ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Цеханович Борис Геннадьевич
"Немецкая старушка"

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 8.26*27  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эпизод из службы в Германии
  Немецкая старушка.
  
  
   Тяжело вздохнув, я посмотрел на водителя. Рядовой Лаптев призвался в армию три месяца назад, закончил у нас в полку курсы водителей и сегодня у него был первый, так сказать, самостоятельный рейс. Мы ездили в штаб дивизии в город Виттенберг в девяносто километрах от нашего арт. полка, загрузились и сейчас возвращались в полк. Только что проехали Торгау, ещё тридцать километров и наш город Ошац. Лаптев держался хорошо и я немного расслабился, лишь иногда подсказывая где нужно снизить скорость, а где быть поосторожнее. Ехали мы не быстро и мне уже всё надоело, да ещё от медленной езды тянуло в дрёму, куда я успешно иной раз и проваливался.
   Я ещё раз вздохнул и стал бездумно смотреть в окно. Типичный немецкий пейзаж: вдоль обеих сторон дороги, тянулись длинные ряды яблонь, груш, слив. Встречались деревья и потолще. За деревьями тянулись зелёные поля, где гуляли чистенькие, аккуратные немецкие коровы. Это всегда меня поражало. В Союзе корова могла посрать и тут же улечься на своё или чужое гавно и в таком виде прийти домой к хозяйке или на ферму. А здесь участок поля огораживался хлипеньким, но аккуратным проволочным забором, по которому пропускался ток, малой мощности и коровы гуляли внутри этого загона. Туда же загоняют тележку с автопоилкой и коровы спокойно подходят к поилке, нажимают мордой на клапан и пьют воду. Каждая автопоилка обязательно оборудуется навесом, как будто корове не всё равно как пить - под навесом или без навеса.
   - Лаптев, видел как пасутся немецкие коровы? - Я мотнул головой на коров, пасущихся на поле.
   Солдат немного наклонил голову и посмотрел через лобовое стекло: - Да, товарищ прапорщик, когда совершали на сборах марши видел и что меня удивляет то это какие они чистые ходят. Я сам, товарищ прапорщик, из деревни, километров сто от Смоленска и у нас в колхозе стадо голов в восемьсот. Когда их выгоняют на огромное поле, которое используют под пастбище, то наше стадо терялось там, но всё равно вечером коров 70-100 приходило в говне. Казалось бы, ну вроде бы посри в одном месте, ляг в другом: размеры поля ведь позволяют. Нет, обязательно надо лечь в какашку.
   Лаптев опять наклонил голову и посмотрел на стадо, мимо которого мы сейчас медленно проезжали: - Ну, смотрите: участок, на котором они пасутся примерно 150 на 150 метров, коров там штук 70-80. Сейчас три часа дня и пасутся они с утра, но ведь все чистые. Что и им немцы культуру привили?
   Мы оба весело заржали, а я представил, как они, немцы, могли прививать коровам "культуру". Отсмеявшись, я показал водителю пальцем на одинокую фигурку старушки видневшую вдалеке на обочине дороги.
   - Лаптев, смотри. Вон немецкая старуха стоит на обочине. Пока мы к ней подъедем она сто раз сможет перебежать дорогу, но она воспитана так, что пока мы не проедем она не побежит через дорогу.
   Мы оба с любопытством смотрели на приближающую фигурку немки и Лаптев через несколько секунд с сомнением произнёс: - Что-то я сомневаюсь, что эта старуха будет ждать, когда мы проедем...
   Я и сам уже с интересом наблюдал за действиями старушенции: она нетерпеливо перебирала ногами, поглядывая на приближающийся русский грузовик. Иногда она выскакивала на полметра на асфальт, но тут же уходила обратно на обочину и с нетерпением поглядывала в нашу сторону.
   - Не, всё-таки не побежит, дождётся..., - медленно, но уже с сомнением протянул я.
   Я уже уверился, что она не побежит, но когда до неё осталось метров тридцать, старуха сорвалась с места и ломанулась через дорогу. Наверно, ей казалось что она стремительно мчится по асфальту, и может быть даже слышала свист ветра в ушах, но на самом деле эта старая женщина лишь выскочила на проезжую часть и сейчас вяло перебирала ногами перед нашим капотом.
  1
   - Лаптев, Вправо! - Заорал я не своим голосом и солдат мгновенно с ориентировавшись, крутанул баранку, направляя машину в промежуток между немкой и кюветом. Но в этот момент старушка, поняв что она не успевает перебежать дорогу, резво развернулась и опять побежала наперерез нам. Я не успел крикнуть, как Лаптев сам резко крутанул руль ещё больше вправо и направил машину в кювет, тем самым спасая жизнь этой бестолковой старой женщине. Ей то он спас, но машина на скорости сначала правым колесом скатилась в глубокий кювет, вздыбила кучу мягкой земли высоко верх, когда правый край бампера ударился о противоположный край кювета. Потом машина взбрыкнула, уже попав левым колесом в кювет, высоко подскочила и уже неуправляемая понеслась на толстенное дерево. Меня мотало по кабине и всё происходящее я видел лишь кусками: искажённое в крике лицо солдата, намертво уцепившего руками в руль, застывшая фигура старой женщины, со вскинутыми в сильном испуге к лицу руками, вздыбленная и как будто застывшая в воздухе земля, приближающейся громадно-толстый серо-коричневый ствол дерева, УДАР и всё....
   .....- Товарищ прапорщик, товарищ прапорщик, - чей то тонкий голос доносился издалека тревожа моё выныривающее из небытия сознание. Потом я стал ощущать, что кто-то меня непрерывно трясёт за плечо и я как-то быстро пришёл в себя.
   - Товарищ прапорщик, вы живы? - Лаптев прекратил меня теребить и радостно смотрел, как я трясу головой, пытаясь прогнать из головы боль и разогнать туман перед глазами. Правда, при ближайшем рассмотрении это оказался не туман, а пар из радиатора.
   Я оттолкнул в сторону солдата и поспешно выскочил из кабины: - Лаптев, а старуха, что с ней?
   - Да что с ней, да ничего, вон она курва немецкая стоит целёхенькая на дороге, - водитель махнул рукой, и я приподнявшись над капотом машины увидел немку, застывшую на обочине как изваяние. Расширенными от ужаса глазами она смотрела на меня.
   - Чего она так уставилась на меня? И долго я был без сознания? А, Лаптев?
   - Да нет, товарищ прапорщик, минуты полторы, как мы стукнулись. А смотрит она так потому что у вас всё лицо в крови. А вот машине звиздец пришёл....
   Я провёл рукой по лицу, ощущая липкость и мокроту, а когда отнял руку то увидел ладонь в обильной крови. Почувствовав мимолётную дурноту, я присел на подножку кабины, а ко мне сразу же подскочил подчинённый.
   - Товарищ прапорщик, да вы не беспокойтесь, это у вас кровь из носа. А так у вас ничего, только головой обо что-то сильно ударились...., даже козырёк фуражки перерубило. Он вам и смягчил удар.
   Слабость быстро улетучилась и я осмотрел целёхенького и невредимого водителя: - Ты то сам как?
   - Да я в руль как вцепился и сумел смягчить удар. Так немного грудью о руль и то немного. А вот машине капец..., - с тоской опять протянул солдат.
   В течении пяти минут мы с Лаптевым осмотрели машину и пришли к выводу, что машина и не сильно побилась. Да облицовку, бампер, радиатор с вентиляторами менять придётся, а остальное так по мелочи. Двигатель не пострадал, так как облицовка, бампер и радиатор смягчили удар. Лаптев повеселел.
   - Живём, товарищ прапорщик..., - веселился солдат, а мне сгрустнулось.
   - Тебе то что, Лаптев, а вот меня отдерут по полной программе, как старшего машины. Только стали забывать историю с Цюпой, как вот на тебе....
   - А что Цюпа натворил, он же лучшим водителем полка считается?
   Я достал носовой платок и стал тереть лицо, пытаясь оттереть засыхающую кровь: - Сейчас приведу себя в порядок и надо будет подняться к старушке, поговорить с ней, а то она совсем в тоску ушла. А, Цюпа, как он был лучшим водителем полка, так он им и остался хотя и разбил в дребезги машину. А ты, что не слышал как он её разбабахал?
   - Да нам "молодым", особо ничего не рассказывают. Говорят, он прокололся на своём каком-то "коронном номере"....
   - Этот "коронный номер" меня давно заколебал и Цюпу я гонял... Ладно, пойду к немке..
   Не успел я сделать несколько шагов, как к немке медленно подъехал полицейский
  2
  автомобиль и остановился рядом с ней. Пока мы ковырялись около своего автомобиля, по дороге мимо нас и немки проехало несколько легковых машин, откуда немцы, не останавливаясь, осматривали место аварии и на большой скорости уезжали. Они то наверно и вызвали полицию.
   - Was wolen Sie? - Спросил высокий полицейский у меня, когда я подошёл и поздоровался с ним за руку.
   - Kameraden, aless normal, - насколько можно было жизнерадостно произнёс я и на смешанном русско-немецком языке, помогая себе жестами, попытался рассказать суть происшедшего. Полицейские слушали меня внимательно, добросовестно пытаясь понять, что им втолковывал этот русский.
   - Ferschtein, - понятливо кивнул головой высокий полицейский, наверняка старший в этой паре и теперь он обратился с пространным вопросом к старушке, которая продолжала безучастно стоять на обочине дороги.
   Я думал, что она даже не вникала в то, что её спрашивали, но через несколько секунд из неё безудержно полился поток слов, общий смысл которых сводился к подтверждению моего рассказа. Закончив объяснение, она тихо заплакала и второй полицейский, подхватив под руки, бережно повёл её в полицейский автомобиль.
   Понимая, что они сейчас уедут и я останусь один на один со своей проблемой, я попросил полицейского связаться по рации со своими коллегами, чтобы те в свою очередь сообщили в наш полк об аварии. Я думал, что немец, так для виду, согласится, но тот пробормотав "Gut", достал из полевой сумки блокнот с ручкой и попросил написать свою фамилию и куда надо сообщить.
   Через несколько минут он уже передавал сообщение о нас по радиостанции и, махнув прощально рукой они укатили в сторону Торгау.
   - Ну что, Лаптев, давай "загорать", хоть полицейские и пообещали сообщить о нас в полк, что-то я не верю в них. А наши пока раскачаются.... В 18:00 заканчивается наша путёвка: это они только зафиксируют сам факт неприбытия машины из рейса. Час подождут и только в 19:00 при смене дежурных по парку доложат начальнику автомобильной службы майору Сушинскому, пока примут решение, пока раскачаются, так что выедут в часов девять вечера. Ну, в часов десять их надо ждать. Так что, сидим и ждём...
   Я сначала побродил минут десять вокруг машины, всё дальше и дальше отдаляясь от неё, потом вернулся и добросовестно попытался заснуть в кабине, но у меня ничего не получилось. Плюнув с досады, я вылез из кабины и присел на большой валун в пяти метрах от автомобиля, размышляя что мне будет за эту аварию.
   Усугубляло моё положение то что это был уже второй автомобиль с моего взвода, разбитый в течении двух месяцев. Водитель четвёртого орудия ефрейтор Цюпа по праву считался лучшим водителем полка. Он не только хорошо знал устройства и правила эксплуатации машины, но он её чувствовал, как своё тело. Был у него и свой "коронный номер": на спор он садился за руль автомобиля, разгонялся и останавливался в пяти сантиметрах, хоть линейкой замеряй, от любого препятствия. Я как принял полгода назад взвод, сразу же начал бороться с этим "коронным номером" и теперь если он его выполнял, то я этого не знал. Два месяца назад, в очередной раз поспорив, Цюпа вскочил в кабину, завёл мотор и, не проверив какое давление воздуха в тормозной системе, помчался к стене бокса. Как потом оказалось, в тормозной системе давления, да и вообще воздуха не было, и когда Цюпа нажал на тормоза, то педаль тормоза "провалилась" до пола и грузовой автомобиль, с сорока восемью снарядами в кузове, на большой скорости с грохотом врезался в каменную стену. Автомобиль в дребезги, хорошо хоть не взорвался, Цюпа весь побит, слава богу ничего себе не поломал - так побился немного, но что самое интересное стена даже трещинки не дала - умеют немцы строить.
   Ох и драли потом меня, особенно майор Сушинский. Чтобы восстановить автомобиль он выгреб всё своё НЗ запчастей. Я его и так боялся, а тут вообще стал его стороной обходить. Да
  теперь мне припомнят всё: и Цюпу, и как я гнался за американцами и чуть не угробил БТР.
  Теперь ещё вот эта авария...
  
  3
   Лаптев первое время пытался, что-то там крутить ключами на двигателе, но потом прекратил и тоже пригорюнился рядом со мной на валуне. Мимо нас пролетали немецкие автомобили, откуда все с любопытством разглядывали нас и грузовик. Что-то нам кричали и ехали дальше в свою безоблачную гражданскую жизнь.
   .....На удивление наша техническая помощь прибыла к нам уже через полтора часа и из кабины, громко пыхтя, вылез сам майор Сушинский, увидев которого я испугался.
   - Цеханович, прапорщик, ты заколебал меня...., - заревел громогласно краснорожий и толстопузый начальник автомобильной службы и ринулся в мою сторону.
   Я вскочил с валуна и испуганным зайцем помчался к майору, лихорадочно складывая в мозгу слова доклада.
   - Товарищ майор, совершая марш по указанному маршруту, автомобиль столкнулся с внезапно возникшим препятствием в виде немецкой старушки, в результате чего совершился наезд на дерево.... Рядовой Лаптев принял правильное решение и свернул на обочину..., - всё это я выпалил даже не задумываясь над содержанием доклада и сейчас стоял перед грозным начальником, приложив руку к головному убору.
   Вся злость и ярость майора куда-то улетучилась и Сушинский расхохотался: - Цеханович, ну и видок у тебя. Ты хоть руку опусти...
   Вид у меня действительно был наверно хоть куда: весь растерзанный, лицо и форма в остатках крови, а на голове фуражка с разрубленным пополам козырьком, а Сушинский продолжал веселиться: - Ты, прапорщик, над содержанием своего доклада задумался? Где это препятствие в виде немецкой старушки? Где этот рядовой Лаптев, который принял правильное решение и совершил наезд на дерево? Ну ты, Цеханович, меня убил. Давно я так не смеялся.
   Правда, веселье было недолгим: когда мы спустились к машине и Сушинский увидел повреждения он опять начал яростно ругаться и возмущаться.
   - Блин, капот и облицовка в дребезги... Да вы что? Да ещё бампер.... А лебёдка, лебёдка... Цеханович, где я возьму лебёдку? Прапорщик, - голос майора взвился вверх и опустился почти до шёпота, - да на какой скорости вы мчались, что радиатор в лепёшку, шкивы на двигателе, ремни - всё к чёрту? Ты что думаешь, что я эти запчасти на складе рожаю что ли? О чём ты думаешь? Да ни хрена ты не думаешь.... Какая старушка...? Чего ты тут лепечешь? Вместо того чтобы руководить действиями молодого водителя, у которого сегодня первый самостоятельный рейс, ты бессовестно спал, товарищ прапорщик. Да что я тобой разговаривать, поехали в полк. Пусть по тебе командир полка решение принимает....
   По команде начальника автомобильной службы из кунга технической летучки выскочили четверо бойцов, вытащили металлический буксир, как его у нас называют "галстук", в течении пяти минут зацепили мой автомобиль и мы на небольшой скорости поехали в полк.
   Через час мы свернули в ворота КПП, за которым сразу же располагалось здание штаба, и остановились. Сушинский отправил летучку с прицепленным повреждённым автомобилем в парк, а я с майором под сочувственными взглядами дежурного по полку и его помощника, стали подыматься на второй этаж, где остановились перед дверью с табличкой "подполковник Скворцов Е. П.".
   В арт. полку я служил чуть больше двух лет и подполковник Скворцов был при мне второй командир полка. Первым был подполковник Шляпин Юрий Иосифович, толстый, жизнерадостный офицер, любимый командир полка для солдат и офицеров, сумел создать первоклассный офицерский коллектив, спаять полк в сплочённый воинский коллектив, способный решать любые задачи. В прошлом, 1975 году, перед самой моей отправкой в школу прапорщиков, Шляпин был переведён в Союз на должность преподавателя артиллерийской академии, а на его место поставили подполковника Скворцова. Был он сыном очень высокопоставленного военноначальника, про которых когда говорят, то многозначительно подымают глаза вверх. Поэтому Скворцова и поставили на отлаженный военный механизм, каким являлся наш полк, для того чтобы в течении года Скворцов "отметился" без всяких негативных моментов на этой должности и стартанул дальше по карьерной лестнице.
   Командиры подразделений были на своих местах, каждый знал своё дело и свой манёвр.
  
  4
   Полком рулил начальник штаба подполковник Корвегин, по кличке "Хмурый", начальники служб тоже были все на своих местах и командир полка лишь присутствовал при полку, занимаясь своим личными делами и не вникая особенно в жизнь воинского коллектива. Поэтому командира полка я боялся даже меньше чем майора Сушинского, хотя прекрасно понимал, что командиру полка за три месяца до того как его двинут дальше, тоже не нужны такие ЧП как мой наезд на дерево с выводом автомобиля из строя.
   ...- Цеханович, заходи, - послышался голос Сушинского из-за двери командира, куда он зашёл минуту назад.
   - Товарищ подполковник, прапорщик Цеханович по вашему приказу прибыл, - я замер, опустив руки по швам и "едя" командира "преданными" глазами.
   Командир сидел за столом в расслабленной позе, внимательно рассматривая меня. Был он как всегда спокоен и невозмутим. Минута прошла в молчании и я стоял, превратившись в соляной столб.
   - Красавец, - изрёк наконец-то своё резюме командир, - Ну что скажешь, Цеханович?
   - А я что? Я ничего... так получилось... Непонятно откуда эта старуха вывернулась, ну и пришлось в деревья уехать...
   - Цеханович, ты про мифическую старуху хорош заливать. Скажи по честному - спал, товарищ подполковник и водитель был предоставлен самому себе, поэтому и летел так что не справился с управлением. Майор Сушинский рассказал с какой силой вы там воткнулись в это дерево....
   - Не спал я, товарищ подполковник, - мне вдруг расхотелось что-то доказывать, когда тебе никто не верит и сейчас я желал чтобы меня побыстрей наказали и я убрался из кабинета, но командир не спешил меня наказывать.
   - Пятнадцать минут тому назад из моего кабинета ушли твой командир дивизиона подполковник Хончи и командир батареи капитан Чистяков. Я их вызывал. Оба крайне положительно характеризуют тебя по службе. Я, как командир полка, тоже о тебе положительного мнения. Но вот что получается: через неделю как ты прибыл из школы прапорщиков, ты на БТР врезаешься в забор в немецкой деревне, когда гнался за американской машиной связи. Как мне рассказывали там свинья чуть инфаркт не получила, когда ты с грохотом развалив половину каменного забора ворвался в тихий и уютный немецкий дворик в то время когда свинья мирно спала под забором....
   Я еле сдержал улыбку, вспомнив, как эта здоровенная свинья испугалась и без разбега сиганула через двухметровый забор.
   ....Я ведь тогда тебя не наказал, потому что ты тут же на месте разрулился с немцем и он не имел к нам никаких претензий, да и БТР целый остался - так, краску немного побило. Два месяца назад твой подчинённый Цюпа разгрохал машину об стену. Сегодня ты ещё одну машину разбил. Хорошо что одна машина с твоего взвода, забитая под завязку снарядами стоит на длительном хранении на складе и ты её не разобьёшь, но ведь у тебя во взводе есть ещё одна целая машина. Что от тебя дальше ждать? Может быть, ты скоро и её в распыл пустишь?
   Командир замолчал, а я тяжело вздохнул и решил от обороны перейти в наступление.
   - Товарищ подполковник, всё что у меня было это ведь не оттого что я бестолковый. Я ведь хотел как лучше. Если взять американцев, то они находились в запретной зоне, потому я и погнался за ними, чтобы задержать их. Ну, не рассчитали мы с водителем... С Цюпой, с рядовым Цюпой я работал, запрещал ему свои трюки показывать, ну вот захотелось ему покрасоваться.... Ну, что тут поделаешь - получил он свой урок, хороший урок. Конечно, плохо что от этого урока машина побилась, я вас понимаю, но всего не предусмотришь... Вот и сегодня так получилось. Но я вам обещаю, что больше подобного не будет..., - я обещал, я каялся и хорошо, что на тот момент никто из нас не мог предвидеть будущее, в котором я через три месяца утоплю свою третью машину в пожарном водоёме. Не я, конечно, утоплю, но мой подчинённый Джегутанов. И хорошо, что никто об этом не мог знать, поэтому я спокойно обещал, клялся, что исправлюсь и больше не принесу ни каких хлопот полку и командиру полка.
  
  5
   К концу моей горячей и убедительной речи и майор Сушинский, и подполковник Скворцов смеялись от души. Отсмеявшись, командир полка обратился к начальнику автомобильной службы.
   - Ну а ты что думаешь, Геннадий Антонович? Что будем делать?
   Сушинский посмотрел на меня и повернулся к командиру: - Был бы он разгильдяем, я бы конечно по другому отнёсся к нему. Но служит он хорошо. Несмотря на свою молодость, он всё-таки имеет довольно высокий авторитет в нашем полку. Раскрою один секрет вам, товарищ подполковник, Цеханович про это знает, для него это не секрет. Мои прапорщики начальники складов и технари решили как то набить морду прапорщику Цеханович и я случайно узнав об этом, был поражён за что они хотели его избить. Оказывается, им не нравилось, что этот молодой прапорщик умело и решительно командует своими солдатами и в целом взводом, а ведь у него половина взвода чеченцы. Не нравилось им и то, что среди офицеров Цеханович пользовался авторитетом и этим мордобоем они хотели ему сказать, типа: ты что Цеханович, не дёргайся, будь как все. Слава богу, вовремя всё это всплыло, я вмешался, старший лейтенант Геворгян пришёл с моими прапорщиками сурово разобрался. Нормально всё закончилось. Так что я думаю, что можно обойтись лишь только внушением, этим разговором. Ну а насчёт автомобиля, ладно восстановим его, есть ещё у меня резервы и в дивизии никто не узнает.
   Я стоял и не верил своим ушам, удивляясь тому как майор Сушинский отзывался обо мне. Я всегда считал его достаточно чёрствым человеком, да и довольно жёстким начальником, которого ничего не волновало, кроме того, чтобы все его приказы выполнялись именно так, как он хотел.
   - Ладно, идите товарищ прапорщик, а завтра собирайте своих водителей, к майору Сушинскому на склад за запчастями и к вечеру чтобы машина была восстановлена.
   Так всё и произошло, машина к вечеру завелась, ещё пару раз на совещании командир полка вспомнил происшедшее со мной, но наказан я не был, что меня здорово удивило. Постепенно этот случай стал забываться, как внезапно грянул гром....
  
  
   - Товарищ прапорщик, вас и рядового Лаптева срочно к командиру полка, - посыльный по штабу развернулся и выбежал из бокса нашей батареи, оставив меня в лёгком замешательстве. Мне сразу же стало понятно - раз вызывают с Лаптевым, значит дело касается аварии. Блин, ну в чём ещё там дело?
   ... - Солдат выйди в коридор, постой там, - командир выпроводил моего водителя, когда мы зашли в кабинет и доложили о прибытии. За Т-образным столом, помимо командира сидел замполит полка майор Григорьев с унылом выражением лица и майор Сушинский, которые неприязненно смотрели на меня.
   - Цеханович, ты что то там буровил про немецкую старуху? Так она была или не была? - В лоб задал вопрос командир полка.
   - Конечно, была. Вы же мне не верили, когда я пытался вам рассказать как было, - я немного подпустил возмущения в голосе, но только чуть-чуть, а то бы сразу же огрёб неприятностей.
   - Хорошо, старуха была. Тогда следующий вопрос - так вы её сбили или не сбили? - Настойчиво продолжал давить на меня Скворцов.
   - Да нет. Лаптев в последний момент среагировал правильно и поэтому мы улетели в деревья.
   - А старуха? Она целой осталась или вы её всё-таки зацепили? Ты, товарищ прапорщик, только правду говори, не так всё просто.
   - Нет, товарищ подполковник, целая и невредимая она. Её потом полицейские посадили к себе в машину и уехали с ней, а через полтора часа майор Сушинский приехал...
   - Хорошо. Старуха целая, всё нормально, тогда объясни нам, почему тебя и рядового Лаптева срочно требуют к 15 часам сегодня представить начальнику полицейского управления в городе Торгау? - Командир швырнул через стол лист бумаги и я осторожно взял листок в руки. Впрочем, прочитать я её не смог, так как она была написана на немецком языке. Я повертел её в руках и положил обратно на стол.
  
  6
   - Не знаю, товарищ подполковник.
   В кабинете повисла гнетущая тишина, которую через полминуты прервал Сушинский: - Цеханович, ты раскинь всё-таки мозгами. Ты сейчас внутри этой ситуации и большей владеешь информацией чем мы. Так по твоему почему вас туда вызывают?
   Я задумался и, видя что от меня ждут ответа начал рассуждать вслух: - Старуха однозначно была целой. Это сомнению даже не подлежит. Но она в тот момент была в шоке - так может она
  "ноги от шока кинула"...?
   - Типун тебе на язык, - все трое дружно застучали по столу костяшками пальцев, отгоняя даже само предположение о смерти немки.
   - Ну тогда, предъявят счёт на повреждённое дерево. Вот я сейчас не могу точно вспомнить во что мы врезались в яблоню или грушу...
   - Нет, этот вариант тоже отпадает, - Сушинский повернулся к командиру, - там вообще не плодовое дерево стояло. Тоже не подходит...
   - У меня тогда больше вариантов нет, - я замолчал, задумались и мои командиры.
   - Ладно, - командир принял решение и обратился к замполиту, - Бери мою машину, Сергей Иванович, бери этих героев и езжайте в Торгау. Ты по-немецки хорошо говоришь, да и по твоей это линий... Езжай и разбирайся. Если эти гаврики что-то, не дай бог скрывают или недоговаривают, то давай там разруливай ситуацию и не давай ей выйти оттуда. Мне неприятности, именно сейчас, совсем не нужны. Что хочешь делай, задача ясна?
   Майор Григорьев обречённо мотнул головой и стал медленно вылазить из-за стола, как будто ждал, что командир отменит приказ.
   ....Половину дороги в машине царило молчание, потом всё-таки Григорьев повернулся ко мне: - Цеханович, признайся - что там на самом деле случилось? Ведь через полчаса всё станет ясно... Признавайся, если что... Я тогда хоть сориентируюсь что говорить...
   - Мне, товарищ майор, не в чем признаваться, - твёрдо заявил я.
   - Ну что ж тебе виднее...
   Я с сожалением посмотрел в спину замполита. Даже если что-то случится - не разрулит и не вытащит нас оттуда. Надо надеяться только на самого себя.
   Два месяца назад стало известно, что к нам в полк придёт новый замполит с Северного флота с морской пехоты. Но когда майор Григорьев появился в полку, то все были разочарованы: вместо рослого, решительного офицера перед нами предстал невысокого росточка, щуплый с интеллегенскими замашками майор. В последствии оказалось, что он ещё и нерешительный, что сразу же подорвало его авторитет. А последний случай, произошедший на учениях, вообще поставил его на грань снятия с должности или может быть перевода на другую должность, что уже обсуждают между собой офицеры. Командир полка, якобы, где-то сказал - На хрен мне такой бестолковый зам нужен.... На учениях с боевой стрельбой в нашей батарее не заладилось с точностью. Мы стреляли, старались, но снаряды как заколдованные падали не там где им надо было взорваться. И тогда командир полка отправил с наблюдательного пункта на огневую позицию нашей батареи майора Григорьева - разобраться в чём дело. Замполит прибыл на позицию и стал ходить из окопа в окоп, добросовестно пытаясь вникнуть в причины неудовлетворительной стрельбы. Когда он добрался до моего взвода, то попросил показать, где находятся цели. Стрельбы проходили на полигоне Либеррозен и с наших огневых позиций можно было наблюдать район целей в 7 километрах от нас.
   - Вон, товарищ майор, высотка... на ней ещё такие три характерных дерева стоят. Вон они, видите?
   - Да, да, товарищ прапорщик, вижу, - удовлетворённо проговорил майор, наблюдая высоту в бинокль.
   - Вот правее правого дерева 0-20, холм небольшой. Вот это и есть цель, в которую мы не попали при последней стрельбе, - огорчённо произнёс я.
   Григорьев опустил бинокль, потом опять его поднял и снова посмотрел на цель: - Цеханович, дай-ка я теперь в прицел на цель посмотрю.
   - Пожалуйста, вот четвёртое орудие, смотрите, - я подвёл замполита к прицельным
  
  7
  приспособлениям и Григорьев приник к оптическому прицелу, потом откинулся от него и с недоумением произнёс: - Так здесь только одно небо видно. Как вы целитесь?
   - Да, товарищ майор, это прицел для стрельбы прямой наводкой - по танкам, а вам надо смотреть в панораму - вот сюда, - я показал, куда надо смотреть и Григорьев вновь приник к прицельным приспособлениям. Секунд двадцать он смотрел в окуляр панорамы, потом с недовольным ворчанием откинулся от неё и посмотрел вперёд.
   - Цеханович, подожди. Я что-то не пойму: ваша цель вот тот холм на высотке, - майор протянул руку и показал на цель, - я правильно понял?
   - Да, правильно.
   Майор с подозрением посмотрел на меня и вновь приник к окуляр, а через десять секунд откинулся и с раздражением спросил: - Так какого чёрта я наблюдаю какой-то лес, если его впереди нет?
   Я наклонился к панораме и заглянул туда - Всё верно, в перекрестье панорамы виднелась точка наводки - деревянный крест, прибитый к толстому стволу высокой сосны.
   - Всё правильно, это вы видите основную точку наводки, которая находится сзади батареи. Мы по ней наводим и стреляем.
   Офицер с недоверием смотрел на меня, решая про себя - издеваюсь я над ним или нет? Решив не ронять свой авторитет замполита полка, он решил не вступать со мной в какие-либо объяснения, а отойти в сторонку и понаблюдать за нашей работой со стороны.
   Через пять минут нам снова дали эту же самую цель и мы опять стрельнули неудачно - всего лишь на тройку.
   - Мне всё понятно, товарищ прапорщик, - злорадно прокричал мне замполит, сел в машину и укатил.
   - Ну, чего он там накопал? - Лёва Геворгян, старший офицер батареи, кивнул в сторону удаляющейся машины.
   - Мне, кажется Лёва, что он подумал что его тут или обманывают, или зло разыгрывают.
   - Да пошёл он....
   - На следующий день был разбор полётов. Большая палатка была забита офицерами и прапорщиками до отказа. В ходе разбора досталось и нашей батареи, особенно командиру батареи и СОБу и когда к трибуне вышел с выступлением замполит полка, настроение у нас совсем упало.
   Майор Григорьев в ходе разбора провёл анализ работы подчинённых ему политработников, а в конце выступления с апломбом заявил....
   - Насчёт точности стрельбы девятой батареи, я наблюдал это сам, хочу сказать следующее. Ну а и откуда там взяться точности? Они ведь что придумали, от небольшого своего ума? И этот прапорщик ещё там пытался меня обмануть. Вот смотрите: солдат стреляет с автомата - он целится вперёд. Танкист стреляет вперёд - он тоже целится вперёд. А они, рационализаторы хреновые, стреляют вперёд, но целятся назад, в какой-то лес. Да ещё там на дерево прибивают деревянный крест. Это что это такое? Это я вас, командир батареи, спрашиваю...
   Смех стоял, я думал палатка завалится. Кто-то действительно свалился со скамейки от смеха на землю, чем вызвал новый приступ веселья.
   Командир полка отсмеявшись, заявил: - Товарищ майор, прежде чем критиковать артиллеристов, почитайте наши наставления, руководства по огневой работе. Или хотя бы пролистайте. Капитан Чистяков, принимайте к себе в батарею на недельку майора и научите его хотя чему-нибудь....
   Эта неделя была наказаньем больше не для майора, а для нас. Он задолбал всех...
   .... Автостоянка перед трёхэтажным полицейским управлением встретила нас деловой суетой: машины то отъезжали, то подъезжали, кого-то привозили, кого-то увозили и водитель командирского УАЗика здорово покрутил баранкой, пока мы втиснулись на свободное место. Поглядывая с любопытством по сторонам, втроём мы двинулись к центральному входу и почти одновременно с Лаптевым я увидел, как нашу старушку, уважительно придерживая её под локоть, полицейский усаживал в гражданскую машину.
  
  8
   - Товарищ майор, да вон она - наша старушка. Жива и невредима. Лаптев, всё нормально, - я ткнул локтём солдата, а замполит проводив глазами машину с немкой, повеселел, поняв что никого не надо будет отсюда вытаскивать или разруливать ситуацию.
   - От полноты чувств я чуть было не хлопнул панибратски майора по плечу, удержавшись от этого в последний момент.
   - Ну, значит нас вызвали для каких-либо формальностей, - заключил я в эйфории.
   Дежурный по управлению проводил нас в приёмную, где скрылся за дверьми, через минуту вышел и пригласил в кабинет.
   Из-за огромного стола, навстречу нам выбрался представительного вида полковник и с открытой улыбкой радушно пожал нам руки, после чего усадил за стол. На ломаном русском языке поинтересовался - знаем ли мы немецкий язык и ещё больше расплылся в улыбке, когда майор Григорьев, к моему удивлению, бойко протараторил на немецком языке несколько фраз. Как по мановению волшебной палочке на столе появились пять чашечек кофе, печенье и пять рюмок. Всё это всё больше и больше нравилось мне, смущало лишь одно - это рюмка перед моим водителем. Через минуту в кабинет зашёл ещё один полицейский чин, который тоже радушно поздоровался с нами.
   Перекинувшись несколькими фразами с пришедшим, полковник открыл папку лежащую перед ним и торжественным голосом стал читать. От лёгкого волнения я ничего не понимал и поэтому смотрел на Григорьева, пытаясь по выражению лица определить содержания, того о чём читал полицейский. И судя по тому, как менялось выражению лица замполита, содержание было чрезвычайно удивительное.
   Секунд тридцать Григорьев внимательно слушал, потом в его глазах плеснулось удивление, которое всё более и более увеличивалось. Майор не выдержал и, с изумлением посмотрев на меня, чуть слышно прошептал: - Ну, вы и даёте с Лаптевым....
   Голос полковника стал более торжественным и последние фразы он произнёс уже со значением, после чего положил папку на стол, наслаждаясь произведённым эффектом. Второй полицейский тоже весело смотрел на нас и молчал, давая возможность моему начальнику перевести то, что прочитали нам.
   Майор Григорьев изумлённо молчал и я начал его теребить: - Товарищ майор, так чего они там прочитали? Чего молчите?
   - Что, что молчу? - У майора внезапно прорезался голос и он с непонятной злостью заговорил, - Герои вы тут с солдатом, чёрт вас побери. Цитирую, что сейчас прочитали "Спасая жизнь гражданке Германской Демократической республики, жертвуя своей жизнью и здоровьем вы сознательно свернули машину и направили её на деревья.... Ваш мужественный поступок является примером и образцом выполнения своего гражданского и воинского долга, на который равняются все полицейские управления города Торгау и так далее и тому подобное... Далее идёт наградная часть: за этот поступок и ты, и рядовой Лаптев от полицейского управления города Торгау награждаетесь премией в размере 500марок и грамотами каждый. Также в полк направляется письмо с просьбой о поощрении вас, но уже властью командования. Во как?
   - В принципе всё правильно... Ну, может быть не совсем сознательно мы машину направили в деревья, а скорее инстинктивно... Но в остальном всё правильно и я не пойму вашего сарказма, товарищ майор, - я улыбался и веселился, подначивая замполита, - товарищ майор, чего вы такой грустный? Улыбайтесь, на нас немцы смотрят, а обратно поедем в ближайшем ресторане обмоем премию. Да, Лаптев?
   Мой подчинённый радостно мотнул головой, а немецкий полковник, посчитав что нам всё уже перевели, достал из папки два конверта и вручил их мне и солдату, тут же пододвинув нам ведомость.
   - Распишитесь за деньги, - буркнул замполит полка, а второй полицейский, достав бутылку хорошей водки "Gold Korn", стал разливать её по рюмкам.
   - Нет, нет солдату нельзя, - майор Григорьев решительно закрыл ладонью рюмку Лаптева, чем немало удивил обоих полицейских.
   - Warum? - Второй полицейский произнёс ещё несколько фраз по-немецки и теперь ждал от нашего майора ответа, не убирая бутылку с водкой.
  9
   - Почему нельзя солдату, спрашивает. Говорит их, немецкому солдату, можно употреблять до ста грамм спиртных напитков.... Ну, а нашему нельзя, так я ему и скажу...
   Поняв нашу позицию в этом вопросе, немцы не настаивали, а налили Лаптеву газированного напитка и мы с удовольствием выпили за советско-германскую дружбу. Немного закусив, немецкий полковник, снова открыл папку и стал опять торжественно зачитывать очередную бумагу. Глядя на вновь изумлённое лицо замполита, я слегка толкнул его локтём и шутливо спросил.
   - Товарищ майор, что теперь медалями уже награждают?
   Закончив читать, немцы опять дали возможность перевести нам содержание второго документа: - Ну и повезло тебе с солдатом. Не удивлюсь если сейчас и медали достанут... Ещё по триста марок вам обоим дают, но уже за счёт той старухи, которую вы спасли - так сказать компенсация за испуг. Да, повезло вам...
   Через полчаса мы довольные и слегка пьяные вышли на крыльцо полицейского управления. Я был доволен тем, что в принципе ни за что, так запросто получил 800 марок или двухмесячный оклад. Конечно, сейчас я хорошо угощу в ближайшем ресторане майора Григорьева и себя не забуду, покормим командирского водителя и Лаптева. Завтра вечером я свожу в ресторан офицеров своей батареи и обязательно приглашу майора Сушинского, а остальные деньги потрачу на себя. Давно хотел себе купить хорошую и дорогую куртку.
   Лаптев был тоже доволен, но больше растерян и озадачен теми проблемами, которые внезапно свалились на его голову вместе с этой огромной, по солдатским меркам суммы денег. Если я получил двухмесячный оклад, то Лаптев сразу получил денежное содержание за 54 месяца, а ему осталось служить 21 месяц и что с этими деньгами делать он не знал
   Я приобнял своего подчинённого за плечи: - Лаптев, поздравляю тебя с отпуском. Конечно, в отпуск тебя сейчас никто не отпустит, но на ноябрьские праздники, через три месяца готовься. Отпуск ты получишь - даже не сомневайся. А деньги давай мне сейчас, а то у тебя в казарме или уведут, или выпросят в долг и ни хрена ты их больше не увидишь, а послезавтра мы с тобой пойдём в город и закупимся тем, что тебе надо - чемодан, одежду, подарки для родных и всё это ты увезёшь в отпуск....
   Доволен был и Григорьев, тем что всё благополучно закончилось, не надо никого отмазывать и вытаскивать и через полчаса он будет сидеть в приличном ресторане за хорошо накрытым столом.
   Я довольный оглядел улицу, стоянку полицейских машин, снующих мимо нас прохожих, шеренгу столетних деревьев видевших за свою долгую жизнь много интересного, возвышающийся над крышами замок на берегу Эльбы и с удовольствие вздохнул полной грудью - Жизнь продолжается и жить хорошо....
  
  
  31 января 2008 года
  
  
  
Оценка: 8.26*27  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023