ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Цеханович Борис Геннадьевич
Выстрел

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.76*17  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Армейская быль
  Выстрел.
   - Всё, я побежал, а то вон уже секретари приехали. Ты, Николай Михайлович, давай быстрее занятие проводи, чтобы до темна всё по паркам и складам растащить, - начальник службы РАВ артиллерийского полка майор Сойкин, засуетился, увидев подъехавший бордовый Икарус и быстро слинял с глаз, пусть и гражданско-партийного, но всё таки начальства.
   Капитан Гецман, старший на учебной точке артиллеристов, спешно, но не суетливо, а скорее для проформы, обежал свой участок со стоящими на нём артиллерийскими системами и остался доволен: всё было в порядке - выровнено, стояло, лежало и аккуратно висело на положенных местах. Серый ноябрьский день тоже не подкачал и небольшая минусовая температура только бодрила. Сегодня был последний день показа техники и хим. городок и поле Свердловского учебного центра было заставлено различными образцами техники и вооружения. Ближе к дороге располагалась учебная точка бронетанковой техники и там танкист, ответственный за показ и рассказ с указкой в руке уже готовился к встрече секретарей обкомов Уральского региона и председателей горисполкомов областных центров. Каждые полгода, перед началом учебного периода проходили учебные сборы по категориям: командиры взводов, батарей и рот, командиров батальонов и дивизионов, командиров полков и командиров дивизий. Последними проходили сборы с секретарями обкомов и горисполкомов. На это же время разворачивались учебные точки с техникой и вооружением для показа участникам сборов. После танкистов секретари перемещаются на учебную точку артиллеристов, где капитан Гецман должен был показать и рассказать об артиллерийских системах, которые стояли на вооружении. А сюда привезли и выставили до пятнадцати единиц гаубиц, пушек, миномётов и противотанковых комплексов, включая и ракетную установку. Рядом с ними аккуратными рядками стояли и лежали учебные боеприпасы. Некоторые из них были в разрезе, показывая свою начинку и устройство, другие полностью имитировали боевые боеприпасы с нанесённой на них маркировкой. Потом шла учебная точка со стрелковым оружием, дальше стояли связисты, химики, тыловые службы расставили пункты хозяйственного довольствия, полевые бани, вошебойки, медики развернули полевые медицинские пункты. То есть всё поле было забито и все с нетерпением ждали, когда пройдут секретари, чтобы быстро свернуться и разъехаться по своим частям. Всем уже за неделю стояния на поле всё надоело и обрыдло.
   Секретари обкомов неспешно вышли из чистенького автобуса, скучились на краю площадки и над ними в сторону поля потекли вкусные, сизо-голубые дымки сигарет и папирос. Сборы по плану были на три дня и сегодня у них тоже был последний день. Наверняка, вечером наш секретарь обкома Ельцин, фигура которого сейчас выделялась своим высоким ростом среди остальных, на правах хозяина даст банкет по случаю окончания сборов и всех их тёпленьких, пьяненьких и сытых развезут на служебных "Волгах" кого в свои регионы, а кого на поезд или самолёт.
   Но, честно говоря, и сейчас, даже издалека, было видно что во время переезда на Учебный центр секретари тяпнули грамулек по 150-200 хорошего коньяка. Были они весело возбуждены, раскрасневшиеся, щеголяя полурастёгнутыми и распахнутыми пальто.
   Гецман, по доброму глядя на разудалое партийное начальство, улыбнулся и чуть ли не в азарте потёр ладони друг об друга. Он тоже после показа техники вместе с танкистом, мотострелком и медиком, придут к тыловикам, где также, за спиртиком медиков и закуской тыловиков тоже отметят окончания показа техники.
   Перекурив, секретари неторопливо направились к учебной точке с бронетехникой и танкист, чётким строевым шагом подошёл к генералу, шедшему впереди и доложил о готовности к занятию. Генерал-окружник вяло махнул рукой и секретари сгрудились у первого танка. А генерал, послушав пару минут, лениво побрёл через поле в сторону зданий учебного центра. Группа партийных руководителей, перемещаясь вдоль ряда бронетанковой техники, столов и плакатов, слушая танкиста, медленно приближалась к учебной точке артиллеристов.
   Гецман чувствуя себя спокойно и уверенно, желал только одно - скорее провести занятие и быть свободным.
   Наконец-то танкист закончил и секретари пришли на вторую учебную точку и капитан браво подошёл к Ельцину, который был впереди всех, и чётко доложил о готовности к проведению занятия.
   Польщённый первый секретарь Свердловского обкома, довольно махнул рукой и густым голосом произнёс: - Давайте, товарищ капитан, расскажите нам про артиллерию.
   Офицер повернулся и, указкой показав на первый образец, хорошо поставленным голосом произнёс: - Товарищи, пройдёмте к гаубице Д-30, - и первым направился к орудию. Высокий, статный офицер, с чёткими уверенными движениями, спокойным голосом, в отличии от невысокого танкиста, явно понравился секретарям обкомов и те, охотно обступив гаубицу, доброжелательно поглядывая на Гецмана, приготовились слушать.
   - Ста двадцати двух миллиметровая гаубица Д-30 предназначена для уничтожения живой, бронированной силы противника, а также.....
   Капитан уверенно изложил тактико-технические характеристики гаубицы. Ответил на пару простых вопросов и перешёл к следующему орудию - 152 миллиметровой гаубице Д-1 конструкции Петрова. Также чётко доложил её ТТХ и несколькими ёмкими предложениями кратко рассказал историю создания гаубицы в дни Великой Отечественной войны, сделав акцент на партийное руководство в ходе создания гаубицы, что очень понравилось секретарям и они одобрительно загудели, обмениваясь репликами. Так, постепенно, группа двигалась вдоль ряда арт. систем, слушая интересный рассказ и пояснения капитана. И через пять минут, всё бы благополучно и кончилось. Секретари ушли бы на следующую учебную точку, а капитан Гецман, выпив с товарищами спирт, уехал бы к себе в часть и так бы и остался надолго капитаном. И как бы у него сложилась дальнейшая служба - только одному богу было бы ведомо.
   - Товарищи, я же служил и воевал с японцами на этой пушке, - от группы секретарей отделился импозантный секретарь обкома и возбуждённо подбежал к 76 миллиметровой пушке, - смотрите, смотрите...
   Бывший артиллерист знающе нажал на кнопку стопора рычага и также уверенно, сильным рывком опустил клин-затвора и заглянул в ствол. Потом переместился к прицельным приспособлениям и стал крутить маховики горизонтальной и вертикальной наводки: - Товарищи, вот на такой же пушке, сорок четвёртого года изготовления целый месяц воевал... Во, и эта сорок третьего года... Товарищ капитан, а что они до сих пор на вооружении стоят? - Секретарь откинулся от прицельных приспособлений и заинтересованно повернулся к руководителю занятий.
   - Нет конечно. Они сданы на склады хранения, а по несколько единиц оставлены при артиллерийских подразделениях для проведения учебных стрельб. Для сравнения - один осколочно-фугасный выстрел 122 миллиметровой гаубицы стоит как пара хромовых сапог. А во время войны нашим доблестным тылом было произведено такое количество снарядов для 76 мм пушек, что до сих пор мы стреляем снарядами выпуска 1944 года, - капитан Гецман повернулся м и указкой показал на учебные снаряды в открытых ящиках, - вот даже на учебных снарядах маркировкой обозначен 1944 год.
   Секретарь азартно крутанул рукоятку механизма горизонтальной наводки и неожиданно предложил: - Товарищ капитан, а давайте по этой пушке я сам проведу занятие. Посмотрим, что у меня в памяти осталось через сорок лет.
   Гецман разрешающе кивнул головой и секретарь забрал у него указку: - Поближе, поближе товарищи. Так с чего начнём?
   Присутствующие оживлённо обступили орудие со всех сторон, а их товарищ на несколько секунд задумался, а потом к удивлению Гецмана толково стал излагать тактико-технические данные пушки, ревниво поглядывая на капитана. Но увидев одобрительный кивок, отвернулся и, тыкая указкой в основные узлы и детали пушки, пусть и несколько путано, но также бойко рассказал предназначения и устройство механизмов. А когда через пять минут закончил, то под одобрительные возгласы слушателей удивлённо воскликнул.
   - Ну, надо же, а я оказывается всё помню....
   - Сергей Петрович, а как она заряжается и стреляет? - С любопытством спросил один из коллег артиллериста.
   - Да просто, - Сергей Петрович подошёл к ящику с учебными снарядами и наклонился над ним, - левую ладонь подводите под снаряд, а правой рукой берётесь за низ донышка гильзы и бежите к пушке, где клин-затвора уже открыт.
   Сергей Петрович легко и ловко выхватил учебный снаряд из гнезда ящика и проворно подскочил к затвору. К этому моменту все стоящие вокруг пушки сосредоточились между станин и с любопытством наблюдали за действиями товарища, а капитан Гецман не вмешивался и с уважением смотрел на секретаря-артиллериста.
   - Теперь смотрите дальше. Тут есть свои тонкости. Снаряд засовываете в канал ствола, а правой рукой, тыльной стороны ладони с силой толкаете гильзу вперёд, одновременно уводя руку вверх. Вот так...
   Секретарь ловко толкнул вперёд гильзу и затвор сочно клацнул, заперев снаряд в канале ствола.
   - Во, как оказывается, - восхитился задавший вопрос и тут же спросил, - а на что надо нажимать чтобы стрельнуть?
   Сергей Петрович сдвинулся ещё левее и положил руку на спусковой рычаг: - Вот спуск и на него нажимаем...
   Артиллерист нажал на рычаг и вместо сухого щелчка неожиданно оглушающе грохнул выстрел, на мгновение скрыв белым дымом происходящее от остолбеневшего Гецмана.
   Тут же открывшиеся картина привела капитана в ещё больший ужас. Не закреплённая и стоявшая на ровной площадке пушка, от выстрела высоко подскочила и отпрыгнула назад, сбив с ног стоявших за ней. На небольшой площадке в живописных позах лежало половина секретарей обкомов и лица некоторых из них были в крови. Но обнадёживало то, что все они пусть и заторможено, но шевелились на земле, а пару человек стонали и шипели от боли сквозь зубы, держась руками за ноги. Остальные, обалдевшие от происшедшего, стояли каменными столбами.
   - Звиздец мне... Политику пришьют... Законопатят в такую дыру, что стану действительно пятнадцатилетним капитаном... Никогда мне не быть майором... Но как вместо учебного снаряда в ящике оказался боевой? - Вихрь мыслей мигом пронёсся в мозгу и профессионализм военного в такую трагическую минуту помог Гецману принять правильное решение и правильную линию поведения.
   Капитан сорвался с места и подскочил к упавшим: - Так товарищи, что тут у нас? Так у вас откуда кровь? А ерунда... кожа лопнула на лбу.... Ничего, ничего... Сейчас вас перевяжут. А у вас? Кровь из носа.... Так хорошо. Что с ногой? Сильно ударило станиной? Шевелить можете? Ага нормально, а ну-ка ещё... Ну нормально. Попробуйте встать. А вас только сильно ударило... ничего не сломано... А у вас?
   Таким образом капитан Гецман в течении минуты быстро осмотрел всех пострадавших и был сильно удивлён и одновременно обрадован. Из упавших, лишь двое получили сильные удары: одного ударило по ноге не закреплённой станиной, а другого практически на конце отката зацепило стволом. Стоял бы он сантиметров на десять и ему бы напрочь раздробило бедро. А так отделался синяком и ему в качестве компенсации Ельцин дал глотануть из никелированной фляжки коньяка и довольно гудел: - С крещеньем Иваныч, с крещеньем... Товарищи кому ещё фронтовых сто грамм? Подходи....
   Все оживлённо зашевелились и потянулись к Ельцину, а к пушке как-то мигом налетели со всех сторон офицеры с остальных учебных точек.
   Но Гецман со словами: - Вы чего, выстрела пушки не видели? Расходитесь по своим точкам, занятия ещё не закончились, - тут же выгнал их, оставив только офицеров-медиков, которые бегло осмотрев лоб пострадавшего, начали профессионально и быстро бинтовать голову: - Всё нормально, товарищ секретарь, сейчас вас отвезём в госпиталь и там, в нормальных условиях, обработаем рану.
   Но секретарь бурно запротестовал и поднялся со станины: - Вот занятие пройдёт, тогда и окажете более квалифицированную помощь. Товарищи, товарищи, Борис Николаевич мне, мне сто грамм..., - и с нервическим хохотом ринулся в небольшую толкучку вокруг Ельцина, к которому из автобуса уже притащили несколько бутылок армянского коньяка, а ещё через минуту прибежала запыхавшиеся молодая женщина с подносом, где горкой лежали небольшие, но аппетитные бутербродики...
   Пока секретари бурно, перебивая друг-друга, весело обсуждали неожиданное происшествие. Гецман, сохраняя внешнее спокойствие, хотя в душе всё кипело, подошёл к пушке.
   - С секретарями всё нормально, впечатлений теперь у них хватит на весь год, а вот куда улетел снаряд - это ещё тот вопрос? - Капитан поглядел на пушку.
   - Так, угол подъёма ствола на глаз около 20 градусов, а максимальная дальность полёта снаряда 13300 метров, значит снаряд улетел где на шесть километров. И ствол смотрит на город..., - Гецман отчаянно заскучал, представляя куда мог залететь снаряд и что натворить, - это ж как раз по домам Вторчермета.... Точно мне майором не быть... Так капитаном на гражданку и уйду. Но всё надо заканчивать красиво.
   - Товарищи, товарищи, давайте заканчиваем и переходим к следующему орудию, - секретари озадаченно замолчали, повернувшись к офицеру, а Ельцин удивлённо спросил.
   - А что занятие разве продолжится?
   - Да, мы ещё не до конца отработали вопросы данного занятия. Вашему вниманию предлагается 120 миллиметровый миномёт. Он предназначен..., - спокойный и уверенный тон капитана подчинил себе людей, которые могли в бараний рог свернуть чины и побольше чем капитан и они послушно пошли к миномёту. Через пять минут Гецман закончил занятие, поблагодарил слушателей за дисциплинированность и передал на следующую учебную точку офицеру-мотострелку.
   А сам снова ринулся к пушке и маховичком прицела за пару секунд выгнал продольный уровень на середину, тем самым определив прицел, соответствующий углу возвышения ствола. По компасу прикинул направление и снова затосковал. Была минимальная надежда, что всё таки куда-нибудь, но только не по домам. Но нет: прицел и направление показывали на городские кварталы.
   Из небольшого леска, скрывающего здания учебного центра вырвалась фигура генерала и ринулась в сторону учебной точки артиллеристов. Полы шинели вились вокруг ног бегущего через поле начальника, мешали ему, но он летел изо всех сил, переживая за вверенных ему партийных боссов.
   - Капитан, что тут случилось? - Гецман, смирившись с предстоящей участью козла отпущения, безразлично, несколькими предложениями обрисовал происшедшее и спокойно выслушал возмущённый рёв генерала.
   - Капитан, тебе звиздец... Кто додумался положить вместо учебного снаряда боевой? Какой дурак? Что ты плечиками пожимаешь? - Но поняв, что офицер смирился со своей судьбой и ему до одного места начальственный рёв, развернулся и помчался на учебную точку мотострелков. Гецман достал сигареты и закурил, наблюдая как генерал виновато что то объяснял Ельцину, оправдывался и ни как не мог понять почему от него, как от назойливой мухи, отмахивался первый секретарь обкома партии, который в случаи войны был бы членом военного совета округа.
   Через час, пройдя все учебные точки, высокопоставленные участники сборов опять вернулись к 76 миллиметровой пушке. Снова появился коньяк, водка, женщина с подносом полным бутербродов. В свой тесный кружок затащили капитана Гецман и Ельцин щедрой струёй налил ему в стакан водки. Выпили. Тут же крутился, непонятно откуда появившийся фотограф, и секретари охотно фотографировались на фоне пушки. А, выпив ещё по сто грамм, охотно разлеглись на земле в тех позах, в которых они оказались после выстрела. Опять фотографировались. Тут же суетился и генерал, радостный от того, что все его подопечные отделались в принципе ушибами и лёгким испугом и всё это воспринимали как весёлое, военное приключение. А значит карьере генерала ничего не грозит. Приняв на грудь ещё по сто грамм, секретари щёлкнулись на групповое фото, а потом дружно пригласили сфотографироваться вместе с капитаном. Хотя на душе "скребли кошки" Гецман улыбался, шутил, выпивал вместе со всеми и даже позабавился, когда перед тем как сфотографироваться даже произошла некая борьба между партийцами за право стоять рядом с ним. Ельцин, как хозяин принимающей области нерушимой глыбой стоял справа от Гецмана, а слева от офицера, толкаясь и отталкивая друг друга, пытались занять место другие. Но и это фотографирование закончилось, секретари пожав руку руководителю учебной точки, потянулись в сторону автобуса. Сели и уехали. И как только автобус скрылся за соснами, из-за всех кустов, углов и бугров полезло начальство всех рангов. Непонятно откуда вывернули УАЗики и чёрные "Волги" и учебная точка артиллеристов заполнилась лампасами и чинами в каракулевых папахах, в толпе которых сиротливо затерялись шапки Гецмана и майора Сойкина. Тут же начался разбор полётов.
   С начальственным апломбом и самоуверенностью в своей высшей правоте окружники наехали на командование дивизии, ответственное за показ техники и соответственно за происшедшее. Командир дивизии с замами отбивались вяло, всё-таки ощущая себя отчасти виноватыми, но всё равно спорили, ссылаясь на то что секретари не в претензии и всё обошлось. Но всё-таки палку в противостоянии с окружниками не перегибали, так как ещё не знали места и последствий разрыва снаряда. Устав бодаться друг с другом, они объединёнными усилиями накинулись на капитана Гецман, типа: и учебное место подготовлено плохо, и занятие проведено не на высоком методическом уровне, а когда учуяли и запах спиртного то Гецману твёрдо было обещано место в Забайкальном военном округе. Причём пообещали, дыру для службы подобрать ему специально. А в ходе дальнейшего разбирательства оказалось, что и остальные снаряды в ящике были боевыми. Тут уж все дружно переключились на майора Сойкина.
   Особо злобствовал заместитель командира дивизии по вооружению, искренне считая, что чем громче он орёт на майора, чем изощрённее он его ругает, тем меньше лично его ответственность за происходящее.
   Майор Сойкин пытался что то отвечать, ссылаясь на какое то приказание, но зам комдива его раз за разом обрывал, не давая возможности тому оправдаться. Наконец полковник выдохся, считая, что он сломал Сойкина и уже спокойно, но устало задал почти риторический вопрос.
   - И какой идиот мог отдать тебе такой приказ, не понимаю?
   В наступившей тишине, майор Сойкин принял строевую стойку и бодро брякнул, ввергнув присутствующих в изумление: - Вы, товарищ полковник, и отдали мне приказ вместо учебных выставить боевые...
   Тишина ещё более сгустилась и все взгляды уже скрестились на побледневшем полковнике, который даже дар речи потерял от такого обвинения. Он немо открывал и закрывал рот, тряс руками, а когда сумел обрести голос, обиженно заревел: - Майор, ты болтай да не заливайся.... Как я мог такой дебильный приказ отдать?
   Но Сойкин твёрдо стоял на своём: - Так точно, товарищ полковник, вы и отдали. Перед показом техники я к вам приходил и докладывал, что у меня нет учебных боеприпасов для 76 миллиметровой пушки и просил вас помочь мне в этом вопросе. Вы тогда сказали - Майор, ты за это отвечаешь, вот и крутись. А если нет учебных выстрелов, то хоть боевые ставь - мне всё равно. Главное чтоб снаряды были. Вот я и поставил.
   Майор, чтобы придать большей правдивости своим словам, даже руку к головному убору в воинском приветствии приложил. Опять наступила озадаченная тишина, которую нарушил командир дивизии, замысловато выругавшись.
   Перепалка между окружниками и дивизионщиками возобновилась с новой силой, главным лейтмотивом которой было - Какие бестолковые подчинённые - такое и само руководство дивизии....
   Чем бы эта перепалка закончилась, на какой ноте - непонятно, но в самый разгар к учебной точке подъехал УАЗик с дивизии, а следом за ним чёрная "Волга" откуда грузно вылез генерал-майор, сопровождавший секретарей обкомов. Бравый майор со штаба подскочил к командиру дивизии и доложил, что снаряд перелетев совхоз "Свердловский" разорвался на пустыре, не долетев до пятиэтажек 200 метров.
   .... - Никто даже не обратил внимание на разрыв, - закончил свой рассказ майор и все облегчённо вздохнули. Повеселели, но по инерции, правда уже для порядка, продолжали ругать, обещая Гецману и Сойкину суровые разборки и различные последствия. Когда все замолчали, собираясь разъезжаться, генерал молча слушавший все эти тёрки, властно поднял руку и заявил.
   - А теперь слушайте меня. Так вот. Первое: Секретари обкомов остались очень довольные от показа техники и от высокого уровня организованности данного мероприятия. Второе: Особую благодарность они выразили капитану Гецман, которого они просили особо отметить за его личную подготовку, за выдержку и спокойствие в нестандартной ситуации, за смелость и хладнокровное поведение в ходе происшествия. Третье: первый секретарь обкома партии товарищ Ельцин будет лично ходатайствовать перед командующим округа о поощрении капитана Гецман. Так что спасибо, товарищ капитан. Благодаря вашим грамотным действиям вы ещё раз в глазах партийного руководства Урала подтвердили высокий статус офицерского корпуса и я тоже буду ходатайствовать о вашем поощрении.
   Такое неожиданное заявление окружного генерала сразу же сократило круг виновных и начальственный гнев, хоть и смягчённый положительной реакцией секретарей и отсутствием последствий разрыва снаряда, обрушился на майора Сойкина. После тщательного разбирательства было принято решение - отправить майора Сойкина в ссылку, в распоряжение Забайкальского военного округа. Как впоследствии стало известно, в управлении кадров Забайкальского округа особо не разбираясь, отправили Сойкина на равнозначную должность в Монголию, где он и прослужил благополучно пять лет.
   Ельцин и генерал выполнили своё обещание и капитан Гецман был щедро поощрён командующим округа, что явилось хорошим толчком для быстрого и хорошего карьерного роста офицера. А в частях округа довольно часто и со смехом вспоминали курьёзный случай на показе техники.
  
  Екатеринбург
  Январь 2011 года.
  
  
Оценка: 7.76*17  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023