказывая, просто преображался.
   В нем была молодость, обаяние, задор и ещё что-то такое, что остается недоступным многим молодым людям моего поколения. А ещё мой взгляд постоянно притягивал какой-то странный предмет на телескопических ножках, стоявший в углу комнаты. Он был покрыт светлой тряпицей, на которой проступали пятна краски.
   Мы уже давно забыли про чай. А Максим Максимыч все рассказывал и рассказывал.
   Чем дальше, тем больше мне хотелось рассказать, показать людям, как в небе красиво. Но странное дело. Облака сверху и облака снизу выглядят по - разному. А мне хотелось объединить эти два взгляда.
   Иногда я себя чувствую эдаким чудиком из рассказов Шукшина. Ищу некий волшебный хрусталик, сквозь который можно людям красоту небес показывать. Я словно, помешался. Приходил домой и рисовал, рисовал. Знаешь, я думаю, что эмоции и чувства имеют свой цвет: гнев, тревога - красный; покой, удовлетворение - оттенки синего и зеленого. Может, я велосипед изобретаю, но очень хочется этот велосипед не только придумать, но и людям показать. Вдруг он чем-то отличается от прежнего. Может эти мои картины не только новое кому-то покажут, но и вылечат от равнодушия, от грубости.
   Кстати, однажды красный цвет чуть не сыграл со мной злую шутку. Летал я тогда на Ту-16. Шли мы вдоль береговой линии Балтийского моря. А штурманом-оператором был у меня в экипаже бывший техник Степанов. В ту пору не хватало операторов. Парень переучился и стал летать. Но, видимо, серьезного психологического настроя на летную работу у него не было. А может, просто трусоват был.
   Летим мы, значит, только что на полигоне отработали, перистыми облаками любуемся. Солнышко садится и легко так в розовый и алый цвет облака красит. Вдруг Степанов как закричит: "Командир! Командир! У нас правый двигатель раскалился. Это пожар. Вот-вот взорвемся!
   Я посмотрел: все приборы показывают нормальные параметры работы .
   - Все нормально, - Отвечаю - Степанов не паникуй. Двигатели работают нормально. Все хорошо.
   А Степанов опять кричит: " Командир, горим. Нужно срочно катапультироваться!"
   Пришлось прикрикнуть на него: " Заткнись, говорю, а то больше летать не будешь".
   Тут и солнышко уходить стало, а вместе с ним и краснота с плоскости. Это закатное солнце выкрасило нам правую плоскость в алый цвет. Вот такая, брат, шутка.
   Но это я так. Просто вспомнилось.
   Максим Максимыч нервно поднял и поставил на место стакан с остывшим чаем. Потом поднялся и подошел к странному предмету на телескопических ножках.
   - Иди сюда, - позвал он
   - Вот смотри, что у меня получилось.
   - Это - небесный прибой.
   С этими словами Максим Максимыч сдернул тряпицу. Странный предмет оказался раскрытым этюдником, а на этюднике я увидел картину в простой белой раме, отчего создавалось впечатление открытого настежь окна.
   Над синими сопками нарастала волна облаков, которые сверху золотило солнце. Непостижимым образом эта волна виделась одновременно и сверху и снизу. Хотелось не вышагнуть, а вылететь в это открытое окно и погрузиться в волну теплых прозрачных облаков.
  
   Март 2005г.
  
  
   4
  
  
   4
  
  
  
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023