ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева

Цеханович Борис Геннадьевич
"Станция Примыкание"

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 5.57*18  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1 глава Часть вторая "ПТБ или повесть о противотанковой батареи"

  Часть вторая
  
  
  Глава первая.
  Станция "Примыкание".
  
   С утра всё в лагере закрутилось и пришло в движение. Первыми поднялась пехота, они уходили с утра. Моя батарея и РМО уходили где-то в обед; поэтому особо не торопились, спокойно снимая лагерь. В одиннадцать часов мы были готовы и я вытянул колонну батареи к выходу из лагеря. Мои солдаты и мы офицеры сидели, развалившись на броне своих машин, и с интересом наблюдали, как сначала мотострелковые батальоны, а за ними другие боевые подразделения выходили через КПП на дорогу и уходили к хребту. Когда мне надоело смотреть, я развернул на броне карту и ещё раз прошёлся по маршруту, который был у меня выделен коричневым цветом. Ещё раз внимательно просмотрел возможные места засад боевиков. Первое место у населённого пункта Первомайское. Здесь была возможность развернуть взвода и огнём пулемётов, огнём противотанковых установок отразить возможное нападение - дальность и местность позволяли. Ну, а дальше, как только пересечём мост через реку Сунжа, начинается лес, в котором дорога шла километров пятнадцать. Здесь было раздолье для боевиков - засаду организовывайте, где хочешь и как хочешь. Было ещё одно опасное место, но там по идеи уже должны были сесть наши подразделения в оборону и прикрыть проходящую колонну. Сопровождаю колонну РМО до подбитого самолёта на автостраде Грозный - Аргун, а там ухожу в сторону и занимаю оборону на поле, где батареей прикрываю тылы наших дивизионов. Всё казалось простым: батарея разбивается по-взводно в колонне РМО, для усиления охраны выделен ещё мотострелковый взвод с восьмой роты во главе с командиром роты старшим лейтенантом Соболевым. Ну, пройдём мы эти сорок километров по асфальту - что тут страшного. Тем более, не я старший колонны, а подполковник Селиванов, заместитель командира полка по тылу - пусть он и беспокоится.
   Но меня грызли сомнения, о причинах которых не хотелось задумываться: колонна собиралась большая, порядка ста семидесяти машин. На марше она неизбежно разорвётся и растянется на многие километры тогда колонну можно легко рубить в любом её месте на части и так же по частям уничтожать. Я встряхнул головой, отгоняя мрачные мысли, и посмотрел на КПП. Наступала очередь начать движение роте материального обеспечения, но возникла другая проблема. Колонны тяжёлой техники, которые ушли первыми, разбив выход из лагеря насмерть, и теперь на месте выхода образовалась большая яма, забитая густой грязью, где уже засел по кузов головной КАМАЗ. Вокруг него деловито суетились солдаты, доставая трос, рычал двигателем БРЭМ (бронированная ремонтная эксплутационная машина) - по команде командира роты он сдавал задом к автомобилю. КАМАЗ выдернули быстро, но следующая машина повторила то, что первая - благополучно села на мосты посередь грязевой лужи.
   Спрыгнул с брони и подошёл к КПП. Можно было не подходить: и так ясно - мои "бардаки" эту грязь не преодолеют. Посмотрев на суету вокруг очередной засевшей в грязи машины, подумав немного, я двинулся вдоль неширокой зелёнки и через двести метров нашёл отличный выезд на дорогу. Обрадовшись, я вернулся к командиру РМО и предложил ему там выезжать на дорогу, но он упёрся и продолжал сажать технику в грязь, и с тем же нездоровым азартом вытягивать её оттуда. Так прошло около полутора часа и в результате титанических усилий большая часть колонны была вытянута на дорогу, где уже распоряжался Селиванов. А тут ещё к КПП заместитель командира по вооружению подполковник Булатов подогнал БАТ и лопатой очистил от грязи яму, вследствии чего скорость выхода РМО на асфальт повысилась, но не намного. Я к тому времени рассредоточил взвода по колонне, проверил с ними связь и лежал на броне, лениво наблюдая за суматохой у КПП. Светило вовсю солнце и даже здорово пригревало, погода была похожа на весеннюю и по такой погоде было бы даже приятно проехаться на машине. Тревоги улетучились и я терпеливо ждал команды на начало движения, но тем временем обстановка на дороге внезапно осложнилась. Начали подходить со стороны Червлённой подразделения 511 полка, которые должны были стать на наше место и на дороге образовалась пробка. Селиванов принял правильное, но запоздалое решение и начал продвигать колонну РМО вперёд на пять километров. Но было уже поздно, вокруг нас двигались машины нового полка, разрывая нашу колонну на части. Результат не замедлил сказаться: группа из тридцати наших машин, запутавшись - где наши, а где чужие подразделения, лихо завернула направо за чужими машинами и уехала в Толстый Юрт, хотя нам надо было ехать прямо. Я выскочил из люка на броню и решительным взмахом руки показал всем, кто ехал за мной, что надо ехать прямо. Сделал я это вовремя, так как автомобили, которые ехали за моим БРДМ начали поворотниками показывать начало поворота направо. Через три километра мы уткнулись в последние машины ушедшей вперёд колонны. Я резво соскочил с брони и суматошно побежал вдоль машин в голову колонны искать Селиванова, которого нашёл уютно сидящим в кабине КАМАЗа и с аппетитом поглощающим содержимое банки тушёнки. Со злобой рванул ручку кабины на себя, чуть не выдернув офицера из кабины.
   - Жрёшь, подполковник, - заорал на зампотылу, - да, успеешь ты сожрать эту тушёнку. Иди сначала собирай свою колонну и руководи ею. У тебя машин тридцать свернуло за чужим полком и уехало в Толстый Юрт.
   - Ничего себе, - растерянно и изумленно пробормотал Селиванов, схватил автомат и убежал в конец колонны, куда уже подрулили командир роты с остатками подразделения и с БМП пехоты. Селиванов, тыча стволом автомата в сторону села, отдал необходимые распоряжения командиру роты, который тут же вскочил обратно в машину и умчался в село. Двадцать минут спустя заблудившиеся машины встали в строй и мы наконец-то начали движение по маршруту. Через километр подъехали к подбитой машине с боевиками, от которой остался лишь металлический каркас: всё остальное либо сгорело, либо было разбросано вокруг от прямого попадания снаряда. В кабине виднелся обгорелый труп и два ещё тела валялись рядом с кустами, странно что они были с босыми ногами. Проехали ещё километра два и колонна встала. Мне даже на карту смотреть не надо было и так было ясно, что голова колонны остановилась у развилки дорог, где нам надо было поворачивать направо. Через пять минут ко мне подбежал раскрасневшийся Селиванов с картой в руке и, сопя от усердия, полез ко мне на машину.
   - Боря, я не знаю куда ехать, - подполковник смотрел на меня растерянно и одновременно с надеждой.
   - Направо, и вверх на перевал, - взял из рук офицера карту и посмотрел на неё. Всё стало ясно, когда я взглянул на неё: карта была девственно чиста - на ней не было нанесено ни единого знака. Задумчиво повертел её в руках, а потом достал свою карту и расстелил на броне. Затем достал из полевой сумки карандаш и стал им показывать: - Вот район лагеря, откуда мы выехали, вот маршрут марша. Мы находимся вот здесь: вот она развилка прямо перед нами и нам надо сворачивать направо. Вот так мы идём, - мой карандаш повторил все изгибы дороги и уткнулся в конечную цель марша, - а вот мой район, где я разворачиваюсь. Берите, перерисовывайте маршрут и поехали.
   Подполковник взволнованно засопел носом и тихо произнёс: - Боря, давай ты первым поедешь, я чего-то не совсем уверенно себя чувствую.
   - Ты же старший колонны.... Там же впереди у тебя ещё броня восьмой роты, во главе с командиром роты. А я на колёсах: если что, то меня сразу подобьют.
   - Командир роты тоже не знает куда ехать, я с ним уже разговаривал, - упавшим голосом произнёс Селиванов.
   С сожалением посмотрел на зам. по тылу: мужик он в принципе хороший, но ещё в пункте постоянной дислокации заметил, что в сложных ситуациях, где нужно проявить решительность
   и волю - он пасовал. А мне теперь из-за этого приходилось брать на себя ответственность по проводке колонны. Этой махины. Я с досадой почесал затылок, сдвинув шапку на лоб, потом передвинул шапку на затылок и почесал теперь лоб.
   - Ладно, я пойду первым, но если что, то колонна подчиняется только моим приказам. - Селиванов обрадовано закивал как китайский болванчик головой: - Хорошо, хорошо... Всё будет как ты скажешь...
   Заглянул в люк и скомандовал, - Чудо, выезжай вперёд колонны.
   Через две минуты я свой БРДМ приткнул сзади головной БМП, спрыгнул с машины и подбежал к бронированной машине.
   - Где командир роты? - прокричал чумазому механику-водителю, который высунулся из люка.
   - Я командир роты, старший лейтенант Соболев, - заявил тот и я с удивлением заметил, что по возрасту он, действительно, не подходит под солдата-срочника.
   - Ты чего за рычагами сидишь? - Изумлённо задал вопрос. - Не кому ехать, что ли?
   Ответа из-за шума двигателя я не услышал, а переспрашивать не стал - раз ротный сам за рычагами, значит, наверно, по другому не получается.
   - Доставай карту, поедешь первым - я за тобой.
   Соболев смущённо шмыгнул носом: - У меня нет карты и я не знаю куда ехать.
   В изумлении посмотрел на него: - Как у тебя карты нет? Ты командир роты и обязан иметь карту. - Назидательным тоном произнёс я.
   - А я не знаю..., но мне не дали и я теперь не знаю куда ехать, - Толик Соболев опять шмыгнул носом и с надеждой уставился на меня.
   - Спокойно Боря, спокойно, - мысленно уговаривал я себя, хотя очень хотелось треснуть этого бестолкового Толика: ведь был приказ - всем командирам подразделения получить карты. Хотелось обматерить подполковника Селиванова, так как мне не хотелось брать на себя ответственность, а теперь приходилось. Но материться не стал и через пару минут довёл до них своё решение: идти первым и брать руководство колонной на себя.
   - Соболев, я иду метров сто впереди, если что - прикроешь. Товарищ подполковник, связь в колонне на меня. Перед тем как войду в связь, передайте по ней, что колонной будет командовать "Лесник 53". Всё ясно, товарищи офицеры? - Они одновременно кивнули головой, полностью подчинившись моему командирскому напору. - Тогда, по местам!
   Я ввалился в машину: - Чудинов, Алушаев вот нам испытание привалило. Идём первыми. Чудо, тебе главное машина и дорога. Алушаев - пулемёты к бою.
   Я схватил тангенту и поднёс её ко рту: - Сомоса, Соня, Часовщик, Маяк, Крюк. Я Лесник 53. Возглавляю колонну, движемся в прежнем порядке, находится на прослушивании. Я ухожу в радиосеть колонны и буду периодически входить в нашу сеть и интересоваться положением дел. Конец связи, - теперь переключился на радиосеть РМО, - Внимание, Я Лесник 53, беру командование на себя. Внимательно слушать мои команды, находиться в режиме прослушивания. Связь со мной только в экстренном случаи. Начинаем движение.
   - Чудо. Вперёд, - мы тронулись, свернули вправо и полезли вверх на перевал. Машина вверх пошла плохо: двигатель захлёбывался и еле-еле тянул. Неполадки начались ещё несколько дней тому назад, но мы занимались больше проблемными машинами, а Чудинов самостоятельно не смог разобраться в чём дело.
   "Давай, давай" - мысленно уговаривал я БРДМ, искоса поглядывая на Чудинова. Тот вцепился в руль руками и, покачивая туловищем, как бы помогая машине карабкаться на вершину перевала. Алушаев крутил башней с пулемётами по близким придорожным кустам, готовый открыть огонь в любую секунду. Машина хоть и пофыркивая, но всё-таки шла, а подъёму всё не было и не было конца. Вошёл в связь с батареей - пока всё нормально. Но вот подъём стал положе и это был обнадёживающий признак приближающегося перевала. Въехали в неглубокую седловину и дорога выравнилась. Теперь БРДМ поехал веселее и от души немного отошло. Дорога завиляла среди деревьев, кустарников, а через пару сотен метров чётко обозначился спуск. Ещё пару километров и мы вырвались на огромное поле. Впереди в двух с половиной километрах виднелось село Первомайское, а в двухстах метрах от нас, в кювете на боку лежал ГАЗ-66 и тихо горел, пуская в небо жиденький дым.
   - Внимание, всем внимание. Приготовиться к бою. Впереди подбитая наша машина.
   Не успел передать в эфир сообщение, как взгляд выхватил ещё одну машину, которая лежала уже поперёк дороги на боку. Правда, не горела. Поравнялись с вяло горевшим "Газоном", я приоткрыл люк и высунулся по пояс, чтобы лучше разглядеть, что произошло с машиной. Судя по номеру, это была машина роты связи нашего полка. Пулевых отверстий ни на обшивке, ни на лобовом стекле не было. Трупов тоже нет, но кругом машины были разбросаны новенькие аккумуляторы к радиостанции и другое имущество роты связи. Я захлопнул люк: - Алушаев, пулемёт на ПЗМку - я уже успел разглядеть, что на дороге лежала машина сапёрной роты - ПЗМ (подвижная землеройная машина). Вполне возможно за машиной могли прятаться боевики. Но там их не было. Мы обогнули машину по обочине, внешних повреждений на сапёрной машине тоже не было. Не понятно, что тут произошло? Внезапно по броне БРДМ резко застучали пули, и тут же загрохотал крупнокалиберный пулемёт, заполнив грохотом всё пространство машины. Резко запахло сгоревшим порохом. Мы с Чудиновым одновременно захлопнули броневыми щитками лобовые стёкла.
   - Чудо, газу! - Сам откинулся назад и глянул на Алушаева. Судя по положению башни, сержант вёл огонь по ближайшей окраине Первомайской. Я закрутил командирским прибором по окраине села, но среди разрушенных домов ничего не заметил. - Алушаев, откуда стреляли?
   - Не заметил, товарищ майор. Так по деревне дал пару очередей, вроде оттуда стреляли.
   Колонна продолжала приближаться к селу, но больше по нам не стреляли. Через три минуты дорога подошла к Первомайскому и мы теперь практически вплотную ехали вдоль разбитых домов. В декабре десантникам здесь пришлось повоевать с боевиками, чтобы захватить мост через реку Сунжа и все дома вдоль дороги, и насколько их было видно в глубине, были разбиты или повреждены. Здания имели заброшенный вид, но практически из каждого окна можно было ожидать очереди или выстрела из гранатомёта. Промаха не будет. Но всё обошлось. Я выскочил к мосту, где остановился около здоровенного десантника - старшего блок-поста. Перегнулся через край люка и прокричал: - Как впереди обстановка?
   Десантник заскочил на колесо, приблизил свою голову ко мне и заорал в ухо, перекрикивая двигатель БРДМ и подъезжающего БМП: - Нормально, майор. Но там, в лесу, шастают боевики. У меня полчаса тому назад выстрелом из леса ранили бойца. Так что ушки на макушке держи. - Десантник спрыгнул с колеса и звонко хлопнул по броне. Двигатель взревел и мы двинулись через мост на другой берег, а ещё через две минуты густой лес скрыл от меня и мост, и колонну.
   Вышел на связь с техником, который ехал в замыкании моей колонны. Тот доложил, что одна из установок запарила прямо в Первомайском.
   - Крюк, цепляй машину на трос и тащи. В районе будем разбираться. - Передав приказ, снова перешёл на частоту колонны и напряжённо стал вглядываться в дорогу и прилегающий к ней лес. Дорога виляла среди деревьев и дальше чем на сто метров не проглядывалась, практически за каждым поворотом можно было ожидать засаду. Тем более, что на каждом километре попадались подбитые и сожжённые гражданские машины, а также остатки баррикад из них. Но, слава богу, больше подбитых наших машин видно не было. И чем дальше мы углублялись в лес, тем чаще попадались следы прошедших боёв. Справа показался населённый пункт. Как и в Первомайском, дома были полуразрушены и не было видно местного населения. Лишь сиротливо над всем этим возвышалась, чудом уцелевшая водокачка. Благополучно миновали и её, а через пять километров начали появляться признаки того, что лес кончается. Да и по карте было видно, что мы через несколько сот метров должны будем выйти к каменному мосту через железную дорогу. Ещё меня беспокоило молчание техника, с которым я не мог связаться. Вышел по радиостанции на техническое замыкание, откуда мне доложили, что отставших машин нет. Значит, техник едет где-то в колонне. Как-то неожиданно мы выехали из леса на открытое пространство и показался мост через железку, въезд на него оказался достаточно крутым.
   С лихорадочной быстротой проскочила мысль: - Блин, идеальное место для засады.
   Это же сообразил и Чудинов: - Товарищ майор, как только заберёмся на мост, нам же прямо в брюхо снизу влупят гранату из гранатомёта и мы ничего поделать не сможем.
   - Не ссы, Чудо. Газу и на мост. - Двигатель взревел и БРДМ начал быстро набирать скорость, через минуту мы подъехали к мосту и начали подыматься. По мере того как мы подымались на верх моста, нос БРДМ задирался всё больше и больше в небо. Все сжались, ожидая гранаты.
   - Если промажут, у нас есть шанс, - мелькнула в башке мысль и исчезла. Я не выдержал напряжения и хриплым голосом запел.
  Врагу не сдаётся наш гордый Варяг.
   Пощады никто не желает....
   БРДМ вышел на самую высокую точку моста, тяжело перевалился и пошёл вниз. Сразу же стало видно, что с той стороны железнодорожного полотна занимают оборону и окапываются подразделения третьего батальона нашего полка. Мы весело и облегчённо загалдели и уже спокойно покатили дальше. Я начал крутить командирским прибором, разглядывая местность справа и слева. Справа располагались дачи, промелькнула в двухстах метрах от дороги станция Примыкание и потянулись корпуса завода. Слева было ровное поле, в котором окапывался третий батальон. А в двух километрах виднелся город Аргун. Там уже были боевики. Пока я всё это рассматривал, мы выехали к выезду на автостраду и по моей команде Чудинов остановился. Выскочил из машины на землю и пошёл к морскому пехотинцу, блок-пост которых находился на въезде на автостраде. Я знал, что здесь надо поворачивать опять направо, но всё-таки решил переспросить.
   - Боец, где тут, на автостраде, подбитый самолёт? Мне туда надо колонну провести.
   - Сейчас направо заворачивайте и через полтора километра будет на дороге стоять подбитый духовский самолёт. - Солдат рукой показал, куда надо ехать. Потом засмеялся и уже автоматом показал на кучку офицеров и солдат, которые с пришибленным видом толпились на обочине недалеко от нас.
   - Вы, товарищ майор, спросили - куда вам ехать. А эти балбесы, вместо того чтобы поворачивать туда, откуда вы выезжаете, лупанули прямо в направлении Аргуна. Ну, духи их подпустили и сожгли полностью колонну. Хорошо хоть никто не погиб, когда они оттуда шуровали. Вон, как красиво горят, - солдат кивнул куда-то за мой БРДМ и, сделав шаг в сторону, увидел в метрах шестистах от перекрёстка три ярко горевших УРАЛа. Я удивлённо хмыкнул, поблагодарил солдата и заскочил на машину.
   Через три минуты движения по автостраде я увидел подбитый истребитель чеченцев, стал принимать вправо на обочину и остановился. Повторяя за мной манёвр, стали останавливаться и другие машины колонны, а через пару минут ко мне на машине подскочил Селиванов: - Боря, чего остановился? Давай веди дальше.
   - Всё, товарищ подполковник, тут вы сами: сворачивайте у самолёта направо и по полю в свой район. Я свою задачу выполнил, мне теперь бы свою батарею надо собрать.
   Селиванов с признательностью затряс мою руку и горячо поблагодарил меня: - Боря, спасибо, так что считай, что у тебя уже медаль на груди. - Он вскочил в машину и повёл свою колонну дальше сам.
   А я махнул рукой - Какая медаль? Я был горд тем, что решительно возглавил колонну и без потерь привёл её в назначенный район. И даже, если бы колонну, не дай бог, атаковали боевики, думаю что ни я, ни моя батарея не опозорилась. Один за другим подходили противотанковые взвода. Последним появился техник, который приволок на тросу БРДМ Снытко. Я тронул колонну дальше, у самого самолёта свернул вправо. Самолёт, наверно, был подбит в воздухе, но чеченский лётчик сумел благополучно посадить его на автостраду. Медленно проехали по полю и вышли в назначенный нам район, где уже развернулся наш артиллерийский дивизион и моей батареи была задача прикрыть его. Поэтому свой командный пункт расположил в пятидесяти метрах от палатки командира дивизиона. Первый взвод развернул слева от себя с задачей прикрыть дивизион со стороны автострады. Второй взвод развернул в сторону станции Примыкание, которая находилась за полем, в полутора километров от нас. Третий взвод развернул справа, чтобы прикрыть правый фланг дивизиона со стороны железной дороги, дачных участков и группы домов, как потом мы узнали там проживали семья путевого обходчика. По полученным позднее сведениям группы боевиков свободно перемещались по дачам и даже по ним доходили до станции Примыкание. Так что ухо надо было держать востро. Впереди нас и дивизиона простиралось огромное поле, которое в трёх километрах противоположным концом упиралось в Ханкалу и окраину Грозного. Было прекрасно видно, как горел город, закрывая небо огромными облаками дыма. Отдав необходимые распоряжения, я направился на командный пункт командира полка, который находился на заводе по переработке камня то ли в щебёнку, то ли в отсев. Прошёл через поле, перебрался через ручей и вышел к нескольким частным домам около завода. Всё кругом было разбито и разгромлено. Около крайнего дома стоял большой крытый прицеп: такие прицепы обычно таскают дальнобойщики, а вокруг прицепа в крайнем возбуждении слонялся начальник штаба зенитного дивизиона майор Микитенко: - Боря, посмотри в прицеп. Это же целое состояние.
   Немного откинул край тента и заглянул во внутрь прицепа, который был полностью забит новенькими колёсами к иномаркам.
   - Боря, если бы это можно было угнать в Россию, это ж за сколько всё это можно загнать? - Не отвечая товарищу я слез с прицепа и ничего ему не ответил. Меня этот вопрос совершенно не волновал. Но всё равно с любопытством обошёл прицеп и за ним увидел приличную иномарку. Уточнив у Володи, как идти к командиру полка, я ушёл оставив офицера с горящими глаза около иномарки. Прошёл несколько домов, свернул влево в проулок и по нему спустился вниз уже конкретно на территорию завода. Здесь чувствовалась жизнь. Бродили солдаты и офицеры, техника стояла в цехах под бетонными крышами, обустраивались помещения под жильё и огневые точки для охранения. В нескольких местах техника была выдвинута на прямую наводку. У здания заводоуправления наткнулся на начальника артиллерии, который вместе со своими офицерами сидел на стуле у здания и меланхолично наблюдали, как солдаты ВУНА на кузове УРАЛа строили кунг для проживания офицеров из хороших досок и толстых листов фанеры. Моё появление не вызвало удивления. Богатов в пол уха выслушал мой доклад и кивнул на кунг командира полка, который находился в пятидесяти метрах от него. Доложился командиру, тот внимательно выслушал, уточнил задачу и отпустил меня.
   Возвращаясь обратно, я снова остановился около прицепа с иномаркой. Интересно: люди жили, наживали добро, а пришла беда и это добро бросили. Наверно, легко оно им досталось, раз они бросили его. Из-за прицепа вывернулся незнакомый лейтенант. Был он то ли обкуренный, то ли обнюханный, но явно не пьяный. Глаза пустые и как будто стеклянные. Не замечая меня, он сдёрнул с плеча автомат и несколькими очередями расстрелял колёса иномарки, потом достал из кармана гранату Ф-1, выдернул кольцо и бросил её вовнутрь прицепа. Я отскочил за дерево и спрятался, но через секунду высунулся: хотелось посмотреть, как от взрыва гранаты сорвёт тент с прицепа. Грохнул разрыв, результаты которого чрезвычайно разочаровали. Тент лишь дёрнулся на дугах от взрывной волны и осколков гранат и остался на месте. Лейтенант сменил магазин в автомате и длинными очередями расстрелял иномарку. После чего закинул автомат за спину и уныло побрёл в сторону завода. Я осуждающе покачал головой и пошёл к себе.
   Работа там шла полным ходом. Замполит с солдатами и техником копали землянку, так же споро шла работа и в первом взводе. Второй и третий взвод проверять не стал: пусть взводные
  сами проявляют самостоятельность. К 21 часу землянка была готова и я собрал совещание, где определил раз и навсегда порядок охраны района батареи и другие стороны жизни подразделения в боевых условиях. С этого момента перехожу на круглосуточную связь с командиром полка. На моём командном пункте охрану определил в следующем порядке. До 23 часов вечера за охрану КП батареи отвечают техник и Алушаев. С 23 часов до 5 часов утра я с санинструктором Торбан и Чудиновым. Чудинов ещё дежурит с замполитом с 5 часов утра до восьми. Во взводах командиры взводов несут службу всю ночь, солдаты и сержанты по переменке.
   В 23 часа я вышел на дежурство, проверил пост в первом взводе и стал мерно выхаживать перед землянкой, чутко прислушиваясь к ночным звукам, наблюдая за местностью и поглядывая в сторону второго и третьего взводов. В тридцати метрах от меня также мерно прохаживался сержант Торбан, наблюдая за своей стороной.
   Ночь стояла тёплая, ясная и хорошо было видно множество пожаров в Грозном, которые освещали местность даже у нас. Света добавляли, постоянно висевшие в воздухе, до десятка осветительных снарядов и ракет. Периодически в сторону города стрелял и наш дивизион. В районе подбитого самолёта к вечеру развернулся чей-то дивизион, который также вёл интенсивно огонь. Впереди и левее нас стоял реактивный дивизион, установки которого по очереди одна за другой вели огонь по городу залпами всего пакета. Я прохаживался и получал удовольствие, ощущая под своими ногами твёрдую землю вместо грязи. Удовольствие получал и от того, что впервые за много дней остался один - наедине со своими мыслями. Не было вокруг меня суматохи, мне не надо было сиюминутно решать какие-либо вопросы. Я даже стал чисто психологически успокаиваться. Когда меня сменил в пять часов утра замполит и я поспал до семи часов, то проснулся, чувствуя себя, физически отдохнувшим. Спокойно помылся, разбудил Алушаева, взвалил на него радиостанцию и мы пошли во второй и третий взвода, чтобы проверить, как прошла у них ночь. У них было всё нормально, но мест под отдых солдат они не оборудовали и бойцы вместе с офицерами спали вповалку в яме вокруг костра. Пришлось слегка вздёрнуть Коровина и Мишкина, чтобы они за день закопали установки и установили палатки с печками. Когда мы вернулись обратно к себе, Алушаев был мокрый и взмыленный от таскания радиостанции.
   К обеду, перед третьим взводом, развернулась третья рота, которой командовал старший лейтенант Григорьев - Сан Саныч. А сзади нас в направлении на станцию Примыкание развернулась восьмая рота с уже знакомым мне Толиком Соболевым. С обеими установил взаимодействие и договорился, как будем совместно действовать в случаи нападения боевиков. Также недалеко от меня развернулись несколько взводов РМО, зенитный дивизион и дивизион Смирнова, где заместителем командира дивизиона был наш начальник артиллерии. На поле стало многолюдно и веселее. Веселей стало и от того, что рядом с нами РМО развернуло ПХД, где и мы стояли на довольствии. Впервые, за много дней, нормально и вкусно поели, да и качество приготовления пищи было вне всяких похвал. Так что не соврал Саня Арушунян в этом плане.
   C утра старшина по моему приказу, развернул палатку под баню, чтобы помыть солдат. Да и нам, офицерам, не мешало помыться. Завезли воды, нагрели, но ничего из этой затеи не получилось. Чудинов начал сдавать назад БРДМ, а замполит вместо того чтобы руководить движением машины уселся во внутрь: в результате чего Чудинов наехал задом на палатку и завалил баки с водой. Мы еле успели выдернуть из под колёс Снытко, который упал от удара падающего бака. Вылезли оба из люков, в недоумении хлопая глазами и мне только оставалось плюнуть от досады. Отругал обоих, но помывка была сорвана.
   Вернулся Кирьянов со штаба полка, с тоской в глазах. Оказывается, некоторым офицерам выдали на автоматы подствольные гранатомёты и Алексею Ивановичу до смерти хочется тоже
  иметь на автомате подствольник, и носить через плечо сумку с гранатами. Это был последний писк моды на войне. Так как зла я уже на Кирьянова не имел за сорванную баню, мы пошли к начальнику службы РАВ Жене Ончукова, которого упросил выдать в батарею подствольник. Радости у замполита было выше крыши.
   Возвращаясь после обеда с совещания, в районе жилых домов случайно увидел двух бойцов, которые кряхтя от усердия, тащили по противоположному краю оврага тяжеленный сейф. В полку ходили упорные легенды о больших количествах денег, которые можно было найти в брошенных домах и учреждениях. Я спрятался и с любопытством стал наблюдать. Бойцы остановились в тридцати метрах от меня, поставили сейф на землю. В течение десяти минут бились над ним, пытаясь вскрыть его, но у них ничего не получалось. Я терпеливо ждал, когда они всё-таки откроют этот ящик, а в это время из кустов вынырнули мои: замполит и техник. Они с моего разрешения шарились в местных мастерских в поисках запчастей на машины. Напинав солдат под задницу и прогнав их, они сами шустро приступили к сейфу. Прицепили гранату к замку, выдернули чеку и спрятались в яму. Прогремел взрыв, пыль отнесло в сторону, а из сейфа вывались бумаги. Увидев их, Кирьянов и Карпук с радостным писком ринулись к сейфу, но радость быстро сменилась разочарованием - это оказались чистые листы стандартной бумаги, а в довершении ко всему появился и я, что для них было полной неожиданностью.
   - Что, на доллары потянуло? - Я усмешкой осмотрел своих подчинённых, которые в смущении переминались на месте.
   - Запчастей не нашли, а тут чёрт попутал. Как чмошные бойцы на сейф клюнули. Ну, ничего, теперь хоть со стандартной бумагой будем.
   Вторая ночь также прошла нормально, только в расположении второго и третьего взвода упало несколько мин, выпущенных боевиками со стороны дач из 82мм миномётов, но никого не задело.
   С утра духи активизировались со стороны Аргуна, завязав нешуточный бой с третьим батальоном, который прикрывал штаб полка. Чеченцы выкатили стомиллиметровую пушку на прямую наводку и давай мочить по нашему переднему краю, чем доставили немало хлопот третьему батальону. По радиостанции командир полка приказал мне срочно прибыть к нему с противотанковой установкой, чтобы уничтожить пушку. Я хватанул расчёт Ермакова со второго взвода, вскочил на свой БРДМ и мы помчались на командный пункт. Когда мы туда прибыли, то весь передний край третьего батальона гремел автоматными и пулемётными очередями. В двухстах метрах от расположения штаба полка, за карьером рвались чеченские мины и снаряды, эхо от их разрывов рвано металось среди заводских корпусов, усиливая какофонию звуков.
   Как только я доложил командиру о прибытие, Петров схватил меня за руку и придвинул к себе: - Копытов, по третьему батальону бьют боевики из пушки, надо её ПТУРом завалить. Сейчас тебе покажут, откуда она бьёт и кончай её.
   С подъехавшего в это время БТР, соскочил заместитель командира полка подполковник Пильганский, барственным взмахом руки показал, чтобы я отошёл и после этого стал что-то говорить командиру, изредка поглядывая на меня. Я же вспотел от лихорадочных мыслей, которые вихрем проносились в голове. Также вихрем они и вылетали оттуда, даже не оставив там ни малейшего следа. Первая боевая задача, а как её выполнять - не знаю. Но через минуту вихрь мыслей постепенно успокоился и пришло видение решения задачи, которое в голове даже разделилось на несколько пунктов: - Мне показывают место, откуда бьёт пушка. Я определяю с какого места буду сам стрелять. Чем буду стрелять: переносной установкой или с БРДМ? Маршрут выдвижения и пуск ракеты, может быть, потом второй если промахнёмся.
   Командир выслушал Пильганского, почесал подбородок, искоса поглядывая на меня, а потом подозвал к себе.
   - Копытов, дуй обратно к себе, здесь мы сами разберёмся.
   В недоумении забрался на машину и прислушался. Звуки боя за те несколько минут, пока я
  находился здесь, только усилились. Ещё раз вопрошающе посмотрел на командира, но тот нетерпеливо махнул мне рукой, отсылая назад. В расположении, солдаты не спеша, занимались своими делами. Звуки боя доносились сюда слабыми и никто на них не обращал внимания. В
  дивизионе замполит, майор Оладьев, разгружал машину с различными боеприпасами, полученными на складе РАВ. Поделился он и со мной: мои бойцы утащили в палатку около сотни осветительных ракет и восемь штук гранатомётов "Муха". Девятую я держал в руках, перечитывая инструкцию по пользованию гранатомёта, когда подошёл подполковник Николаев, дивизион которого развернулся в трёхстах метрах от меня.
   - Боря, пошли в гости к Смирнову и Гнездинскому, вон их дивизион развернулся на поле, - Сергей Георгиевич рукой показал на самоходки. - Бери гранатомёт, вот его и подарим им.
   Оставив за себя Кирьянова, мы уже через пять минут были у кунга Смирнова, где нас встретили как дорогих гостей. Взяв из наших рук подарок, Гнездинский рассмеялся, потом раздвинул гранатомёт, приведя его в боевое положение. Развернул в сторону и выстрелил.
   - Мишка! - Из кунга шустро высунулся истопник командира, - на тебе новую трубу на печку. Минут на сорок хватит.
   Оказывается, во время перемещения они потеряли самую верхнюю часть печной трубы, в следствии чего тяга в печке была плохой, вместо неё то и решили использовать теперь уже пустотелый контейнер гранатомёта. Отсмеявшись, мы поднялись в кунг, где и просидели за коньячком часа три.
   Перед ночным дежурством я поспал, а в 23 часа снова начал мерно выхаживать перед позицией первого взвода и своей палаткой. Вытащил на улицу радиостанцию, включенную на приём, положил наушники в цинковое ведро, так что если теперь меня будут вызывать, то услышу, даже если буду в первом взводе.
   Около часа ночи опять стали падать 82 мм мины в расположение не только моей батареи, но и других подразделений. Правда, работал только один миномёт и поэтому мины падали редко. Я безуспешно пялился в район дач, пытаясь разглядеть вспышку от выстрела, но всё было бесполезно. Бросив это занятия, стал смотреть, как реактивная батарея ведёт огонь по Грозному. И тут заметил одну особенность: как только реактивная установка "Град" производила выстрел несколькими реактивными снарядами, так в метрах в трёхстах за автострадой появлялась вспышка от выстрела и через тридцать секунд мина падала на поле.
   - Ааааа...., Ага, вот он гад, откуда стреляет, - со злорадством возликовал и помчался в дивизион Смирнова, откуда до миномёта через поле было метров пятьсот. Наверно, я не услышал предупреждающего крика часового, охраняющего огневую позицию, потому что наткнулся на очередь из автомата. Я залёг и попытался окликнуть часового, но опять получил в ответ очередь. Плюнув на всё: на часового, который от испуга палил во все стороны, на духовский миномёт, я тихо отполз в сторону своего расположения. В принципе, выпустив бесполезно ещё несколько мин, миномёт прекратил вести огонь и до самого утра больше ничего не беспокоило.
   Как только рассвело, я пришёл к Гнездинскому и рассказал о ночном происшествии. Сергей Юрьевич почесал затылок, а потом сладко зевнул во весь рот: - А..., всё равно ничего бы не получилось, даже если бы ты к нам добрался без приключений....
   Увидев моё недоумённое лицо, пояснил: - Там, напрямую не выскочишь к автостраде - минное поле. А через других идти - наглядный опыт ты получил. И сейчас туда не ходи. Где там мины стоят, никому неизвестно. Так что чёрт с ним, с этим миномётом. - С этим мне пришлось согласиться.
   В девять часов мимо моего командного пункта прогрохотала третья рота и ушла к батальону, который вытягивался к самолёту. Вчера полк получил задачу: прорваться через село Пригородное на Гикаловский. В дальнейшем выйти на южный перекрёсток у села Чечен-Аул и закрепиться там. Эту задачу накануне попытался выполнить 245 полк. Было известно, что в Пригородном и Гикаловском держали оборону боевики. Поэтому 245 полк сначала захватил несколькими взводами вершину хребта, который нависал над Пригородным и тянулся до Чечен-Аула. Теперь с вершины хорошо проглядывался и контролировался весь населённый пункт, в том числе и опорный пункт боевиков. Успокоившись тем, что позиции были заняты без сопротивления, командиры взводов поставили подчинённым задачу окапываться, а сами с несколькими солдатами отправились осмотреть ретранслятор в трёхстах метрах от позиций. В их отсутствие к солдатам, под покровом лёгкого тумана незаметно подобрались вплотную боевики и внезапно атаковали. Мотострелки, оставшиеся без офицеров, бросили позиции и разбежались, потеряв при этом несколько человек убитыми и ранеными. Полк попытался прорваться через Пригородное к Гикаловскому, но также потерпел неудачу и отступил. Только через сутки они сумели собрать разбежавшихся солдат.
   Наше командование, учтя ошибки соседей, решило прорваться через дачи и вдоль высот, Новые Промыслы, вырваться к Гикаловскому и дальше. Третий батальон, сдав свои позиции морпехами, тоже стал вытягиваться на автостраду, а меня оставили для охраны АДН и РМО. Также с третьего батальона на поле остаётся восьмая рота Толика Соболева.
   Я сидел у радиостанции и слушал все переговоры командования с батальонами, но по мере того как батальоны уходили вперёд, всё чаще и чаще связь переходила в режим "Б", и я ничего не мог понять. Через час бросил это занятие и решил вместе с замполитом сходить на вещевой склад получить на себя свитер. Выдавали только командирам подразделений, но я думал что сумею выбить и для Кирьянова. Но начальник вещевой службы "упёрся рогом" и в ни какую. Мне выдал, а Кирьянову отказался. Всё пьяно бубнил, что замполитам - не положено. Мы стояли на улице и я приводил всё новые, и новые доводы для получения ещё одного свитера. Толстый, невысокого роста, безвольного вида майор пьяно щурил на меня глаза и слушал, а потом вдруг прервал: - Ладно, если твой замполит такой боевой, как ты тут расписываешь: я дам свитер. Но при одном условии, - он осмотрел поле и его замутнённый алкоголем взгляд остановился на станции Примыкание, - вот, если твой замполит взорвёт водокачку на станции ровно в 13:00, я дам ему свитер.
   Наверно, спьяну ему станция казалась глубоким тылом боевиков, но мы-то знали, что там опасно лишь ночью, поэтому охотно согласились продемонстрировать свою "отвагу и доблесть". Вернулись в палатку и с азартом начали готовиться к вылазке. Набрали гранат, патронов. Взяли с собой Алушаева, Карпука и двинулись. Через десять минут были в расположении восьмой роты и разговаривали с Соболевым.
   - Борис Геннадьевич, ты там только моих солдат не трогай. Я их послал на промысел: пошарить по вагонам. Может, что в роте сгодится.
   Пообещав командиру роты не трогать его солдат, мы пересекли линию обороны роты и двинулись вдоль арыка к станции. Через триста метров встретили группу солдат, которые как муравьи трудолюбиво тащили чугунные печки, какие-то матрасы и другие вещи казённого вида, но все были без оружия. Отругав за это сержанта, мы двинулись дальше, а через пять минут нас догнал Соболев с тремя солдатами: - Решил с тобой прогуляться. - Объяснил он.
   Что ж я был не против. Спустились с косогора вниз к путям, пролезли под вагонами. Я дал команду рассыпаться: чёрт его знает, кто здесь ещё шатается. Мы уже почти минуту крались вдоль пассажирских вагонов, когда в одном из вагонов услышал какой-то неясный шум. Подал знак и все послушно остановились. Прислушались, действительно в вагоне находилось несколько человек. Не знаю, что на меня нашло в этот момент, но я подскочил к вагону, стукнул прикладом по стенке и заорал страшным голосом: - Сдавайтесь, суки, вы окружены.
   Шум мгновенно затих, а я вскинул автомат и дал очередь по окнам. Зазвенели стёкла, дождём выпадая из рам: - Сдавайтесь скоты, а то всех перестреляем. - Через несколько секунд махнул рукой Карпуку. Тот выхватил гранату, выдернул кольцо, отскочил несколько в сторону и метнул её в вагон. Раздался грохот взрыва и на землю полетели остальные стёкла из уцелевших окон, а из вагона донеслись истошные крики: - Сдаёмся, сдаёмся, ёбт... мать, только не убивайте.
   - Выкидывай оружие в окна, - подал следующую команду и к нашему безмерному удивлению, через несколько секунд на землю из вагона полетели автоматы, подсумки с
  патронами и даже один пистолет - Ни фига себе....
   - Выпрыгивайте в окна и сразу мордой в землю. Руки на затылок. Кто дёрнется - тот труп. - Я торжествовал. Не успел ещё толком начать боевые действия, а уже боевиков в плен взял. Да ещё с оружием. Да мы за них всю батарею в свитера оденем. Из окон посыпались молодые парни, приземлившись, они сразу же падали на землю и руки ложили на затылок.
   - Игорь, смотри, - обратился я к Карпуку, - и в форму нашу одеты, сволочи. Вот, откуда они всё это берут?
   Когда последний выпал из окна и упал на землю, то в нём мне показалось что-то знакомое. Сзади тихо засмеялся Алушаев: - Товарищ майор, да это рота связи с прапорщиком Масленниковым.
   Действительно, в последнем выпавшем, который поднял голову, я узнал прапорщика Масленникова. Тот тоже обрадовался, узнав нас, вскочил и кинулся ко мне: - Товарищ майор, да
  это мы...., да мы свои...
   - Назад, - мне было обидно до глубины души от такого перевёртыша; я думал пленные, а тут свои. Да ещё так легко сдались в плен без всякого сопротивления. - Назад... Ложись.... Стрелять буду. - Но Масленников приближался, уже ничего не соображая от радости, что вместо боевиков в плен взяли свои. Я вскинул автомат и дал очередь под ноги прапорщику. - Ложись гад, пристрелю.
   Масленников остановился в недоумении, а я резво подскочил к нему и автоматом ударил его в живот, отчего тот согнулся и со стоном повалился на землю.
   - Всем лежать, сволочи. Я патрулирую станцию по приказу командира полка, - почему я так сказал - не знаю, но меня уже понесло, - Надо бы вас здесь сейчас расстрелять за то, что вы, не сопротивляясь сдались в плен. Даже не сделав ни одного выстрела. Да чёрт с вами. Сейчас я патроны и гранаты у вас изыму и идите отсюда в полк, пока я добрый. Ну, а ты прапор, за пистолетом ко мне сам придёшь. Ты понял меня? - Масленников мотнул головой, а наши солдаты быстро и сноровисто, собрали магазины с патронами и гранаты. Я сунул пистолет за портупею, и пинками отправили связистов в сторону командного пункта, а сами через пару минут выбрались к серому, одноэтажному зданию станции. Неширокий перрон был засыпан мусором, битым стеклом и разбитой мебелью из здания. Ветерок шевелил и гонял по земле листы исписанной бумаги, изредка вдалеке пощёлкивали выстрелы и глухие разрывы. Мы тихо продвигались вдоль стены, заглядывая в каждое окно, но кругом никого не было видно. Пройдя, почти всё здание, мы наткнулись на единственную запёртую дверь, за которой слышался какой-то шум и скрежет. Но на двери висел навесной замок. Мы встали по обеим сторонам двери. Я постучал: - Кто там? Отвечайте. - Тишина.
   - Отвечайте, а то взорвём дверь гранатой. - Опять тишина. По моей команде все отскочили от двери.
   - Замполит, стреляй в дверь с подствольника. - Алексей Иванович встал напротив двери в семи метрах и стал целиться.
   - Не стреляйте..., не стреляйте..., мы свои, - истошно заорали изнутри помещения. Я сорвался с места и ринулся за здание вокзала. Обежав его, выскочил из-за угла и сразу же вскинул автомат. Перед вокзалом стоял БРДМ-2, на котором уже находилась куча матрасов, простыней и одеял. На машину лезли два солдата, а изнутри вокзала выскочил третий, который держал автомат наизготовку и водил стволом из стороны в сторону, готовый в любой момент открыть огонь. Практически одновременно мы наставили друг на друга оружие, но слава богу на спусковые крючки не нажали.
   - Откуда солдат и что тут делаете? - Спросил я практически через прицел. Мягко выкатился по земле из-за угла Алушаев и направил свой автомат на солдат и БРДМ. Из-за противоположного конца здания вывалился Соболев со своими солдатами. А сзади меня выперлись Карпук и Кирьянов. Солдат медленно опустил автомат.
   - Да, мы с хим. взвода. Приехали одеял и простыней набрать себе. Уже собрались уезжать, а тут вы. - Солдат выжидающе смотрел на меня.
   Я закинул автомат на плечо и подошёл к нему: - Молодец! Чувствую, что если бы вместо нас были боевики, то хрен бы ты сдался. А то тут, связисты одни, безропотно сдались. Без единого выстрела.
   Солдат ухмыльнулся: - Если бы вы были боевики, вас бы я точно срезал, но и вы нас уничтожили бы. Грамотно обложили нас со всех сторон. В момент.
   Я похлопал солдата по плечу: - Молодец, вы тут что надо добирайте себе, а у нас другая задача. - Махнул рукой и через пару минут, задрав головы, мы стояли у водокачки красного кирпича. С нашего расположения она казалась хлипкой, и что взорвать её плёвое дело. Но сейчас она высилась перед нами, и было ясно: что нашими жалкими гранатами мы сможем только изобразить взрыв, который не принесёт ей ни малейшего ущерба.
   - Ну, что Алексей Иванович, по моему ты без свитера остался? - Все засмеялись, а Кирьянов морщил лоб, что-то обдумывая, потом решительно начал вытаскивать гранаты из карманов.
   - Борис Геннадьевич, я всё-таки залезу. До 13.00 осталось десять минут. Взорву в час гранаты, а то потом пьяный вещевик скажет, что мы и не дошли до неё - Зассали. Чёрт с ним, со
  свитером.
   Собрав пять гранат вместе, Кирьянов и Карпук скрылись внутри водокачки, а ещё через несколько минут послышался взрыв. Сверху на нас посыпался мусор, обломки кирпича и шифера. Над водокачкой поднялоcь небольшое облако пыли и дыма, но взрывом снесло только часть крыши. Плюнув от досады, мы развернулись и ушли домой.
   В офицерской палатке мы нашли начальника вещевой службы, который беззаботно спал, пуская пьяные слюни и распространяя вокруг себя ароматы хорошего перегара. Бесцеремонно растолкав и вытащив его на улицу, мы ничего не добились. Он, слабо сопротивлялся нашим попыткам повернуть его голову в сторону водокачки и упорно не открывал глаза. Послал нас на три буквы, потом обмяк в наших руках, опять уйдя в пьяное забытье. Забросив безвольное тело обратно на койку, мы ушли к себе, решив разобраться с ним завтра.
   В ходе похода на станцию, у нас родилась новая идея. Так как два мотострелковых батальона ушли на новые позиции, то возрастала реальная опасность просачивания боевиков в наше расположение. Необходимо было зажечь вагоны на путях, чтобы они в течение ночи освещали близлежащую к нам местность. Решили вечером, но в гораздо большем количестве, пробраться на станцию и поджечь вагоны. Подготовке к этому мы посвятили оставшуюся световую часть дня.
   Вышли к станции где-то в 21:00. С собой взяли ещё старшину, Чудинова и несколько солдат. Подготовили несколько бутылок с бензином и взяли ещё один огнемёт "Шмель", чтобы испытать его в боевых условиях. Сначала зашли на командный пункт Толика Соболева и посвятили его в свой план, который тут же попытался нас остановить. Я не стал слушать его возражения, а только попросил предупредить наблюдателей, чтобы, когда мы будем возвращаться, они не открыли по нам огонь. Через десять минут пересекли боевые порядки восьмой роты, а ещё через десять минут сосредоточились на краю обрыва, в ста пятидесяти метрах от вагонов и растянулись в цепь. Было очень темно, и вагоны на путях даже не проглядывались. Я и Алушаев, взяв несколько бутылок с бензином, начали тихо, насколько это было возможно двигаться к железнодорожным путям. Ещё когда мы были на обрыве, у меня было ощущение того, что за нами наблюдали и сейчас по мере приближения к вагонам, это ощущение только усиливалось, отчего "ледяные мурашки" периодически пробегали по коже. Я остановился, замер и Алушаев, до вагонов оставалось метров сорок. Обострённые, чувством реальной опасности, все органы: зрения, обоняния и слуха работали в полную силу, предупреждая о близкой опасности. Присели на корточки, глаза уже привыкли к темноте и были видны мелкие предметы даже на приличном расстоянии. Обшарил глазами ближайшие кусты слева: вроде бы никого. Перевёл взгляд на дальние вагоны - тоже ничего. Напряжённо стал вглядываться в вагоны перед собой, оглядывая все тёмные места, но ничего не заметил. А обострённый слух всё-таки уловил звук похожий на хрустнувшую веточку, справа от нас.
   - Алушаев, ты слышал? - Прошептал я на ухо пулемётчику, который тоже повернулся в ту сторону. Сержант кивнул головой.
   - Тихо. Тихо отходим к своим, - я подтолкнул его рукой в сторону обрыва. Сначала на полусогнутых, а потом согнувшись мы начали двигаться, всё убыстряя движение. Мы уже подходили к своим и видели их чёткие силуэты на фоне неба: - Блин, от вагонов, наверно, хорошо видны - как мишени, - только успел подумать об этом, как практически в упор, чуть ли не в лицо, прозвучала автоматная очередь. Вспышки выстрелов ослепили меня, но всё таки успел увидеть, что стрелял старшина.
   - Старшина! Прекратить огонь, - но старшина, по инерции дав ещё одну очередь, и сам разглядел, что подходят свои, виновато забормотал: - Товарищ майор, товарищ майор..., меня что-то заклинило, показалось что духи лезут. У вас всё нормально?
   - Пономарёв, ты идиот! У нас то всё нормально, это у тебя сейчас будут проблемы, - я хотел его ударить, но всё-таки пересилил своё желание, только предупредил, что если он ещё раз откроет огонь без моей команды - я его пристрелю. Посовещавшись, мы присели и в течение тридцати минут наблюдали за вагонами и местностью. Было тихо и ничего не выдавало присутствие боевиков. Через пять минут в сторону вагонов бесплотными тенями скользнули Кирьянов, Карпук, Алушаев и через пятьдесят метров они исчезли из виду. Напряжённо вслушиваясь в темноту, мы ждали: если боевики есть здесь и они атакуют, то мы огнём прикроем отход нашей группы. Послышался звук бьющегося стекла - яркая вспышка и внутри пассажирского вагона взвилось пламя. Зазвенело там же ещё одно окно и огонь весело заплясал растекаясь внутри, но уже с другого конца вагона. Хлопнули ещё пару бутылок в соседнем вагоне, в отсвете пламени полусогнутые фигуры моих подчинённых метнулись в нашу сторону.
   - Старшина, только посмей выстрелить, - прошипел я прапорщику. Пономарёв что-то невнятно пробормотал, но я его не слушал. Сейчас самый удобный момент для боевиков чтобы открыть огонь по группе, которая освещаемая отблесками пламени стремительно мчалась в нашу сторону. Но всё обошлось. Кирьянов и Карпук, шумно дыша, остановились около меня, а Алушаев отошёл к солдатам. Мы все посмотрели на вагон и разочаровано выматерились: пламя внутри вагонов опало и лишь изредка, на несколько секунд, вскидывалось, а затем беспомощно опадало.
   - Чёрт побери, как какая авария на железной дороге, так вагоны полыхают - хрен потушишь. А тут бензином облили и ни фига, - Кирьянов зло сплюнул, - Борис Геннадьевич, а может быть со "Шмеля" врежем?
   - Давай, - я даже не размышлял, - заодно проверим его в действии.
   Кирьянов вскинул на плечо контейнер, прицелился и выстрелил. Как всегда звук выстрела оглушил нас и заставил даже невольно присесть. Через секунду багровое пламя разрыва взметнулось посередине состава, на мгновение разорвав темноту ночи и ничего. Напрасно прождав минут десять возгорания вагонов, мы отправились обратно. На наблюдательном посту своей роты нас встретил Соболев.
   - Я сам вышел встречать, на солдат не стал надеяться. Встретили бы огнём, это точно. - Поблагодарив Толика за проявленную заботу, мы ушли к себе.
   Утром меня вызвали в штаб полка и предупредили, что завтра с двумя взводами выдвигаюсь в район обороны полка. А один взвод останется для прикрытия дивизиона. Пообщавшись с офицерами штаба, я узнал как проходили вчерашние события.
   Полк благополучно прорвался через дачи и садовые участки, потеряв лишь один прицеп с миномётными боеприпасами, и внезапно выскочил практически в тыл боевиков. Отряд обеспечения движения во главе с Пильганским стремительно продвигался по территории духов, где нас совсем не ждали. Туда даже вертолёты не залетали. Боевики в ужасе и панике разбегались от дороги в разные стороны. А один до того ошалел, что метров двести бежал рядом с колонной первого батальона и только косился глазами на русских солдат, забыв что у него самого в руках есть автомат. Бойцы уржались, а когда боевик вильнул в сторону, чтобы сбежать от дороги, его тут срезали одной очередью. Первый батальон выставил блок-посты и закрепился вдоль дороги от Пригородного - село Гикаловское до северного перекрёстка у Чечен-Аула. При занятии позиций батальон был несколько раз обстрелян с возвышенностей Новых Промыслов. Рассказали, что вовремя выставления блок-поста у Пригородного к нашим солдатам вышел старик и попросил хлеба. Солдаты дали несколько буханок, а когда старик повернулся, чтобы уйти духовский снайпер всадил пулю прямо в голову старому чеченцу. Ведь мог убить нашего солдата, но убил старика, чтобы и другие мирные жители боялись приближаться и общаться с русскими. Отряд обеспечения выскочил на южный перекрёсток Чечен-Аула и там закрепился. Разведрота ворвалась на территорию племсовхоза и после короткой схватки захватила его. До вечера подразделения закреплялись на позициях, а под утро боевики атаковали с нескольких сторон. Понесла большие потери танковая рота Саньки Волобуева и был убит командир взвода химической защиты. Напор боевиков был так силён, что батальон попятился, но после некоторого замешательства дал отпор боевикам и отбросил их. В принципе больше ничего неизвестно.
  
   Вернувшись в расположение, собрал офицеров и довёл своё решение. С дивизионом остаётся третий взвод, а первый и второй уходит со мной. День был посвящён подготовке к дальнейшим действиям, а во время обеда мы с Кирьяновым стали терроризировать вещевика, но тот упёрся: водокачка не взорвана, значит и свитера тоже не будет. Под вечер пришёл опечаленный Соболев. Оказывается, после того как мы вернулись со станции, туда упёрлись, непонятно зачем два его солдата, а утром их нашли расстрелянными на железнодорожных путях. Значит, интуиция меня не подвела - были там духи, но нас было много и они не захотели связываться.
   В 23 часа, когда я вышел из землянки на дежурство, то сразу же увидел огромное зарево над станцией. Горело вагонов пять, которые своим пламенем освещали почти до самого утра всю прилегающую местность. Нашлись люди - сумели запалить вагоны.
  
  
  

Оценка: 5.57*18  Ваша оценка:

По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2018