ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Бобров Игорь Владимирович
Товарищ печка.

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.04*12  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В армии главное - не выполнить приказ, а должить о его выполнении... Впечатления вчерашнего студента.
  Товарищ печка.
  
   В марте1985 г. полк ушёл на операцию. Первый инженерно-сапёрный взвод нашей роты уехал в полном составе. Наш, второй взвод специального минирования был только что сформирован из молодого пополнения, только сержанты были старослужащими. В полку был строгий приказ - молодых сразу на боевые не брать. Поэтому нам, совместно с остальными оставшимися подразделениями и "коллегами" по сроку службы, предстояло "тащить" всевозможные наряды и караул. Кроме нас в роте оставался почти весь третий, инженерно-технический взвод, т.к. большая часть техники, полагавшейся по штату, в Афгане была совершенно не востребована. Поэтому большинство "мазуты", как их называли в роте, на боевых никогда не бывало. Исключение составляли лишь экипажи БМР (боевых машин разминирования) и автомобильного отделения. В тот раз, часть наших ребят заступала в наряд по столовой, а мне и ещё двоим "духам", предстояло впервые идти дневальными по роте. Дежурным с нами заступал "замок" третьего взвода старший сержант Виорел Влас. Для нас, молодых, он был самым "страшным дембелем", к тому же, на время операции, он исполнял обязанности старшины роты. Так как Влас является главным героем моего повествования, расскажу о нём поподробнее.
   За месяц до описываемых событий, когда мы только пришли в роту, ребята старших призывов нас сразу предупредили, что самая крутая дедовщина - в третьем взводе. Они на боевые не ходят и поэтому, от нечего делать, а может от зависти к "кротам" (сапёрам), "лютуют по чёрному". Кроме того, почти весь взвод одного призыва, молодых у них во взводе почти нет, вот и "скучают по воспитательной работе". Ну и наконец... и дальше наши собеседники переходили на тревожный шепот: там МОЛДАВАНЕ!!! Мы, конечно, сразу насторожились, но слова о молдаванах сначала не поняли. У нас в учебках тоже были представители этой достойной нации, но ничего опасного в них мы не замечали. Скромные, простодушные, весёлые ребята. Но когда мы увидели этих!... поняли всё! Их было трое. Во-первых, потрясал их внешний вид. Под два метра, широкоплечие, с длинными руками и огромными кулаками. Тоска короче. Поэтому с первых дней мы старались обходить палатку третьего взвода как можно дальше. Правда, со временем осознали, что они тоже все разные. Самый здоровый из них - командир автоотделения Ваня Вулпе, сначала напугав нас сообщением, что его фамилия переводится как "волк", впоследствии оказался вполне нормальным парнем. По крайней мере, без особых причин "не докапывался". Второй - водитель Коля Влас, был вообще мало заметен. Он и в роте бывал редко, т.к. его зилок со стрелой - манипулятором являлся очень дефицитной техникой. Вот и мотался Коля по командировкам. А вот его однофамилец Виорел... - это был "тяжёлый случай", причём во всех смыслах. Несмотря на рост, он не казался высоким. Фигура его очень напоминала дуб: кривые узловатые руки, ноги в огромных сапогах, вывернуты носками вовнутрь, шея почти отсутствовала и поэтому маленькая, лопоухая голова на широких плечах, казалась каким-то посторонним предметом, попавшим на своё место по нелепой случайности. Дело довершал низкий скрипучий голос. В общем, если бы "властелин колец" снимался тогда, моего героя можно было бы смело брать на роль одного из деревьев.
   В первый раз я столкнулся с ним уже через несколько дней после нашего прихода в роту. Так как молодых в третьем взводе, катастрофически не хватало, то из других взводов в их палатку, каждое утро "прикомандировывали" по нескольку человек в качестве уборщиков. В то утро, среди них оказался и я. Взводные палатки, хоть и выглядели снаружи соответственно своему названию, внутри больше напоминали уже более основательные постройки. Капитальный фундамент, полы залиты бетоном, стены обшиты досками, обожжёнными паяльной лампой. В каждой палатке по две печки, которые при умелом истопнике раскалялись до красна и многие солдаты, поэтому даже одеялами не пользовались. И вот представьте себе картину: После подъёма прошло полчаса, но на улице ещё темень. Рота убежала на зарядку. Естественно те, кому по сроку службы "заряжаться" уже не положено, как только ответственный офицер, проводивший подъём, ушёл в свой модуль (фанерно-щитовое общежитие), моментально смылись со спортгородка, сидят вокруг одной из раскаленных печек и ведут такой разговор:
   - А на хрена мне эти джинсы? У нас в селе, если в них на улицу выйдешь - засмеют. Да и неудобно в них - узкие, фиг нагнешься, и в сапоги плохо входят, ноги трут.
   - А ты, Виорел, их с сапогами не надевай, их с кроссовками все носят.
   - Да где я у нас в селе, в кроссовках этих ходить буду? По дому если только.
   - А ты чего, в город совсем не ходишь? На танцы там, в магазин.
   - Магазин и танцы у нас и свои есть, на них тоже в сапогах удобнее. И танцевать и драться.
  После этого наступает долгая пауза, потом взрыв хохота, сквозь который слышно:
   - Да пошли в задницу, уроды! Сами вы!
   - Да ладно, Виорел! Не обижайся, мы же так просто - прикалываемся. Давай вон лучше кроссворд разгадывать.
  Уже потом я узнал, что кроссворды были настоящей страстью Власа. Особенно нравилась ему окружная газетка "Фрунзевец", видимо как раз из-за уровня вопросов в кроссворде. Причём отгадывать он любил коллективно, но ответы записывал, всегда сам.
   - Вид городского транспорта, - почти по слогам читает Виорел, - семь букв.
  Повисает тягостная пауза.
   - Да трамвай это, вовсе отупели что ли? - Прерывает паузу кто-то из дембелей.
   - Точно! - Радуется Влас. И пишет, бормоча под нос, - тран - вай.
   - Что ты пишешь? Не транвай, а трамвай!
   - Да пошёл ты на фиг! Сам ты трамвай! Что я не знаю что ли? Тран - вай!
  Пауза, потом новый взрыв смеха. Влас злится, что-то кричит в ответ, но его никто не слушает. Некоторые валятся на кровати, напрочь уничтожая только что "набитые" мною "кантики". И тут сержант замечает меня.
   - Эй, студент! Сюда иди!
   " Ну всё, блин!" - проносится в голове - "Почему я!"? Подхожу. Смотрю в пол.
   - В городе живёшь? - начинает допрос любитель кроссвордов.
   - Да, в Перми.
   - Он большой?
   - Миллионный.
  Следующий вопрос меня повергает в шок, а все остальные замолкают и прислушиваются:
   -Транвай видел?
  В моей голове проносятся мысль: "Скажу видел - спросит как пишется. Скажу трамвай - прибьет".
   - Неа! - Говорю и делаю придурковатую физиономию.
   - Во!! - в полном восторге, тычет в меня пальцем Влас. Что он хотел сказать дальше, я уже не слышу. Мой замкомвзвода Витька Акимов вышвыривает меня за шиворот из палатки. За спиной слышен такой хохот, что я пулей, не оглядываясь, лечу на спортгородок...
   Чем ближе был дембель, тем сильнее старший сержант старался выслужиться или как говорят в армии "рвал *опу". Цели его были понятны даже нам.
  Он очень хотел:
  1. Стать "старшиной";
  2. Уйти домой в первую отправку;
  3. Получить медаль.
  Если с первыми двумя пунктами особых трудностей у него не было, то с медалью, были серьёзные проблемы. Нет, парень он конечно был храбрый, и попади на боевые, наверно всё равно бы своего добился, но... Но вверенная ему техника - Тяжёлый Механизированный Мост (ТММ), была совершенно не нужна на операциях и поэтому из парка не выезжала с момента ввода войск. Самое поразительное, что и с этой задачей наш упрямый молдаванин справился. Не знаю как, но он всё-таки уговорил ротного взять его на очередную операцию. Вместе с КРАЗом. Если бы его взяли одного, наверное, лучше бы было всем. По крайней мере, один человек уж точно был бы счастлив. Этим человеком был его второй номер. Одно сочетание фамилии и имени которого, уже предвещало ему несчастливую судьбу - Романов Николай. А дело было в том, что по прибытию на место, когда пехота ушла в горы, Влас, оставшийся на броне, видимо заскучал. Простое обслуживание техники и несение караула его не устроило, вот он и организовал "боевую учёбу". Выглядело это так. После завтрака он взбирался на кабину своего агрегата и, глядя на секундомер электронных часов, давал вводную:
   - Подрыв правого переднего колеса, к замене приступить!
  Маленький "черпак" Коля кубарем выкатывался из кабины, волоча тяжеленный домкрат и огромный балонник. С горем пополам ему удавалось наконец-то приподнять машину. Отвинчивание колеса давалось с ещё большим трудом. Лёгкому Коле приходилось прыгать на ключе, с энергией бешеного кузнечика, что бы отвернуть гайки. После этого начинался вообще цирк, от которого собравшиеся многочисленные зрители, приходили в полный восторг. Нужно было извлечь "запаску", расположенную за кабиной и поменять её местами с "подорванным колесом". Для запасного колеса, на КРАЗе предусмотрена специальная лебёдка. Коля с трудом вращал ручку, то повисая на ней, то наваливаясь всем телом. Колесо медленно вылезало наружу. Пот ручьём бежал по лицу солдата, но сверху доносилось как приговор: "Не уложился! После обеда ещё раз попробуем". Так продолжалось пять дней. Многие в роте стали опасаться, как бы вконец замученный Романов не сбежал, или не повесился. Но, слава Богу, он выдержал. Когда полк спустился к броне, Коля буквально бросился к ротному.
   - Товарищ капитан! Возьмите меня в горы!
  
   ТММ []
   ТММ
  
  Так как на первом этапе мы потеряли одного из сапёров, и одна из двоек осталась не полной, ротный не возражал. Ну а финалом этой истории стало награждение. Оно произошло через два месяца. Перед общим строем полка, командир выкрикнул среди прочих, и фамилию Власа, для награждения его медалью "За отвагу". Но ротный торжественно ответил почти в стихах: "Старшина Влас уволен в запас!". "Отправить награду по месту жительства!" - не менее торжественно провозгласил командир полка. "Есть!" - отозвался ротный. Как говорится, награда нашла героя.
   Но вернёмся в холодную, ветреную мартовскую ночь 85-го. Мой первый наряд по роте. По идее, ночь нам нужно было делить на троих, но один из дневальных - Сашка Будревич из третьего взвода, сразу выпал из нашего списка. Он, как один из всего двоих "духов" своего взвода, был "вечным истопником". Так что мёрзнуть под грибком нам предстояло по очереди с Борькой Пащенко. Договорились, что Борька стоит первую половину, с отбоя до двух ночи, а я потом, до подъёма. Но поспать толком, мне не удалось. После отбоя началось: то в столовую к наряду, за жареной картошкой для дембелей, то на хлебозавод за горячим хлебом, для них же. Короче лечь смог только после того, как они угомонились, поэтому поспал лишь часа полтора.
   Когда вышел под грибок, стояла темень. Фонари горели лишь на противоположной стороне плаца, располагавшегося прямо перед палатками. Простояв какое-то время, озяб. Чтобы хоть немного согреться, стал сначала приплясывать, потом приседать, потом бегать по передней линейке. Если бы кто-нибудь увидел меня в этот момент, то я наверное напомнил бы ему немца под Москвой. Проведя, таким образом, около часа, я вдруг обнаружил, что возле соседних палаток ничего подобного не происходит и вообще никаких дневальных не видно. Ни слева у РМО, ни справа у комендантского взвода. "В палатках сидят гады" - догадался я и тоже решил "на минуточку" зайти в палатку первого взвода. Моё поползновение облегчалось ещё и тем, что палатка была абсолютно пустой. Ведь весь взвод, как я уже говорил, уехал на операцию, а те несколько пацанов нашего призыва что остались, были временно размещены по палаткам, нашего и третьего взводов. Сначала я хотел просто в тамбуре постоять, что бы хоть ветер не так дул. Постоял, вроде всё тихо. Тогда решил войти внутрь. Вошёл, постоял - тишина. В проходе между кроватями стояли скамейки. Присел на крайнюю. Хорошо! Только ветер задувает в открытые двери. Немного посидел, ничего не происходит. Тяжело в каске и бронике, шея устала. Прилёг осторожно на бок. Лавочка короткая, ноги не входят. Лежу, а перед глазами институт, общага, девчонки... От удовльствия я даже глаза прикрыл. На мгновенье. Вдруг страшный грохот! В тот момент показалось гром. Или нет, даже взрыв! Я же в армии, в Афгане, на посту! Дрыхну с-ка, а там духи пацанов режут! Вскакиваю и сразу падаю. Ещё вскакиваю и опять валюсь. А вокруг темень, не видно даже своих ног. Бля! Ноги взрывом оторвало! Я же сапёр! Вдруг появляется боль в ногах, вернее даже не боль, а какой-то зуд. Он становится всё сильнее. Тысячи иголок впиваются в них. Наконец-то в голове появляется первая здравая мысль: "Я же на лавочке лежал, а ноги на полу стояли - вот и затекли! А темно потому, что дверь ветром захлопнуло. Она и загрохотала, а я с спросонья это за взрыв принял". Быстро вскакиваю. Так, автомат за плечом, штык-нож на ремне, подсумок с магазинами тоже. Опрометью вылетаю из палатки. Никого. Всё спокойно. Только встал под грибок из-за палатки чьи-то шаги. Выходит заспанный Борька: "Иди, тебя Влас зовёт. Он в третьей палатке". Захожу в третий взвод, там жара, даже щёки начали гореть после холода. А запах! Точнее, ни с чем несравнимая вонь портянок, сохнущих вокруг печек, нагуталининных кирзачей, выстроенных рядами вдоль кроватей и крепкого солдатского пота исходящего от тридцати молодых здоровых тел. Будревич копошится возле дальней печки, а перед ближней сидит мой дежурный и курит в приоткрытую дверку.
   - Товарищ старший сержант! - начинаю я прямо с порога - рядовой Б.. мой доклад прерывает чей-то сапог хлёстко впечатавшийся в косяк у самой головы.
   - Чего орёшь, придурок! - оборачивается Влас - сейчас трассером летишь в офицерский модуль и будишь вашего взводного. Он сегодня ответственный. Спросишь: сам придёт на подъём, или мне поднимать. Всё давай! Я было вскидываю руку к каске, но подумав о втором сапоге, тихонько выхожу за дверь. В модуле длинный полутёмный коридор с одинокой дежурной лампочкой над самой дверью. Прямо под нею на стуле спит дневальный - уже знакомый нам Коля Романов, власовский второй номер и без пяти минут "черпак Советской Армии". Осторожно трясу его за плечо. Он подскакивает как ужаленный, едва не врезав мне стволом автомата в глаз. С трудом объясняю ему, что мне нужно. Он показывает где дверь комнаты взводного. Осторожно стучу. Ответа нет. Стучу погромче, раздаётся какое-то шевеление и голос взводного: "Кто?"
   - Товарищ старший лейтенант! Меня старший сержант Влас послал. Он...
   - Скажи Власу, пусть сам подъём проводит. Я перед разводом приду.
  Иду обратно в роту и передаю Власу слова взводного.
   - Ладно, давай на уборку территории, а перед завтраком поменяешь хохла (он так Пащенко называл) и пусть он идёт на заготовку. А вы с бульбой (Будревичем) пойдёте рубать, когда хохол вернётся. И смотрите! Приду с завтрака, проверю как вы территорию убрали!
  От пацанов, уже стоявших в наряде слышал, что Влас проверяет территорию, как придирчивая свекровь порядок в квартире у сына и снохи. Поэтому прибирались мы очень тщательно. Буквально на карачках по три раза проползли вокруг каждой палатки. Собрали всё до последней соринки, чтобы остался только идеально чистый гравий. Протёрли все лавочки в курилках позади палаток. Я даже в пожарные ящики с песком заглянул и ещё там по паре бычков обнаружил. В общем, на завтрак мы уходили со спокойной душой. А зря...
   Завтрак прошёл на удивление спокойно. Вернее он уже закончился и рота ушла. Поэтому мы с Саней спокойно срубали свою кашу, которая ещё не успела опротиветь. А после бурды, которой нас кормили в учебке, вообще казалась деликатесом. Не спеша намазали и съели по огромному куску хлеба с маслом, запивая остывшим кофейным напитком со сгущёнкой. Не торопясь отнесли посуду, и пошли в роту. А куда нам было торопиться? Рота сейчас на разводе, а потом большая часть пойдёт в парк, остальные строить модуль, переезд в который ожидается летом. Влас сейчас вроде уже спать должен (дежурному положено), поэтому ближайшие часа четыре можно немного расслабиться. Мы дошли до курилки за нашей палаткой и только вытащили свои "Донские", как из палатки вышел Влас.
   - Ни хера себе! Припухли духи - сидят! Вы что всё сделали?
  Опытный Будревич промолчал, а мне, дураку, надо же было ляпнуть:
   - Так точно!
  Тут он совсем рассвирепел.
   - А ну, за мной! И он повёл нас на ту сторону палатки. Подвёл к пожарному щиту, из которого я совсем недавно выковыривал окурки.
   - Это что?
   - Пожарный щит.
   - Правильно, а на нём что?
   - Ну, инструменты всякие.
   - А каких и сколько тут должно быть инструментов?
  Мы молчали, пораженные многоречивостью, обычно молчаливого сержанта.
   -А вот! Здесь и биречка есть!
   - Бирочка - машинально поправил я.
   - Ах, ты ещё и умный? - Перешёл на крик Влас - так вот, пока вы с-ки тут с хохлом ночью службу несли, у нас со всех трёх щитов всё попи-ли. Бульба, иди, поменяй хохла, ты тут не причём. А я сейчас иду спать и когда проснусь, удивляюсь - все щиты укомплектованы! Самое обидное, что эти злополучные щиты, всегда были в таком состоянии. Но делать нечего, приказ надо выпонять.
   Те кто служил в армии, наверное уже догадались, как мы "комплектовали" щиты. За эти четыре часа мы прочесали весь полк. Санчасть, клуб, прачка, электростанция - ничто не избежало нашего внимания. Там ведро, тут лопату, здесь топор и багор. В общем, редкий щит в части не пострадал от нас тогда. Особенно в этом деле проявил себя Борька, стырив огнетушитель из штаба. А под конец, когда мы вконец измотанные, уже отчаялись найти последнее - кошму, нас удивил Сашка. Он совершил невиданной дерзости поступок - снял её с одного из щитов разведроты. Такую "борзость" себе даже дембеля позволить не могли! И вот всё позади. Все инструменты развешаны по местам. Кое-чего оказалось даже больше (лопат и топоров) и мы припрятали их на "чёрный день", зарыв в ящиках с песком. Борька встал под грибок, Сашку вызвали в палатку, вернувшиеся из парка дембеля, а я с чувством выполненного долга, сижу в курилке за первой палаткой, вытянув усталые ноги, и курю, первую за утро сигарету, успокаивая натруженные нервы. И в это время выходит, выспавшийся Влас. На душе хоть и становится немного тревожно (наверно по привычке), но всё-таки тлеет и надежда: Выполнено всё! Придраться больше не к чему. Влас позевая, смотрит на щит, потом идёт ко мне в курилку. Я встаю. Он подходит ко мне вплотную и непривычно спокойным голосом спрашивает:
   - Всё сделали?
   - Так точно! - горланю я.
   - На всех щитах?
   - Так точно! - я уже торжествую в душе, сейчас он просто вынужден будет меня похвалить, то есть признать, что я хоть и студент, но всё-таки нормальный солдат. Но его следующий вопрос отправляет меня в нокаут:
   -А почему не доложил?
  Я даже не сразу понимаю, чего он от меня хочет. Мы же всё выполнили! Всё! Но он не умолим:
   - Запомни, сынок! В армии главное не сделать, а доложить! Понимаешь? ДО-ЛО-ЖИТЬ! Иди за мной.
  Он заводит меня в пустую первую палатку, подводит к одной из печек и говорит:
  - Это твой командир, его зовут Товарищ Печка. Сейчас ты пятьдесят раз будешь подходить к нему как положено, и докладывать, что пожарные щиты укомплектованы. И не дай Бог, хоть раз собьёшься - начинаю считать сначала.
   Следующий час я мерил строевым шагом взлётку посреди палатки и звонким, ещё не прокуренным голосом догладывал "Товарищу Печке" об укомплектовании проклятых щитов. Поначалу меня душила обида. Потом на смену ей пришла какая-то весёлая злость. А под конец, меня уже просто разбирал смех. Поэтому, когда в палатку неожиданно вошёл взводный, а Влас увидев его вскочил, я не сбавил шага, а наоборот браво приставив ногу и вскинув руку к шапке, отчеканил ему, остановившемуся как раз у печки и тоже отдавшему мне честь, прямо в лицо:
   - Товарищ Печка! Ваше приказание выполнено! Пожарные щиты укомплектованы!
  Взводный ошалело посмотрел на меня, потом на сержанта и вышел из палатки.
   На следующий день вернулся полк. Ещё через неделю, меня и ещё нескольких ребят нашего призыва взяли на первое сопровождение колонны. А потом пошло. Минирования, разминирования, засады, операции.... В полку мы стали бывать редко, а значит и Власа видеть тоже. Исключение составила операция в апреле, куда он всё-таки поехал с нами. Но об этом я уже рассказал.
  
  
  
  
  
  
Оценка: 9.04*12  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023