ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Дидерикс Андре
Путешествие без границ. Часть Iv

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Четвертая часть воспоминаний полковника Андре Дидерикса
  Часть IV
  
  Служба в 5-м разведывательном полку. На гребне волны.
  
  Глава 14
  
  Окончание проекта "Щипцы" и передислокация в Фалаборву. Операции "Катамаран 1", "Катамаран 2" и операция "Цербер", 1984-1985 гг.
  
  Мы провели несколько разведывательных операций в городских районах в ряде соседних стран. Во время одной из подобных операций нам было поручено провести рекогносцировку военного объекта в Лесото - независимой стране, соседе ЮАР. База находилась за пределами столицы, города Масеру. Задача состояла в том, чтобы обнаружить мины, которые были незаконно доставлены по воздуху в Лесото и хранились на военной базе. Эта страна поддерживала АНК, а также предоставляла в пользование этой запрещенной организации свои объекты. Информация о базе и точном местонахождении мин была предоставлена разведывательным источником, проживающим в Лесото.
  Закончив приготовления, мы отправились в Масеру. В специальном отсеке-тайнике нашего автомобиля были спрятаны взрывные устройства. По прибытии мы забронировали номер в отеле Holiday Inn и получили столь необходимый отдых. Поздно вечером один из оперативников D40 высадил нас с Невешем в районе цели. Было очень холодно, стояла отвратительная погода, что было нам на руку. Мы проникли на гору, с которой просматривалась база, и на которой заранее спланировали организовать наблюдательный пункт. Остаток ночи и весь следующий день мы провели, собирая как можно больше информации о сторожевых позициях, маршрутах передвижения и распорядке дня на базе. Прежде чем начать выдвижение к ней, нам пришлось дождаться темноты.
  Мы проникли на базу без происшествий, однако я не смог найти вход в подземное хранилище, находившееся рядом с кухней, как указывал наш источник. Пока я продолжал поиски, Невеш меня прикрывал. На территории базы, на равном расстоянии друг от друга, располагался ряд бетонных сооружений. При ближайшем рассмотрении, к своему удивлению, я обнаружил, что эти бетонные блоки на самом деле являются воздухозаборниками подземного командного центра, предположительно предназначенного для ведения химической и биологической войны. По одной из шахт я спустился вниз и добрался до тяжелой двери, ведущей в бункер, при этом я использовал очки ночного видения с инфракрасным фонариком, что давало мне возможность видеть во время передвижения внутри темного бункера. Сам бункер был размером примерно с футбольное поле, и его строительство явно еще продолжалось. Внутри я обнаружил кухни, кладовые, спальные помещения, генераторные и системы очистки воздуха, но, к сожалению, я не смог найти место, где хранились мины.
  Время шло, мне пришлось уйти из бункера и присоединиться к Невешу. Нас подобрали еще до рассвета, и перед тем, как убыть в Преторию, мы вернулись в отель на завтрак. Заслушав наш подробный доклад, генерал Либенберг решил, что мы должны попробовать зайти туда еще раз. Источник предоставил дополнительную информацию, которая могла бы помочь в определении местонахождения мин. Он постоянно ссылался на вход рядом с кухней, которого, - я был уверен в этом на сто процентов, - не существовало - я прочесал территорию рядом с кухней во время первой операции и не смог найти вход, о котором он говорил.
  Через несколько дней мы повторили операцию, но зашли на наблюдательную позицию с другой стороны. После наступления темноты мы снова проникли на базу, и я вошел в бункер в другом месте. Я обнаружил, что специальная дверь, обеспечивающая доступ в него, оказалась закрыта. С третьей попытки я нашел открытую дверь, через которую и проник внутрь. Недолго пробыв внутри, я услышал голоса в другой части бункера, и понял, что если меня обнаружат внутри, я окажусь в ловушке и противнику будет легко меня захватить - скорее всего, вражеские солдаты очень хорошо знали планировку, в то время как я не имел о ней точного представления и у меня была только одна дверь, чтобы уйти. Перед тем, как покинуть бункер, я удостоверился в присутствии людей и вскоре присоединиться к Невешу. Мы решили прекратить выполнение задачи и уходить к месту встречи.
  Мне было некомфортно заниматься разведывательными операциями в городских условиях, я вынужден был признать, что на самом деле для этого у меня не было нужных способностей. Поскольку фокус в работе подразделения D40 постепенно смещался и стал все более ориентированным на проведение городских операций, я обратился к генералу Либенбергу с просьбой рассмотреть вопрос о переводе малых групп в состав какой-либо части спецназа. Я также упомянул о том, что для этого мы предпочли бы 5-й разведывательный полк.
  В 1984 году генерал Либенберг принял решение перевести малые группы подразделения D40 в Фалаборву, при этом он сохранял за собой оперативное руководство над нами, а 5-му полку спецназа мы подчинялись лишь административно. Дэйв, Невеш, Америго и я отправились на базу 5-го полка, расположенную в Фалаборве. Здесь нас хорошо принял командир полка полковник Джеймс Хиллс. Организационно малые группы образовали отдельное подразделение, - 54-ю разведывательную роту. 1 октября 1984 года мы официально вошли в состав 5-го разведывательного полка, и в тот же день мы должны были присоединиться к командиру пока на двадцатикилометровом кроссе!
  У меня остались очень теплые воспоминания о четырех годах, прожитых в Фалаборве. Заместителем полковника Хиллса был назначен Бут Сварт. В 5-й разведывательный полк также перевели подразделение малых групп 1-го полка, и к нам присоединились очень опытные и способные операторы. Также мы забрали несколько черных операторов из состава 52-й и 53-й рот. В то же время, из 51-й роты, располагавшейся в Форт-Рев, к нам перевелся лейтенант Коос Стадлер, - разведчик и оператор с большим опытом, который оказался отличным дополнением к роте. Коос проел все зубы на проведении тактических разведывательных операций в 31-м батальоне (подразделение бушменов, располагавшееся в тот момент в полосе Каприви). Будучи сыном министра, он родился в Калахари и вырос в Юго-Западной Африке, учился в университете Стелленбос, где он научился пить вино из veldskoen (традиционной кожаной обуви, которую носят в вельде). Другим его притязанием на славу была способность готовить унылое и крайне невкусное блюдо под названием groenerfenis (зеленое наследие), которое обычно съедал сам. Коос был перфекционистом и обладал всеми качествами, необходимыми для того, чтобы стать успешным оператором малых групп. Кроме того, он был прекрасным офицером, обладавшим стойкими этическими ценностями. Коос был ревностным христианином, чей образ жизни отражал его убеждения. Он хотел добиться успеха в малых группах и ради этого был готов идти на жертвы.
  В Фалаборве мы жили на офицерских квартирах. Моя комната располагалась напротив комнаты заместителя командира полка, комманданта Мэтью Джона Сварта, которого называли "Черный Мэтью" (в те месяцы, когда официальным языком в армии был английский, он настаивал, чтобы к нему обращались именно так - Мэтью Блэк). Стоит ли говорить, что для меня это был полезный, насыщенный и в то же время утомительный опыт - мне приходилось слушать разнообразную классическую музыку в очень непривычные часы, особенно поздно ночью и очень рано утром.
  Наша первая операция в составе нового подразделения осуществлялась вместе с УНИТА. Ее бойцы вели очень простой образ жизни, довольствуясь лишь базовыми потребностями. Все их материальные богатства хранились в маленьких потрепанных рюкзаках. Как я могу описать запах ангольского буша после грозы; тихие вечера в буше с запахом пищи, приготовляемой на hardekool (огонь, разожженный из очень твердого дерева); встречи с командирами вокруг их костра, в качестве гостя на общественных вечерах; их традиционное и вдохновляющее пение? Солдаты УНИТА также были непревзойденными мастерами в искусстве импровизации. С теми небольшими ресурсами, которые у них были, им удалось сделать свою жизнь настолько комфортной, насколько это было возможно.
  Военно-воздушные силы противника представляли серьезную угрозу для южноафриканских сил. 53-й роте под командованием майора Хермана ван Никерка (который за свое командование артиллерийским огнем в битве при Эбо в 1975 году получил "Крест Почета" в серебре) было приказано скоординировать бомбардировку аэродрома в Менонге. Операция носила кодовое название "Катамаран 1". Группа в составе шести человек под моим командованием должна была проникнуть на аэродром до начала бомбардировки и уничтожить самолет, стоявший на открытой стоянке. Я чувствовал себя непривычно из-за большой численности группы, но подчинился решению, принятому моим начальством.
  Мы работали из Форта-Рев и вместе с подразделением УНИТА выдвинулись в район, находящийся к юго-востоку от Менонге. Карты устарели, а крайняя аэрофотосъемка района была сделана во время операции "Саванна" в 1975 году. Местность вокруг Менонге была безликой и плоской, как стол. Наша часть операции успехом не увенчалась, поскольку мы не смогли достичь цели в нужное время, - ошибка в ориентировании вынудила меня прервать операцию и бомбардировка, оказавшаяся успешной, проводилась без нас.
  Основные силы вернулись в Рунду, а я остался в тылу противника со своей группой. Задача состояла в том, чтобы сбить самолет на маршруте между Менонге и Куито-Куанавале. Операция носила кодовое название "Катамаран 2". Местность была мне знакома. Должен был использоваться трофейный ракетный комплекс SAM-9 (советская установка с ракетами класса "земля-воздух" с инфракрасными ГСН), установленный на базе разведывательной машины БРДМ-2 [НАТОвское обозначение советского зенитно-ракетного комплекса ближнего действия 9К31 "Стрела-1", принятого на вооружение в 1968 году.]. На внешней стороне установки находилось четыре ракеты. Чтобы обеспечить себе максимальную зону обстрела, мы расположились в большой шане (котловине) в районе реки Гимбе. Охранение обеспечивала рота солдат УНИТА, располагавшаяся в окрестностях. Мы подготовили траншеи и замаскировали машину, поскольку ангольские МиГи часто произвольно бомбили районы, которые, как они подозревали, занимало УНИТА.
  Как раз в тот момент нам сообщили, что ангольские силы захватили в плен южноафриканского офицера в Северной ангольской провинции Кабинда и убили двух других операторов. Мы с тревогой ждали вестей, и я поручил сержанту Жозе да Косте прослушать по радио УНИТА новости, чтобы узнать их имена. Позже Жозе сообщил нам, что в Кабинде в плен был захвачен капитан Вейнанд дю Тойт из 4-го разведывательного полка, а двое его коллег были убиты. Все это произошло во время операции на нефтехранилище завода Cabinda Gulf Oil [речь идет об операции "Аргон", проводившейся в мае 1985 года, и окончившейся провалом. Во время этой операции капрал Роланд Либенберг и капрал Луис ван Бреда погибли, а командир группы, капитан Вейнанд дю Тойт попал в плен, став единственным плененным оператором южноафриканского спецназа].
  Воздушное движение было малоинтенсивным. Те немногие самолеты, которые пролетали над районом нашего расположения, были далеко за пределами эффективной дальности применения ракет. Облака также являлись большой помехой, так как ракета легко подвергалась влиянию любого источника тепла. Эти дни я проводил с Невешем и Жозе, и они оба делали все возможное, чтобы улучшить мои навыки владения португальским языком.
  Прошел почти месяц, и мой португальский заметно улучшился. День был ясный, идеальный для применения ракеты с тепловым наведением. Внезапно группа воздушного наблюдения начала отчаянно подавать нам сигналы, что они слышат звук приближающегося самолета. Приданный нам зенитчик из южноафриканских ВВС, сержант Хаммер Стридом, уже сидел в машине и был готов к бою. В бинокль я увидел приближающийся легкомоторный самолет "Дорнье". С помощью сетки тысячных на своем бинокле я определил высоту и понял, что самолет летит на высоте более 9000 футов! Он находился в пределах досягаемости ракеты. Хаммер подтвердил захват цели (это момент, когда тепловая головка самонаведения ракеты четко фиксируется на источнике тепла) пусковой установкой. Жозе, стоя на крыше машины, проверил и подтвердил, что "глаз" ракеты на самом деле был нацелен в общем направлении на самолет (действие, необходимое для того, чтобы удостовериться в том, что "глаз" ракеты не был направлен на совершенно другой источник тепла, такой как облако или солнце). Я дал команду стрелять, и ракета с громким треском вылетела из трубы, траекторию ее полета мы могли наблюдать по дымному следу. В следующий момент раздался взрыв, расколовший над нами небо - "Дорнье" был поражен в хвостовое оперение и с ревущими моторами начал по спирали падать к земле.
  Самолет врезался в деревья на дальней стороне шаны. Солдаты УНИТА открыли огонь в воздух, скорее всего, от испуга или от потрясения, мы же как можно быстрее побежали по открытой шане, поскольку я знал, что выжившие (если они вообще выживут) будут контужены после удара и смогут защищаться весьма нескоро. Недалеко от места крушения мы наткнулись на деньги, разбросанные по всей округе. "Дорнье" лежал на крыльях, опрокинутым вверх, колеса его болтались в воздухе. Кубинский пилот и его команда из четырех человек погибли. Солдаты УНИТА начали грабить самолет, с тел погибших сняли все ценности, которыми являлось почти все. Мы поняли, что сбили рейс казначея, перевозивший сотни кванз (ангольская валюта). Среди документов в самолете мы нашли также платежную ведомость.
  Командир УНИТА настаивал на том, чтобы мы немедленно покинули этот район, но я сообщил ему, что мы собираемся замаскировать обломки и остаться в этом районе, так как полагал, что существует высокая вероятность того, что пропавший самолет начнут искать с воздуха. Хаммер переместил машину на другую огневую позицию, и мы заняли запасные позиции. Командир УНИТА был недоволен моим решением, но мы оба знали, что он не может нас бросить.
  Было уже далеко за полдень, когда группа воздушного наблюдения нервно и неистово закричала: "Helicoptro, helicoptro". По звуку мы определили, что это вертолет Ми-8/17 советского производства. Вскоре показался приближающийся вертолет. Я убедился, что он находится в пределах досягаемости, и дал Хаммеру команду открыть огонь, как только он точно захватит цель. Ракета была запущена, и мы следили за дымовым следом, пока ракета не взорвалась под брюхом вертолета (топливные баки вертолета Ми-8 расположены в нижней части), и он не начал камнем падать вниз. Через несколько секунд, примерно в пятистах метрах от нас, взрыв сотряс землю, когда горящий вертолет упал на землю, и большое облако черного дыма поднялось над линией деревьев.
  Я дал команду на отход, но это оказалось не так просто! Два вертолета Ми-24 приближались к району и уже были заметны издалека, - их внимание привлек дым от упавшего вертолета. Ми-24 нес под каждым крылом блок реактивных снарядов и мог выпустить по цели сто двадцать восемь 57-мм ракет с большим разрушительным воздействием. У нас не было защиты от такого оружия, и было маловероятно, что мы сможем сбить оба вертолета до того, как один из них нанесет удар по нашим позициям. Я дал указание, что мы не будем пытаться атаковать другой самолет. Вертолеты покружили над нашей позицией, а затем направились в сторону Менонге. Мы начали эвакуацию, и через десять дней Инженерный корпус переправил БРДМ-2 через реку Каванго на сторону Рунду. По прибытии на базу командир оперативного штаба майор Ормонд Пауэр угостил нас игристым вином.
  Нам посчастливилось повторить подобную операцию год спустя. При поддержке УНИТА мы проникли с ракетным комплексом SAM-9 почти в тот же район на реке Гимбе. Спустя несколько недель ожидания и нескольких случайных бомбардировок наших позиций истребителями МиГ-23, мы получили приказ на отход. Я попросил продлить операцию на несколько дней, поскольку до этого мы зафиксировали более ста сорока полетов на участке между Менонге и Куито-Куанавале, и несмотря на то, что возможность вступить в бой с одним из пролетавших мимо самолетов не представилась, мы все полагали, что это лишь вопрос времени.
  Было раннее утро, и мы только что закончили нашу ежедневную проповедь. Когда все вернулись на свои места, мы с доктором начали готовить утренний кофе. В небе над нами не было ни облачка. Флайт-сержант Хаммер Стридом, получивший повышение по службе с момента нашей последней операции, только что закончил утренние проверки электронных систем в машине и ждал внутри, готовый к действию.
  Наш кофе еще не сварился, когда послышался знакомый звук приближающегося со стороны Куито-Куанавале советского транспортного самолета Ан-12. Вскоре мы заметили низко летевший самолет, - не было никаких сомнений в том, что он находился в пределах досягаемости ракеты. Официальным фотографом, снимавшим пуски всех ракет, был Кристи Смит, он как раз находился на позиции и был готов заснять все на видео. Я встал поближе к машине, чтобы иметь возможность общаться с Хаммером. Он подтвердил мне, что ракета захватила самолет, и выстрелил. Ракета попала во внутренний двигатель на левом крыле огромного Ан-12. Поначалу нам показалось, что ракета не нанесла достаточного ущерба для того, чтобы самолет упал, но через несколько секунд самолет изменил траекторию полета и от двигателя потянулся четкий дымовой след. Я проследил в бинокль путь поврежденного самолета. Почти у самой земли я увидел, как самолет перевернулся и скрылся за деревьями. В следующее мгновение над линией деревьев появилось огромное черное облако дыма - "Антонов" разбился. Мы приготовились к отходу и вскоре тронулись в путь. Позже, радиоперехваты переговоров противника показали, что в результате крушения погибли двадцать восемь человек, из которых одиннадцать являлись русскими советниками [в результате этой акции был сбит военно-транспортный самолет Ан-12БП (бортовой номер 11747, командир экипажа капитан Лукьянов С.В.) 369-го полка ВТА ВВС СССР (пункт постоянной дислокации - Джанкой), выполнявший полет по маршруту Куито-Куанавале - Менонге - Луанда. Погиб 21 человек (12 советских военнослужащих, из которых 8 членов экипажа и 4 военных советника, а также 9 ангольских военнослужащих, летевших в Луанду по служебным делам)].
  
  Глава 15
  
  Танзания и упреждающие удары против объектов Африканского Национального Конгресса (АНК), 1985-1986 гг.
  
  В один из дней были получены разведданные о том, что на объекте АНК, расположенном в городе Морогоро в Танзании, будет проводится конференция Исполнительного комитета этой организации. Первоначально ее планировалось провести в Аруше, но по неизвестным причинам место изменили на Морогоро. В конференции должны были принять участие все руководители АНК. В тот момент я проходил курс боевой подготовки в Зулуленде, но меня вызвали в штаб Сил спецназначения в Претории. Я поехал автомобилем и на следующее утро доложил о своем прибытии начальнику разведывательного управления штаба. Там я встретился с Франсом Фурье, которого также вызвали на оперативное совещание. Замысел операции состоял в том, чтобы используя территорию Малави в качестве промежуточного района сбора, высадится затем из частного самолета парашютным способом в Танзании, после чего мы должны были проникнуть на объект и заложить взрывчатку в здании, где должна была проходить конференция АНК. Третьим членом нашей группы был назначен Коос Стадлер, за связь отвечал Дейв Скейлс. Руководителем операции был назначен полковник Ханнес Фентер, командир 4-го разведывательного полка.
  Наступил период интенсивного планирования и тренировок. Во время операции мы должны были пользоваться гражданским снаряжением и одеждой, для высадки должен был использоваться легкомоторный самолет "Караван-2". В его конструкцию внесли определенные изменения с тем, чтобы можно было полностью снять боковую дверь, и на аэродроме к северу от Претории мы отрабатывали новые навыки высадки и прыжки с этого самолета. В то время новым командующим Силами специального назначения назначили генерал-майора Жуп Жубера - очень способного лидера, который к тому же был исключительно популярен среди офицеров всех рангов. Вдвоем мы отправились в Кейптаун, где я провел презентацию для Командующего Силами Обороны ЮАР, одобрившему оперативный план и давшему нам зеленый свет на проведение операции.
  Мы отправились в Малави под видом туристов. После первой ночи, проведенной в Лилонгве, далее мы направились в город Мзузу, расположенный в северной части страны, где встретили самолет, пилотируемый полковником Хапом Потгитером, вылетевший из Претории с нашим оборудованием, укрытом в специальных тайниках. Там же мы дождались и оставшуюся часть группы. Воспользовавшись возможностью, мы встретились с агентом, работавшим под прикрытием, который должен был заранее прибыть в Танзанию и обозначить зону высадки стробоскопическим светом. Согласовав с ним определенный порядок действий на случай непредвиденных ситуаций, мы отправились далее на север, на удаленное плато Ньика. Это плато являлось природным заповедником и было, хотя и популярным, но не перегруженным туристическим направлением. Мы выдавали себя за туристов и для взлета и посадки использовали грунтовую взлетно-посадочную полосу рядом с базовым лагерем. В маленькой палатке в одном из кемпингов Дейв устроил тайный оперативный штаб.
  Мы сели в самолет холодным и туманным вечером. При прыжке с парашютом я выходил из самолета первым и поэтому должен был сидеть у двери. Взлетев, мы направились в Танзанию. Само здание АНК располагалось в кратере Морогоро и было полностью окружено горами. После высадки на парашютах мы сначала должны были с помощью агента выдвинуться на машине в горный район, а затем с наблюдательного пункта в горах определить окончательные маршруты выдвижения к объекту. В самолете, летевшем на высоте пятнадцати тысяч футов без задней двери, было очень холодно. Полковник Потгитер продолжал кружить над районом и с трудом спускался ниже, чтобы мы могли покинуть самолет, поскольку горы, казалось, представляли собой серъезную проблему. Между нами и пилотом не было связи, и мы не понимали, что происходит.
  Через какое-то время мы поняли, что летим в том направлении, откуда прилетели. Операция была прекращена из-за того, что было невозможно точно идентифицировать сигналы стробоскопа, подаваемые агентом, а самолет не мог снизиться без риска врезаться в горы. Обратно в Ньика приземлиться мы не смогли, так как район был полностью покрыт туманом, поэтому полковник Потгитер решил направиться в Лилонгве. Проблема, с которой мы столкнулись, заключалась в том, что не был составлен и утвержден необходимый план полета, дверь самолета была снята, а все наше оборудование и оружие находилось вместе с нами на борту. После приземления в Международном аэропорту Лилонгве, полковник Потгитер зарулил подальше от взлетно-посадочной полосы и три оператора выбрались из самолета вместе со всем своим снаряжением, после чего он и врач, оставшийся на борту, подрулили обратно к зданию терминала с легендой о том, что на борту серьезно заболел "пациент", которого необходимо было эвакуировать из Ньики прямо посреди ночи. Вскоре после прибытия в здание аэропорта их задержали, но доктор настолько хорошо сыграл свою роль пациента, что вскоре им разрешили поспешить в больницу. Тем временем мы втроем перелезли через забор и спрятали бóльшую часть снаряжения, после чего с тревогой прождали все это время в высокой траве у дороги. На следующее утро нас подобрал один из наших тайных агентов.
  Решив оставить свое снаряжение в Малави, мы с Коосом на машине вернулись на плато Ньика и спрятали снаряжение в тайниках в близлежащих лесах. Обратно мы отправились вдоль красивого побережья озера Малави и на своем пути насладились небольшим отдыхом, после чего в Лилонгве сели на коммерческий авиарейс обратно в Южную Африку. В последующие годы мы несколько раз посещали плато, проверяли тайники и проводили необходимое техническое обслуживание оборудования. В этих путешествиях мы прекрасно проводили время.
  
  ОПЕРАЦИЯ "ХВОСТОВАЯ ЧАСТЬ"
  
  Правительство Зимбабве оказывало Африканскому Национальному Конгрессу оперативную, материально-техническую и административную поддержку и предоставляло в пользование различные объекты. АНК использовал территорию Зимбабве в качестве трамплина для нападения на фермеров, живущих вдоль границы, для нанесения ударов по целям в Южной Африке и для совершения различных других актов агрессии. Еще будучи в подразделении D40, я, выдавая себя за туриста, провел тщательную рекогносцировку большинства известных нам объектов АНК в столице страны, Хараре.
  Правительство Южной Африки приняло решение нанести упреждающие удары по целям АНК в Зимбабве и Ботсване. Я должен был руководить операцией, в рамках которой предполагалось атаковать два объекта в Хараре. Операция получила кодовое название "Хвостовая часть".
  Административные помещения АНК располагались в городе на улице Ангва, а в пригороде, возле Эшдаун-парка, находился интенсивно используемый перевалочный пункт. Мы начали планирование операции, попутно заканчивая боевую подготовку.
  Мы перебрались в Уоллмансталь за пределами Претории, где и закончили последние приготовления. Обе группы на макетах отработали все свои действия, включая действия на случай непредвиденных ситуаций. На зимбабвийской территории нам должны были помочь наши агенты, которые должны были подготовить посадочные площадки возле фермы, недалеко от города Булавайо, обеспечить нас необходимым транспортом и быть нашими проводниками в Хараре. Я должен был руководить операцией с возвышенности на окраине города, рядом с кладбищем под названием "Акр героев". Необходимо было атаковать перевалочный пункт, а также собрать как можно больше разведывательной информации. После окончания тренировок мы сократили время, которое должны были провести в здании, до двадцати трех секунд. Возле выхода, но внутри этого помещения, при отходе мы должны были установить пятикилограммовый заряд взрывчатки с трехминутной задержкой срабатывания. При атаке административных помещений, чтобы добраться к окнам второго этажа, должна была использоваться лестница. Внутрь помещения должен был быть заброшен пятикилограммовый заряд взрывчатки. Поскольку правительство Южной Африки должно было взять на себя ответственность за нападения, то заранее был подготовлен медиа-план информационного обеспечения.
  Аэродром передового базирования был организован в Оллдейз. Мы собрались на нем и провели крайние инструктажи с экипажами вертолетов. Также в конце взлетно-посадочной полосы, в обстановке "секретности" и под покровом темноты, меня проинструктировали оперативники подразделения D40. Они были в балаклавах, скрывавших их лица, однако Дэйв Типпет вскоре снял ее, так как я сразу узнал его голос. Я знал Дейва с 1974 года и испытывал к нему глубочайшее уважение. Год спустя он был убит во время одной из операций.
  Мы вылетели на операцию с последними лучами солнца на двух вертолетах "Пума". На ферме близ Булавайо наши агенты подготовили и обозначили на земле посадочную площадку. По прибытии мы обнаружили, что транспортные средства, которые мы должны были использовать для переезда в Хараре, находятся в плохом техническом состоянии, поэтому мы решили арендовать другой транспорт, и на следующее утро агенты организовали четыре автомобиля из фирмы Avis, занимавшейся прокатом автомобилей. На ферме мы провели целый день, проверяя машины и согласовывая передвижение в Хараре с агентами, спрятав свое оружие в различных местах, в основном в сумках для гольфа. Мы отправились в Хараре во второй половине дня 20 мая 1986 года. Передвижение прошло без происшествий, и в девять часов вечера мы прибыли на место сбора возле озера Макилвейн, неподалеку от Хараре. Вместе с одним из агентов и Викторино, - одним из операторов, который должен был действовать в административном здании, - мы отправились на рекогносцировку и доразведку объектов атаки. После возвращения на пункт сбора мы разделились на три подгруппы, а сам с доктором отправился на возвышенность возле "Акра героев".
  Я отчетливо помню, как во время передвижения на позицию мы прослушали три песни Барбары Стрейзанд. На то время ее песни были весьма вдохновляющими, и с тех пор, слушая их, я часто испытываю подобное возбуждение. По прибытию на место, я забрался на высокое дерево, чтобы улучшить обзор и УКВ-связь с подгруппами, а доктор остался в охранении внизу. Со своего места я мог отчетливо наблюдать за машиной, направляющейся в Эшдаун-парк.
  Обе цели были успешно атакованы и уничтожены, после чего мы отошли в природный заповедник за пределами Хараре для запланированной эвакуации вертолетами. Я связался со штабом в Претории, где генералы с нетерпением ожидали новостей. Уже почти рассвело, когда мы услышали, как в легком тумане к нам приближаются вертолеты, ведомые Джоном Черчем.
  Нас доставили обратно на передовой аэродром в Эллисрас, где перед посадкой на частный самолет до Претории мы провели очень краткий разбор операции. Начальник оперативного управления штаба Сил Обороны ЮАР ожидал нашего доклада, прежде чем представить подробную информацию об итогах операции всему военно-политическому руководству. Через несколько дней мы получили приглашение на краткий прием в официальную резиденцию главы государства, Президента П.В. Боты. Зимбабвийская пресса, наши местные СМИ и международные информационные агентства широко распространяли информацию о нападениях на объекты АНК в Зимбабве и Ботсване. Проанализировав фотографии, опубликованные в Зимбабве, мы смогли определить, что дом в Эшдаун-парке сравняли с землей, а административные помещения на Ангва-стрит были серьезно повреждены, особенно внутри. На фотографиях была видна лестница, по которой Викторино поднялся на второй этаж, и которая все еще стояла у здания. Для меня это был совсем другой опыт, но я испытал огромное удовлетворение, руководя такой "чувствительной" операцией. Нападения на объекты в Габороне, в Ботсване, также увенчались успехом.
  Вскоре после этих нападений, мой хороший "друг", заместитель командира по вопросам оперативной безопасности в штабе Сил специального назначения, был разоблачен как агент, работающий на Центральную разведывательную организацию Зимбабве. Он успел передать сведения о предстоящих нападениях, но к счастью для нас, день проведения операции он указал на сутки позже, чем мы фактически работали. Можно только представить, каков был бы исход операции, если бы враг нас поджидал. После того, как несколько недель спустя в Хараре взорвалась бомба в автомобиле, два агента, которые помогали нам в городе, были выявлены и задержаны. Впоследствии они были приговорены к пожизненному заключению по обвинению в терроризме.
  
  Глава 16
  
  Операции "Похищение 1" и "Похищение 2", 1986-1987 гг.
  
  В один из дней капитан Хайн фон Берг, офицер связи полка, передал мне сообщение, полученное им днем ранее. К моему изумлению, в сообщении говорилось, что я награжден "Крестом Почета" в серебре. Награды было решено вручать в штабе Сил спецназначения в присутствии СМИ. В награждении приняли участие четыре командующих Видами Вооруженных сил и множество других высокопоставленных лиц. Это был особый случай, - я присоединился к узкому кругу из всего лишь двух других людей, которые были награждены "Крестами Почета" двух степеней. В моем наградном листе говорилось следующее:
  "С 1980 года майор Андрè Дидерикс возглавлял разведывательную группу из двух человек, которая участвовала в различных крайне опасных и деликатных операциях в глубине вражеской территории, без поддержки собственных сил. В подобных операциях, ради достижения цели иногда требовалось несколько недель передвигаться на сотни километров по негостеприимной местности, где господствовали противник и враждебно настроенное местное население. Выполнение заданий осуществлялось с большим умственным напряжением, вызванным близким присутствием, (зачастую в пределах нескольких метров), вражеских часовых при обстоятельствах, которые не давали никаких шансов на спасение в случае обнаружения.
  Несмотря на то, что в нескольких таких операциях было столкновение с противником, группа, чтобы успешно завершить свою миссию, действовала самым профессиональным образом, что привело к серьезным неудачам для врага. За храбрость, проявленную в условиях смертельной опасности, сопровождавшей эти операции, майор Дидерикс награжден "Крестом Почета" в серебре".
  К этому времени мои отношения с капитаном Ритджи Вентцель, офицером разведки в Штабе сил спецназначения, вышли за пределы чисто платонической дружбы. Мы обручились и поженились через полгода, 7 декабря 1986 года. Ее отец в то время был действующим министром Кабинета при Президенте П.В. Боте. На следующий день после нашей свадьбы мне исполнился тридцать один год. Мы поселились в Фалаборве, где Ритджи получила назначение на должность офицера по связям с общественностью разведывательного полка.
  
  ОПЕРАЦИЯ "ПОХИЩЕНИЕ 1"
  
  Ангольский военно-воздушный потенциал представлял собой реальную угрозу для южноафриканских сил и для Юго-Западной Африки в целом. Тогдашний Советский Союз поставил ангольским войскам истребители МиГ-21 и МиГ-23. Эти самолеты, пилотируемые в основном кубинскими и восточногерманскими пилотами, обладали возможностью поражать цели в глубине Юго-Западной Африки. Русские МиГ-23 также являлись более чем достойным противником для устаревающих истребителей "Мираж" и "Импала", состоявших на вооружении Южно-Африканских Военно-Воздушных Сил. Меня вызвали в штаб для получения оперативного задания. Оно заключалась в уничтожении вражеских истребителей, находящихся на аэродроме Менонге в Южной Анголе. Операция получила кодовое наименование "Похищение 1".
  Задачу на проведение операции получила 54-я разведывательная рота. Замысел операции состоял в том, что мы с Коосом Стадлером должны были проникнуть на объект, а Невеш, который являлся третьим членом группы, должен был ожидать нас поблизости от него. Вплоть до того момента, когда мы начнем проникновение к цели самостоятельно, нам должна была оказывать поддержку УНИТА, - ее бойцы будут сопровождать нас только до места, находившегося примерно в двадцати километрах от аэродрома.
   Мы следовали стандартному порядку действий по подготовке к развертыванию и завершили наши тренировки в Савонге, - на учебном полигоне недалеко от Фалаборвы, после чего мы отправились в Рунду и расположились в Форт-Футе. Там мы встретились с капитаном Микки - командиром подразделения УНИТА, ответственным за оказание нам помощи. Затем мы высадились на контролируемой УНИТА территории в Анголе, на площадке приземления, которая была подготовлена заранее и контролировалась людьми капитана Микки. (УНИТА в тот момент контролировала бóльшую часть районов вокруг крупных городов).
  Мы начали выдвижение к объекту операции и через несколько дней достигли пункта расхождения. Местность вокруг Менонге была плоской, и мы передвигались очень осторожно. Из-за опасности обнаружения со стороны местного населения мы были вынуждены в дневное время оставаться близко к земле, и не могли получать больше информации о маршруте, лежащем впереди нас. Хотя у нас и не было четких разведывательных признаков концентрации местного населения, но мы знали о развертывании бригады ФАПЛА и сильных оборонительных позициях вокруг аэродрома. У нас произошло несколько близких встреч с местным населением, которое передвигалось в этом районе.
  Через несколько дней мы достигли точки, где нам пришлось расстаться с Невешем, а сами мы с Коосом продолжили проникновение на аэродром. Однажды утром, когда мы лежали рядом друг с другом под кустами, два молодых человека забрались на дерево совсем близко от нас, после чего провели все утро, срезая с него ветви, не подозревая о двух южноафриканских солдатах, располагавшихся прямо под ними. Это были тревожные моменты, но мы остались незамеченными. Полеты самолетов на аэродроме оказались более интенсивными, чем мы ожидали, особенно в предвечерних сумерках, когда несколько истребителей взлетели и направились на север. Из-за присутствия большого количества вражеских войск вокруг аэродрома, а также населенных пунктов вблизи, мы должны были подходить к объекту со значительного расстояния, и обязательно должны были уйти оттуда до рассвета. Располагаться в непосредственной близости от аэродрома было крайне рискованно, так как местность была очень открытой и густонаселенной.
  График выполнения задачи был очень плотным, и не оставлял нам времени на непредвиденные задержки, поэтому мы рискнули сняться с места сразу же после наступления темноты. Вскоре мы столкнулись с первым местным жителем. Я поздоровался с ним по-португальски и пробормотал что-то насчет возвращения домой, после чего мы оставили его в покое и ушли с этого места как можно быстрее. Несмотря на этот эпизод, мы решили продолжить операцию, так как было маловероятно, что сообщение об этом достигнет противника в ту же ночь, и вызовет немедленную тревогу. Затем мы вышли на болотистую местность, на преодоление которой потратили драгоценное время. Способность Кооса точно ориентироваться на местности оказалась воистину даром божьим. Наконец мы вышли на вражеский блокпост, выставленный на дороге к аэродрому, и потратили много времени, чтобы его обойти.
  Мы здорово отстали от графика, но еще не были готовы отказаться от выполнения задачи. Нам удалось добраться до периметра аэродрома, и обнаружили на своем фланге оборонительную позицию, где стоял танк с экипажем. Наконец мы добрались до взлетно-посадочной полосы (на которую моя нога становилась последний раз во время операции "Саванна" в 1975 году). Но теперь, в этой точке, мы отставали от запланированного времени уже безнадежно, и пришли к выводу, что нам не хватит времени преодолеть оставшееся расстояние до стоянок самолетов и установить заряды, так как мы просто не успевали выйти из этого района до рассвета. Я был очень разочарован, но согласился с тем, что из этого густонаселенного места мы должны немедленно уходить. С другой стороны, у нас не было абсолютно никаких шансов расположиться ближе к аэродрому, хотя мы и рассматривали такой вариант. Назад мы двигались с максимально возможной скоростью и успели до рассвета отойти на некоторое расстояние от местных поселений. Мы были настолько истощены, что использовали наступивший день для восстановления сил.
  На следующий вечер мы отправились на пункт встречи с Невешем и нашими друзьями из УНИТА. Я не мог смириться с неудачей, и с тем, что нам пришлось отказаться от проведения операции лишь из-за нехватки времени, а не по причине нашего обнаружения, но во время отхода мне даже в голову не пришла мысль предпринять еще одну попытку. Только когда мы достигли пункта встречи и встретились с капитаном Микки, я впервые попросил Кооса и Невеша рассмотреть возможность повторной попытки. Фаза Луны играла важнейшую роль в физическом размещении подрывных зарядов, поэтому мы должны были принять решение быстро. Мы пришли к выводу, что риск в оставлении Невеша на окраине аэродрома слишком велик, однако чувствовали, что у нас будет больше шансов, если будем работать в группе из двух человек. Я также был убежден, что мы сможем добраться до цели вовремя, так как теперь мы хорошо освоились на местности и точно знали, где находятся вражеские позиции. В тот же вечер мы с Коосом снова выдвинулись на объект, и уже не стали тратить понапрасну время. Проникновение шло по плану, и мы снова оказались в пределах досягаемости до аэродрома.
  Последняя часть этапа проникновения в очередной раз доставила свои проблемы, но мы достигли взлетно-посадочной полосы к запланированному времени. Было уже за полночь, когда мы добрались до места, где обычно стояли самолеты, и вышли на точку, примыкавшую к основной стоянке, откуда доносились голоса нескольких человек, находившихся в соседнем ангаре. Мы определили его как дежурное помещение. Вскоре стало понятно, что количество самолетов на стоянке оказалось не таким, как мы ожидали увидеть. При более внимательном осмотре мы обнаружили лишь вертолет Ми-8 и несколько непригодных к эксплуатации легких самолетов, но ни одного истребителя там не было. Критически оценив обстановку, было принято стратегическое решение - не стоило ставить под угрозу наши возможности и намерения ради уничтожения одного вертолета. В этом случае о каких-либо будущих операциях, направленных на уничтожение вражеской авиации, не могло быть и речи, так как противник охранял бы все остальные аэродромы всеми средствами, имевшимися в его распоряжении. Мы имели в виду Лубанго, но до сих пор подобная операция считалась слишком рискованной из-за своей сложности, а также из-за высокого политического риска.
  Время нас уже поджимало, и как только мы стали полностью уверены, что выбрали правильный вариант действий, немедленно приступили к отходу. Я был очень измучен и с трудом поспевал за Коосом. Мы решили передвигаться днем, так как теперь уже хорошо знали этот район. В течение дня у нас закончилась вода, но мы продолжали идти, и я был вынужден воспользоваться амфетаминами, повышающими работоспособность, которые у нас были с собой. Я хорошо знал об их побочных эффектах, но решил, что у меня нет выбора. Я проглотил две таблетки и вскоре почувствовал их воздействие. После захода солнца нам удалось добраться района пункта встречи, и мы решили расположиться там на ночь - выдвигаться на позиции УНИТА в темноте было не самой лучшей идеей, поскольку нас легко можно было бы принять за врага.
  Рано утром следующего дня мы встретились с патрулем УНИТА и отправились в долгий путь обратно к посадочной площадке, куда прибыли через несколько дней. Из-за значительного истощения я еле тащился. Там нас подобрали две "Пумы". Когда мы вернулись в Форт-Рев, наше решение отойти и не уничтожать вертолет было полностью поддержано. Позже разведка выяснила, что противник, опасаясь нападения, ночью на аэродроме Менонге истребители не держал, - еще до заката все самолеты были переброшены в город Бие, расположенный севернее. Затем мы припомнили количество истребителей, взлет которых мы слышали в ночь перед первым проникновением на аэродром, и поняли, что в тот момент их как раз переводили в безопасное место.
  
  ОПЕРАЦИЯ "ПОХИЩЕНИЕ 2"
  
  Решение о том, что стратегическое значение решающего удара по военно-воздушному потенциалу противника вполне оправдывает любой риск, было принято на самом высоком уровне, - и нам дали зеленый свет на проведение атаки против самолетов на аэродроме Лубанго на юге Анголы. Это оказалась первая из наших двух попыток уничтожить вражеские самолеты на этом аэродроме. На двух стоянках, расположенных на обоих концах взлетно-посадочной полосы аэродрома, стояло пятьдесят шесть вражеских истребителей (самолеты, пилотируемые кубинскими и восточногерманскими летчиками стояли на одном конце, а ангольские самолеты - на другом конце). Некоторые самолеты стояли в обвалованных капонирах, а остальные - на открытых стоянках. В Лубанго и его окрестностях были развернуты две кубинские бригады и множество других подразделений ангольской армии и ВВС. Непосредственно на аэродроме находилась парашютная рота, имевшая одну-единственную задачу - охрана и оборона аэродрома и самолетов.
  Последняя аэрофотосъемка этого района проводилась еще во время операции "Саванна" в 1975 году, а топографические карты местности в последний раз обновлялись в 1960-х годах. Я очень смутно помнил город Лубанго и его окрестности еще со времен моего двухнедельного пребывания на тамошнем аэродроме в 1975 году. Достаточной и достоверной информации, на базе которой можно было бы спланировать такую чувствительную операцию, практически не было! План же состоял в том, чтобы атаковать самолеты на обеих стоянках. Исходя из этого, было принято решение о развертывании для проведения операции двух групп по два человека, хотя я и выразил свою озабоченность по этому поводу, так как полагал, что проникать на объект отдельными группами будет слишком рискованно.
  К этому времени Военно-воздушные силы ЮАР вполне освоили технику и тактику ночных полетов и могли высадить нас на необорудованную площадку в ночное время. Таким образом, теперь мы могли высадится после наступления темноты и гораздо ближе к цели!
  Мы начали нашу обычную подготовку к проведению операции. Мы перебрались в Ондангву, откуда должны были развертываться на операцию и где организовали оперативный штаб по руководству операцией. После обычной рутинной процедуры заключительной подготовки и проверки, мы вылетели на операцию на двух вертолетах "Пума". Через две недели после начала операции вдали стал виден аэродром. После долгого ночного перехода мы нашли место, где можно было отдохнуть в течение дня. С первыми лучами солнца мы обнаружили, что находимся в центре очень густонаселенного района, хотя на наших аэрофотоснимках местность была обозначена как необитаемая с несколькими участками густого кустарника. Это должен был быть очень долгий день!
  Сразу после рассвета, когда мы устроились на дневку, я увидел человека, приближающегося к нашей позиции. Он явно направлялся к своим посевам неподалеку от нас, и шел прямо на другую группу. Стало совершенно очевидно, что наше присутствие в этом районе обнаружено, и проблема сейчас заключалась в том, что у противника был целый день, чтобы преследовать нас. Мы выложили большую часть зарядов из рюкзаков и включили взрыватели с временной задержкой. Мы должны были избавиться от как можно большего веса и передвигаться как можно быстрее!
  
  ОПЕРАЦИЯ "ПОХИЩЕНИЕ 2": ВТОРАЯ ПОПЫТКА
  
  Я испробовал различные способы убедить командование в том, что мы должны предпринять еще одну попытку уничтожения вражеских самолетов, находившихся на аэродроме Лубанго. Я был уверен, что у малой группы будет гораздо больше шансов на успех. В конце концов идея была принята, и мы начали готовиться ко второй попытке провести операцию "Похищение 2". В качестве членов группы я отобрал Кооса Стадлера и Жозе да Косту. Жозе выходил с нами только до объекта операции, где он должен был ожидать нас, а мы с Коосом должны были проникнуть на аэродром и атаковать самолеты. Мы с самого начала решили сконцентрироваться на самолетах, находящихся только с одной стороны аэродрома, поскольку по данным нашей разведки, кубинская часть авиапарка охранялась не так тщательно, как ангольская. Мы также получили информацию из иностранного разведывательного источника о том, что внезапная бомбардировка аэродрома Менонге и наша недавняя неудавшаяся попытка захватить аэродром Лубанго насторожили противника. Все самолеты, находящиеся на земле, скорее всего, охранялись индивидуально двумя вооруженными солдатами. По некоторым данным, ночью эти охранники спали под самолетами. Этой информации мы не доверяли, так как до последнего момента ее невозможно было подтвердить, как точную.
  Операция "Похищение 2" стала одним из самых ярких моментов моей военной карьеры в качестве оператора малой группы. Она содержала в себе все элементы настоящей операции сил спецназа, - она носила стратегический характер, была сопряжена с очень высоким риском и требовала уникальных оперативных навыков для выполнения. Объект операции находился глубоко в тылу противника, что требовало высочайшего уровня умственной и физической силы. В случае своего успеха, операция привела бы к большому ущербу для военно-воздушного потенциала противника.
  Подготовка к ее проведению началась со всей серьезностью, и мы перебрались для проведения крайних тренировок на базу ВВС Худспрюйт, где максимально реалистично был смоделирован объект операции. Критическим фактором являлась фаза Луны, и тренировки проходили точно при той же фазе, которую мы ожидали во время проведения операции. На стоянке были установлены истребители "Мираж", а наши коллеги-спецназовцы из 54-й роты выступали в качестве их охраны. Мы провели более двух недель, отрабатывая все возможные сценарии, с которыми мы могли бы столкнуться. Мы совершенствовались в искусстве подкрадывания, оставаясь незамеченными. Мы до мельчайших деталей подобрали свое снаряжение, - тип и цвет нашей одежды несколько раз менялись, пока мы не остались ими полностью удовлетворены.
  План состоял в том, чтобы проникнуть на объект с минимальным количеством избыточного снаряжения, чтобы можно было пронести максимальное количество подрывных зарядов. На этапе проникновения мы решили взять с собой один пистолет-пулемет с глушителем и один АК-47 на каждого. Для переноски зарядов были изготовлены специальные рюкзаки, которые позволяли добраться до зарядов, не снимая их. Мы вдвоем несли на себе четырнадцать зарядов. Заряды весили по полкилограмма каждый, а электронный взрыватель имел устройство неизвлекаемости, а также механизм задержки срабатывания, установленный на тридцать минут. Это означало, что после установки заряда на крыло самолета и по истечении времени задержки, он взорвется при попытке его снять или сдвинуть. Заряд состоял в основном из взрывчатого вещества "Торпекс" с высоким содержанием алюминия, что в свою очередь придавало ему зажигательные свойства. Замысел состоял в том, чтобы разместить заряды на крыльях, где были расположены топливные баки. Для этой цели у нас были тюбики специально разработанного, быстросохнущего клея. Заряд действовал как зажигательное устройство и поджигал топливные баки воздушного судна, а полученный взрыв с высокой степенью вероятности уничтожил бы другие самолеты, стоявшие в непосредственной близости.
  На крайней тренировке присутствовало несколько высокопоставленных офицеров из штаба Сил спецназначения. Они согласились выступать в роли охранников, пока мы подходили к самолету и устанавливали заряды. Если бы эта тренировка являлась настоящей операцией, она увенчалась бы стопроцентным успехом. Во всех попытках без исключения мы незаметно подкрадывались к самолету, часто проходя по открытой площадке в нескольких метрах от "охранников". Последние приготовления мы закончили уже в Фалаборве, после чего отправились в Ондангву, откуда мы должны были выходить на операцию. Как обычно, Дэйв и другой вспомогательный персонал выдвинулись туда заблаговременно, за две недели до начала операции, чтобы организовать оперативный штаб.
  Время пребывания в Форт-Рев мы использовали для того, чтобы акклиматизироваться и отработать взаимодействие с пилотами вертолетов. Перед посадкой на вертолеты у нас прошла обычная проповедь, включая причастие. На первом этапе на перебросили на передовой аэродром в Оконгвати, и пока мы ждали захода солнца, вертолеты заправлялись. В качестве меры предосторожности мы приготовились покинуть вертолеты на случай, если не удастся найти подходящее место для посадки. Первая часть полета через пустыню прошла еще до заката, так как местность была безлюдной. Когда стемнело, коммандант Джон Черч и его экипажи повели "Пумы" вдоль долин и складок местности так, как будто это происходило при дневном свете. Ночной полет был для нас новым опытом, но мы доверяли пилотам 19-й эскадрильи, с которыми часто работали в прошлом. Оказалось, что подходящая посадочная площадка отсутствовала и нам пришлось в кромешной тьме спускаться на скалистый выступ. В процессе спуска тяжелого снаряжения был поврежден один из рюкзаков, что создало для нас проблему переноски груза. Коос вынужден был взять один из небольших пакетов, обычно используемых для закладки в тайник, в то время как Жозе и я распределили между собой часть его еды и воды.
  Когда стих звук вертолетов, Жозе и Коос выбрали подходящее место для сокрытия аварийных запасов и снаряжения и приступили к оборудованию тайников. Это было само благословение - вернуться под ясные ангольские звезды. На следующий день мы расположились в непосредственной близости от тайника, где со мной произошла удивительная вещь. Когда я сидел на своем наблюдательном посту, рядом со мной появилась довольно крупная змея, которая переползла через мою ногу. Я был так напуган и потрясен, что не мог пошевелиться. К счастью, змея сочла меня недостойным того, чтобы тратить свою энергию и спокойно поползла дальше.
  В долине под нами находилось поселение. Мы внимательно наблюдали за местным населением, чтобы убедиться, что оно не было встревожено шумом вертолетов. Когда к наступлению сумерек не появилось никаких признаков любопытства или расследования произошедшего, мы были вполне уверены, что наша высадка не вызвала никакого беспокойства, и отправились в свое путешествие в Лубанго. Коос был абсолютным мастером в области ориентирования, и в решении этой задачи я полностью на него положился. Мы решили воспользоваться более легкими маршрутами и использовать тропы и дороги, особенно после полуночи. Если бы мы с кем-то столкнулись, мы бы просто продолжили двигаться и уходить от места встречи как можно быстрее.
  Выдвижение шло по плану и через неделю район аэродрома уже оказался в поле зрения. И тут у нас возникли проблемы с выбором подходящего места для дневки, поскольку в поиске дров население и большое количество войск почти уничтожили растительность. В какой-то момент во время выдвижения мы получили по радио разведывательное донесение, в котором говорилось, что противник осведомлен о нашем присутствии в этом районе и привел в готовность все свои войска в районе Лубанго. После тщательного анализа ситуации мы пришли к выводу, что нас все еще не обнаружили и мы не оставили никаких следов нашего присутствия.
  В течение ночи мы хорошо продвинулись и вышли в район, который мы планировали использовать в качестве конечного наблюдательного пункта. В этом месте мы предполагали окончательно спланировать наше проникновение на объект. Местность была тщательно выбрана по "старинному" аэрофотоснимку, но то, что мы обнаружили на месте, оказалось именно тем, чего нам очень не хотелось. Там росло несколько деревьев и редкая трава, но совершенно не было подлеска, - растительность была вырублена ради производства древесного угля, что на то время, очевидно, обеспечивало бурную торговлю в этом районе. Мы выжали из ситуации все возможное и замаскировались, как могли. Это должен был быть очень длинный день, и мы приготовились к самому худшему. Я забрался на низкое дерево и устроился на нем, а Коос и Жозе лежали подо мной совершенно неподвижно, стараясь быть как можно более незаметными. Слушая шум машин и звуки человеческой деятельности, мы не испытывали никаких иллюзий, что мы одни.
  На рассвете я определил местоположение аэродрома и сделал несколько снимков с помощью телеобъектива. В следующее мгновение мы услышали голоса нескольких приближающихся женщин, - они были заняты сбором дров и двигались все ближе и ближе к нашей позиции. Через некоторое время одна из женщин подошла к Жозе. Коос настолько хорошо спрятался, что она не заметила ни его, ни меня на дереве. Жозе, который был одет в форму ФАПЛА со знаками различия лейтенанта, сохранил хладнокровие, встал и попытался заговорить с женщиной, но она в ответ закричала и стала убегать. Когда они исчезли из виду, мы оценили наши возможные действия и решили, что появление Жозе, скорее всего, смутило женщин и что они, как мы надеялись, не определили в нем иностранца. В этом районе было так много военных, что, конечно же, это была не первая встреча женщин с военнослужащими.
  Тем не менее, мы решили перейти на запасную позицию, располагавшуюся неподалеку. Пойдя на риск, мы оставили наше укрытие и начали передвижение с максимальной скоростью, пока не нашли довольно безопасное место в глубине горы. У нас не было иллюзий, что мы должны оставаться абсолютно неподвижными до конца дня, к чему, по счастью, мы привыкли. Огневая мощь, которая была у нас, едва ли могла напугать и козу, и мы хорошо отработали действия на тот случай, если враг обнаружит нашу позицию.
  Мы проинформировали о сложившейся ситуации оперативный штаб, сообщив также, что решили проникнуть на объект той же ночью, то есть на день раньше, чем планировалось, - слишком долгое пребывание в этом районе, несомненно, привело бы к нашему обнаружению, поскольку мы явно находились в логове льва. Была пятница, и мы знали из предыдущего опыта, что в выходные дни враг был менее бдительным, кроме того, вечером в пятницу уже обычно начинались проводится различные вечеринки. Работая в паре с Коосом, я также готов был пойти на более высокий риск. Поздно вечером мы провели наше крайнее совещание с Жозе и все-таки решили принять на себя несколько просчитанных рисков. Мы могли сделать это, потому что не было никаких шансов, что мы останемся в этом районе дольше, чем на одну ночь. Мы чувствовали, что владеем инициативой, поскольку обнаружение противником нашего местонахождения после наступления темноты явилось бы чистой удачей, а к рассвету мы уже окажемся на некотором расстоянии от аэродрома.
  Из своего опыта я знал, что вражеские солдаты никогда не передвигались с заряженным оружием в местах, находящихся далеко от зоны боевых действий, поэтому у меня всегда будет возможность выстрелить первым. Я также был убежден, что ни один солдат не будет просто так взводить оружие и стрелять, если он случайно столкнется ночью с незнакомцем, поскольку это может быть его товарищ по оружию, однако в этом случае очень важно было словесно ответить на любой вопрос, независимо от того, имеет ли такой ответ смысл или нет. Зачастую, многие люди, злоупотребившие алкоголем, бродят по ночам, возвращаясь домой, поэтому одним из вариантов действий всегда было для нас изображать пьяницу. Золотое правило состояло в том, чтобы продолжать двигаться и по возможности избегать близкого контакта с человеком. Как обычно, мы избегали рукопожатий, потому что были в перчатках, а это наверняка вызвало бы подозрения.
  Решив выдвигаться к объекту после наступления темноты, мы воспользовались крайними лучами солнца чтобы спуститься с горы как можно ниже, двигались по нахоженным тропам, и шли довольно быстро. Когда окончательно стемнело, мы укрылись в выемке в непосредственной близости от вражеской позиции. Вокруг царила праздничная атмосфера с разливающейся в воздухе музыкой. В такой ситуации мы чувствовали себя уверенно и решили двигаться по железной дороге, чтобы сэкономить драгоценное время, и максимально дольше находиться возле объекта. Здесь мы столкнулись с группой солдат, идущих тем же путем. Мы быстро прошли мимо них, а Коос пробормотал несколько невразумительных слов.
  Мы дошли до проволочного забора, ограждавшего аэродром по периметру, и некоторое время издалека наблюдали за районом, чтобы определить, ведется ли в нем какое-либо патрулирование, но увидели только один патруль, прошедший по дороге, идущей за забором. Обрадовавшись, что можно безопасно продолжить свой путь, Коос проделал проход в нижней части забора, и теперь мы оказались внутри аэродрома и уточнили свое точное местоположение, сориентировавшись по капонирам и стоянкам, на которых стояли самолеты. Мы выдвинулись к первым капонирам, сохраняя абсолютную тишину, пытаясь уловить любой шум или движение, которые могли бы указать на присутствие врага.
  Со склада, расположенного на некотором расстоянии от нас, доносился довольно сильный шум. Мы решили подойти поближе и оказались на участке, покрытом короткой травой, окаймлявшем стоянку. На небольшом расстоянии передо собой я смог четко различить силуэт истребителя МиГ-21. Пока Коос извлекал первый заряд из туго перетянутой сумки на своей спине, я обеспечивал его прикрытие - действие, которое мы отрабатывали множество раз.
  Мы услышали, как по дороге, идущей вдоль забора по периметру, движется автомобиль, с которого с помощью прожектора осматривали окрестности. Коос просигналил, что готов установить первый заряд. Он подполз к самолету, но когда он оказался возле МиГ-21 и уже собирался встать, его окликнула охрана, располагавшаяся под фюзеляжем. Друг за другом были взведены два АК-47. Мое сердце бешено колотилось, и я ожидал, что в любой момент начнутся неприятности. Коос что-то пьяно пробормотал заплетавшимся языком, изображая пьяного, повернулся и нырнул в траву сбоку от стоянки. Между охранниками возникла словесная перепалка, - они не были на сто процентов уверены в том, что произошло. Мы перегруппировались и перешли на площадку неподалеку от стоянки, где оценили произошедшее и прикинули имеющиеся у нас варианты действий. Мы решили отходить, поскольку предупреждение охранниками дежурного караула о нашем присутствии было лишь вопросом времени. Коос пошел вперед, и мы вернулись к дыре в заборе. Оказавшись в безопасности на противоположной стороне, мы сели и стали слушать то, что происходило на аэродроме. Затем мы двинулись к горе по железнодорожной колее, которая в то же время маскировала наши следы.
  Вернувшись на гору с первыми лучами солнца, мы встретили Жозе, и продолжали идти до рассвета, после чего устроились в укрытии на весь день. После наступления темноты, мы покрыли оставшуюся часть маршрута до посадочной площадки. Мы уже не несли тяжелого груза и преодолевали до шести километров за ночь.
  Через несколько дней мы прибыли на посадочную площадку и приготовились к эвакуации. По прибытии вертолетов мы увидели в дверях бородатое лицо Оом Бута, который решил сопровождать вертолеты. На обратном пути, недалеко от границы, один вертолет направился к месту дозаправки, а вертолет, на котором летела группа, направился прямо в Ондангву.
  По прибытии мы выгрузили наше снаряжение и стали ожидать на базе прибытия другого вертолета, но в следующее мгновение нас вызвали на вертолетную площадку, где произошел несчастный случай. При посадке на аэродроме Ондангва, пока пилот выруливал на стоянку в Форт-Рев, чтобы высадить пассажиров, двери вертолета были открыты. Оом Бут неверно оценил скорость, с которой двигался вертолет, и выпрыгнул, когда тот все еще был в движении, и приземлился под колесом вертолета. Мы бросились к стоянке, где лежал Бут Сварт, все еще полный своих обычных шуток. Поначалу казалось, что он лишь слегка ранен. Бута забрала "Скорая помощь" и отвезла в ближайший госпиталь в Ондангве. Мы бросились в душ, чтобы быстро смыть со своих лиц бóльшую часть камуфляжного крема, а затем вернулись в лазарет и обнаружили, что состояние Бута ухудшилось, и медицинский персонал готовился к экстренной операции. Мы сидели и с тревогой ожидали, когда хирург закончит операцию и сообщит новости о его состоянии. Бут получил травмы внутренних органов и был отправлен в Южную Африку для проведения дальнейшей операции и лечения в 1-м армейском госпитале в Претории. Его вверили самой тщательной заботе блестящего хирурга Джорджа Шарфа. Позднее Бут оправился от своих травм и спустя несколько месяцев возобновил исполнение своих обязанностей в 5-м разведывательном полку.
  Что касается своей стратегической цели, то операция "Похищение" успехом не увенчалась, однако это никоим образом не омрачало того удовлетворения и восторга, которые мы испытали после нее. Для самой операции это был во многих отношениях грандиозный финал, и благодаря ей малые группы заняли место, находящееся за пределами воображаемого. И хотя мы были очень разочарованы результатом операции, мы знали, что сделали все возможное, и для всех ее участников это оказалось личным успехом.
  Во время операции со мной и с Коосом произошел ряд необычных случаев, которые сделали операцию уникальной и в ином смысле. Первый случай произошел в ночь перед тем, как мы достигли района проведения операции. Рядом с поселком Уила, мы шли босиком по песчаной тропе, ведущей в сторону Лубанго, как вдруг наткнулись на статую Христа, стоявшую на обочине дороги. В жутком зеленом отблеске приборов ночного видения, распятая фигура Христа показалась нам больше, чем была на самом деле. В следующий вечер, после того как нас обнаружили и когда мы собирались спуститься с горы для проникновения на аэродром, я указал Коосу на статую Христа, возвышавшуюся над городом Лубанго. Видимая на фоне горизонта, освещаемая последними оранжевыми лучами солнца, заходящего за ней, фигура Христа произвела на нас незабываемое впечатление. Третий случай был не столь очевиден, но уж точно не менее значителен. После проблем, с которыми мы столкнулись на объекте, и когда противник на аэродроме уже всполошился, у нас не осталось иного выбора, кроме как уходить точно на то место периметра, где мы ранее проделали дыру в заборе той же ночью. Когда Коос открыл компас, чтобы определить направление, он указал мне прямо на юг, где висело созвездие Южного Креста, как бы указывая нам путь. Мы начали движение и вышли к забору точно в том месте, где была дыра, после чего мы покинули аэродром и ушли в безопасное место.
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023