РУССКИЙ СТИНГЕР
Батальону через несколько дней предстояло покинуть Афган и обжитый за долгие девять лет военный городок с чудесным бассейном и банькой. Заботы о марше через высокогорный тоннель на Сланге, через каракумские пески к месту постоянной дислокации где-то на севере Узбекистана, заставляли начальников кричать и командовать, а подчиненных делать вид, что они старательно эти дурацкие приказы исполняют. А в первую очередь было приказано было избавиться от всякого ненужного на марше хлама. И полетело в огонь сохраненные бережливыми старшинами старое, но еще годное обмундирование, какие-то ящики и многое, многое другое.
Греясь в ветреный промозглый вечер у пылавшего в яме огромного костра Вовка Кроневальд начал понимать, что в огне сгорают тысячи, десятки тысяч афошек, а у него дембельский портфель-дипломат почти пустой. Подумав, Вовка ринулся в огонь. Расшвыривая коптящие замполитовские плакаты и стенды, библиотечные стеллажи, обжигая руки и лицо, он что-то вытянул из-под начавших гореть годовых подшивок журнала "Коммунист Вооруженных Сил". К Вовкиному счастью пламя не успело тронуть спасенные из огня два зеленых фанерных ящика. Ящики с ручками и защелками, больше похожие на чемоданы, когда-то входили в комплект учебного класса, предназначенного для обучения операторов-наводчиков противотанковых управляемых реактивных снарядов. Так и пролежал этот класс все девять лет в КАМАЗовском прицепе, пока не настала пора гореть ему синим пламенем в костре под Джелалабадом, освобождая место для более нужных на марше вещей.
В каптерке, протерев слегка опаленные руки растительным маслом, Кроневальд принялся срывать пломбы с футляров, а когда открыл крышку первого -- обалдел. Даже в учебке в Термезе он не видел такой красивой военной штучки. Как новенький на малиновом бархате лежал зеленоватый снаряд с полупрозрачными хвостовыми крылышками. В кармашке на внутренней стороне крышки лежала инструкция, прочитав которую Кроневальд быстро сумел разобраться в устройстве и технических данных снаряда. После ужина дембель не поленился снять демонстрационные лючки и зубной щеткой погонял пыль с деревянных и пластмассовых деталей выкрашенных для наглядности в разные яркие цвета. Каждая деталь была пронумерована и на схеме оборудована маленькой лампочкой от карманного фонарика. Черная рукоятка тумблера под пронумерованными названиями деталей была укреплена на подставке. Осталось только раздобыть батарейку, что бы заставить мигать лампочки. Отполировав куском фланелевой портянки корпуса снарядов, дембель аккуратно уложил все на свои места, а уж куда деть макеты Кроневальд знал. Знал потому, что почти год после перевода из другой части прослужил на сторожевой заставе в пятистах метрах от окраины большого афганского кишлака. Там на развилке дорог под старыми чинарами, у арыка торговал всякой мелочевкой дукан, оборудованный в морском контейнере и рядом в тени была чайхана с пристроенной маленькой придорожной гостиницей. Еще от "дедов" узнал, а потом и сам убедился, что хозяева тех заведений, как говорится, и нашим и вашим.
Выбрав время, когда командир взвода отдыхал перед нарядом, Вовка потопал на заставу и через двадцать минут уже здоровался с пацанами -- бывшими сослуживцами. Предупредив сержанта о том, что хочет сходить в дукан и, пообещав принести ему оттуда сигарет, Кроневальд по узенькой, годами утоптанной тропинке пересек минное поле. На той стороне, раздвинув обвислую колючую проволоку, влез в образовавшуюся дыру и оказался на дороге. Через десять минут он уже входил в дукан. Сделав покупки и абсолютно не мучимый совестью, предложил хозяину "русский стингер". Дуканщик о ракетах и слушать не стал, почти вытолкал солдата из магазинчика. А вот чайханщик, скучавший без посетителей, усадил Вовку на ковер, моментально принес крепкого, как в Афгане говорят, красного чая. Рядом с пиалой поставил чеканную вазочку с ореховым лукумом. Часто подливая чай, принялся внимательно слушать Кроневальда, изредка задавая кое-какие вопросы. А язык у Вовки работал как заведенный. Языку помогали руки, которые яростно жестикулировали, а под конец рассказа даже нарисовали на пыльном полу рядом с ковром схему ПТУРСа. О цене не говорили. Чайханщик что-то в голове прикидывал, щуря левый глаз и поглаживая седоватую бороду рукой. И пообещал солдат принести ракеты при первом же удобном случае. Случай выдался через два дня, когда Вовкиного командира вызвали в штаб батальона с актами на списание имущества, а старшина мучился с зубами. Прихватив с собой для страховки молодого бойца, который и тащил мешки с ПТУРСами, ломанулся Кроневальд в чайхану. Когда они с мешками переходили минное поле и лезли под колючку, их никто не остановил, часовые в это время смотрели в другую сторону на огромное зарево где-то в трех километрах на джелалабадской дороге.
Чайханщик завел солдат в проходную комнату, где обычно вечерами кумарили местные любители чарза. Вторую дверь, выходящую на двор, хозяин закрыл на внутренний засов. А у входной двери стал с автоматом напарник Кроневальда. Ему через маленькое окошко, завешенное плетеной из рисовой соломы занавеской, хорошо были видны подходы от дороги к чайхане. Вовка вывалил свой товар на затоптанный ковер. Приоткрыв футляр, чайханщик аж присвистнул и будущий, как казалось, миллионер продемонстрировал макет во всей его красе. Расхваливая ПТУРС, Кроневальд вставлял мудреные словечки в свою речь, а слов этих он нахватался в командировке у капитана-начальника передвижного телецентра. Вовка пооткрывал все лючки, показал цветные детальки внутри снаряда, даже попытался зацепить и вытянуть проводки, идущие к тумблеру макета. Но хозяин остановил солдата, схватив за руку. Особый восторг у будущего владельца вызвали эти светящиеся лампочки и щелканье тумблера. Кроневальд решительно осадил чайханщика, когда тот попытался сам пощелкать тумблером. - Ты, чё? На цифре "2" у ракеты боевая готовность, а если тумблер стрелкой вверх на "1" поставить -- она сразу же улетит. Давай сначала деньги, а потом щелкай, сколько хочешь. -
Вовка запросил три миллиона, а чайханщик начал с тысячи за ПТУРС. У молодого солдата, наблюдающего за дорогой, испарина на стриженом затылке появилась, то ли от жары, исходящей от маленькой чудной железной печки, то ли от огромной цифры запрошенной дембелем. Торговаться по-восточному долго не пришлось, но за это время опустел чайник с жасминовым чаем и склянка шаропа -- местной водки. Полностью исчезли в карманах и животе у салаги изюм и печенье, с голубого керамического блюда. Наконец, Кроневальд с чайханщиком нашли любимый Горбачевым консенсус. Обе ракеты, а правильнее сказать макеты, ушли в руки нового хозяина за шестьдесят тысяч наличными и пару наручных часов "Сейко". Футляры с ковра исчезли в стенной нише за ковром, а оттуда деньги, завернутые в пластиковый пакет и два раза пачками пересчитанные, перекочевали в один из мешков, принесенных солдатами. Попрощавшись, оба солдата едва скрывая волнение, пошли на заставу, зная, что обратной дороги им сюда нет. Неожиданно услышав за своими спинами окрик чайханщика, чуть не кинулись бежать. Моментально одумавшийся Кроневальд неторопливо обернулся: " Что еще надо? " " Слушай - кричал новый хозяин снарядов - А вертолет ими сбить можно?". "Можно" -- кивнул Вовка. "И большой самолет тоже можно сбить?" - спросил чайханщик. "И самолет можно" -- ответил громко дембель и, ускоряя шаг, тихо добавил -- "Если высоко подпрыгнешь и очень далеко кинешь".
Душа Кроневальда хотела праздника и за неделю марша до Хайратона от тех денег ничего не осталось.
10.05.98.
