ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Цеханович Борис Геннадьевич
"Умирать страшно лишь однажды"

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.70*19  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Очередной отрывок (октябрь месяц 1999 года)
  ОКТЯБРЬ
  
  
   6 октября 1999 года. В 4:00 подъём, в пять часов пошла разведка, первый батальон,
   среда потом начали движение мы, а через пятнадцать минут потерялась
   11:00 связь со вторым дивизионом, с первым дивизионом она сразу же ис-
   чезла, хотя они шли 200 метров сзади. Не добившись связи с дивизионами, переключился на частоту командира полка, слышал командира полка хорошо, что не мудрено, ведь я ехал прямо за ним, но вот больше никого не слышал. Судя по переговорам и здесь со связью было не всё в порядке. Да..., готовились, готовились, а в бой вступаем глухими и слепыми. Через час движения остановились. Начальник связи полка - майор Юра Якушенко, быстро поменял машину связи (КШМ) на другую. Но опять со связью не заладилось, в том числе и с артиллерийскими дивизионами. Начали опять движение и в довершении всего внезапно упал туман, от чего стало сыро и резко похолодало. Причём, туман был полосами, которые низко стелились по земле, вокруг дороги, по полям, цепляясь за деревья и кустарники отчего я здорово промёрз, так как всю дорогу стоял в открытом люке ПРП. В предрассветных сумерках вдоль дороги в тумане мелькали деревья, поля, населённые пункты уже поблёскивали освещёнными окнами, а на всех перекрёстках до Моздока движение колонны регулировали местные гаишники. Не доезжая Моздока, свернули вправо и начали его обходить. Уже освещённые лучами тёплого и ласкового по летнему солнца, пересекли по мосту несколько каналов и двинулись через большое село Кизляр, на улицах которого местные жители стояли кучками по десять-пятнадцать человек у своих домов, на перекрёстках и угрюмо провожало нас глазами. Миновали село и через полчаса подъехали к привалу.
   Остановились, уткнувшись в тыловые подразделения первого батальона, вдоль которых метался капитан Гвоздев и возбуждённо что-то кричал, подавая команды. За ним бегала его охрана, два амбала в шляпах под наёмника и радиотелефонист. Гвоздев подошёл к командиру, слезшему с КШМки и, доложив о состоянии батальона, вместе с ним пошёл вдоль колонны. Привал по плану был часовой и времени позавтракать и устранить недостатки, выявленные в ходе марша, было достаточно.
   Я слез с ПРП и первым делом послал Кравченко вдоль колонны к командирам дивизионов, чтобы они предприняли все меры для восстановления связи с командиром полка и со мной, а сам решил умыться, но сначала сфотографировался, чтобы осталась память, какой я после марша грязный. Время уже было где-то одиннадцать часов и здорово жарило, отчего очень хотелось пить. Я достал из кормового отсека ПРП канистру с водой, подозвал Ахмерова, чтобы он слил мне воду на руки, но в ладони из канистры вылилась не вода, а машинное масло, которым чуть было не умыл своё лицо. Долго матерился, старательно оттирая руки травой и тряпкам от масла. Оказывается, мои балбесы всю воду сложили к нам в салон, а на ПРП не оставили, пришлось идти к другим и просить. Быстро перекусили, а тут вернулся Кравченко от командиров дивизионов: говорит, что у них всё в порядке, но они тоже не слышат командира полка и меня. Послал его опять к ним с приказом - пусть, если нет связи по стационарным радиостанциям, то разворачивают связь переносными станциями.
   Обстановка в колонне была слегка нервозная. Если мы до этого совершали марш по относительно спокойным местам, то через несколько километров впереди был населённый пункт Предгорное и перевал, где боевики вполне могли устроить засаду. Три года назад в семи километров отсюда боевики из засады уничтожили представителя президента Поляченко и тяжело ранили генерал-лейтенанта Мухина. Мои размышления прервала автоматная очередь, которая раздалась в ста метрах от командира полка в "зелёнке" и туда сразу ринулись наши особисты Игорь Сергеев, Вадим и с ними несколько автоматчиков. Через несколько минут вернулись, это были случайные очереди наших солдат. Полковник Сергеев вызвал к себе капитана Гвоздева и приказал ему со своим батальоном выдвигаться вперёд, пожелав удачи. Первый батальон ушёл, а минут через пятнадцать стали трогаться и мы. Проехали вперёд пару километров, на развилке дорог свернули влево и постепенно начали подыматься к нп. Предгорное. Втянулись в него, пока всё нормально и от Гвоздева только благоприятные известия. Движение колонны замедлилось, начинался серпантин и достаточно крутой. Гусеничная техника преодолевала подъём на перевал нормально, то грузовые автомобили подымались с трудом. Сразу же выявились недостатки по технике, некоторые автомобили на перевал не могли вытянуть даже себя, не говоря о грузе. Поэтому прохождение расстояния в пять километров, подъёма на перевал, занял около полутора часов, но всё-таки и его преодолели благополучно. Духи дураки; группа в пятнадцать, двадцать хорошо вооружённых людей на этом серпантине наделала много бы беды и сорвало выполнение задачи нашим полком.
   Поднялись на перевал, и вместо того чтобы сразу же начать спускаться вниз, почему-то свернули направо и по хребту пошли в сторону нп. Малый Малгобек. Я начал недоумевать и ещё раз посмотрел карту - по замыслу мы сразу же должны были спускаться с хребта. Я накануне марша так изучил по карте маршрут, что мог с закрытыми глазами представить весь его до мелочей. Но может, в ходе марша командир принял решение спустится в другом месте? Например - в нп. Малый Малгобек
   Связи с дивизионами до сих пор не было и это меня страшно беспокоило. Значит, в подготовке своих подразделений я допустил ошибки, не смог вбить командирам подразделений, что офицер без связи (тем более командир подразделения) - это преступник.
   Достаточно быстро двигаемся по невысокому хребту, откуда хорошо видна внизу долина, куда мы должны спустится, и вроде бы видно, как там двигаются несколько БМП, но где сам батальон Гвоздева - непонятно. Проскочили нп. Бековичи, слева постоянно, вдоль дороги крутые склоны хребта и если полку придётся разворачивать на 180 градусов, то это будет весьма затруднительно. Проехали Бековичи и через несколько километров завиднелся Малый Малгобек, здесь тоже дорога спускалась в долину. Но вместо того чтобы свернуть налево, командир полка начал решительно сворачивать вправо, за автомобилями тыла первого батальона, который мы уже как несколько минут догнали. Тут же я заметил и весь первый батальон, который как оказалось, заблудился и теперь, как это не смешно, пошёл на второй круг и уже спустился вниз. С хребта хорошо было видно место привала, который мы оставили два часа тому назад, и первые БМП батальона уже выходили на него. Много бы я отдал за то чтобы в этот момент увидеть лицо командира первого батальона - капитана Гвоздева, когда вместо противника он увидел место привала, в тылу наших войск. Но смех смехом, нужно было останавливать командира, машина которого тоже начала спускаться вниз.
   - Танкер-65! Я, Лесник 53, остановись! - Командир, который сам лично сидел на связи, обернулся. В подтверждении своих слов, я начал энергично махать рукой, требуя, чтобы он остановился. КШМ командира остановилось, я спрыгнул с ПРП и подбежал к полковнику Сергееву.
   - Товарищ полковник, мы куда идём? Мы ведь пошли на второй круг и начинаем спускаться к месту привала - вот то место, а вот развилка, где мы свернули на Предгорное. - Я показал рукой на бывший привал и на развилку, - Нам же надо было, как поднялись на хребет - так сразу же спускаться, а мы по хребту уже отмотали километров семь.
   - Борис Геннадьевич, не может быть.
   - Да, товарищ полковник. Вон то нп. Бековичи, а это перед нами нп. Малый Малгобек. Вот смотрите по карте, здесь мы должны были сразу спускаться вниз, а мы сейчас находимся вот здесь.
   Командир полка стал задумчиво разглядывать мою карту: - Товарищ полковник, вон местные стоят у автобусной остановки. Давайте у них спросим, где какой населенный пункт. - Не ожидая согласия командира, я подбежал к автобусной остановке, где стояла группа небритых мужчин, и с любопытством наблюдала за нами. А в это время постепенно стали подтягиваться остальные машины полка и дорога начала забиваться техникой.
   Ответ мужиков с автобусной остановки только подтвердил мои слова.
   - Хорошо, тогда сейчас будем разворачиваться. Якушенко - передавай Гвоздеву, чтобы тоже разворачивался и шёл за нами. Борис Геннадьевич, садись ко мне, будешь подсказывать
  куда ехать. - Командир оставил одного офицера разворачивать колонну, и мы помчались обратно. Навстречу лился нескончаемый поток техники нашего полка и все с удивлением смотрели на машину командира полка, и шедшую за ней ПРП - больше никого позади нас не было.
   Остальные машины, следующие за нами, с трудом разворачивались у автобусной остановки и мчались за нами. На выезде из нп. Бековичи мы чуть не столкнулись с БМП на которой, оседлав лихо ствол пушки, восседал командир дивизиона подполковник Семёнов, сзади в отдалении пылили самоходки 1го дивизиона. Полковник Сергеев злобно пробормотал что то про себя и как я понял в адрес Семёнова. Давно я заметил, что КП не любит его, но мне сейчас было не до их взаимоотношений. Я пристально вглядывался во множество дорог, спускавшихся с хребта, и пытался разобраться: выведут ли они к перекрёстку дорог, где ориентиром была двух этажная будка ГАИ. Подъехали к нужному повороту и стали спускаться вниз по грунтовой дороге. Спуск был достаточно крутой и длинный из-за чего механику-водителю КШМ приходилось всё время притормаживать и на одном из спусков за спиной послышались крики солдат сидевших на корме машины. Оглянувшись, мы увидели, как сзади из-под кормы нашей КШМ весело завивался над высохшей травой густой чёрный дым. Как я понял из криков, механик-водитель вместо того чтобы только слегка притормаживать, практически спускался на тормозах и почти спалил фрикционные ленты, и теперь командир кричал в люк механику чтобы тот отпустил тормоза и скатывался с горы накатом лишь притормаживая, тем более что спуск был прямой и долгий. Я с тревогой посмотрел на своё ПРП, но то шло нормально, как положено, да и сидел там за старшего ПРП мой старший помощник - Чистяков, а он то соображал в этом деле нормально и в случаи необходимости запросто мог сменить за рычагами механика-водителя.
   Я пристально смотрел вдаль и по сторонам, пытаясь определить - правильно ли веду командира полка, и не сразу почувствовал резкую боль в правой руке. Забывшись, облокотился назад и запястьем руки прислонился к выхлопной трубе, которая была без решётки, и здорово обжёг руку.
   Облегчённо вздохнул, лишь когда увидел вдали нефтеперерабатывающий завод, вдоль которого, судя по карте, мы должны были выскочить на асфальт. Точно, через пару километров выход на асфальт, заворачиваем направо, через пару километров по моей команде сворачиваем ещё раз направо, проезжаем метров пятьсот и я понимаю, что свернул не туда куда надо. Доложил командиру полка, после чего проехали ещё немного вперёд и в удобном месте развернулись. В этот момент нас наконец то догнали остальные машины полка, а то мы до этого момента в течении 20 минут ехали лишь двумя машинами - КШМ командира и моё ПРП. Показав, что надо разворачиваться, мы опять рванули вперёд и снова выскочили на асфальт. Выставили регулировщика, где положено свернули и через пару километров подъехали к двухэтажной будке ГАИ, которая стояла на оживлённом перекрёстке дорог. Мы опять оторвались от остального полка и двигались снова лишь двумя машинами. На перекрёстке дорог свернули налево и двинулись в сторону нп. Н.... Ре...... На дороге было достаточно оживлённо, от сновавших гражданских машин всевозможных марок, но движение в основном было только в одну сторону - из Чечни, и все они под завязку были забиты домашними вещами.
   Я обратил внимание командира на этот факт, но тот и сам уже это заметил.
   - Бегут, Борис Геннадьевич, бегут.... Тут ведь до границы с Чечнёй осталось километров пять-шесть, а там, ещё через пятнадцать километров и Н...ский. Едут оттуда, значит знают что идём, а это хреново, что им известно о нашем движении. Надо ждать сюрпризов. - Сергеев даже головой закрутил от досады.
   Как в воду смотрел командир, через пять минут езды упираемся в перекрёсток дорог, на котором стоит блок-пост ингушской милиции, а дальше блок-поста, метров 150 - поперёк дороги стоит БМП разведчиков, а рядом, но чуть дальше стоят остальные БМП разведроты. На самом перекрёстке человек сорок ингушских милиционеров, столько же гражданских и вся эта толпа возбуждённо суетится на дорожном полотне, что-то бурно обсуждая. Мы слезли с КШМ, и неспешно подошли к толпе, откуда вынырнули начальник разведки дивизии майор Олег Артемьев, начальник разведки полка подполковник Шадура Юра и командир развед. роты капитан Ефименко. Доложили, что впереди в полутора километров от перекрёстка проходит граница между Ингушетией и Чечнёй. Прямо на границе, друг против друга стоят: на ингушской стороне ещё один блок-пост милиции, а на чеченской стороне находится таможенный пост чеченцев. По словам милиционеров, там подготовленная оборона и чеченцы через некоторое время хотят атаковать их блок-пост с целью его захвата, поэтому здесь и такая нервозно-возбуждённая обстановка. Из толпы ингушских Ментов вышел полковник милиции, представился командиру и сказал, что он принял решение отвести оттуда своих милиционеров, и как рассказали ему гражданские там же у чеченцев в скирдах соломы замаскированы ещё три противотанковых орудия.
   - Товарищ подполковник, - обратился Сергеев ко мне, - противотанковые орудия, это по вашей части.
   По толпе мгновенно разлетелся слух, что я начальник артиллерии и меня тут же обступила толпа гражданских, которые одновременно начали кричать и рассказывать, где и что находится у чеченцев. Я добросовестно пытался систематизировать их рассказы, сыпавшиеся с разных сторон, но каждый из них противоречил предыдущему. Особенно усердствовал представительный ингуш в богатой каракулевой папахе, который всё талдычил и талдычил про противотанковые пушки, дёргая меня за рукав и требуя к себе особого внимания, но его хоть и с трудом сумел от меня отогнать милицейский полковник. Отчаявшись получить вразумительные сведения, я выбрался из толпы и пошёл пить воду на блок-пост, куда через некоторое время зашёл полковник милиционер и сказал, что он сейчас едет на блок-пост забирать своих людей. Я попытался у него вытянуть хоть что-то толковое по поводу обороны чеченцев и их количества, но кроме эмоций, беспорядочного размахивания руками и воплей, что боевики вот-вот атакуют блок-пост, в ответ не получил ничего. Вышел обратно на перекрёсток, куда до сих пор ни первый батальон, ни одно из подразделений полка не подошли. Никогда не мог подумать, что в результате различных стечений обстоятельств командир полка окажется впереди всех боевых подразделений, в составе разведывательного отряда и без всех средств поражения противника. Посовещавшись на месте, решили организовать разведку предполагаемого опорного пункта боевиков. Я отпросился у командира тоже сходить вместе с разведчиками и своими глазами посмотреть скирды соломы, где якобы спрятаны орудия, также определить цели - всё равно моя артиллерия пока не подошла. Видно было, что командир с большой неохотой отпускал меня, но всё-таки вынужден был отпустить. Собрались мы, начальник разведки дивизии, начальник разведки полка, разведчик-контрактник, радиотелефонист с радиостанцией и я быстро - в течении нескольких минут. Определились с сигналами и с действиями разведроты в случаи оказания нам помощи, вскочили на БМП, на котором вдоль дороги проехали метров пятьсот вперёд. Спрыгнули. Рядом с дорогой проходила, неизвестно для чего, недавно вырытая глубокая канава, куда мы спустились и скрытно пошли друг за другом в сторону группы деревьев, где находился ингушский блок-пост, таможенный пост и опорный пункт чеченцев. Стояла жара и, продвигаясь по канаве, я буквально плавал в поту, а из-под каски обильно лился пот, который вынужден постоянно рукавом стирать с лица, иначе пот заливал и разъедал глаза, мешая видеть. Ожог на правой руке вздыбился огромным пузырём с жидкостью, но болел уже меньше. Постепенно мы со связистом отстали метров на сто от разведчиков, но наконец-то канава вывела нас под деревья и вдоль кустов мы скрытно подобрались к блок-посту. А там творилась банальная паника, постепенно превращающаяся в истерию. Человек двадцать ментов бестолково метались по посту, вытаскивая из большой будки и судорожно закидывая имущество на грузовую машину. Нас заметили, но слава богу, вида не подали, а через минуту к нам за будку зашёл милицейский полковник.
   - Ребята, у вас есть ещё десять минут, мы заканчиваем погрузку, и вы вместе с нами уезжаете.
   Артемьев выглянул из-за угла будки, огляделся: - Вы давайте уезжайте, а мы тут остаёмся вести разведку. Где сейчас духи, товарищ полковник?
   - Как остаётесь? - Полковник с изумлением воззрился на нас, - Вы, что не понимаете, что как только мы отъедем от поста, чеченцы займут его. Они же сомнут вас.... Их же там, как минимум человек двадцать. Неизвестно сколько ещё их в самом опорном пункте.
   - Ничего, минут пять мы продержимся, а там развед. рота подскочит, - ответил Олег Артемьев, - ты, полковник, делай своё дело, а мы тут будем делать своё. Где всё-таки боевики?
   - Ладно, действительно это ваше дело - оставайтесь. А боевики десять минут назад, неизвестно по какой причине, отошли с таможенного поста. - Полковник развернулся, отошёл к ментам, и стал их поторапливать. Олег и Юрка Шадура скользнули через пост к, стене сложенной из фундаментных блоков, откуда стали разглядывать через щели перекрёсток.
   Я же увидев, как милиционеры начали цеплять небольшую бочку с водой к УАЗику, подошёл к ним.
   - Ребята, дайте-ка пока вы грузитесь, я умоюсь и попью воды, - милиционеры махнули рукой, давай, мол - мойся. Быстро разделся до пояса и начал с удовольствием мыться, смывая с себя пот и грязь, смело вскрыл ножом пузырь на руке и осторожно обмыл ожог. Полковник, который стоял рядом и смотрел на меня, аж передёрнулся: - Ну что, может, всё-таки поедете с нами? - С надеждой спросил он меня, - ведь сомнут они вас....
   В ответ я лишь махнул рукой - мол, ерунда всё это и продолжал умываться. К полковнику подскочил высокий, решительного вида милиционер в чёрной разгрузке и начал его горячо уговаривать, чтобы он его оставил с нами, но тот в никакую не соглашался. Милиционер всё напирал на него и напирал, приводя всё новые и новые доводы, и всё-таки сумел убедить своего начальника. Тот безнадёжно махнул рукой - если ты такой дурак, то оставайся. К этому времени погрузка была закончена, полковник с остальными ментами вскочили в машины и сразу же на большой скорости рванули с блок-поста. От умывания, почувствовав облегчение и даже какой-то прилив сил, я начал одеваться, поглядывая на рядом стоявшего ингуша, который лихорадочно и суетливо доставал из разгрузки магазины, озабоченно подсчитывая боеприпасы. Одновременно он рассказывал мне, что в армии он служил в морской пехоте. А за пять лет прохождении службы здесь, в милиции, духи уже достали не только его, но и всех остальных. Что два года назад у него чеченцы убили двоюродного брата, и он давно мечтает отомстить им. Вот сейчас он во время боя и покажет им, как воюет морская пехота. Но говоря всё это, лихорадочно при этом вытаскивая из разгрузки магазины с патронами и суя их обратно, он всё чаще и чаще с тоской поглядывал в сторону уехавших машин.
   Я оделся, взял автомат: - Ну что, морпех, пошли на позицию. Надерём задницу духам..., - Но ингуш, глядя широко раскрытыми глазами на меня, стал потихоньку пятится в сторону дороги.
   - Ты чего? - С удивлением спросил я.
   Милиционер как-то жалко и затравленно огляделся кругом, и с криком: - Ну вас на хер, дураки.... Подыхайте сами, а я жить еще хочу. - Развернулся и стремительно побежал по асфальту за ушедшими машинами. Я засмеялся - ну надо же, какое малое расстояние от героя до труса, ведь он с нами пробыл всего пять минут. Мы остались одни. Я подошёл к остальным и через щель между блоками стал разглядывать местность перед нами. В двадцати метрах перед блок-постом стоял таможенный пост чеченцев, над которым вяло развевался зелёный флаг Чечни. Сам пост - это обыкновенная, тоже зелёная будка, обнесённая колючей проволокой. Внутри поста виднелось пара оборудованных одиночных окопа. Дальше по дороге в пятидесяти метрах - перекрёсток, через который изредка проезжали автомобили с беженцами и сворачивали налево. Слева от перекрёстка поле и три большие, жёлтые скирды с соломой, никаких следов маскировки, солома как солома. От скирд с соломой куда-то вдаль шёл воздушный железобетонный арык - а вот это уже интересней. По опыту первой войны я знал, как правило, вдоль этих арыков, под их прикрытием духи копали окопы, потом было очень трудно их оттуда выковыривать. В течении тридцати минут мы наблюдали за впереди лежащей местностью и ждали атаки, но всё кругом было тихо и никакого движения. Вскоре к нам пробрался солдат-разведчик и передал приказ командира полка срочно уходить, так как через пятнадцать минут по блок-посту будет нанесен удар авиацией. Скрытно отошли к кустам, в глубине которых стояли "жигули". Машину временно реквизировали менты, чтобы забрать нас, на ней за рулём и приехал солдат. Сами менты зассали ехать обратно к блок-посту. Выехали из кустов и рванули в сторону своих, где на перекрёстке красиво стояли три боевых вертолёта и винты машин неторопливо крутились на холостом режиме, гоня по придорожной траве небольшую волну, а перед ними по асфальту, заложив руки за спину, картинно прохаживался командующий нашей группировки генерал-майор Кирсанов. Как мы звали его уже между собой - "Колдун". Мы выскочили из машины и направились к генералу, понимая что он ждал именно нас. Я быстро стянул с головы немецкую каску и спрятал её за спиной. Приблизились к командующему, а с другой стороны к генералу подошёл командир полка.
   - Рассказывайте, что видели, - приказал Кирсанов.
   Я представился и доложил: - На чеченском блок-посту никого нет. В трёхстах метрах от него три скирды, где по словам милиционеров замаскированы три орудия. Через поле идёт воздушный железобетонный арык, предположительно там оборудованы позиции, а так ничего не обнаружили. - Тоже самое доложили и разведчики.
   - Ничего, сейчас мы по ним долбанём авиацией, а ты начальник артиллерии давай справа и слева от дороги разворачивай свою артиллерию на прямую наводку и начинай долбить дальнюю зелёнку. После всего этого ты, Сергеев, действуй как я приказал. - С этими словами Кирсанов развернулся и полез в открытую дверь вертолёта. Как по команде боевые машины, усиленно закрутили винтами, устроив небольшую локальную пыльную бурю, и через минуту стремительно поднялись в воздух.
   Я уже успел заметить, что пока мы отсутствовали, к перекрёстку подтянулась моя артиллерия и ещё какие-то подразделения виднелись на дороге позади дивизионов, но ни первого и ни третьего батальона видно не было. Чистяков из колонны уже выгонял две батареи первого дивизиона на прямую наводку. Первым ко мне подскочила машина командира первого дивизиона Семёнова, наверху которой рядом с ним сидел полковник Макушенко. Я заскочил на машину: - Николай Сергеевич, первую батарею разворачивай справа от дороги, вторую слева. Для первой батареи цель - вон та, дальняя зелёнка, начиная от просеки и вправо - осколочным, на осколочное действие обстреливать до моей команды - Стой! Вторая батарея, цель - группа деревьев прямо перед тобой в полутора километров, там боевики - Огонь! Действуй!
   Соскочив с машины командира дивизиона, я побежал к ПРП. В трёхстах метрах сзади на поле выезжала третья миномётная батарея.
   - Чистяков, беги к третьей миномётной батареи, разворачивай её и полупрямой наводкой бейте по дороге, что проходит за той группой деревьев, после этого второй дивизион разворачивай на закрытой огневой позиции вон там. Пусть привязываются и готовятся к работе, готовность через двадцать минут. Гутник, - позвал я начальника разведки: - разворачивай приборы наблюдения и давай мне связь с дивизионами.
   Отдав распоряжения, я начал ждать открытия огня первым дивизионом. В это время вертолёт с командующим отлетел в сторону, и летая по кругу недалеко от перекрёстка, стал наблюдать за действиями остальных двух вертолётов. Те сделали прикидочный круг и пошли в атаку на перекрёсток, на который в это время с чеченской стороны выехала легковая машина. Впереди идущий вертолёт дал залп НУРСами* и перекрёсток прямо вскипает от разрывов, а на месте легкового автомобиля взметнулся огненный шар от прямого попадания. Первый вертолёт отвернул в сторону, а от второго метнулись трассы новых неуправляемых снарядов, но теперь заполыхали скирды с соломой. Винтокрылые машины через полторы минуты делают второй заход и опять всё кипит на перекрёстке. Обдав меня пылью и гарью выхлопных газов перед моим ПРП с ходу развернулась первая батарея. Капитан Лисин, наполовину высунувшись из люка своей КШМки, по радиостанции даёт указания энергично взмахивая рукой. Слева тоже развернулась батарея.
   - Ну, сейчас долбанут, - в азарте я повернулся к Гутнику.
   Проходит ещё пару минут и к моему огромному разочарованию открытия огня батареями нет и нет. Связи с командиром дивизиона тоже нет. Кипя от злости, подскочил к машине Лисина: - Почему огонь не открываете?
   Ответ командира батареи поверг меня в шок: - "Привязываемся",* товарищ подполковник.
   Несколько секунд я стоял молча, осмысливая услышанное, а потом возмущённо взревел, обретя дар речи: - Лисин, ты что рехнулся? Какая "привязка" на прямой наводке? Твоя цель дальняя зелёнка, ставь задачу командирам взводов и начинай обрабатывать зелёнку.
   Не дожидаясь открытия огня, я развернулся и через поле ринулся к машине командира дивизиона. Вторая батарея тоже молчала.
   - Ну, Семёнов.... Ну, сволочь. Достал ты меня своей связью, - бежал по скошенной стерне и кипел от гнева. Николай Сергеевич закончил академию, гонору выше крыши, считает себя великим полководцем и так обосраться на простой прямой наводке, да еще в боевой обстановке - всё это переполняло меня возмущением и гневом. Огромными скачками приблизился к машине, одним мощным прыжком вскочил на неё. Увидев моё, искажённое от злости лицо, Макушенко и Семёнов невольно отшатнулись от меня.
   - Семёнов, - заорал я, - ты что творишь? Какая "привязка" на прямой наводке? Я тебе цели
  указал, а ты уже десять минут не можешь открыть огонь, вон уже третья миномётная открыла огонь. Немедленно открыть огонь, товарищ подполковник.
   Не дожидаясь ответа и оправданий, спрыгнул с КШМки и скорым шагом отправился к ПРП, где мои разведчики уже развернули приборы. Горло саднило: от неистового ора, я чуть было не сорвал голос. Третья миномётная батарея вела беглый огонь и мины ложились хорошо и кучно по дороге и по зелёнке вдоль дороги, вздымая серые от придорожной пыли шары разрывов. На поле ярко горели скирды соломы, а над перекрёстком подымался чёрный дым от горевшей будки. Вдали показались танки с десантом на борту, и пока я подходил к ПРП, они выскочили впереди первой батареи, поворачивая из стороны в стороны стволы пушек, хищно выискивая цели. Послышался первый выстрел, другой - вторая и третья батареи наконец-то открыли огонь.
   А первой батареи уже нельзя стрелять, иначе можно было случайно поразить наш танк, или покалечить кого-нибудь из десанта.
   - Лисин, не стреляй, я послал своих разведчиков к танкам, сейчас они отойдут, тогда и открывай огонь.
   Танки начали пятится и стали вровень с самоходками, теперь открыла огонь первая батарея, но огонь трёх моих батарей. к великому сожалению, вёлся вяло и неэффективно. Не было распределения целей между взводами, все били в одну кучу. Командиры батарей и взводов долго и бестолково ставили задачи по поражению целей. Танки же наоборот, активно и сразу открыли огонь. Они действовали по принципу, увидел цель - уничтожил её, предполагаешь, что там противник - пару снарядов туда. Короче молодцы. Общими усилиями перекрёсток и всё кругом его было разбито вертолётами, артиллерией и танками вдребезги. Появилось несколько БМП первого батальона и сгоряча выскочили вперёд на двести метров, спешив десант. Над ними низко пролетали снаряды, и пехота вынуждена была залечь, хотя и пыталась стрелять из пулемётов по перекрёстку, но было далеко и они перестали стрелять. Лежали и не пытались вернуться обратно, так как боялись попасть под свои снаряды.
   Постепенно вечерело и я с разрешения командира полка начал прекращать ведения огня, что явилось не совсем простым делом. Если первый дивизион прекратил огонь сразу и стал становится на закрытую огневую позицию рядом со вторым дивизионом, то третья миномётная батарея продолжала стрелять, вбухивая в одну мину за другой в перекрёсток, который и так ярко пылал, густо выбрасывая в небо чёрный дым. Только после личного моего вмешательства миномётчики прекратили огонь. Я вернулся на огневую позицию первого дивизиона, где определил порядок ночного освещения впереди лежащей местности, мероприятия по самообороне огневых позиций, решил и другие вопросы, в том числе и по восстановлению связи. Резко высказал ряд нелицеприятных слов в адрес командования дивизиона, после чего направился во второй дивизион. Семёнов на удивление молча и спокойно выслушал все замечания и когда я пошёл с огневых позиций догнал.
   - Товарищ подполковник разрешите доложить. - Такое смирённо-покаянное обращение насторожило.
   - Что случилось Николай Сергеевич?
   - Товарищ подполковник, вы ещё не знаете, но командиру полка я уже доложил. У меня потери - погибли два солдата, и машина начальника штаба не подлежит восстановлению.
   - Не понял, товарищ подполковник, - удивлённо протянул я. - Давайте докладывайте.
   - Во время совершения марша, при пересечении моста через канал, у населённого пункта Советское, механик-водитель КШМ начальника штаба не справился с управлением машины и КШМка свалилась в канал. Командир отделения младший сержант Касаткин при падении, ударившись головой о броню, погиб. Все остальные упали в воду и выплыли, в том числе и механик-водитель. Машина упала в воду кверху гусеницами, а внутри остался радиотелефонист рядовой Логинов. Внутри образовалась воздушная подушка, куда и попал Логинов. Сразу же стали предпринимать все меры, чтобы вытащить машину из воды, ныряли к ней, цепляли троса и слышали, как изнутри стучал Олег, но на берегу и в колонне не было достаточно мощных тягачей, чтобы вытащить КШМ из воды. Пытались цеплять цугом сразу несколько самоходок, но терпели неудачу за неудачей. Через час с замыканием колонны прибыл тягач, который и вытащил машину, но было поздно. Логинов уже задохнулся. Он там сумел раздеться догола и вытащили его из машины в одних трусах. Сами понимаете, машина, тем более КШМ, после воды к дальнейшему использованию не подлежит. Вот так, товарищ подполковник.
   Мы молчали. Говорить или обсуждать, искать виновного не имело смысла. Это боком выходили дефицит боевой подготовки, в том числе и по вождению.
   - Ладно, Николай Сергеевич, иди занимайся дивизионом, а я пошёл к Чикину.
   На огневой позиции второго дивизиона кипела работа - подразделения готовились к ночной работе. Подошёл командир дивизиона доложил о проделанной работе, и мы пошли по позициям батарей. Довёл до Чикина ошибки, допущенные первым дивизионом при ведении огня прямой наводкой, попросил их учесть и довести до командиров подразделений. Конечно, рассказал о случившимся в первом дивизионе, на что Чикин промычал что-то невразумительное.
   - Товарищ подполковник, вы наверно ещё не в курсе? - Через минуту молчания тихо спросил меня Чикин.
   - Ну, Александр Владимирович - рассказывайте, о чём я и тут не в курсе. - Сердце ёкнуло, и здесь что-то произошло.
   - Я, товарищ подполковник, назначил командира второго взвода лейтенанта Умярова старшим машины с боеприпасами. Когда начался марш, Умяров из любопытства начал разбирать гранатомёт "Муха", произошёл незапланированный выстрел из гранатомёта прямо в кабине. Умярову оторвало левую ногу, а водителя, рядового Тимофеева тяжело ранило. Их сразу же эвакуировали в Прохладненский госпиталь, но автомобиль Урал, конечно, восстановлению не подлежит. Самое печальное, всё это произошло прямо в городе. Счастье, что боеприпасы в кузове автомобиля не сдетонировали и не взорвались, то-то дел бы натворили...
   - Да, товарищ Чикин - обрадовали. Когда марш начался, я ещё тогда подумал, что к концу марша полк, с такой подготовкой, обязательно понесёт потери, но даже и подумать не мог, что эти потери принесём мы - артиллеристы. - Помолчав, добавил, - ладно, разберитесь с причинами, почему нет связи со мной и командиром полка.
   Стремительно темнело, кругом царил хаос. БМП первого батальона, который наконец-то появился, хаотически носились как сумасшедшие в разных направлениях и я боялся, как бы счёт наших потерь не увеличился. Да и самому не хотелось попасть под гусеницы. Из-за машин роты связи, которые стояли колонной вдоль дороги, вывернулся командир противотанковой батареи капитан Плеханов и с горестным воплем ринулся ко мне: - Товарищ подполковник, разрешите доложить. Я не виноват. Это всё из-за БМП первого батальона. Носятся, как угорелые, ни на что не обращая внимание. Я собрал свою батарею и вёл её вдоль колонны, а тут навстречу БМП первого батальона - прёт прямо в лоб. Чтобы не столкнуться с ней пришлось принять вправо, а в это время из-за машин выскочил прапорщик с роты связи и я его растёр между бортами, правда, не насмерть, но необходима госпитализация. Медики подозревают, что раздавлена грудная клетка.
   Я сокрушённо только покрутил головой: - Езжай Плеханов, занимайся батареей. Я видел, как носились БМП первого батальона. Всё понимаю, но не переживай, вины тут твоей нет.
   Через 10 минут нашёл командира полка, доложил о мероприятиях по артиллерии и о происшедшем в ПТБ.
   - Я уже об этом знаю, Борис Геннадьевич. Но меня другое беспокоит. Кирсанов приказал сразу же после прямой наводки атаковать опорный пункт боевиков и выходить в район сосредоточения - под Н...ский, а я не стал этого делать. Решил собрать после марша весь полк на этом поле и атаковать завтра, с утра. Как ты на это смотришь?
   Командир полка с самого начала относился ко мне настороженно и сейчас впервые обратился ко мне за советом, да и за моральной поддержкой, поэтому я решительно произнёс: - Товарищ полковник, ну атаковали бы мы опорный пункт сейчас, а времени до полной темноты остался лишь один час. За этот час, в лучшем случаи, вышли бы первым батальоном в район и всё - уже стемнело. А темноте такое бы началось, половина полка точно в Н...ский уехала бы, да и в темноте постреляли бы многих своих же. Так что вы, как я думаю, правильное решение приняли.
   ....Наступила ночь, было так темно, что не было ничего видно даже вблизи, периодически взлетали осветительные ракеты, на тридцать секунд раздвигали темноту, но потом становилось ещё темнее.
   Я добрался до своей машины и, усевшись на табуретку рядом с ней, начал усиленно размышлять - Все ли указания отдал артиллерии, всё ли предусмотрел? С позиций второго дивизиона донёсся выстрел из самоходки, а через несколько секунд в небе, над перекрёстком, повис осветительный снаряд, освещая всё кругом жёлтым светом. Раздался выстрел из миномёта, и осветительная мина, в отличии от АДН, залила светом всё расположение полка. Я схватил радиостанцию и передал на огневую позицию миномётки корректуру для дальнейшей стрельбы. Следующая мина осветила дальнюю зелёнку, что и требовалось. Раздался залп дежурной батареи первого дивизиона, которая вела беспокоящий огонь по предполагаемому опорному пункту и дороге на Н...ский.
   - Шумит, гремит родной завод, - с усмешкой подумал я.
   Понаблюдав ещё минут двадцать за работой артиллерийских подразделений, и удостоверившись, что не забыл отдать никаких указаний, я полез в салон. После напряжённого дня на меня навалилась такая усталость и сонливость, что как только добрался до своей койки, так сразу же провалился в глубокий сон.
   Ночь прошла спокойно, за исключением уничтоженной легковой машины с беженцами. Пехота в ночь заняла оборону на том рубеже, откуда мы вели огонь прямой наводкой и ночью автомобиль с семьёй почему-то ехал не по асфальту, а рядом с дорогой по полю. Ну и пехота подумала, что подбирается на машине разведка духов, подпустила машину на расстояние 100-150 метров и расстреляла её с пулемётов и гранатомётов - все в машине погибли. Я проснулся в семь часов утра бодрым, выбрался из кунга на улицу, где вовсю светило солнце, обещая жаркий день, как и накануне. Умылся и пошёл искать командира полка.
   Полковник Сергеев сразу же сделал замечание: - Борис Геннадьевич, я в 23:00 собирал совещание, все были кроме вас. Чтобы впредь такого не повторялось и начинайте готовить артиллерию - в тринадцать часов начало атаки. Но пока установите взаимодействие с соседом справа, а то приехали ВВэшники из дивизии "Дон". Они пойдут справа от нас и хотят иметь с нами связь. Вдруг понадобиться помощь, а то с артиллерией у них слабовато.
   Недалеко от дороги, взметнув к небу злые космы пыли, приземлился вертолёт и забрал прапорщика, которого придавили противотанкисты. Врачи говорят, что он очень плох.
   В 11.00 третий батальон по указанию командира полка ушёл влево - к горам; он будет наступать по Терскому хребту. Пытаясь, если получится, зайти в тыл боевикам и окружить их. В это время первый батальон после короткой арт. подготовки пойдёт в атаку на опорный пункт чеченцев
   В 12:30 всё было готово к бою. Моё ПРП находилось рядом с КШМ командира, но несмотря на то что дивизионы находились недалеко, связь всё также была очень плохая: я так и не смог понять, в чём дело. Цель для артиллерии только одна - опорный пункт боевиков на перекрёстке. Дивизионы находятся сзади нас в пятистах метрах и из-за этого траектория снарядов проходит прямо над нами и опасно низко, что меня беспокоит больше чем плохая связь. Если по честному: то я пока не доверяю ни дивизионам, ни их командирам. В 13.00 залп и снаряды с шелестом низко проходят над нами, но к моему удивлению разрывов на перекрёстке нет. Перематерился и уменьшил дальность на 400 метров, опять не вижу разрывов снарядов. Ну, блин - вообще непонятно, что происходит. Ещё уменьшаю на 400 метров дальность и наконец то замечаю чёрные разрывы снарядов в пяти километров от нас, и в четырёх от цели - это дальняя зелёнка. Что тут было говорить, обматерил их, а в это время Сергеев дал команду первому батальону - "Вперёд!"
   И пехота на БМП ринулась в атаку. Отпустив её вперёд себя, метров на четыреста, двинулись и мы. Тут же пропала связь с дивизионами и, переключившись на канал командира полка, решил - если что буду по его каналу командовать артиллерией. Проехали мимо, подбитой ночью легковушки, она продолжала слегка дымиться и внутри были видны трупы погибших. Миновали разбитый ингушский блок-пост и чеченскую таможню, где всё кругом было разбито вдребезги бомбардировкой с воздуха, огнём артиллерии и танков. Немного приняв влево, объехали сгоревшие скирды, где по сообщениям прятались боевиками противотанковые пушки, но на пепелище не было ничего видно даже похожего на пушку. С треском сломали танком воздушный бетонный арык, перевалили его увидев, что за арыком нет окопов и никаких следов опорного пункта. Ну, и слава богу, а то была бы здесь и сейчас мясорубка, когда пехота пошла вперёд. Продолжая двигаться на высокой скорости за первым батальоном, мы неслись, не встречая противодействия, к дальней зеленке. На такой же высокой скорости по Терскому хребту мчался третий батальон, подымая в воздух огромное облако пыли и издалека действительно казалось, что над чередой высоких горок летело большое, слегка грязноватое облако. Несколько раз мы влетали в какие-то рвы и траншеи, кидало так сильно, что мы еле удерживались на броне. Через пятнадцать минут такой сумасшедшей гонки за танками и БМП влетели, ломая с громким хрустом небольшие деревья, в зелёнку, которая была шириной километра полтора, но пройти сквозь неё и выйти в район сосредоточения не удалось. Деревья так плотно стояли, что даже на технике, по следам танка мы пробивались с большим трудом, поэтому вынуждены были свернуть вправо и вскоре выскочили на асфальтную дорогу. По ней помчались дальше за танками и БМП, напряжённо вглядываясь в зелёнку вправо и влево, которая вплотную подступала к дороге. Зелёнка внезапно кончилась, и мы выскочили на открытое пространство. В полутора километров впереди на дороге занимал оборону взвод первого батальона, ещё дальше метров восемьсот у строений, на карте обозначено МТФ, поспешно разворачивались легковые машины и устремлялись обратно к Н...скому, одна из них уже горела, подбитая из БМП. Остальная часть первого батальона ушла влево, занимая оборону по вершинам холмов, а на самом горизонте, слегка затуманенный дымкой, краснел кирпичными зданиями Н....ский. Мы тоже свернули на поле и по свежей пахоте проехали метров двести. Машина командира полка остановилась, а мой механик-водитель Абакумов, решив объехать его, резко крутанулся на месте и у ПРП слетела гусеница. - Абакумов, ну ты и дурак, - Чистяков и я слезли с ПРП и прошли к корме, разглядывая гусеницу, - нельзя же на такой рыхлой земле так резко поворачивать, вот сейчас при резком повороте земля забилась между гусеницей и катком, в результате чего и скинуло её. - Алексей Юльевич, занимайся тут, а я к командиру пойду.
   Командир полка сидел на КШМ, разглядывая карту и сверяя её с местностью. Забравшись к нему на машину, я тоже стал осматриваться. Небольшая долина, полтора на полтора километра. Прямо перед нами, где первый батальон занял оборону у дороги, влево шла гряда невысоких холмов, по вершинам которых и занимали оборону мотострелковые подразделения. Третий батальон заходил по Терскому хребту и занимал оборону слева от первого батальона, тоже по вершинам холмов, но здесь они были гораздо выше. - Борис Геннадьевич, командный пункт полка будет размещаться, вон там в долине, - командир рукой показал место, - А ты где расположишь свою артиллерию? Я тоже уже успел разглядеть по карте местность и уверенно стал докладывать: - Дивизионы, товарищ полковник, расположу на поле, ниже вершины, чтобы она была между позициями дивизионов и зелёнкой. Между зелёнкой и дивизионами по вершине растяну противотанковую батарею и мотострелковый взвод, приданный дивизионам для охраны, для того чтобы дивизионы прикрыть с той стороны. Всё это я показал командиру на карте и рукой на местности, а после короткого раздумья командир утвердил мой решение. Из зеленки, на дороге показались машины остальных подразделений и начали сворачивать на поле в нашу сторону, с ними появился и зам. командующего Сидякин, который внимательно выслушал решение командира полка по размещению подразделений в районе и утвердил его. Сергеев с Сидякиным уехал вперёд, а я остался на поле у ПРП и как подтянулись артиллерийские дивизионы, ПТБ их командирам указал районы развёртывания и приказал подразделения подготовить к ведению огня, после чего они убыли в район огневых позиций. Вскоре подъехал мой салон, из которого выскочили возбуждённые Кравченко и лейтенант Шумков. Перебивая друг друга, рассказали, что недалеко отсюда они наткнулись на разбитый снарядами чеченский дом, а рядом с ним стоит прицеп загруженным имуществом. Предложили его утянуть к себе, так как пора было обрастать имуществом, да и продуктами не мешало разжиться. После некоторого колебания; всё-таки это подпадает под мародёрство, а с другой стороны нам нужны тазики, для того чтобы постираться и помыться, нужна посуда для приготовления пищи, нужны продукты, чтобы несколько разнообразить пищи как свою, так и бойцов ВУНА. Да и быт свой нужно было обустраивать. Но больше всего нужен был прицеп для перевозки нашего имущества и имущества взвода управления начальника артиллерии. - Гутник, садись в машину и езжай туда. Ты в первую войну имел дело с трофеями, смотри только, чтобы никто ничего не видел. Пока мы первые в полку трофеи берём, так что могут вначале и неправильно понять.
   Отправив их, вплотную занялись натягиванием гусеницы, но сколько бы мы не суетились, у нас долго ничего не получалось. Лишь после совета, который дал техник роты связи, мы быстро устранили неисправность и вдоль колонны начали двигаться в район расположения. Но пока нет нашей машины, я решил проехать на ОП дивизионов. Проехал по дамбе, потом по крутому склону спустился в арык и по такому же крутому выезду выскочил на поле. По длинному и пологому склону выехал в район огневых позиций АДНов. Здесь шла работа, обычная при занятии огневых позиций. Каждый был занят своим делом и, убедившись, что здесь всё нормально, я поехал обратно. Выскочил к арыку, но переезд через арык уже был забит машинами и я решил проехать по дамбе вдоль арыка, чтобы найти другое место выезда на КП полка, но проехав по дамбе метров девятьсот и, поняв, что через пятьсот метров мы выедем на передок, решил развернуться и переправиться через арык в прежнем месте. Разворачивая ПРП, положил на броню бинокль, а забрать забыл. Конечно, при движении бинокль был потерян, чем я был очень раздосадован - он был у меня ещё с первой войны. Через некоторое время подъехала наша машина, которая за собой тащила трофейный прицеп. Имуществом также был забит под завязку и салон. Быстро стемнело, и под покровом темноты мы начали разгружать прицеп с салоном. Из темноты на свет фонаря вышли Хмелёв и Чупин, оказывается, когда наши грузили и цепляли прицеп туда же приехали и они, и из этого же дома загрузили к нам в салон несколько мешков муки, телевизор и другие вещи. Начали просить, чтобы на моей машине отвезти эти вещи к ним в палатку за двести метров, а я не понятно с чего упёрся "рогом", не желая гонять машину. Но после недолгой перепалки пришлось всё-таки уступить. Уже в полной темноте полностью разгрузились и удивились. Добыча оказалась весомой: много варенья - его почти всё отдали солдатам. А это было абрикосовое варенье, потом ещё несколько видов, для нас северных людей, экзотических варений. Себе я оставил трёхлитровую банку совсем непонятного варенья, которое до жути мне понравилось. Были ещё продукты, постельное бельё и различная посуда. Бойцы очень обрадовались мясорубке и паре мешков муки. Все остальные домашние вещи я приказал отнести подальше в кукурузу и выбросить, чтобы никто не видел. Самое главное прицеп: теперь мы на нём построим будку для проживания солдат, и вообще станем мобильными. Внезапно вспыхнула беспорядочная стрельба в районе первого батальона. Мы бросили все дела и стали смотреть на передний край батальона, который проходил в четырёхстах метрах от КП полка. Через пару минут начала работать первая миномётная батарея: ну а это уже серьёзно и надо было идти на ЦБУ. Навстречу мне попался солдат, которого послал за мной командир полка и которого я нашёл у КШМки, где Никитин у распахнутого заднего люка по радиостанции принимал доклад от капитана Гвоздева. - Борис Геннадьевич, Гвоздева атакуют духи. Просит огня полковой артиллерии. - Понял, товарищ полковник, пусть даёт координаты целей, и мы долбанём туда, а пока пусть более активно использует свою батальонную артиллерию. Пока суть да дело, мне принесли мою карту и радиостанцию настроенную на дивизионы. Связался с командиром первого дивизиона: - "Ока, Я Лесник 53. "Зоопарк" на карту нанесён? (такая кодировка была только у Уральских полков, как в первую войну, так и сейчас).
   Семёнов чётко доложил, что кодировка есть и он готов к ведению огня. А к этому времени Гвоздев доложил координаты целей, которыми оказались группа строений МТФ перед батальоном, в восьмистах метрах впереди и оттуда вёлся по батальону сильный огонь. Передал по "Зоопарку" координаты цели в первый дивизион и через три минуты услышал доклад командира дивизиона, что он готов к открытию огня. Команду, на открытие огня, должен был дать командир батальона, но мы её не дождались - пехота справилась сама. Стрельба постепенно затихла, установилась тишина и я пошёл спать, так как в час ночи заступал на дежурство на ЦБУ. Ночь прошла спокойно. В палатке под ЦБУ света ещё не было, да и мебель не занесли, поэтому радиостанцию поставил на улицу и службу до пяти утра тоже нёс на улице. Было сыро, туманно и неуютно. Утром, когда рассвело, я вернулся к кунгу и был неприятно удивлён тем, что увидел недалеко от нас раскиданные по полю домашние вещи с прицепа, которые мы думали, что спрятали надёжно, но они были равномерно разбросаны вокруг нашей стоянки. Пришлось срочно поднимать бойцов и всё это барахло тащить дальше и закапывать в землю, чтобы никто их не увидел. Но чуть позже в ту же сторону, где были закопаны вещи, завернувшись в бушлат пробрёл в туалет замполит полка подполковник Елчин, а возвращаясь обратно, ехидно спросил меня: - Что это у тебя, Борис Геннадьевич, рядом самолёт с домашними вещами разбился? - Ну что ж, посмеялись, пришлось тазик из трофеев ему дать постираться. До обеда сходил в первую миномётную батарею и остался доволен тем, как они расположились. Командир батареи показал куда они стреляли ночью, проверил ещё несколько вопросов и вернулся к себе. Здесь тоже не требовалось моего вмешательства: солдаты увлечённо занимались строительством будки на прицепе, а мои офицеры, низко склонившись над столом, работали с моей картой. Не успел включиться в работу над документами, как меня срочно вызвал к себе командир полка: в районе высоты, отм. 522,1 отмечено движение боевиков. Это был район ответственности третьего батальона, поэтому цель, под номером 12, дал второму дивизиону, а через несколько минут поступил доклад с огневой позиции - Готово. Наконец-то разобрались, почему такая плохая связь с дивизионами. Пришедшие по моей просьбе связисты с роты связи обнаружили, что у меня на радиостанции был большой разнос частот. Заменили радиостанцию и сразу же появилась отличная связь со всеми артиллерийскими подразделениями. Отобедов, я направился в дивизионы, чтобы посмотреть, как они развернулись и расположились, а после дивизионов решил проверить ПТБ. На огневой позиции второго дивизиона, сразу же бросилось в глаза, что стволы орудий явно смотрят в другую сторону от последней цели ? 12. Встретил меня и доложил о ходе работ начальник штаба дивизиона майор Пиратов. Командир дивизиона в это время находился на ОП первого дивизиона.
   - Анатолий Ильич, почему дивизион не наведён в цель ? 12?
   - Товарищ подполковник, цель ? 12 и мы готовы к открытию огня. - Начальника штаба в недоумении развёл руками. Я заскрипел зубами от досады: - Карту мне - Майор. В отличии от тебя, я посмотрел на карте, где расположена цель ? 12, а потом определил её на местности. Так должен работать начальник штаба, а не просто по голым координатам наводить батареи. Дальше, товарищ майор, как только батареи доложили о готовности к ведению огня, вы должны были провести три вида контроля. Первый: математический, а второй, чисто визуальный. Да, да.., просто выйти и посмотреть, куда и в какую сторону "смотрят" орудия. Ну а о третьем контроле доложите мне отдельно вечером. Вот так, вы и должны работать до тех пор, пока не будете уверены в своих артиллеристов. - Всё это я с раздражением высказал Пиратову, пока несли нам карту. А когда принесли, я ему чуть не под нос её: - Покажи, Пиратов, цель на карте. Потом покажи её мне на местности. А потом укажите, куда сейчас реально наведены орудия.
   Минуты три офицер пыхтел и, почёсывая затылок, смотрел то в карту, то на местность, потом неуверенно показал рукой: - Сейчас орудия наведены вон на ту сопку.
   - Товарищ майор, да на этой сопке расположилось КП третьего батальона и третья миномётная батарея. Вы по своим навели. Ты это соображаешь? Немедленно устранить ошибку. А ошибка у вас произошла из-за того, что кодировка сдвинута на один квадрат. И это тоже исправить и доложить.
   После того, как дивизион правильно навёл орудия на цель и была исправлена кодировка, я развернулся и ушёл в первый дивизион. Здесь только что закончился обед и, вытирая на ходу масляные губы, ко мне подошёл командир первого дивизиона с псевдонезависимым видом и доложил о проделанной работе. Видно было, что работа шла успешно, сделано достаточно много. Семёнов предложил мне тоже пообедать, но я отказался. Из палатки вышел Чикин, которого взмахом руки я тоже подозвал к себе. Глаза у обоих подозрительно поблёскивали и они старались особо не дышать в мою сторону. Как минимум, бутылочку за обедом они уговорили и я тоже сделал вид что не заметил их состояния.
   - Семёнов, в какую цель у тебя наведён дивизион?
   - В цель ? 11. В ту, которую вы дали вчера вечером, когда первый батальон с боевиками бился. - Я только вздохнул, ругаться уже не было желания и сил: - Карту свою принесите товарищ подполковник.
   Я молчал, обиженно молчали офицеры. Развернули, принесённую карту. Как я и предполагал на карте был нанесён только маршрут марша от Прохладного до района сосредоточения.
   - Сергей Николаевич, это что - карта командира дивизиона, закончившего академию? Мне,
  что ли вас учить? Вот, посмотрите на мою карту и сравните со своей, - я развернул карту, испещрённую условными обозначениями и знаками, а потом стал выговаривать насупившемуся офицеру, - где, Николай Сергеевич, на карте огневые позиции батарей? Где передний край наших войск? Где наблюдательные пункты батарей в ротах первого батальона? Где ваш наблюдательный пункт? Вы что на Чебаркульский полигон приехали? Где кодировка "Зоопарк"? Вы же мне вчера чётко доложили, что по ней в цель навели - Значит вы сознательно врали командиру полка? Получается так... Вы что творите, товарищи командиры дивизионов? Воспринимайте, как хотите мои слова, но если сейчас открыть огонь по вашим данным, то завтра вы все будете сидеть в следственном изоляторе города Моздок и давать объяснения прокурору. И ты, и ты, - я ткнул в обоих пальцем, - у тебя, Владимир Александрович, дивизион наведён по командному пункту третьего батальона, а не в цель номер 12. Правда, благодаря моему вмешательству всё исправлено, а так бы и ваши начальники штабов, тоже бы сели вместе с вами.
   Семёнов нахмурил свои густые брови и с надрывом закричал: - В чём вы нас обвиняете? Кодировки ни у кого не было, и никто до нас её не доводил. Причём тут я? Да я и сейчас вам докладываю, что дивизион наведён в ту цель, какую вы давали, а НП сейчас развернём в батальоне.
   - Товарищ подполковник, вы хотя бы интересовались у своего соседа как он рулит у себя в дивизионе, - я немного помолчал, усиливая паузой эффект от слов, - во втором дивизионе, хоть неправильно, но кодировка была нанесена ещё два дня тому назад. И надо ходить и больше интересоваться чем полк живёт, или хотя бы начальника штаба посылать на совещание. Вы вчера в присутствии свидетелей, по радиостанции обманули не только меня, но и командира полка, доложив, что готовы к открытию огня. Хорошо, что его не пришлось открывать. Короче, вечером на совещании доложите, что недостатки устранены и куда наведён в данный момент дивизион. Вас, товарищ Чикин, это тоже касается, идите к себе на дивизион и работайте там, вместо того чтобы водочку спокойно попивать. Рано ещё расслабляться.
   Не желая слушать больше от них оправданий, я пошел на позиции противотанковой батареи......
  
  
  
  7 октября 1999 года. Сегодня должны были с командиром полка объезжать позиции
   четверг 18:05 батальонов, но Сергеев ждал вертолёт с командующим, поэтому
   никуда не поехали. После обеда я, отпросившись у командира полка, взял своих разведчиков, майора Громова и мы поехали в первый батальон посмотреть на Н....ский. По пути заехали на позиции дивизионов, убедившись, что здесь всё нормально, всё идёт своим ходом и в вмешательстве начальника артиллерии нет необходимости. Начальники штабов, учтя прежние ошибки, отработали документы в полном объёме. Проехали по полю от дивизионов около полутора километров и выехали на асфальт. Здесь, прямо на повороте, стояла подбитая и полуобгорелая, ещё в первый день, легковая машина "Жигули", в которой лежал труп водителя. По асфальту двинулись в сторону Н....ского, миновали полевой стан, который целую неделю обстреливала первая миномётная батарея. Сейчас там виднелось несколько машин и солдаты МСБ деловито загружали деревянные конструкции в машины на дрова - для приготовления пищи и отопления палаток. Через пару километров, слева показалась разбитая нами нефтебаза, она все ещё слегка дымилась, но всё что смогло сгореть уже сгорело. Ещё несколько километров, и заворачивая влево, мы свернули к окопам переднего края первого батальона, где нас встретил подполковник Семёнов. Подошёл ко мне и, отворачивая взгляд, доложил: - Товарищ подполковник, в первом артиллерийском дивизионе происшествий не случилось. Командир первого дивизиона подполковник Семёнов.
   Докладывал с таким видом, как будто делал мне большое одолжение. Накануне у меня с ним произошёл довольно серьёзный разговор. Сам по себе, как артиллерист, Семёнов был слабый. Очень гордился тем, что закончил академию и часто в разговорах со мной подчёркивал свысока этот факт, типа: я "академик" - а ты Кто? Прапорщик - сдавший экзамены экстерном за училище!!! Самое интересное, что Семёнов совершенно забыл - что он сам из прапорщиков. Но практика показывала, что я, даже не имея должного военного образования, в стрельбе понимал гораздо больше чем он. Но как организатор каких-либо мероприятий и работ, он был сильным, особенно что касалось достать что-нибудь или встретить как полагается начальство, от которого в данный момент что-то зависело. Ему бы быть заместителем по тылу части, но в то же время мог и быстро провороваться. Меня он не уважал, но воспринимал, как вынужденное препятствие и опасался, чувствуя, что если он схлестнётся со мной то я его, как начальник задавлю и не побоюсь "сожрать". Но преклонять так просто голову передо мной он тоже не собирался, выжидая каких то своих особых обстоятельств. Все знали заветную мечту Николай Сергеевича - получить орден на войне. И тут он прекрасно понимал - если я захочу или он испортит со мной отношения, то ордена ему не видать. Поэтому был вынужден считаться со мной, но не упускал возможности показать своё "надуманное превосходство". Вот он и сейчас изображал при встрече со мной бывалого фронтовика, который вынужден встречать штабное, тыловое начальство - что было очень забавно наблюдать.
   Но самые большие его недостатки, из-за чего он не пользовался у многих уважением, это были способность его предать любого, в любой момент когда ему это будет выгодно. И врал, врал глядя прямо в глаза начальства, врал даже по мелочи, лишь бы показать свою компетенцию в данном вопросе, или что он полностью владеет данной информацией. Зачастую его враньё вводило и меня в заблуждение, что приводило к не совсем приятным последствиям. Не раз приходилось ему прямо в глаза говорить о недопустимости лжи, но Семёнов не мог остановиться и продолжал врать.
   - Николай Сергеевич, - говорил я ему накануне - От командира первого батальона поступают жалобы, что на ночь артиллеристы первого дивизиона уезжают на огневые позиции и на НП никого не остаётся. И получается что у Гвоздева ночью поддержки дивизиона нет. Также, до сих пор первый дивизион не подал координат НП своих батарей и командира дивизиона. Что вы на это скажете?
   Николай Сергеевич начал тихо менторским тоном говорить, но постепенно он всё возбуждался и перешёл почти на крик: - Товарищ подполковник! Хочу вам доложить, что самоходно-артиллерийский дивизион это сложная организационная структура и для того чтобы она нормально функционировала необходимо постоянное присутствие командиров батарей и моё - командира дивизиона. Необходимо постоянно решать ряд проблем от получения боеприпасов до помывки и кормёжки солдат и офицеров. Необходимо решать кучу задач, чтобы солдат был одет и воевал нормально. Вы там, в штабе витаете в "эфориях", переставляя нас как пешек, а мы тут "пашем" без просыпу. Я думаю не стоит даже и дальше вам растолковывать "всю кухню" работы командования дивизионом...., - Семёнов замолчал и посмотрел на меня с вызовом.
   Тут уж завёлся и я: - Ну, раз такой разговор пошёл, то хочу выразить в свою очередь безмерное удивление тем, что вы сами лично готовите пищу и кормите солдат с ложки, обуваете и производите помывку каждого солдата, да ещё получаете боеприпасы на дивизион. Раз у вас так поставлено в подразделении то Николай Сергеевич рапорт на стол и катитесь в Екатеринбург. Ваш начальник штаба в должности командира дивизиона лучше справится с организацией повседневной жизни дивизиона. Ну, а если вы тут захотели просто прочитать мне лекцию и блеснуть своими познаниями, то я вам делаю на первый случай замечание. Вы постоянно забываете, что находитесь не на Чебаркульском полигоне, а на войне. Что, вы не заместитель командира дивизиона по тылу, а Командир Самоходно-Артиллерийского Дивизиона. Мои требования, да и требования наших руководящих документов, говорят, требуют чтобы командиры батарей находились на наблюдательных пунктах и организовывают там разведку целей и местности. Организовывают, Николай Сергеевич, а не балдеют и ждут вечера, чтобы уехать в батарею, бросая ночью НП. Тебя что поучить, как организовать работу в дивизионе?
   Семёнов! У тебя же замы должны работать, а ты воевать. Зам. по вооружению майор Сычёв должен заниматься вопросами ремонта, эксплуатации техники и вооружения. А у тебя этим вопросом занимается старший прапорщик Павлов. Он хороший специалист, но он должен работать у себя в батареи, а дивизионом должен заниматься зампотех. Возложи параллельно на него снабжение боеприпасами и ГСМ - пусть работает майор, а он у тебя водку пьёт. Замполит майор Данилин толковый офицер, кинь его на решение бытовых вопросов: жильё солдат и офицеров, баня, контроль за питанием. На должности фельдшера, Татьяна Ивановна, шустрая баба - поставь её на ПХД и она из прапорщика, командира взвода обеспечения, верёвки будет вить, и с питанием всё наладит. Дальше продолжать? Нет? Тогда слушай мой приказ, товарищ подполковник - в первом батальоне должны развёрнуты 4 наблюдательных пункта: трёх батарей и твой - командира дивизион. Я повторяю - развёрнуты: со всеми элементами. Это приказ, не потому что Лёха Гвоздев сын генерала, а потому что он командир первого мотострелкового батальона, действия которого ты поддерживаешь. Я понимаю прекрасно, что командир батареи и командир дивизиона, должен как можно больше влиять на свои подразделения. Но хотя бы неделю эту они должны провести на НП, научить и организовать взвода управлений батарей и дивизиона вести разведку целей, наблюдение и вообще всю работу на НП как положено. А потом, когда это дело налажено, можно вплотную заняться и подразделениями. В период затишья можно только контролировать работу взводов управлений, а когда в бой идти - всё: командир дивизиона рядом с командиром батальона, командиры батарей рядом с командирами рот. Дальше. Устраивай очередь: если тебя нет рядом с командиром батальона, то рядом с ним, днём и ночью, бегает командир батареи, как собачка, как охранники капитана Гвоздева. Ну, а если тебе не нравятся мои приказы или ты считаешь их безграмотными, то ты можешь это оспорить у командира полка. Но я думаю, что ты не пойдёшь к командиру...., - всё это Семёнов выслушал с явным неудовольствием, но мой приказ выполнил точно.
   И сейчас стоял он передо мной с недовольной миной. Я отдал приказ своим разведчикам развернуть НП и приборы наблюдения и рукой указал место развёртывания - на открытом месте, между окопами.
   - Товарищ подполковник, хочу вас предупредить, здесь работают снайпера, советую вам переместится в окоп и оттуда вести разведку. - Семёнов всё это произнёс с таким видом - понаехали, мол, штабные крысы...., мы тут воюем, а они развлекаться приехали - Нужно было немедленно поставить командира дивизиона на место.
   - Хорошо, пошли, Николай Сергеевич, на твоё НП, посмотрим как ты организовал работу, может и переместимся туда. - Мы направились к НП, вокруг которого было всё засрано и замусорено пустыми банками, мелким мусором и остатками пищи с вьющимися над ними здоровенными, зелёными мухами. Спустились по ступенькам вниз. Из приборов была расставлена буссоль, а рядом с ней расстелена рабочая карта командира дивизиона. Тут же стояли котелки с засохшей кашей, вокруг которых также активно и жизнерадостно вились, спаривались всё те же огромные зелёные мухи. Помимо всего в окопе был тот же бардак, а по брустверу окопа гуляли куры и, шаркая ногами, выкидывали землю на карту и котелки с пищей. Я молча обернулся к Семёнову с немым вопросом.
   - Мы тут птицеферму взяли, вот и подразжились немного трофеями....
   - Не вы, Николай Сергеевич, ферму взяли, - послышался голос капитана Гвоздева, - а первый батальон. Нечего к этому примазываться.
   В окоп спустился командир первого батальона. Поздоровались.
   - Ну что Алексей, какие-нибудь претензии есть к моим артиллеристам?
   Командир батальона засмеялся и, хитро глянув на Семёнова, протянул: - Да, пока нет...
   - Николай Сергеевич, я крайне удивлён этим бардаком и говном вокруг НП. - С показным изумлением я развёл руками, - Хорошо, я закрою глаза на весь этот свинюшник. И вместо него давай твои документы посмотрим. Покажите мне журнал разведки и обслуживания стрельбы, схему ориентиров и свою рабочую карту.
   Конечно, ни одного рабочего документа не было отработано и я тихим голосом и вежливо стал "тыкать" носом Семёнова в каждый недостаток и в каждый не доработанный документ, водил его по окопу, палочкой показывая на фекалии и небрежно сбрасывая котелки с недоеденной пищей на землю.
   - Николай Сергеевич, и ты хотел пригласить своего, - на слове "своего" я сделал ударение, - своего начальника артиллерии в эту клоаку. Ну, ты меня не уважаешь, товарищ подполковник...., - Алексей Гвоздев ехидно посмеивался, подзуживая меня.
   - Борис Геннадьевич, давайте, давайте. Пожёстче, пожёстче его, а то возомнил себя тут маршалом Жуковым.... - Николай Сергеевич краснел, синел, но не оттого что ему было стыдно за этот бардак и допущенные просчёты. Ему было обидно, что я его как последнего лейтенанта отчитываю и не скрываю своей издёвки. Может быть, Семёнов и вспылил бы на мои нравоучения, но на бруствере появился Гутник и доложил, что к работе всё готово.
   - Борис Геннадьевич, зря вы там наверху развернулись, - командир батальона тронул меня за руку и продолжил, - с фермы, что впереди нас снайпер постреливает. Я по этому поводу своих офицеров и прапорщиков сейчас собираю - буду их драть за то, что без бронежилетов ходят.
   Я вышел к своему развёрнутому наблюдательному пункту, сел за оптический прибор: - Майор Громов, пристрелять репер, а я пока понаблюдаю. - Развернул прибор вправо и начал разглядывать птицеферму. Впрочем, разглядывать там было нечего. Виднелось лишь несколько зданий с проваленными крышами и бетонный забор, позиции первого батальона проходили в ста метрах от забора, и пехота более-менее контролировала птицеферму. Повернул влево, в полутора километрах и впереди был виден Н....ский, но только южная её часть, половина которого была застроена хрущёвками старого образца. Другая половина - частный сектор, где стояли хорошие и богатые дома, но всё это выглядело брошенным. Лишь во дворах и по улицам бродила бесхозная домашняя скотина и живность. Довернул чуть влево и увидел первые признаки жизни - на углу пятиэтажки появились два человека и, о чём-то посовещавшись, скрылись. Через минуту из-за кочегарки выехала иномарка и, проехав триста метров открытого пространства, тоже скрылась, но уже в частном секторе. Я откинулся от прибора, огляделся. Рядом со мной Громов и Семёнов, активно обсуждая поставленную мною задачу, готовили данные по реперу, а Гутник разглядывал в буссоль ферму, которая лежала в шестистах метрах прямо перед нами.
   Снова прильнув к окулярам, я повернул 20х прибор на частный сектор Н....ского и начал осматривать окраину, где тут же заметил движение под копной сена. Присмотревшись повнимательней, увидел внизу копны, на её фоне, головы двух боевиков, которые смотрели в нашу сторону. Через несколько секунд рядом с ними появилась ещё одна голова. Я показал офицерам позицию боевиков.
   - Николай Сергеевич, видел эту позицию боевиков?
   - Нет, первый раз вижу.
   - А судя по всему, они давно оттуда наблюдают. Вот тебе и твоей разведке ещё один гол. - командир дивизиона обиженно засопел, а Гутник с Громовым начали, отталкивая друг друга от буссоли, крутить её в разные стороны, пытаясь найти позиции боевиков, обнаруженные начальником артиллерии, но не смогли их обнаружить.
   Я засмеялся: - Глядите, пионеры, - и навёл буссоль на копну сена. Да, в буссоль, с её 8х кратным увеличением можно, но очень трудно обнаружить позиции боевиков, но я не стал акцентировать на этом внимание. Мне было приятно "щёлкнуть по носу" в очередной раз возомнившего офицера.
   - Майор Громов, пристрелять Репер, а потом мы перенесём огонь по боевикам.
   Я опять прильнул к окулярам прибора. К боевикам присоединился ещё один и они уже вчетвером с любопытством наблюдали за нашими позициями. Наконец пошла команда на пристрелку Репера дымовым снарядом, рядом со мной расположился Семёнов и тоже стал наблюдать за боевиками в бинокль. В тридцати метрах сзади нашего НП капитан Гвоздев в это время построил своих офицеров и теперь что-то возбуждённо и громко им толковал. По радиостанции послышалось - "Выстрел"! Все вскинули бинокли, я прильнул к окулярам прибора и навёл на вероятное место падения снаряда. Краем глаза успел заметить, как подполковник Семёнов, который стоял рядом со мной на коленях начал мягко валится на спину: и тут же послышался, звук стремительно приближающегося снаряда.
   - Низковато идёт, - успел я подумать, как в тридцати метрах правее нас появился белый шар разрыва дымового снаряда, а сзади меня послышался радостный вопль командира первого батальона: - Вот поэтому и нужно носить бронежилеты....
   Повернув голову в сторону разрыва, увидел что снаряд разорвался, не долетев семи метров до танка. Начинка дымового снаряда разлетелась и на месте разрыва стелилось густое облако белого дыма. Рядом со мной ожесточённо начали спорить Громов и Семёнов, разбираясь, кто виноват в ошибке при подготовке данных и мне пришлось их оборвать: - Хорош спорить, идите посмотрите всё ли там в порядке?
   С места разрыва послышался возбуждённый голос Гвоздева: - Ну, Борис Геннадьевич, вы и даёте, чуть моих не накрыли. - А ещё через минуту оттуда вернулись Громов и Семёнов, продолжая спорить о степени виновности друг друга: - Всё нормально, товарищ подполковник.
   - Если всё нормально - хватить спорить, давайте дальше работать. - Я прильнул к окулярам и увидел картину, возмутившую меня до глубины души. Посередине улицы стоял боевик и руками показывал всемирно известные, оскорбляющие нас жесты.
   - Гутник, дальность по духу, - начальник разведки быстро навёл дальномер на боевика и измерил дальность.
   - Дальность - тысяча сто метров, - прокричал он.
   - Что-то маловато дальности, - удивлённо успел подумать я, но уже автоматически скомандовал прицел и доворот: - Огонь!
   Снаряд опять низко прошелестел над головой и разорвался, не долетев до окраины Н....ского метров восемьсот. Боевики с любопытством выглянули не только из под копны, но я ещё заметил несколько голов высунувшихся из окопов, идущих вдоль ряда сараев. Боевик продолжал стоять на улице, приплясывая на месте, продолжая показывать нам непристойные жесты.
   Я схватил карту и начал её рассматривать. Почему такой недолёт?
   - Семёнов, проверить установки. Гутник ещё раз пробить дальность.
   - Дальность - тысяча девятьсот, это я ошибся, - виновато прокричал Гутник. Я ввёл поправки - Огонь!
   Теперь снаряд разорвался хорошо - вздыбив землю и пыль в тридцати метрах сзади копны. Головы духов мигом исчезли в окопах. Боевик же заметался по улице, а затем повернул в сторону сараев и крупными скачками помчался туда. Подбежал к крайнему окопу и спрыгнул вниз. В этот момент я уже закончил передавать команду. Залп! Над нами пролетело четыре снаряда и один из них попал прямо в окоп, куда скрылся боевик. Остальные, подняв высокие султаны разрывов тоже легли по позициям духов. Пыль от разрывов на несколько секунд закрыла окраину Н....ского, а через минуту ветром быстро снесло пыль в сторону, открыв пятерых боевиков бежавших от скирды к отдельно стоящему дому. Ещё двое из глубины сада подбежали к окопу, и убедившись что там забирать уже нечего, также бегом устремились к дому и скрылись внутри его.
   Скорректировав огонь по дому, подал команду - Огонь! И боевики тут же выскочили из дома и побежали в сторону скирды.
   - Ничего себе, они, что прослушивают нашу частоту? - Удивлённо подумал я, - Ну, ничего сейчас мы это проверим. Снаряды кучно легли вокруг здания, закрыв его разрывами. Теперь я скорректировал огонь по скирде. Только послышалась команда с огневых позиций - Залп! Боевики выскочили и побежали обратно в сторону дома, а снаряды обрушились на скирду и сараи, подымая в небо обломки деревянных строений
   - Ока! Левее 0-03, 200 на 200, по четыре снаряда беглый огонь! - Теперь попробуйте убежать с зоны поражения. Выскочив из дома, боевики побежали к жилому массиву, и только они там скрылись, как туда обрушился огневой налёт в 48 снарядов. Окраину Н....ского густо затянуло дымом и пылью, а ещё через несколько секунд всё это свалило в сторону. В оптический прибор я снова заметил невредимых боевиков, выглядывающих из-за угла дома стоявшего в начале улицы. Осмотревшись, духи опять побежали к отдельно стоявшему зданию. Удивительно, но сильную оптику хорошо было видно, как у одного в руках была пластиковая полупрозрачная канистра, в которая плескалась вода. Ещё двое выскочили из сада, несколько в стороне и, тоже устремившись за первыми боевиками, скрылись за домом. Я закончил перенос огня на дом. Огонь! Над головой прошелестели снаряды и кучно легли вокруг здания, а один из них попал прямо в него, подняв над домом большой столб дыма и красной кирпичной пыли.
   - Да, если там боевики, то мало им не покажется, - подумал я. Ветер тут же отнёс в сторону пыль от разрывов. Дом дымился, но огня видно не было, боевиков тоже. Понаблюдали ещё несколько минут - боевиков не видно. Наверно, всё-таки я их уничтожил.
   - Гутник! Наблюдай за районом дома ещё минут сорок, может выжидают. - Я встал, и с наслаждением потянулся. Настроение было прекрасное. Если я сегодня уничтожил семь боевиков, и если каждый офицер, я уже не говорю о солдатах, уничтожит тоже по семь боевиков - то война закончится очень быстро и, наверно, навсегда.
   Справа над ухом, в нескольких сантиметрах от головы противно взвизгнула пуля. Я и все остальные мгновенно присели и Алексей Гвоздев, который наблюдал в бинокль, из окопа за работой артиллерии засмеялся: - Я же вам говорил, товарищ подполковник, что с фермы работает снайпер, а вы тут приехали и как на параде расположились.
   - Ничего, товарищ капитан, если сразу не попал то теперь не попадёт. - Мы все, кроме Гутника, который продолжал наблюдать за домом и за окраиной Н....ского, навели приборы и бинокли на ферму.
   - Дальность до фермы 830 метров, - прокричал разведчик. Командир первого дивизиона подал команду. Через минуту над нами прошелестел снаряд и разорвался, перелетев ферму метров сто пятьдесят. Траектория была совсем низкая и казалось, что даже ветерком пронесло, когда пролетал снаряд. Семёнов вопросительно повернул голову в мою сторону.
   - Семёнов! Дивизиону, Стой! Гвоздев давай по ферме своей батареей поработай, а то я опасаюсь, как бы твоих не зацепить, очень уж низко идёт снаряд.
   В течение ещё часа мы все наблюдали за окраинами Южного Н....ского, но больше никакого движения не заметили. Собрались, я поставил задачу Семёнову на углублённое ведение разведки, на устранение недостатков по ведению документации на НП и вообще по наведению элементарного порядка вокруг окопа.
   На обратном пути остановились около подбитой "Жиги", по которой в наше отсутствие уже успел проехать танк. Крыша практически до пола была продавлена, а у убитого мужчины из-за этого под неестественным углом была вывернута нога. На КП, куда я приехал через полчаса, уже все знают, что я уничтожил семь боевиков. Не я уничтожил, а первый дивизион - говорю всем, но все поздравили именно меня. Конечно, приятно видеть своими глазами как от твоих снарядов погибают враги. Рассказал вечером об этом своим офицерам, а те сразу загорелись завтра ехать и тоже пострелять по боевикам.
   Следующий день прошёл в суматохе. Я остался дежурить на ЦБУ, а Чистякова и Кравченко отпустил в первый батальон "повеселится". Целый день гремел 1ый дивизион, да так гремел, что командир полка возмутился. Пришлось останавливать стрельбу. Вечером мои офицеры вернулись очень довольные и полные впечатлений.
  
  
  
Рабочее место нач. арта на ЦБУ (центр боевого управления) [Цеханович]
   Pабочее место начальника артиллерии на ЦБУ (центр боевого управления).
   КНП полка, нп переднем плане генерал Шаманов [Цеханович]
   Полковой КНП, на переднем плане наш командующий группировки.
   Зачистка на улицах Н....ского, рядом майор Громов [Цеханович]
   Зачистка на улицах Н...ского
   Кунг, место отдыха нач. арта и его подчинённых [Цеханович]
   Mесто отдыха, кунг начальника артиллерии полка.
   Взвод управл. нач. арта и чеченская грязь 24 ноября 99года [Цеханович]
   Взвод управл. нач. арта и чеченская грязь 24 ноября 99 года.
   Наш командир полка и его телохранители: слева русский парень Олег, справа дагестанец Тимур [Цеханович]
   Наш командир полка и его телохранители: слева русский парень Олег, справа дагестанец Тимур.
   Hа окраине Кирово, разведчик Попов. 7 декабря 1999 года [Цеханович]
   Hа окраине Кирово, разведчик Попов, 7 декабря 1999 года.
   Встреча с Гутником (слева) и Чистяковым (справа) после корректировки. начало ноября 99 года [Цеханович]
   Встреча с Гутником (слева) и Чистяковым (справа) после корректировки. Hачало ноября 99 года.
   Переговоры с чеченцами. Начало ноября [Цеханович]
   Переговоры с чеченцами. Начало ноября.
   Переговоры с чеченцами. Ноябрь [Цеханович]
   Переговоры с чеченцами. Ноябрь.
   Зима по чеченски. На первом плане разведчик Шароборин [Цеханович]
   Зима по чеченски. На первом плане разведчик Шароборин.
   В короткие минуты отдыха с товарищами [Цеханович]
   В короткие минуты отдыха с товарищами.
  
  
  
Оценка: 7.70*19  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023