- О..., всё как тётка на автовокзале сказала, - я с удовлетворением смотрел через дорогу на практически конечную цель командировки. Обычное, типичное, двухэтажное здание районного военкомата окрашенного серой охрой, огороженное высоким забором, с зелёными металлическими воротами с непременными красными звездами. Правда, вместо двух была только одна, да и то какая то покоцанная и побитая. Чем дольше разглядывал здание, тем больше находил в нём признаков не ухоженности и в какой то степени даже заброшенности. Большая табличка, возвещающая, что данное здание принадлежит Райвоенкомату и Министерству обороны СССР традиционно красного цвета, была вся в трещинах от сильного удара. Да и на серых стенах были видны оспины ударов камней и кирпичей.
- Да видать военком здесь явно не в почёте или сам по себе не хозяйственный. Хотя в такой глуши военком после секретаря райкома должен быть либо вторым, либо третьим человеком во властной вертикали. Это, смотря какой характер у офицера. А у этого явно его не хватало. - Я осуждающе покачал головой, неожиданно вспомнив свой военкомат, из которого призывался на срочную службу восемнадцать лет назад. В прошлом году был там в гостях. Тоже двухэтажный, старинный купеческий особняк, чисто побеленный, всё что нужно подкрашено, приколочено, все таблички на месте и смотрелся со стороны как игрушечка.
- Впрочем, чего это я...? Сейчас самое главное, чтобы военком был на месте. Тогда сразу беру военкоматовскую машину, офицера или прапорщика с какого-нибудь отдела старшим машины, да и как представитель от военкомата будет. Смотаемся в село, заберём моего сержанта и вечером, вполне возможно, с Кишинёвского аэропорта стартанём с сержантом к себе в Свердловск.
В том, что так и будет и не сомневался. Даже тот момент, что не прошло и трёх часов как сошёл с поезда на вокзале в Кишинёве и уже был на месте, добавляло в моё настроение хорошую долю оптимизма. Хотя....
Отбросив в сторону сомнения, я решительно перешёл неширокую затенённую деревьями улицу, открыл калитку, тоже зелёного цвета, и вдоль здания, по асфальтовой дорожке, подошёл к невысокому крыльцу и зашёл во внутрь. С яркого, солнечного света, зайдя в полутёмное фойе, остановился и лишь через несколько секунд увидел за длинным деревянным барьером женщину, за спиной которой висела доска с документацией дежурного по военкомату.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, - приветливо ответила достаточно привлекательная женщина средних лет.
- Где тут у вас можно отметить командировочное удостоверение? И военком на месте?
- На месте..., на месте. Где ещё ему быть, как не в военкомате, - с достаточной долей иронии ответила дежурная и протянула руку, - давайте командировочное, я сейчас его вам отмечу.
Взяв удостоверение, женщина открыла объёмистый журнал, взяла ручку и приготовилась записывать.
- Так, сегодня у нас 2ое июня 1991 года. Капитан Цеханович Борис Геннадьевич, войсковая часть 61931. Это где это? - Дежурная подняла голову.
- Свердловск.
- О..., откуда вас занесло. Далековато. А цель прибытия?
- Да уж, действительно далеко. Трое суток поездом..., заколебался. Приехал забрать своего сержанта, пару недель тому назад непонятно по какой причине сбежал. Вот и приехал.
Рука женщины прекратила писать и она подняла голову, с любопытством оглядев меня.
- Что - молдаванин?
- Не понял? А..., да, сержант - молдаванин. А что?
- Да нет ничего, но сложненькая у вас задача.
- А чего тут сложного. Сейчас с военкомом решу по машине, ещё кого-нибудь представителем от военкомата и к нему домой. За две недели наверно уж добрался до дома.
- Ну..., не знаю..., не знаю. У нас такие офицеры как вы приезжают, только отмечаются здесь и уезжают по добру по здорову. Не всё так просто у нас как вы думаете. А впрочем, решайте с военкомом, думаю что он вам ситуацию красиво обрисует.
Дежурная закончила записывать в журнал данные, черканула в командировочном "Прибыл-убыл", шлёпнула штампики - Дату сами поставите и нажала кнопку селектора.
- Евгений Евгеньевич, к вам командированный офицер.... С Урала.
- Пусть проходит, - донеслось из селектора.
- Товарищ капитан, по лестнице на второй этаж, направо, потом ещё раз направо и там увидите его кабинет.
В большом и светлом кабинете за столом сидел крупный мужчина в гражданской одежде, явно не лоховатого вида и откровенно скучал. Справа от него на плечиках висел повседневный китель с подполковничьими погонами.
- Товарищ подполковник, капитан Цеханович. Прибыл за военнослужащим самовольно покинувшим расположение воинской части, - представился военкому, достал из кармана удостоверение личности с командировочным предписанием и протянул сидевшему за столом.
Тот в свою очередь слегка приподнялся со стула, отрекомендовался подполковником Семёновым, сделал приглашающий жест присесть и взял мои документы. Бегло их просмотрел и поставил подписи под "прибыл-убыл".
- Хорошо товарищ капитан, что хотите от меня?
- Мне нужна машина и представитель от военкомата. Проскочим к месту жительства беглеца, берём сержанта за жабры и обратно. Отсюда в аэропорт я сам его увезу. Вот такой у меня сценарий.
- Мдаааа..., - протяжно и задумчиво протянул военком и, слегка повернувшись, надолго уставился в окно.
- Товарищ подполковник, ну так что? - Напомнил я о своём присутствии. Подполковник как бы очнулся от своих дум, посмотрел на меня.
- Товарищ капитан, без обид, но ни машины, ни представителя ты не получишь.
- Почему? - Сделал непонимающее лицо.
- Да и совет ещё дам. Езжай-ка ты отсюда сразу на аэропорт и лети на свой Урал. Лучше дома несколько дней отдохни.
- Товарищ подполковник, не понял? Поясните, а то довольно странно слышать это от военного комиссара. Мне в полку сказали - если я не привезу сержанта, то ни командировочные, ни билеты мне не оплатят. Так что давайте всё таки окажите мне помощь в задержании беглеца. Как то мне совсем не климатит вернуться из Молдавии впустую.
Военком на протяжении всей моей тирады рассматривал меня с нездоровым любопытством как некое экзотическое животное в зоопарке.
- Капитан, вы там читаете хотя бы газеты раз в неделю или нет? Вы, что не видите, что происходит в стране, особенно на национальных окраинах? Какая машина? Какие представители военкомата? Ты видишь я на работе в гражданке сижу... Машину у меня отобрали, из всех работников военкомата я, да тётки из делопроизводства. Вы чего там - не видите, что ещё немного и Молдавия отпадёт от Советского Союза. Я про другие республики ничего не буду говорить, но здесь скоро румынская власть будет. Я тут, понимаешь, представитель оккупационной власти, а ты говоришь - дай машину на задержание дезертира, да ещё молдаванина. Ну, ты даёшь, капитан. Тут до границы с Румынией 20 километров, да и границы как таковой там уже нет. Езжай, капитан, на свой Урал и балдей, что ты не в Молдавии служишь....
- Так мне что делать тогда, товарищ подполковник? Может в милицию местную пойти? Они то должны мне помочь...
- Ты чего, капитан, дурак что ли? - Подполковник возмущённо всплеснул руками, - тебе уже пять минут толкую что я и ты - ОККУПАНТЫ. Ты что думаешь, что в местной милиции русские милиционеры служат? Так там одни молдаване местные, которые спят и видят что Молдавия к Румынии присоединилась. Только этого не хватало, чтобы я потом отписывал в твою часть о тебе как о безвести пропавшем.
- Чего то вы совсем, товарищ подполковник, краски сгущаете. Ну, может быть, что то тут и есть, но не до такой степени - что безвести пропасть можно...
- Не понял, капитан? Это я что ли к тебе на Урал приехал или я тут живу? Не смей туда соваться. Мой военкомат видел - Видел. Так у меня ещё более менее, а в соседнем районе военкомат практически разгромлен, там только военком и остался. Даже бабы разбежались. Сидит майор там и остатки имущества охраняет, чтобы окончательно не растащили. Я весной смог призвать только 5% плана от призыва. И то только в армию брал русских парней, которые сами приходили. Потому что только через армию они могли смотаться отсюда в Россию и там осесть. Вот так вот.
Я сидел за столом, смотрел на военкоматчика, не зная что мне делать - то ли действительно последовать совету и сегодня улететь, и побалдеть дома, но тогда точно хрен получу командировочные. Или всё таки попробовать. Молчал и подполковник Семёнов, глядя на мои колебания. Дав мне достаточное время на обдумывание возникшей проблемы, военком неожиданно предложил: - Капитан, пока ты в размышлениях, давай по винцу долбаём. Заодно и хорошего молдавского вина попробуешь.... А? А хочешь я тебе и домой дам вино, чтоб не пустым с Молдавии приехать? - С надеждой спросил Семёнов.
Видно было, что подполковник отчаянно желал общения, а одному пить не хотелось.
- Давайте, - бесшабашно махнул рукой, решив на некоторое время отложить возникшую дилемму. Подполковник оживился, нажал на кнопку селектора: - Аня, у нас есть что-нибудь офицера подкормить. Ну, заодно и закусить.
Из селектора послышалось нейтральное фырканье, которое можно было расценить по разному: как осуждающее, так и поощрительное. Через несколько минут Аня занесла на расписном подносе достаточное количество разносолов явно домашнего приготовления, про запах говорить уже не стоило.
- Ого, неплохо живёте, товарищ подполковник, - у меня вдруг проснулся зверский аппетит. Женщина, поставив поднос на столик, удалилась, а подполковник из стола достал объёмистый графин с вином, насыщенного, красно-вишнёвого цвета.
Военком разливая вино по стаканам, раскладывая закуску по тарелкам, рассказывал: - Настоящего вина, чтоб вот так сказать - "Ух ты" или "Вот это да".... Здесь, по честному говоря, редко встретишь. Я не говорю про винодельческие производства, где есть свои многолетние запасы, коллекции. Там да. В основном молдаване гонят вино для себя и на продажу и рецептов море. И надо долго искать, перепробовать много вина, чтобы найти то, которое нужно тебе. Давай, поехали, потом дораскажу....
Мы выпили и военком ревниво спросил: - Ну, как?
Прохладное вино действительно было хорошее и я не поскупился на похвалу, чем здорово потрафил хозяину кабинета.
- Вот и я говорю. Прежде чем нашёл вот именно это, пришлось перепить офигенное количество гекалитров дрянного винца. Да, кстати, как тебя зовут? Борис - хорошо. Ну, меня ты уже знаешь. Так вот, пил, пробовал у всех вино и срал. Срал дальше, чем видел. Я по началу испугался, думал дизентерию подхватил, но меня знающие люди успокоили. Оказывается, молдаване испокон веков пьют вино, и у них своя микрофлора в желудке и когда сюда приезжает, допустим русский, у которого другая микрофлора - вот тогда в желудке коса на камень и мы начинаем дристать. Если ты несколько дней тут попьёшь винца домашнего, тоже срать будешь. А вот с этого нет. Молдаванин, который мне его поставляет - нормальный мужик, этого вина у него полный подвал. Подружился с ним и вот теперь с вином. Я уж забыл, когда водку пил. А давай ещё по стаканчику....
-...Уууух, хорошо винцо. Я, Борис, служил в Венгрии, в пехоте и чего то меня не тянуло там служить до пенсии. Перед заменой созвонился с дядей, он у меня в Москве в больших начальниках тогда ходил и меня по замене направили сюда в военкомат на начальника отдела, с перспективой. Тут как раз военком на пенсию уходил. Приехал - блин, благодатный край. Тепло, солнца море, всего навалом, квартирку дали. Понравилось, слов нет. Особо нравилось, что теперь у меня нормированный рабочий день. В восемнадцать часов сказал сейфу "Смирно", а в девять часов следующего дня "Вольно". Не служба, а малина. И народ - приветливый, но по секрету скажу - Тупоооой. Сами про себя анекдоты насчёт тупости рассказывают.
Подполковника со второго стакана повело, скорее всего он давно уже подсел на это винцо, что было достаточно двух стаканов чтобы закосеть. Правда, мне тоже стало хорошо...
- ... Вот один, совсем свежий. Вот ответь мне, Борис, - Почему молдаванин из гостей едет в четыре раза медленней, чем в гости?
Семёнов с веселым ожиданием уставился на меня и, видя моё затруднение, предложил тяпнуть ещё по одной.
Выпили, закусили, я скорчил рожу в недоумении и военком весело рассмеялся.
- Ни за что не отгадаешь. В гости он едет на четвёртой скорости, а из гостей на задней, - подполковник заразительно рассмеялся и азартно продолжил, - а вот почему, когда молния сверкает - молдаванин улыбается?
Я выпучил глаза готовый рассмеяться над отгадкой и тут же засмеялся, услышав ответ.
- Он думает, что его фотографируют... Или вот ещё - В чём в Молдавии глупость измеряют?
Насладившись моими недоумёнными гримасами, он просветил меня: - В бодюлах... Есть такая местная единица глупости.
Потом снова жизнерадостно рассмеялся: - Это был здесь лет двадцать такой секретарь коммунистической партии Молдавии. По фамилии Бодюл. Народ смеялся над ним, так вот он на своём последнем съезде партии вышел читать отчётный доклад в джинсовом костюме. Только близкое и давнее знакомство с Брежневым спасло его от разгрома. А вот ещё - А почему в Молдавии не ходят трамваи?
Я смеялся и смеялся над неожиданностью разгадок, а Семёнов в азарте всё продолжал и продолжал...
Потом он стал рассказывать как проходила тут служба, как было сначала, в течении первых пяти лет, отлично. Как стал военкомом и как стал уже подумывать, чтобы на пенсии остаться жить здесь. Но с началом перестройки начались резкие перемены, ветер которых донёсся и до сюда. В основном народ относился к России и к армии нормально. Правда, были всякие и были те кто считал, что с Румынией им было бы жить легче и число таких во время перестройки стало стремительно расти. Проснулось "национальное самосознание" и националисты стали всё громче и громче "плакать", что Россия их грабит, что если жить без гнёта России и дружить с Румынией, которая чуть ли не ихняя прародина, то жить они будут неизмеримо богаче и лучше. К обычным, рядовым русским, проживавшим здесь, отношение было нормальное. Местная милиция в подавляющем большинстве была из местных молдаван. А вот военкомат, как представительство оккупационной власти, вот он то и оказался той безответной мишенью, на которой можно было без последствий отыграться. В районном центре только офицеры и прапорщики военкомата, а это всего несколько человек, которых все знали в лицо, носили военную форму. Вот когда настоящее давление на них началось.... Стали ходить в гражданке - не помогло. Их оскорбляли, плевали в них, несколько раз били. Хорошо не дошло до увечий... И вот он остался один, все разъехались. Уехала и его жена с детьми в Курск отсюда от греха подальше. Как говориться - "не было бы счастья, так несчастье помогло". Полгода назад в автомобильной катастрофе разбились его родители и ему в наследство досталась трёх комнатная квартира.
- А так вот, сижу здесь целыми днями. Никуда не хожу, да винцо потягиваю. Думаю, что осталось максимум месяца три и Молдавия отойдёт от Советского Союза. Тогда всё это, - военком осоловевшим взглядом и нетвёрдой рукой обвёл свой кабинет, - передам местным властям и укачу к себе в Курск.... Да, слушай, хорошо вспомнил. Таких беглецов, как у тебя, молдавский парламент, там у них парламентская комиссия есть по этому вопросу, она берёт их под свою защиту и выдаёт справки. Так что ты можешь туда метнуться, может к вечеру и успеешь получить....
Мы, вот так уже сидели около часа, подполковник активно прикладывался к стакану, а я старался пропускать, приняв твёрдое решение ехать в Кишинёв, брать справку и в аэропорт. Чёрт с ним с этим сержантом.
Ещё через пятнадцать минут, раскланявшись с военкомом, я вышел на улицу и побрёл в сторону автовокзала. Автобус на Кишинёв был через час и чтобы убить время, пошёл гулять по окрестным улицам и неожиданно для себя оказался перед районной милицией. Подполковник меня практически убедил и я не собирался, даже ехать в деревню к сержанту, но будучи человеком в меру ответственным, так сказать чтобы опробывать все варианты, решил зайти в милицию и попытаться решить там вопрос. Попытка - не пытка и что они там мне сделают? Так, не особо трезво, рассудил я и решительно зашёл в здание милиции. За большим, зарешётчанным окном из орг стекла, с надписью "Дежурный по милиции", виднелся громоздкий пульт, просторная комната и сидевшие в непринуждённых позах трое милиционеров. Моё появление прервало весёлый рассказ одного из них на самом интересном месте и милиционер за пультом, с неудовольствием взглянув на меня, что то раздражённо спросил на молдавском языке. Скорее всего - Что надо?
Я достал удостоверение личности и, показав через стекло раскрытое удостоверение, представился: - Капитан Цеханович, из вооружённых сил. К кому я должен подойти по поводу задержания сбежавшего из армии сержанта?
Менты удивлённо переглянулись и как то нехорошо посмотрели на меня через стекло. Дежурный приосанился и, перейдя на русский язык, с непонятным злорадством попенял мне: - Чего то вы задержались, товарищ капитан. Мы уж думали, что совсем не приедете. Ваш сержант Чутак неделю как дома живёт....
Теперь настала моя очередь удивиться, что я не преминул сделать: - Не понял, так вы что знаете Афанасия Чутак?
- Знаем, знаем, капитан. Вся милиция ждёт тебя...., - дежурный потянулся через пульт и нажал кнопку, отчего по всему зданию зазвенели громкие звонки. В коридорах поднялась суета, захлопали двери кабинетов и к дежурке стал стекаться встревоженный тревожными звонками милицейский народ, оттеснив меня к стене. Звонки также внезапно затихли и на все взволнованные вопросы, дежурный милиционер громко заявил, показывая на меня пальцем: - Вот, командир Афанасия Чутака приехал.... Капитан....Задерживать собрался....
В атмосфере и так мрачного помещения сгустилась напряжённая тишина и я невольно поёжился под взглядами собравшегося, наверно, всего личного состава районной милиции. Обежав глазами, обращённые ко мне лица, я впервые пожалел, что не послушался совета военкома не соваться в милицию. Но видя многозначительные взгляды, даже можно было сказать многообещающие взгляды, объединённые пока в одно удивлённое любопытство, типа: - Ничего себе.... Не побоялся офицер приехать...
Перед дежуркой столпилось человек пятнадцать ментов и справедливости ради, нужно было отметить, что глядели на меня по разному. Кто то равнодушно - "ну приехал..., ну и дурак.... Зря приехал". У других, на лицах и в глазах, проскакивало - "Во..., дурак..., вот это влетел... Но большинство смотрело агрессивно - "Вот мы тебя, капитан, сейчас и....
Вот это меня и пугало больше всего, испуг был внутри и как это у меня всегда бывает в минуту опасности, я закаменел: сознание работало чётко и работало на то - как выйти из создавшегося положения и выйти с честью. Не дать им повода или не спровоцировать ситуацию на более экстремальный поворот. Главное вести себя спокойно, быть внешне бесстрастным, не делать резких и лишних движений, но и не показывать виду, что я их боюсь.
Толпа, стоявшая передо мной, была разношёрстна: были тут менты в форме, кто то стоял в гражданке, У окна дежурки проглядывались двое в лейтенантский погонах, но основная масса была сержантская, среди которых и проявились лидеры. Двое сержантов, раздвинув товарищей, вышли вперёд и отпечаток озлобленности на их лицах совсем не понравился мне.
- Ну что, товарищ капитан? - С издёвкой произнёс первый. - Сам пришёл?
Второй сержант с деланным видом протянул: - Ооо.., ему начальника подавай. Хорошо, я сейчас его покажу, - и провоцирующе замахнулся рукой. Что то подобное я предполагал, но всё равно еле удержался, чтобы не дёрнуться, уворачиваясь от предполагаемого удара, но в последний момент траектория кулака также резко изменилась и движение руки остановилось на пышной причёске сержанта - якобы, он поднял руку для поправки причёски. Не дождавшись моего испуганного движения, сержант явно огорчился и озлобился ещё больше, услышав ехидно-сдержанные смешки окружающих, когда я ледяным тоном произнёс.
- Товарищ сержант, ведите себя в рамках положенного. Я вам не друг и не приятель. И мы не в детской песочнице сидим. А если вас причёска беспокоит, то я бы с удовольствием её вам подправил и оставил один лишь чубчик, - сказал и тут же пожалел. Но как говориться - "Слово не воробей - вылетит не поймаешь".
Чёрные и густые брови сержанта полезли вверх: - Ах вон как ты заговорил.... Ну что ж теперь я тебя сам подстригать буду. Тут тебе не Россия - тут Молдавия и мы тут хозяява. - Он кому то мигнул. Я дёрнулся назад, чтобы прикрыть спину, но опоздал. Несколько рук крепко и знающе обхватили, не давая возможности даже дёргаться.
- Сейчас мы тебя, капитан, также тебя отделаем, как и сержанта Чутак у вас били.....
- Отставить...., - донёсся начальственный голос из глубины коридора, а через несколько секунд проявился и сам обладатель решительного голоса. Это был вальяжный майор в отлично отутюженном мундире, с какими положено нагрудными знаками и излучающий всеми фибрами своей души самодовольство и властность. Такие, как правило, не отдают приказы банально мочить прямо на месте, а наслаждаются самим процессом мочения, поэтому даже не смотря на то что хватка рук ослабела, я насторожился, не ожидая от появления явно начальника районной милиции ничего хорошего.
- Что тут происходит? - Майор окинул меня быстрым взглядом.
- Да вот, товарищ майор, приехал командир сержанта Чутак и нагло требует от нас помощи в его задержании и отправки к месту службы. И хамит ещё...., вот и решили его поставить на место, - сержант выжидающе замолчал, плотоядно ожидая разрешительно-положительного решения начальства. Но начальство, лениво полистав моё удостоверение личности, вернуло его мне обратно и вынесло совершенно другой и неожиданный вердикт.
- Ну и чего вы вполошились? Конечно, окажем ему помощь в задержании.... Человек с Урала приехал... Добирался наверно суток трое. Почему бы и не помочь в таком деле, тем более официально обратился к нам. Бумагу о помощи будем писать или так..., без лишней писанины обойдёмся? - На губах майора зазмеилась дьявольская улыбка
- Или так..., лучше, - я положил удостоверение в нагрудный карман и для пущей безопасности даже застегнул его на пуговичку, гадая - Действительно он хочет помочь или же какую-нибудь пакость готовит?
- Нет, лучше бумагу официальную мы сейчас оформим у меня в кабинете, - принял решение начальник, а окружившие нас менты очнулись от удивления и сдержанно и возмущённо загудели, но не слишком. Видать майор хорошо держал своих подчинённых в кулаке. Но сержант не выдержал и высказался более открыто: - Товарищ майор, я не понял - Это как понимать? Помогать офицеру...., - тут он запнулся, наверно хотел сказать "оккупанту", но быстро нашёлся и ядовито продолжил, - офицеру Советской армии в задержании молдаванина? Объясните...
Майор ухмыльнулся и с плохо прикрытым презрением посмотрел на сержанта: - Цуркан, вы меня разочаровываете своим прямолинейным мышлением, а ещё претендуете на повышение. Надо шире на вещи смотреть, тогда вас ждёт успех. А так, конечно, выделим троих сотрудников в помощь капитану..., капитану...
- Цеханович, - подсказал я.
-.... Да, капитану Цеханович. И это будут.... Где у нас Богдан, Василий и Влад?
Все оживились и заулыбались, даже сержант Цуркан с обиженной миной на лице, досадливо зачесался в затылке.
- Отдыхают сегодня, - доложил дежурный по райотделу.
- Ничего страшного. Оповестить их, думаю они с удовольствием примут участие в этом мероприятии, да и познакомятся с капитаном....
Нездоровое оживление, смешки, подколки, быстрые и понимающие взгляды, которыми обменивались менты, весёлое фырканье и злорадное удовлетворение сержанта не нравились мне всё больше и больше. Народ, загадочно перешёптываясь, стал постепенно расползаться по кабинетам, а я по приглашению майора поднялся в его, шикарно обставленный кабинет.
Мы расположились за огромным столом и под его диктовку я стал писать заяву на оказание помощи в задержании беглеца. Майор бегло прочитал написанное и, наложив положительную резолюцию на заявление, положил бумагу в папку.
- Ну, всё, товарищ капитан. В ваше распоряжение выделены трое сотрудников. Опытные, не сопляки какие то. Вы давайте езжайте по адресу сержанта Чутак и там вас они и найдут. Вопросы какие-либо есть?
Можно было, конечно, встать и просто уйти, но любопытство и дурная упёртость военного Тельца не позволяли этого: - Товарищ майор, попав к вам в милицию у меня сложилось впечатление, что это не милиции, а какая то банда в милицейской форме. Ладно сержантский состав, можно понять - они от сохи. Но там ведь присутствовали и офицеры и никто не остановил сержантов. Что происходит? Кто у вас тут руководит милицией - Сержант или майор? - Прямо и открыто заявил я, справедливо ожидая на своё заявление негативную реакцию и продолжение искания приключений на свою задницу.
Но майор ни капли не обиделся, лишь широко и лучезарно улыбнулся: - Это хорошо, что это исходило от сержанта, а не от майора - начальника милиции. Это говорит о конце вашей советской власти в Молдавии и о растущем национальном осознании человека, как молдаванина. И это идёт снизу, а не сверху.
- Почему моя советская власть. Это наша власть. И зарплату вы получаете из Москвы и форму носите не американского полицейского.
- Всё это ерунда. Недолго осталось форму эту носить и деньги будем получать из Кишинёва. Осталось недолго ждать. Знаешь капитан, как последние двадцать лет шла здесь русификация? Ого...го. И только в последний год люди всё больше и больше осознают свою причастность именно к своей национальности, а не к мифическому советскому народу. Ещё немного и Молдавия станет самостоятельным государством, где мы сами будем решать свою судьбу. И с братской Румынией у нас будут совершенно другие отношения.
- Занимая должность начальника милиции вы наверно видите дальше и больше, чем рядовой сержант. Румыния ведь нищая страна и румынский народ там даже в более худшем состоянии живёт. А вы хотите соединяться с ними. - Гнул я свою линию.
- Да, знаю, - легко согласился майор, - но нам от них нужна их нефть и свободный выход через их территорию к Чёрному морю, а они пусть сами свои проблемы решают.
- Ну, я вижу у вас тут всё уже решено. И на все вопросы ответы подготовлены. За счёт советской власти отстроили и подняли республику. Вон у самого ромбик о высшем образовании на мундире синеет.... Чай наверно не в Кембридже его получил? И районным начальником стал. А если бы не было советской власти - Кем был бы? А пахал бы на кукурузном поле и ходил в драных штанах. А чуть поманили вас и вы жопой к русским повернулись. Не хорошоооооо.....
Я только кулаком не треснул по столу, а начальник милиции, вольготно откинувшись в удобном кожаном кресле, только веселился.
- МА-ЛА-ДЦА...., люблю смелых. Тяжело моим оперативникам будет с тобой. Ладно, посмеялись и хорош. Езжай, капитан, лучше отсюда. Не испытывай судьбу. А так скажу. Для нас Советский Союз тюрьмой был, а мы хотим жить как в Европе. Самостоятельно жить - майор назидательно поднял палец вверх.
Я поднялся из-за стола и несколько секунд с любопытством смотрел на мента: - Хорошо вам тут мозги промыли. Ну, ты то и при новой власти на волне будешь, но чем вы там в Европе торговать будете? У вас же ничего нет? Вы бы лучше у Европы сначала спросили - А нужны ли вы им? Впрочем - будущее покажет.....
Я ехал на автобусе и размышлял о будущем Союза. Не такой уж я и слепой чтобы не видеть, что происходит на национальных окраинах, да и у нас в России. Да что сейчас.... Эти разговоры на тему - Что мы спокойно проживём без РСФСР, если отделимся, - были и сам в них участвовал ещё в середине семидесятых. Так уж получилось, что половина артиллерийских училищ располагались на территории Украины - Одесское, Сумское и Хмельницкое. И ещё два в РСФСР - Коломенское и Ленинградское и одно в Грузии - Тбилисское. И соответственно офицеры-артиллеристы в большинстве были хохлами, которые зачастую и были инициаторами таких горячих споров.
- Да мы без Советского Союза только так проживём. У нас уголь, пшеница, сало..., Чёрное море, курорты, куда будут русские ехать и нести нам свои деньги в клюве. Да у нас всё есть, чтобы спокойно жить без русских.
Представители других национальных республик и окраин стыдливо молчали и никогда не спорили по этому вопросу, чётко осознавая, что Советский Союз, а это в основном РСФСР, их кормит и полностью содержит. Молчали и прибалты. Но эти были отдельной статьёй и не для кого не было секретом, что прибалты всегда и во все времена смотрели в сторону Запада и желали там быть. Поэтому нынешние события в Прибалтике воспринимались не так остро, как по другим республикам.
В принципе, я не долго размышлял над этим вопросом. Хотят отделяться - пусть отделяются. Пусть все отделяются и не лезут к нам. Пусть живут отдельно и самостоятельно решают свои вопросы, а не за счёт русских. Жалко только если белорусы отделятся. Но думаю, что время покажет и дурная пелена вот этого махрового квартирного национализма пройдёт. Они ещё поклонятся России в ножки и будут ездить к нам на работу, потому что их республики не будут в состоянии обеспечить своё население рабочими местами. (Примерно так я наивно рассуждал, даже не представляя того, что когда этот угар поспешных отделений прошёл. А по простому сказать - предательство русского народа. Все забыли про это предательство и поехали в Россию работать и ещё имели наглость требовать к себе такого же уважения и отношения, как и к россиянам)
До села, где проживал сбежавший подчинённый, я добрался быстро. Сошёл на трассе и пешком прошёл через поле три километра к селу. Как то быстро нашёл его дом и стремительно ворвался во двор, напугав при этом молоденькую девушку, копошившуюся во дворе по домашним делам.
- Сестра, четырнадцать лет, Клавдия, - промелькнули строчки личного дела сержанта.
- Здравствуйте. Клавдия, а где Афанасий? - С напором спросил, не давая девушке опомнится.
Та совсем растерялась и безропотно сообщила: - Он в соседнем селе с братьями дом строит..., - и подробно рассказала, как туда пройти и найти дом.
- А кто вы такой? - Наконец то удосужилась спросить.
- Да, так ...., знакомый. Надо пару вопросов задать, - уклонился от ответа.
Ждать когда меня найдут молдавские оперативники не собирался, да и не верил я в них. Майор так...., для проформы мне пообещал, а сейчас наверно сидит в кабинете и ехидно хихикает, представляя, как я терпеливо их жду. Главное напор и быстрота действий. Главное его задержать, а уж как, не привлекая внимания местных молдаван доставить задержанного в аэропорт и улететь, буду решать потом.
Быстрым шагом дошёл до трассы, тормознул грузовик и через десять минут езды вылез из кабины и шёл через кукурузное поле к окраине соседнего села. Дом, про который мне рассказала Клавдия, увидел издалека. Наверняка и за мной наблюдали давно, потому что Афанасия там я не обнаружил, а ко мне подошли три здоровых и угрюмых мужика.
- Здравствуйте, - поздоровался с ними, несколько насторожившись от явной недружелюбности, веявших от них.
- Здорово...., - мужики были явно молчунами и, неприветливо ответив на моё приветствие, многозначительно молчали.
- Я ищу здесь Афанасия Чутак. Вы не видели его здесь?
- А ты кто такой? - Задал вопрос явно самый старший из них.
- Я его командир и приехал забрать его обратно в часть. - Скрывать и юлить не собирался и в свою очередь задал встречный вопрос. - А вы сами кто будете.
Мужики переглянулись и почти одновременно достали из нагрудных карманов милицейские корочки и махнули ими передо мной.
- Аааа..., ну понятно. Вы оперативники, которые приданы мне в помощь вашим начальником милиции. Гляди-ка, а я думал ваш начальник меня банально обманул.
- Ага, - чуть веселее кивнули мужики головами и, ухмыляясь, снова переглянулись, потом раскрыли удостоверения и по очереди сунули их мне.
- Старший сержант Чутак Богдан, сержант Чутак Василий и лейтенант Чутак Владлен.....
- Чёрт..., - я слегка растерялся и мысленно руганулся над своей недогадливостью. - У него же трое старших братьев. Как я мог забыть? Однако ж, начальнику милиции Браво..., Браво... Ну надо ж как изящно и коварно он крутанул эту ситуацию с задержанием сержанта.
- Ну что, командир - Всё ещё хочешь его арестовать и увезти? - Ехидно спросил лейтенант Чутак.
- Я что на идиота похож? Теперь понятно, что этого я сделать не смогу. Но я хочу увидеть его и поговорить с ним. Во-первых, я как его командир хочу знать причину его ухода. Во-вторых - пусть он сам скажет мне - Будет он возвращаться со мной или не будет?
Разговор проходил во дворе почти законченного приличного каменного дома, на солнцепёке в довольно напряжённой обстановке. Их было трое и они контролировали ситуацию, а я один и как и куда повернётся разговор, зависело только от меня. Конечно, можно было развернуться и просто уйти и вечером уже лететь обратно в Свердловск. А как быть с командировочными? Девяносто рублей? Ну, не заплатят - ну не такая большая потеря. Хотя, думаю, сумею наверно их из финчасти выцапать. И это был самый простой выход, но не для меня. Во мне протестовала моя командирская сущность, задетое самолюбие, вся многолетняя служба в войсках и раз сюда приехал за хрен знает сколько вёрст, то должен это дело провернуть по максимуму. Либо я его должен уговорить, либо пойти другим путём, но лететь отсюда с чистой совестью и выполненным заданием. То что братья не дадут мне его отсюда увезти - это было понятно и дураку. Но судя по их виду - мужики нормальные и с ними можно обсудить все возможные варианты.
- А зачем тебе с ним разговаривать? - Заговорил старший сержант Чутак, - мы тебе всё сами расскажем. Над ним там издевались и в последний день он был капитально избит именно за то, что он молдаванин. Раз ты его командир, то вот нам, старшим братьям и объясни - Как это так могло у тебя получиться, что твоего подчинённого мытарят по такому поводу?
- А тут и объяснять нечего. В противотанковой батарее кадра.... Наверно, знаете что это такое. Служили я и он. И больше никого. Некому там над ним издеваться, тем более бить его. Солдаты с других подразделений просто к нему не полезут, зная о том, что потом они будут иметь дело со мной. Так что Афанасий врёт. И за пятнадцать минут до того как он ушёл из части, я с ним разговаривал. Настроение у него было нормальное и никаких синяков или следов драки у него не было. Он что с синяками сюда приехал?
Братья переглянулись.
- Да нет, но он говорит, что его били....
- Хорошо. Всё таки я хочу с ним поговорить. Где он?
Все трое были явно в неуверенности: приехавший офицер не испугался и не смотался от них, а сам перешёл в наступление, требуя разговора с подчинённым. Видя их колебания, я додавил.
- Ну что вы, мужики? Вас трое, таких здоровяков, вы что думаете я при вас начну ему руки крутить? Или вы считаете, что среди кукурузного поля у меня спрятан взвод солдат с БТРами и когда Афанасий выйдет, то сразу его повяжем? Я один и хочу с ним поговорить. Давайте его сюда.
Мужики опять переглянулись и старший из них Владлен повернулся в сторону ближней кукурузы: - Афанасий, Афанасий...., иди сюда.
Высокие, зелёные стебли кукурузы закачались и оттуда неуклюже вылез смущённый Афанасий.
Неуверенным шагом подошёл к нам, остановился, еле слышно прошептал "Здравсте" и упёрся виноватым взглядом в пыль.
- Ни фига себе. Что, за две недели разучился здороваться? Ну-ка..., как положено....., - рявкнул командирским голосом.
Чутак поднял голову и удивлённо уставился на меня, потом перевёл вопрошающий взгляд на братьев, который тоже изумлённо смотрели на меня, оценивая степень моей борзоты. Но молчали. Поэтому Афанасий принял строевую стойку и более внятно доложился: - Здравия желаю, товарищ капитан.
- Ну, вот другое дело. Здорово, - произнёс я уже нормальным человеческим тоном и поздоровался за руку с сержантом.
- Когда добрался сюда?
- Дней семь тому назад приехал сюда.
- Тут мне разные страшилки про твою службу братья твои рассказывают. Так я тоже хочу про них послушать. А то ты когда сбежал с полка, мне пришлось целое расследование проводить и как оказывается никто тебя не бил и не трогал. Так вот мне хотелось бы настоящую причину узнать. Только ты глаза не прячь, смотри на меня и чётко доложи.
Пока Афанасий собирался с мыслями, по моему предложению мы перешли в тень дома, где удобно расположились на небольшом штабеле половых досок и тут Афанасий выложил всю правду-матку. Конечно, никто его не бил, никто не тыкал в нос ему его национальность. Просто ещё в учебке ему пришло письмо от друга, который тоже сбежал из армии домой и звал это же сделать и товарища - Мол, ничего ему не смогли сделать и Афанасию ничего не будет. Вот он и дрызнул с полка.
- Даааа...., - я только и развёл руки в стороны, выслушав сержанта, - это что тут получается. Ты приезжаешь сюда. Всем рассказываешь, как тебя били русские, потому что ты молдаванин. И издевались над тобой по той же причине. Льёшь воду на мельницу ярым националистам, нездорово своим враньём возбуждаешь местное население против русских. Об этом знает чуть не весь район и когда твой командир, нормальный офицер, к которому ты претензий не имеешь, как ты тут только что говорил, приходит в местную милицию за помощью и меня там чуть не грохнули из-за твоего вранья. Хорошо вовремя начальник милиции пришёл. И тот же начальник милиции, чтобы как то отомстить советскому офицеру за издевательства над сержантом Чутак, даёт ему в помощь трёх братьев бегунца, зная что за брата они кому угодно голову оторвут. Ты хоть понимаешь, что из-за твоего вранья, я как минимум был бы хорошо избит, с повреждением здоровья или же оказался без вести пропавшим. А проще убит и где-нибудь, как собака, зарыт? И то что из-за тебя твои братья могли взять грех на душу? Ты это понимаешь? Чё глазёнки в сторону отводишь? Подыми голову и смотри мне в глаза...., - Всё это я говорил требовательно, в повышенном тоне, настойчиво вбивая в подсознание его личную виновность и за враньё и за то что командир приехал хер знает откуда, ломая его волю к сопротивлению. И если бы здесь не было его братьев, можно было спокойно его брать за ручку и ехать в аэропорт. Даже бы не рыпнулся.
- Да..., понимаю.... Простите меня, товарищ капитан, - совсем как нашкодивший маленький мальчик протянул Афанасий.
Я только плюнул с досадой: - Что я священник что ли, чтобы прощать? Башкой своей надо думать, а не жопой сбежавшего товарища.
- Ладно, товарищ капитан, без ста грамм здесь не разберёшься, - старший брат Владлен, решительно хлопнул ладонями по коленкам, принимая решение, и поднялся с досок. Вроде бы простенькая фраза, а сразу разрядила обстановку. Я и остальные братья шумно поднялись со своих мест и с готовностью приняли вполне нормальное мужское предложение, когда можно к обоюдному удовлетворению решить все сложные вопросы. Тем более что я вдруг почувствовал зверский голод и здоровый аппетит. Как никак, после перекуса у военкома прошло около пяти часов. Меня сначала повели в подвальное помещение под стоящимся домом, но я попросил показать дом, так как таких больших и просторных каменных домов в России не видел. Дом меня впечатлил, но ещё больше впечатлил просторный, сводчатый и прохладный подвал в молдавском стиле, где уже на специальных подставках стояли две здоровые деревянные бочки. Правда, ещё пустые. Как оказалось этот дом строили третьему брату Василию. У первых двух дома уже были построены, а через два года будут строить Афанасию. Младшая сестра Клавдия останется жить с родителями. Довольные моим восхищённым впечатлением, братья пригласили меня за массивный дубовый стол, стоявший посередине подвала и уже накрытый обильной и сытной едой. Стройкой они занимались с раннего утра и как раз собирались обедать, когда минут за тридцать передо мной приехали из ментовки и сообщили о вполне возможном моём появлении. Меня ждали, чтобы сначала разобраться со мной и отфутболить обратно, а потом уже в спокойной обстановке отметить успех. К сытной еде на стол было выставлено и домашнее вино, которое как оказалось было не хуже того, что пил у военкоматчика.
Выпив и утолив первый голод, я объяснил всю ситуацию и всё таки задал витающий в воздухе вопрос: - Ну, так, мужики, что делать то будем? Ведь вопрос с повестки дня о сержанте Чутак так и не снят..... Посадить его, моё мнение, вряд ли посадят. Таких как он бегает сейчас по стране тысячи. Да и не до него сейчас наверно будет - сама страна трещит по швам. Но как понял, вы и сами не горите желанием его туда отправлять и думаете, что в ближайшее время вопрос этот сам собой разрешится путём отделения Молдавии от Союза. А если пошумят, пошумят и всё успокоится - ведь тогда доберутся и до дезертира Чутак. Поэтому давайте сейчас будем решать всё по порядку и я готов выслушать вас.
После небольшого, но бурного обсуждения было принято первое решение - Афанасий обратно не возвращается. Вторым предложением братьев было дать мне денег, чтобы восполнить мои финансовые потери. На этом все варианты были исчерпаны и все четверо вопросительно смотрели на меня. Что отвечу?
- Всё это хорошо. Но я привык выполнять приказы и не хочу, чтобы когда вернулся с этой командировки меня могли укорить....
- То есть, ты всё таки хочешь его увезти? - Посуровев лицом, полуутвердительно спросил Владлен
- Нет, есть другой вариант и я его хочу попробовать. Мне военком сказал, что в вашем парламенте есть комитет по вот таким беглецам. Вот туда мы с Афанасием завтра и поедем. И там по обстановке.
На этом мы и порешили и уже в спокойной атмосфере продолжили застолье, которое плавно переместилось в дом их родителей, где меня разместили в отдельной комнате. Под вечер довольные выпивкой и общением со мной старшие братья разъехались по домам, а я с Афанасием вышли на улицу села, которое он захотел мне показать. Правда, ознакомительная прогулка быстро закончилась, уткнувшись в бочку с пивом, только что привезённую на сельскую площадь. Здесь уже клубилась приличная толпа мужиков и молодых парней со смаком и неспешным общением, поглощающих хмельной и холодный напиток в тени деревьев.
Встретили нас любопытными взглядами, а когда мы тоже с кружками пива удобно расположились в тени деревьев, вокруг нас сразу образовалась небольшая толпа. Сельчане уже знали, что за Афанасием приехал его командир и теперь с живым доброжелательным интересом расспрашивали меня - Откуда приехал? Кем служишь? Где раньше служил?
Сразу же нашлось несколько человек, которые служили где то недалеко от меня или же во время службы были на тех же полигонах. И сразу потекли ностальгические воспоминания кто, когда, где служил и как? Сначала я держался настороженно, опасаясь националистических выпадов или же обвинений в издевательстве над моим сержантом. Ведь наверняка пол села знало историю побега односельчанина из армии оккупантов. Но ни один из общавшихся со мной, ни одним словом или взглядом не выразил своего негатива, как к офицеру, либо к русскому, а в конце общее мнение односельчан было едино - Афанасий дезертир и дурак.
Когда мы шли обратно домой, я резюмировал: - Вот так, Афанасий - село однозначно вынесло тебе вердикт. ДЕЗЕРТИР. Так ты тут и останешься в их сознание - А..., это тот дезертир....
......Коридор молдавского парламента, где располагался комитет по работе с молодёжью и куда нас направили, встретил многолюдством и очередью. В тупиковом коридоре скопилось человек шестьдесят и это были солдаты дезертировавшие из армии, с мамами ожидавшими решения комитета их судьбы. Я оказался единственным взрослым мужиком среди этой тихо гудящей толпы и сразу же привлёк к себе и к Афанасию любопытные взгляды. Выбрав свободный участок стены, мы прислонились к нему и стали терпеливо ожидать своей очереди, справедливо считая, что это ожидание займёт несколько часов.
Но..., повезло. В коридор влетел делового и жутко официального вида молодой мужчина, с кучей папок в руке, при виде которого все ожидавшие оживлённо зашевелились и резко придвинулись к нему, отчего он с трудом и видом вершителя судеб продирался через толпу, одновременно кивая и солидно, с авторитетным видом, отвечая на вопросы. Он уже открыл дверь в кабинет, когда его блуждающий взгляд случайно упёрся в меня и он удивлённо присвистнул.
- Ого...., это что то новенькое. Женщины, давайте мужчину пропустим без очереди.
Толпа разочарованно отхлынула от двери и снова заняла свои места, провожая нас завистливыми взглядами.
Парламентарий бодренько промчался через большой кабинет и удобно расположился в огромном кожаном кресле, за столом заваленным всевозможными бумагами, а мы с Афанасием на жёстких стульях по другую сторону стола.
- На отца вы явно не тянете. Так что, кто вы ему будете - Брат, дядя? - Повелительно направил на меня остро заточенный карандаш.
- Я, капитан Цеханович, и являюсь его командиром. Приехал с Урала, чтобы забрать сбежавшего подчинённого обратно в часть....
- Вон оно как...., - удивлённо протянул чиновник от политики и откинулся на спинку кресла, с зоологическим и одновременно каким то садистским взглядом, разглядывая сидящего перед ним русского офицера, осмеливавшегося смело придти на его территорию.
- Вон оно как..., - снова протянул он и яростно ринулся в атаку, вдруг почувствовав себя на высокой трибуне перед многомиллионной аудиторией, словесно препарируя и выворачивая на изнанку всю историю взаимоотношения между Россией и Молдавией. Я сидел и с искреннем восхищением слушал свободно льющееся разглагольствование политикана, слегка завидуя, как свободно и непринуждённо он оперировал фактами, переворачивая с головы на ноги и также возвращая возводимые конструкции в первоначальное положение.
Афанасий же слушал внимательно и слегка удивлённо, вновь открывавшимся историческим фактам, где даже период османского ига описывался как светлой страницей, когда было больше свободы, чем при советской власти. Дрожащим от собственного умиления голосом политик вещал о жизни молдавского народа под эгидой Румынии и вообще сожалея от том, что Молдавия в сороковых годах ушла под руку Москвы, ловко уйдя в сторону об общей нищете румынского народа, вскрывшейся после падения режима Чаушеску. Свалился на уже обкатанную колею обвинений в массовых репрессиях карательных органах и у меня мелькнула мысль, что он жутко сейчас сожалеет об отсутствии в истории его республики массовых переселений, а то он здесь сумел бы вовсю развернуться.
Вскоре он плотненько сел на объезжанного избитого конька и стал привычно клеймить Советскую Армию за ту жуткую систему, которая пережёвывает и ломает судьбы молодых, не имеющих жизненного опыта пареньков не только Молдавии, но и других национальных окраин, которые скоро сбросят иго советской власти и пойдут к светлому будущему....
Закончил он как то резко, обличающее ткнув снова в меня карандашом и безаппелиционно заявив: - Это вы виноваты в том, что каждый день в каждый район нашей республики приходят цинковые гробы с молдавской молодёжью.
- Классно..., - я открыто выразил своё восхищение прозвучавшей речью, ткнув кулаком в плечо Афанасия, - учись, товарищ сержант, ещё чуть чуть и я бы побежал отсюда громить республиканский военкомат...
Потом повернулся к чиновнику, настороженно наблюдавшему за мной и ожидавшему несколько другой реакции, как минимум - смирению и смущению. А тут капитан откровенно веселился, как будто находился у себя на Урале.
- Уважаемый, если этот молодой человек действительно не искушён жизненным опытом и ему вы запросто запудрите мозги, то вам своей митинговщиной не смутить меня. Эту лапшу и враньё можете вешать, вон там, стоящим в коридоре....
- Почему враньё? - Возмущённо возопил парламентарий, - откройте историю, только не официальную советскую историю, а новые факты, открывшиеся во время перестройки....
- Ладно..., ладно..., - смело прервал я респектабельного молдаванина, - давайте оставим историю, а вот по цифрам я вам сейчас быстро "бабки забью". Так вы утверждаете, что каждый день в каждый район вам приходят с армии цинковые гробы....!
- Да. - Твёрдо, ни секунды не сомневаясь, произнёс приосанившийся политик и добавил, - я тут не зря сижу и факты и цифры у меня точные.
- Хорошо, - я довольно ухмыльнулся, видя как сидящий напротив, уверенный в своих силах, сам лезет в ловушку, самим же и расставленным, и тут же ехидно подковырнул, - и отказываться потом не будете от своих слов?
- Хорошо, - я взял со стола большой калькулятор, зависнув пальцем над клавиатурой, - Сколько у вас в Молдавии районов?
Чиновник поднял к потолку глаза и через несколько секунд опустил их: - 32 района.
- Отлично. Тридцать два района умножаем на триста шестьдесят пять дней и получается у нас...., - я ткнул в сторону парламентария калькулятор, - на те... Смотрите. Да в вашей убогой Молдавии столько молодёжи нет. Это с трибуны можно вот так в толпу бросать запросто, не отвечая за свои слова.
Политикан взял калькулятор и с каменным лицом посмотрел на цифру. Потом сам перемножил и получил тот же результат. Зачем то перевернул электронный прибор и оглядел его обратную сторону и вновь глянул на красовавшуюся цифру на табло.
- Ладно, понимаю. Чего не скажешь в пылу полемики и пойду вам навстречу, - я забрал из его рук калькулятор и снова стал считать, - пусть будет в каждый район один труп в неделю.
Быстро пощёлкал и снова показал результат: - Всё равно не получается... Много. За остальные республики считать не буду...., как вы тут расписывали.
Молдаванин вдруг побагровел и оттолкнул от себя кипу бумаг: - Вот я сейчас пойду и скажу в коридоре матерям, что здесь сидит офицер, собирающийся увезти молдавского парня обратно в армию под суд и приглашу их сюда. Я думаю, что они очень популярно и активно расскажут, как над ихними сыновьями издевались в армии и как их там били, что они были вынуждены, спасая свою жизнь бежать в Молдавию. - Мужик встал, собираясь выполнить своё намерения, но я его остановил.
- Да не торопитесь так. Вот мой сержант сидит, вот и расспросите его - как его там били и издевались, что он "спасая свою жизнь" бежал в Молдавию. Ну, Афанасий, рассказывай...
Мой оппонент сел обратно, а Чутак помялся немного и с виноватым видом, как бы извиняясь перед молдавским политиком, что говорит вразрез его слов, изложил всю правду своего побега.
- Да вы его запугали и он сейчас что угодно будет говорить, - вспылил чиновник.
- Да, если учесть, что три его старших брата действующие молдавские милиционеры и ещё офицеры, - немножко приврал я, - которых тоже пришлось "запугать" и которые доверили советскому офицеру своего младшего брата решать вот эти дела....
А если хотите всё таки пригласить их сюда, то сначала спросите их - Почему ни один отец не пришёл со своими сыновьями?
Хозяин кабинета молча встал и подошёл к дверям, открыл их и секунд тридцать разглядывал присутствующих в коридоре посетителей. Потом закрыл и спросил: - Ну и что?
- Да ничего. Только отцам, честно отслужившим в Советской армии, просто стыдно за поступок сыновей. Если хотите знать то деревенские жители, вот его, - я кивнул на сержанта Чутак, - иначе как дезертиром его не называют. А теперь ещё один "гол в ваши ворота". Откройте ещё раз дверь и посмотрите на самих сбежавших, которых "били и унижали" в армии.
Политик вновь молча открыл дверь и ещё раз осмотрел коридор, после чего прошёл обратно за стол.
- Поглядели? 90% из них здоровее меня. Да я с ними тёмным вечером побоялся бы на узкой дороге столкнуться, а вы били..., били..., - я кивнул на своего сержанта, - вон Афанасий на полголовы выше меня. А у нас в полку из солдат только танкисты, которые как на подбор маленькие. Так что давайте мне справку, я оставляю вам своего подчинённого и уезжаю. Живите здесь, как хотите.
- Не оставляете, а наш парламент берёт его под свою защиту, - важно произнёс чиновник от политики и из кучи бумаг вытащил готовую болванку справки, с угловым штампом парламента Молдавии, даже с чёткой печатью внизу. Оставалось только вписать фамилию, что я и продиктовал, только попросил вписать дополнительно воинское звание, его должность и из какой воинской части, благо места было полно. И протянул её через стол.
- Довольны? - Вполне миролюбиво спросил он меня, а я с удовольствием прочитал нужную мне текстовку и рассмеялся, разглядывая герб на печати и на угловом штампе.
- Что там такое? - Перегнулся через стол обеспокоенный чиновник, пытаясь заглянуть в бумагу.
- Да корова у вас на гербе какая то печальная. Наверно чувствует грустное будущее Молдавии...
- Какая корова? - Возмутился парламентарий, - Это тур... Дикий бык, на которых охотились наши предки... Не зная нашей истории, можно невзначай нанести оскорбление.
Всё ещё посмеиваясь, я разглядывал герб и продолжал рассуждать: - Ну, какой это дикий бык? Корова...., с грустными воловьими глазами, хреново поработали ваши художники. А насчёт оскорбления, вы тут в кабинете своём меня раз десять оскорбили, а я ведь "в бутылку" не полез в обиде, хотя лично я никаких поводов для этого вам не давал.
- Ладно, ладно... Хорошо. Идите, а то у меня работы полно. Сами видите, сколько в коридоре посетителей, - досадливо выпроводил нас чиновник из кабинета.
Довольные таким быстрым и благополучным исходом нашей общей проблемы, мы вышли на улицу. Я ещё раз внимательно прочитал бумагу и бережно положил её в карман. И если бы со мной были все вещи, то уже сегодня можно лететь домой, но я не думал что вот так всё быстро и удачно крутанёмся.
- Товарищ капитан, хотите я вас свожу на свою старую работу. Всё равно сегодня не полетите, а тут недалеко, - предложил повеселевший Афанасий.
Из личного дела, да и из бесед со своим подчинённым я знал, что Чутак до армии закончил строительное ПТУ и был по профессии каменщиком, но последние полгода работал в реставрационной молодёжной бригаде на реставрации старинного особняка в центре Кишинёва, куда мы пришли через пятнадцать минут ходьбы.
А ещё через полчаса я был предоставлен сам себе. Афанасий остался на стройке и как он меня предупредил, что наверно не вернётся сегодня домой. Поэтому мы тепло расстались и я пошёл гулять по молдавской столице, а заодно в авиа кассе купил билет на завтрашний вечер.
Вечером вернулся в село, где меня уже ждали за столом все трое братьев Афанасия. Успокоил их и показал справку из парламента и обрадованные родственники тут же усадили за прилично накрытый стол, сразу же начав обмытие благополучного окончания всей этой кутерьмы.
- Всё таки, если отбросить все эти политизированные моменты, брат то наш находился между небом и землёй. - Резюмировал старший Владлен, - Дезертир - не дезертир, но и не законно оставил часть... А сейчас хоть опустился на землю и получил определённый статус.
Выпили, разговорились, подробно рассказал как посещал милицию и спросил о нездоровой обстановке в ихней районной милиции.
- Вон, Богдан, пусть тебе про них расскажет. Он с сержантами общается, - кивнул Владлен на среднего брата, - а про начальника я скажу. Он и при советской власти неплохо жил и при другой власти будет жить. У него родственники в Кишинёве не в хилых кабинетах сидят. Так что скоро он от нас в Кишинёв свалит. У нас в милиции тоже не все за румын и отделение. Офицерский состав в основном нейтральную позицию держит, потому что дальше видит. А сержанты - те думают, что от новой власти они больше получат, вот и рвут глотку, показывая - Кто больший молдаванин. И у вас такая же херня наверняка идёт, так что не удивляйся. Сам же видишь какое нормальное отношение к тебе у нас в селе. Это там..., в Кишинёве и в городах кипит, а в сельской местности работать надо, чтобы хозяйство содержать нормально. Так что вот так....
Посидели мы хорошо, а утром я проснулся около десяти часов утра. Неторопливо привёл себя в порядок, позавтракал и в своей комнате стал собирать дипломат, складывая туда нехитрые дорожные пожитки.
В дверь постучали и, не дожидаясь моего ответа, в комнату заглянула Клавдия: - Можно?
- Заходи..., - хотел побалагурить с ней, но увидев встревоженное лицо, спросил, - Что случилось?
- Меня только что к соседям позвали...., к телефону. Владлен звонил из району и сказал чтобы вы быстрее уезжали из села. Сюда едут милиционеры, чтобы побить вас....
Вот ни хрена себе. Ещё не хватало заявиться в Свердловск с подбитым глазом, выбитыми зубами и поломанными рёбрами. Поэтому сборы мои тут же и закончились, но на автобус до Кишинёва я всё таки опоздал и подбежал к остановке, когда зад автобуса уже мелькал в пыли в конце улицы. Следующий должен быть через три часа и совсем надо быть дураком, чтобы в такой ситуации дисциплинированно сидеть на остановке и ждать следующий автобус.
Окраинными улицами вышел в поле и по просёлочной дороге двинулся в сторону трассы, где надеялся словить попутку, но попутка сама меня словила. Из той же улицы, откуда я вышел, вывалил голубой ЗИЛ-130ый с будкой и попылил в мою сторону.
- Товарищ капитан, вы в какую сторону направляетесь? А то может по пути? - Из кабины выглянул молодой парень, которого я мигом узнал. Он был самым активным в осуждении бегства Афанасия из армии, когда мы с кружками пива сидели в тени деревьев.
- Да вот в Кишинёв собрался. Пора домой....
- Так садитесь, я вас до "кольца" довезу, а дальше вы сами уже знаете как, - предложил бывший моряк.
Что ж, это был приемлемый вариант и я охотно забрался в кабину. ЗИЛок поехал прямо по просёлочной дороге и через километр выскочил на дорогу к трассе, а ещё через километр впереди замаячил автобус на Кишинёв, стоявший на обочине, а рядом милицейский УАЗик. Сердце ёкнуло, когда увидел выходящих из автобуса уже знакомых милицейских сержантов, которые отошли в сторону и смотрели на приближающуюся к ним нашу машину. Хоть и было недалеко до них, но солнце светило из-за наших спин и разглядеть если ли в кабине кроме водителя кто то ещё оно не давало. Я тихо сполз вниз по сидению, а водитель странно посмотрев на меня, полувопросительно спросил: - Тебя что ли ищут?
- Угу..., бить приехали. Хорошо меня предупредили.
- То то ж я из окна смотрю и гадаю - Чего он таким путём к трассе из села выбирается? Ладно, капитан, не ссы..., прорвёмся, а этих скотов я хорошо знаю. Сам от них дубинкой один раз ни за что получил.
Мне только и оставалось надеяться на бывшего военнослужащего. Я сидел, скорчившись внизу и, только по действиям водителя и по его словам мог отслеживать обстановку. Вот машина резко затормозила и остановилась, судя по всему, за автобусом.
Водитель перегнулся в сторону пассажирского окна и несколько агрессивно заорал: - Чё надо, командир? Не видишь спешу....
- Пустой?
- А чё не видишь, что ли? Ловите что ли кого?
- Ты там этого русского офицера не видел?
- Там..., на автобусной остановке межуется... А что случилось то?
- Ладно..., давай езжай...
Через метров двести водитель скомандовал: - Вылезайте, товарищ капитан. В село они попылили. За что хоть?
Я поудобнее устроился на сиденье, помолчал и ответил: - За то что русский и за то что советский офицер... И наверно за то что не испугался их..., там в их ней ментовке.
- Скоты, - водитель матерно выругался, - мне ихняя Румыния и на хрен не нужна. И в селе мало кто найдётся, кто этого хочет. Конечно, приезжают разные из Кишинёва сладкие песни поют про сладкую жизнь, если мы отделимся. Про то, как богато жить будем без русских, как советская власть давит нас.... А мы так прикинули между собой и выходит, что хорошо жить будут только руководство нашего совхоза, которые вдоволь наворовались, а нам отделение ничего не даст и советская власть нам ничего плохого не сделала.
- Так получается народ против отделения?
Водитель болезненно поморщился: - Так то оно так в общем, но дёргаться никто не будет. Что примут в Кишинёве то и мы все примем.... Лучше..., хуже будет - не знаю....
За таким разговором мы доехали до автомобильного кольца, недалеко от окраин Кишинёва. Целый день шатался по городу, а вечером улетел в Свердловск. Привезённой справки было достаточно, чтобы исключить сержанта Чутак из списка части, а мне получить все положенные за командировку деньги. Через два месяца развалился Союз и Молдавия, почувствовав себя равной среди других стран, поплыла в самостоятельное плавание. А через год мне неожиданно пришло письмо от Афанасия Чутак. Сейчас, конечно, дословно сложно вспомнить, но звучало оно примерно таким образом.
Здравия желаю, товарищ капитан!
Накатила на меня тоска и решил написать Вам. Если бы я тогда не сбежал и страна не развалилась, то сейчас был бы Дембелем и готовился к увольнению из Армии, а там, на гражданке, море путей - выбирай какой хочешь и ступай себе. А сейчас я попал в жизненный тупик.
Когда вы уехали, а наш парламент взял меня под свою защиту, то месяца два я жил и работал спокойно. И думал, что так и будет. А тут ГКЧП и наша Молдавия стала самостоятельным государством и уже через месяц мне пришла повестка - явится в комиссию парламента. Я туда пришёл, а там меня огорошили. Раз ты не отслужил свой срок в армии и сбежал оттуда, то ты теперь должен отслужить альтернативную службу в три года на благо Молдавии. И призвали по моей специальности. Каменщиком. У нас тут в результате сильных аномальных дождей смыло в одной местности несколько сёл на другом конце от меня Молдавии. Вот туда меня и послали. Всё бы ничего, но условия в каких я оказался хреновые. Поселили в общаге, которую жильём трудно назвать. Должен работать, а платят низкую зарплату, из которой 50% я должен отдавать государству. На оставшиеся деньги при той экономической обстановке, в которой оказалась страна оставшихся денег даже на еду не хватает. Я уж не говорю про одежду. Ободрался до неприличия, а купить не на что. Хорошо семья помогает и периодически ко мне приезжают по очереди братаны и привозят продуктов и одежду. Был бы один, можно было протянуть, но здесь со мной ещё таких десять парней и у нас всё в несколько дней уходит. Хорошо хоть нас не направили на войну с Приднестровьем. Во так и живу. Ещё служить в этих условиях больше двух лет и будущее после службы довольно неясное и мрачное. Тем более, что на войне летом у меня погиб брат - Богдан. И за что? Оба других тоже служат и тоже участвовали в тех событиях. Но уцелели. Ехать на войну они не хотели, но перед ними поставили вопрос - или едете, или увольняем. Вот и пришлось ехать. Ничего хорошего нам это отделение не принесло и видать уже не принесёт. А пока кончаю писать.
Будет настроение, напишу ещё.
Больше он уже не писал. Сейчас ему 42 года и мне очень интересно как у него сложилась судьба.
