ArtOfWar. Бочаров Дмитрий Николаевич. Прощай лычки раз

Прощай лычки раз

Зов женщины сильнее воли командира...

Армейская мудрость

Первый раз я выбился в командиры - стал Командиром 1-го отделения 1-го учебного взвода 1-й учебной роты Абитуриентских сборов 1993 года в Полевом Учебном Центре (ПУЦ) ВПКУ имени Ф.Дзержинского и получил гордое звание - "Младший сержант" случайно, даже не "за красивые глазки".

Все было до банального просто - по взводам нас распределили пофамильно еще в городе Алма-Ате. Перед входом на Контрольно-пропускной пункт (КПП) училища висели списки фамилий в алфавитном порядке, разбитые уже по учебным ротам и взводам.

Дежурный по КПП сверял фамилии абитуриентов по повесткам, выданным районными военкоматами с предписанием явиться на сборный пункт для прохождения абитуриентских сборов и сдачи вступительных экзаменов, в тогда еще Высшее Пограничное Командное Ордена Октябрьской Революции Краснознаменное Училище Комитета Государственной Безопасности Союза Советских Социалистических Республик имени Ф. Э. Дзержинского.

Это потом уже, по нашему возвращению с полигона после курса молодого бойца, осенью данное учебное заведение переименовали в Военный Институт Пограничной Службы Комитета Национальной Безопасности Республики Казахстан.

И курсантов обозвали СЛУШАТЕЛЯМИ ВИ ПС КНБ РК.

А пока жаждущих стать курсантами, пропускали через КПП со всеми пожитками и мариновали на стадионе - пункте сбора, определенном на территории училища.

Там вчерашние выпускники сбивались в кружки по интересам, знакомились, травили байки, пели песни под гитару.

За всем этим безобразием наблюдали курсанты разных курсов не уехавшие по каким либо причинам в летний отпуск, офицеры и другие служащие училища.

Ближе к обеду появились наши будущие взводные командиры - курсанты 4 курса, со списками своих взводов. Они начали выкрикивать фамилии и сбивать в гурт каждый свое подразделение для погрузки на машины. В учебных взводах было человек по тридцать в каждом. Некоторые фамилии оставались без ответа, особо шустрые уже умудрились потеряться или найти себе приключения на пятую точку.

Процесс сборов списочного состава абитурьентов затягивался. Кто-то из мудрых командиров решил - пока остальные не разбижались, грузить тех, кого собрали по машинам под присмотр. А тех, кто просочился через КПП, но не отозвался на стадионе - искать.

Машины стояли не в далеке от стадиона, в ряд. С горем пополам нас загнали в кузова тентованных ЗИЛов зашитного цвета с белыми военными четырехзначными номерами на черном фоне с букавками ШГ и закрыли борта.

Наши новые командиры предусмотрительно в кузова не полезли, остались стоять около закрытых бортов. Сидеть в тридцатиградусную жару на деревянных скамьях в душном кузове под брезентовым теном - удовольствие не из приятных.

Дети офицеров, которые выросли в военных городках, и знали прелести и сюрпризы военной службы изнутри, внутрь кузовов не лезли, а усаживались на скомьях у закрывающегося борта.

Так мы быстро определили "своих" и познакомились.

Пока сидели на стадионе все много пили миниральной воды и всевозможных прохладительных напитков. Большинство мучил сушняк после проводов накануне...

Вытаскивать из рюкзаков и катомок напитки посерьезней не решались, боялись спалиться. Хотя закрепить знакомство и вспрыснуть - Теперь ты в АРМИИ! - хотелось всем.

Когда забились в кузов под спасение бортов и тена, многие осмелели. Командиры то остались "за бортом"!

Кто-то достал пузырек или фляжку, тара пошла по кругу. Но употребление воды на стадионе и горячительного в кузове было ошибкой! Принятая внутрь влага стала искать выход.

Начали уговаривать командиров отпустить до ветру! Те опрометчиво разрешали... Но не долго. Быстро уловив тенденции, что из двух спрыгнувших возвращается максимум один, утечку страждущих прекратили. Да и к тому же, дикие абитуриенты поиском отхожего места не заморачивались. Так недолго было и всю территорию училища угробить.

Решение созрело категоричное - не пущать! На вопрос как быть? ответ был прост и брутален - Терпите!

Счастливчики, не зная порядков в училище, и греющего каждого курсанта слова - ЧИПок, в это время штурмовали КПП уже с внутренней стороны - мы типа попить купим и обратно...

На КПП в это время шел кропотливый процесс сверки списков. Не зря Дежурный по КПП предусмотрительно ставил галочки, напротив фамилий, проверяя повестки.

Так что выход в город пресекли тоже категорически, гонцы вернулись к машинам не с чем.

Вся это катавасия длилась часов до трех. Потом кто-то из больших начальников, памятуя народную мудрость - "Баба с возу, кобыле легче", дал команду на выдвижение.

Определив своим решением самых ушлых - тех, кто умудрился потеряться после прохождения КПП на территорию училища, в залетчики и сократив тем самым немного конкурс поступающих на место в 3-й батальон.

И мы поехали. Мимо пролетали улицы знакомого с детства города. По залитым солнцем проспектам мчались автомобили, автобусы, по тротуарам в тени деревьев ходили пешеходы. Мы свистели и махали руками встречным девчонкам. Некоторые махали руками нам в след. Какое-то чувство непонятного щемящего беспокойства росло в груди.

Как оказалось все - детство кончилось - осталось за бортом вот этого тентованного военного грузовика.

В этот день 5 июля 1993 года трагически оборвалась моя гражданская жизнь...

* * *

ЗИЛы прикатили в поселок Караой к другому КПП и воротам с красными звездами.

Ворота гостеприимно распахнулись, силами солдат срочников и мы с ветерком въехали на территорию ПУЦа.

Грузовики выстроились в ряд, наученные командиры разгружали абитуриентов повзводно. Споро выстроили по росту в шеренгу по одному, скомандовали рассчитаться на первый, второй, третий. По этим номерам командовали выстроиться в колону по три. С некоторыми усилиями это получалась. По росту в нашем взводе я стоял третьим со своим ростом - 188 сантиметров. Мне в затылок выстроились все третьи номера. Но так как наш новый командир стоял к нам лицом, а был он таджик по национальности, он почему-то распределил отделения слева на право. Первое отделение, второе, третье. Все кто стоял первым в ряду стали командирами! Благодаря своему росту и случайности я стал командиром 1-го отделения! А самый высокий парень - 3-го отделения.

Вот так просто без изысков.

Нас подвели бегом строем к нашему жилищу - трехстенной бетонной коробке, торец которой был закрыт железной рамой обтянутой целлофаном. У коробки была двухскатная крыша из бетонных плит и два узких окошка под потолком в задней стенке. В проемы окон были вставлены деревянные рамы также обтянутые плотной целлофановой пленкой.

Внутри казармы стояли железные двухъярусные кровати в два ряда разделенные проходом посередине.

Мы побросали свои пожитки, и пошли получать тумбочки, постели (матрац, подушку с наволочкой, одеяло и две простыни). Тумбочки выдавали одну на двоих, а постели выдали на каждого. Командирам отделений под ответственность выдали еще по деревянному табурету, выходило по три на кубрик. Вот, что значит командир! Бремя ответственности в виде табурета!

Все абитуриенты так же получили по армейскому котелку, ложке и кружке.

Самое смешное, что к вечеру на последней машине приехали опоздавшие - те, кто потерялся в училище или не успел к обеду с поезда. Среди опоздавших было много учащихся Суворовских училищ, были даже сержанты, поэтому отцы-командиры дали им шанс попасть на абитуриентские сборы, сдать экзамены, а не отправили их домой.

Но поезд, как говориться, ушел - командирские должности уже были заняты, хотя некоторые из опоздавших и были выше ростом и тем более званиями уже назначенных командиров.

* * *

И начались обычные будни Абитуриентских сборов. Хотя... как мы из обычных абитуриентов умудрились превратиться в общество яйцеголовых, я уже описывал в Лирическом отступлении рассказа Курс выживания или шашлык из тушканчика http://artofwar.ru/editors/b/bocharow_d/text_0220.shtml.

У меня где-то даже сохранился распорядок дня Абитуриентских сборов, вот он:

6:30-6:35 Подъем - борьба со сном.

6:40-7:10 Физ.зарядка - борьба за здоровое тело.

7:10-7:40 Туалет, заправка постелей - борьба с пылью, грязью и беспорядком.

7:45-8:10 Завтрак - борьба за завтрак.

9:00-14:00 Лекции, самоподготовка - борьба за знания.

14:00-14:30 Подготовка к обеду - борьба с голодом.

14:20-14:50 Обед - борьба за обед.

14:50-15:30 Время для личных потребностей - борьба со сном.

16:00-17:00 Сон час - борьба со сном и мухами.

17:00-18:00 Спорт.массовая работа - борьба с усталостью.

18:00-19:00 ПХД - борьба за чистоту.

19:00-19:45 Подготовка к ужину - борьба с голодом.

19:45-20:15 Ужин - борьба за ужин.

20:15-22:00 Время для личных потребностей - борьба за место перед телевизором и около умывальника.

22:00-22:15 Вечерняя прогулка - борьба строем с тишиной.

22:15-22:25 Вечерняя проверка - борьба с самоволками.

22:30 Отбой - борьба со скрипом кроватей.

22:30-6:30 Сон - борьба со снами и комарами.

Перед каждой борьбой общее построение сборов - А ЭТО БОРЬБА СО СМЕРТЬЮ!

Мы четко усвоили истину - ЖИЗНЬ КУРСАНТА - ВЕЧНАЯ БОРЬБА!

По армейским меркам это был, конечно, курорт - сон час, после обеда это было круто! Хотя, в первые пару дней мы не понимали, в чем прикол, мы же не в детском саду, и всю прелесть отеческой заботы отцов-командиров...

Утром после подъема и общего построения по форме одежды N2 "голый торс", все абитуриенты повзводно убегали на утреннюю пробежку до трех километров с последующей утренней зарядкой. Все передвижения по территории ПУЦ осуществлялись только строем, даже в умывальник, столовую и туалет. Все одиночные передвижения только бегом. Любой офицер, курсант, увидевший праздно шагающего абитуриента мог заставить его отжиматься. При отказе, шел немедленный доклад командиру взвода, но уж тот извращался в наложении физических нагрузок в зависимости от степени тяжести проступка.

А расстояния в ПУЦу были как нарочно, до умывальника - метров 200, до туалета - метров 500, до плаца - метров 600, до столовой наверно не меньше 900 метров от казарм.

В пять часов пополудни, вместо чаепития английских лордов у нас была спорт-массовая работа. От трех до пяти километров кросса по пересеченной местности тактического поля, далее на усмотрение командиров.

К вечеру мы просто доползали до кроватей и проваливались в сон, как говорят - без задних ног.

Тогда я не понимал, зачем нас так гоняли, думал, чтоб отсеять слабейших. В принципе, этот результат отсева тоже был достигнут. Конкурс на место сокращался до экзаменов. Те, кому уже надоела ежедневная муштра и пробежки, в основном залетные парни, не представлявшие куда они едут и что такое армейская служба, писали рапорта и уезжали домой.

Но были и те, кто упорно пытался добиться допуска к экзаменам и сидел на рюкзаках перед КПП в училище. Это были те, кто не нашелся на стадионе до ухода последнего грузовика в ПУЦ. Самым настырным, просидевшим почти полмесяца на чемоданах, разрешили сдать экзамены вместе с нами. Но для нас они так и остались мальчиками из-за забора, т.к. за две недели до экзаменов мы загорели как черти, загрубели и заматерели в воинском быту.

Только будучи уже офицером, я проникся армейской мудростью - чем больше боец спит, тем меньше от него вреда! Или - Мне не надо, чтоб плац был чист, как стеклышко, МНЕ НАДО, ЧТОБЫ ВЫ ЗАЕ...СЬ, в общем устали!

Тогда меня эти фразы шокировали. Многие офицеры просто жгли корки!

И вообще, меня, выросшего в офицерской семье, удивило обилие нецензурной лексики в речи большинства окружающих.

Нет, я никогда не был паинькой и очкариком, мог и послать, куда подальше и в бубен стукнуть при необходимости, чтоб точно дошел - куда послали.

Но мой отец ни дома, ни на работе не матерился, по крайней мере, я от него крепких словечек не слышал.

Он даже подчиненных старался называть по имени-отчеству, и не только тех, кто был старше его по возрасту. Даже молоденьких лейтенантов и солдат.

Не знаю, может этому способствовал род войск, все-таки элита - АВИАЦИЯ!

Поэтому в первый раз очень озадачился, когда меня одного, идущего с умывальника пешком, застукал наш взводный и выдал:

- Ну, все! Ты в залупе, товарищ командир первого отделения!

Не, слово я это знал, конечно, давно, но вот как я внутри оказался, для меня осталось загадкой...

Лирическое отступление: К слову, в пятом классе у нас в школе даже был забавный случай с нашей классной руководительницей. Учился в нашем классе "Д", мальчик - Андрей по фамилии Луб. Кто учился в советских школах, хорошо помнит, сколько было общественной работы, кого-то куда-то постоянно выдвигали или выбирали. Все проводилось на классном часе, общим открытым голосованием. Вот на очередном таком сборище выбирали мы кандидатов то ли в вожатые, то ли в зеленую дружину. Клара Куандыковна огласила список "везунчиков" и предложила голосовать.

- Кто за Бочарова, поднимите руку! - так хорошо - 25 голосов.

- А кто за Лупа? - руки подняли только некоторые девочки, особо хулиганистые мальчишки громко заржали...

Классная поняла, что оконфузилась, покраснела и быстренько выскочила из кабинета.

Девчонкам долго пришлось объяснять, в чем юмор. Не помогла даже иллюстрация, нарисованная на доске. Женька Харитонов, прозванный в последующем Черный, царство ему небесное, даже уже показать рвался...

После данного инцидента Андрею пришлось перевестись в параллельный класс "Е", потому что с легкой руки классной его просто задолбали подколами.

Но вернемся в дождливое лето 1993 года. Сейчас уже и не вспомню, сколько раз со всей этой свистопляской мне удалось открыть конспекты и учебники для подготовки к экзаменам. Как мы их сдавали достойно отдельного рассказа. А сейчас по основной теме повествования о том, как я умудрился потерять свое первое командирское звание.

Когда экзамены сдали, все как-то расслабились. Сказалось напряжение последних недель. Хотя страшное слово МАНДАТКА (Мандатная комиссия), которая должна определить, кто останется в училище, а кто поедет домой, давило на самых вумных.

Расслабились и наши взводные командиры, они срочно засобирались домой в летний отпуск. Почему-то я отчётливо помню, что наш взводный таджик, к большому сожалению даже имя его вспомнить не могу, ни говоря уже о фамилии, был не один, к нему часто приходили его земляки - курсанты 4-го курса. Тогда я еще не знал, что творилось у него дома в самостийном Таджикистане летом 1993 года. Даже в страшном сне представить не мог, что через каких-то полгода, я сам буду охранять границу его Родины... Даже мыслей таких быть не могло... Планы были на ближайшие пять лет - учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал дедушка Ленин! И уже была по барабану мандатная комиссия.

Учась на подготовительных курсах в Алма-Атинском Энергетическом Институте (АЭИ), я уже умудрился сдать два экзамена - математику и русский язык, до отъезда на полигон. Оставалась еще физика, но с моими вторыми местами на районной олимпиаде - это вообще была "не проблема"... Срочная служба в войсках не вписывалась в мои планы на будущее даже в алкогольном бреду!

В пять часов мы, как обычно, построились на спорт-массовую. Командиры взводов всегда бегали со своими подразделениями. Поэтому в пять часов они тоже были в строю в трико, майках, кедах или кроссовках. Наш почему-то был в повседневке с зелеными курсантскими погонами с двумя желтыми продольными полосами и буквой "К" и с двумя поперечными полосами младшего сержанта.

Как только все побежали - ситуация прояснилась.

Взводный сказал:

- Довай Бочаров, ты э... парень смышленый, вэди взвод на кросс, а мне по дэлам отлушиться надо.

Сказал и был таков, а мы побежали. Как обычно, в колонну по три, уже почти слажено - в ногу, под счет.

Пока мы пробегали привычной дорогой мимо футбольного поля, медицинского пункта с пирамидальными тополями, прудика с камышом, пограничной вышкой и причалом, танкодрома, все было, как всегда. Выжженные солнцем сопки по левую руку, забор из колючей проволоки и мутная речка - по правую.

После танкового поля дорога, по которой, поднимая тучи пыли, бежала наша повзводная колонна, поворачивала круто влево и шла вверх в сопки.

По ту сторону реки виднелись постройки поселка Караой.

И тут мы поняли, какую стратегическую ошибку совершили военные инженеры при планировании полигона.

С дороги, по которой мы бегали кросс, хорошо просматривалась местность, в том числе и по ту сторону реки, где находилась деревня или по местному - аул.

Прям за танковым полем река делала изгиб в сторону полигона, на излучине была плоская ровная площадка со стороны села. Нет, конечно, там не было песочного пляжа или даже галечного. Но и той глиняно-илистой жижи, из которой торчат заросли камышей, тоже не было.

На этом-то твердом пяточке мирные селяне и устраивали пляж, вода в реке, конечно, была мутновато-рыжего цвета, но когда в тени температура доходит до +40Њ С, залезть в любую влагу это блаженство.

И, вдруг, фортуна преподнесла нам подарок, на этом диком пляже в этот час загорало несколько девушек, а мы их не видели уже почти месяц.

Нет, конечно, в середине июня на расстоянии метров двухсот-трехсот проходила какая-то девчушка лет тринадцати. Наверное, дочка кого-то из офицеров или персонала ПУЦ. Мы как раз сидели в курилке на учебной заставе... Но все наши попытки приблизится и даже свист немедленно были пресечены нашим зорким командиром.

С того памятного дня прошло еще недели полторы, так как были уже числа двадцатые июня!

Но в этот раз взводный опрометчиво оставил нас без присмотра.

Люди гражданские не в состоянии почувствовать то, что чувствует человек военный, который постоянно находится в сугубо мужском коллективе. Они просто не ценят чувство абсолютной свободы и просто не понимают, какая необыкновенная красота находиться рядом с ними.

Когда в любой момент можно к этой красоте приобщиться, подойти, заговорить, обнять, поцеловать. Они просто к этому привыкают, свыкаются, и это для них становится обыденным.

Военные относятся к девушкам, женщинам с особой теплотой и трепетом. Армейская жизнь во все времена учила ценить сладостные мгновения, хотя золотой век благородного гусарства давно прошел.

Сказать, что вид загорающих девушек произвел на нас оглушительное действие - значит, ничего не сказать. Этот вид произвел на нас большее воздействие, чем красный плащ тореадора на разъярённого быка, чем бомбёжка Хиросимы и Нагасаки на мировую политику в 1945 году. Первые шеренги строя на бегу, неотрывая взгляда, смотрели в сторону пляжа. Девушки тоже с интересом разглядывали армейские будни через колючую проволоку. Когда дорога стала поворачивать влево, мы с ребятами переглянулись между собой. Все и так стало понятно без слов. Общую мысль выразил Шурик по кличке Большой из Петропавловска:

- Димон, давай притормозим, по-тихому!

Наш взвод из-за минутной заминки, вызванной взводным, и так глотал пыль в хвосте общей колонны.

Я попытался воззвать к остаткам разума, нелепой фразой:

- Попадем же... все!

На что, всегда спокойный и невозмутимый Валерка Кущ ляпнул:

- Все обратно всё равно по этой же дороге побегут, аккуратно пристроимся.

Первые шеренги колонны резко тормознули, задние налетели на них, строй окончательно сломался и превратился в бесформенную толпу, окутанную пылью.

Многие восприняли остановку рефлекторно. Был такой прикол, что перед подъемом командиры давали остановку для "травки клапанов". В таких случаях подавалась команда - Стой! Можно оправиться...

Обычно строй растекался по обочине и действо свершалось прям тут же, орошая чахлые кусты полыни и ковыля.

Большинство так и восприняло нечаянную остановку. Причем разворачивались в сторону реки, потому что с сопок всегда тянуло сухим горячим ветерком. А, как известно, законы физики работают и для военных - против ветра не поссышь!

Пресечь это массовое действо не было никакой возможности. Хорошо, хоть облако пыли не совсем улеглось. Даже некоторые из тех, кто наблюдал "лежбище котиков", последовали общему порыву. С той стороны реки весь этот спектакль был хорошо заметен. Нас разделяло не более полутора километров по прямой видимости. Только аплодисментов не хватало.

В принципе, по зреющему в наших головах замыслу, это даже было нам на руку. У остальных взводных не возникнет лишних вопросов. Просто взвод остановился оправиться...

Для порядку мы еще потоптались минут пятнадцать на месте. Даже отправили гонца подняться на фишку на сопку, посмотреть ушла ли колонна, не остановилась ли на верху нас поджидать. Ответ пришел утвердительный, змейка в облаке пыли размеренно удалялась в просторы тактического поля.

Тут произошла некоторая задержка, так как предстояло выбрать заград отряд - тех счастливчиков, которые должны остаться в засаде и предупредить остальных о возвращении подразделений с кросса.

Как всегда самым ушлым оказался Большой, он предложил тянуть спички. Вытряхнув содержимое коробка на ладонь, Шурик приготовился к отбору. Сломав штук семь, он зажал нужное количество спичек - по количеству человек во взводе, в кулаке.

Этот хитрый ход сразу же автоматически перенес Большого в число счастливчиков, которым предстояло форсировать реку.

Но ему тоже спасибо, уже зная мою патологическую везучесть, он и мне подсказал длинную спичку.

Смекалка Большого, как всегда выручила всех, без лишних пререканий мы избавились от балласта и смогли убить сразу двух зайцев - выставили боевое охранение по всем правилам военного искусства и оставили на этом берегу самых тормозных своих соказарменников.

Форсировать реку не составило большого труда, раздевшись до трусов, мы взяли свои пожитки в одну руку и переплыли на тот берег. Течение было не сильным, хотя река - глубокой. Единственной проблемой стало - наш берег был глинистый, и мы уделали ноги в грязи по лодыжки, как поросята.

Девчонки наблюдали за всеми нашими манипуляциями благосклонно, поднося ладони к глазам, делая козырёк от солнца, которое святило нещадно нам в спины. Они перешёптывались и даже хихикали, когда мы раздевались на своем берегу и, скатываясь и проваливаясь, лезли в мутную воду.

Конечно, вид у нас был комичный - лысые, ушастые, большинство в семейных трусах. Но зато рослые, загорелые, мускулистые.

Их даже не смутило, что нас явно было больше чем их. Они не чуточку не испугались, наверно им были такие рейды не впервой.

Мы познакомились, мило пообщались, на наши байки и анекдоты девчонки отвечали заливистым благодарным смехом, который как бальзам разливался по нашим душам.

В этом милом общении мы забыли о главном - ВРЕМЕНИ! Так пленителен был дух гражданской свободы и женского общества...

К действительности нас вернул истошный свист и крики с той стороны.

Оказывается, абитуриентская колонна вернулась в расположение другой дорогой. И когда не досчитались перед постарением на ужин нашего взвода - поднялась паника.

Отправили гонцов по дороге во все стороны искать, где мы заблудились... Так что палево было полное.

В армии виноватых находят быстро - кто командовал этим безобразием?

Оказалось - наш взводный поставил в известность командира штаба сборов и ушел с его разрешения.

Так что капитан Изотов отчитывал меня лично:

- Абитуриент Бочаров! Вы не оправдали высокого доверия и не справились с возложенными на Вас обязанностями по руководству личным составом учебного взвода! За допущение самовольной отлучки целого подразделения Вы разжалованы и сняты с должности командира отделения!

Давно известно - что легко далось, того не ценишь.

Досталось по возвращению и нашему взводному...

Вот так я потерял свои первые лычки, даже не успев их пришить к курсантским погонам!

Хорошо хоть дали шанс пройти 24 июня 1993 года мандатную комиссию и остаться в училище.

Наверное, тяга к прекрасному, явилась уважительным обстоятельством смягчающим вину и тяжесть моего наказания, в глазах командиров.

А может те две бутылки коньяка, которые выпили в штабе, вызванный по случаю моего проступка отец в компании с моим школьным военруком, кстати, тоже капитаном пограничником .

май 2013

Комментарии: 3, последний от 29/10/2014. © Copyright Бочаров Дмитрий Николаевич (dmitriy_nb@mail.ru) Размещен: 10/06/2013, изменен: 10/06/2013. 26k. Статистика. Дневник: Годы событий: 1993	Оценка: *6.847** Ваша оценка:
Аннотация: Посвящается двадцатилетию кончине моей гражданской жизни

Бочаров Дмитрий Николаевич Прощай лычки раз

Бочаров Дмитрий Николаевич
Прощай лычки раз