Драма в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ЕЛЕНА КОНСТАНТИНОВНА РЫСЯКИНА - элегантная женщина.

АРСЕНИЙ ЭДУАРДОВИЧ ШКОРНЯК - видный мужчина.

Массовка - работники ремонтных и аварийно-спасательных служб, полиция, голос в портативной радиостанции, посетители торгово-выставочного комплекса "Панкратон".

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Современный торгово-выставочный комплекс. У дверей лифта стоит импозантный мужчина. Деловито просматривает планшет. Двери открываются, он входит в лифт. Следом за ним едва успевает молодая, красивая женщина. Оба неприятно удивлены неожиданной встречей.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ух ты...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Господи... Ты-то тут что делаешь?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Вообще-то я здесь работаю.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да?! Бывает и хуже... Мне шестой, кстати...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ух ты - два раза!

Рысякина нажимает кнопку шестого этажа.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Надеюсь, Арсений Эдуардович, Вы не выкупить наш Комплекс приехали?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Вас?! Не вижу цветов и оркестра... Что у Панкрата так плохи дела?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Да... годы проходят, люди не меняются...

Лифт, проехав пару этажей, вздрагивает и останавливается. Включается аварийное освещение.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Что за дела?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Господи, не хватало еще.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Отойди...

Меняются местами. Рысякина проходит вглубь лифта к зеркальной стене напротив входа, Шкорняк - к приборной доске. Нажимает кнопки.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Э!? Алё! Диспетчер?! Алёууу... Диспетчер, твою мать!!! Не, ну Панкрат, что тут еще можно сказать... Надолго?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Да я откуда знаю?! Первый раз такое вижу...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. День задался. Ты... теперь лифт.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Знаешь ли, дорогой! Я, между прочим, на работу шла и тебя к себе не приглашала. Так что давай оставим эти колкости...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Диспетчер?! Алёууу... Ну, что мне теперь - МЧС вызывать?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Да я откуда знаю? Ты ж мужик...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Мужик.... Выйди замуж за лифтёра...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Пффф...

Шкорняк достает смартфон, пытается набрать номер.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. В лифтах Комплекса мобильники не работают.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. А у вас вообще хоть что-то работает?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. До твоего появления никто не жаловался.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Зая, ты бы помолчала... во избежание!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Как скажешь, дорогой!

Шкорняк раздраженно вводит данные в планшете.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. И сети нет. Прекрасные рабочие условия!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Попробуй покричать. Раздвинь створочки, всунь губки...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Лена!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Я не в этом смысле...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Еще раз...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Молчу.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Сколько лифтов в комплексе?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Понятия не имею.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ты же здесь работаешь?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Представь себе - не лифтером.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ну, аварийная служба есть?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Следующий вопрос...

Шкорняк вновь терзает смартофон и планшет. Делает пару шагов туда-сюда поперек лифта. Останавливается. Пауза.

Внимательно оглядывает Рысякину.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Прилично выглядишь...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Это комплимент, или мне пора забиться в угол?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Не утрируй. Сумочка, кстати, шикарная.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Дать поносить?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Панкрату кофе носишь?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Чего?!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. В офисе, говорю, у Панкратова работаешь?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Стоп! Еще раз... Ты усмотрел модельную кожаную сумку и сделал вывод, что я у шефа секретутка? Так!?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Лена не заводись. Я просто похвалил сумочку...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Вот мне не надо рассказывать про сумочку. Я не потаскуха. И ты это знаешь. Так на кой ты мне тут втираешь?!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Уймись, сказал. Я извиняюсь! Сумочка хорошая. Ты прекрасно выглядишь... На этом - всё!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Для полноты картинки... Я руководитель "промо" этого Комплекса и могу себе позволить выглядеть достойно.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Это что - "промо"? Шарики-фонарики, "Дорогие посетители..."!?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Не только. У нас собственный продакшн любого промооборудования.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Продакшн...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ага. И промоушн, прямо за ресепшеном...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Не язви.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Есть в кого!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Без обид... Вот стоило корячиться на психологическом факультете не последнего в стране вуза, чтобы впаривать торгашам баннерные стойки, буклетницы и промостенды?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Нет, конечно! Надо было сутками зависать в фитнес-клубах, СПА-салонах да ходить на эзотерические курсы проникающего минета, чтобы таки навсегда стать твоей любимой левреткой...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Не ври. Ты могла стать всем, кем захочешь.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Я и стала - кем захотела!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Промоутером...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ты же видишь, что это не так. Зачем ты пытаешь меня унизить?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. А кем ты стала? Руководитель отдела у Панкрата. Ты смеешься?! Ты могла двигаться в своем балете. Открыть свою студию, свою школу. Да свой театр, наконец! Я бы тебе помог. Или твое модельно агентство. Захотела, я бы его купил и отдал тебе. Могла вообще попасть в струю. Что тебя держало?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Да-да-да, весь мир на тарелочке. Про балет особенно понравилось... Чуть не прослезилась... И, кстати, в струю может попасть лишь говно в унитазе!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Началось...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Хорошо, дорогой, вспомни, для начала, сколько за все годы было излито желчи и сарказма по этому поводу, а уж потом заводи вдохновенную арию князя Игоря. Собственную школу я бы себе завела... театр... и блох!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Про балет, ты не права. Претензии были, не спорю. Но не к тебе! Не бывает провинциального балета, как не бывает провинциальных глянцевых журналов. Тысячу раз об этом говорили, чего опять мы завелись, Лена?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ты начал...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Начал, но не про это... Ты скажи, вот чего тебе не хватало?! Была чем-то обделена? Я мало для тебя сделал? Вспомни, откуда я тебя вытащил!?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Откуда?!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Без обид: поселок Новостроевский - это приговор.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. А что так?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да что угодно... Ну, хоть деда вашего возьми, что покончил с собой.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ух ты, какие подробности! А детали знаешь?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ты же в курсе: шевеление в чашке Петри не мой профиль. Прости!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Не вопрос. Снизойду... Дед Тимоха был лучшим плотником пригорода - на три поселка работал. Но беда, что подёнщиком. Как-то в трудные послевоенные дни долго сидел без работы. Чуть ли не голодали всей семьей. А может и не чуть. И тут падает большой заказ - баню рубить. Ну, он принес "струмент" к заказчику. Там они приняли за добрый початок, да на радостях дед упился. Потом, толком не проспавшись, уже дома обнаружил, что инструмента нет. Решил, что потерял. Ну, с горя, в саду на груше и повесился, пьяным.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Зачем мне это знать?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Затем, чтобы понял - это был несчастный случай. И потом это не мой дед, а Дашкин.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ну, да. Работа в поселке - это не в тапки нассать, замечу... И, вообще... я не хотел тебя обидеть.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ты отвлекся от балета...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да. Так вот... Не бывает поселковых балерин и театров поселковых тоже. Максимум - Дом культуры имени кого-то там войной убитого.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Это все хорошо, однако, как-то совсем не помешало мне выступать в столичных конкурсах, закончить школу моделей, учиться в институте, работать по контракту и даже отсвечивать своим таблоидом в глянце.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Добавь: мои контракты и мой глянец. Так - для полноты картинки.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Дорогой! Вначале были контракты, а потом уже всё остальное. И я их не через постель заработала. Это тебе - для полной картинки!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Выдохни, Зая! Никто не говорит об этом. Я пытаюсь объяснить, что делал для тебя все. Помогал подняться. И ты могла вырасти рядом со мной в любом направлении. И если бы захотела потолка, то уже сегодня руководила бы обоими глянцевыми проектами. И это не считая того, что запустила бы для души. Оперыбалеты там и прочие дефиле...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. О, да! Но дрянная девчонка закрутила напудренным носиком и не захотела золотого рая... Фу! Какая плохая, неблагодарная бяка!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Не закрутила... Заистерила и рванула стоп-кран.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ух ты?!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Как интересно?! Значит проблема в моих истериках, а не в том, что ты вдул Дашке?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Так случилось. Мы это обсуждали...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Стоп-стоп-стоп... Я не правильно выразилась. Ты вылизал, а потом трахнул мою несовершеннолетнюю сестру. Так будет точнее!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Давай без смакования интимных подробностей. Мы это всё уже раз двести обсудили...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Давай. Смаковал, вообще-то, её - ты... ну, да ладно... Так случилось. Несчастный случай, на протяжении двух... сколько там? Двух месяцев и полутора недель. Чисто случайно. Но истеричка - я!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Вот умею я вляпаться в беседу!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Да ладно, есть, что сказать?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Дарья взрослая девушка, это ее выбор.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Этой взрослой Дашке было семнадцать лет...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. По закону имеет право выйти замуж.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Но не вышла...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Она очень хорошо ко мне относится.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Относилась...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ничего подобного, она и сейчас периодически звонит, хотя, как ты сама прекрасно понимаешь, никаких отношений я с ней не поддерживаю. Все это время не поддерживаю.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Да, теперь это затруднительно, кто бы спорил...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. И почему ты все время акцентируешь, что Дарья - "сестра"?! Третья вода на киселе, она тебе практически чужой человек. Зачем ты семью сюда впрягаешь?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Это ты так считаешь... Да и вообще, это уж точно не твое дело, кем была мне Дашка.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. И потом она же не девственница. Этот ее хипстер... как его там... Дэн. Он же с ней жил, да и сейчас живет.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Уже нет...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ну, не важно. Кстати, хорошо, что она избавилась от него. Этот хакер - тоже мне профессия - он мне сразу не понравился.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Это не твое дело - каков он. Дашка не была твоей вещью!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Я не про Дарью, а про этого великого компьютерного гангстера. Вашего умника рано или поздно все равно посадят. Зачем ей такие связи?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Даша любила Дениса и если бы не ты... Не важно. Не про него разговор.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Вот и я о том же... Мы эту тему давно закрыли. Я все признал. И повинился.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Когда все вскрылось, через два месяца и полторы недели твоих изнурительных командировок и таких тяжелых, напряженных переговоров...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Это все было. Я извинился тогда, я извинился после. Я извинился сто раз. Я готов извиниться и сейчас, если тебя это успокоит. Зачем ты выворачиваешь опять наизнанку тысячу раз оговоренное? Живи дальше! Зачем ходить по кругу? Изводить себя и других?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ты спросил, я ответила...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да, мы расстались. Произошло то, что произошло. Зла на тебя я не держу. Обид тоже....

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Это ты о моих истериках?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Нет, я о прошлом. Короче! Проехали. Все закончилось. Надо жить дальше.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Знаешь, не у всех получается.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Неудивительно. Если так себя накручивать...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Стоп! Еще раз... Ты три минуты назад заявил, что виной нашего расставания были мои истерики. Я тебе показала, что на самом деле было тому виной. Ты признал и извинился. При чем тут опять я?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ты могла бы понять. И переступить через свои обидки.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Не... Это не "обидка"... Ты предал меня. Предал на пару с близким мне человеком.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Так случилось. Ты помнишь те обстоятельства. Я был пьян...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Еще и коксу дернул небось, для формы...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Какая разница?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Действительно... Упоролся и ни при делах! Молодчина...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Так! Лена... Что ты хочешь услышать?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. А давай без этого хамского "так", лады?!

Шкорняк выдыхает и делает несколько нервных шагов взад-вперед. Видно, что он еле сдерживается.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Еще раз. Что ты хочешь от меня услышать?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Давай просто сменим тему?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Спасибо...

Пауза

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Можно что-то придумать, чтобы нас отсюда вытащили?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Например?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Попробовать открыть двери - может мы стоим на каком-то этаже. Или врезать по ней погромче.

Шкорняк пожимает плечами. Безуспешно пытается раздвинуть створки лифта. Потом бьет по дверям ногой.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Они тут что - бронированные?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Зная господина Панкратова, я бы не удивилась.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Точно! Ты в курсе, что он на днях отмочил?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Нет...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Тут мрачные переговоры. Я вступаю посредником. Или, скорее, примирителем.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ты? Примирителем?! Разве сам вначале все затеял...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Не издевайся! Короче... Приходим мы с Лексейигричем. У них конфликт жесточайший, но Лёше нужно что-то решать, а Панкрат держит плоскости и отступать не намерен. Все несут убытки. Мы, кстати, тоже не можем ничего продавать ни тому, ни другому.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Представляю, во сколько этот мир им обоим обойдется...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да мы вообще в ступоре, прикинув, сколько они потом на этом заработают.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Конечно, я слышала о конфликте с Алексеем Игоревичем. Однако он первый кинул Панкратова. Это все знают. А у того и память долгая... да и традиции, куда деваться от прошлого.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Вот именно, что босяцкие понятия над ним довлеют. Это не бизнес, это пацанятство какое-то! Короче, созвонились. Пять раз я договаривался с обоими. Наконец победил. Утряслось, вроде. И вот я привожу Лексейигрича...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Сюда?!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ну, да... Заходим к Панкрату. Тот пьет кофе, жует сигарету. Весь такой набыченный, в образе, короче. А Леша, сама простота, - сдуру брякнулся в кресло напротив и спрашивает: "А мне кофе можно?". Твой завис на мгновение, потом выплеснул тому чашку в морду и говорит так спокойно: "Конечно, можно...".

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Отлично. И чем кончилось?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ничем, слава творцам. Если бы Леша разок пырхнул, то Панкрат его бы просто пополам переломил... Или разорвал бы надвое.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Сам не влез?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да что я - сумасшедший?! Вообще не при делах.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Лучшее, что ты мог придумать: привезти сюда Лёшу, после того, что у них меж собой было.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Конечно! Надо мне было вместе с его быками везти в компанию Лексейигрича, чтобы они прямо в прямом эфире панкратион устроили.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Канал рейтинги бы поднял...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ага! А мне потом рассказывай ментам, отчего гражданин вдруг сделался телом гражданина.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Сенечка, не мельчай. Ты бы порешал и этот трабл - я в тебя верю. Однако встречу им надо организовывать на нейтральной территории и в людном месте.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Например, где? В кабаке?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Как вариант.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. О, да! Это Панкрата всегда останавливало, не вопрос! В следующий раз я тебя в качестве консультанта-переговорщика возьму.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. С тобой я работать не буду.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Зая, я шучу.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. А я - нет.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Мы же закрыли тему, или как?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Как скажешь, дорогой.

Пауза.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Что у тебя хорошего?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Учусь, работаю. Шоу продолжается.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Что на фронте личностного развития?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Не язви, у тебя плохо получается.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ну, куда уж мне... И все же? Что новенького?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Учу испанский.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. И на чем делаешь акцент при изучении нового языка?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Дорогой, ты же знаешь: при изучении нового языка акцент всегда надо делать на клиторе.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Окей. Это все меня достало! Можем ждать молча?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Я ведь в хорошем смысле этого слова. Думала, ты улыбнешься.

Висит натянутая пауза. Они пытаются не смотреть друг на друга.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да... Вот у нас тут шоу. Сколько еще продержат?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Рабочий день в самом разгаре, лифт стоит. Думаю, долго плен не продлится.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Тем временем, выезжая, собирался чаю попить, да не успел.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ты же сам учил везде искать позитив. Теперь тебе в туалет не надо. Представляешь, какой был бы конфуз, учитывая, что створки не разводятся.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Это да, но пить все же хочется.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Могу дать тебе воды...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Откуда?

Рысякина расстегивает сумку и достает бутылочку минералки.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Так будешь?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да... Спасибо. У тебя, что в офисе куллера нет?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Есть...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Зачем тогда воду покупаешь?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ну, она там стоит неделями, а я брезгливая, ты же помнишь.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Та да... спасибо!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Пей на здоровье...

Шкорняк пьет воду.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Давай сюда, не будем свинячить.

Рысякина забирает недопитую бутылочку и кладет обратно в сумку.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. А у меня сейчас напряженный период.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Что так?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Не поверишь. Строим президентский медиа-холдинг.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Да ладно...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Представь себе.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Под ними и так все на четырех костях ползают, вы ему зачем?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ага. Теперь будет еще одна "независимая" компания - плюсом.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Чего вас выбрал?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Потому, что я умный, но ты до сих пор этого не поняла.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Чем купили?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Отсутствием массированных инвестиций. Мы не будем скупать новые активы. Все самостроем на фундаменте двух прибыльных бизнес-моделей.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Это, каких?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Мой классифайд плюс аутдор холдинга...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Чего?! Ты продал "Ярмарочную площадь"?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Нет, что за чушь?! Свою газету объявлений мы теперь откроем в каждом областном центре и потесним в нише абсолютно всех.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. И все дружно отожмутся под стеночку?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. А для чего тогда админресурс?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Арсений, я тебя умоляю. Неужели ты не видишь, что твою газету читать невозможно? Какие "во всех областях"?!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Зая, я тебе сейчас открою страшную тайну. Только ты не пугайся, ладно? Газеты делают не для того, чтобы их читали, а для того, чтобы собственник на них зарабатывал деньги.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. После слова "читали" ты забыл поставить неопределенный артикль "тупые овцы".

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Не без этого. Однако если ты меня еще раз перебьешь, будешь оставшееся время сидеть здесь молча.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Я вся во внимании.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Могу не рассказывать...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Молчу.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Классифайды за несколько месяцев выходят в ноль, следом - в плюса и начинают отбивают бабло. На заработанное в каждой области мы ставим борды. Год и в этом сегменте "наружки" тоже всех сдвигаем в топку. Со временем отожмем под себя рынок сити-лайтов и лайтбоксов. Незаметно все монополизируем на якобы пяток корпораций, висящих на самом деле у нас на аутсорсинге. Вуаля! И всё наше. Потом пристегнем телевидение и наше "всё" станет тотальным.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. И при этом вы не заденете интересов ни одного губернатора и ни одного мэра, кормящихся с этих рынков? Вот так вот - между струйками, да?!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Как говорит Панкрат, нельзя так напрягаться из-за чужих мелочных проблем. Помни, что ты всегда можешь ударить человека головой о бетонную стену два или даже три-четыре раза. Это придаст тебе уверенности.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. В смысле?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. В смысле - для плохо слышащих: холдинг - президентский.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. А... Не, это круто, что там говорить.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. А я тебе о чем?! Промо, испанский, обидки... Где ты в этом потоке, Зая? Вот о чем надо думать...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Дорогой, какие потоки?! Я твое грустное прошлое...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Мне с тобой не было грустно, не лги себе. И в отличие от тебя - заметь! - я не парюсь ржавыми якорями. Меня ничто не держит - я двигаюсь вперед и мне любой ветер попутный. Я вчерашний, это лишь бледная тень меня завтрашнего! Мне просто необходимо постоянно прорастать из себя прошлого в себя будущего.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. У тебя новый коуч?!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Нет, я сам себе наставник! Вот, кстати, пример тебе наглядный. Помнишь Егора?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Верстальщик который?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Вообще-то он дизайнер. Ну, да, не важно, - он, короче. Ехал зимой, сбил мамашку с малым. Малой в реанимации, мамка упаковалась. Егор, понятно, был датый. Протокол, обследование, все как водится. Мобилу менты забрали, самого кинули на кичу. Вопрос, что бы ты делала на его месте?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Пошла по этапу, усыновила малого, всю жизнь бы себя кляла... Господи, кошмар-то какой...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Вот! Вооот!!! Ты - жертва, изначально. Что я тебе и пытаюсь втолковать.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Хорошо. Что сделал ты?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Оплатил лечение малого. Оплатил похороны. Оплатил хотелки семьи. Выкупил у мусоров Егора. Он закинул все шабашки, пашет теперь только на нас. За полгода нарисовал мне два новых журнала, переписал дизинг портала. И всё это помимо текучки. Не бухает. Жена беременна вторым. Все счастливы!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Кроме убитой матери и сироты-калеки...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. А так еще бы один сидел! Ты того Егора видела?! Учитывая его татухи, туннели в ушах и остальной бэкграунд - чалился бы он тяжело да под шконкой, и не факт, что вообще дотянул до конца срока. Его жене с малым было бы лучше? Или нам искать человека на три издания сразу?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Это твоя логика: весь мир в кармане.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. А твоя что? Весь мир - страдание? Это твой выбор, детка?! Мы выбираем движение и жизнь. Вот так вот, Зая...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Да, круто, что там...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Именно. Завтра мы Самому сделаем холдинг. Через два года уже накачаемся так, что будем держать минимум четверть страны за жабры. А тут президентские подоспеют. Аутдор наш, классифайды наши - причем тотально. За два года конкретно порешаем с парочкой телеканалов и с FM-станциями. Ты поняла, да?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Только про дежавю не надо, - я помню, что мы все это уже делали.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да! Именно! На уровне области. И ты в этом процессе не просто участвовала, а работала. Причем хорошо работала. Наш глянец занимал свою достойную нишу. И "Радио-МурМур" - тоже. Все это было, и будет снова на новом уровне. Но тебя уж здесь нет...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Я не поняла, ты меня на работу приглашаешь, что ли?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да я ж откуда знаю?! Это твоя жизнь и твой выбор. Лично я - открыт для любых перспектив...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ты сильный, целеустремленный и крутой, а я слабая, одинокая женщина. Мне нужно время, чтобы пережить, свыкнуться и... найти себя - новую.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. "Рыська - слабая женщина". Срочно внести в анал истории или я не сдержусь и разрыдаюсь от смеха.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. А еще ты толстокожый...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Это да.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. И грубый...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Сразу как тебя тогда увидела, все про тебя поняла. И страшно испугалась... Никогда тебе этого не рассказывала.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Лады, ржать не буду. Не, ну, серьезно - чего испугалась?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Тебя?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. В смысле?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ну, ты же на меня глаз положил, я это сразу почувствовала. Ну, вот я и испугалась, что... в общем, стало страшно.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ну, что тянешь Зая, колись, давай?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Что отвечу тебе, испугалась. Нельзя было в тебя влюбляться, вот что... Животное!

Рысякина стеснительно смеется.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. О! Другое дело, а то куксилась тут. Расскажи лучше, как ты дефилировала по подиуму так, что зал замирал, закусив губу...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Это я умею, спорить не стану.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да, я помню, шла по ниточке, чеканя шаг на каблучищах. Я так в кроссовках ноги переломаю.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Понимаешь ли, Сенечка, моя школа позволяет это делать в любых условиях и на таком уровне, который в принципе не может присниться всем этим анорексичкам. Ведь я - балерина, а не самоходный тремпель. Уж ты-то должен понимать разницу.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Я - понимаю. Всегда гордился тобой. И сейчас горжусь. Посмотри на себя...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. А что мне смотреть, я была звездой, я ей осталась. Работаю над собой, тренируюсь. На подиум, на сцену - хоть завтра.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да-да-да-да!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Хорошо. Может быть, на сцену - послезавтра.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. А на слабо?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. А давай!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Три метра лифта. Фас! Это - подиум. Пройдись!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Пффф... Кыш с дороги...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Куда?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Под стеночку!

Шкорняк улыбается, отодвигается, прижимаясь спиной к приборной доске, вглубь лифта. Рысякина широким движением ставит сумку в противоположный угол, под зеркалом. Входя в образ, встряхивает плечами. Профессиональной походкой манекенщицы с вызовом проходит до дверей лифта, лихо разворачивается и, щелкнув Шкорняка платком по носу, вновь эффектно проходит к зеркалу. Шкорняк поражено молчит. Рысякина открывает сумку, достает косметичку и начинает подводить губы.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Вот так, дорогой. По два часа четыре раза в неделю у станка ногами отмахать, плюс пару раз бассейн и после семи вечера не жрать. Ничего сложного, одним словом.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

Там же. Те же.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Что у тебя на личных фронтах?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Тишина.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. А что так?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Работы много, я ж тебе весь день об этом толкую.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Подумаешь? Полный офис девок, Таша твоя секретарша сисястенькая... или эта юная звиздулька, как её там... Лерочка с колл-центра?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Понятно, на безрыбье и кулак - блондинка... но - нет.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Вау! Мы больше на сафари в зоопарк не ходим?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Лена, я сказал "нет"!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Прости... В теннис-то хоть рубитесь?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. О, да!... Кстати! Я стал стабильно драть Лексейигрича. Он за полгода четвертую или пятую ракетку размолотил о корт!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Да ты что?! А говорил: "Не мое!"

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Аппетит приходит прямо в кабаке.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Это понятно, но Лёшу...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Лады, по секрету: два раза в неделю работаю с тренером из олимпийки... А уже по субботам ломаем Лексейигричу клюшки!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Вот! Я знала! Я знала, - без подвоха тут не обойдется!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Зая, я все вопросы решаю системно, пора бы привыкнуть... Жаль ты Лёшиных оров не слышала!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ты же знаешь, я его не люблю.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Понятно, правда я так и не понял за что именно? Вы же не контактировали практически?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. А зачем тут причина? Если человек дерьмо, то это у него на лице написано - большими коричневыми буквами.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. А, не - вспомнил! Ты один раз им страшно возмутилась. Было дело, точно. Помню! Я тогда сдуру рассказал тебе его приключение, когда на свадьбе, куда Лёшу пригласили в качестве бывшего друга невесты, он всякий раз дико орал "Горько!", с восторгом вспоминая, как кончал ей в рот.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. По-моему одно это "приключение", как ты соизволил выразиться, уже - законченный портрет подонка. Что вас объединяет, не могу понять?!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Он один из управляющих медиа-холдинга, директор трех направлений, мы завязаны с ним в куче схем. Рвануть их - потерять огромные куски бизнеса. Десятки, если не сотни людей пойдут по борозде. Тут приходится закрывать глаза на некие особенности личности компаньона.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Это понятно. Ты бы никогда до такого не опустился...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Я - не он, тут ты права...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. В зал продолжаешь ходить, вижу?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Не, на зал уже ни времени, ни сил не остается, забросил. Но и так хватает, если без кабаков и вечерних возлияний с обжираловом.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. В форме значит?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ага!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Хорошо! Давай, твоя очередь на "слабо" ответить...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Например?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. О! Сальто назад, твое любимое...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Здесь? Шею себе сломать?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Не знаю, мне высоты хватает...

Рысякина отворачивается к углу возле зеркала, поддергивает юбку и делает красивое балетное движение со шпагатом стоя. Быстро становится на обе ноги, одергивает юбку и поворачивается к Шкорняку.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Слабо?!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да не вопрос!

Шкорняк сбрасывает с плеч пиджак и аккуратно укладывает его под стенку. Забрасывает конец галстука за спину и падает на руки. Заводит левую на поясницу, потом легко отжимается несколько раз на одной руке. Отжавшись, упруго подскочив, встает на ноги и начинает оттирать ладони.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Подожди, Сенечка, сейчас...

Рысякина лезет в сумку и достает оттуда упаковку влажных салфеток.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ну, и сумочка у тебя!

Шкорняк смеется и отирает руки о салфетку. Рысякина забирает использованную салфетку и аккуратно прячет ее в сумке.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Сколько тебя помню, такой аккуратисткой ты и была.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Есть такое...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. А помнишь наш первый ужин в "Тройке"? ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Это когда ты цыган до пенки изо рта "на бис" гонял?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Нет, раньше, когда ты со мной танцевала. Помнишь - как? Выставив острые локоточки, чтобы, не дай боже, сиськами меня не коснуться.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Давай присядем, второй час на шпильках мне не выстоять.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да вот на пиджак садись.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Тут покрытие, зачем дорогую вещь мять?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Во-первых, это твид - ничего ему не будет, а, во-вторых, на то вещь и дорогая, чтобы выдерживать всякий экстрим...

Рысякина кладет сумочку и садится на постеленный пиджак. После небольшой паузы Шкорняк садится рядом, с другой стороны. Сидят, опираясь спинами на стенку лифта.

Пауза.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Помнишь ту мелодию?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Конечно...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Можешь меня набрать? А... ну, да... Сейчас, подожди...

Рысякина опять лезет в сумочку и достает смартфон. Что-то набирает. Совсем тихо звучит музыка.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Не, так не годится - не слышно.

Шкорняк набирает что-то в планшете. Звучит та же мелодия, но значительно громче. Рысякина удивленно смотрит на Шкорняка.

Пауза.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Вот уж никогда бы не подумала?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ну, ты много обо мне не знаешь. Или видишь, не так, под своим углом...

Звучит музыка. Оба напряженно молчат.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ты ждешь, когда объявят "белый танец"?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. А... да! Нет, сейчас...

Шкорняк опять лезет планшет. Та же мелодия, звучит сначала. Он пружинисто встает.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Мадам?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Я уже думала, что все господа под Перекопом кончились...

Рысякина улыбаясь, подает Шкорняку руку и встает. Тесно обнявшись, танцуют медленный танец. Музыка заканчивается. Продолжают стоять обнявшись. Рысякина поднимает голову с его плеча.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Я...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Помолчи...

Шкорняк, не выпуская Рысякину, вцепляется в её губы долгим протяжным поцелуем.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Ох...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Как в прошлой жизни...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Давай сядем, а то мы сейчас дотанцуемся...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Хорошо... Мне так хорошо, как будто я чуток кокса дёрнул...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Сравнил...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Извини! Я не в этом смысле!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Поняла-поняла, не оправдывайся...

Они снова садятся на пиджак, Рысякина обнимает и прижимается к Шкорняку, кладет свою голову ему на грудь.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Мне не было так спокойно тысячу лет.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Только потеряв - понимаешь...

Пауза.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Поцелуй меня "так" еще раз...

Шкорняк обнимает Рысякину. Долго страстно целует ее в губы. Рука Рысякиной с груди опускается ему на пах.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Зая, что ты делаешь?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Теперь ты помолчи...

Рысякина резко встает, снимает трусики и бросает их через плечо на пол. Опускается на колено, расстегивает ремень Шкорняка и буквально рывками спускает ему брюки. Тот негромко смеется, но не противится. Она садиться сверху.

Начинается половой акт.

Половой акт заканчивается совместным оргазмом. Рысякина, запрокинув голову, громко с надрывом кричит в потолок.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. О-о-о!...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Сейчас умру...

Пауза.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ты это называешь стоном оргазмирующей кошки?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Я не помню...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ты только что поставила на уши всю гвардию Панкрата.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Да пошел он...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. У ремонтной службы, поди, молотки из рук попадали...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Вместе со службами...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Так здорово и не припомню.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Чаще надо в лифтах ездить...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Дорвались...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. У меня все это время никого не было...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Не хотела?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Нет. Просто я продолжала любить тебя...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Моя девочка...

Не слезая со Шкорняка, Рысякина нежно целует его в губы.

Из сумочки Рысякиной доносится треск вызова портативной радиостанции.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Это что?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Не знаю...

Рысякина, не слезая со Шкорняка, тянется за сумочкой, достает рацию, нажимает тангенту.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. На связи...

ГОЛОС В РАДИОСТАНЦИИ. Елена Константиновна, не хочу вас отвлекать, но через пять минут вода пойдет в хату...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Отбой...

Не слезая со Шкорняка, Рысякина кладет портативную радиостанцию в сумочку и снова опускает голову ему на плечо.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Достали...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Подожди, это же Дэн!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Нет, это наш экспедитор...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да я тебе говорю, Дэн!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Это не он, расслабься...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Но ведь я... э... Алё! Ты течешь! Эй! Э-эээй!!!

Шкорняк рывком скидывает Рысякину. Та ловко отскакивает на ноги. Выгнувшись и задрав перед юбки, продолжает мочиться на Шкорняка уже стоя. Тот лежа лихорадочно натягивая штаны и, неловко отбрыкиваясь, пытается убрать ноги от струи.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ты с ума сошла?! Что ты творишь?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Возможно, ты не знаешь, но метить добычу, испражняясь на тушу павшего льва - это характерный обычай кошачьих.

Шкорняк вскакивает на ноги и отшатывается от Рысякиной.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Лена, очнись!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. А еще ты забыл поцеловать мои груди.

Рысякина, подступая к Шкорняку, рывком раздирает блузу до пояса, срывая чашки лифчика на живот.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Хочешь?!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Зая! Заечка, что с тобой?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Значит, уже не хочешь... плохо дело...

Рысякина, хватает и раздирает рубашку Шкорняка.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ты, идиотка, что ты творишь? Ты оцарапала меня!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Разве это поцарапала?

Рысякина, резко бьет скрюченной ладонью, распанахав Шкорняку лицо. Видна кровь. Он в ответ тут же отвешивает сильную пощечину Рысякиной. Та, чуть не падая, отлетает к зеркалу. С ноги слетает туфелька.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Каблук мне сломал...

Отшвыривает с ноги в лицо Шкорняка вторую туфельку.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Охренела?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Тебе надо бы заранее пристраститься к субдоминантному спариванию. И, заодно, полюбить вкус боли. Привыкай - это только начало.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ты чё свихнулась, тварь!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Видишь как вышло... Дашка тоже писала в записке, что ты ее лупил... Эх ты... Ублюдок конченый...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. В какой, нахрен, записке?! Что ты несешь, животное!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. В той самой записке, урод... В предсмертной!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Чего?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Дашка повесилась. Из-за тебя, мразь, повесилась. Будь ты проклят, нелюдь!!!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ах ты ж сука... Подставляешь меня?!

Лифт, судорожно дергается раз, потом другой.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Наказать меня решила, значит?...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Тебя? Господи, о чем ты?! Где ты и где я? Да ты кроме себя-великого вообще вокруг хоть что-то видишь?

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Что ты несешь, тварь?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Неважно... Не в тебе дело - это я себя наказываю...

Рысякина, поворачивается и сильно бьется лицом о стену. Откидывается и второй раз врезается носом уже в зеркало. Обильно течет кровь, также рассечена бровь.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Видишь - зеркало треснуло. Плохая примета, чувак... И кровь ещё... Нехорошо так поступать! Совсем нехорошо.

Рысякина отирает ладошкой кровь и брызгает крест-накрест ею в сторону ошалевшего Шкорняка.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Считай, что я тебя окропила... И похерила, заодно, - тоже...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Ну, все, конченая. Сгною тебя, суку! Быстро рацию сюда и бутылку свою! Что ты там мне там подсыпала?! Бегом - я сказал!!!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Начинай прямо сейчас - делай как я...

Рысякина, сгибаясь и помогая себе всем корпусом, страшно визжит, срывая горло...

Лифт, дернувшись еще раз, едет вниз.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Млять! Сумку сюда, сказал!!!

Шкорняк кидается к Рысякиной. Та, продолжая визжать, падает спиной на задвинутую за себя сумку и встречает его ударами ног. Они борются. Рысякина рычит и, вцепившись в его лицо ногтями, сильно расцарапывает. Шкорняк отшатывается. Рысякина прицельно лягает того в голову и он отлетает.

В это время лифт останавливается. Открываются двери. Там массовка: наряд полиции, спасатели, охранники торгово-выставочного комплекса. Вокруг собираются посетители.

СТАРШИЙ НАРЯДА ПОЛИЦИИ. Стоять всем!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. (Поднимаясь на ноги). Арестуйте эту суку! Она симулянтка!!!

СТАРШИЙ НАРЯДА ПОЛИЦИИ. (Обращаясь к наряду). Взять его! (Поворачивая голову к бригадиру спасателей). Быстро "скорую" сюда!

Двое полицейских бросаются к Шкорняку, пытаются надеть на него наручники. Тот упирается, вырывает руки и не дается полицейским. Тем временем, один из спасателей начинает что-то быстро говорить в гарнитуру своего переговорного устройства.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. (Рыдая, лёжа в противоположном углу у зеркала). Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста...

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Эй, офицер! Ты сдурел?! У этой суки в сумочке рация и бутылка с остатками наркоты. Кого ты слушаешь?!

СТАРШИЙ НАРЯДА ПОЛИЦИИ. Молчать!

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. Да ты, козел, знаешь кто я?!

Старший наряда полиции, не выпуская левой рукой плечо Шкорняка, коротким ударом справа бьет того кулаком в правое подреберье. Шкорняк складывается пополам и, задохнувшись, падает на колени. Полицейские живо защелкивает на его руках браслеты.

СТАРШИЙ НАРЯДА ПОЛИЦИИ. Охрана! Этого быстро в свой офис...

Двое полицейских рывком поднимают Шкорняка на ноги. Спасатели и охрана комплекса пытаются оттеснить от лифта напирающую толпу.

АРСЕНИЙ ШКОРНЯК. (Сквозь спазмы диафрагмы, посаженым голосом). Ну, все... мусор... кранты тебе. Попомнишь, ещё. Я тебе устрою, гнида...

Старший наряда полиции, практически незаметно, резко рубит по горлу Шкорняка внутренним ребром ладони. Тот хрипит и повисает на руках полицейских.

Наряд, сквозь толпу зевак, волоком утаскивает хрипящего Шкорняка прочь.

СТАРШИЙ НАРЯДА ПОЛИЦИИ. (Поворачиваясь к бригадиру спасателей). Ты видел, что он на меня кинулся?

БРИГАДИР СПАСАТЕЛЕЙ. Мы даже испугаться за тебя успели, командир!

СТАРШИЙ НАРЯДА ПОЛИЦИИ. (Обращаясь к бригадиру и двум спасателям). Ты, ты и ты - будете понятыми... За мной!

Вчетвером подходят к плачущей на полу Рысякиной.

СТАРШИЙ НАРЯДА ПОЛИЦИИ. Гражданочка! Что здесь случилось?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. (Продолжает скулить). Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста...

СТАРШИЙ НАРЯДА ПОЛИЦИИ. Девушка вы меня слышите? С вами все в порядке?...

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Он...

СТАРШИЙ НАРЯДА ПОЛИЦИИ. Что? Громче?!

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. Он...

СТАРШИЙ НАРЯДА ПОЛИЦИИ. Он - что?

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. (Сквозь всхлипывания). Насиловал... меня. Убивааа-л... (Вновь рыдает в голос).

СТАРШИЙ НАРЯДА ПОЛИЦИИ. (Выпрямившись и обращаясь к бригадиру спасателей). Так. Гони всех отсюда. Пару вменяемых придержи понятыми, пока бойцы мои подтянутся.

БРИГАДИР СПАСАТЕЛЕЙ. Сделаем, командир...

СТАРШИЙ НАРЯДА ПОЛИЦИИ. Одеяло есть?

БРИГАДИР СПАСАТЕЛЕЙ. Ща!

Подходит спасатель с одеялом. Рысякиной помогают подняться. С головой укрывают одеялом. Она одергивает юбку и поднимает с пола сумочку. Старший наряда протягивает руку к сумке. Рысякина быстро заводит правую руку к себе в промежность и поднимает ему на встречу окровавленные, выпачканные в слизи пальцы. Полицейский инстинктивно отшатывается и опускает руку.

ЕЛЕНА РЫСЯКИНА. (Сквозь гримасу и слезы). Пожалуйста! Отвезите меня... в больницу! Срочно... Он кончил в меня... Я не хочу от него детей...

Прижимает сумку к животу, запахивается обеими руками в одеяло и, согнувшись, опять сотрясается в рыданиях.

СТАРШИЙ НАРЯДА ПОЛИЦИИ (Обращается к спасателям). Где "скорая"?!

БРИГАДИР СПАСАТЕЛЕЙ. Да вот, на подъезде... тут же рядом совсем...

СТАРШИЙ НАРЯДА ПОЛИЦИИ. (Обращается к одному из спасателей). Остаешься здесь. В лифт не заходить. Ничего не трогать. Никого не впускать, пока не сменят или не приедет экспертно-криминалистическая группа. Понял?!

СПАСАТЕЛЬ. Да-да. Конечно!

СТАРШИЙ НАРЯДА ПОЛИЦИИ. Всё, выводим... Да, в шею гоните их всех отсюда!

Полицейский и спасатели быстро ведут сквозь толпу закутанную в одеяло, босую Рысякину. Навстречу спешит прибывшая бригада "скорой помощи". Столпившееся посетители торгово-выставочного центра возмущенно гомонят и бесцеремонно снимают происходящее на гаджеты.

ОДИН ИЗ ПОСЕТИТЕЛЕЙ. (Закончив съемку на смартфон и, отойдя в сторону, набирает номер). Макс, аларм! Аларм, я сказал! Быстро на красную плашку и на главную. Да, на главную! Да пофиг... ставь, говорю тебе! Пиши капсом: "Кровавое изнасилование". Восклицательный знак. Теперь болдом: "Задержан с поличным медиамагнат Арсений Шкорняк". Точка. Поиграй цветами, но всё жестко и в мальборо - черный и белый на красном. И что?! Да, пофиг! Вешай прямо сейчас! Я еду в редакцию... Какие шутки, Макс?! Я сейчас на месте. Прямо здесь в - "Панкратоне". У меня и фото, и видео, как его тут вяжут. Все снял - кровищу, трусы рваные в лифте. Я тебе говорю - мрак. Буквально с девки сняли. Её в больницу, а Шкорку менты повязали... Ага, точно! И не говори! Таки спалился Арсенчик. Чудило отчудилось. Ничё, отольются теперь слёзки. Короче, ставь, Макс! Еду! Будем первыми!!!

Занавес.

Январь 2016. Луганск, ЛНР.