ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Дидерикс Андре
Путешествие без границ. Часть Iii

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Третья часть воспоминаний полковника СпН ЮАР Андре Дидерикса
  Часть III
  
  Служба в подразделении D40 / "Щипцы". Операции малых групп.
  
  Глава 9
  
  Малые группы в лагере D40. Слаживание группы, 1980-1984 гг.
  
  Я прибыл в Преторию, где встретился с Нейлом Крилом - "директором" вновь сформированного подразделения. Ранее Крил служил в "Скаутах Селуса" в звании майора, а само подразделение именовалась просто D40 (позже наименование изменили на "Щипцы"). Оно располагалась на небольшой ферме неподалеку от Хартебиспоорт-Дам, к северо-западу от Претории. Я нашел себе квартиру в Рэндбурге, пригороде Йоханнесбурга, и перебрался туда.
  Я получил разрешение от генерала Лоотса прибыть в Дуку-Дуку, на базу 5-го РДО, и отобрать себе напарника, с которым я хотел бы работать. Со мной поехал Тим Кэллоу, бывший оператор из разведывательного подразделения "Скаутов Селуса", а ныне оперативник D40. Наше прибытие туда было встречено старшим унтер-офицерским составом 5-го отряда с изрядной враждебностью. После нескольких собеседований я решил предложить перейти в D40 и стать моим напарником Невешу Матиашу. Мы с Невешем провели несколько дней в курортном местечке Санта Люсия, недалеко от Матубатубы. Окончательное решении оставалось за ним, и в конце концов он согласился, собрал свои вещи, уладил формальности, и мы вернулись в Преторию.
  Тот факт, что я перешел в подразделение D40, вызвал среди некоторых моих сослуживцев изрядную ревность, и, к большому сожалению, с некоторыми моими старыми товарищами отношения были испорчены. Как-то раз, наведавшись в один из вечеров в расположение 1-го РДО, я ощутил, что мне здесь не рады. Я принял это как данность и решил, что просто обязан добиться успеха с малыми группами! Командиры подразделений не имели допуска к информации о том, чем занимается подразделение D40, поскольку "директор" D40 находился в непосредственном подчинении командующего Силами специального назначения генерала Лоотса и отчитывался непосредственно перед ним лично. Естественно, такой порядок сам по себе тоже не способствовал хорошим отношениям с другими подразделениями спецназа.
  Мне требовалось время, чтобы получше узнать Невеша и отработать с ним тактику действий и оперативные приемы. Мы определили, что идеальным местом для этих целей является Форт-Доппис. Вскоре мы с Невешем приземлились на частном самолете на полевой аэродром Иммельман возле Форт-Допписа, окутанные завесой строжайшей секретности. Встретил нас начальник базы уоррент-офицер Девальд де Бир, которому заранее поручили подготовить для нас небольшую базу в каком-нибудь безлюдном месте. Неподалеку от границы с Ботсваной он разбил маленький лагерь, состоящий из двух палаток, куда он лично будет привозить для нас припасы раз в неделю. Я признался ему, что в ходе нашего учебного курса по выживанию мы с напарником Дааном тут браконьерничали, добывая себе пропитание. Девальд заверил меня, что в этот раз необходимости в этом не будет.
  Незадолго до этого к Форту-Доппис прибился молодой львенок, которого Девальд и его семья приручили. Львенка назвали Терри. Он жил беззаботной жизнью, свободно перемещаясь по расположению Форта и его окрестностям.
  Спустя несколько дней после нашего прибытия наш "секретный" лагерь был обнаружен! Терри оповестил нас о своем присутствии типичным львиным рыком, и до нас дошло, что этот "царь зверей" чувствует себя абсолютно комфортно и намерен тут остаться, вне зависимости от наших желаний. Сами же мы использовали время максимально продуктивно, отрабатывая такие основные оперативные приемы, как выход на пункт встречи (сбора), действия на случай чрезвычайной ситуации, действия при встрече с противником, передвижение в плотном буше и приемы антиследопытства и ухода от преследования. В ходе занятий мы обменивались снаряжением, чтобы лучше его узнать и приноровиться. Мы были в отличной физической форме. Самое же ценное заключалось в том, что за это время мы гораздо лучше узнали друг друга. Нас объединяли общие цели и общее желание достичь максимального успеха из предоставленной нам возможности.
  Я узнал, что Невеш сильно скучает по своей семье, оставшейся в Лобиту, живописном и полном жизни городе на западном побережье Анголы. Он тосковал по своим старикам-родителям и младшим брате и сестре. Его старший брат служил в ангольской армии и на тот момент считался нашим врагом.
  И Терри... какая досада! Он делал все возможное, чтобы участвовать в большинстве наших мероприятий, особенно когда мы были заняты ночными тренировками. Он считал нас отличными ребятами, проводящими так много времени, "играя" с ним. С самого раннего возраста Терри точно знал, где можно найти мясо... Конечно, в холодильнике! Он очень хорошо запомнил, откуда брались его ежедневные деликатесы, когда он был детенышем и рос в Допписе. Нам пришлось предпринять особые меры, чтобы отвадить его подальше от нашей кухни и от холодильника. Другим любимым занятием Терри было спать на кровати. Разница была лишь в том, что теперь он весил почти пятьсот килограммов и отказывался освобождать кровать, как только он там устраивался. Однажды я даже провел ночь на полу рядом со своей кроватью, на которой расположился вполне довольный жизнью Терри, спавший на моем мягком матрасе.
  
  Глава 10
  
  Операция "Прерывание" - наша первая стратегическая глубинная разведка, 1980 г.
  
  На окраине города Лубанго (ранее именовавшимся Са-да-Бандейра) располагался крупный лагерь СВАПО, с большим количеством техники. В этом районе я не был со времен операции "Саванна". В рамках поставленной нам задачи мы должны были провести разведку этого лагеря, удостовериться в наличии в нем противника и уточнить расположение на нем объектов, чтобы наши ВВС могли нанести по этой базе авиаудар. Для выполнения задачи задействовались две группы, которые должны были вести разведку лагеря с разных сторон. В качестве отвлекающего маневра мы должны были уничтожить дренажную трубу на железной дороге между Лубанго и Намибом. Операция получила кодовое наименование "Прерывание".
  Теперь подготовка и планирование пошли полным ходом. Невеш и я временно убыли на нашу ферму, в расположение подразделения D40. Нам очень повезло, поскольку вышестоящее командование никогда не отказывало нам в наших просьбах о том или ином снаряжении и в припасах. Мы получили в свое распоряжение все то лучшее, что имелось тогда в наличии, и бóльшая часть предметов нашего снаряжения закупалась на коммерческой основе. Мы потратили огромное количество времени, маскируя каждый предмет - необходимо было убрать все бирки, этикетки, надписи и прочее, что указывало на южноафриканское происхождение, и это был весьма затратный по времени процесс. Бóльшая часть снаряжения для страховки крепилась шнуром (парашютной стропой), поскольку потеря любой вещи, в случае ее обнаружения противником или местным населением, грозила провалом всей операции. Все снаряжение защищалось от попадания воды, тем самым снижались дополнительные проблемы поддержания снаряжения в должном состоянии после дождя.
  Член малой группы, занятый во время операции ремонтом или обслуживанием своего снаряжения или вооружения, находится в очень уязвимом положении, поэтому мы постарались снизить этот риск, решив заниматься этим по ночам. Один из нас будет проверять и приводить в порядок снаряжение, а второй в это время будет обеспечивать охранение. Запасное и резервное снаряжение, закладываемое в тайник, включало в себя такие предметы как радиостанции, аптечки, карты и навигационное оборудование, оружие, пищевые рационы, запасы воды, а также специальное снаряжение, необходимое для выполнения задачи. Все это было тщательно подготовлено и уложено нашим офицером по снабжению Дэни Штейном, из расчета того, что эти предметы должны были находиться в тайниках несколько лет. У него был подробный список того, что предстояло заложить в тайники. Все снаряжение было уложено в стальные контейнеры и загерметизировано. Причина подготовки дополнительных запасов заключалась в том, чтобы дать нам еще один шанс выполнить задачу на тот случай, если нам вдруг придется оставить наше основное снаряжение. Мы прекрасно понимали, что пополнение запасов будет невозможно - присутствие вертолетов в воздухе тут же выдаст всю операцию с головой.
  Значительное время мы провели в штабе вместе со специалистом по аэрофоторазведке уоррент-офицером Питом Кутзее. Пит был мастером своего дела. Он оказал нам помощь в подробном изучении дорожной сети и мест, удобных для организации наблюдения. Мы уточнили точное местоположение пунктов встречи, которые мы могли бы использовать в случае, если нас в срочном порядке придется эвакуировать назад к границе Юго-Западной Африки. С помощью созданных им макетов местности, мы хорошо изучили характер местности, где нам предстояло работать.
  Мы также потратили время на общение с летчиками из ВВС, чтобы лучше понять, каким образом они будут проводить бомбардировку. Мы отработали порядок действий при экстренной эвакуации, доведя их до совершенства. Дэйв Скейлс со своей группой заранее убыл на машинах в Форт-Рев в Ондангве, чтобы развернуть там оперативный штаб руководства операцией.
  На частном самолете, принадлежавшем подразделению D40, за штурвалом которого сидел лично Нейл Крил, мы вылетели из аэропорта Лансерия в Форт-Рев. Там мы провели несколько дней, акклиматизируясь, пристреливая оружие и осуществляя последние приготовления. Мы провели рабочее совещание по вопросам организации взаимодействия с вертолетчиками, которыми командовал майор Джон Чёрч. Потом мы в последний раз поели приготовленную поварами на базе роскошную еду, после чего собрались на традиционную службу и молитву - это была свято почитаемая всеми традиция.
  Погрузившись в вертолеты, мы перелетели на передовой аэродром в Окангвати, преодолев первую часть пути. Все вертолеты "Пума" были оборудованы дополнительными топливными баками, чтобы без проблем покрыть расстояние до места высадки и обратно. На аэродроме вертолеты произвели дозаправку. Нам необходимо было провести высадку перед наступлением темноты, чтобы пилоты могли визуально наблюдать посадочную площадку. Опасность здесь заключалась в том, что вертолет на месте высадки могли заметить как местные жители, так и противник. Такое раннее обнаружение могло сильно осложнить нам жизнь, поскольку немедленно были бы организованы наши поиски.
  Расстояние, в пределах которого могли действовать вертолеты, было ограничено, чтобы избежать мест расположения войск противника и не допустить засечки его радарами, так что места нашей высадки находились на значительном удалении от намеченных целей. Это означало, что до цели нам придется добираться самостоятельно, преодолевая большое расстояние с тяжеленными рюкзаками, в которых была необходимая вода и пища. Но самое главное ограничение операции, с которым мы были вынуждены согласиться, заключалось в невозможности эвакуации кого-либо из нас в случае ранения или гибели.
  Я закамуфлировал свое лицо, шею и руки специальной камуфляжной пастой, называвшейся "Black-is-beautiful". Такой камуфляжный грим необходимо было носить на протяжении всей операции, чтобы противник или местное население не разглядели во мне белого. Мы также надели форму одежды, которую обычно носил противник, расквартированный в этом районе. На всякий случай, Невеш имел при себе комплект погон и знаков различия. Это могло ввести в заблуждение кого-либо, кто заметит нас издали, - если мы неожиданно столкнемся с противником, то все что нам было нужно - это считанные секунды форы. Также нельзя было закапывать в землю ни мусор, ни использованные консервные банки, поскольку дикие животные могли учуять запах и раскопать их. Таким образом, весь мусор нам необходимо было нести с собой.
  Во время полета мы воспользовались возможностью, и внимательно наблюдали за окружающей местностью, пытаясь запомнить максимум информации о ней и о местонахождении местного населения. Очень важным было состояние рек, поскольку источники воды являлись жизненно важным фактором во время операций. Вертолеты были наиболее уязвимы во время полета и в момент посадки в безлюдной местности.
  Наконец, бортмеханик предупредил нас, что мы находимся в пяти минутах подлетного времени от места высадки. Вертолеты сели прямо на железную дорогу, кабинами друг к другу. Мы выгрузили ящики с взрывчаткой и уложили их на поверхность дренажной трубы. Я установил детонаторы, еще раз все проверил и поджег детонирующий шнур. Мы опять погрузились в вертолеты, которые спустя некоторое время высадили нас в заранее установленном месте. Мы слушали шум удаляющихся на юг вертолетов, пока он, наконец, полностью затих. На нас накатило чувство одиночества, поскольку теперь мы были предоставлены сами себе. Раскат взрыва, донесшийся до нас, означал, что подрывные заряды сработали. Об уничтожении дренажной трубы сообщило информационное агентство Анголы Angop, новость об этом также перепечатали и некоторые международные информагентства.
  Найважнейшей задачей на все время пребывания на вражеской территории было оставаться невидимыми и для этого мы применяли все возможные способы. Малейший след или признак нашего присутствия, оставленный на любом этапе операции, мог выдать нас противнику и привести к тому, что нас начнут охоту. Более всего мы опасались, что нас заметят в тот момент, когда мы об этом и не подозреваем. Это составляло серьёзную проблему, поскольку наши атакующие возможности были чрезвычайно ограниченны, а на поддержку своих частей рассчитывать не стоило. Между собой мы условились, что в случае нападения противника на группу мы не будем поддерживать друг друга, чтобы хотя бы один из нас смог попытаться ускользнуть. Чтобы свести риск обнаружения к минимуму, мы часто разделялись и находились на своих наблюдательных пунктах на значительном удалении друг от друга, особенно в напряженных ситуациях. Мы должны были следить не только за передвижениями противника, но и за местным населением, поскольку оно всегда являлось значимым фактором с точки зрения нашего возможного обнаружения и представляло собой серьезную угрозу. Местные жители в той или иной мере были связаны с военными, и, как правило, входили в местное ополчение и были вооружены. Так что дисциплина на тридцатый день нашего пребывания должна была оставаться на таком же высоком уровне, как и в первый день.
  Еще одним важным фактором успеха была внутренняя мотивация, к тому же необходимо было чем-то занимать голову, не отвлекаясь при этом от окружающей тебя действительности. Ведение наблюдения со скрытых наблюдательных пунктов, когда риск быть обнаруженным был крайне высок, высасывало из нас всю энергию, особенно при длительных наблюдениях. Нервы были натянуты до предела, дни, казалось, никогда не закончатся. Невыносимая жара и постоянное присутствие мух-мопани, пчел и прочих насекомых доставляло дополнительные неудобства. Мне казалось, что насекомые специально летят на капельки пота и запах камуфляжной пасты на моем лице. Поскольку запах от репеллента был чужеродным и плохо смешивался с естественными запахами дикой природы, то в дневное время мы его не использовали. Вместо этого мы использовали тонкие сетки-вуали, чтобы прикрывать лица, но это, в свою очередь, ограничивало приток свежего воздуха. Дожди, перемена погоды и наступление темноты позитивно сказывались на нашем моральном состоянии, поскольку давали нам ощущение, что мы хоть как-то можем контролировать свою судьбу.
  Одним из наиболее серьезных испытаний, с которым мы должны были справиться, являлось использование приемов антиследопытства, когда мы несли на себе чудовищно тяжелые рюкзаки. Мы использовали специальные брезентовые чехлы на ботинках, которые не оставляли четких отпечатков на земле. Мы применяли все известные нам приемы заметания следов, начиная с момента, когда нас высаживали на вражескую территорию и до той минуты, когда нас эвакуировали обратно. Мы постоянно помнили о том, что если мы в момент высадки или отхода оставим на земле следы или любые иные свидетельства нашего пребывания, то нам невозможно будет остаться необнаруженными, особенно на длительный период времени. Мы безоговорочно верили в знания и навыки друг друга, и знали, что каждый из нас будет соблюдать эти правила самым строжайшим образом.
  В качестве временной меры, свои тайники мы обустроили под кустами и постарались как можно тщательнее их замаскировать. Потом мы отошли от места высадки туда, откуда мы могли бы наблюдать за окружающей местностью и за тайниками. Следующие несколько часов мы провели, вслушиваясь и всматриваясь в то, что нас окружало. Мы пытались понять, какие опасности могут нас поджидать в непосредственной близости. Наша высадка сопровождалась громким взрывом и шумом вертолетов, - звуками, которые сложно с чем-нибудь спутать. До тех пор, пока мы не освоимся в районе, мы были исключительно уязвимы.
  Пока я вслушивался в окружающую нас обстановку, Невеш отправился на поиски места, пригодного для закладки первого тайника, и нашел для этой цели густой кустарник. Второй тайник я решил организовать под нависшим скалистым выступом. Порядок действий при этом напомнил мне мой ранний опыт установки мин. Я помочился на контейнер, и когда я укладывал слоями землю вокруг него, то каждый слой посыпал перцем. Оставшийся грунт я ссыпал в мешок, чтобы убрать его с места закладки тайника.
  Соединившись вместе, мы наметили ориентиры, которые в будущем помогут найти тайники, после чего проверили друг у друга наш камуфляж. Мы были уверены в том, что тайники не так-то просто отыскать, и решили дополнительно их не минировать. Позже мы оставили их нетронутыми и не изымали их, поскольку тайники представляли собой большую ценность и могли пригодиться в будущих операциях.
  Передвижение по гористой местности с 90-килограммовым рюкзаком на плечах - это очень медленный и изматывающий процесс. В первую ночь мы продвинулись не очень далеко, лишь переместились чуть повыше. Мы решили понаблюдать весь следующий день за местностью, на которой мы заложили тайники, и еще раз перепроверить свое точное местоположение. Мы также хотели удостовериться, что наше место высадки осталось незамеченным. Для этих целей мы нашли удобное место для наблюдения и расположились там на день (мы никогда не передвигались днём, если только нас к этому не вынуждали обстоятельства). Мы пока еще толком не понимали, что собой представляет окружающая обстановка, и к тому же нам необходимо было выяснить уровень опасности, существующей в округе.
  С наступлением рассвета район ожил. Мы не могли видеть всё, но, прислушиваясь к звукам разной живности и к отдаленным звукам, производимым местным населением, мы пришли к выводу, что находимся довольно далеко от ближайшего поселения. Днём мы слышали шум проезжавших вдалеке машин и, сверившись с картой, определили, что они передвигались к востоку от нас, по дороге Вилла Арьяга. Несколько раз над нами пролетали самолёты. Как только рассвело достаточно для того, чтобы разглядеть окружающую местность, я первым делом прикинул пути подхода к моей позиции и, соответственно, пути возможного отхода.
  Во время проведения подобных операций, один человек в паре всегда должен бодрствовать. Даже находясь в самой необитаемой глуши, мы не могли позволить себе ослабить охранение ни на секунду, - нас всегда сопровождал страх возможного обнаружения, поскольку это могло произойти внезапно и в любую минуту. Проведение таких операций, сопряженных с чрезвычайным риском, означает, что малейшая ошибка может привести к гибели или плену. Чтобы целыми днями оставаться неподвижным, находясь в укрытии, порой в самом неудобном положении, от разведчика требуется особая дисциплинированность. Большую опасность для нас представляли охотники. По своей природе они передвигаются бесшумно и проводят долгие часы неподвижно, наблюдая за передвижениями дичи. Невеш хорошо разбирался в поведении местного населения и мог интерпретировать звуки, доносившиеся из деревень, он обладал природным даром предугадывать, что будут делать местные. В конце концов, он сам был ангольцем и рос в таких же условиях. Где-то после полудня я немного успокоился и перекусил сэндвичем с ветчиной, который я успел спасти прежде, чем до него добрались муравьи, - на первые несколько дней мы всегда имели с собой запас свежих фруктов и сэндвичей. Спустя несколько дней Дэйв сообщил нам, что группа, в которую входили Тим и Кеннет, обнаружена местным охотником.
  Между собой мы общались только жестами или же с помощью тихих звуков, связь же с оперативным штабом поддерживалась с помощью КВ-радиостанции. У нас также имелись при себе УКВ и УВЧ радиостанции для связи с нашей авиацией. На случай если оперативный штаб не получал от нас сообщения, была установлена определенная процедура. В качестве крайней меры предусматривалась высылка в заранее определенное время ночью в район, где действовала группа, истребителя "Импала". Мы могли прослушивать эфир с помощью наших УКВ и УВЧ приемников и с помощью простого кода сообщить пилоту о возникшей проблеме. Все сообщения передавались и принимались кодированными, их зашифровывали с помощью одноразового шифроблокнота, и хотя шифровка/дешифровка отнимала изрядное время, мы были уверены, что если противник и сумеет перехватить наше сообщение, то не сможет взломать шифр. Описанной процедуре мы следовали всегда при развертывании и настройке радиостанции. Ее установил Дэйв, чтобы противник, в распоряжении которого находилось высококлассное оборудование для радиоперехвата, обслуживавшееся восточногерманскими специалистами, не смог запеленговать наше местоположение.
  На случай пленения, мы также разработали систему связи с нашим главным штабом. Мы знали, что оказавшись в плену, рано или поздно нас покажут по телевидению, или же опубликуют в газетах наши фотографии. В такой ситуации мы сможем подать сигнал командованию подмигиванием, облизыванием губ против часовой стрелки и тому подобными вещами, с целью передачи ему определенных важных сведений. Так же была выработана система подачи сигналов через объявления в журналах или рекламные сообщения по радио. На случай чрезвычайной ситуации Невеш и я носили с собой по капсуле с мышьяком. Я частенько задумывался, мог бы я дойти до предела и использовать ее в случае, если пленение или гибель будут неизбежны? Сомневаюсь, что смог бы лишить себя жизни.
  Спали мы всегда в обуви, а спальные мешки никогда не застегивали. Ботинки мы снимали только ночью на недолгое время, и одновременно снимался только один ботинок. В нагрудной и боковой разгрузочных системах находились боеприпасы, навигационное оборудование, УКВ радиостанция, набор для выживания, неприкосновенный запас воды и пайков, аптечка экстренной помощи и катушки с отснятой плёнкой. Эти "разгрузки" находились на нас постоянно, мы их никогда не снимали, даже на время сна. Кроме того, при нас постоянно находились карты, блокноты, шифры и программа связи - мы также никогда с ними не расставались. В нагрудном кармане рубашки я носил карманную Библию и сложенную в пластиковый пакет карту местности, отпечатанную на шелке, на случай ухода от преследования. Спать во всем этом обвесе было страшно неудобно, но спустя несколько дней я к этому привык. Я знал, что если нас обнаружат, или если мы окажемся под огнем, то моя жизнь будет целиком и полностью зависеть от этого аварийного снаряжения. Мы соблюдали в этом вопросе очень жёсткую дисциплину, выполняли все правила, не допуская никаких исключений.
  Мы стали настоящими волшебниками в вопросе приготовления вкуснейших блюд на нашей газовой плитке. Горячую пищу мы готовили только тогда, когда были твердо уверены, что находимся в достаточной безопасности, чтобы использовать плитку. Чтобы никто не услышал шум от горящего газа и не учуял запаха готовящейся еды, предпринимались меры предосторожности. Если же обстановка не позволяла готовить горячую пищу, мы питались специальной едой из пайков, которую не требовалось разогревать, и которая не давала запахов.
  Пересеченная местность и наличие местного населения чрезвычайно затрудняли наше передвижение, а тот факт, что мы передвигались исключительно по ночам, еще более усложнял дело. Мы не шли ни на какие послабления себе в вопросах заметания следов и в удачные ночи проходили максимум по два километра. Воды мы потребляли куда больше, чем рассчитывали. При подготовке к операции я планировал расход воды в количестве одного литра в день на человека суммарно и на питье, и на приготовление пищи. Но удача была на нашей стороне - как-то ночью спустя две недели небеса разверзлись, и хлынул типичный ангольский ливень. Вода текла с неба просто рекой. С помощью своей плащ-палатки Невеш собрал достаточное количество воды, чтобы пополнить наши запасы и восполнить всю израсходованную нами воду. Надо сказать, что матушка Природа - это лучший в мире специалист по уходу от преследования: мы знали, что этот ливень полностью смоет все следы нашего пребывания. Настроение у нас поднялось. Я стоял под струями дождя и наслаждался водой, хлещущей по телу - честно заработанная роскошь после двух недель, проведенных без всякого душа.
  Когда мы останавливались на ночевку, то я не мог сразу заснуть. Я постоянно прокручивал в голове то, чего мы достигли, и раз за разом пересматривал наши планы. Очень редко бывало так - и то исключительно тогда, когда я был абсолютно уверен, что мы находимся в безопасности - что один из нас ложился и погружался в глубокий сон. В любое другое время никто толком не спал, поскольку нужно было постоянно вслушиваться в окружающую тебя обстановку, памятуя об опасностях.
  К объекту операции мы вышли спустя 28 дней. Лагерь СВАПО оказался довольно оживленным местом. Мы организовали удобный наблюдательный пункт, откуда могли наблюдать за полигоном и собственно базой, расположенной на месте бывшей плантации. Боевая учеба с танками и бронемашинами проводилась ежедневно, кроме того, район регулярно патрулировали пешие дозоры. Мы вели наблюдение с нескольких наблюдательных пунктов и вскоре установили распорядок дня на базе. Нам удалось определить наиболее важные стратегические объекты на территории базы, по которым необходимо было нанести авиаудар. Мы также установили наличие зенитно-ракетных комплексов советского производства, которые располагались на горе рядом со статуей Христа.
  Спустя несколько дней в вышестоящем штабе решили, что у них теперь достаточно информации для нанесения авиаудара. Стоял ясный солнечный день, когда мы услышали звук приближающихся самолетов (это были первые звуки наших ВВС, которые мы услышали за месяц пребывания тут!) Бомбардировщики "Буканир" отработали точно по базе с высокой точностью, но, к сожалению, большинство бомб легло, хотя и внутри периметра, но мимо намеченных нами стратегически важных целей. Что же касается бомбардировщиков "Канберра", то из-за ошибки в навигации они просто сбились с пути и даже не смогли отбомбиться. Я находился на прямой связи с нашим оперативным штабом в Форт-Рев, который, в свою очередь, передавал мои сообщения руководителю воздушной операцией, находившемуся на борту самолета С-130 "Геркулес", барражировавшем над границей Анголы и Юго-Западной Африки. Авиационный командир усомнился в результатах нашего наблюдения и в наших оценках ущерба, нанесенного СВАПО бомбардировкой - очевидно, что пилоты отрапортовали о куда лучших результатах. В ходе бомбежки Невеш вел съемку, последовательно фотографируя разрывы и попадания бомб. Мы были ужасно обескуражены результатом налета и чувствовали себя разочарованными. Мы немедленно приступили к отходу, и не питали никаких иллюзий - мы знали, что отход в точку эвакуации потребует таких же усилий, что и проникновение к объекту.
  В ходе наблюдения мы установили, что подразделения СВАПО в лагере готовились к торжественному параду. Из радиоперехвата стало ясно, что на параде будет присутствовать лично Сэм Нуйома, лидер этой организации. Из-за проблем со связью попытка нанести авиаудар непосредственно во время парада провалилась, но зато мы во всех деталях смогли посмотреть как сам парад, так и увидеть самого Нуйому.
  Тридцать шестой день операции "Прерывание" подходил к концу, когда я услышал голос лейтенанта ВВС Джона Твэддла, командира головного вертолета. (Позднее его вертолет был сбит в ходе другой операции, а сам Джон погиб). Это был долгий путь домой - нам предстояло дозаправиться на полевом аэродроме Мариенфлюсс, находившемся на нашей стороне границы с Анголой, после чего мы полетели в Ондангву. За 36 дней операции я потерял 20 килограммов веса, но в ходе операции мы выучили ряд ценнейших уроков.
  Снаряжение требовалось изменить и подогнать. Питание оказалось явно недостаточным для обеспечения физически изматывающей работы малой группы. Я полагал, что нам необходимо дополнительное обучение, в частности минно-подрывному делу, медицинской подготовке и фотографированию. Мы намеревались приступить к боевой работе сразу же, как только восстановим свои силы. К сожалению, Невеш и я слишком увлеклись едой и напитками, которые Дэйв Скейлс прихватил для нас в вертолете, и по прибытии в Ондангву нам потребовалась медицинская помощь, - еще один тяжелый урок, усвоенный на собственном опыте.
  В штабе Сил спецназа в Претории мы стали участниками нескольких совещаний по итогам проведенной операции. Я подготовил донесения и отчеты, приложив к ним несколько зрелищных фотографий окружающей местности, военной техники, инфраструктуры лагеря, вражеского снаряжения и собственно процесса бомбардировки. На итоговое совещание по результатам операции в штабе собралось много народу, в том числе и представители ВВС. Мы приготовили серию фотографий, снятых Невешем, на которых он последовательно зафиксировал бомбардировку, и прикрыли их бумагой. Когда представитель ВВС подставил под сомнение наш доклад о результатах бомбометания "Буканиров", Нейл Крил торжественно представил фотографии. В комнате повисло неловкое молчание.
  Все наши личные дела и документы, свидетельствующие о нашей принадлежности к вооруженным силам, были изъяты из военной бюрократической машины. Теперь официально мы более не являлись военнослужащими. Я придумал себе довольно простую легенду и отрастил себе длинные волосы, что больше соответствовало моде, принятой на "гражданке".
  
  Глава 11
  
  Специализированная подготовка и операция "Сила", 1981-1982 гг.
  
  Время шло, мы с Невешем прошли дополнительные курсы минно-подрывного дела, оказания первой медицинской помощи и фотографирования. Чтобы получить практический медицинский опыт, по выходным дням мы работали в травматологическом отделении больницы Калафонг, расположенной на западной окраине Претории, где в основном обслуживались жители общин Эттриджвиль и Лаудиум. Некоторые ночи в Калафонге напомнили мне бойню в сражении при Эбо в 1975 году. Мы увидели все мыслимые и немыслимые травмы и болезни - огнестрельные и ножевые ранения, раны от сифилиса и повреждения верхних дыхательных путей, переломы, а также травмы головы и сердечную недостаточность. Мы ставили капельницы, зашивали раны и помогали останавливать кровотечения. Я мог только восхищаться эффективностью и самоотверженностью медицинского персонала больницы.
  Я также прошел дополнительную парашютную подготовку, которая включала в себя совершение затяжных прыжков. У меня была возможность учиться у двух самых лучших специалистов в этом деле - Франса ван Дейка и Джимми Оберхольцера. Невеш, который уже был опытным парашютистом, владевшим техникой затяжных прыжков, помог мне в ее освоении. Во время этого курса трагически погиб американец майор Джон Мерфи, у которого произошло схлопывание купола, что вызвало неконтролируемое вращение его парашюта. Бóльшую часть затяжных прыжков я совершал в Мкузи, в Северном Зулуленде. Хотя при выходе из самолета температура воздуха могла быть до минус 40 градусов по Цельсию, это было фантастическое ощущение длительного свободного падения, и несмотря на падение со скоростью 220 км в час, пейзаж с высоты 32 000 футов выглядел совершенно невероятным.
  Нам было объявлено, что генерал Лоотс в ближайшем будущем уйдет в отставку. Его должен был заменить бригадир Кат Либенберг, который был хорошо подготовлен для такого поста, командуя до этого назначения различными оперативными подразделениями. 1 мая 1982 года бригадный генерал Либенберг официально возглавил Силы специального назначения, а 1 сентября 1982 года был повышен в звании до генерал-майора.
  Наша следующая операция под кодовым названием "Сила" должна была проводиться в Мозамбике. Эта страна характерна своим очень жарким и влажным климатом, особенно летом. Широко распространена малярия. Вторым по величине городом Мозамбика является город Бейра, который одновременно является и административным центром провинции Софала. Этот порт и город построен на болотистой местности в устье судоходной реки Пангве. Примерно в восьмидесяти километрах от устья реки вверх по течению, через нее были построены большой автомобильный и железнодорожный мосты. Наша задача заключалась в проведении разведки этих мостов через реку Пангве, а разведывательный отряд из состава 4-го и 5-го разведывательных полков [с 1979 года разведывательно-диверсионные отряды были переформированы в полки с сохранением нумерации] должен был высадится на парашютах, выйти на лодках по реке в назначенный район и их уничтожить. Мы приступили к нашим обычным мероприятиям по подготовке к операции и начали готовить свое снаряжение. К нам присоединился Дэйв, который должен был организовать в Мозамбике передовой оперативный штаб. В прошлом Дэйв был квалифицированным оператором родезийской САС, а после служил в "Скаутах Селуса". Он был перфекционистом и настоящим профессионалом во всех смыслах этого слова, всегда следил за тем, чтобы мы опережали врага на один шаг, и были хорошо подготовлены к каждой операции. Все эти годы Дэйв отвечал за нашу связь с командованием и когда он присутствовал в нашем оперативном штабе, у нас никогда не возникало никаких проблем со связью. Он круглосуточно находился в штабе и лично контролировал, чтобы его подчиненные не подкачали, а во время самых критических этапов операций он лично управлял радиосвязью. Он мог лично чувствовать то, что мы испытывали сами.
  Социализм в Мозамбике потерпел сокрушительную неудачу, и группа под названием РЕНАМО (Движение национального сопротивления Мозамбика) подняла восстание. Целью РЕНАМО было проведение актов саботажа на объектах инфраструктуры и сельского хозяйства. Во время президентского срока Рейгана, РЕНАМО получило поддержку США и превратилось в хорошо организованное движение сопротивления. Его также поддерживало и правительство Южной Африки. В течение последующих двух месяцев его бойцы будут нашей принимающей стороной.
  После долгого перелета старший выпускающий подал нам сигнал о пятнадцатиминутной готовности. Дэйву была оказана честь прыгать первым номером, это был его первый прыжок за десять лет (ведь десантник - это на всю жизнь!). В первом заходе должны были быть сброшены несколько тяжелых платформ с припасами для РЕНАМО, нашими собственными запасами и снаряжением на ближайшие два месяца, а также запасы для разведгруппы 5-го полка, находящейся на земле. После этого десантировались уже мы, причем выходили в заднюю рампу, а не в боковые двери, как обычно. На подходе к площадке десантирования стали отчетливо видны большие костры, подготовленные для ее обозначения капитаном Йоханом Хехтером. Пилот приподнял нос самолета, и под действием силы тяжести платформы с громким шумом вышли из самолета. Едва мои ноги коснулись земли, как мне был оказан радушный прием очень взволнованным солдатом РЕНАМО, который начал немедленно собирать мой парашют. Наши коллеги из 5-го полка также были рады нас видеть. Различные задержки привели к тому, что запасы для них прибыли на две недели позже, чем ожидалось, и они вынуждены были выживать в основном за счет тростниковых крыс (не совсем традиционное блюдо в Южной Африке).
  Несколько дней мы провели на базе РЕНАМО, проводя последние приготовления и получая последнюю разведывательную информацию. Я встретился с командиром РЕНАМО, который со своими людьми должен был сопровождать нас в передовую зону, откуда мы должны были вести разведку. Солдаты РЕНАМО обладали сильными духовными убеждениями, и в знак нашего единства и уважения к их верованиям мы сели и присоединились к нашим хозяевам в их традиционных ритуалах, которые они совершали перед выходом на операции в честь духов и сил предков. Командир мог объявить о том, что наш путь безопасен только после того, как будет оказано почтение духам. Командир совершил ритуал, после чего, спустя нескольких дней ходьбы, мы смогли наконец-то подготовить наши позиции для сна. Мы быстро научились ждать, пока он не даст нам "зеленый свет", и нам часто приходилось перемещать наши уставшие тела на "более безопасные" позиции, поскольку духи сообщали ему, что нынешнее место небезопасно.
  Через две недели мы добрались до гудронированной дороги, полной выбоин. Командир РЕНАМО попросил, чтобы мы "быстро" остановились, чтобы заминировать дорогу. Я согласился и выступил в этом упражнении в качестве советника, ведь это была моя специальность. Невеша я выслал вперед в качестве охранения. К тому времени, когда я понял, что Невеш передает по рации сигналы тревоги, было уже слишком поздно. Когда я посмотрел вверх, автомобиль противника преодолел гребень и находился примерно в 30 метрах от нас. У меня над головой загремели первые выстрелы. Я открыл ответный огонь, но очень скоро понял, что инициатива принадлежит врагу. Мое лицо не было камуфлировано черным гримом (командиры РЕНАМО требовали, чтобы мы воздерживались от этого), и вражеские солдаты, несомненно, увидели белого человека. Солдаты РЕНАМО бросили свое снаряжение и побежали, а солдаты ФРЕЛИМО, поняв, что сопротивление отсутствует, спешились со своих машин и двинулись следом.
  Бóльшая часть снаряжения была брошена солдатами РЕНАМО и тупо захвачена противником, мы же отошли на территорию, контролировавшуюся РЕНАМО, и там перегруппировались. К нашему удовольствию, носильщики, переносившее наше с Невешем снаряжение, оказались вне опасной зоны, когда враг открыл огонь, и смогли сохранить бóльшую часть нашего снаряжения! Штаб в Претории принял решение пополнить наши запасы. Мы переместились в безопасное место, нашли подходящую посадочную площадку и стали ждать, когда прибудет пополнение.
  После того, как мы пополнили запасы, мы отправились на последний переход в передовую зону, откуда мы должны были самостоятельно вести разведку. У нас оставалось мало времени, поскольку дата выполнения задания подрывной группой (день "Д") была увязана с фазой Луны и временем эвакуации силами флота. После подтверждения нашего будущего пункта сбора, мы раскланялись с командиром РЕНАМО и неделю спустя добрались до долины реки Пангве, где укрыли свои рюкзаки. Местность была покрыта густой травой и болотистыми участками, что чрезвычайно затрудняло передвижение, поэтому мы решили передвигаться дальше налегке. Огромной проблемой были комары, нападавшие на нас днем и ночью.
  Спустя долгое время мы достигли цели. Первым показался железнодорожный мост. Равнинная местность заставила нас организовать наблюдательный пункт на высоком дереве, с которого мы получили максимум информации из того, что можно было увидеть на расстоянии, и сделали как можно больше фотографий. После того, как стемнело, мы прошли мимо позиций противника, охранявшего железнодорожный мост, и провели его доразведку, после чего перешли на другой наблюдательный пункт, находившийся в двух километрах от автомобильного моста. У Невеша начались сильные головные боли и поднялась очень высокая температура. Малярия! Он немедленно начал лечение и перебрался в густой кустарник, где мог укрыться и отдохнуть.
  Я прибыл на запланированный наблюдательный пункт, расположенный у автомобильного моста, в три часа утра. Я смог выявить позиции зенитных орудий, так как они были накрыты выцветшим брезентом. Я настолько тщательно изучил аэрофотоснимки, что досконально знал местность. Следующий день я провел, фотографируя мост и вражеские позиции. Днем на мосту наблюдалось довольно оживленное движение, которое затихало с наступлением темноты, однако по ночам мостом пользовались рыбаки, чтобы ловить рыбу. Это могло создать серьезную проблему для подрывных групп, проходящих под ними на своих резиновых лодках.
  Я дождался наступления темноты, чтобы приблизиться к мосту и провести его доразведку. Во время проверки диаметра основной опоры моста, очень близко от того места, где я укрывался, прошел рыбак на makorro (выдолбленная лодка-каноэ). Я проследил за ним и увидел, что он пришвартовался вниз по течению недалеко от моста. У меня было мало времени и я очень устал, но я был удовлетворен тем, что собрал всю необходимую информацию. Я медленно двинулся вдоль берега по мелководью, пока не нашел лодку. Убедившись, что рыбак ушел, я замаскировал ее травой и водорослями, которых много плавало в воде, и поплыл вниз по реке. Я приблизился к одному из многочисленных изгибов реки, расположенному ниже электростанции, на которой отметил определенную человеческую деятельность и несколько огней. Нервы мои были на пределе, когда я вдруг увидел, как что-то с громким фырканьем появилось прямо передо мной. Мое сердце едва не остановилось, когда я понял, что это бегемот, один из самых больших убийц Африки. Животное, любопытное от природы, следовало за лодкой несколько сотен метров, пока не уплыло. Я прошел под железнодорожным мостом и на следующем повороте реки подошел к берегу, после чего вернулся туда, где находился Невеш. Худшее миновало, он чувствовал себя и выглядел гораздо лучше. Теперь наш план состоял в том, что мы останемся в этом районе для наблюдения за последствиями разрушений.
  В день "Д" мы дождались последних лучей солнца и выдвинулись в сторону железнодорожного моста, чей силуэт был хорошо виден. Дэйв Типпет связался со мной и сообщил о выполнении задания. Они уже направлялись к побережью, чтобы встретиться с боевым кораблем флота. Не успела группа минирования уйти далеко, как сдетонировали заряды на автомобильном мосту. Вскоре после этого взрыва взорвался железнодорожный мост. Издали было заметно, что он устоял, однако позже из перехваченных сообщений и разведывательных источников стало известно, что автомобильный мост обрушился, а повреждения железнодорожного моста сделали его небезопасным для железнодорожного сообщения.
  Мы приступили к первому этапу эвакуации, во время которого мы должны были встретиться с бойцами РЕНАМО, что мы успешно и сделали неделю спустя. Несколькими днями ранее они совершили налет на сахарную фабрику в этом районе и конфисковали четыре больших грузовика. Они убедили меня, что точно знают, где установлены мины на дорогах, и что по ним можно безопасно проехать. Перед нашим отбытием они подожгли другие машины. Вскоре мы встретились с Дэйвом и остальной группой, где нам сообщили, что несколько дней назад в результате взрыва погиб один из наших коллег, которого сопровождал командир бригады РЕНАМО.
  Мы приготовились к переходу на побережье, где нас должен был подобрать военный корабль, а РЕНАМО в это же время должно было пополнить свои запасы. Для этой задачи собралась группа из четырехсот человек. Менее чем за неделю мы преодолели сто пятьдесят километров до побережья. За несколько дней до прибытия на побережье мы наслаждались свежими мозамбикскими креветками и кокосами. Установив радиосвязь с боевым кораблем и подтвердив ему место и время встречи, мы прибыли на песчаный пляж после наступления темноты. Внезапно из воды появились темные фигуры, оказавшиеся группой разведчиков, охранявшей пляж. Вскоре после этого на волнах прибоя появились лодки "Барракуда".
  Я поднялся на борт и добрался до выделенной мне койки, после чего моей первоочередной задачей стало сделать укол, чтобы не страдать морской болезнью всю дорогу до Дурбана. На следующий день я провел некоторое время на палубе, а затем получил последнюю инъекцию перед прибытием в Дурбан, куда мы прибыли поздно вечером. За время операции "Сила", длившейся шестьдесят дней, мы прошли пешком более четырехсот пятидесяти километров. Это дало нам возможность осознать, какой прекрасной страной является Мозамбик, и испытать на себе все изобилие ее природных продовольственных и водных ресурсов.
  Пришло время связаться с семьей Невеша. Невеш купил пару кроссовок, и мы набили их внутренности довольно большим количеством квача (ангольская валюта). Один из наших коллег по подразделению D40, родом из Австралии, предложил свою помощь. Мы переправили посылку его матери в Сидней, откуда она любезно отправила ее в Лобито, Ангола. Через три месяца таким же маршрутом мы получили ответ. Посылка прибыла обратно вместе с деньгами внутри. Единственная просьба матери Невеша состояла в том, чтобы мы не присылали ей такие крупные купюры, так как они привлекали внимание, когда ими пользовались. Они были очень рады получить весточку от Невеша, так как считали, что он погиб на войне. После этого Невеш успешно повторил такое "упражнение" несколько раз.
  
  Глава 12
  
  Назначение майора Бута Сварта; совместные операции с УНИТА, 1982 г.
  
  После того, как генерал Либенберг возглавил Силы специального назначения, он утвердил рапорт о том, чтобы для подразделения D40 малых групп был назначен отдельный оперативный командир. На тот момент майор Бут Сварт являлся адъютантом полковника Андре Бестбира, преемника полковника Джейкса Сварта на посту командира 1-го разведывательного полка. Майора Сварта настоятельно рекомендовали генерал Либенберг и Шарль Ноде. Я поехал в Дурбан и встретился с майором Свартом, который принял мое предложение, а вскоре он переехал и поселился на ферме, где располагалось подразделение D40. Так начались отношения, которые продлятся много лет. Приезд Бута произвел не меньшее впечатление на Дэни Штейна, поскольку они были старыми друзьями еще по Родезии. Численность подразделения D40 увеличилась, и основной акцент в подготовке стал смещаться в сторону проведения тайных городских операций. Вскоре коммандант Шарль Ноде, офицер из 5-го полка, сменил Нейла Крила на посту "директора" D40.
  Майор Бут Сварт обладал ярким характером и был очень искренним человеком. У него было потрясающее чувство юмора, и он был очень похож на тех людей, которыми собирался командовать, - настоящий индивидуалист. Благодаря своему эксцентричному поведению он привнес в малые группы очень глубокую и незабываемую культуру, которую мы будем ценить всю жизнь. Бут Сварт был по-особому глубоко религиозным человеком, мы все обращались к нему "Оом Бут" ("Дядя Бут", уважительное и традиционное обращение к пожилым людям на африкаанс).
  Наша первая операция под командованием Оом Бута проводилась совместно с УНИТА. Он создал свой оперативный штаб в Форт-Футе (операции спецназа, проводившиеся из Рунду, как правило, осуществлялись в поддержку подразделений УНИТА, что подразумевало покрытие очень больших расстояний пешком, отсюда и пошло название базы). Группа управления включала также Дэйва Скейлза, капрала Русики (личного ординарца Бута, которого он забрал из 5-го разведывательного полка) и ряд других военнослужащих из подразделений обеспечения. Мы были вооружены ракетами SAM-7 класса "земля-воздух" [ПЗРК "Стрела-2" советского производства], и наша задача состояла в том, чтобы сбить самолет, летавший по маршруту между городами Менонге (бывший Серпа Пинто) и Куито Куанавале. На операцию мы вылетели на вертолете в очень плохих погодных условиях, и в тот вечер я еще раз убедился в том, что наши вертолетчики, должно быть, входят в число лучших пилотов в мире, - капитану Джизу Бассону и его экипажу удалось благополучно нас доставить на место.
  Через полтора месяца и около трехсот километров ходьбы пешком мы вернулись в Рунду. Неблагоприятные погодные условия и низкая частота полетов не позволили нам вступить в бой ни с одним вражеским летательным аппаратом, однако совместные действия с УНИТА оказались очень ценным и особенным опытом. Я и по сей день дорожу долгими днями, проведенными с ними в Анголе, на огромных пыльных равнинах и в shana (сухих котловинах с разбросанными на них ямами с водой). Очень простой образ жизни и скромные потребности людей, у которые было очень мало материальных благ, но которые всегда были готовы поделиться всем, чем могли, сами по себе были жизненным уроком. Особым подарком являлись ангольские ливни и тихие вечера в буше. Запах пищи, приготовленной на костре из hardekool (дерево с очень прочной древесиной, произрастающей в регионе), - это особый запах, который навсегда остается в памяти. В районах, находящихся под их контролем, они проводили различные мероприятия, на которые нас всегда приглашали. Вечер состоял из непрерывного пения и традиционных танцев вокруг большого костра.
  В то время в Южной Африке все еще активно проводилась политика расовой сегрегации. Я часто путешествовал с Невешем, но только для того, чтобы узнать, что ему не разрешают присоединиться ко мне в ресторане или что он не может остановиться в той же гостинице, что и я. Я избегал подобных мест и презирал такое наивное мышление. Невеш внес бóльший вклад и принес бóльше жертв ради безопасности Южной Африки, чем многие белые люди. Мне никогда не получалось легко принимать подобные отказы, и по отношению к таким людям я вел себя довольно агрессивно. Вскоре после того, как Невеш купил свою первую машину, я предложил дать ему несколько уроков вождения. Вождение по улицам Претории оказалось сплошным стрессом - белые автомобилисты терпеть не могли черных в своих владениях. У меня было много словесных стычек с грубыми автомобилистами, которые я вел через люк и окна "Мазды" Невеша.
  В тот период нам было поручено провести чрезвычайно опасную и политически деликатную операцию к северо-западу от Лубанго. Мы следовали нашим обычным оперативным инструкциям. В Анголе стоял сухой сезон, а это означало, что вода может стать проблемой. После того, как нас высадили, мы организовали наши тайники и начали выход в район проведения операции, однако вскоре увидели несколько патрулей, ищущих наши следы вдоль высохшего русла реки, и поняли, что обнаружены. После оценки обстановки на протяжении еще двух дней, а также учитывая политический риск операции, мы решили ее прервать. Мы немедленно выдвинулись на площадку эвакуации, находившуюся в отдаленном районе, и были подобраны через несколько дней.
  
  Глава 13
  
  Операция "Заграждение", 1983 г.
  
  Между портом Намиб на западном побережье Анголы и городом Лубанго проходила основная линия снабжения ангольских и кубинских войск и сил СВАПО, грузы для которых доставлялись как автомобильным, так и железнодорожным транспортом. Железнодорожная линия была особенно важной - по ней потоком шли военные грузы. Цель операции "Заграждение" состояла в нарушении снабжения по дороге Намиб - Лубанго, которую предполагалось достичь в первую очередь путем вывода из строя железнодорожных путей. По плану мы должны были высадиться в горах Сера Леба и подготовить посадочную площадку. После этого по воздуху нам должны были доставить подрывные заряды и другое необходимое имущество и снаряжение. Действуя из этого базового района, мы должны будем в течение продолжительного времени (до 90 дней) проводить на железной дороге диверсионные акты. Поскольку у ангольцев было не так уж много работающих локомотивов, а разведка установила, что в Лубанго находился единственный работающий железнодорожный кран, который мог бы вести расчистку поврежденных путей, то все, что нам было необходимо, так это уничтожить как можно больше локомотивов, поскольку заменить их ангольцам было попросту нечем - во время предыдущих атак УНИТА уже уничтожила в Намибе несколько тепловозов. От подразделения D40 к участию в операции выделялось две малых группы. Тим Кэллоу за это время сумел привлечь к работе в подразделении D40 Пола Добе - бывшего мозамбикца из 5-го полка. Пол, по кличке "Америго", был образованным человеком, с отличным чувством юмора и большим опытом работы в спецназе.
  С учетом того, какое количество кубинских и ангольских войск, а также подразделений СВАПО и АНК, располагалось в окрестностях Лубанго, план был очень амбициозным. Операция такого характера требовала тщательного планирования, серьезного и всестороннего обеспечения, отлично отлаженной системы поддержки, ну и конечно изрядного везения. Мы были уверены в том, что у нас есть все необходимое для достижения успеха.
  Мы приступили к планированию операции. Разведывательное сообщество запустило все свои механизмы, чтобы добыть для нас всю необходимую информацию. Подразделение Сил спецназначения, занимавшееся научными разработками, начало работать над тем, что именно и каким образом нам может понадобиться - над решением этих проблем трудились лучшие инженеры и техники. Возникли сомнения относительно типов и моделей локомотивов, использовавшихся в Анголе. Данная информация была жизненно важной, поскольку от нее зависел тип применяемых мин и подрывных зарядов.
  На месте первоначальной высадки мы запланировали закладку больших тайников. По нашим расчетам, чтобы добраться до базового района, где мы сможем принимать необходимые запасы, требовалось как минимум 30 дней.
  Планирование и подготовка к операции "Заграждение" заняли более двух месяцев. Мы работали днем и ночью, проверяя все мельчайшие детали и не оставляя ничего на волю случая. Для операции выделили специально отобранные экипажи вертолетчиков. Предполагалось, что они нас высадят, вернутся к несению своей обычной службы в ЮАР, а затем прилетят и доставят нам запасы, а спустя три месяца после начала операции эвакуируют нас домой. Это была лишь одна из многих мер предосторожности, направленных на сохранение операции в глубокой тайне, за соблюдением которых ревностно следил специально назначенный оперативный офицер по вопросам безопасности. Пит Кутзее, специалист по аэрофоторазведке, заставил нас наизусть выучить маршруты выдвижения и местность, на которой нам предстояло работать. Значительное время мы потратили на отработку вопросов закладки подрывных зарядов на железнодорожных путях.
  Итоговое совещание перед началом операции прошло в штабе Сил специального назначения. На нем было принято решение, что ответственность за диверсии и за успех операции, если таковой случится, возьмет на себя УНИТА.
  С момента нашего возвращения с операции "Прерывание" (разведка и авиаудар по базе СВАПО в окрестностях Лубанго) было проведено серьезное исследование, направленное на улучшение нашего питания. Теперь мы получили целую линейку новых интересных продуктов, а при составлении меню мы получали профессиональную помощь.
  Для развертывания оперативного штаба руководства операцией, в Ондангву, в Форт-Рев, заранее вылетели Бут Сварт и Дэйв Скейлс со своей группой. В качестве передового аэродрома для развертывания использовалась база Окангвати в Каоколенде. По соображениям секретности мы вылетели на нее прямиком из Претории. Традиционную службу провел преподобный Сарей Фиссер, полковой капеллан 5-го разведывательного полка. По своему духу он был таким же спецназовцем, как и мы. Он был выдающимся проповедником и как обычно блестяще провел эту службу.
  Экипажи вертолетов под командованием комманданта Джона Чёрча и Стили Аптона неделями планировали и отрабатывали вопросы нашего вывода. Это были лучшие экипажи в ВВС, именно с ними мы провели крайнее совещание. Они до мелочей спланировали план полета с тем, чтобы избежать позиций вражеских радаров на пути в зону высадки.
  Мы приняли решение осуществить высадку в 60 километрах к югу от железной дороги. По прибытии выяснилось, что окружающая местность, как и предполагалось, выглядит очень засушливой и необитаемой. Выгрузка всего нашего снаряжения и запасных контейнеров с водой заняла изрядное время. Каждый из наших рюкзаков весил под 120 килограммов! И бóльшую часть веса занимали коротковолновые радиостанции и по 40 литров воды (на 40 дней).
  Четыре дня у нас ушло на то, чтобы заложить тайники в самых разных местах, прилегающих к месту высадки. Кроме того, нам также требовалось акклиматизироваться, - всего лишь 48 часов назад мы сидели в ресторане в Претории, а сейчас жарились под солнцем Южной Анголы, так что нам требовался некоторый психологический настрой. Невеш использовал это время на то, чтобы протестировать радиочастоты, предназначенные для связи с Дэйвом, дежурившим в оперативном штабе. Он также определил наиболее подходящее время суток для выхода на связь с помощью штыревой антенны. Используя такую антенну, он мог связываться со штабом, не покидая своего укрытия.
  Мы должны были убедиться, что воды нам хватит до момента пополнения наших запасов, которое должно было произойти примерно через месяц. В Анголе стоял сухой сезон, наличие воды в этих условиях являлось важнейшим фактором. Чтобы избежать обнаружения, мы заранее спланировали, что не будем пополнять запасы воды из местных источников. Первые четыре ночи мы перетаскивали наш запас воды, возвращались, чтобы забрать рюкзаки, потом несли их к воде, после чего повторяли это упражнение. Это изматывало нас до крайности, но другого выбора не оставалось. Контейнеры с водой мы разместили вдоль нашего пути на протяжении шести километров. Мы пили столько жидкости, сколько могли усвоить наши тела, также мы доели последние запасы свежих продуктов и перешли на питание из пайков.
  С учетом того, что нам приходилось заметать следы, мы очень неплохо передвигались. Во время сеансов связи мы выходили в эфир на очень короткое время. Оперативный штаб передавал нам только те обновленные разведданные, которые были важны для нас. Лишь к началу третьей недели операции я, наконец, увидел в бинокль передвижение автотранспорта по асфальтированной дороге, соединявшей Лубанго и Намиб. Спустя пару дней мы услышали свист поезда и той же ночью пересекли дорогу.
  Я чувствовал напряжение. Мы очутились в самом центре нескольких местных поселений, а недалеко располагалась пара позиций противника. Если нас здесь засекут, то жизнь осложнится до предела. Я сообщил в штаб, что доставка запасов в этот район слишком опасна, и не только потому что вертолеты превратятся в легкую мишень (поскольку пилоты должны будут выгрузить груз и улететь до наступления темноты), а еще и потому, что наше присутствие здесь станет известно всем. Действовать нам предстояло из района, расположенного к югу от дороги.
  Была пятница, шел тридцать четвертый день операции "Заграждение". Мы нашли подходящее место для секрета в шестистах метрах от железной дороги. Вдоль нее, как и вдоль автострады, постоянно ходили патрули. Постепенно мы привыкли к тому, что патрули проходят рядом с нашей лёжкой. Мы также опознали локомотивы - это были дизель-электровозы.
  Было почти шесть часов вечера, до наступления темноты оставался еще час, когда Невеш подал мне сигнал о том, что к нашей позиции приближается противник. Адреналин в крови моментально зашкалило. В считанные секунды я просчитал все возможные варианты, нервы были на пределе. Похоже было, что патруль пройдет совсем рядом с нами, но нас не заметит. В следующую секунду, какой-то солдат ФАПЛА отделился от патруля и устроился чуть ли не у меня на голове - ему приспичило по нужде. Между ним и моим глушителем было меньше полуметра. Завершив своё дело, он обернулся, чтобы проверить результат - и мы уставились друг на друга. То, что мое лицо было зачернено, его на мгновение смутило. Он глянул на меня повнимательнее и улыбнулся, но в следующую секунду он побледнел, его глаза вылезли из орбит. Мне не оставалось ничего другого, как стрелять в него. Он вылетел из кустарника, вопя о помощи. Мы влипли! Невеш пытался надеть на себя рюкзак, но он был слишком тяжел. Сохраняя самообладание, он вытащил свою КВ радиостанцию из рюкзака - прием, который он отработал до автоматизма. Вокруг нас зазвучали первые выстрелы врага. Тем временем я вскинул свой рюкзак, и мы побежали к возвышенности, располагавшейся в двух километрах от нас, которую мы заранее определили как подходящее укрытие на случай нашего обнаружения. Мы старались двигаться с максимальной скоростью, не забывали при этом и о тактике ухода от преследования. Пока мы бежали к укрытию, я молился о скорейшем наступлении темноты. Мы были абсолютно открыты, однако готовы к тому, чтобы при необходимости, прорываться с боем.
  Позже Вооруженные силы Анголы опубликовали свою версию произошедшего:
  "В продолжение своей деструктивной деятельности, направленной против Народной Республики Ангола, на прошлой неделе расистский режим Южной Африки направил вооруженную группу диверсантов в район железной дороги Мосамедеш, соединяющую Намиб и Лубанго. Диверсанты попытались заминировать железную дорогу у Лузо, в 60 км от Намиба.
  Представитель вооруженных сил, расквартированных в этом районе, рассказал агентству Angop, что группа была высажена с вертолета. Попытка заминировать железную дорогу провалилась, благодаря своевременному вмешательству ангольских вооруженных сил.
  Бой с империалистическими войсками продолжался пятнадцать минут, после чего противник обратился в бегство. Отступая, враг бросил оружие, боеприпасы и остальное военное снаряжение, включая, в том числе, две радиостанции "Syncal", бинокли, сапёрную обувь, компрессор, антенну, медикаменты и армейские пайки".
  Противник немедленно оповестил местное население и вызвал подкрепление. Вся округа зашевелилась, каждый был настороже. Мы продолжали двигаться, заметая наши следы и не оставляя никаких знаков, которые могли бы указать на направление нашего отхода. Опускались сумерки. Мы достигли подножия возвышенности сразу после наступления темноты и начали подъем вверх. Нас тревожил звук моторов машин, медленно двигавшихся вдоль дороги - противник явно развертывал войска вдоль трассы. Мы проанализировали все варианты и решили остаться под самым носом у противника - он явно ожидал, что мы двинемся на юг.
  У нас на двоих оставалось 15 литров воды, не считая аварийного запаса в 4 литра. Мы заняли укрытие, откуда могли наблюдать за дорогой и местом столкновения с противником. Мы видели, как несколько групп противника патрулировали дорогу и прочесывали участок к югу от нее, выискивая следы нашего присутствия. Было очевидно, что они искали следы или признаки того, что мы пересекали дорогу.
  Наступил полдень субботы, первого дня после происшествия. Мы по-прежнему находились в укрытии, наблюдая за автодорогой Намиб - Лубанго, когда неожиданно услышали шум быстро движущихся автомашин, следовавших со стороны Намиба. В следующее мгновение под нами промчался гражданский седан с нарисованным номером 73 на борту, а за ним сразу же пролетело еще несколько. Последним, проследовавшим спустя весьма продолжительное время после первых автомашин, оказался грузовик, набитый от души веселящимися кубинцами. Мы в изумлении переглянулись - в момент нашего бедственного положения на шоссе устраивались гонки. Но для нас более важным было то, что если такое событие имело место быть, то противник, судя по всему, не ощущал непосредственной угрозы.
  Мы постепенно восстановили свои силы и потратили вечер на обсуждение сложившейся ситуации. Нам нужно было как можно быстрее оправиться от потери рюкзака Невеша, доставшегося противнику, и от случившегося с нами происшествия. Мы приободрились и сосредоточились на том, как нам лучше и быстрее добраться до тайников. Мы были еще сильнее настроены на то, чтобы добиться результата - я терпеть не мог присутствовать на разборах операций, где все разговоры крутились вокруг того, что именно произошло, кто виноват, и где каждый искал оправдания своим неудачам.
  Судя по количеству следов, которые мы пересекли, стало ясно, что противник бросил на охоту за "расистами" несколько патрулей. Трижды за день вражеские патрули проходили в 50 метрах от наших укрытий, и мы больше не испытывали судьбу, поскольку прекрасно понимали, что если нас и в этот раз обнаружат, то последствия будут самые катастрофические. Сейчас мы оба жили на тех запасах, что были в моем рюкзаке.
  С момента встречи с противником прошла неделя, силы были на исходе. Миновала полночь, когда мы наконец вышли на место, где при высадке был спрятан запас воды. Невеш довольно быстро нашел тайник, и теперь мы могли не волноваться, по крайней мере, насчет воды.
  Мы разделились и каждый устроился в своем наблюдательно пункте, наблюдая за районом, где были тайники. Когда рассвело, мы напряженно осматривали окружающую местность. Убедившись, что вокруг безопасно, Невеш подобрался к одной из закладок и стал извлекать запрятанные припасы. Вскоре к нему присоединился и я. Той же ночью мы восполнили запасы в своих рюкзаках, а что касается взрывчатки и свежей пищи, то их нам должны были доставить через неделю. Это время мы использовали, чтобы отдохнуть и восстановить свои силы. Однако мы постоянно были начеку - огромные древесные крысы, шнырявшие вокруг, были готовы сожрать все, до чего могли дотянуться. В своем стремлении добраться до нашей еды они даже прогрызли нам рюкзаки.
  Припасы нам доставили вовремя. Вместе с летчиками я отослал отснятую фотопленку и подробное донесение, которое записал на маленький диктофон. Ночью мы заново уложили свои рюкзаки и укрыли в тайнике остальное снаряжение. С собой мы взяли пищу и воду, которых нам должно было хватить на двадцать один день. Я навьючил на себя три 20-килограммовых заряда со взрывчаткой. Невеш взял два, и нес с собой еще и радиостанцию. Не забыв о том, что бывает, когда объедаешься, мы все-таки не удержались и плотно закусили присланной нам горячей пищей.
  Поскольку местность нам была уже знакома, то до железной дороги мы добрались за 10 дней. Для проведения диверсии мы выбрали район, расположенный значительно восточнее того места, где нас засекли в первый раз. С нашего замаскированного наблюдательного пункта нам открывался прекрасный вид на участок железной дороги, который мы собирались заминировать. Вечером, когда мы убедились в том, что местное население разошлось по домам, мы выдвинулись устанавливать заряды. Я закладывал мину, пока Невеш стоял на страже. Я установил время срабатывания взрывателя на седьмой день после установки, после чего тщательно уложил обратно извлеченные камни, один за одним, ровно так как они лежали ранее. Взрывное устройство должно было сработать в назначенный день, но сработать только от источника электромагнитного излучения. Мы точно знали, что на этой железнодорожной линии используются дизель-электрические локомотивы, турбины которых создают электромагнитное поле, достаточно сильное для того, чтобы сработал взрыватель. Детонатор имел задержку срабатывания в одну тысячную секунды, - чтобы заряды сработали точно под машинами локомотива. Мы переместились на три километра и заложили вторую мину, со взрывателем, установленным на срабатывание на восьмой день - мы надеялись на то, что ангольцы вызовут из Лубанго кран, чтобы освободить пути, поврежденные первым взрывом. Заложив третью мину, мы отошли на возвышенность, с которой просматривалась дорога, и устроились там на дневку. Мы отлично видели место, где установили третью мину. В десяти километрах от нас тем же самым занимались Тим и Америго - их первая мина должна была сработать на десятый день.
  Днем по дороге проследовало два состава. Вдоль железнодорожного полотна шел вражеский патруль, проследовав прямо по установленным минам. Неподалеку играли дети. Противник ничего не подозревал, и был в неведении о нашем присутствии рядом. На следующую ночь мы повторили закладку мин. Последнюю мину мы установили с задержкой срабатывания в тридцать дней.
  Мы невероятно устали, но начали отход с максимально возможной скоростью, на какую были способны, и шли вперед исключительно на силе воли. До наших тайников мы добрались через четыре дня и начали готовиться к эвакуации. Вертолеты мы услышали еще до того, как знакомый голос Джона Чёрча сообщил нам, что подлетное время до нас составляет пять минут. Когда мы увидели вертолеты, то от радости нарушили золотое правило спецназа и сфотографировали друг друга.
  Мы прибыли обратно в Форт-Рев. Операция "Заграждение" длилась 72 дня. С учетом двух месяцев подготовки к ней, я потратил на эту операцию почти четыре с половиной месяца своей жизни - но каждая минута того стоила!
  На протяжении всей операции я не мылся, что меня абсолютно не беспокоило. Однако сейчас мне пришлось несколько раз принимать душ и тщательно отскребать себя, чтобы полностью смыть все слои камуфляжной пасты.
  В оперативный штаб доставили перехваченное сообщение:
  "Мы знаем, почему не поступило подтверждения о том, что уничтожен поезд и пострадали люди".
  Мы поняли, что первые из заложенных мин сработали, и что противнику нанесен определенный ущерб.
  23 сентября 1983 года мы получили сообщение от генерала Либенберга:
  "Выражаю сердечную благодарность за хорошо проделанную работу. Я высоко ценю то, что вы сделали и рад что вы живы. Передайте мою благодарность членам ваших групп".
  После того, как был пущен под откос первый поезд, международные новостные агентства, под заголовком "ЮАР обвиняется во взрыве поезда в Анголе", распространили следующее сообщение:
  "Южноафриканские коммандос взорвали товарный состав в Южной Анголе, при крушении пострадали два человека, говорится в сообщении, поступившем вчера.
   Согласно информации, переданной информационным агентством Анголы "Angop", товарный состав, состоящий из двух локомотивов, 4 цистерн и 14 товарных вагонов сошел с рельс в четверг, в провинции Намиб, приблизительно в 70 км от Лубанго, столицы провинции Уила.
  В сообщении говорится, что на месте происшествия местные жители видели южноафриканских коммандос, также были обнаружены элементы униформы и снаряжения.
  Агентство "Angop" приводит слова неназванного источника в Вооруженных силах, согласно которым диверсанты намеревались взорвать пассажирский поезд.
  Ответственность за подрыв четырех поездов в этом месяце взяли на себя мятежники из оппозиционного ангольского движения УНИТА.
  Официальный представитель Вооруженных сил ЮАР заявил журналистам, что данные заявления ангольской стороны - это еще одна нелепость в непрекращающемся потоке пропаганды, направленном на то, чтобы дискредитировать широко известные успехи УНИТА, приписав операции повстанцев Вооруженным силам Южной Африки".
  Из других перехваченных сообщений мы узнали, что противник находился в полнейшем замешательстве по поводу случившегося. Попытки усилить охрану железной дороги ни к чему не привели, поскольку локомотивы продолжали взываться. В ряде случаев поезда сходили с рельсов вместе с вагонами. Поскольку у ангольцев не хватало сил и средств, чтобы убрать поврежденные локомотивы и расчистить пути, то железная дорога на долгое время была выведена из строя. В поиске противника было предпринято крупное наступление в южном направлении, в район, где находились наши тайники.
  Меня изумляла способность человеческого организма адаптироваться к суровым условиям в ходе длительных операций. После нескольких дней после высадки человеческие потребности существенно снижались и сводились к самым базовым. Содержание рюкзака начинало полностью удовлетворять этим нуждам. Мытье, например, теряло свой смысл, поскольку могло демаскировать из-за нарушения естественной гаммы запахов. Литр воды или сухие галеты приобретали совершенно иную ценность, нежели в обычных условиях. День, проведенный в тылу врага, никогда не пролетал стремительно - наоборот, он тянулся бесконечно, а в моменты, когда противник находился рядом, и возникала реальная опасность обнаружения, время просто останавливалось. Утренние часы как правило были заняты, поскольку окружающую местность необходимо было осматривать дюйм за дюймом, чтобы выявить возможные позиции противника или места скопления местного населения. Необходимо было намечать пути отхода, карты изучались до мельчайших деталей. Спали мы только днем и только если находились вместе в секрете. Если же мы разделялись, то о сне не могло быть и речи из-за риска быть обнаруженным, не подозревая об этом. Днем необходимо было бороться с испепеляющей жарой, а также работать со своим чувством одиночества и своими страхами. Для меня было чрезвычайно важным поддерживать на высоте свой моральный дух и чем-нибудь занимать мозги. Всегда, если обстановка позволяла, для укрепления морального духа я читал Библию (английское издание, которое невозможно было соотнести с Южной Африкой). Будучи христианином, я знал, что моя жизнь и судьба полностью находятся в руках Господа. Когда я вспоминал те частые моменты, когда мы были вынуждены скрываться в малопригодных укрытиях, когда находились рядом с местными жителями, или же лежали у врага под самым носом, я понимал, что в наших операциях Господь хранил нас.
  По возвращении в оперативный штаб мы обнаружили, что привычный внутренний распорядок сна был полностью нарушен, поскольку в первую ночь мы просто не могли заснуть. Когда личный состав Форта вставал с коек, мы наконец засыпали. Потребовалась почти неделя на то, чтобы вернуться к нормальному образу жизни.
  Последнее сообщение противника было перехвачено спустя почти два месяца. От взрыва поезд сошел с рельсов, несколько солдат погибли. Операция "Заграждение" увенчалась невероятным успехом. Сторонники концепции малых групп посрамили своих оппонентов!
  Когда мы вернулись в Южную Африку, то легли в военный госпиталь на стандартное обследование с целью выяснить, не подцепили ли мы какую-нибудь скрытую болезнь во время наших странствий.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023