Рассказ написан на основе реальных событий лета 2014-го года. Большинство имён и фамилий персонажей, а также некоторые географические названия изменены.
"4 июля 2014-го года, около 21.00 часа, Смбат Мехакович Цаканян, 1997-го года рождения, вышел из дома, расположенного в местечке Чумен Шаумянского района, и больше не вернулся..."
Из материала уголовного дела.
1
Весть об исчезновении шестнадцатилетнего Мисака вмиг облетела чёрной птицей деревню. Не сговорившись, селяне потянулись к дому Гранта Агабабяна, оставив все насущные дела по хозяйству. Стоял месяц июль, залитый солнцем и светом, но люди были мрачны, на их лицах отражалась тревога, приправленная удивлением. Подобное происходило здесь впервые.
- Всё-таки это турки1, - проговорил кто-то шёпотом, но казалось, что едва уловимые слова прозвучали громогласно, и их услышали все.
И это было не удивительно, ибо у людей был напряжён каждый нерв и как-то по-особому навострён слух, все словно сами превратились в слух, стараясь не пропустить ничего, ведь с позавчерашнего вечера сначала робко, потом всё настойчивее пошли толки о том, что на территорию района проникла диверсионная группа. И на то были основания: в овражке у леса нашли расстрелянного бычка с отрезанным окороком, а из окраинного домика военнослужащего Гарегина Аванесяна пропали одежда и документы.
"Свои так не поступили бы", - это заключение пожилого односельчанина прибавило тревоги, засев в подсознании, и то и дело озвучивалось всполошёнными людьми.
Из родных Мисака дома находилась лишь женская половина - мать Алина и сёстры Зарине и Марине. Мужчины - отец Грант и брат Васак - вместе c родственниками поднялись в горы искать мальчика. Вскоре, коротко посовещавшись перед воротами дома Агабабянов, к поискам присоединились и односельчане. Смотрели под каждым деревом, искали в густых лещинах, не пропускали ни один кустарник и куст. На вторые сутки в полукилометре от просёлочной дороги, под черешневым деревом нашли две однотысячные драмовые2 купюры. Это вернуло надежду уже отчаявшимся было людям...
Семья Агабабянов вместе с другими жителями Геташена была изгнана из родных мест летом 1991-го года в результате нашумевшей на весь уже трещавший по швам Советский Союз карательной операции "Кольцо", совместно осуществленной азербайджанскими омоновцами и советскими военнослужащими. Вначале Грант и Алина с малолетними тогда дочками Нелли и Карине перебрались к родственникам в Армению, найдя временное пристанище в одном из сёл Варденисского района, а спустя несколько лет переехали в Нагорный Карабах, поселившись в приграничной деревне Нор (Новый) Эркедж, у реки Тартар. Вернее, деревню основали они сами вместе с горсткой таких же обездоленных людей. Пришлось начинать всё с нуля, разводить, как говорят в таких случаях, костёр на зелёной траве. На первых порах было построено всего десять домов, сейчас уже было вчетверо больше.
Вопреки всем трудностям и невзгодам Грант и Алина создали в Нор Эркедже большую дружную семью - к первым дочерям прибавились ещё две, а потом и два сына. Теперь Нелли, Карине, Зарине и Марине уже были замужем, жили отдельно, две старшие - в городе. Сыновья, восемнадцатилетний Васак и шестнадцатилетний Мисак, помогали родителям содержать огород, разводить скот, ухаживать за пчёлами. Летом Грант и Алина поднимались в горы пасти на альпийских лугах коров и овец. Неделями они жили в специально сооружённой лёгкой постройке, а сыновья, практичные, как и все деревенские ребята, не по годам, присматривали за домом и ухаживали за огородом.
Мисак рос скромным, несколько стеснительным, но одновременно общительным и доверчивым мальчиком. Он преуспевал в школе, его любили не только одноклассники и учителя, но и односельчане, так как мальчик был приветлив со всеми, подсоблял, чем мог: приносил пожилым соседям воду из родника, колол дрова, пригонял во двор скотину. По окончании 9-го класса Мисак решил продолжить учёбу в военной гимназии и уже готовился пойти 1-го сентября на занятия.
Подросток проводил много времени в лесах, стараясь собрать за лето как можно больше орехов на продажу. Он хотел самостоятельно обеспечить себя новой одеждой, обувью, сотовым телефоном. Отец предлагал продать кое-что из скотины и купить всё необходимое, однако сын категорически возражал, говорил, что он уже взрослый и хочет заработать всё своими руками. Мисак часами пропадал в окрестных лесах, однако связь по телефону с родными поддерживал постоянно.
Но вот уже третьи сутки Мисак не отвечал. Обзвонили всех: родственников в соседних деревнях, друзей, знакомых, но подростка нигде не было...
2
Позапрошлым летом лесник Амбо, спускаясь на коне с гор, чуть не наехал на двух мужчин, поднимавшихся по извилистой горной тропе. Они были незнакомы ему, хотя лесник вроде бы знал всех в округе. Амбо спросил впереди идущего коренастого человека, откуда они и куда держат путь, однако тот тяжело взглянул на него исподлобья и не ответил. Лесник спросил у второго, рослого мужчины, может, скотина потерялась, но тот приложил указательный палец к губам - мол, молчи...
Странным незнакомцам было лет 45-50. Они были в чёрных накидках, на головах - чёрные кепи, за спиной - вещмешки. Словно почуяв неладное, обе собаки лесника дружно зарычали, но Амбо окрикнул их, и они смолкли. Пропустив их, лесник оглянулся и заметил профессиональным взглядом, что в области правого плеча у незнакомцев что-то выпирает из-под накидки. Понял - вооружены.
Теряясь в догадках, Амбо спустился в деревню и сообщил старосте о загадочных чужаках. Тот в свою очередь проинформировал руководство района, и вскоре в гору поднялась группа военных, однако никого не обнаружили.
С тех пор прошло два года. О странных пришельцах подзабыли. Деревня жила своей размеренной жизнью, пока...
С первыми лучами солнца домохозяйка Венера пошла искать своего телёнка, который вечером не вернулся с пастбища домой. Отойдя с сотню метров от дома, расположенного над ущельем, она услышала невнятные человеческие голоса. Приблизившись, Венера заметила в зарослях незнакомых мужчин. Двое из них сидели напротив друг друга, а третий стоял спиной к ней. Один из сидящих несколько взвинчено объяснял что-то другому. Вдруг он перестал говорить, изменился в лице и, сузив глаза, пристально посмотрел в сторону неожиданно появившейся женщины. Бросив тяжёлый взгляд на Венеру, второй полувстал и подался на согнутых коленях влево, спрятавшись за деревом. Стоявший мужчина резко обернулся и туповато уставился на женщину...
Смутная тревога охватила Венеру, но любопытство было сильнее - она напрягла зрение, пытаясь узнать незнакомцев. На боку у одного из мужчин Венера заметила кобуру с пистолетом и нож в ножнах. Стараясь не выдать своего страха, женщина прибегла к хитрости, чтобы ввести незнакомцев в замешательство и воспользоваться этим.
- Простите, не видели моего телёнка? - спросила она с улыбкой, многого стоившей ей.
После секундного замешательства мужчина в камуфляже попытался ответить на ломаном армянском языке, однако Венера не стала слушать его, резко повернулась на сто восемьдесят градусов и побежала что есть мочи. Отбежав метров двадцать, она крикнула: "Завен, помоги, турки уводят твою мать!.."
3
По профессии Бахтияр со своим неполным средним образованием и соответствующими интеллектуальными способностями был водителем, управлял грузовиком и, чтобы обеспечить потребности семьи, растущие по мере взросления детей, периодически подрабатывал на грузоперевозках из Азербайджана в Россию. Не совсем чистый на руку, он был осуждён за кражу и провёл в местах лишения свободы три с половиной года. Был замечен и в других незаконных делах и авантюрах, барыжничал.
Весной 2005-го года в городе Пермь Бахтияр случайно встретил своего земляка Гусейна, которого знал ещё со времён карабахской войны начала 1990-ых годов. Гусейн был родом из села Шаплар Кельбаджарского района, который перешёл под контроль карабахской армии в ходе развязанной Азербайджаном против небольшого армянского края войны. Азербайджанские вооружённые формирования, воодушевлённые первыми успехами, рассчитывали быстро сломать сопротивление почти безоружных армян, однако не только натолкнулись на упорное противодействие, но вскоре стали терпеть одно поражение за другим. Карабахские силы перешли в контрнаступление и в конце марта 1993-го года нанесли удар по азербайджанским аскерам в Кельбаджарском районе, находившемся между Нагорным Карабахом и Арменией. В ночь на 3 апреля Армия обороны Нагорно-Карабахской Республики взяла райцентр Кельбаджар под свой контроль (в дальнейшем Кельбаджару было возвращено историческое армянское название Карвачар - "крепость-рынок" или "место продажи камня", и город, расположенный в верхнем течении реки Тартар, стал центром Шаумянского района провозглашённой после развала Советского Союза Нагорно-Карабахской Республики). Мирному населению района дали возможность уйти через перевал Мравского хребта. Впрочем, часть гражданского населения была вывезена заблаговременно, ибо руководство Азербайджана, готовясь нанести оттуда удар по противнику, сконцентрировало в районе большие военные силы.
В марте 1992-го года, на фоне разгорающейся войны, Бахтияр был мобилизован и после прохождения короткого курса обращения с оружием отправлен на фронт. Здесь он и познакомился с Гусейном. И если Бахтияр как воин "отличился" лишь тем, что принял участие в резне мирного населения карабахского села Марага в апреле 1992-го и дезертировал через пару месяцев, подавшись в Россию, то Гусейн, пройдя соответствующую подготовку в учебном центре, вскоре стал командиром разведывательно-диверсионной группы "Карательный отряд Гянджи". Особые задания, которые выполняла группа, как правило, отличались и особой жестокостью. Гусейн же был жесток не только в отношении противника, но и своих подчинённых, зато находился на хорошем счету у старшего командования и завершил войну, окончившуюся, впрочем, полным крахом для его армии, в должности командира батальона.
После заключения перемирия в 1994-ом году Гусейн периодически ездил подрабатывать в Россию. В 2008-ом году знакомый предприниматель Тельман предложил ему работу на лесоповале в Пермской области. Гусейн согласился.
Тельман поселил его в вагончике, дал ему трелёвочный трактор. Автомеханик по профессии, Гусейн быстро освоил новую технику. Как-то раз его навестил земляк из Кельбаджара Ильхам, который работал на ближайшей делянке. Он пригласил Гусейна к себе поужинать. По дороге Ильхам рассказал, что у него в гостях знакомый бакинец, который занимался развозом, однако его "кинули" и вместо денег за работу отбутузили.
Войдя в небольшой домик на окраине леса, Гусейн увидел крупного заросшего человека с фингалами под обоими глазами и забинтованным ухом. Гусейн поздоровался, представился. Собеседник изучающее прищурился и в следующий миг загадочно улыбнулся, от чего его лицо стало ещё уродливее.
- Не узнаёшь? - спросил он после минутной паузы.
Гусейн вгляделся в разбитое лицо собеседника, пытаясь вспомнить. Тот не стал его мучить.
- Бахтияр... Мы вместе служили...
- Ах это ты, негодяй-подлец, - наконец вспомнил Гусейн, не по-дружески хлопнув земляка по плечу. - Что же ты, предатель, бросил нас тогда?..
Его жалкий вид, кажется, разжалобил сурового сотоварища по войне.
- Ладно, ладно, не убивайся, - Гусейн уже миролюбивее положил руку на плечо визави, слегка придавив его пальцами. - Я-то чего достиг, пройдя всю войну?.. Видишь, где встретились? Правда, меня пока ещё не избили...
Произнося последние слова, Гусейн улыбнулся и незаметно подмигнул Ильхаму, слушавшего с удивлённым молчанием диалог двух земляков, которые неожиданно для него близко знали друг друга.
В Перми земляки встречались ещё не раз. Гусейн поведал Бахтияру, что тайком посещает Карабах, и предложил составить ему компанию. При этом он пообещал, что по возвращении даст ему 1000 манатов3 за услугу - помочь снять на видеокамеру местность, разрушенные сёла, природу, чтобы потом демонстрировать у себя в кафе видеоклипы за деньги. Гусейн уверял, что на противоположной стороне близко к границе никто не живёт, и никакой опасности нет.
- Сделаем съёмки, откроем в Баку кафе, поставим большой телевизор, пригласим кельбаджарцев смотреть. Диск никому отдавать не будем, заработаем пару гяпиков4.
Бахтияр нуждался в деньгах и долго уговаривать себя не заставил. Хотя он, вопреки заверениям товарища, конечно же, понимал, вернее, чувствовал на инстинктивном уровне, с какими рисками связана авантюра.
4
Из Перми выехали к началу лета на машине марки "Нива", за рулём которой сидел Гусейн. Благополучно доехали до Дербента, однако здесь им запретили пересекать границу на автомобиле, так как Гусейн не являлся собственником машины и водил её по доверенности - она была зарегистрирована на имя российского гражданина. "Ниву" оставили на таможне, не особо жалея об этом - она уже дряхлела. Домой добрались попутками и, не медля, начали готовиться к делу.
Гусейн раздобыл недорогую любительскую видеокамеру, прикупил патронов для своего охотничьего ружья, которое тщательно почистил и смазал. Запаслись на дорогу провизией: хлебными лепёшками, бурдючным сыром мотал пендир, копчёной колбасой, конфетами, чаем. Ближе к полудню выехали в сторону Дашкесана, а вечером уже были у знакомых Гусейну пастухов, переночевали в разбитых на подножии горы палатках. Спозаранку пустились в путь по горным тропам.
Местность была изрезанной и лесистой, а потому - трудноконтролируемой, и соумышленникам удалось благополучно дойти до "собачьей тропинки" и незамеченными миновать боевые позиции с обеих сторон. "Как бы гора ни была высока, дорога через неё проходит", - подмигнув с хитринкой Бахтияру, довольно изрёк пословицу Гусейн и включил видеокамеру.
"...Сегодня я счастливый человек, потому что с моим близким другом, бывшим аскером Бахтияром, пришёл повидать своё село Шаплар, - снимая окрестности, комментировал он. - Видите, это чудесное место? Любой участок здесь прекрасен, а воздух чистый и свежий. Самый настоящий Джаннат!5 Разве можно было уступить его гяурам?..6"
Гусейн снимал всё, что попадалось на пути: горы, леса, ущелья, реки, разрушенные войной строения... На третий день благополучно вернулись на противоположную сторону теми же тайными тропами.
5
А всё началось с того, что спустя несколько лет после войны двоюродный брат Гусейна Рагим предложил посетить могилы родственников по ту сторону фактической границы между сторонами конфликта, так и не получившего окончательного решения. В своё время Рагим работал в Кельбаджаре пастухом на местной скотоводческой ферме, знал каждую тропинку в окрестностях. Стёжка, по которой он предлагал проникнуть на противоположную сторону, называлась "собачья тропинка", так как по ней было крайне трудно пробираться, но зато можно было незамеченным миновать как свои, так и чужие военные посты.
В сентябре 1998-го года Рагим с Гусейном направились в Ходжбулаг, а оттуда - к подножию горы Кошкар, где были разбиты палатки пастухов. Один из пастухов близко знал отца Рагима, а потому их приняли тепло, угостили варёной бараниной и вином, устроили на ночлег в палатке, а провожая утром, дали в дорогу мяса, сыра и хлеба.
После Кошкара следовали горы Семь братьев, Конгур, Инал. Чтобы добраться до Инала предстояло преодолеть почти десять километров. Затем нужно было проникнуть по "собачьей тропинке" между азербайджанскими и карабахскими боевыми позициями.
Они были вооружены охотничьими ружьями. Гусейн прихватил с собой ещё и фотоаппарат "Зенит", на который он запечатлел не только могилы родственников в Шапларе, но и разрушенные войной дома, окрестности деревни, природу. Ночевали на кладбище. По тому же пути без приключений вернулись домой.
С тех пор в голове у Гусейна рождался своеобразный бизнес-проект. Ранее он собирался арендовать в городе кафе, ну а теперь у него возникла идея периодически совершать тайные походы по ту сторону границы для съёмок, готовить небольшие видеофильмы и слайд-шоу из фотографий, тем самым подогревая интерес к заведению со стороны посетителей, главным образом - беженцев из тех мест.
В следующий раз Гусейн пошёл в Кельбаджар один, одолжив у знакомого фотоаппарат с видеокамерой. По уже испытанным тропам ему вновь удалось пробраться незамеченным на противоположную сторону, сделать съёмки. Возвращался ночью, утомился, сел отдохнуть, прислонившись спиной к столбу линии электропередачи и опёршись двумя руками о ствол охотничьего ружья. Неожиданно заснул. Вдруг кто-то хлопнул его по плечу, он проснулся и увидел над собой толстого парня. Тот что-то спрашивал. Гусейн притворился пьяным и, нарочито шатаясь, спустился вниз по дороге к речке с мостиком. И на этот раз удалось благополучно вернуться домой, однако впредь он решил не пускаться в столь опасный путь в одиночку.
Вскоре по возвращении Гусейн узнал, что им интересуются, и уехал на время, от греха подальше, в Россию.
6
В третий раз Гусейн пробрался через посты уже с новым попутчиком и старым знакомым - Бахтияром. Вернувшись обратно, Гусейн передал фотоснимки и видеозаписи знакомому в одной из бакинских студий переписать на большую кассету. При этом он попросил, чтобы тот никому не показывал.
- Что там? - не удержался знакомый.
- Ничего, одни горы, - делано безразличным тоном ответил Гусейн.
Через пару часов Гусейн пришёл за кассетой, расплатился за работу и вернулся домой весьма довольный. Однако первый блин вышел комом.
Гусейн уже строил конкретные планы относительно снимков, когда с удивлением обнаружил их в Интернете. Показывать видеоматериал в кафе уже не имело смысла - их можно было смотреть, сидя дома. Стал разбираться, кто выложил их в Ютуб.
- Кому нужен твой мультфильм? - парировал с ироничной ухмылкой родственник, которому в порядке исключения Гусейн давал посмотреть кассету. - В Интернете всё есть. Даже армяне снимают, как купаются в Кельбаджаре, и размещают в Интернете.
Он уже собирался ехать допытываться о казусе у знакомого, которому доверил переписать видеоматериал на диск, как позвонил Бахтияр и сказал, что с ним хотят поговорить.
- Нормальный, богатый человек, родом из Кельбаджара, - пояснил тот.
7
Бахтияр повёл Гусейна в условленное место - небольшое кафе, приютившееся под каким-то громадным строением. Вошли. Перед ними встал низенький мужчина с большой лысой головой и тоненькими, словно нарисованными карандашом, усиками. Он с вежливым выражением лица поздоровался за руку сначала с Бахтияром, затем с Гусейном и пригласил их в маленькую комнату. Подав им чаю в грушевидных стаканах армуды, сам вышел и вернулся через четверть часа с другим мужчиной средних лет, одетым в солидный чёрный костюм. Тот поздоровался достаточно холодно и сразу, не представившись, спросил:
- Вы Гусейн?
- Да.
- Очень хорошо, - произнёс он без эмоций и сразу перешёл к делу. - В общем, я в курсе, чем вы занимаетесь. Предлагаю отправиться в Карабах.
- Какой Карабах? - постарался изобразить удивление Гусейн.
- Ладно, ладно, не надо, - на тщательно выбритом круглом лице загадочного гостя шевельнулось нечто наподобие ухмылки. Он перешёл на "ты": - Я спрашиваю, знаешь, что такое Карабах?
- Ну, знаю...
- Можешь пойти туда?
- В Кельбаджар?
- Нет, не в Кельбаджар, - ответил незнакомец, но и не стал уточнять, куда именно.
Гусейн терялся в догадках, кем является его собеседник, склоняясь больше к мысли, что сотрудник органов госбезопасности. В любом случае было очевидно, что он занимает высокую должность. Незнакомец даже не стал пить с ними чай, видимо, считая это ниже собственного достоинства. После паузы Гусейн сказал, что ему надо подумать. Однако его визави отрезал:
- Нет, сначала скажи - можешь или нет?
- Куда конкретно?
- Например, в Ходжалу, снять аэропорт, - незнакомец испытующе посмотрел на Гусейна. - Пойдёшь в Ходжалу?
- Эти места я не знаю. Не бывал там никогда, - честно признался Гусейн.
Но важный собеседник, кажется, не верил ему.
- Ладно, подумай и напиши всё, что нужно тебе, - недоверчиво прищурившись, произнёс он. - Не стесняйся...
Гусейн бросил вопросительный взгляд на Бахтияра, а незнакомец, так и не представившись, слегка кивнул на прощанье. Мужчина с тоненькими усиками с заметным подобострастием открыл перед ним дверь, провёл его и, вернувшись, протянул Гусейну чистый лист бумаги.
Гусейн неохотно взял ручку, подумал с полминуты и стал выводить на листке: видеокамера, куртка и штаны с электроподогревом, горные ботинки... Получился довольно длинный список. В конце он добавил плату за работу себе и Бахтияру - 20 тысяч долларов на двоих.
На следующий день Бахтияр позвонил Гусейну и сообщил, что, как передали ему, заказчик разорвал бумагу в сильном возмущении со словами: "Какие 20 тысяч?! С ума посходили!.."
Гусейн ожидал этого. Он специально написал такую сумму, чтобы сделка не состоялась, так как не доверял заказчику.
Около трёх часов пополудни к нему домой явились сотрудники полиции и отвезли в отделение. Следователь стал допытываться, зачем и каким образом он пересёк передовую линию. Гусейн сказал, что ходил навестить могилы родственников, по труднопроходимым горным тропам. В отделении его допрашивали часа два, затем за ним приехали военные и отвезли в армейский штаб к генералу Аббасову, который тут же стал кричать на него и угрожать, но, успокоившись, потребовал рассказать всё, как было. Генерал выслушал Гусейна с мрачным видом, коротко выругался и повелел, чтобы он никому не говорил правды о том, каким путём пробрался на противоположную территорию и какие именно боевые позиции миновал.
- Скажи, что был сильный туман и что сам не понял, как оказался на той стороне, - сурово произнёс он.
Задумавшись, генерал добавил:
- Мне не нужны лишние проблемы.
Примерно по той же схеме допрашивали Бахтияра, которого задержали днём позже. Правда, его не сразу повели к следователю, заключив на ночь в сырое и холодное полуподвальное помещение. А наутро во время допроса Бахтияр признался, что согласиться на авантюрное предложение сотоварища заставила его нужда.
Затем пришёл какой-то армейский офицер и тоже стал задавать вопросы. Спросил, не заметили ли их азербайджанские военнослужащие при пересечении линии соприкосновения войск.
- Нет, не видели, мы шли ночью, - наивный ответ Бахтияра, по всей видимости, удовлетворил офицера.
- Смотри, не рассказывай никому! - лишь пригрозил он.
В полиции у соумышленников взяли письменные обязательства, что подобное больше не повторится. Однако, как выяснилось позже, всё это была игра, лишь первая часть разыгрываемого спектакля: спецслужбы и не думали так просто отпускать искателей приключений.
8
Вахид Алекперов, молодой человек спортивной наружности с "чёрным поясом" по карате, был внештатным сотрудником органов госбезопасности. Уже после войны, в годы перемирия, он участвовал в организации нескольких разведывательно-диверсионных операций на линии соприкосновения войск сторон конфликта. Именно ему сейчас поручили заняться "засветившимися" Гусейном и Бахтияром. При этом ему разрешалось, чтобы не вызвать у последних подозрения, порой переступать закон, разыгрывая из себя "крутого парня".
Вахид заранее изучил своих "подопечных", нащупал слабые места и решил, что самый верный вариант расположить их к себе - заинтересовать материально, тем более что Гусейну предстояло погасить значительный кредит. Наркотики - вот та приманка, на которую Вахид намеревался заманить своих потенциальных жертв. Однако он не собирался сажать их на этот крючок, что загубило бы дело. Вахид планировал завлечь их перспективой получения барыша от продажи запретного товара.
Сначала заарканили Бахтияра. Через общего знакомого ему заказали привезти на своём грузовике из Баку в пригородный посёлок партию хозяйственных товаров. Согласно разработанному сценарию, после разгрузки заказчик, местный оптовый торговец, должен был за чашкой чая в кафе напротив его склада расплатиться за работу. Однако неожиданно между заказчиком и исполнителем возникает спор относительно размера платы за работу, и тут "хорошие" ребята во главе с Вахидом, "случайно" оказавшиеся в кафе, вмешиваются и "по понятиям" решают вопрос в пользу "земляка" Бахтияра.
План сработал. Благодарный Бахтияр обменялся телефоном с Вахидом. Стали созваниваться, периодически встречались, беседовали по душам за чаем или ужином. У них установились приятельские отношения, которые Вахид постепенно подводил к "деловым". Он просил Бахтияра найти "испытанного" и "надёжного" товарища. Вскоре уже встретились втроём, вместе с Гусейном.
В небольшое бакинское кафе Вахид явился в спортивном костюме. Познакомился с Гусейном, пообедали, поговорили о деле. Расплатился Вахид, который затем подбросил на своём "четырёхглазом" "Мерседесе" Гусейна до его дома в пригороде Баку. После этого периодически созванивались. Вахид называл Гусейна "ата" - "отец", интересовался, нет ли у него проблем, не нуждается ли в чём. Несколько раз встречались, в том числе наедине, без Бахтияра.
Через определённое время общения у них сложились достаточно близкие отношения, подкреплённые небольшими практическими, часто идущими вразрез с законом делами. Последние привязывали "друзей" друг к другу невидимыми, но крепкими нитями...
9
В новом и опасном деле Гусейн рассчитывал на помощь более опытного в этом плане Бахтияра. Между собой договорились называть товар "чачурой" - в простонародье так прозвали горную ароматную траву, добавляемую к чаю. Конечно, подельники понимали, чем реально дело "пахнет", но и соблазн сорвать сиюминутный барыш был велик.
Бахтияр нашёл клиента. Явились на условленное место встречи. Вскоре подъехала машина марки "ГАЗ-24", из которой вышел высокий видный человек средних лет. Получив пакет, мужчина расплатился. Гусейн отблагодарил Бахтияра, отдав ему 50 манатов. Однако на следующий день Бахтияр позвонил и сказал, что покупатель хочет вернуть товар, так как последний оказался некачественным. Гусейн стал ругаться, но деньги пришлось вернуть.
Затем дела вроде бы пошли. Нашлось несколько постоянных клиентов. Вместе со спросом росло и количество товара, а вместе с безнаказанностью развязывались руки и рос аппетит подельников. Бывало, Гусейн ехал на афёру прямо на общественном транспорте, везя травку в бумажном пакетике. На всякий случай он брызгал пакет одеколоном. За счёт вырученных денег, которые, в отличие от товара, не пахли, Гусейну удалось погасить часть кредита.
Вскоре Гусейн получил полкило товара и, спрятав в огороде, готовился к очередной сделке, когда за ним пришли - всё-таки "разнюхала" полиция. С полицейскими был один из его "покупателей". Гусейну грозил реальный срок, однако после того, как он провёл в изоляторе временного содержания пару суток, его повели в отделение полиции.
В кабинете замначальника полиции сидел толстый и несколько напыщенный мужчина, которого представили в качестве общественного адвоката. Он сообщил Гусейну, что некто Аслан, богатый и влиятельный человек, желает помочь ему, и при условии соблюдения некоторых формальностей его освободят. Гусейну не оставалось ничего другого, как согласиться. Перед ним положили два листа не совсем разборчиво исписанной бумаги, предложив подписать. Гусейн, не особо вникая в смысл текста, расписался, после чего его отпустили, но сказали, чтобы никуда не выезжал и ждал звонка.
На третий день Гусейну позвонили - Аслан приглашал его на встречу.
"Спаситель" обставил встречу с помпой, явившись сразу на трёх джипах, из которых вышло всего четыре человека. Гусейн, сидевший уже четверть часа в ожидании на скамейке под ивовым деревом у кафе, где условились встретиться, не сразу выдал себя, решив немного понаблюдать за прибывшими. Впереди пошёл "общественный адвокат", торжественно неся своё огромное колыхающееся пузо. Контрастом ему смотрелся высокий, сухопарый человек с грубым, хмурым лицом. Очевидно, это и был тот самый Аслан. Сзади, в шаге от него, шли два коренастых молодых человека в тёмных очках.
Как только они скрылись за дверью кафе, Гусейн встал со своего места и тоже направился туда. Аслан с сухой вежливостью подал ему руку и пригласил за отдельный столик в углу. Адвокат грузно устроился в большом кресле чуть поодаль перед низким стеклянным столиком на массивной ножке, а молодые люди отошли в другой конец пустого, видно, специально подготовленного к встрече зала. Промелькнувший тенью официант принёс на подносе чай в традиционных стаканах армуды вместе с нарезанным лимоном и колотым коричневым сахаром.
Аслан тут же приступил к сути дела, сообщив, что он родом из Кельбаджара, его отец был директором оздоровительного комплекса "Истису", и там у них спрятано четыре килограмма золота. Он обещал, что если Гусейн принесёт золото, то он поможет ему с окончательным освобождением, щедро вознаградит его и устроит на хорошую работу. Гусейн задумался. Впрочем, иного выбора у него не было, да и деньги нужны были позарез.
Когда Гусейн дал своё согласие, безжизненное лицо Аслана, наконец, оживилось, подав лёгкий признак удовлетворения. Правда, Гусейн тут же добавил, что он пойдёт не один, имея в виду Бахтияра. В знак одобрения Аслан слегка кивнул.
Призадумавшись, Гусейн произнёс:
- У меня есть "винчестер", вот только барахлит немного... Может, отдать на ремонт?
- Не надо, - успокоил Аслан. - Обеспечим всем, что нужно.
Затем, после некоторой паузы, произнёс:
- Возможно, с вами пойдёт и наш человек.
Договорились. Аслан сказал, что его помощники свяжутся с ним относительно дальнейших действий.
10
Гусейн убедил Бахтияра составить ему компанию в заманчивой авантюре. Поздно вечером позвонил Вахид. Он поздравил Гусейна с выходом на свободу и пообещал навестить его.
Несмотря на обещание Аслана обеспечить оружием, Гусейн на всякий случай отнёс свой "винчестер" на ремонт к знакомому мастеру. Пока тот чинил ружьё, Гусейну позвонил "адвокат" и предложил встретиться с его помощником для решения вопроса видеокамеры. Вместе с подъехавшим на иномарке молчаливым молодым человеком Гусейн обошёл несколько магазинов электроники, пока не нашли подходящую видеокамеру по цене 1 тысяча 200 манатов. Едва настроили аппарат, как Гусейну позвонил Вахид и сказал, что едет к нему.
Вахид крепко обнял товарища, потрепал его по спине и, изобразив радость на лице, вновь, теперь уже вживую, поздравил Гусейна с освобождением.
За чаем Вахид предложил ему денег взаймы для погашения кредита.
- Ата, я знаю, тебе сейчас нелегко, а эти банки, сам знаешь, какие нетерпеливые... Вернёшь, когда сможешь.
Гусейн вновь принял помощь от товарища. Триста из полученных пятисот манатов он решил внести в банк в счёт кредита, а двести оставить дома жене и детям на повседневные расходы в своё предстоящее отсутствие.
Гусейн терзался сомнениями, сообщить ли о деле приятелю. Он даже предположить не мог, что именно Вахид является тем самым "нашим человеком", о котором говорил Аслан, и что тот проинформирован о деле гораздо больше, чем он сам.
Вахид должен был пойти вместе с Гусейном и Бахтияром якобы в качестве доверенного человека Аслана для того, чтобы указать местонахождение золота, а заодно и проконтролировать, чтобы оно было доставлено в целости и сохранности. На самом деле золото, которого реально не существовало, было лишь стимулом, а точнее - приманкой. 34-летнему негласному сотруднику органов госбезопасности Вахиду Алекперову поручили сблизиться с Гусейном Агаевым и Бахтияром Гурбановым и, используя их опыт тайного пересечения фактической границы с Нагорным Карабахом, проникнуть в административную территорию Шаумянского района для выполнения спецзадания. Оно заключалось в следующем: "снятие на видеокамеру военных объектов оперативного и особого, а также общегосударственного значения, выведение из строя или уничтожение которых затруднит обеспечение противником общей защиты и стабильности".
Нужно было постараться добыть сведения о боевых позициях и местах дислокации воинских частей, о территориях, оказавшихся вне контроля со стороны военных и административных властей, а также данные общего военного значения и иные сведения, касающиеся военных городков, инфраструктур, коммуникационной связи, состояния и пропускной способности дорог и мостов, административных объектов, демографической ситуации и т.д. Эти сведения должны были использоваться во вред суверенитету, территориальной неприкосновенности и внешней безопасности непризнанной на международном уровне, но де-факто существующей Нагорно-Карабахской Республики.
11
Итак, в начале лета 2014-го года была сформирована группа с 54-летним формальным лидером Гусейном Агаевым, хорошо сведущим в способах и маршруте проникновения на сопредельную территорию. Реальным же руководителем группы был Вахид Алекперов, который должен был ненавязчиво контролировать, чтобы всё шло по плану спецслужб. Сам Агаев, как и третий член группы - Бахтияр Гурбанов - официально об этом не знали. Правда, Гусейн, поначалу искренне удивлявшийся осведомлённостью и умением Вахида появляться в самый неожиданный момент, с некоторых пор стал смутно сомневаться в товарище. Тот казался вездесущим, дышал и в затылок, и в лицо, был в курсе всего, что происходило с ним, близко знал людей, с которыми Гусейн знакомился. Вахид словно замыкал его в некий круг, подобно удаву, постепенно, почти незаметно и даже нежно окольцовывающего свою жертву. Это ощущение у Гусейна усиливалось с каждым днём, но он понимал, что уже невозможно вырваться из сомкнувшихся тисков. Тогда Гусейн решил притвориться, что не замечает ничего, и попытаться извлечь из ситуации максимум выгоды для себя.
Бахтияр же, недавно перешагнувший 45-летний рубеж, был человек толстокожий, больше действовал по инерции и инстинктивно, не обременяя свой мозг тем, над чем реально стоило бы подумать...
12
Июнь 2014-го года вступал в свои права. Лето постепенно разогревалось, воздух наполнялся благовонием цветущих трав. Именно в это светлое и тёплое время года, благодатное для работы в поле, вечерних прогулок и ночных посиделок, группа людей замышляла авантюру.
Гусейн, верный своей привычке, прибыл на условленное место встречи чуть раньше оговорённого времени. В ожидании товарищей закурил, справляясь с лёгким волнением, навеянным смутным недобрым предчувствием. Вскоре подъехали две машины - чёрный джип и белый четырёхместный пикап, на боках которого было изображено нечто наподобие огня. Из окна задней двери пикапа высунулся Бахтияр и жестом пригласил Гусейна в машину. Рядом с водителем сидел незнакомый молодой человек, представившийся просто - Аликом. Поехали в сторону Дашкесана. Темнело.
Ближе к полуночи проехали Хошбулаг и остановились в лощине. Из джипа вышел Вахид, серьёзный и сосредоточенный. Он молча поздоровался за руку с Гусейном и попросил своих спутников помочь разгрузить вещи, находившиеся на заднем сиденье джипа.
Оружие было завёрнуто в мешковину. Автоматы типа "АКМС" были новыми, с зелёным, красным и синим ремнями, видимо, специально покрашенными для каждого из членов группы. Раздали также по пистолету, глушители и гранаты. Алик протянул Вахиду листок, чтобы тот расписался за получение оружия. Однако, подумав, Вахид не стал подписывать за всех, предложив, чтобы каждый расписался за себя.
В списке числились также два бинокля: большой и маленький.
- Этот бинокль стоит 25 тысяч манатов, - не без гордости стал просвещать своих попутчиков Вахид, вертя в руках большой бинокль. - Даже муху за километр показывает. Он с камерой, можно снимать откуда угодно и что угодно, делать фото и видео.
Гусейн подозрительно покосился на бинокль, а Бахтияр молча протянул руку к прибору. Вахид дал ему посмотреть, но через минуту взял обратно и обратился к Гусейну:
- Доверяю тебе как старшему, ата.
Гусейн без энтузиазма принял бинокль и, бросив на него задумчивый взгляд, положил в рюкзак.
В вещмешках у каждого была различная еда: колбаса, консервы, сухарики, конфеты, а также предметы гигиены, лекарственные препараты, средства, необходимые для оказания первой помощи, верёвка, зажигалка и другие нужные в пути предметы. У всех при себе были ножи: у Бахтияра - кухонный, у Гусейна - складной бытовой, у Вахида - боевой зубчатый.
В их распоряжении были и две видеокамеры - помимо приобретённой для Гусейна, камера оказалась и у Вахида.
Распределив оружие и снаряжение, они попрощались с Аликом и направились на пикапе к подножию горы Кошкар. Остановились неподалёку от палатки пастухов. На огонь фар подошли двое молодых мужчин с подчёркнуто крестьянской внешностью.
У пастухов они поели варёной баранины, выпили вина и легли прямо на траве отдохнуть пару часов. Гусейну не спалось, он задумался: "Бинокль стоит 25 тысяч манатов, и если с ним что-то случится, то рассчитывать на проценты от золота не придётся. Они даже не компенсируют бинокль..."
Он решил подстраховаться и тайком оставил ценный прибор у пастухов...
13
Ещё в предутренних потёмках Бахтияр вместе с молодым чабаном поднял на лошади в гору большую часть вещей. Вскоре подошли и Гусейн с Вахидом. Вахид отблагодарил пастуха за помощь, сунув ему в карман протёртых, местами грубо заштопанных ватных штанов 20 манатов. В ответ тот улыбнулся, кивнул на прощанье головой и молча потянул лошадь за узду, поворачивая её обратно к становищу.
Разобрав оружие и вещмешки, группа двинулась дальше. До "собачьей тропинки" нужно было идти с десяток километров по горам. Когда уже совсем рассвело, Гусейн и Вахид достали видеокамеры и стали снимать окрестности, богатые красивой природой, отдалённые деревни, разорённые войной.
Гусейн комментировал: "Вот на той горе в 1992-ом году размещались военнослужащие азербайджанской армии. Обратите внимание, какое расстояние от вершины до подножия. Представьте себе, армяне поднялись средь бела дня на эту гору, напали на наших, подняли их в воздух... Но разве это была армия? Армяне изгнали не армию, а шайку бандитов, занимавшихся грабежом разбойников, собравшихся на горе..."
Ближе к полудню сделали привал, подкрепившись рыбными консервами и тушёнкой из баранины. Подремали часок. Лишь с наступлением сумерек группа ступила на "собачью тропинку", заговорщически ведущую через боевые позиции на контролируемую армянами территорию. В два часа ночи уже были на окраине деревни Шаплар, где до войны проживал Гусейн.
Вахид впервые был в этих местах. Он попросил Гусейна передать ему ночной бинокль-видеокамеру, однако тот сказал, что забыл прибор у пастухов.
- Ты что, издеваешься?! - Вахид злобно посмотрел на него.
Гусейн ничего не ответил.
- Ты это нарочно? - не унимался Вахид. - Потеряется - ответишь головой!
Гусейн молчал, а Вахид никак не успокаивался. От прежнего "сыновнего" отношения не осталось и намёка.
- Смотри, проблем не оберёшься! - процедил он сквозь зубы.
- Ладно, не угрожай, - наконец огрызнулся Гусейн.
- Я тебя предупредил...
Заночевали под остатками стен развалившейся фермы. Вахид и Гусейн легли подальше друг от друга. Поворачиваясь на бок, Вахид зло пробормотал, что от Гусейна несёт дурным запахом.
Бахтияр не спешил ложиться, он ещё с четверть часа вглядывался в насупившееся, близко нависшее холодное небо (погода в горах быстро меняется - словно и не было ясного солнечного дня). Невольно вспомнилась старая бабушкина пословица: "Была бы луна со мной, а на звёзды - плевать". Какая-то смутная тревога шевелилась у него в душе. Ссора попутчиков в первый же день пути не обещала ничего хорошего...
Тем временем не спалось и Гусейну. У него, лежащего с сомкнутыми веками, открывались глаза на попутчика. Последние сомнения относительной тайной миссии Вахида улетучились. Вдруг вспомнил, как однажды в Баку, сидя у Вахида в машине, он заметил, как последний, беседуя в сквере с незнакомцем в тёмном костюме, дважды оборачивался и указывал взглядом на него. Когда Вахид вернулся, Гусейн поинтересовался, кто этот солидный мужчина, а тот ответил: "Нормальный человек. Из руководства. Я попросил его решить один вопрос". Тогда Гусейн не придал этому особого значения, но сейчас догадывался, кем мог быть этот "нормальный"...
Разбирая в голове детали последних дней, Гусейн старался собрать "компромат" на Вахида. Накануне ночью, когда распределяли оружие и боеприпасы, он заметил у Вахида несколько необычный, напоминающий рацию, мобильный телефон с антенной. Тот пару раз говорил по этому телефону. С кем и о чём - Гусейн не мог знать, потому что Вахид удалялся от них на порядочное расстояние.
"Не потому ли он ложится подальше от нас?.. Да ещё воняет почём зря..." - раздражённо подумал Гусейн.
Наутро после непростой ночи позавтракали конфетами "Сникерс". Захотелось пить. Бахтияр заметил, что неподалёку из-под земли пробивается вода, подошёл, порыл ножом. Струя усилилась, и он, припав губами к ней, с жадностью напился, после чего набрал воду в большую пластиковую бутылку.
- Двигаемся, - мрачно, ещё не до конца избавившись от мимики вчерашнего вечера, произнёс Вахид.
Спустились по лесу к речке, окаймлённой густыми зарослями камыша. Вахид, самый энергичный в группе, шёл впереди, пробивая с помощью автомата дорогу. Замыкал группу Бахтияр, тащивший на своей спине огромный рюкзак, в котором помимо его личных вещей были и предметы общего пользования.
Преодолев речку вброд, стали медленно взбираться вверх по прибрежной круче. Вышли на пологий отрог, сели на привал. Отдышавшись, Гусейн осмотрелся. Приложив ладонь козырьком ко лбу, он стал внимательно разглядывать гору напротив.
- Вон там, в окрестностях села Лев, мы попали в окружение, то ли по причине беспомощности командиров, то ли из-за предателей, - заговорил он. - Тогда шёл крупный снег. Многие погибли, а те, кто остались живы и скрылись в горах, потом умерли от холода...
Гусейн достал из вещмешка камеру, включил её, сопровождая съёмки комментариями: "Я скрылся между этих гор и снимаю на видеокамеру воинскую часть армян. Смотрите - вон там, на вершине горы Лев. Это их флаг. Видите, это военный флаг, который вьётся на строении. Там военная база. Чуть выше слышны звуки их техники. Я стараюсь зафиксировать их..."
14
Вдалеке на лугу паслось небольшое стадо коров. Осторожно приблизились, присмотрелись. Рядом никого не было. Гусейн направил автоматный ствол с глушителем на единственного в стаде бычка, нажал на курок. Приглушённо простучала очередь. Коровы испуганно разбежались. Бычок, раненный в голову, протяжно замычал-застонал, пробежал, накренившись вправо, несколько метров, упал, попытался встать, снова упал. Гусейн пустил ещё одну короткую очередь в бок животному.
- Ты совсем осторожность потерял, - упрекнул его Вахид.
- В народе по этому поводу говорят: "Когда пастухов много, барана волк съест"... Так вот, никто не станет подозревать, что это сделал азербайджанец. Всё свалят на местных военных.
Когда бычок, побрыкавшись в агонии, затих, Гусейн достал нож, отрезал правый окорок, ещё исходящий живым, тёплым паром, передал Бахтияру. Отошли от места расправы метров на пятьсот, углубились в чащу леса, соорудили из камней место для приготовления шашлыка. Пока Бахтияр разделывал мясо на куски, Гусейн срезал с дерева несколько тонких веток, ошкурил их острым лезвием своего ножа. Бахтияр нанизал мясо на самодельные шампуры. Вахид собрал сухих веток, развёл костёр. Зажарили на пылающих угольях шашлык. Ели с жадностью проголодавшихся хищников.
- Снимай, я скажу пару слов, - словно вспомнив что-то важное, Гусейн, не выпуская изо рта кусок мяса, обратился к Бахтияру.
Последний, с трудом сдерживая недовольство, положил свой шматок бычатины и, облизав пальцы, достал из рюкзака видеокамеру и навёл её на товарища.
- Некоторые наши военные боятся переходить на эту территорию. Они говорят: "Перейдём туда, умрём с голоду", - демонстрируя шампур с шашлыком, произнёс Гусейн. - Как видите, это не так. Здесь можно неплохо кайфовать...
После незапланированной трапезы, полежав с полчаса в тени деревьев, группа тронулась в путь. Вскоре вышли на асфальт. До туннеля было рукой подать. Гусейн пошёл по кювету впереди своих попутчиков - он знал эти места.
У железного моста перед туннелем остановились, Гусейн спустился и посмотрел под мостом. Убедившись в безопасности, вернулся и спросил у Вахида, где конкретно находится золото в туннеле.
- Откуда я знаю? - как-то безразлично ответил тот.
- Но ты же сам говорил, что в туннеле спрятано семнадцать банок золота.
- Не я говорил, а мне говорили, - невозмутимо произнёс Вахид. - Я точно знаю о четырёх килограммах золота в Кельбаджаре. Главное - попасть туда, а на месте разберёмся.
Гусейн всё сильнее разочаровывался в товарище - Вахид явно раздражал его своей скрытностью и непостоянством.
- А если и в туннеле есть? - стараясь не сорваться, произнёс Гусейн. - Зайдём, посмотрим.
Вахид неохотно согласился.
Вошли в туннель.
- Темно, как у негра в з...це, - грубо пошутил Бахтияр.
Гусейн включил фонарик.
Заметив у Вахида на руке часы со светящимся фосфорным циферблатом, Бахтияр не удержался спросить, откуда они.
- Знакомый подарил, - уклончиво ответил Вахид, но потом добавил с нотками гордости в голосе: - Американские...
Прошли в сырой темноте с два десятка метров. Гусейн освещал фонариком каждый сантиметр, щупал сыроватые стены, периодически нагибался и шарил по полу и углам.
- Нас фраернули! - наконец произнёс он. - Никакого золота здесь нет.
Вахид улыбнулся в темноте.
- Золото в Кельбаджаре, - сказал он. - А тут мы ищем чёрную кошку, которой нет...
"Ограш!"7 - безмолвно выругался Гусейн.
Выйдя из туннеля, они повернули направо, поднялись метров двести, наломали веток, соорудили шалаш и там переночевали.
15
Наутро Гусейн почувствовал слабость, ломило всё тело, ноги опухли. Доставая из рюкзака чёрную пластмассовую аптечку, Бахтияр, явно намекая на себя, пошутил пословицей: "Вьюки носит верблюд, а худеет пёс".
Гусейн с Вахидом молча улыбнулись кривой улыбкой - внешне похожей, но с разным подтекстом.
Бахтияр перебрал лекарства - "Финалгон", "Энап"... Остановился на "Пенталгине".
Гусейн с кислым выражением лица принял протянутые ему две таблетки и проглотил их, запив глотком воды прямо из пластиковой бутылки. Затем Бахтияр нарвал листья лопуха и "забинтовал" ими ноги товарища, подложив под них рюкзак.
- Так мы до места никогда не доберёмся, - Вахид не стал скрывать своего раздражения.
Затем он шепнул Бахтияру:
- Ну что ты возишься с ним?
Чтобы попусту не тратить время, Вахид предложил проверить состояние оружия.
Разобрали автоматы, почистили, собрали. Вахид достал небольшую карту, пытаясь определиться с дальнейшим маршрутом. Водя указательным пальцем по карте, он предложил спуститься прямо на автомобильную дорогу. Гусейн стал возражать:
- Там открытое место, спрятаться негде.
Вахид осмотрел в бинокль местность и настоял на своём:
- Поднимемся в сторону Кельбаджара, а там определимся. На той стороне есть пещерка, где должно быть спрятано золото.
Гусейн, несколько картинно пожаловавшись, что ещё не совсем оправился, и покряхтев для убедительности, попросил Бахтияра, который с самоиронией называл себя "битюгом", понести его рюкзак, а сам достал видеокамеру, собираясь снимать всё мало-мальски значимое, что попадётся на пути.
"Это техника азербайджанской армии, которую наши оставили и убежали, - стал пояснять Гусейн, наведя камеру на искореженный БМП в ущелье. - Больно! Это были не солдаты, а таланчи...8 Был среди них один артиллерист, который потом признавался: "Иногда мы поворачивали артиллерию в сторону Кельбаджара, чтобы население принесло нам баранину". Но как только услышали, что армяне идут, они тут же смылись... С испугу даже не повернули машину назад, оставили лицом к противнику, а сами удрали. Наверное, офицеры, которые убежали, сдав врагу бронетехнику, сегодня служат в азербайджанской армии. Каждый солдат и офицер, служивший тогда на этой территории, сейчас должен быть арестован..."
Переведя дыхание, Гусейн направил видеокамеру в сторону какой-то полуразрушенной деревни:
"Мы находимся неподалёку от Шахбина. Противоположная сторона деревни покрыта сплошным лесом..."
Далее он говорил уже с привычным упрёком:
"Прошло уже более двадцати лет, как потеряли наши земли, но мы никогда не пытались использовать эти горы, леса и ущелья. Если мы захотим, то можем тайно провести по этим местам несколько батальонов азербайджанской армии... И это надо делать сегодня, завтра будет поздно. Армянину, который родился здесь, уже больше двадцати лет. Растут новые поколения, и изгнать их с этой территории будет никак невозможно... Если бы у меня была возможность, я бы прямо сейчас поднял в воздух их войсковую часть..."
Выключив камеру, он обратился к Вахиду:
- Ай киши9, почему бездействуем? Смотри, сколько тут удобных мест для партизанства, диверсий. Мы должны воспользоваться этим. Надо тайно проникнуть на эту территорию, занять здесь позиции, внезапно напасть и без шума захватить в плен всех живущих в районе. Сначала военных, а потом гражданское население. Всё это возможно. Но если мы не сделаем это сегодня, то завтра будет поздно. Каждый родившийся здесь сосунок завтра станет военным. Потом будет невозможно изгнать их отсюда. Кельбаджарцы, которые знают здесь каждую тропу, уйдут в мир иной, а новое поколение не осмелится сунуться на эти территории. Поэтому мы обязаны решить вопрос сегодня. Повторяю, завтра будет поздно...
Вахид не ответил, а Бахтияр под грузом большого вещмешка и рюкзака своего товарища, лишь неопределённо промычал, то ли реагируя на слова товарища, то ли просто от усталости.
У горной речки сделали привал.
Запасы пищи истощались. Осталось по паре банок консервов и тушёнки. Решили оставить их на чёрный день, заморив червячка сухарями и ещё недозрелыми ягодами ежевики, растущей по прибрежным склонам.
