ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Цеханович Борис Геннадьевич
Спецназ поневоле

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.39*32  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Часть пятая окончание.
  Часть пятая.
  
  
   - Ну ты, товарищ старший лейтенант, и даёшь...., - меня прямо с самолёта привезли к главному военному советнику и сейчас я сидел в его уютной комнате отдыха за по военному накрытым столом. Правда, это был генеральский военный столик. Бутылка коньяка, колбаска, лимончик, разломанная плитка шоколада, порядком надоевшие мандарины с апельсинами и разная другая мелочь для закуски. Напротив меня, удобно утонув в кожанном кресле, сидел сам хозяин комнаты. - Молодец. Насчёт американцев - тут тебя судить не буду. С одной стороны ты поступил как настоящий офицер. Слово сдержал. С другой... Лучше бы ты его не сдержал. Пленные зелёноберетчики - хороший козырь в наших руках на международном уровне. И очень там на верху недовольны твоим поступком. Конечно, больше тебе ничего не будет. Ты - пешка для государства, да и засекречено всё. Так что жить будешь спокойно, но может быть и когда-нибудь, тебе это аукнется. А так молодец...
   Я только что закончил рассказывать свою "одиссею", а он в течении рассказа ухал, охал и искренне удивлялся услышанному. Потом снова поднял уже далеко не последнюю рюмку, но они были маленькими и играли чисто символическую роль и так для поднятия духа: - Давай ещё раз помянём моего майора Никитина. Хороший был мужик и офицер. Но ведь надо ж, сам себе и подготовил гибель. Да, конечно, и других погибших офицеров. Пусть земля им будет пухом.
   Мы встали, выпили и сели обратно в кресла. Я рассказал всё и теперь не без оснований полагал, что и генерал-полковник, что-нибудь мне в этом плане тоже расскажет. Наверняка ему известно несколько больше, и наверно в другом плане. И не ошибся.
   Закусив, генерал немного поёрзал в кресле, ещё более удобно устраиваясь и начал рассказывать, постепенно оживляясь.
   - Я ведь знаю что такое война. Сам её прошёл. Но то была другая война. А тут..., несвойственная русскому человеку природа. Дай бог одну жару и духоту выдержать, а тут ещё бегать и воевать. И тебе вот видишь, сподобилось поучаствовать. Показал себя ничего. Молодец. Не хотел говорить.... Хотя..., может быть... Ну, да ладно..., Раз такое дело пошло. Тут тоже пришлось мне хорошо подёргаться. Я ж отправил вашу группу с Никитиным и забыл. Сборы... - ну сборы. Каждый военный их больше сотни проходит. Отдохнуть от семьи и повседневных забот, попить, пообщаться. Сменить обстановку... Короче лафа. Я даже Никитину и вам немного позавидовал. А тут неделю назад звонок по закрытой связи с посольства Никарагуа. Звонит какой то капитан и говорит - Будьте в готовности принять тело погибшего майора Никитина. Я чуть с кресла не вывалился - Как погибшего? И спрашиваю - Ты кто такой, сынок? Я капитан такой то с аппарата военного атташе при посольстве СССР в Никарагуа. Я спрашиваю - Как погиб? Ты ничего не путаешь? Так точно - погиб..., майор Никитин. Обстоятельств не знаю, но уточню и доложу. Дай старшего, говорю. Старший там..., на выезде.
   Вот такой разговор произошёл. И что мне делать? Идти к Никитиным? Что говорить семье? Прийти и вот так бухнуть - Ваш отец и муж погиб....
   Решил подождать, чтобы хотя бы обстоятельства узнать. Хотя какие они могли быть: погиб по пьянке, погиб из за нарушения мер безопасности... Ну что ещё? Он был достаточно трезвым мужиком, чтобы на авантюру какую то пойти...
   Жду. Капитан не подвёл, уже вечером звонит и говорит - Майор Никитин погиб в бою с партизанами. Больше никаких сведений не имею. Может быть, какая-нибудь информация будет завтра. Ждите звонка об отправке тела. Только трубку положил, звонок из Москвы - Срочно дать информацию по старшему лейтенанту Скачкову. Всю. Ну, я же знаю про тебя, что ты с Никитиным ушёл в Никарагуа. По списку, когда подписывал. Связываю смерть Никитина и этот звонок насчёт тебя. Даю команду своему офицеру, чтобы с раннего утра он метнулся в бригаду и там собрал на тебя всю информацию, в том числе и с особистов.
   Утром новый звонок с Никарагуа, быть в готовности принять тела погибших не только Никитина, но ещё двух майоров и двух капитанов. Троих раненых разместить в госпитале. И фамилии всей группы, кроме тебя. Оп-па-на, я тут вообще. Ни хрена себе на сборы съездили мужики....! Что ж там такое произошло.
   Еще через час звонок с Москвы. Та же самая информация, но последующее приказание следующее - Погибших и раненых оформить как будто они офицеры бригады и погибли, ранения получили в результате несчастного случая на Кубе. Автомобильная катастрофа. Ооо..., ёлки-палки....
   А тут приезжает мой офицер с бригады и докладывает, что в Учебном центре насчёт тебя уже шуршат ГРУшники, точно по таким же вопросам. Отзывы о тебе только положительные и характеризуют тебя тоже нормально.
   Ну, ж ты не пацан, должен меня понимать..., я ж в Москву докладываю и чтобы прикрыть свою старую задницу, посылаю обратно в бригаду офицера, чтобы письменные подтверждения твоей положительности были. А сам звоню в посольство к военному атташе - Что он знает и чего они суетятся? А ни хрена они там не знают, тоже звонок был с Москвы.... Но потом атташе помялся немного и говорит: - Информация копеечная, но вроде бы как Скачков перекинулся на сторону американцев....
   - Ну и какую характеристику дали, товарищ генерал-полковник - соответствующую? - Задал я вопрос, когда главный военный советник замолчал, уйдя в свои прошедшие переживания.
   - А..., - очнулся он от мыслей, - а..., нееее..., положительную.
   Генерал встал, немного потянулся, а потом серьёзно спросил: - А хочешь честный ответ?
   Я кивнул головой и генерал снова сел в кресло, потянулся к бутылке коньяка, но остановился на полпути: - Повезло тебе, старлей. Рискнул..., дал тебе положительную характеристику. Да и риска то никакого. Должность эта у меня пенсионная и отсюда, я знаю это точно, только на пенсию. Но...., - генерал поднял назидательно палец вверх, - когда ты становишься генералом, то волей неволей превращаешься в политика, это ещё в хорошем смысле слова или в плохом - интриганом.... И идёшь вверх по головам, учитывая все ньюансы, течения, суждения и мнения верхнележащих. И если бы мне что то светило, попал бы ты под каток и дал бы тебе отрицательную характеристику, несмотря на положительные отзывы. Вот такая правда нашей военной жизни....
   Генерал недовольно поморщился: - Что то я разоткровенничался...., поэтому давай закругляться. Всё разъяснилось потом довольно быстро. В принципе, то что ты мне рассказал, мне военный атташе генерал Сысков кратенько по закрытой связи расписал. Сказал, что если бы не это - тебя бы к Герою представили, а так всех кроме тебя к орденам. Ну да главное не орденах дело, а в том что ты живой, здоровый и ко всему сказанному поимел определённый и бесценный личный боевой опыт и его, как говориться - не пропьёшь. А сейчас, давай тебя на моей "Волге" с почётом отвезут домой. Вопросы, просьбы какие то есть? - Генерал встал, давая понять, что аудиенция закончилась.
   Я тоже встал: - Пару, товарищ генерал-полковник. Как раненые? Их в Союз уже отправили? Убитые где? И какие подробности знают обо мне в бригаде?
   - А, да. Убитых отправили вчера, а капитаны и майор в госпитале в Касабланке. Знаешь, где это... Я сам хотел съездить, попроведывать, но мне сказали, что там только майор в более-менее нормальном состоянии. Майор Поташников, если правильно помню... Насчёт тебя, ничего не знают и никто распространяться не будет - Где ты был? Что делал? Официальная версия - Ты был на сборах разведчиков в провинции Сантьяго де Куба. Правда, особисты стали копать, после всех этих запросов, но они тоже ничего не знают....
   - А можно я на вашей машине в госпиталь по пути заеду, проведаю хотя бы Поташникова?
   - Да ни каких проблем. Погоди только, я сейчас дам команду, чтобы тебе пакет собрали. Ты ведь прямо с самолёта и без ничего...., - генерал выскочил из комнаты отдыха, а я снова опустился в кресло и, не удержавшись, воровато налил так понравившийся мне коньяк, но не в махонькую рюмку, а в стеклянный стакан из тонкого стекла. Налил щедро и залпом, практически в один глоток, выдул.
   Через десять минут ожидания около генеральской машины, мне принесли тяжёленький и объёмистый пакет, где был полный стандартный набор для посещения болящих. А что больше всего мне понравилось - две бутылки генеральского коньяка.
   Госпиталь в Касабланке был огромным и я думал, что у меня займёт много времени для поисков палаты с ранеными, но уже на въезде в госпиталь, в небольшом помещении дежурил кубинец, хорошо говорящий по-русски, который мигом провёл меня куда надо. Первого я увидел перевязанного Андрея Ивановича, уныло бредущего по длинному и прохладному коридору. Безразлично глянув на меня, он продолжил шаркаться в мою сторону, опустив голову, но уже через несколько шагов сбился, вскинул голову и удивлённо-радостно вскричал: - Валера, ты это или не ты?
   И кинулся обниматься. Унылость мигом слетела, он затормошил меня, но тут же тихо стал оседать, благо я успел его подхватить.
   - Вот чёрт, обрадовался и переборщил от радости, - он немного очухался и уже спокойно похлопывал и оглаживал меня.
   - Ты то как? А то тут про тебя такое наворотили, хрен поверишь....
   - Да я то нормально, видишь - живой и на свободе. Вы то как? Я к вам приехал и не пустой..., - с весёлой многозначительностью затряс пакетом, - кстати, а можно?
   - Можно, можно, это тебе не на Родине, где в больнице запрещают всё. Тут можно всё, даже Алексею и Игорю. Пошли, - деловито захлопотал вокруг меня Поташников и повёл по коридору в дальний конец.
   Свиридов и Бызов получили по несколько пуль в последней схватке с американцами и не сказать чтобы ранения были тяжёлые - в ноги, в плечо, грудь, но их было просто много и когда я их видел в последний раз на пограничном посту были они без сознания. Думал не довезут, изойдут кровью, но ничего кубинцы вновь подтвердили, что медицина у них одна из самых лучших. И вид их, когда зашёл в палату мне тоже понравился: хоть и лежат, но весёлые, правда зелёно-бледноватые. Они оживлённо зашевелились, заулыбались, Свиридов попытался даже что то крикнуть приветственное и сразу закашлял, причём нехорошо - с кровью.
   На мою тревогу откликнулся Бызов: - Валера, всё нормально, лёгкое у него пробито, но всё нормально.
   - Ну и слава богу, гораздо хуже было бы если в живот, а то я тут коньяк привёз, а выпить нельзя, - и снова затряс с загадочным видом булькающим пакетом. Больше я говорить не мог, горло перехватило спазмом и на глаза навернулись слёзы. Чёрт, вроде бы всего ничего и были вместе, а после пережитого они стали как родные, даже вот такие - каждый со своими недостатками. И жалко, очень жалко, что остальные никогда не присоединяться к нам. Не сядут рядом всегда молчаливые Снегирёв и Цветков, весёлый и жизнерадостный Алёхин, спокойный и надёжный Кривов.... и всегда деловито-хлопотливый и с начальственным видом Никитин.
   Пока я справлялся с нахлынувшими чувствами, под довольное кряканье Бызова и радостный блеск глаз Свиридова, Андрей Иванович быстро опустошил богатый пакет и торжественно выставил обе бутылки коньяка, которые парни стали сразу же рассматривать и обсуждать - Пили они такой в Москве или нет? Нет, всё таки не пили. После короткого обсуждения красочных бутылок, Андрей Иванович разлил коньяк, мы с ним молча встали, а парни застыли в постелях. И также молча выпили за ребят. После оживились и стали закусывать. Бызов и Поташников ели весело и между делом рассказывали, как их сюда привезли и как скудно кормили.
   - Нет, Валера, кормят в принципе хорошо, но не по-русски..., - уточнил Андрей Иванович.
   Свиридов ел и жевал осторожно, всё время прислушиваясь к себе в ожидании боли. Но коньяк сделал своё благотворное дело, и вскоре он понемногу раскрепостился и на лицах всех троих появился нормальный румянец. Выпили по второй за скорейшее выздоровление и теперь настала моя очередь рассказать о происшедшем, после того как мы в лоб в лоб столкнулись с зелёноберетчиками на дороге.
   - Да..., Валера, - задумчиво и вспоминающее, стал говорить, после окончания моего рассказа, Бызов, - я только и помню, как выскочил из машины и открыл огонь, по соскочившим с грузовика америкосам, а потом удары по ногам, в плечо... Меня аж развернуло вокруг... и всё... Темнота.
   Потом он оживился: - Блин, самое интересное - это потеря сознания. Вот когда спишь - время ощущаешь, что спишь не мгновение, а какое то время. А тут шторка упала и тут же поднялась. Только я не на дороге валяюсь, а уже у кубинцев на базе. Потом шторка упала и тут же поднялась - а мы уже здесь. И прошло полтора суток. Самое удивительное вообще временного интервала нет, как машина времени всё равно...
   - Точно, удивительно..., у меня тоже такая же херня..., - шёпотом подтвердил Свиридов и продолжил, - спасибо, Валера, тебе за всё. И за учёбу и за то, что живые остались.
   Свиридов помолчал ещё немного и продолжил уже с виноватыми оттенками: - Ты, Валера, прости меня за то, что я тебя сдал американцам. Когда они меня привели в чувство и спросили - Кто командир? В голове туман..., ничего не соображаю и на слово - Где командир? - Просто машинально кивнул на тебя. Главное уже ничего не боялся и если бы стали пытать, просто бы умер и всё... А вот так получилось.
   Валера засмеялся и, слегка наклонившись к лежащему товарищу, похлопал его по руке: - Не переживай. Правильно сделал, а то бы упёрся, как партизан и кончили бы нас там всех. А Андрей Иванович шатался бы сейчас один по коридорам госпиталя, решая извечный русский вопрос - Как и где достать выпивку и с кем её выпить?
   Все по доброму рассмеялись, а Андрей Иванович с добродушным ворчание стал разливать коньяк по стаканам: - Валера, не переживай - русский человек и я в том числе эту проблему решил бы на раз-два...
   Выпили за будущие ордена - про себя я промолчал, видя как радостно приняли ребята известие о вполне вероятном награждении. Немного пообсуждали - какими орденами могут наградить и свелись к минимуму - орден Красной Звезды. А дадут более высшее - никто не обидится. Посидел с ними вроде бы недолго, но ранение сказывались и парни быстро утомились. И им как раз осталась на вечер целая бутылка и еды ещё полно. Пообещав, приехать к ним через пару дней и уже с мясом на шашлыки. А Андрей Иванович пообещал пробить вопрос с медиками, как вывезти из палаты на воздух Алексея и Игоря.
   Через сорок минут я заезжал в бригаду.
   - Куда вас, товарищ старший лейтенант?
   - Давай в реактивный дивизион, оружие надо сдать, но только заедем снизу со стороны казарм зенитчиков и разведчиков. - Вдруг захотелось чего то пошутить, - только ты к нашему штабу медленно подъезжай, чтобы дежурный успел разобраться, что к ним едет Главный военный советник. Представляю, как он сейчас вышибет лбом дверь, выбегая с докладом....
   Мы медленно поднялись по въезду мимо казарм к штабу реактивки и остановились на верхнем плацу дивизиона и "четвёрки". Когда подъезжали, ясно было видно, как дежурный по дивизиону чуть лбом не выдавил стекло, разглядывая "Волгу", но вот выбегать чего то не торопился, а помчался с докладом к комдиву. Зато на половине плаца четвёртого батальона стоял командир батальона и, спокойно покуривая, общался со своими офицерами. Он увидел "Волгу", насторожился. Офицеры стали быстро рассасываться, а подполковник не спешил бежать с докладом, справедливо отдавая пальму первенства командиру реактивного дивизиона или дежурному по дивизиону. Ситуацию нужно было расшевелить.
   - Моргни ему фарами и медленно езжай навстречу, - водитель весело ухмыльнулся и прокомментировал ближайшее будущее.
   - Ох и оттрахают вас потом, товарищ старший лейтенант....
   - А, дурака включу, зато посмеёмся....
   Увидев приглашающее моргание фар и двинувшийся навстречу автомобиль, подполковник судорожным движением выкинул сигарету и скорым шагом направился навстречу, одновременно оправляя на себе обмундирование.
   Уже когда командир батальона приложил руку к головному убору и приготовился докладывать, я опустил боковое стекло: - Здравия желаю, товарищ подполковник. А вы не знаете - Мой командир дивизиона на месте? - Задал невинным голосом вопрос.
   - Тьфу, бл...ь, Скачков, да я тебя..., - налился праведным гневом комбат, но продолжить не успел. Из штаба реактивки вышел командир дивизиона и тоже направился с докладом к "Волге", - Пётр Николаевич, твой наглец по стойке "Смирно" чуть старого комбата не поставил. Я тебя прошу - Ты его встряхни немного, так чтоб мозги на место встали.
   Комбат возмущённый до глубины души удалился к своему штабу, а я шустро выскочил из машины и браво представился: - Товарищ подполковник, старший лейтенант Скачков из командировки прибыл. Замечаний не имею.
   - Угу..., - командир дивизиона принял доклад и повернувшись к начальнику штаба, выглядывающему из дверей, ехидно произнёс, - во.., Алексей Викторович, орёл то... И меня наверно хотел по стойке "Смирно" поставить. Ну, а на счёт замечаний, пошли в кабинет разбираться. Наворотил ты тут делов.
   Скачков с деланным видом тяжело вздохнул, достал с заднего сиденья сумку с вещами, свой автомат, который брал на сборы и пошёл за командиром в его кабинет. Туда же занырнул и начальник штаба. В кабинете было прохладно и приятно от работы японского кондиционера и вяло крутящегося большого потолочного вентилятора. Валера скромненько сел на ряд стульев, стоявших у дальней стены, около входа. Начальство расположилось за Т-образным столом и выжидающе уставилось на старшего лейтенанта. Он тоже молчал, старательно делая вид - "Всё хорошо..., прекрасная маркиза. Всё хорошо..., всё хорошо...".
   - Ну, чего молчишь? - Не выдержал командир, - мы тут за тебя расхлёбываем, гвозди задницей дёргаем.... Давай, начинай петь "про космические корабли, бороздящие пространство....".
   - А что петь? Всё нормально. Правда, сборы более активные были и всё...
   - Ха..., раз активные - значит стакан чаще ко рту подносили, да и по больше наливали в крупную тару. Что ты нам рассказываешь тут, Скачков? Что мы не знаем, как сборы проходят? Сами в них периодически участвуем... Вон у вас майор со штаба Главного военного советника пьяный разбился, так что не свисти, - ехидно и азартно вмешался начальник штаба.
   - Как по пьяни? С чего вы взяли? - Удивился я.
   - Как.., как? Да вот так..., - выкрутился майор.
   - Вот если точно не знаете, то не надо сплетни распространять, - озлился Скачков.
   - Вот и расскажи из первоисточников, - примирительно предложил командир дивизиона, - говорят, что пьяный из кузова самосвала выпал на ходу и сразу насмерть. И ты там какое то отношение имеешь. Тут нас насчёт тебя только посол к себе в кабинет не вызывал. Ты оцени - мы тебе ведь положительную характеристику дали. А то может ты его сам оттуда вытолкнул?
   - За характеристику, товарищ подполковник, спасибо. Только было бы интересно посмотреть на вас, после того если бы дали отрицательную характеристику и всю правду узнали.
   - Вот с правды и начинай. А то за ваши сборы вся бригада отдувалась, списывая трупы офицеров и шлёпая наградные. Что у вас за сборы такие были?
   - А что за наградные? - Невинно удивился я. - Меня случайно там нету...?
   - Вот тебя как раз и нет.
   - Так я и говорю, что ничего не знаю. У меня другие сборы были, как раз с майором с аппарата советников. Да, майор Никитин, погиб. Только не по пьяни, а подорвался на имитационном заряде.... А так всё нормально. Получил определённый опыт. Особенно по джунглям.... Ну, как бы и всё. Насчёт себя, так что ни каких хвостов у меня нет. Краснеть за меня не придётся....
   Командир с начальником штаба недоверчиво смотрели на меня, не зная, как и что ещё спросить. Молчание нарушил командир: - Свистишь ты, товарищ старший лейтенант. Вот прямо чувствую. Ну, здесь ладно, всё равно рано или поздно я узнаю про тебя. И про то - Чего это со всех сторон на тебя стали "копать"? Причём одновременно. Тебе что должность там предложили?
   - А кто вообще насчёт меня интересовался? Я вот совершенно не знаю о чём вы говорите.
   - Всё. Скачков. Иди отсюда. Не хочешь говорить - не надо. Но смотри - если что то скрываешь, не договариваешь.... Всё таки мы тебе нормальную характеристику дали и несём за неё ответственность. Ладно, иди. Вон начальник штаба обрадовать тебя хочет.
   Через пару минут мы переместились в кабинет начальника штаба: - Товарищ майор, просветите - Что вокруг меня хоть тут творилось?
   - Да в принципе ничего. Только вдруг, на ровном месте, со всех сторон потребовали на тебя характеристики. От Главного военного советника, от военного атташе, а теперь особый отдел под тебя здорово копает. Они тоже не могут понять причины интереса к тебе, вот и копают. Хоть что там у вас произошло?
   - Самое интересное - ничего. Сборы, как сборы. Вот только майор Никитин на ширасе подорвался. Так тут я вообще ни причём. Всё произошло при куче свидетелей. И я к этому ширасу вообще отношения не имел. Так что даже не знаю.
   - Ну и чёрт с тобой. Не хочешь колоться не надо. Хотя обидно, мы с тобой в этом кабинете год проработали..., а ты боишься рассказывать. Не доверяешь, хотя лично я повода не давал..., - внезапно обиделся начальник штаба.
   - Завтра заступаешь дежурным по учебному центру. Готовься, - майор с оскорблённым видом стал перебирать бумаге на столе, а я прикинул, что после дежурства будет суббота и я смогу сгонять в госпиталь.
   - Хорошо, только субботу и воскресенье дайте выходной с семьёй побыть.....
  
  
  Прошло N-ое количество лет. Абхазия. Сухуми.
  
  
   - Ну что? Может к "Саше" не пойдём сегодня. А то получится как всегда. - Майор Скачков и подполковник Фалдин стояли на крыльце офицерской столовой и решали куда пойти и "убить" вечер. Обычно они его "убивали" в кафешке "У Саши", тут же на территории санатория, где располагался штаб Миротворческих Сил в Зоне Грузино-Абхазского конфликта. Там сам владелец кафе Саша классно готовил простенький салат из капусты, но очень вкусный. Брали ещё хинкали, бутылочку водочки и так получалось, что водка "Король Леоне" кончалась быстрей, чем закуска. И тогда приходилось брать вторую бутылку. Но тут кончалась закусь, а водки было ещё много. Приходилось брать по второму кругу закуски, но кончалась водка. И так далее.... Вот это "всегда" и заставило Фалдина коротко, но выразительно хохотнуть. - Может тогда пойдём в кафешку, что за нашим штабом? Там водки нет, так.... винцом побалуемся...
   - Пошли...
   Эта кафешка не пользовалась у миротворцев успехом и встретила офицеров пустотой. Они были первыми посетителями и удобно расположились в одном из небольших и уютных отсеков, разделённых между собой лёгкими, деревянными решётками из покрытых лаком реек.
   Через пять минут принесли двухлитровый кувшин, лёгкую закусь и товарищи стали потягивать винцо в ожидании горячего, лениво обсуждая прошедший день. Но одни они были недолго, вскоре послышались голоса и в соседний отсек зашли несколько офицеров из миссии военных наблюдателей ООН, расположенной в Сухуми.
   - Коля, вот всё хочу спросить. Ты всё-таки здесь дольше, чем я и крутишься там около командования. Вон кто это такой? Посередине..., - Скачков кивнул на группу военных.
   - Посередине? Так это Гарри Табах. Американец. По-русски шпарит, сучара, как русский. Он часто сопровождает своих и переводит, когда у Командующего переговоры с ними...., - подполковник хотел дальше продолжить, но в это время в кафешку заглянул посыльный и, увидев нас, обратился к Фалдину.
   - Товарищ подполковник, вас Командующий к себе вызывает. - Довёл и исчез в дверях.
   - Ну чёрт, - заныл товарищ на вопросительную гримасу Скачкова, - да это насчёт завтрашнего выезда. Ведь всё же обсудили.... Чего ещё надо?
   - Да ладно... Чего там? Сходи быстренько, пока горячее не подали. А я скажу, чтоб придержали его.
   Фалдин умчался, продолжая возмущаться, а Валера, задумчиво поглядывая через решётку на ООНовцев, стал потягивать винцо. Он и раньше несколько раз уже видел Гарри, правда издалека и что то чудилось в нём знакомое..., где то пересекались. А с америкосами он только один раз имел дело и то в Никарагуа и одномоментно. Но сейчас, после названного имени, блеснуло и сомнений не осталось. Это был ОН. Гарри, командир группы зелёноберетчиков.
   - Хм... А что тогда он здесь делает? Что, опять работает "под крышей" и выполняет задачу? А интересно, узнал ли он меня? И если я сейчас к нему подойду - Как он себя поведёт? Если он и продолжает здесь работать на своё ведомство и я своим узнаванием раскрываю его - убить он меня не убьёт. Не тот расклад, да и свидетели. Да и какие свидетели? Ну, разоблачу его. Да его просто в 24 часа, как ООНовца, выдворят и всё. Да что я горожу? Никто его выдворять не будет. ООНовец и будет дальше работать ООНовцем.... Да и не собираюсь никого разоблачать..., а вот пообщаться, было бы интересно, - примерно такой расклад рассуждений неторопливо проходил внутри Скачкова. А когда Гарри, цепким взглядом поглядел на русского офицера, Валера понял - ЕГО узнали. Повинуясь мгновенному импульсу, Скачков поднялся и зашёл в соседний отсек. Поздоровался, радушно улыбаясь с замолчавшими ООНовцами, и дружелюбно предложил американцу, кивнув на свой столик: - Пошли, Гарри, поговорим.
   Гарри широко улыбнулся, прощебетал беззаботно на английском своим насторожившимся товарищам, те ожили, заулыбались и вернулись к прерванному общему разговору. Гарри подхватил наполненный наполовину свой бокал с вином и офицеры ушли, как давние знакомые, в соседний отсек.
   - Вижу, ты меня узнал сразу. А я вот тебя нет, только когда твоё имя назвали...., - они удобно устроились за столиком и Валера, начав первым разговор, замолчал, корректно давая возможность противной стороне продолжить.
   - Что, так сильно постарел? - Усмехнулся Гарри.
   - Да не так чтобы сильно, просто я не ожидал тебя здесь встретить. В джунглях, как когда то - да, но не здесь. В мирной обстановке. Ты как здесь? Работаешь? А то, может быть, мне было лучше тебя не узнавать?
   - Да нет. Всё нормально, я здесь работаю под своей фамилией и от совершенно другого ведомства. А ты? Хотя вряд ли скажешь правду. - Резюмировал собеседник и отпил глоток вина.
   - Мне тоже скрывать нечего. Я тоже здесь под своим именем и в командировке именно с миротворческой миссией. Слушай, Гарри, а откуда ты так хорошо знаешь русский язык? Неужели вас так хорошо учат? Я немецкий в школе изучал, потом в Германии служил и то не особо. Испанский - коряво могу изъясняться. А ты по-русски чешешь...., но всё равно акцентик проскакивает.
   - Так я русский и есть, - сделал неожиданное заявление Гарри и весело рассмеялся над моим неприкрытым изумлением.
   - Как русский?
   - Вот так. Русский в четвёртом поколении, но чистокровный американец. Мои предки в начале века перебрались с Украины в Америку. Вот оттуда и знание русского языка. Если прадед был зажиточным крестьянином, то уже мой дед закончил университет. Ну и так далее и мы чтобы не терять хотя бы часть русской души, дома говорили по-русски. И фамилия у нас была первоначальная Табак, это потом её переделали на американский манер - Табах. Так что со знанием русского языка, да с отличным здоровьем, я запросто попал в разведку. Ну, а потом уже в ведомство связанное с ООНовской деятельностью. И вот я здесь.
   - Интересно, слушай. А ты не боишься, так откровенно о себе рассказывать?
   - Нет. Я уже давно не связан с разведкой. И во многом благодаря тебе. Ты то смотрю уже майор, а я только капитана получил.
   - Бери выше, через несколько месяцев подполковником буду, - несколько самодовольно сказал Скачков, но тут же поправился, - извини. Не удержался похвастаться. Если это возможно и не вдаваясь в подробности расскажи, что с тобой было потом. Наверняка, тебя по головке за провал не погладили?
   - Хорошо, но только откровенность за откровенность. Тоже поделишься о своём. Тоже наверно неприятности были?
   - Лады...
   Гарри совершенно по-русски, чуть ли не залпом, выдул вино и, с сожалением посмотрев на пустой бокал, обернулся в сторону ихнего отсека. Но Валера тут же среагировал и, придержав за руку хотевшего вскочить собеседника, налил ему из кувшина вина.
   Американец сделал ещё один хороший глоток, помотал круговым движением вино в бокале и заговорил: - Да, было дело. Я исписал кучу бумаг, дал ещё больше показаний. Нет, нет, никто меня не арестовывал и даже не обвинял. Просто разбирались. Как так - подготовленная группа, опытная, всем обеспеченная, разработанная до мелочей операция и такой разгромный и непонятно-позорный конец. Во всех смыслах слова. Двое убитых и двое тяжело раненых. Ладно, бы если я с группой с боем прорвался через границу обратно в Гондурас. Это один расклад. Но ведь нас взяли в плен, а потом взяли и без допроса и голых отпустили. Это я в смысле - без оружия, имущества и всего обеспечения, что было с нами. А самое главное - Почему взяли и отпустили? Вопреки всякой логики. Это ж такой лакомый кусочек, для любой разведки.... И отпустили.
   Я говорю, что это были не спецназовцы, а простые русские офицеры - поэтому и отпустили под честное слово старшего. Не верят. Как так - простые офицеры и разгромили подготовленную группу. Была создана комиссия. Взяли объяснения с остальных участников группы. В моих действиях не было обнаружено ошибок. Ну, и закрыли это дело. Надо сказать, что это было моё первое самостоятельное задание. Послали через некоторое время на другое - опять неудача и разбирательство не выявило некомпетентности в моих действиях. Но уже на следующее задание меня послали не старшим и опять неудача. Главное претензий ко мне нету и меня с разведки по тихому убрали. С клеймом - Неудачник или приносящий неудачу. Сначала ошивался на незначительных штабных должностях, а потом потребовалось знание русского языка в ведомстве курирующие миротворческие миссии и вот я здесь. Всё нормально и мне нравится. Хотя, честно говоря, хочется иной раз встряхнуться. Ну, а у тебя как прошло?
   - У меня больше потерь было. Пять человек убитых, трое раненых. Двое из них тяжело, но выкарабкались. От огня твоих у меня один убитый и двое раненых. И мой Цветков успел завалить двоих твоих. Один к двум в нашу пользу. Получается. - Скачков хотел начать рассказывать, как у него было, но чего то свернул на подсчёт потерь. Смутился, а тут его Гарри подправил.
   - Три к одному. Тот, кому ты прострелил на базе ногу, потерял сознание от болевого шока и истёк кровью...
   - Вот чёрт...., не хотел ведь я этого. Хотел только мякоть прострелить, а попал в коленную чашечку, - искренне сожалея, проговорил Валера.
   - Блин, а давай, Гарри, помянём своих парней по-русски. Хотя бы и вином. - Валера дополнил бокал Гарри и свой до верха, чем привёл в смущение русского американца, - давай, давай, Гарри, это надо выпить всё и до конца.
   Скачков встал, Гарри удивлённо посмотрел на него, но через пару секунд тоже поднялся. Постояли, помолчали и выпили. Валера несколькими крупными глотками, а Табах долго тянул из бокала вино.
   Сели, немного помолчали и Скачков стал рассказывать: - Комиссию по мне никто не собирал. Когда вернулся на базу, меня долго и изощрённо ругали. Выслушал столько про себя негативного, что даже вспоминать не хочется. Потом пришлось писать подробный отчёт. Особенно в том плане - Почему? На каком основании отпустил американцев? Прочитало начальство отчёт и ругань по второму кругу пошла, типа - Какой дурак и чего я лишился. Да ещё очень много говорили на тему, что я так и умру старшим лейтенантом и никогда не стану даже капитаном. Потом были разборки кубинского начальства со мной. Хорошо хоть они не ругались и не заставляли писать отчёта. Больше всего им было обидно - что я ихних разведчиков обезоружил и взял в заложники. И ещё очень удивлялись - Почему я вас отпустил? Ничего им не стал объяснять, всё равно бы ничего не поняли. Потом меня забрали и перевезли в посольство. Прилетел какой то мужик из Москвы и тоже всё расспрашивал и допрашивал. Правда, всё это уже было в спокойном режиме и никто уже не ругался. Так продолжалось несколько дней. За это время видать на меня везде и всё собрали - информация оказалась положительной. И родственники соответствовали. И никто не сидел, и никого за границей нету, избирательного права не лишался и колосков с колхозных полей не воровал.... Ну и махнули рукой. Типа - что взять с простых вояк, да и задача в принципе выполнена. И трофеи, имущество взято... И отпустили меня. Ну, вот так всё и закончилось. Думал, что всё равно впоследствии икнётся мне где-нибудь. Нет. Всё нормально.
   Два офицера, когда бывшие врагами, молчали, переваривали услышанное друг от друга и вновь окунулись во вдруг нахлынувшие воспоминания, которые на удивления оказались яркими и чёткими, как будто всё произошло вчера. Валера хотел вновь налить вина, но кувшин оказался пустым и он заказал второй, а пока его несли, Гарри, глядя на Скачкова, признался.
   - А ты знаешь, я ведь тогда не поверил, что вы простые армейские офицеры. Так плотно сесть нам на хвост и настойчиво преследовать...
   - Гарри, я ведь тогда тебе слово офицера дал, что правду скажу, только чтобы ты моих офицеров не кончил.... И ведь сдержал..., отпустил тебя и твоих людей. Хотя, как потом оказалась, за тебя могли дать и звание Героя Советского Союза. А то. что сели и гнали - так это от русского характера. Умрём....., но не пустим, - Валера рассмеялся.
   - Мда..., - Гарри досадливо крякнул совсем по-русски и глотнул добрую порцию, вновь налитого вина, - нам вбивали в голову, что Советский Союз - враг, тем более советские офицеры, все сплошь коммунисты и беспринципные фанатики. А оказалось, что советский офицер более благороден, чем американский.
   - Это ты к чему сказал? - Удивился Скачков горячности речи собеседника.
   - А к тому, что когда я тебе давал честное слово не убивать тебя и твоих товарищей, я тебя обманывал. Когда мои бы вернулись - всех вас бы уничтожили.
   Скачков весело хмыкнул: - Знаешь как у нас, русских, говорят - Человек предполагает, а бог располагает. Значит, он решил, что я и мои товарищи предназначены для другого и должны жить. Хотя бы для того, чтобы мы с тобой встретились вот здесь и ты хотя бы немножко задумался над тем - Кто ты есть...? В глубине души. Что в тебе больше - Русского или американского?
   Гарри печально усмехнулся: - Может быть в душе, когда читаю историю России и горжусь ею - хочу быть русским, но к сожалению я сто процентный американец, правда с русскими корнями.....
   Из соседнего отсека послышались призывные голоса товарищей Гарри и он встрепенулся: - Я, наверно, пойду, а то нехорошо будет, если вернётся твой товарищ и увидит нас вдвоём. Возникнут нежелательные вопросы. Хорошо?
   - Хорошо. Иди, может как-нибудь пересечёмся и пообщаемся уже в более спокойной обстановке....
   Глядя в спину уходящего американца, я как будто провалился в прошлое....
  
  
   ....Разбрызгивая в разные стороны каскады брызг и гоня перед собой небольшую волну, грузовичок влетел в реку и помчался по мелководному броду к Никарагуанскому берегу. Все кто был в кузове, лежали на дне, ожидая команды старшего вскочить и мочить всех. А бродившие на том берегу вооружённые люди, видя грузовик лишь с двумя мужиками в кабине и не ощущая никакой для себя угрозы, с любопытством ожидали машину. Их было достаточно, а там только двое. От кучки пограничников отделился на несколько шагов пограничник и небрежным взмахом руки, потребовал остановиться, когда грузовик выехал из воды на берег. Вот тогда то поступил сигнал.
   Как на пружинах над бортами кузова, появились зелёноберетчики и упор стали расстреливать, всех кто находился на берегу. Пограничники опомнились мигом и стали разбегаться в разные стороны, спасая свои жизни и даже не помышляя о сопротивлении. Но убежать не смогли. Кто получил свои порции пуль сразу же, кто то успел промчаться метров пять. Самому последнему, который считал себя уже спасённым, на самом углу пограничного поста, куда он рвался скрыться и дальше нырнуть в густой и колючий кустарник, пули разорвали форму на спине и он достиг кустарника, но уже упал туда мёртвым. Со следственными работниками было ещё проще. Привыкшие к кабинетному существованию, безобидные, даже не вооружённые сыщики, в ужасе застыли у дороги и мигом полегли под градом пуль. Лишь один пограничник, потребовший остановки, успел скинуть автомат с плеча и дать в упор, в стремительно надвигающую машину, лишь одну длинную очередь и тут же был смят грузовиком. Эта была единственная, но самая результативная очередь. Двоих американцев прямо вышибло пулями с кузова и они, упали на дорогу, а грузовик, подпрыгнув на теле пограничника умчался по дороге в джунгли.
   Кубинцы, бежавшие изо всех сил к пограничному посту, опоздали буквально на минуту и теперь развернувшись цепью в сторону реки, направили оружие на вторую машину, также стремительно въезжающую в реку. Старший разведчиков уже предупредил, что там русские, а Валера вовремя положил руку на плечо Цветкову и запретил стрелять: - Это кубинцы с нашего лагеря.
   - С чего ты взял? - Возбуждённо проорал Цветков, целясь в единственную вооружённую фигуру, стоявшую на дороге.
   - Да это ж Хорхе, он с нами занятия проводил....
   Цветков, да и остальные тоже узнали кубинского офицера. Машина выбравшись на берег остановилась и Скачков высунувшись через искорёженный дверной проём, проорал.
   - Хорхе, куда они поехали?
   - Туда..., - кубинец, понимавший и прилично говоривший по-русски, махнул рукой на одну из трёх дорог уходящих в джунгли.
   - За нами контрас гонятся. Уничтожь их, если они сунутся за нами...., - кубинский офицер кивнул понятливо головой и машина, сорвавшись с места, рванулась в погоню.
   Прошло несколько минут и в реку с ходу влетела первая машина, битком набитая контрас. Слышали они стрельбу или нет, было непонятно, но влетели они в реку уверенно с решимостью догнать и уничтожить. И какие то там пограничники им были не помеха. Да и не ожидали они здесь какого-либо отпора. Вступать в бой с ними пограничники не будут, а просто разбегутся, так как им на этом посту ещё служить и ссорится с контрас с Гондураса и со своими контрас, у них резона не было. И преследующие азартно летели вперёд, даже не подозревая, что с самого утра обстановка тут менялась несколько раз и каждый раз кардинально.
   Дождавшись, когда машина выбралась на никарагуанский берег, кубинцы открыли ураганный огонь. Первая же очередь прочертила красивую и чёткую линию через оба лобовых стекла и убила водителя и командира контрас. Да и следующие очереди достали и уничтожили половину контрас сидевших на заднем сиденьи и в тесном кузове пикапа. Огонь с берега, в упор и с короткого расстояния, шёл непрерывно выбивая противника из машины. Но это были не безобидные следственные работники и не пугливые пограничники, а люди посвятившие себя партизанской борьбе и имевшие достаточный опыт. Прикрывшись уже бесполезной машиной, оставшиеся трое контрас огрызались злыми очередями, ожидая помощи. И она подоспела, на противоположном берегу лихо развернулись два пикапа, откуда посыпались остальные контрас и уже через несколько секунд открыли ответный огонь, прикрывая отход своих товарищей через реку. Огонь был плотный и дал возможности двоим боевикам добраться до своих, а третий безжизненной куклой медленно поплыл, влекомый течением, некрасиво окрашивая воду в бурый цвет. Если американцам хватило полминуты разделаться с пограничным постом, то с контрас бой затянулся на несколько минут. Дождавшись своих, боевики быстро поскакали по машинам и скрылись в прибрежных кустах. Благо кубинцы на ту сторону не стреляли.
   В этот день всё и для всех шло не так. Американцы обнаружили, что двое вывались, сразу же, как влетели в джунгли. Но сгоряча промчались ещё километра три и остановились, заглушив двигатель и замерев, прислушиваясь к тому, что слышно сзади. Минуту стояла тишина, а потом в районе поста внезапно вспыхнула густая стрельба и через несколько минут так же внезапно прервалась.
   Понятно. Преследуемых догнали на посту и уничтожили. Старший сразу же дал команду разворачиваться и ехать назад, чтобы разобраться с пропавшими. Либо их нужно отправить с помощью обратно. Либо убедиться, что они мертвы. Так и так задание придётся выполнять уже всемером.
   И никто - ни американцы, ни русские, объятые злым азартом, даже не могли догадаться, что летят навстречу друг другу и через какие то секунды будут бить друг друга в упор, где решающую роль будет играть ВСЁ - выучка, решимость и реакция.
   Противники увидели друг друга одновременно, когда между ними было сто метров и тормозить они стали тоже одновременно.
   - Тормози.... Огонььь..., - заорал Скачков и, не дожидаясь когда машина шедшая юзом по щебёнке остановится, стал вываливаться через отсутствующую дверь. Больно ударился плечом об дорогу. По инерции его ещё перебросило через голову и он с размаху хрястнулся об землю. Но всё таки достаточно быстро вскочил на ноги и открыл огонь по противнику, начавшему выпрыгивать из машины. Вслед за Скачковым открыл огонь и американец с кузова через кабину, открыл чтобы прикрыть своих и дать возможность хоть как то сориентироваться в ситуации. С противоположной обочине кто то стрельнул из своих, то ли Бызов, то ли Свиридов, но очереди были куцыми и рваными. А через несколько секунд и они замолчали, от меткой очереди зелёноберетчика. И тут в дело солидно вступил пулемёт Цветкова. Он тоже попытался выскочить из машины, но дверцу от удара об бугор во время погони заклинило насмерть и, прекратив выбираться, Цветков с обречённостью вступил в бой, вложив всего себя криком в одну длинную, на расплав, очередь.
   - АААААааааааааааааааааааааааааа......, - прошлое, будущее, готовность умереть и также легко принять чудо выживания, злость, азарт и опахало смерти, обвевающее его лицо знобким холодом - всё это он вложил в этот крик, хлеща пулемётной очередью по машине, по уже убитому зелёноберетчику, зацепившимуся формой и не падающему в кузове, по другому американцу, присевшему у переднего колеса машины и целившегося в него с гранатомёта, - ааааааааааааааааааааааааааааааааааааа.....
   Пулемёт бился в его руках и Цветков понимал - жить ему осталось всего патронов пятнадцать и гнал патроны в цель, укорачивая с каждым патроном свою жизнь. Бил по гранатомётчику и Скачков, бил и мазал.
   Баххххх..., граната, красиво чертя синевато-белым дымом ровную линию помчалась к цели. Багрово и красиво, оглушающее громко лопнула, поглотив в пламени разрыва машину и Цветкова. Взрывной волной Валеру бросило в бок и от жёсткого удара он потерял сознание. Свиридов продержался лишь на пару секунд дольше. Короткая и меткая очередь и капитан больше ничего не видел и не чувствовал.
   Над дорогой повисла тишина, внезапно прекратившегося боя. Американцы, чуть приподымая голову, настороженно поглядывали в сторону чадящего бледным пламенем автомобиля, на неподвижные тела русских, разбросанные по разные стороны дороги.
   Потом двое поднялись и короткими перебежками, прикрывая друг друга, выскочили на позицию русских и, бегло осмотрев всё, махнули рукой. У самих американцев огнём русского пулемёта было убито двое и один ранен в руку, но легко. Машина зелёноберетчиков была прострелена во многих местах, но к удивлению ни одна пуля не повредила двигателя и другие важные агрегаты. Поэтому старший американцев сразу же распорядился загрузить убитых и ехать к посту. Передать тела контрас и разобраться с выпавшими, а сам решил с одним остаться и допросить раненых русских.
   Первого они сумели привести в себя Свиридова. Капитан мучительно застонал, дёрнулся и открыл мало что соображающие глаза, полные мути и боли. Когда взгляд сфокусировался на лице старшего, он задал ему на русском языке вопрос: - Ты старший?
   Вопрос пришлось задавать несколько раз, при этом безжалостно трясти раненого и только тогда он смог прошептать лишь одно слово и бессильно мотнуть головой на ту сторону дороги: - Таммммм......, - и к своему облегчению вновь провалился в беспамятство.
   Старший русских лежал на боку в неестественной позе и казался мёртвым. Но энергичные и умело точные усилия, принесли свои плоды. Русский очнулся и довольно быстро пришёл в себя, но был слаб. Отбросило его от дороги прилично и, очнувшись и поняв, что перед ним американцы, он немного отполз от дороги и принял полусидячее положение, слегка оперевшись спиной на дерево.
   Понаблюдав и поняв, что русский адекватен и готов к допросу, американец присев на корточки, спросил: - Ты старший?
   - А..., а ты значит, Гарри, - удовлетворённо произнёс русский, удивив американца.
   - Ага, - удовлётворённо произнёс зелёноберетчик, но не сумев скрыть удивление, - вот с этого и начнём. Откуда ты знаешь, как меня зовут?
   Скачков вяло усмехнулся: - Гарри, я отвечу на любые твои вопросы, но ты должен дать слово офицеры, что не убьёшь моих товарищей.... Им и так досталось по полной, - старший лейтенант замолчал, но через некоторое время продолжил.
   - Со мной можешь делать, что хочешь, а их оставь живыми. Иначе я вообще ничего говорить не буду, а ты только время зря потеряешь.
   Американец оглянулся на дорогу, где зелёноберетчик, оставшийся с ним, обшаривал Свиридова с Бызовым и одновременно настороженно оглядывался вокруг, прикрывая и охраняя командира группы.
   - Хорошо, я обещаю сохранить им жизнь.
   - Нет, дай слово офицера, - потребовал Скачков.
   - Хорошо - слово офицера, что оставлю в живых.
   - Ну и хорошо, - Скачков немного расслабился и поудобнее расположился у дерева. Ему было гораздо лучше. Крепкий и молодой организм стремительно возвращал силы, но конечно о вступлении в схватку с противником речи и не могло идти. Вырубят первым же ударом.
   - Я жду, - напомнил о себе Гарри, - так откуда ты знаешь моё имя?
   - Скажу, скажу, я ж обещал. Главное чтоб ты выполнил своё обещание. Да..., и ещё одна просьба. Глупо, конечно, но если будешь меня убивать - застрели, а не ножом, как барана. Я же всё таки офицер. И умереть хочу от пули. Обещаешь?
   Гарри усмешливо, но в тоже время удивлённо покривился лицом и, кивнув в подтверждении головой, всё ж таки добавил в слух: - Обещаю...
   - А имя твоё назвал второй, которого мы прижучили на базе.
   - Этого не может быть. - Твёрдо, но в тоже время с недоумением на лице произнёс американец, - я не верю.
   - Зря. Он очень быстро сломался. И для этого хватило пяти минут времени, немного дверного косяка, мордобития и прострелянной ноги. Если бы мы английский лучше знали, то ещё бы больше узнали... А так, слабоват напарник твой оказался, - констатировал с усмешкой Скачков.
   Старший зеленоберетчиков поднял голову и оглядел близлежащие кусты: - Тебе повезло, дверных косяков здесь нет... Хотя, ногу тебе прострелить я могу...
   - А смысл? Я ж тебе и так всё, что знаю расскажу....
   - А чтоб всё поровну было. Что ты с ним сделал потом? Убил?
   - Нет. Хотел просто прострелить вторую ногу, чтобы обездвижить, а попал в коленную чашечку. Не повезло ему. Теперь всю жизнь либо хромать будет, либо с протезом....
   - Ладно, если не врёшь. Теперь - Какую задачу Вам поставили? Откуда узнали про нашу операцию и про базу? Кто вы такие и к какому подразделению относитесь? - Выложил разом все вопросы американец.
   Скачков отрывисто рассмеялся и тут же закашлялся, а перестав, уже спокойно продолжил: - Конечно, ты вряд ли в это поверишь...., но то что я тебе скажу - чистая правда. Начну с последнего вопроса и разочарую тебя. Мы сборная солянка, если ты так по-русски хорошо говоришь, то поймёшь....
   - Ну, что такое солянка я знаю - это суп. Только причём он тут? - Искренне удивился американец, а Скачков удовлетворённо заулыбался.
   - А, вот так на таких мелочах и сыпятся шпиёны. Всё таки плохо вас там учат. Русский знаешь на отлично, но ньюансов не знаешь. И матерится, наверно по-русски не умеешь.... Не про суп я говорю, а про то что нас офицеров, собрали здесь отовсюду на сборы разведчиков. Для расширения, так сказать, кругозора. И в основном со штабов, а так как обученных групп диверсантов у начальства не было - кинули нас. Про вашу операцию я ничего не знаю. Мне только указали на карте вашу базу и сколько человек вас там и поставили задачу уничтожить. Или хотя бы сорвать вашу операцию. Маршрут выхода на вашу базу - это уже моя импровизация. Да, могу ещё сказать, что нас было тоже девять человек. И ещё скажу - я доволен. Задачу, думаю, мы выполнили. Вряд ли вы теперь пойдёте дальше. Вот в принципе и всё что могу тебе сказать. - Скачков замолчал и теперь расслабленно смотрел на американца.
   Гарри сидел на корточках перед русским с непроницаемым лицом и был внешне спокойным. Ну, может быть, из этого внешнего спокойствия выбивалось нервное погрызывание ногтя большого пальца. После минуты молчания, зелёноберетчик досадливо сплюнул огрызок ногтя и веско сказал: - Я тебе не верю. Пройти границу с Гондурасом, разгромить базу, в пять минут допросить и сломать матёрого волка, устроить эффективную погоню... Не верю, что вы простые офицеры и ты не знаешь большего, чем только что рассказал.
   - Ну, тогда не знаю... Мне тебе нечем доказать, что сказал правду. Только не трогай моих - ты обещал, - Скачков закаменел лицом, поняв что не сумел убедить и смотрел на американца, заледеневшим в упорстве взглядом, а тот достал пистолет из разгрузки. Передёрнув, дослал патрон в ствол, навёл оружие на русского и тоже, улыбаясь деревянной улыбкой, спросил.
   - Выбирай - Куда тебе стрельнуть? Либо в ногу, либо в коленную чашечку? Думаю, что так интересней разговор пойдёт и более правдивый....
   Опустив глаза на ноги, Скачков даже пошевелил ими слегка и неожиданно для зелёноберетчика коротко засмеялся, заставив его даже несколько отодвинуться.
   Окончив смеяться, Валера констатировал: - Дурак ты, Гарри.... Стрельнешь в коленную чашечку - в лучшем случаи для меня я от болевого шока в "аут" уйду или же от боли верещать на все джунгли буду. И как ты в таком случаи допрос вести будешь? Ну а если так... мякоть прострелишь - так не совсем больно будет. Поматерюсь, поору и вытерплю.... Морду мне тоже бессмысленно бить, а дверей здесь нет. Так что тебе придётся поверить мне на слово.
   - Ничего..., - Гарри замолчал и прислушался, потом снова деревянно улыбнулся, - а вот и двери едут....
   Действительно, по дороге от пограничного поста нарастал гул подъезжающего автомобиля. А ещё через пару минут молчаливого прислушивания, показалась сама машина, вынырнув из-за поворота. В кузове торчали два американца и один сидел за рулём. Ещё раз бросив мимолётный взгляд на машину, Гарри повернулся к слегка побледневшему русскому: - Ну, вот и двери, но сначала...., для того чтобы ты правильно понял мои намерения и что я пойду до конца, всё-таки прострелю тебе ноги. Скажешь правду - может быть, потом и тебя в живых оставлю, но тоже с прострелянной чашечкой. Но живым - так что пока не поздно, давай рассказывай.
   Американец поднял пистолет, но вместо ног нацелил пистолет в лоб русскому. Их взгляды встретились и, не увидев испуга в глазах противника, а только упортство, Гарри медленно опустил ствол пистолета на ноги и по тому, как он напрягся, Валера понял - сейчас стрельнет.
   - Гарри, погоди, - хрипло предложил русский, - успеешь ещё выстрелить. Ты лучше посмотри на дорогу....
   Капитан Хорхе был опытным в тоже время азартным разведчиком. Подстать ему были и его солдаты. Расхерачив контрас, он выставил посты для наблюдения, поэтому звук подъезжающего автомобиля с американцами не застал врасплох, а увлекательный процесс потрошения убитых контрас и раненых американцев лишь замедлился. Часть бойцов притаились, заняв позиции у дороги, а остальные продолжали заниматься, чем и занимались, но уже пытаясь изобразить из себя контрас.
   Как это обычно бывает, даже матёрые и опытные попадаются на мелочах или на сбое банальной и стандартной ситуации. Это когда приходишь с мороза в караулку. Мозги отключены, и одна только мысль в башке - быстрее бы в тепло. И при разряжании оружия достаточно ошибиться и вместо: отстегнуть магазин, снять с предохранителя, передёрнуть затвор и сделать контрольный спуск - сначала снимаешь с предохранителя и как по закону подлости он щёлкает на "автомат".... Дальше всё идёт на автомате: передёргивается затвор и производится выстрел. Хорошо если в пулеулавливатель.... А так крики и брань сержанта с начкаром в адрес караульного. Все орут на несчастного солдата - Какой он идиот и "Отстёгивай магазин".... Все внезапно глупеют, превращая дальнейшее в трагикомедию.
   А солдат под вопли начальства и смешки товарищей заторможено отстёгивает магазин и делает контрольный спуск. Происходит второй выстрел и солдат совсем впадает в ступор. Сержант, разводящий, как правило в этот момент, замолкает, понимая что сам прокололся и своей руганью толкнул солдата на ошибку. Начкар досадливо плюёт на асфальт караулки, может ещё коротко матернуться и начинает "чесать репу", прикидывая, где взять патроны, чтобы при сдаче они не выделялись из общей массы в колодке.
   Примерно тоже самое приключилось и с американцами, вернувшимися на пост. Они действовали на автомате, выполняя приказ своего командира и у них даже в голове не отложилось, что на посту могут хозяйничать кто то другой, кроме их союзников контрас. Пограничники уничтожены, русские валяются на дороге и на посту могут быть только "союзники". Поэтому они смело и открыто выехали к посту и слишком поздно разобрались, что на трупах и вокруг раненых хлопочут отнюдь не контрас, а совершенно третья - противная сторона. Когда они это поняли, оставалось только одно - сдаваться. Со всех сторон на них были направлены стволы и если что, жить им было времени только пока летят пули. А с расстояния пятнадцать-двадцать метров - летит она практически мгновенно. Также мгновенно, забыв про то кто они, для чего они готовились, ни на секунду не вспомнив ни одного кинобоевика, где они изображались крутыми американскими парнями, вздёрнули руки вверх. Даже водитель от этого движения чуть не пробил тонкую жесть верха кабины. Дальше вообще всё пошло гладко. Английский, в отличии от наших, сам капитан Хорхе и несколько его подчинённых знали в нормальных рамках, а американцам даже морду не надо было бить. Правда, сначала они заартачились и отказались отвечать на вопросы, ссылаясь на какие то мифические свои права попавших в плен, на международные конвенции о военнопленных, но когда увидели глаза кубинского офицера, приставившего пистолет ко лбу их товарища, как то сразу забыли обо всём на что только что ссылались и стали "петь". А услышав, что там произошло с русскими и американцами на дороге у Хорхе вдруг появилось стойкое ощущение новенького, блестящего ордена на груди, да и новеньких погон с двумя просветами, если он сейчас не упустит своего шанса. Дальше он действовал вдохновенно. Американцы с оружием, но без патронов остались в кузове, а на дно его легли четверо разведчиков, направив стволы на зеленоберетчиков. Сам Хорхе еле уместился в кабине, умостившись в ногах водителя, направив на него пистолет.
   Всё произошло, как и задумал капитан. Подъехали вплотную к успокоенному видом своих товарищей зеленоберетчику на дороге, опустившему оружие, и внезапно поднявшись над бортами уткнули в него стволы.
   Вот эту картину и увидел Гарри, когда он, чуть отодвинувшись от русского, глянул на дорогу и тут же уткнул ствол своего пистолета в голову Скачкова и зло прошипел.
   - Прикажи им опустить оружие и освободить моих солдат, а то я сейчас тебе мозги вынесу....
   - Не ак..., - чуть ли не весело произнёс Скачков, - я не буду ничего приказывать, а ты меня не стрельнешь. Ты в жопе, Гарри, - констатировал русский.
   - Стрельну..., ещё, как стрельну..., - американец сильно нажал стволом пистолета, подтверждая свои намерения.
   - Ну, стрельнешь. И что это тебе даст? - Послышался голос из под пистолета, а старший зелёноберетчиков напряжённо следил за перемещениями кубинцев. Капитан Хорхе увидел успокаивающий жест рукой русского и своими действиями старался не спровоцировать американца на выстрел. Двое держали зеленоберетчика на мушке, а остальные споро связывали остальных американцев и оказывали помощь раненным русским.
   - Хорошо, стрельнешь, но это будет твоя самая большая ошибка в жизни..., и последняя...., - продолжал спокойно журчать голос снизу и как это не странно, как бы не хотелось, но Гарри невольно прислушивался к нему, в тоже время ища выход из создавшейся критической ситуации. Все заготовки на этот случай, занятия и методики, которые он проходил во время обучения и тренировок, здесь не проходили и решения у него никакого не было.
   Вернее, разные варианты решений, а их было только пока два - они были. И если бы сидеть сейчас в классе и спокойно разобраться с ситуацией, наверняка и другие возникли бы. А так пока два. Первый: нажать на курок и тем самым подтвердить этому упёртому русскому, что Гарри держит своё слово и что он крутой.
   Второй: прикрываясь русским, открыть огонь по кубинцам. Стрелял Гарри хорошо и успел бы завалить половину, пока те очухаются и отступить с русским в джунгли. Граница тут недалеко и уйти к своим с пленным.
   Первый вариант вообще бессмысленный. Смерть для русского будет мгновенной, он даже ничего не успеет понять. Гарри попытаются взять в плен, а для этого дадут хорошую очередь по ногам. Ладно, если только мякоть прострелят, а если кости. В плену выпотрошат всех до дна сначала кубинцы, потом русские и отдадут обратно. И кому он потом будет нужен калекой, когда обменяют.
   Второй тоже не подходит. Русский не связан и помешает вести прицельную стрельбу, да ещё сам нападёт, а тут остальные скопом навалятся. Даже если русский послушно, как собачка побежит за ним и перейдёт границу. Тоже ничего не даёт. Операция провалена, люди погибли и в плену. Тоже не выход. Но есть и третий выход и голос русского предлагал его.
   - Гарри, согласись - операция провалена. Раненые есть, есть и убитые. Если сейчас тебя силой возьмут в плен, то ты попадёшь в руки кубинцев. Ох и не сладко там. А я тебе сейчас предлагаю выход с честью из этой ситуации. Я, в отличии, от тебя задачу выполнил и мне гораздо легче разрешить эту ситуацию. Ты сейчас без всяких глупостей, опускаешь пистолет и сдаёшься мне - Русскому. Загружаемся на автомобиль и едем к границе и я там вас на этом же автомобиле отпускаю в Гондурас. Даю честное слово. Ну, не выполнил ты задание - зато людей сохранил и не попал в плен. И я живой остался. Это нормальный выход для нас обоих. При любом другом раскладе - мы оба трупа. Никому не нужные. Меня то похоронят нормально, а вот что с твоим делать будут кубинцы - я не знаю. Может так и пропадёшь без вести пропавшим, в какой-нибудь яме.... Тебе и твоим близким это надо?
   Гарри, опускай пистолет и я тебе даю Честное офицерское слово, что отпущу тебя и твоих солдат.
   Американец был в жуткой прострации. В плен категорично не хотелось. Не хотелось лучшие свои годы просидеть, просуществовать в кубинской тюрьме. И что ещё кубинцы накрутят вокруг его имени, как его обгадят в психологической войне - неизвестно. И выходит - самый лучший вариант поверить русскому и таким образом уйти домой. Да, будут разбирательства, да, может будут и обвинения, но им придётся считаться и с обстоятельствами, с которыми пришлось столкнуться Гарри.
   - А какая гарантия, что ты меня не обманешь, - свистяще, чуть ли не шёпотом произнёс Гарри.
   - Никаких, тебе просто придётся поверить. Давай, решайся. Мне это тоже всё надоело.
   - Хорошо, - вдруг решился зеленоберетчик, - СДАЮСЬ......
   - Только тихо и спокойно. Никто пока об нашем уговоре не должен знать. Ты сдаёшься мне в плен, - негромко произнёс Скачков обращаясь к Гарри, потом закричал кубинцам, - Хорхе, всё нормально. Америкос сдаётся мне в плен.
   Удивлённые кубинцы расслабились только тогда, когда увидели, что американец отдал своё оружие русскому офицеру, а тот медленно и с усилием поднялся и отконвоировал старшего американца к кучке уже связанных зелёноберетчиков.
   Гарри сразу же спросил у кубинца про своих раненых и немного успокоился, когда ему сказали что те в порядке. Хоть и тяжелораненые, но живые.
   - Наши медики вытянут их, - пообещал кубинский капитан, а Гарри затравленно метнул взгляд на русского. Но Скачков медленно закрыл глаза, как бы говоря - не обращай внимание. Гарри тоже связали руки, ещё минут десять суматохи, в течении которой собирали оружие и имущество разбросанное в ходе боя, после чего не торопясь двинулись в сторону пограничного поста.
   Вот тут то и начались непонятки для капитана Хорхе. Русский медленно вылез из машины, огляделся и ткнул пальцем в раненых американцев, лежавших в тени поста.
   - Хорхе, раненых американцев в кузов, а оттуда выгрузи моих и все трофеи.
   Воодушевлённый успехом операции, будущими наградами, которые просыпятся на него дождём, мечтами о красочных рассказах о своём подвиге среди родных и знакомых дома на Кубе, Хорхе чисто автоматически кивнул головой, даже не вникая в суть распоряжения. И лишь, когда раненые были загружены в кузов, а раненые русские лежали в тени поста, капитан с непонимающим видом уставился на русского и нерешительно спросил.
   - А для чего мы это делаем?
   Скачков махнул рукой, мол - Сейчас и продолжил распоряжаться по выгрузке всех трофеев к стене поста.
   Но уже секунд через тридцать, Хорхе решительно ухватился за рукав Скачкова и потребовал ответа.
   - Ну я же сказал - Сейчас..., - Скачков встал на колесо и оглядел пустой от трофеев кузов и приглашающе кивнул Гарри на землю, потом слез и поддержал американца, когда тот неуклюже спрыгнул с машины и спокойно произнёс, - я отпускаю их.
   - Не понял..., - Хорхе тупо уставился на Скачкова, а тот вытащил нож и перерезал верёвки на руках Гарри.
   - Ты что делаешь? - Пока ещё не громко вякнул кубинский капитан, внезапно поняв по спокойному виду, что тот это сейчас и сделает. Был бы на месте русского никарагуанский военный или даже кубинский, Хорхе действовал бы решительно и без компромиссно, справедливо подозревая тех в предательстве. Но тут был русский, был проверенный союзник, который гнал и убивал этих американцев с самого начала и всё это вязывало ему руки нерешительностью и он не знал - Как действовать в этой ситуации дальше?
   Но увидев, как русский мотнул головой на кабину и произнёс американцу: - Езжай..., - решился, но всё равно действовал вяло и всё ещё считая, что вот-вот всё станет понятным и русский выкинет с американцем какой-нибудь фортель.
   А Скачков поняв, что как только грузовик тронется с места - ситуация выйдет из под контроля и машину банально расстреляют, оставшихся в живых заберут в плен, повяжут и его, может быть, и попинают в азарте по разным местам тела. И на базе расскажут генералу Сыскову с Загорцевым, как "Ваш подчинённый оказался предателем". Вот этого категорически не хотелось.
   Поэтому Валера опередил Хорхе, стремительно скинув с плеча автомат и уткнув его в лицо капитану: - Хорхе, не дёргайся... и своим скажи не стрелять. Пусть американцы едут - это наши русские дела.... Я потом..., на базе, может быть... тебе объясню....
   Кубинские разведчики растерянно топтались несколько вдалеке, не вмешиваясь в свару между офицерами. Да и хоть их командир и возмущённо что то кричал, но команды на какое либо действия не давал.
   Гарри тоже растерялся от такого поворота событий и сейчас топтался у кабины, искоса поглядывая на оружие сложенное у стены поста и на открытую кабину, понимая что его мигом срежут если он дёрнется в сторону оружия или начнёт садиться в кабину. Ситуация зашла в тупик, хотя Скачков краем глаза видел как рука Хорхе хоть и медленно, но ползёт к кобуре.
   - Хорхе..., не надо..., - твёрдо и с отчаянием в голосе попросил Скачков, пронзительно глядя поверх ствола на капитана и заорал на американца, - чего ты стоишь? Двигай отсюда..., пока не поздно.
   И тут же потребовал от кубинца: - Хорхе скажи своим, чтобы положили оружие на землю.... - чтобы не произошло глупостей... Хорхе, я никуда не уезжаю, а они уедут... Я остаюсь. Я не предатель, а так надо... Свою часть трофеев ты тоже получишь... Прямо сейчас... Не беспокойся, я всё расскажу на базе, как ты нас освободил и ты получишь свою заслуженную награду.
   И Хорхе сломался, понимая что русский уже не отступит, а своё он получит. А русский сам пусть расхлёбывает всё что тут наворотил. Грязно выругался по-испански, развернулся и прокричал команду. Солдаты недоумённо переглянулись и нехотя положили оружие на землю, но так чтобы в любой момент можно было его схватить. Скачков тоже не стал наставать на большем, закинул автомат на плечо и уже спокойно сказал американцу: - Езжай отсюда, на хрен....
   Гарри пристально поглядел в глаза русского и предложил: - Поехали с нами, тебе за это несдобровать....
   - Ээээ..., нет - это мои дела, - снова махнул коротко рукой, - Езжай.....
   Машина двинулась с места и бодро въехала в реку, резво помчавшись сквозь фонтан брызг на другой берег, а Скачков стоял и смотрел вслед машины, ощущая как на его плечи наваливается усталость прошедших таких непростых и тяжёлых суток. Но надо было держаться - впереди ещё куча непростых разборок и объяснений с начальством.....
  
  
  Екатеринбург
  Май 2013 года
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 9.39*32  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023